41 - 58 Хроника иной войны (СИ)

Фрагмент 21

Если бы не эта чёртова секретность, то с каким удовольствием Семён Михайлович «молодой» (58 годков стукнуло!) стоял бы на трибуне Мавзолея Ленина бок о бок с собой же, но на 17 лет более старшим! Ведь заслужил, заслужил «старик» право не ютиться в уголке гостевой трибуны, а, может быть, даже принимать этот парад. Хотя, не-е-ет! Он уже принимал его, теперь очередь того, кто моложе!

Чем заслужил? Да тем, что именно благодаря ему удалось спасти сотни тысяч жизней, именно благодаря его знаниям и решительным действиям Красная Армия сейчас намного сильнее, чем была в тот же день, но в другой истории. Ведь только по самым скромным оценкам, на Юго-Западном и Южном фронтах потери меньше на 700 тысяч человек. До Харькова и Донбасса немцам ещё идти и идти. Да, в последних числах октября всё равно пришлось оставить Одессу, но продержалась она почти на две недели дольше, сковывая немецкие и румынские дивизии, без которых и замедлилось движение германцев на левом берегу Днепра. ТАМ, У НИХ в это время враг уже топтал крымскую землю, а здесь Манштейн всё ещё разбивает башку об укрепления на Перекопе, строительству которых «старик» уделил столько внимания.

Обстановка на фронте вообще намного лучше, чем была в эти дни в мире «старика». Пусть тот и имеет к этому лишь косвенное отношение (именно он устанавливал контакт с Андреем Андреевичем Андреевым, а потом доказывал Сталину, что нужно делать). Помогли, ничего не скажешь, руководители из мира, ушедшего на 17 лет вперёд! Очень помогли! Ленинград не в блокаде, на Москву германцы только вчера начали наступать, даже до Вязьмы не дошли, столицу почти перестали бомбить. На оборудовании из 1958 года строится несколько заводов, их сырьё помогает выпускать необходимую фронту продукцию, с техникой намного лучше, чем могло бы быть, снарядного голода удалось избежать. Да и не только снарядного: как «старик» рассказывал, они ТАМ тоже не от пуза жрут, но и хлебушком помогают, и маргарином, и сахарком.

Встретился взглядом со «стариком», когда объезжал строй парадных расчётов, а тот слезу с глаз вытирает. И ведь наверняка не от ветра та слеза выступила. Просто нет сегодня никакого ветра. Снег — да, валит хороший, но ветра нет.

Решение об эвакуации из Москвы иностранных посольств и части государственных учреждений принимали 2 ноября, когда из данных разведки стало ясно, что немец попрёт на Златоглавую, как только погода позволит. Без особого шума эвакуировать, чтобы паники не создавать. Просто разослали по иностранным посольствам и наркоматам уведомление: чтобы послезавтра духу вашего в Москве не было! В Куйбышеве и кое-каких других городах вам уже помещения подготовлены. Мол, вот-вот Гитлер начнёт решительное наступление, и нечего вам тут под ногами путаться. И специальное разъяснение приложили: Государственный Комитет Обороны во главе с товарищем Сталиным остаётся в Кремле.

У Кобы никаких сомнений в том, что следует проводить этот парад, не было. Раз уж в другой истории его провели, отправив часть войск прямо с него на фронт, стоявший всего в тридцати верстах от Москвы, то в более хороших условиях сам бог велел его провести. Знал он и о том, что погода в день парада будет нелётная, но всё равно распорядился накануне отбомбиться по немецким аэродромам. Заодно и фронту помогли. И время начала парада сместил на два часа.

Этот день, 6 ноября сорок первого года, вообще можно назвать чёрным днём немецкой авиации. Немцы ведь не только передний край бомбили, чтобы расчистить дорогу своим танкам. Около 15 часов они двинули на Москву по разным курсам и высотам две с половиной сотни самолётов. Их и встретило в воздухе всё, что способно сбивать фашистских стервятников. И разработанные в это время истребители, и машины, полученные из 1958 года: они теперь составляют самый крепкий ударный кулак столичной противовоздушной обороны. Пусть и немного их, всего два полка, но в одном из них уже чуть ли не половина лётчиков — Герои Советского Союза. В общем, надрали сталинские соколы «экспертам Геринга» задницу. Не только ни один бомбардировщик по Москве не отбомбился, но и на тридцать километров к столице приблизиться не сумел.

