Королева Наташка

Лист сорок третий. Бабий бунт

Лето настало… Блин… Даже не знаю, как начать… Сегодня я публично убила женщину… Безоружную… Шлюху… До сих пор изнутри трясет. Эта продажная сука… Эта сифилисная тварь… Не могу писать. Пока всё.

Теперь я знаю, что такое меланхолия. Это — когда хочется забиться в дальний тихий уголок и никого не видеть. Сроду не думала, что подобная «шиза» накроет. Вот что значит — «баба на сносях». Настроение скачет, как резиновый мячик. Вверх-вниз… А ещё, теперь я знаю, что такое мизантропия… Это когда понимаешь, что тихого уголка мне не найти. Даже на верхушке дальней башни (в подвал лезть не охота, может я и истеричка, но не до такой степени). На солнышке сидеть лучше. Совсем было, ощутила себя одинокой, но заметила, как на соседней башне бликует оптический прицел. Следят! Вычислили… Показала невидимому наблюдателю язык. Из рации вынула батарейку — не хочу общаться… Вообще! Нашла какие-то корзины, доски которыми крепились бывшие ящики для зарядов к сигнальной пушке. Соорудила из них насест поверх люка (что б никто не влез) и предалась мрачной медитации… Ближе к обеду — озверела окончательно. Особенно, когда представила, что надо опять спускаться вниз и через всю крепость шагать к столовой. Хоть застрелись… От злости вставила в рацию батарейку и начала настукивать текст. Как горькое лекарство. Не то, что б помогло, скорее отвлекает…

Когда под попой зашевелился люк — снова рассердилась. Ну, отстаньте от меня! Никого не хочу видеть! Будто мысли прочитали… Высунулась рука и поставила на серый обветренный камень термос. Высунулась ещё раз — положила замасленный пакет с чем-то печеным. Кажется, с ещё теплым. И всё опять стало на место… «Обеденная пайка для узницы замка Розенберг» Сначала хотела скормить пирожки птицам, но рука дрогнула и потянулась ко рту. Откусила кусочек… за ним второй… А там и до кофе дело дошло. Ещё чуть посидела. Отбила в приемную радиограмму, на дежурный телетайп — «Взяла отгул». И решила бездельничать, пока не отпустит. На люди выходить рано.

Что произошло? Всё началось неделю назад, когда в Кронах перегнали из Сибири второй «Гигант». Что бы летать на Украину каждый день. Заодно, проверили возможность перевозки через половину Евразии нестандартного крупногабарита. Две установки для сухой перегонки древесины заводского изготовления, в комплекте и пара сварных цельнометаллических цистерн из нержавейки. Надо кончать с кустарщиной… Потребление жидкого топлива растет, как на дрожжах. Местные «самогонщики» даже объединились в гильдию. Пора организовать с ними совместное предприятие и поставить производство на широкую ногу. Благо, что мусора и древесных отходов — полно. Строительные работы идут днем и ночью. Строятся дома, строятся ангары, много чего ещё… Наш слетанный экипаж разделили надвое. Пополнили новобранцами. Сделали пару пробных рейсов… Норма! А потом — случилось неизбежное «головокружение от успехов». Кое-кто вообразил себя новыми Зигфридами.

На Эзеле, как выяснилось, наши десантно-эвакуационные операции в Восточной Европе сочли вызовом. И свежая дежурная смена курсантов решила, в свою очередь, показать класс. Как малые дети! Были… Обидно до соплей. Это в небе летать безопасно. А на земле — кипит резня. А ещё — предательство… И всякие гадости… Вот одно на другое и наложилось. А на закуску — неожиданно возникший на пустом месте «женский вопрос».

Первые успехи по вывозу малолетних беженцев из горящей Украины вскружили голову не только нам… Монастырские сидельцы, чуть оправившись после наших визитов от первых страхов — заметно воспряли духом. Ну, подумаешь, ведьма… Ну, летает. Было бы странно, если бы не… Зато, за ней сила! Возможность, в случае опасности, запросто улететь по воздуху в безопасное место, под защиту «христианского императора» (Фриц очень смеялся), радикально изменила отношение к нашей затее более всех страдающего от гражданской усобицы слоя «малоземельных панов». Как-то так вышло, что в следующих рейсах свыше половины состава эвакуируемого контингента составили молодые незамужние девки. Причем, не простые селянки, а местный «средний класс». Панночки. Из тех, кто в разгар смуты составляет самую лакомую добычу для бандитов всех мастей. Классовая солидарность попов (сохраняющих теплые отношения с ясновельможной шляхтой) сыграла дурную шутку…

Можно понять, когда родители отчаянно рады отправить «любимую кровиночку» из пекла гражданской войны в тихое и безопасное место, а попы (за малую мзду), готовы этому содействовать. Рассуждая цинично, что-то вроде мы с самого начала и ожидали. Перекос демографического состава анклава в сторону мужского населения — не есть хорошо. Молодые, здоровые, худо-бедно образованные девицы — удачное приобретение для выправления баланса. Ребята у нас видные… За приданым — не гонятся… Может, кому вскоре улыбнется счастье. Иезуиты имели на барышень свои виды… Воспитанные в строгости католической веры прилежные прихожанки — отличное средство влияния на парней-атеистов. Христианство, с античных времен — женская религия. А вертеть мужчинами через женщин — попам не привыкать. Короче, все строили планы. А жизнь их обломала.

