40к способов подохнуть. Том 1

Глава 5

— Я обязательно выживу, — буркнул я, сидя за столом в ресторане и попутно доставая ещё одну сигарету.

Ресторан был неплохой: явно для людей с достатком выше среднего. Хотя не только для людей, но ещё и для ксеносов и мутантов. К слову, местные ксеносы не слишком уж и отличались от людей. В плане, это были гуманоиды без ушей и носа с весьма обтекаемым лицом и бледно-голубым цветом кожи. Вероятно, размножались они иначе: внутренние органы были иными, как и отличительных половых признаков, у них не было.

В общем, по сравнению с тем как я себе представлял инопланетян, они выглядели вполне себе по-человечески и воспринимали информацию через зрение, слух, запах, вкус. Что сделало их вполне хорошими сожителями, торговыми партнёрами и союзниками для этого мира.

Что касается мутантов, то, как я понял, их выводили намеренно. А появились они после генетических отклонений у генномодифицированных первых поселенцев. Мутанты, как правило, были ниже рабов, и считались скорее вещью, но не ручкой или парой обуви, а скорее — одноразовой салфеткой. Благо в рестораны их не пускали, потому что выглядели они в отличие от ксеносов крайне пугающе: мерзко, отвратительно и совершенно не эстетично.

Очередную сигарету я выкурил и сразу принялся за вторую. Детрий выделил мне немного местных денег, которые я потратил на кучу курева и ресторан. Так что я сидел, курил, пил и чуть-чуть ел. Просто от всего происходящего еда в рот не лезла, поэтому большинство блюд стояли нетронутыми. Сраные культисты, проклятые имперцы и я между ними как отбивная. И ведь уже не выкрутиться: Детрий всё порешал и надеялся на меня.

Свалить тоже не вариант: скоро должна будет начаться заруба и вряд ли Мологост решит остаться в стороне. Он же бывший офицер имперского флота. Вольный торговец, честь которому оказала сама Терра. Ещё наверное лично Император задницу свою поднял и руку ему пожал когда тот уходил в дальнее плавание. И даже если он не настолько лоялен Империуму, то всё равно пожелает помочь губернатору удержать власть над этим миром и выделит свои силы для подавления культа, мятежа и всего, что угрожает власти. Хотя бы ради собственной выгоды.

Так что спрятаться под юбкой у Виндории не выйдет, так как она окажется, замешана в самых горячих событиях. Хотя быть может, она утащит меня в свою постель, где я смогу переждать бурю?

— В пекло. Лучше застрелюсь, чем вернусь под каблук, — покачал я головой. И на самом деле не кривил душой.

Просто застрелиться сейчас было гораздо проще, ведь имелось понимание, что я перерожусь. Так что можно было покидать пафосных фраз, заявить о гордости и принципах: ведь это очень легко делать, когда ты ничего не теряешь. Но стоит только представить эту ситуацию… как я подношу дуло к виску и… бах! Аж в дрожь бросает: страшно даже подумать, что я буду чувствовать, если реально попытаюсь это сделать. И вот ещё одна сигарета подошла к концу.

С одной стороны мне было чертовски страшно. С другой — судьба предоставила мне уникальный шанс. Вся моя прошлая жизнь — скука смертная. Я жил жизнью раба в системе: у меня не было никаких возможностей и ждало меня крайне скучное будущее типичного работника. Но теперь всё поменялось. А раз юношеский максимализм ещё меня не покинул, то может, стоило пуститься во все тяжкие? Попробовать всё и жить на полную катушку? Ведь устроиться в аналог шараги и прожить жизнь обычного гражданина всегда успеется.

Да, это звучало превосходно, захватывающе и крайне интересно. И всё же я сидел и курил одну сигарету за другой, испытывая лютый стресс от страха перемен. Я не знал, что случится завтра или даже через час. Ничего не понимал, и всё вокруг казалось чужеродным. С этими чувствами совладать ну просто никак не получалось, но всё же сжав яйца в кулак я выдохнул, осушил залпом стакан амасека, а затем уверенно съел ложку странного супа.

С амасеком всё было просто: это алкоголь, напоминающий больше всего вино или его производные. Каждый мир имел свой особый рецепт этого напитка. Однако запах оказался знакомым, как и вкус с цветом. А вот суп… в супе плавало что-то странное, выглядел он хтонически, а запах почему-то ассоциировался с чёрным чаем, в который добавили кефир. Я не любил даже чай с молоком и считал это ересью, поэтому суп меня устрашал.

