40 способов сказать «Прощай»

Казалось, никто не слышал о хранителях. Я не могла спросить Джека или Фиону, но я спросила маму и тех родственников, кто еще отвечал на звонки.

Я бы спросила Мулан, но она взяла свой кривой меч и ушла от нас.

Больше всего я сожалею о том, что забыла расспросить Лилит о моем двоюродном брате Лиаме. Надеюсь, Лилит продолжит со мной разговаривать, хотя все, что я узнала, только еще больше меня запутало.

Наручники успешно обезвредили стража, и при этом не давали ему прийти в себя. Мы заперли его в одной из спален арендованного дома.

После душа я пошла перекусить и заварить чай. Я обнаружила, что Расмус сидит за столом, обхватив голову руками. Было почти восемь, и через несколько минут нам нужно было уходить, чтобы успеть вовремя. Я заранее запланировала, что такси подвезет нас до бара неподалеку от парка. Мы планировали позже туда вернуться и заказать машину домой.

Почему Расмус не был счастлив? Все происходило именно так, как он хотел.

— Расмус?

— Что, если Лилит права? Что, если я такой же, как тот парень с мечом, которого мы захватили? Она назвала меня хранителем.

— Ты боишься, что как только ты вспомнишь о себе, нам с Конном придется тебя скрутить?

Он невесело усмехнулся.

— Я больше боюсь, что ты меня возненавидишь и что я тоже могу себя возненавидеть.

Я пододвинула стул и села напротив него. Протянула ему руку — да, ту, на которой было кольцо царя Соломона. Он положил свою большую ладонь на мою.

— Она назвала тебя противоречивым, а это значит, что ты не совсем плохой парень. Это значит, что я никогда не возненавижу тебя до конца. Мы заклятые друзья.

Он фыркнул и крепче сжал мою ладонь.

— Ты, должно быть, самая странная женщина в мире.

— Да, ты это уже много раз говорил. Я не пытаюсь специально казаться странной. Если ты чувствуешь, что я не такая, как все, это потому, что я следую своему ведьмовскому предназначению. Что бы произошло, если бы ты обнаружил, что ты демон?

— Я не знаю.

— Верно. Вот к чему я клоню. Никто из нас никогда не знает, кем мы станем, когда жизнь потребует от нас больших перемен. Но фундаментальные вещи никуда не денутся. Считай себя хорошим парнем и посмотри, что из этого выйдет. В душе ты хороший человек, но в то же время ворчун, который в любой ситуации видит худшее.

— И это говорит женщина, которая утром не может сказать ни одного доброго слова, пока не выпьет две чашки кофе.

— Ты предан, когда считаешь, что у тебя есть на то причины. Принуждение может только усилить то, что уже есть. Ты должен был испытывать какие-то добрые чувства к Джеку, чтобы они могли заставить тебя поддерживать его в трудную минуту.

— Ты ненормальная, Аран. Ты играешь роль свахи шаманки Ву и связанного клятвой демона.

— Имп — правильный термин для описания Конна — имп. Он Имперский демон.

— Ты используешь семантику только тогда, когда она соответствует твоим аргументам. И ты владеешь юмором как оружием.

Я выпятила губу и сделала вид, что обижаюсь.

— У меня закончились замечания по поводу твоих недостатков. Все, что я могу сказать, это то, что ты целуешься как мужчина, который знает, что делает. Мне это в тебе действительно нравится. Мы могли бы сделать еще кое-что, если ты выживешь.

Расмус повернул мою ладонь и погладил большим пальцем костяшки моих пальцев.

— Ты бесстрашна, когда дело доходит до того, чтобы поступать правильно, чего бы тебе это ни стоило. — Он поднял мою руку и поднес ее тыльную сторону к своим губам для поцелуя. — Я боюсь того, что может случиться. Часть меня хочет сказать демонессе, чтобы она оставила меня в таком состоянии. Но… я не могу. Если я превращусь в злобного монстра и нападу на тебя, что произойдет?