Били не только бомбардировщиков, но и истребителей прикрытия. Да и кто разберётся, летит тот «мессер», чтобы все эти Юнкерсы, Хейнкели и Дорнье прикрывать, или тоже бомбы несёт: они, хоть и истребители, а способны четверть тонны бомбовой нагрузки брать. Вот и били всё, что к Москве летит. По предварительным данным, только лётчики уничтожили больше сотни вражеских самолётов. И чёрт его разберёт, сколько из них было истребителей, а сколько — бомбардировщиков.

Не подвели и зенитчики, хотя им куда меньше побед досталось. Просто потому, что до основной зоны действия столичной ПВО почти никто не долетел. Но с десяток стервятников они точно приземлили. Эти станции орудийной наводки, что приходят из будущего, просто чудо какое-то! Не только вражеские самолёты в воздухе засекают, но их приборы управления артиллерийским зенитным огнём позволяют очень точно наводить зенитки на цель.

А когда отбили вражеские бомбардировщики, в воздух поднялись наши. И бомбардировщики, и штурмовики. И от души перепахали немецкие аэродромы. Не только привели многие из них в негодность, но и те бомбёры, что сумели-таки вернуться из-под Москвы, пожгли. Особенно командующий ВВС хвалил реактивные машины из будущего: мало того, что бомбовую нагрузку несут, как ДБ-3Ф, так ещё и летят с такой скоростью, что ни один немецкий истребитель за ними не угонится. Жаль, что ещё мало таких машин, а для взлёта и посадки им нужна длинная полоса, которых даже под Москвой почти нет.

Потери, конечно, во время этого ответного налёта были серьёзные. Особенно среди СБ-2 и штурмовиков Ил-2. Но, в основном, от зенитного огня, поскольку бомбардировщиков и штурмовиков всё-таки пытались прикрыть истребителями. И опять отличились «ястребки» из пятьдесят восьмого конструктора Лавочкина, дальние потомки ЛаГГ-3. Только не реактивные, а с обычными двигателями. Скоростные, манёвренные, способные держаться в воздухе часами. ТАМ они уже списываются, а здесь — просто чудо-оружие. Жаль, много этих самолётов не придёт: как двойник Семёна Михайловича рассказывал, этих машин и у них-то осталось чуть-чуть, и их собираю по всему Советскому Союзу, чтобы передать сюда.

В общем, обеспечили, мероприятие тем, что фашистские стервятники не смогут его сорвать.

«Старик» тут курьёзный случай рассказал про этот самый парад. Не успели киношники что-то в своей аппаратуре подстроить, и не получилось у них записать на плёнку выступление Кобы. А как запускать кино о параде без самого главного выступления? Пересрались, конечно, но пришли просить сделать дубль. В общем, соорудили где-то макет трибуны, а Сталин речь по второму разу зачитал. Да только всё равно потом самые недоверчивые вопросы задавали: почему это у всех выступающих пар изо рта идёт, а у товарища Сталина — нет? Берия только глазом моргнул, и сегодня при съёмках по паре чекистов возле каждого киношника стояло, проверяло, всё ли те верно сделали.

Для всяких иностранцев второй парад в Куйбышеве проводит Вячеслав Михайлович Молотов. Но этот — всё равно главный парад. И по важности, и по масштабам. Да сами судите: мимо Мавзолея прошло 69 батальонов пехоты, больше 19 тысяч человек. Курсанты трёх училищ: имени Верховного Совета СССР, миномётно-артиллерийского имени Красина и Окружного военно-политического. Красноармейцы, отобранные из трёх дивизий: стрелковых 2-й Московской и 332-й имени Фрунзе и дивизии НКВД особого назначения имени Дзержинского. Краснофлотцы из полка Московского флотского экипажа и 1-го Московского отдельного отряда моряков.Особый батальон Военного совета МВО и Московской зоны обороны, батальон бывших красногвардейцев-ветеранов, два батальона ВсеВОбуча. 20 батальонов народного ополчения — вооружённых рабочих Москвы (5520 человек).

