Адептка под прикрытием. Проклятие феникса

Глава 6

Я остановилась у дверей директора и, занеся руку, чтобы постучаться, увидела, как дверь распахнулась. Мои глаза округлились от удивления. По телу прошла волна дрожи, я судорожно сглотнула.

— Доброе утро, профессор Де Каймер! — холодно сказала я.

Николас сжал кулаки и молча смотрел на меня, даже не моргая. Под его синими глазами залегли темные круги, словно он не спал всю ночь. Я отвела взгляд; перед глазами снова возник тот ночной поцелуй.

— Разрешите, я пройду, — спросила я.

Но профессор вышел ко мне и прикрыл дверь. В его глазах читалось беспокойство; прикасаться ко мне он не спешил, держался на расстоянии.

— Айлин, ты плохо выглядишь! — заботливо сказал Николас и поднял руку, чтобы прикоснуться, но тут же её опустил. — Тебе нужно отдохнуть, а завтрак ты не успела.

— Профессор Де Каймер, пожалуйста, отойдите, мне нужно к директору! — едва сдерживаясь, произнесла я. — Если вы можете выдать разрешение на выход из академии, то потом могу подойти к вам!

Профессор молча отступил в сторону, когда я постучала, и мне разрешили войти. За мной проследовал Николас, по-прежнему держась позади.

— Адептка Эртон, вы что-то хотели? — поинтересовался деловито директор.

Я кратко закрыла глаза, вспомнив, что было на крыше.

— Можно мне разрешение на выход из академии?

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил он, и я заметила, как фиолетовые глаза директора приобрели более яркий цвет.

Я судорожно сглотнула и процедила:

— Все прекрасно!

Директор с какой-то заторможенностью кивнул и сказал:

— Хорошо, у вас есть выход из академии, привратнику, я сообщу.

— Спасибо! — резко бросила я и ринулась из кабинета, но опять остановилась, так как у дверей стоял профессор Де Камера, небрежно облокотившись на косяк и со скрещенными руками на мускулистой груди.

Я ощутила себя загнанным зверем в клетке с двумя хищниками, которые готовы растерзать мое тело. Будет ли у меня шанс сбежать от них, не пострадав?

Я подошла к дверям, толкнула их и вышла, стараясь сдержаться, чтобы не ринуться на бег. Радовало, что кабинет директора находился на первом этаже, и я смогла быстро выйти на улицу, чтобы вдохнуть прохладный воздух.

Двигаясь к воротам академии, я чувствовала, как мое сердце постепенно успокаивается, как и я. Мне нужно собраться с мыслями, чтобы грамотно провести беседу с родителями погибших адептов.

Мелкий пригород Фантомов находился в двух часах езды от места, где жила первая жертва. Я вновь сверилась с адресом, который записала, и в груди начала нарастать тревога, так как мне еще не приходилось беседовать с родителями жертвы.

Собравшись с духом, я постучалась в дверь, и мне открыли только через пару минут. Невысокая черноволосая женщина с серебристыми прядями, собранными в тугой пучок на макушке, подошла ко мне. Взгляд ее голубых глаз скользнул по моей форме, и она тут же скривилась, пытаясь захлопнуть передо мной дверь.

— Постойте, — попросила я. Женщина снова распахнула передо мной дверь, и я с облегчением вздохнула.

— Что вашей проклятой академии опять нужно от нашей семьи? Там убили моего единственного сына, который был столь молод! А сейчас он лежит в холодной могиле!

В груди всё стягивало тугим комом, и вздохнуть было тяжело. Я могла понять её злость, и тот факт, что я сглупила и не сменила форму академии Рэйдон, тоже был моим промахом.

— Простите, я не из академии… Я курсант из военной академии Крылатого Ордена. Меня послали, чтобы я могла докопаться до правды о том, что случилось с вашим сыном! — Я была искренней и понимала, что если она снова хлопнет передо мной дверью, мне придётся идти дальше по списку. Но без показаний одной из погибших у меня не получится собрать полную картину.

Женщина тяжело вздохнула и отошла в сторону, пропуская меня в дом. Я кивнула в знак благодарности и вошла в небольшой холл, который сразу вёл в уютную кухню, где пахло сдобой.

Когда женщина закрыла дверь, я последовала за ней на кухню; жестом она указала, куда я могу сесть. Я не стала противиться и перешла сразу к делу, но в спешке не захватила свой блокнот, так что мне придётся всё запоминать.

— У моего сына были большие планы на жизнь, — начала рассказывать женщина, и из её глаз потекли слёзы. — Он мечтал, окончив академию, перевести нас с отцом в дом побольше ближе к столице.