Однако вспомнив великих героев своего мира, вопреки удивлённым Богам, ложка оторвалась от тарелки во второй раз и нарушая планы самого Тзинча отправилась в мой рот. От невиданного упорства хрустели зубы и чей-то панцирь. С колоссальной нагрузкой сокращались мышцы челюсти, и титаническими усилиями пища отправилась дальше в пищевод. Без какого-либо пафоса я расправился с этим блюдом, и оно на самом деле оказалось не таким уж и плохим.

— Да, вполне себе недурно, — кивая заметил я, после чего доел всю порцию и продолжил курить.

Алкоголя я выпил уже прилично: он начинал действовать, и мне становилось легче. Ну подумаешь скоро будет гражданская война, которую устроит культ Хаоса, дабы кровью и ересью смыть тиранию военного сословия. Чё бубнеть то? Надо повеселиться и научиться чему-то новому: всё равно долго в этом теле я не проживу.

— Лекс, что ты тут делаешь?! — вдруг в ресторан ворвалась Виндория, впереди которой пробежал вооружённый отряд настоящих телохранителей. Он оцепил весь периметр снаружи и зал внутри, чем напугал персонал и посетителей.

— Кушаю, — пожав плечами, ответил я, за один вдох выкуривая половину сигареты.

— Почему на связь не выходишь?! — и тут она увидела лежащую на столе вокс-бусину. — С какой стати она лежит здесь и выключена? Подожди, а твой передатчик почему не работает? И частота другая стоит… а ну в ухо быстро засунул!

Поправив частоту Виндория швырнула мне вокс-бусину. Включать эту игрушку я научился. Правда, случайно сбил частоту, из-за чего всё и накрылось. Хотя нет, накрылось всё из-за того, что я забыл включить передатчик на поясе. Просто сама вокс-бусина работала в радиусе одного километра, а для усиления сигнала использовалось дополнительное оборудование. Эх, если бы я это всё знал… ну, век живи — век учись.

— Всё, пошли. Я возвращаюсь на корабль, нужно упорядочить собранную информацию и составить отчёт.

Виндория составляла крайне подробные отчёты чуть ли не по каждому дню. И что самое забавное — к себе домой она отправляла, как правило, краткую информацию, которая звучала как: всё в порядке. Всё ради того, чтобы не напрягать псайкера. Хотя тот и так редко выходил на связь из-за крайне тусклого сияния астрономикона, который порой и вовсе терялся в варп штормах.

Так что никаких деталей Виндория не отсылала и видимо собиралась вручить все эти архивы лично по возвращению. Хотя опять же мне, как и Лексу, казалось, что она через такую бессмысленную работу просто удовлетворяет свою потребность в самореализации. Мол, она делает что-то полезное и важное, что придаёт её жизни смысл. Хотя по факту присутствие её в экспедиции было скорее формальным. Ведь захоти Мологост предать своих инвесторов, то он просто её убьёт и всё — поминай как звали. Терра далеко, месть если и придёт, то не скоро.

— Я ещё не доел, — ответил я, туша очередной окурок и делая небольшую паузу в своём курении.

Лицо Виндории же от такого ответа вытянулось. После того как она швырнула мне вокс-бусину, она уже развернулась и собиралась уходить, думая что я тут же брошусь за ней. Такое неповиновение и непокорность в этот раз ей не понравились, ведь отказал я публично, а не наедине в постели. Да и в целом она в данный момент пребывала не в лучшем расположении духа.

— Сейчас не подходящее время показывать характер, Лекс, — словно готовящаяся к броску кобра прошипела Виндория.

В этот момент её телохранители слегка напряглись. Никому из экипажа я не нравился: этим ребятам кажется тоже. Они были готовы в любой момент исполнить приказ и уложить меня мордой в пол: избить, а затем вывезти куда-нибудь и расстрелять. Одно слово дочери династии Килор и всё будет сделано в лучшем виде. Я это понимал и всё же повторил.

— Я. Ещё. Не. Доел.

И начал медленно доставать очередную сигарету, затем прикурил её и затянулся. После и вовсе отвернулся от Виндории и подозвал официанта, а то амасек кончился.

— Мы серьёзно поговорим, когда ты протрезвеешь, — без каких-либо эмоций напоследок бросила Виндория. Но от этого её фраза прозвучала ещё более грозно и устрашающе.

Но я ни о чём не жалел, более того мне это понравилось. Наверное, впервые в жизни я поступил так, как решил сам. По-настоящему, без оглядки на чужие мнения и ожидания. Это чувство пьянило даже сильнее алкоголя. Да, наверное, подобный поступок был крайне легкомысленным и основанным на понимании собственной бессмертности. Или же на алкогольном опьянении, но… плевать, для меня это была маленькая победа. На хрен всё.