Прошагала пехота, а за ней двинулись те, кто по полю боя движется не на своих двоих. Первыми проехали шесть сабельных эскадронов кавалерии. Красавцы! Потом эскадрон из шестнадцати пулемётных тачанок. За ними — «тачанки» мотоциклетные, но тоже с пулемётами в коляске. Потом пять батальонов Сводного стрелково-пулемётного полка на полуторках Газ-АА и грузовики с установленными в кузове крупнокалиберными пулемётами. Это куда лучше, чем счетверённые «Максимки»: и по высоте дальше бьют, и, если в самолёт попадут, то дыры в нём оставляют страшные. Всего 232 грузовика проехали по Красной площади.

Ровно в 9−00 на площадь выехали Газ-ААА с 296 станковыми пулемётами и 16 миномётами, а следом пошла артиллерия. Частично — тоже с установленными в кузове «полковушками», а частично — с орудиями на прицепе. «Полковушек» немного, всего 12 штук, а вот буксируемой артиллерии набралось 128 стволов. Пушки и гаубицы артполков НКВД и стрелковых дивизий с 2155 артиллеристами, зенитные орудия Сводного полка ПВО.

Завершала прохождение бронетехника. 40 самых массовых к Красной Армии танков БТ-7М, 70 новеньких Т-60, только-только прибывших с Горьковского автозавода, 30 плавающих Т-37, 10 новейших плавающих танков ПТ-76, вооружённых 76-мм пушкой. 30 танков Т-34 с орудием 76 миллиметров и 10 — с пушкой на 85 миллиметров, три танка КВ. Всего — больше 200 бронированных машин.

Из перечисленных боевых машин двадцать единиц — помощь из 1958 года. Ясное дело, про это никому из посторонних не рассказывали. Да и всю инострань из Москвы сплавили, в том числе, чтобы они эту технику не рассмотрели. А вот своим военным и гражданским показали, чтобы не поддавались паническим слухам. Чтобы собственными глазами увидели: есть у Красной Армии оружие и техника, которыми она защитит Москву. Есть!

Был запланирован и воздушный парад: 300 самолётов, многие из которых очень бы удивили не только наших врагов, но и «друзей». И трудно сказать, к лучшему или к худшему в этот день была нелётная погода. С одной стороны — не удалось показать авиацию, а с другой — немцы непременно бы постарались сорвать парад авианалётом. Ведь этот бесноватый фюрер обещал своим воякам, что не товарищ Сталин в этот день будет приветствовать советские войска на Красной площади, а он немецкие. Вот, поди, и бесился в бессильной злобе, слушая трансляцию по Московскому радио: ни свой парад не провёл, ни наш сорвать не сумел.

Проклятая грязь, проклятый снег, проклятая Россия, проклятые русские!

Всего полтора года назад оберлейтенант Генрих Вайс, несмотря на серьёзные потери техники во время разгрома Франции, был уверен в непобедимости Вермахта. Да, бороться с некоторыми французскими танками было трудно. 3,7-см пушка его Панцеркампфвагена-3 не брала броню таких французских боевых машин, как Сомуа S-35, B1bis или гиганта Char 2C. С последним, вооружённым 7,5-см пушкой, впрочем, ему сталкиваться не довелось из-за их крайней малочисленности (да и вообще они, кажется, так и не успели принять участия в боях). Но от Французской кампании у него остались самые приятные впечатления: тёплый климат, уютные городки, вкусная еда, чудесные вина, доступные француженки.

О том, что в России многое из всего этого будет недоступно, Вайс понимал. Но фюрер обещал, что война долго не продлится, большевистский глиняный колосс рухнет под первыми же ударами, и к началу зимы большинство доблестных солдат Вермахта вернутся на заслуженный боями отдых в Фатерлянд. Знал он и о том, что русские успели построить просто гигантское количество танков, но все они устаревшие и слабо бронированные. К тому же, очень ненадёжные. Тем более, экипаж его «тройки», неплохо проявивший себя во Франции, получил новую машину той же марки, но новейшей модификации «h». Уже с пятисантиметровой пушкой и дополнительным трёхсантиметровым листом, наваренным поверх «штатной» лобовой брони.