— Посажу тебя в клетку в подвале у Кэти, и буду там держать, пока не смогу тебя вразумить. Так поступают друзья.

— Я думал, ты говорила, что мы заклятые друзья.

— Так оно и есть, но любая дружба должна с чего-то начинаться.

Он опустил голову.

— Я рад, что ты развелась. Если бы ты все еще была замужем за Джеком, я бы не смог признаться, как приятно было тебя целовать.

Я хихикнула… и солгала.

— Эта мимолетное касание губ было поцелуем? Богиня, я почти ничего не помню.

Расмус ухмыльнулся и, наклонившись вперед, крепко прижал мою руку к столу.

— В следующий раз у меня получится лучше.

— Как насчет этого раза? — спросила я. — Я имею в виду… до следующего раза еще далеко, и мы не знаем, какие сюрпризы преподнесет сегодняшний вечер.

Его губы нашли мои с легкостью, которая меня удивила. Он, должно быть, думал о том, чтобы снова меня поцеловать, так же сильно, как я думала о том, чтобы поцеловать его. Моя левая рука коснулась его лица, удерживая на месте. Его рот был жадным, исследующим и в то же время нежным, когда он прикусил мою нижнюю губу.

Уступая своему желанию поцеловать его по-настоящему, я открыла рот, чтобы впустить его внутрь, как раз перед тем, как он отстранился. Я ошеломленно моргнула, а затем заметила, что в дверях кухни стоит Конн и ухмыляется, глядя на меня.

— Я знаю, мы все хорошо провели время — вы двое целовались, а я наблюдал за вами, — но нам пора идти. Уже половина девятого.

Я кивнула и убрала руку от Расмуса.

— Ладно. Возле дома просигналил клаксон. — А вот и наша машина. Тогда поехали.

Мы собрали свои вещи и вышли на улицу к машине. Конн сел впереди, рядом с водителем. Мы с Расмусом сидели сзади. Он взял меня за руку и крепко ее сжал.

Было ли это началом чего-то? Мне так не показалось. Это было больше похоже на отчаянное прощание.

Из бара мы вышли в парк и увидели Лилит, которая сидела на скамейке и ждала нас. Десять или больше охранников окружили ее со всех сторон.

Расмус остановился перед ней.

— Ты сделала то, что сделала, чтобы защитить от меня свой народ?

Лилит приподняла бровь.

— Это имеет значение?

— Да. Для меня это важно. Я не хочу, чтобы кто-то видел во мне парня, который напал на нас, — сказал Расмус.

Лилит долго смотрела на него.

— Когда женщина носит ребенка, она уязвима. Это правда, какой бы могущественной она ни была. Будущая мать пойдет на многое, чтобы благополучно родить своего малыша. Та же самая мать позже будет заниматься проституцией и забудет о морали, чтобы защитить своего ребенка. Когда люди не смогли черпать силу у демонов, чтобы улучшить себя и обрести сверхспособности, они нашли еще более древний источник и украли его силу. Ты подключен к этому источнику. Если бы я знала его название, я бы сказала Аран и Конну, но правда от меня ускользает.

— Я что, вор, укравший силу какого-то древнего существа?

— Я не знаю, кто ты такой. Все, что я знаю, это то, что даже охотник на демонов, который за тобой присматривал, тебя боялся. Они уничтожили многих из своих, пытаясь создать существ, подобных тебе. Я не могу объяснить, почему они оставили тебя в живых и как им это удалось.

— Они боялись меня так же, как все демоны боятся Конна?

Лилит покачала головой и рассмеялась.

— Мы не боимся Коннландера из Фир Болг. Мы любим и ненавидим его в равной степени. Он отдал свою свободу, чтобы мы все могли сохранить свою. Он наш спаситель, нравится нам это или нет. Он будет править всем нашим родом как наш единственный истинный король навеки.

