Ад уже здесь

Wonderful World

Варяг не собирался спать. Он хотел остаток жизни провести с музыкой, которой был лишен долгие годы. Он еще сидел какое-то время, размышляя вслух о судьбе человечества и, видимо, ища тем самым для себя самого обоснование того, что это человечество стоит принесения в жертву его спасителя. Потом он вдруг стал чесать свою бороду и бормотать о том, что, возможно, ее стоит побрить перед смертью.

— А нет… — добавил он устало после долгих раздумий. — Не буду. Этот мир прекрасен и с бородой…

Данная фраза была последней, которую Николай услышал от Варяга. Тот сразу сник, и Васнецов понял, что он уснул. Усталость после похода к луноходу за бомбой сделала свое дело. И Яхонтов поддался ей. Даже несмотря на то, что спать перед смертью глупо…

Из динамиков снова запел Луи Армстронг о прекрасном мире. Видно, что-то намудрил с магнитофоном Варяг и зациклил некоторые композиции на диске.

Николай какое-то время разглядывал магнитофон, пытаясь понять, как тут можно изменить громкость звука. Нашел кнопки с плюсом и минусом и решил, что это то, что нужно. Так и оказалось. Когда он нажал плюс, звук чуть прибавился. Николай нажал еще несколько раз, постепенно увеличивая звук и наблюдая за реакцией товарищей. Реакции не было. Спали они крепко. Васнецов порылся в вещмешке и извлек оттуда респиратор. Надел на лицо. Затем осторожно открыл пузырек Дитриха и капнул на воротник бушлата Яхонтова. Капля эфира выдохнется минут за десять. Но часть будет вдыхать и Варяг. Он наверняка пару часов не сможет проснуться. Затем Васнецов капнул эфир и возле лица Вячеслава. После этого он присел на койку рядом с братом и осторожно положил ему руку на плечо. Вздохнул, слушая музыку и вспоминая прожитые годы, где его постоянным и неустанным спутником был Славик. Названый брат. Да нет же… Самый настоящий брат. Такой брат, который должен быть непременно. Веселый. Добрый. Старший. Баламут…

Он не помнил, как в их семье появился перепуганный внезапным Армагеддоном девятилетний сирота из детского дома. Но так вышло, что когда осиротел весь мир, то сам Славик обрел семью. И пусть совсем не надолго, но полноценную. С отцом, матерью и младшим братиком. Но вскоре не стало матери, а отец стал уходить в далекие рейды. И остались они вдвоем, и было так всегда…

Он сейчас снова остро ощутил боль оттого, что забыл в своем подвале фотографию отца. И больно было, что он совсем не помнил мать. Он помнил только те жуткие похороны в противогазах. Он думал о матери, вслушиваясь в голос Луи Армстронга и вспоминая шествие людей, идущих закапывать тех, кто умер от черного дождя. Мрачные люди в противогазах идут среди деревьев, усыпанных почерневшими и скрученными листьями. Идут и молчат. Только шипят их маски от дыхания или слез. И тянут они трупы к погребальной яме. А этот человек поет о прекрасном мире…

Он и не заметил, как в его сознании поселилось жуткое откровение. Откуда-то он внезапно стал знать, что умерла не просто его мать. Она ждала ребенка. Она была беременна младшим братом Николая. Или нет… сестрой… Да! Сестрой. Васнецов почувствовал, как ком подкатывает к горлу.

Да. Мать потеряла ребенка из-за страшного стресса и вскоре умерла сама, попав под радиоактивные осадки. Но перед этим родители приютили Славика. Хоть какое-то утешение. Какой бы была его сестра в том случае, если бы родилась на свет? Такой как Рана? Такой как Табита? Ему повезло родиться до ядерных ударов. Но всем, кто пришел в этот мир после дня, перечеркнувшего историю всей планеты на ДО и ПОСЛЕ, предстояло пройти страшный отбор в дьявольской лотерее. Одна нога короче другой? Две головы? Отсутствие глаз? Несвертываемость крови? Масса вариантов. Но только один мизерный шанс родиться нормальным… Но ведь настанут времена, когда все изменится? Когда дети будут смеяться и бегать друг за другом, купаясь в лучах теплого солнца под чистым небом. И будут кататься на качелях, и их скрип не будет пугать… Качели… Черт возьми, довольно ждать. Чем раньше сделать дело, тем скорее…

Аллилуйя всем будущим детям!