В первые дни вторжения всё шло именно так, как говорил фюрер: их 3-я Танковая группа, оторвавшись от пехоты на 100–120 километров и практически не встречая сопротивления русских, прорвалась по «панцерштрассе» сначала к Вильно, а уже 28 июня была восточнее Минска. Правда, в тех редких боях красные дрались с редким фанатизмом, некоторые из них предпочитали погибнуть, а не поднять вверх руки, как во Франции делали французы и англичане, оказавшись в безвыходной ситуации.

Чем дальше Группа Гота продвигалась на восток, тем труднее становилось. «Панцерштрассе» из мощёных булыжником шоссе превратились в узкие лесные дороги, в лучшем случае, с когда-то засыпанными щебнем самыми глубокими ямами. Временами приходилось пользоваться и совсем уж плохими просёлками, которые сами местные жители считали малопроезжими и то ли сетовали, то ли одобряли то, что лето 1941 года было очень засушливым, из-за чего эти дорожки, идущие болотами, стали доступны немцам.

Но не в одних дорогах дело. Сопротивление большевиков всё нарастало и нарастало, каждый километр продвижения на восток действительно приходилось отвоёвывать. А устаревшие русские танки оказались не настолько уж плохими в умелых руках некоторых экипажей. Другой разговор, таких экипажей и особенно командиров подразделений, умеющих правильно применить эту технику, у них было немного. Потому и удавалось со вполне умеренными потерями добраться почти до городка Великие Луки, где оборонялся какой-то очень деятельный командир русской армии. Настолько деятельный, что осмелился подготовиться к контрнаступлению. Генрих, зная о том, что именно подготовило германское командование для этого наглеца, только посмеивался над самоуверенным русским с непроизносимой фамилией: удар сразу двух танковых дивизий на участке, шириной всего четыре километра приведёт к разгрому всей этой армии. И надеялся во главе взвода быть в рядах тех, кто первыми ворвётся на станцию, обозначенную рубежом первого дня наступления.

Но пойти в атаку на линию обороны обречённой русской стрелковой дивизии ему не было суждено: во время выдвижения на исходные позиции для удара у его машины лопнул палец, соединяющий звенья гусеницы, и пришлось возиться с «переобуванием» танка.

Не исключено, что эта неприятность спасла Генриху жизнь: сначала по плотному строю танков ударили русские реактивные миномёты (как потом выяснилось), а когда «ролики» укатились уже за линию вражеских траншей и даже подавили оказавшуюся неожиданно серьёзной противотанковую оборону, навстречу им из леса вышли настоящие бронированные монстры. Экипажи немногих вернувшихся из того боя машин рассказывали ужасы про чудовищные калибры их пушек и полную неуязвимость для танковых орудий даже новейших Пц-4.

Позже, когда оборонявшая Великие Луки 20-я армия всё же отошла, Вайсу довелось увидеть, что оставалось от «роликов» после попадания русских снарядов. Судя по дырам в броне, калибр пушек тех танков был не меньше 8,5 сантиметров. А некоторые подобранные на поле боя снарядные гильзы и вовсе принадлежали 12,2-см корпусным пушкам. Но это было уже после того, как лишившаяся 80% боевых машин 19-я танковая дивизия пополнилась и снова двинулась к линии фронта.

Их дивизии ещё повезло: её удалось укомплектовать на 70% до начала решающего наступления на Москву. Завершившегося, едва началось. И завершилось оно даже не из-за упорства русских, зарывшихся в землю, заминировавших подступы к своим траншеям, загородивших все удобные для прохода танков пространства уродливыми конструкциями из скрещённых рельсов и нашпиговавших оборону противотанковыми пушками. Оно просто завязло в грязи.

Проливные дожди, шедшие несколько дней кряду, превратили в болото не только поля и луга, но и дороги. Какое может быть наступление, если невозможно подвести горючее, продовольствие и боеприпасы? Если не только автомобили, но даже танки и лошади проваливаются в грязь по пузо? Если пехотинец не может идти из-за налипшей на сапоги грязи, а зачастую даже оставляет в этой грязи сами сапоги?