Оставив деньги на столе, я встал и отправился наружу. Настало время навести суеты и свергнуть парочку монархистов: ведь это у меня в крови, как и в целом у нашего народа. Ну и заодно узнать побольше о Тзинче через его прислужников не помешает. Правда, скорее всего такой швалью сам Бог хаоса лично не занимался: не по рангу. Однако в любом случае упускать такую возможность не стоило. Выжимать из ситуации нужно максимум, ведь кто знает когда ещё мне удастся вот так мирно пообщаться с его прислужниками.

До оружейного завода я шёл крайне долго. В какой-то момент связь у меня начала накрываться. Всё же эти вокс системы были крайне архаичными и примитивными. Моя вокс-бусина ловила до километра, с дополнительным передатчиком чуть дальше. Но для связи хоть, на сколько бы то приличные расстояния использовали уже целые ранцы. А в штабах ставили громадных металлических монстров.

На самом же мире, конкретно этом, связь оставалась для большинства привилегией и недоступной роскошью. Наши же силы развернулись во дворце. Там же расположили свои передатчики и вот отойдя от самого дворца связь у меня начала накрываться. Впрочем, меня это не волновало: ведь я зашёл в какой-то странный переулок, выходя на финишную прямую до оружейного завода, дымящего множеством труб. Отличительные знаки я тоже снял и переложил в подсумок.

— О, староверы даже тут, — кивая произнёс я, глядя как какие-то граждане рисуют колесо или символ солнца. — Славяне.

— Лекс, ты пришёл раньше оговорённого, — из тени ко мне подошёл Малс, уже облачившийся в странный балахон с переливающимися и изменяющимися разноцветными узорами. — Скоро начнётся. Дерий проводит последние приготовления. Враг ничего о нас не знает. Что с имперцами?

— Вряд ли они о чём-то догадываются. Однако со мной своими планами никто не делился.

— Понятно, но учитывая нашу максимальную конспирацию и размер организации… не думаю, что у них есть хотя бы малейший повод почуять угрозу.

— Верно, введёшь меня в краткий курс дела?

— Это оружейный завод — оплот произвола и тирании губернатора. Сюда свозят множество рабов, которые подыхают за месяц. Из некоторых сразу делают сервиторов. Мы ударим в их самое больное место. Лишим прибыли капиталистов, оставим без оружия милитаристов и пошатнём уверенность дворянства в незыблемости власти губернатора.

— Угу-угу.

— Ворвёмся мы через главные ворота. Охраняют их псы губернатора — те ещё ублюдки. Получают огромные деньги, берут силой всё что захотят и никто им не указ. Мы убьём их, после прорвёмся внутрь и вырежем всех сервиторов. Рабов спасём. Мирное население из числа уже не рабов, а работников трогать не будем: оно тоже жаждет перемен, пусть и страшится их. Им нужен лишь толчок. И хоть сегодня они не станут нашими товарищами, но это вполне может случиться позже. Поэтому убиваем только вооружённых и сервиторов.

— Понял. Значит, будет жёсткая заруба, — разминая плечи произнёс я, проверяя свои стаб-револьверы.

— Дерий псайкер, с ним будет попроще. К тому же мы собрали пятикратно превосходящие охрану силы. И на нашей стороне эффект неожиданности. Также в их рядах присутствуют шпионы, а кто-то… кто-то просто куплен. Турели будут отключены, система защиты не будет работать. Пошлём вперёд пушечное мясо, и они сделают за нас самую грязную работу.

Я кивнул, стараясь не показывать напряжения. Человека я ещё ни разу не убивал. И пусть врагами моими будут те ещё ублюдки и мучающиеся в вечных страданиях киборги, но от этого легче не становилось. Я же не отбитый наглухо отморозок, способный хладнокровно убивать других. Но ничего, пацифистом я тоже никогда не был. Ради благого дела и перемен парочку пуль пущу. Тем более они наверняка будут хотеть убить меня. А значит либо я их, либо они меня — всё просто.

— Всё просто, — повторил я и слегка успокоился: даже руки дрожать перестали. Как будто бы начали работать рефлексы наёмника, который не боялся ни смерти, ни убийств, ни жесточайшего душегубства.

— Братья и сёстры, — через час к нам в переулок пришёл Детрий, облачённый в бронежилет и с примитивной огнестрельной винтовкой за спиной. — Скоро нам дадут сигнал, и мы нападём. Шёпот перемен сегодня станет криком.