Расмус посмотрел на меня, но обратился только к Лилит.

— Запомню ли я, что разговаривал с тобой? Или с кем-то еще?

— Ты будешь помнить то, что хотят боги, чтобы ты помнил, раздираемый противоречиями. Впрочем, это одинаково для всех нас, — сказала Лилит, поворачиваясь, чтобы улыбнуться мне. — Никто не забудет, что повстречался с дочерью Дагды. Даже если она ведьма с плохим вкусом в отношении мужчин.

Я улыбнулся демонессе.

— Критикуешь меня за недостатки, которыми сама обладаешь?

— Только в этот раз, Аран из рода Дагды. Помни, ты сама просила меня это сделать.

— Я не забуду, — сказала я, склонив голову.

— А теперь раздевайся, — сказала она Расмусу.

— Это обязательно? — спросил он.

Она снова приподняла бровь, когда он задал ей вопрос.

— Либо сделай это, либо пожалей, что не сделал. Мне все равно, если ты испортишь свою одежду.

— Хорошо, — сказал Расмус, отходя от нас на приличное расстояние.

— Это действительно необходимо? — шепотом спросила я.

Лилит усмехнулась.

— Вы двое — самая невероятная пара, которую я когда-либо видела.

Я скрестила руки на груди.

— Что ж, думаю, у тебя есть право на свое мнение. Я того же мнения о шаманке Ву и Конне.

Один из ее приспешников помахал Расмусу, когда тот отошел примерно на тринадцать футов. Это было расстояние, на которое она могла дотянуться, вынашивая ребенка. Когда я унаследовала Конна, это было первое, что он мне объяснил. Женское демоническое тело распределяет свою энергию между выращиванием плода и применением магии. Ребенок всегда выигрывал. На поздних стадиях беременности расстояние в тринадцать футов было максимальным.

Улыбаясь, Лилит потерла руки и нараспев что-то произносила, пока ее не окружило красное сияние.

«Infectum fieri».

— Уничтожься, — приказала Лилит на древнем языке.

Мы с Конном наблюдали, как печать на принуждении, которую мы нашли, взорвалась в воздухе перед мужскими частями тела Расмуса. Когда его мужское достоинство, сжалось спасаясь от взрыва, он громко выругался. Никто из наблюдавших не засмеялся над его болью. Мы все вздрогнули, даже свита Лилит.

— Бедный ублюдок, — сочувственно сказал Конн.

Все, что я могла сделать, это кивнуть в знак согласия и затаить дыхание, ожидая чем же все закончится.

Лилит подождала, пока он достаточно придет в себя, чтобы ее выслушать.

— Есть еще тринадцать других принуждений, и все они связаны с твоим пупком. Они действуют во многих направлениях и выполняют множество команд. Потребовалось тринадцать разных демонов, чтобы наложить их на тебя. Те, кто называл себя хранителями, уничтожили всех тринадцать демонов, когда с ними было покончено, потому что они все еще верили, что мы умираем. Все, что сделала я, это наложила печать на эти принуждения. Стражи оставили меня в живых, потому что знали, что ни один демон не посмеет сломать мою печать. Удар моей силы в твой третий энергетический центр освободит тебя от всех демонических оков, но правда может навредить тебе больше, чем принуждения. Это единственное предупреждение, которое я могу тебе дать, раздираемый противоречиями. Ты уверен, что все еще хочешь освободиться?

— Да, я уверен, — сказал Расмус.

Лилит сформировала в своих руках энергетический шар, точно так же, как это делала я, когда носила защитную мантию Конна. Это была энергия, которую я использовала в бою.

Возможно, магия, которой научил меня Конн, была магией демонов. Возможно, вся магия схожа по своей природе. Я знала, что энергетический шар такого размера мог легко означать смерть Расмуса.

Был ли об этом сон, который он видел? Он умрет?