Конечно, вынужденную паузу использовали с пользой для дела. Удалось не только восполнить потери, понесённые в первые дни попытки прорвать оборону большевиков, но и довести численность боевых машин в дивизии до 75%. В основном, за счёт техники, потерянной ранее, но восстановленной ремонтными бригадами. Но это касалось 19-й танковой дивизии. На 20-ю, пострадавшую под Великими Луками ещё сильнее, как рассказывали, немецких танков не хватало, и её комплектовали брошенными или отремонтированными русскими БТ. А в бой не вводили как раз из-за невозможности доставить танки на передовую по непролазной грязи: после прохождения такой массы тяжёлой техники по дороге не сможет проехать больше никто.

Ждали морозов, которые превратят проклятую русскую грязь в бетон. И они её превратили! Правда, никто не ждал того, она забетонирует не только почву, но и ходовую часть всей техники. И настолько надёжно, что пришлось потратить целых два дня, чтобы мотоциклы, грузовики, бронетранспортёры, танки, артиллерийские орудия и даже гужевые повозки смогли стронуться с места.

В чём-то, благодаря морозу и выпавшему снегу стало лучше, а в чём-то хуже. Если летом и осенью заболоченные участки можно было увидеть (а увидев, обойти) даже по цвету растительности, то теперь случалось, что танк или грузовик, заехав на такой участок, проламывал своей тяжестью тонкий замёрзший слой грязи и проваливался. Даже небольшой ветер мгновенно маскировал ямы и рытвины, делая их неразличимыми для механика-водителя.

Эти проклятые русские тоже не сидели без дела в те дни, когда невозможно было атаковать их позиции. И в этом оберлейтенант убедился в первой же атаке, представлявшей, по сути, разведку боем. Батальон пехоты при поддержке их танковой роты вначале наткнулся на минное поле. Благо, мины, зарытые ещё в грязь, под её заледеневшим слоем срабатывали очень редко. Но потом в дело вступили пулемёты и миномёты, а по танкам открыли огонь замаскированные противотанковые орудия. И, судя по точности огня, неплохо пристрелявшаяся за дни непогоды. В общем, сожгли две машины, а третью, подбитую, экипажу пришлось бросить. Танку Вайса тоже дважды прилетало в лобовую броню, но спас дополнительный трёхсантиметровый лист стали на ней.

Если в первый день возобновления наступления ещё было возможно вызвать авиацию для удара по выявленным огневым точкам русских, то на второй, пришедшийся на годовщину коммунистической революции, и последующие пришлось обходиться без неё. Мало того, что из-за низкой облачности не могли работать «Штуки», не раз выручавшие войска своими точными ударами, так ещё и во второй половине дня 6 ноября большевики нанесли массированный авианалёт по германским аэродромам, разбомбили взлётно-посадочные полосы и пожгли только что вернувшиеся с вылета самолёты. А самое обидное — эти низко висящие тучи не мешали русским фанатикам на штурмовиках Илюшина «ходить по головам» наступающих германских солдат и бомбить артиллеристов, благодаря которым и удавалось хоть как-то продвигаться вперёд.

За два дня боёв, сосредоточив дивизию на узком участке прорыва, удалось продвинуться на 15 километров вперёд, преодолев не меньше полутора десятков рядов траншей 30-й русской армии. Казалось бы, теперь открыт путь на Москву, и можно замкнуть кольцо окружения вокруг городка Вязьма, чтобы не позволить красным сбежать. Но уже через несколько километров марша (если так можно назвать мучительную езду по заснеженной лесной дороге в направлении Гжатска) высланная вперёд разведка доложила о новой линии обороны.

Раздражало и непрерывное ожидание выстрела из леса если не выкрашенной в белый цвет противотанковой пушки, то снайпера в маскировочном халате по неосторожно высунувшему голову из люка танкисту, как это случилось в соседнем батальоне.

Сложно сказать, как разведчикам удалось добыть пленного, но тот сообщил, что 19-ю танковую дивизию ждёт свежая 49-я армия, стоящая во второй полосе обороны. Это было последнее сообщение, поступившее от передовой роты разведывательного батальона. За исключением панического крика их радиста «Нас атакуют русские танки!» После была только канонада, затихшая довольно быстро. Проклятые русские!