Культ Тзинча всегда сильно отличался от других. Его прислужники старались использовать интриги и колдовство для достижения своих целей. Это считалось верхом совершенства и уважалось Тзинчем. И хоть на этом мире культ пребывал в тотальной конспирации, не предпринимая активных действий. Однако спящие агенты вербовались со времён появления первого еретика на Дрейкерноре.

И настало время использовать тех, кто до сегодняшнего дня честно работал на оружейном заводе: выполнял все указания, пресмыкался и подлизывался. Терпел и безмолвно рыдал. Порой готов был сдаться, но всё же верил, что перемены наступят.

Мы сидели в переулке — наблюдали за заводом. Наши товарищи заняли здания вокруг и тоже внимательно осматривали его территорию. В какой-то момент часть охраны убежала внутрь заводских цехов, чтобы решить возникшую проблему. В этот миг Детрий кивнул.

— Пора.

И вперёд рванули культисты с взрывчаткой. Они бежали максимально быстро, ведь их тут же заметили. Однако охрана промедлила и не сразу открыла огонь. Кроме того на постах их осталось гораздо меньше. Тогда полетели сумки, падая прямо у ворот. Чудовищный взрыв разорвал металл и открыл проход, попутно посбивав с ног охрану.

В этот же момент вперёд ринулась первая штурмовая группа. Кто-то был вооружён примитивным огнестрелом. Другие использовали мечи и добивали раненых охранников, после чего забирали уже их оружие. Я бежал за ними и стрелял в сторону врагов, больше работая на подавление, пока над головой летели самодельные взрывные устройства, которые Детрий с помощью телекинеза отправлял в охрану на вышках.

— Твою мать! — вскрикнул я, когда один из выстрелов убил культиста рядом со мной.

Я тут же прыгнул в сторону, уходя с линии огня за опалённую взрывом стену. Паника уже воцарилась на улицах: кричали женщины и плакали дети. Гражданские не понимали, что происходит и разбегались, пока гремели всё новые взрывы и выстрелы. К оружейному заводу уже выехало подкрепление.

— ЛОЖИСЬ!!! — вдруг взревел невесть откуда взявшийся рядом со мной Детрий.

И его воля заставила часть охранников перегруппироваться. Они хорошо знали эту команду из-за чего психический эффект усиливался в разы. Пока они падали на землю, они не целились и не могли стрелять. Другие же культисты, едва услыхав вопль, тут же ринулись в атаку, понимая, что сейчас лучший момент. Остатки охраны вырезались, пока внутри оружейного завода прогремел ещё один взрыв. Видимо пробудившийся агент решил уйти на своих правилах.

Вскоре все культисты уже ворвались внутрь, а я переведя дух, обнаружил на своём бронежилете свежие царапины. Прямого попадания не словил, но пуля-дура когда ударялась то в стену, то в пол — в любое твёрдое препятствие, затем любила разлетаться на осколки. Видимо они меня и задели. Благо повезло, и весь удар принял на себя броник.

Затем я встал и уже с последними группами направился во внутренний двор. Всё вокруг пылало. Взгляд постоянно натыкался на десятки тел как культистов, так и охранников валявшихся повсюду. Кто-то мародёрил, другие, кажется, начали проводить обряды. Третьи просто оставляли свои символы, чтобы все знали, чьих рук дело это нападение.

Я же шёл среди тел и ощущал, как что-то подступает снизу. Смотреть на всё это было неприятно. С одной стороны сработали культисты грязновато. Но с другой, этот публичный теракт станет невероятно мощным толчком к переменам. Гораздо большим, чем если бы просто тайно всем перерезали глотки.

— Уб… ублю… ублюдок… — раздался хриплый голос. — Сукин сын…

Я повернул голову к источнику звука и обнаружил раненого охранника. Его блестящая броня теперь была грязной, оружие валялось вдали, а живот нашпиговали осколки от взрыва. Однако в глазах его всё ещё горела невероятная ненависть. Этот пёс был выращен в особых условиях. Нет, речь не про инкубаторы: просто про социум, в котором его дрессировали быть идеальным инструментом. Он не знал меня, не знал своих жертв, но искренне был уверен в том, что мы все мусор, который нужно давить обитым сталью сапогом.

Я медленно поднял пистолет и направил его на лицо ублюдка. А затем спустил курок, ещё раз и ещё раз, расстреливая уже труп. И всё сильнее становилось моё удивление и страх. Удивление тем, как легко я его убил и страх от того, что в этот момент в моём сердце ничего не ёкнуло.

Перемены наступили.