Когда энергетический шар стал размером с грейпфрут, Лилит, вместо того чтобы бросить его, передала его демону, который, как шепнул мне Конн, был ее заместителем.

Несколько человек помогли ей сесть обратно на скамейку, в то время как ее заместитель хотел передать энергетический шар Расмусу, который был на фут выше его.

— Делай все, что должен, — сказал Расмус.

Демон отступил и ударил энергетическим шаром в тот выдающийся пресс, которым я так восхищалась. Расмус закричал, когда энергия проникла в его туловище и распространилась по всему телу, прежде чем закрутиться спиралью вверх и наружу.

Заместитель Лилит повернулся и побежал.

Тринадцать линий, связанных с принуждениями, засветились, и потекли от его пупка к ногам, голове, груди и всем местам между ними. Я могла бы провести по ним пальцем.

Крик Расмуса заставил меня сделать шаг, чтобы ему помочь, но Конн удержал меня.

— Нет. Я чувствую опасность. Отпусти меня.

Расмус держался одной рукой за пресс, а другой хватался за воздух, когда, спотыкаясь, завертелся по кругу. Затем земля под его босыми ногами загрохотала.

Конн остановился на полпути, а потом повернулся и побежал обратно.

— Всем лечь! — приказал он.

Я уставилась на Конна, не понимая его приказа. Падая сам, он повалил на землю и меня. Все демоны сделали то же самое. А Лилит окружила толпа ее охранников.

Я слышала только крик Расмуса, пока не раздался громкий треск плоти и костей. Я подняла глаза и увидела, как магия разрывает на части человека, которого я знала, пока его тело не преобразилось в другого человека — в другое существо.

Он посмотрел на свои руки и его глаза засветились голубым. Взгляд существа скользнул по полю и остановился на демонах, включая беременную Лилит, сидевшую на скамейке.

Его тело накапливало энергию, пока он не зарядился ею подобно молнии.

Я вдруг поняла, что он собирается сделать, и должна была его остановить. Я вырвалась из рук Конна, вскочила и побежала.

— Расмус, нет! Они помогли тебе. Они тебе не враги. Не причиняй им вреда.

Его пылающий взгляд переместился с демонов на меня. Он поднял руку, и я поняла, что молния, которую он припас, была направлена в мою сторону. Моя правая рука сама по себе взлетела вверх, чтобы прикрыть лицо. Кольцо царя Соломона бешено загудело на ней.

Расмус увидел кольцо, отразил его сияние, а затем поднял руку, чтобы защититься от этого зрелища.

Удивленная, я опустила руку и посмотрела на кольцо. Теперь оно сияло той же голубизной, что и изменившиеся глаза Расмуса. Он не узнал меня — это было очевидно. Сомневаюсь, что он вообще понимал кем является сам. Но Расмус узнал кольцо, или, по крайней мере, отметил силу, которой оно обладало.

Что это значило?

У меня мелькнула злая мысль о том, что я сделаю с Джеком, когда выясню все это, но затем существо, в которое превратился Расмус, застыло на месте. Его рот открылся в беззвучном крике, как будто он испытывал какую-то ужасную боль. Я успела сделать лишь один шаг по направлению к нему, прежде чем из-за его спины выросла пара гигантских крыльев. Они были темно-серого цвета с перьями, которые казались полупрозрачными.

Он взмахнул крыльями, и как ракета взмыл вверх в ночное небо. Я смотрела, как он исчезает из виду, а затем опустила руку. Кольцо мгновенно превратилось обратно в твердый серый камень.

Все из того, что с ним случилось, не имело для меня никакого смысла, но Расмуса больше нет, независимо от того, во что я верила или что думала.

Конн подошел и повернул меня лицом к себе.

— Почему ты к нему побежала? Он мог тебя убить.

Я протянула руку с кольцом.

— Он собирался причинить боль Лилит, а я не могла позволить ему этого сделать. Его остановило кольцо отца, Конн. Думаю, он кольцо узнал.