— Он всегда был таким трудолюбивым, — продолжала она, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Каждый день после занятий он занимался дополнительно, чтобы стать лучшим из лучших. Я гордилась им, но теперь… Теперь всё это просто пустота.

Я молчала, ощущая, как в груди снова зажимается тот тяжёлый ком. Эта женщина только что пережила ужасную утрату, а мне нужно было её расспрашивать. Но каждый её вздох, каждое слово трогало за живое. Я сделала глубокий вдох и, стараясь говорить как можно мягче, спросила:

— Вы не можете рассказать, что произошло в ту ночь? Были ли у вашего сына враги? Может, он упоминал о чем-то странном?

Женщина прижала руки к груди, словно пытаясь защитить свою боль от мира. Она кивнула, и в её голосе появились нотки решимости. — Он говорил, что заметил что-то необычное во время последних учений, о каких-то таинственных гулях в лесу рядом с академией… Но никто не хотел его слушать. Теперь я понимаю, что это было не просто так.

Женщина качнула головой и всхлипнула, вынимая из передника платок и утирая дорожку из слез.

— Может, и были, но Кеннет нам точно об этом не говорил. Он был скромным мальчиком, старался такими вещами нас не беспокоить. Всегда пытался решать проблемы мирно.

Смерть из мести? Нет, это глупость, у такой семьи не может быть врагов. Явные признаки: если бы они кому-то должны были деньги, стены были бы исписаны, и стекла разбиты, но здесь такого нет.

— Вам могут мстить за что-то?

Женщина качнула головой.

— Может, была какая-то девушка, из-за которой мог погибнуть ваш сын?

Женщина подняла на меня большие голубые глаза, и на ее лице появилось какое-то прозрение.

— Кеннет говорил, что встретил девушку безумно красивую, с белоснежными волосами, как первый снег, и кукольным личиком. Она училась на курсе старше его. Больше ничего не знаю.

Интересно, кто эта девушка с таким необычным цветом волос? В академии я таких не видела. Да и в академию сложно попасть незамеченной — как она это делает?

— Спасибо за информацию! Как только всё станет известно, сразу вам сообщу!

Почему матушка Кеннета так мало знала о девушке своего сына? В Сидерии с этим всё серьёзно: по закону разрешается только дважды вступать в несерьёзные отношения, чтобы понять, подходит тебе девушка или нет.

Если Кеннет был так серьёзно настроен на свой выбор, что же тогда случилось?

Я поднялась со стула и выбежала из старого, но уютного дома Кеннета — мне нужно было допросить вторую жертву. Но, почувствовав на себе чей-то сверлящий взгляд, я оглянулась; улица была пустой. Поежившись, я направилась на проселочную улицу, чтобы поймать карету и доехать до следующего адреса. Пешком было бы слишком долго.

На небе начали сгущаться тучи, молния озаряла всё вокруг, поднялся сильный ветер. Я обхватила себя руками, так как резко похолодало, словно надвигается ледяная буря в середине осени. И в меня врезалась какая-то пожилая женщина.

— Вы не ушиблись? — поинтересовалась я.

Женщина подняла на меня серые глаза, а потом резко округлила их и проскрипела своим старческим голосом:

— На тебе две метки!

От сказанного у меня похолодели руки. Я смотрела на неё непонимающими глазами. Что ещё за две метки? Я знаю только об одной.

— Бабушка, вы, наверное, ошибаетесь!

Старушка покачала головой и проскрипела:

— Один тебя любит из метки, а второй выбрал тебя как истинную пару, которую долго не мог найти. Самое сложное будет для тебя — сделать выбор, от которого зависит жизнь одного из мужчин.

На горизонте начала мелькать повозка; я вытянула руку и помахала.

— Простите, но мне нужно ехать. Я бы с удовольствием поговорила с вами ещё, но думаю, в другой раз.

Она со скрипом остановилась, я быстро продиктовала адрес и запрыгнула внутрь. Удобно устроившись, начала тереть руки друг о друга, пытаясь согреться.

Я быстро расплатилась с ним и поблагодарила. Развернувшись, увидела небольшой особняк. Я подошла к калитке и нажала на звонок.

Женщина выглянула в окно и, увидев меня, выбежала с кочергой в руках. Я была готова взвыть. Ну почему у них у всех такая реакция?

— А, ну, пошла вон от моего дома, шельма! Сейчас как накостыляю тебе по твоей тупой кочерыжке! — кричала мать погибшего Абрама.