Конн посмотрел на него.

— Этот серый камень магический?

— Это замаскированная священная реликвия, — прошептала я.

Конн покачал головой.

— Нет, Аран, посмотри на него. Кольцо с обычным камнем, и ты, наверное, в шоке. Я видел, как ты целовалась с Расмусом на кухне. Я понимаю, что ты, должно быть, чувствуешь, теряя его. Его полное превращение в это существо стало жестоким концом вашего флирта.

Я понимала, что не смогу убедить Конна… по крайней мере, не сегодня. И как только я это сделаю, он только встревожится, узнав правду о кольце, которое я носила, и о том, как оно скрывалось. В который раз кольцо снова решило спрятаться от всех демонов, которых я знала. И все же оно проявилось перед существом, в которое превратился Расмус. Это должно было что-то значить. Мне просто нужно было выяснить, что именно.

— С Лилит все в порядке? — спросила я.

Конн кивнул.

— Она слаба от потраченной магии, но в порядке.

— Есть какие-то идеи, что это было за существо, Конн? То, во что превратился Расмус, было похоже на ангелов, о которых всегда рассказывала Ма.

— Ты никогда не была тормозом, — уклончиво заметил Конн, не ответив на мой вопрос.

Я подошла к Лилит.

— Я не знаю, что произошло, но я ценю, чего тебе стоило освободить Расмуса от оков. Позвони мне, если охотники на демонов или хранители вернутся. Мы с Конном приложим все силы, чтобы тебя защитить.

Демонесса посмотрела на Конна.

— Ты видел, во что он превратился. Если то, что мы видели, правда, ты знаешь, что сделали люди. Расскажи дочери Дагды все, что знаешь, Конн. У нее другие боги. Она может никогда не догадаться.

Я перевела взгляд с одного на другого.

— О чем ты говоришь?

Конн посмотрел в том направлении, куда улетел крылатый Расмус.

— Возможно, люди поймали в ловушку нефилима, который является гибридом человека и ангела. Возможно, они приготовили сыворотку из его крови, которая придает им силы. Это объяснило бы почти безумное поведение фальшивого хранителя-человека, угрожающего касте Лилит. Люди не созданы для того, чтобы обладать таким уровнем силы, Аран. Большинство нефилимов сами не смогли с этим справиться. Они поддались безумию и были убиты.

Я покачала головой.

— Расмус никогда не вел себя как сумасшедший. Его реакция на произошедшую с ним перемену больше походила на полное замешательство.

Не соглашаясь со мной Конн покачал головой.

— Расмус, которого ты знала, был лишь оболочкой для его истинного облика. Мужчина, которого мы знали, никогда не был настоящим.

Я отказывалась верить, что Расмус, которого я знала, был не более чем оболочкой, в которой обитал магический призрак. Как и большинство паранормальных и сверхъестественных существ, нефилимы когда-то существовали на нашей планете, но они вымерли во время великого потопа.

Но тогда, что же такое хранители?

Существо, которым стал Расмус, казалось, было чем-то гораздо более загадочным, чем гибрид человека и ангела. Я чувствовала это всем своим существом.

* * *

Лилит ушла, чтобы вернуться к себе домой, а один из демонов отвез нас обратно в арендованный дом. Я не могла перестать думать о том, что произошло. От Расмуса были одни неприятности, но я буду очень по нему скучать.

Нас встретили пожарные машины и полицейские патрули. Кто-то — или что-то — подожгло дом и сорвало большую часть крыши.

Конн отошел, чтобы выяснить, все что можно. Я уставилась на беспорядок и мысленно составила список всего имущества, которое сгорело дотла. Прошло совсем немного времени, прежде чем Конн появился снова.

— Когда они прибыли, в доме никого не было. Ненастоящий хранитель, которого мы захватили, исчез вместе с наручниками и всем остальным. Они говорят, что на чердаке взорвалась печь. Это единственный ответ, который показался им разумным, учитывая все обломки, разбросанные вокруг. Хранитель, напавший на нас, либо сделал что-то, что стало причиной этого, либо его спасли другие представители его вида.

Я рассеянно кивнула. По крайней мере, Конн не пришел к выводу, что сюда прилетел Расмус и освободил его. Я думаю, мы оба верили, что измученное существо, в которое, как мы видели, превратился Расмус, было слишком сбито с толку своей болью, чтобы решиться на такой поступок.

— Ну, не то чтобы мне было что терять. Я, конечно, буду скучать по своему ведьмовскому набору, но это все заменимо. Единственной настоящей потерей для меня сегодня был Расмус. И я все еще надеюсь, что он каким-то образом пережил свое странное превращение.

Конн протянул руку и погладил меня по макушке.

— Твоя наивность бросается в глаза, но я позволю тебе продолжать отрицать реальность. Ты заслужила это после всего, что сегодня случилось.

— Я не теряю надежды, Конн. Пойдем со мной. Мне нужно тебе кое-что показать. Я взяла Конна за руку и повела его во дворик, сбоку от дома.

— Посмотри вниз, — приказала я, опуская взгляд на землю. От передней части дома к заднему двору тянулся след из перьев. — Я думаю, Расмус все еще трансформируется. Возможно, он еще не пришел в себя.

— Не имеет значения, помнит ли он, что был человеком, или нет, Аран. У нефилимов нет чувств и эмоций, как у людей. Это часть того, что делает их огромную силу такой разрушительной. Боги объявили их создание вне закона ради блага мира.

— Ты хочешь сказать, что Расмус — это какой-то монстр Франкенштейна?

— Я хочу сказать, что если Расмус нефилим, то он — дитя отношений между ангелом и человеком. Это самые запрещенные отношения во всем творении. Много веков назад их существование побудило богов уничтожить все человечество, просто чтобы от них избавиться. Хранители, кем бы они ни были, играют с вещами, которые могут снова положить конец всей жизни на Земле.

— Но мы не знаем его историю наверняка. Сам Расмус сказал мне, что ничего не помнит о своем прошлом.

Конн прищурился.

— Перестань, милая. Тебе не спасти это существо. Ты пыталась спасти сосуд, в котором оно обитало, и это не сработало. Ничего не добьешься, если будешь желать другого исхода. Ты же знаешь, я бы никогда не солгал тебе о чем-то настолько важном.

Мой вздох был достаточно громким, чтобы заглушить вой сирен. Ближайшая пожарная машина все еще перекачивала галлоны воды на крышу дома.

Я кивнула, давая Конну понять, что действительно услышал его лекцию и усвоила ее.

— Мне больше нравилось, когда все, о чем нам приходилось беспокоиться, — это о тролле-скряге, крадущем овец у местных фермеров себе на ужин. Тогда жизнь была простой. Ирландия была простой страной. Почему в Америке все так чертовски сложно?

Конн улыбнулся в ответ на мои жалобы.

— Пойди поговори с владельцем арендуемой квартиры. Она хочет знать, что с нами обоими все в порядке. Я сказал ей, что весь вечер нас не было дома, а вернувшись, мы обнаружили, что дом горит.

Я кивнула, прежде чем Конн ушел.

Когда он больше не мог меня видеть, я остановилась, чтобы поднять перо. Оно блеснуло серым в моей руке и на моих глазах стало белым. Очарованная, я остановилась и подобрала еще несколько. Все они делали то же самое, когда я к ним прикасалась.

Я могла бы использовать их, чтобы искать Расмуса и следить за существом, в которое он превратился. Будет ли это считаться преследованием? Стал бы Конн на меня ворчать из-за этого? Ответом на оба вопроса было «да», но я чувствовала себя бунтаркой.

Я собрала все перья, которые смогла найти, пока не забила ими все карманы на моей одежде.