Сколько раз за сегодня мне будут угрожать расправой? Я понимаю злость, но стоит ли кидаться на людей с чем попало?

— Пока вы это не сделали, я представлюсь. Я курсант военной академии Крылатого Ордена. Меня послали, чтобы я докопалась до правды о том, что случилось с вашим сыном!

Из рук женщины выпала кочерга, её лицо изумленно вытянулось, будто она не верила моим словам. Она подбежала к калитке и сразу распахнула её передо мной.

— Ох, прошу прощения за такое поведение! Увидев форму этой проклятой академии, во мне вселились бесы.

Я понимала и кивнула, следуя за матерью погибшего парня. Войдя в большую прихожую, поняла, что сил у меня вовсе не осталось. Разговор с родителями погибших ужасно выматывает.

— Я тогда всё рассказала стражам и следователям, — начала говорить женщина, присаживаясь напротив меня. — Возможно, мы сейчас вышли на новый след. Скажите, у вашего сына резко не появилась девушка? Может, он вам об этом рассказывал?

Женщина нахмурилась и кивнула головой.

— Да, была одна, какая-то. Говорил, что хочет на ней жениться и скоро нас познакомит. Внешность он описывал поверхностно: у неё короткие черные вьющиеся волосы, большие карие глаза и бледная кожа.

Неужели это она? Та самая незнакомка. Но почему в этой истории у неё совершенно другая внешность? Иллюзия? Или умение менять внешность?

Я сделала небольшой глоток вкусного чая и вернула чашку на стол, вскинув взгляд на женщину, пытаясь понять, насколько она говорит правду.

— У вашего сына могли быть враги? — спокойно спросила я.

— Нет, милая. Он всегда был общительным и находил даже с врагами общий язык. Я всегда поражалась его умению вести конструктивный диалог. Мой сын мечтал стать переговорщиком для захватчиков, а я его отговаривала, боясь за его жизнь. Видимо, не там боялась. Угроза пришла совсем с другой стороны. — Судорожный вздох, и она на мгновение прикрыла лицо руками.

Я дала ей немного времени, чтобы совладать со своими эмоциями, и только чуть позже продолжила спрашивать. Сейчас я меньше всего хотела давить на неё, так как хотела получить конструктивные ответы на свои вопросы.

За спиной женщины я увидела портрет парня, который стоял и улыбался, он был как будто живой. В нём было столько жизнерадостности, что я поняла: у этой семьи просто не может быть врагов.

Я поднялась из-за стола, и женщина резко вскинула голову, спросив блеклым голосом:

— Вы уже уходите?

— Да, мне нужно идти, я получила всю необходимую информацию. Большое спасибо за чай. Также прошу прощения за то, что пришлось разворошить старую рану.

Покинув дом, я направилась к следующей семье жертвы. В душе стало настолько мерзко, что им приходится вновь переживать все те события, с которыми они только научились жить.

Я закусила щеку изнутри, потому что мне не давала покоя та самая незнакомка, которая появлялась в их рассказах и на которую все собирались жениться. Есть ли смысл говорить с родителями третьей жертвы? Я более чем уверена, что они скажут, что сын собирался жениться на девушке. Подняв глаза, я увидела двухэтажный особняк; всё в нём было с большим размахом. Я подошла к большим воротам с пиками на наконечниках и судорожно сглотнула, лишь бы меня на эти пики не насадили. Во двор выглянула пожилая женщина, и, шаркая ногами по плитке, подошла ко мне и спросила скрипучим голосом:

— У вас назначено?

— Нет! — опешила я.

— К сожалению, леди не принимает без записи.

Пожилая женщина развернулась и, подергивая ногами, вернулась в дом.

— Подождите, у меня всего один вопрос про Эдмунда, — выпалила я. Служанка остановилась и не спеша повернулась.

— Леди не хочет видеть людей, которые погубили её сына, и отвечать на вопросы она не станет! Убирайтесь!

Я закусила щеку изнутри и развернулась. На противоположной улице стояли два тёмных силуэта в мантиях; по коже пробежала волна ужаса. Они следят за мной? Или за домом?

Обхватив руками, я двинулась по дороге, на всякий случай обернувшись, но на противоположной улице не было никого. Что, черт возьми, это было?

Я вернулась в академию уже ближе к ночи. Сил просто не осталось ни на что. Допрос с родителями жертв настолько вымотал меня, что в голове сидело — во всех этих историях была замешана девушка, хоть во всех случаях она имела разную внешность. Что касается последнего дела, было, конечно, не совсем понятно.

Упав на кровать, я просто хотела уснуть и ни о чём не думать…