Когда я повернулась, чтобы вернуться к фасаду промокшего насквозь дома, я почувствовала, как ветер треплет мои волосы — только ветер не дул.

Обнаженный мужчина с горящими голубыми глазами и темно-серыми крыльями плавно опустился на землю и остановился прямо передо мной. Его волосы были длинными и черными с проседью на висках. Он слегка склонил голову передо мной. Физическое тело нефилима — если Конн был прав — выглядело достаточно похожим на человеческое, чтобы быть его кровным братом.

Я больше чем подозревала, что Расмус, которого я встретила, все еще где-то там… Так как я боялась заговорить вслух и испортить момент, я просто повторила его поклон головы. Наконец, мой язык взял верх над разумом.

— Ты в порядке, Расмус? Перемена не причинила тебе боли? Я беспокоилась из-за того, что произошло.

Его тело меняло цвет с серого на белый, пока не засияло, как собранные мной перья. Вместо ответа он согнул колени и снова взмыл в ночное небо, как ракета. Его крылья обернулись вокруг него, прикрывая все остальное. Когда он двигался, то был похож на падающую звезду.

Были ли перья посланием для меня? Конн, скорее всего, назвал бы их предупреждением. Возможно, это было и то, и другое. Но, учитывая ожесточенность схватки Конна с сотворенным людьми хранителем, которого мы захватили, я думаю, что если бы новое создание в которое превратился Расмус хотело моей смерти, я бы умерла.

Я изучала небо в поисках признаков того, что Расмус летает где-то там, наверху, но ничего такого не увидела. Хотя я не представляла себе всего этого. Он пришел навестить меня после своего превращения и оставил мне несколько своих перьев в качестве доказательства.

Когда-нибудь, в ближайшее время, мне придется рассказать Конну о визите существа, но не сегодня. Прямо сейчас мне нужно было позвонить Кэти, рассказать ей, что случилось с домом, и узнать, есть ли у нее для нас комната. Мне также нужно было заверить хозяйку нашего арендованного дома, что она ни в чем не виновата.

Завтра мне нужно будет сходить в магазин и заменить вещи из своего ведьмовского набора, которые я потеряла. Когда я не делилась энергией с Конном, мне нужен был полный набор ведьмовских инструментов. Без этих вещей я могла творить простые заклинания, но не могла гадать или делать более сложные.

Наверное, всё могло быть и хуже. Я пока не понимала, как, но это придёт ко мне. Так всегда случалось.

Что меня до сих пор угнетало, так это то, что ни одного из моих многочисленных прощаний с Джеком не было достаточно, чтобы его прогнать. Теперь, после потери Расмуса, у меня был единственный шанс узнать правду — это разыскать моего коварного бывшего мужа и пытать его, пока он не ответит на мои вопросы.

Я бы предпочла поцеловать лепрекона с рыбьими губами, чем в ближайшее время снова иметь дело с Джеком, но магическая жизнь, как правило, не оставляет выбора. Неужели я буду вечно расплачиваться за свое решение выйти замуж за Джека? Богиня, я надеялась, что нет.

Я следовала зову сердца, когда дело касалось любви, и разуму, когда дело касалось ведьмовства. И то, и другое приводило меня к неприятностям, но было и много хороших моментов. Двадцать лет назад они привели меня к замужеству и материнству. Может быть, однажды, в ближайшем будущем, они перестанут приводить меня к мужчине, которого я больше никогда не хотела бы видеть.

По крайней мере, сорокалетний юбилей оказался не таким ужасным, как я опасалась. И я пережила последние семь лет своей жизни, что укрепило мой оптимизм в отношении того, что ждет меня впереди. Мы с Конном освободили из плена какое-то древнее существо. Это говорит в мою пользу, не так ли?

Может, официально я и была ведьмой среднего возраста, но, похоже, самое большое приключение в моей жизни только начиналось.