Наверное, мы сами виноваты… Как-то успело сложиться, что в условиях нулевой уличной преступности и хороших заработков (швейные машинки, плюс снабжение сырьем под «имперские заказы») местные Maedel cлегка распоясались… под влиянием кино. Что же нам было, фильмы с Земли-1 цензурой уродовать? Сами, как хотим, одеваемся и другим не запрещаем. Опять же, вспомним известную немецкую бережливость. Сколько стоит отрез дорогой привозной ткани для классического платья до пят? А сколько — для мини юбки? В общем, к началу лета, Кронах вздрогнул от невиданной сексуальной провокации. По его свежезамощенным камнем центральным улицам храбро застучали каблучками девицы и молодые женщины в фантастических для XVII века нарядах. Мужское население изумленно крякнуло и втянуло животы. Иезуиты взвыли. Но, было поздно. Ждали эпидемии разврата… Пронесло… Ждали взрыва семейных скандалов с рукоприкладством… Пронесло… Кино — очень жесткий инструмент навязывания стереотипов поведения (если правильно подбирать ленты). По воскресеньям, в церковь, народ является «одетым пристойно», а частная жизнь уже личное дело. Логично, не?

Учитывая, что, по всей Европе, наперебой, принимают законы «против роскоши», ограничивая длину у шлейфов и ширину у кружев, народ ожидал, что Фриц родит нечто вроде именного указа «О длине мини юбок». А оно ему надо? Городской Совет (по слухам), с удовольствием, родил бы такой указ сам… Однако, в городе полно экипажей самолетов, транзитных гостей с Эзеля, из Ангарска… Плюс, я лично подала пример в Ратуше, во время взвешивания. Аргумент необоримой силы! Ропот начал затихать. И тут — появились «эти»… Ощутимая прослойка девиц брачного возраста, с замашками «золотой молодежи». Привычных к достатку. Не привычных к работе. Да ещё и при деньгах… Прямо хоть открывай пансион благородных девиц или женский монастырь. Куда их девать? Общагу организовать? С трудом рассовали «на постой», по домам к более-менее надежным одиноким бабулькам. Расписали по курсам ускоренной языковой подготовки. Думали, справились. Думали, вместе им будет легче адаптироваться к новой жизни. У большинства из них, если честно, кроме 2–3 платьев и мешочка с родительским серебром за душой — ничего. У многих — нет и серебра. Ни образования, ни профессии, ни знакомых… Зато в избытке шляхетский гонор и оригинальное, по местным меркам, воспитание.

Фиг там! Не, первые дни полячки с хохлушками (кто их в поле сортировал?) сидели тихо, как мышки… Некоторых удалось сплавить дальней родне (аристократия Европы довольно сильно перемешана). Увы, не всех… И вскоре — началось неизбежное. То самое, чего боялись — праздное шатание по городу массы весьма легко одетых (местная мода!), относительно обеспеченных (за посещение занятий им платили, как всем) и не обремененных семьей молодых женщин, которым, в условиях разгорающейся на Украине смуты, некуда уже возвращаться и практически нечего терять. Кто понимает — это кромешный ужас для руководства любой организации, в абсолютном большинстве состоящей из мужчин.

Первый звоночек затренькал ещё в мае, когда мне пришлось разбираться с «сигналом» быстро идущего на поправку молодого Конецпольского в Рим. Объем служебной переписки между Кронахом и Вечным городом так вырос, что раз-два в неделю туда летает «шаврушка», с контейнером для хранения документов. Иезуиты даже личный абонемент в Ватиканской апостольской библиотеке мне выхлопотали… Правда, книжки пока не присылают. Только выписки, по запросам… Орацио Джустиниани почему-то меня не жалует. Но, и то хлеб…

Короче, в очередной партии писем, обнаружилось это… На мой вкус — сверхнаглость. Отправлять донос на человека через службу, которую этот же человек формально и возглавляет? А ещё «представитель элиты»… Стукач-вульгарис! По праву талиона — я просто обязана организовать ответную гадость. И сделала. Головой думать надо, когда пишешь лично главе Католической Церкви «в стиле Ваньки Жукова», а адрес, буквально «на деревню дедушке» (ну, то есть, Папе). Возможно, канцелярия понтифика такую макулатуру получает возами. Давно привыкла. Для меня — новость. Вскрывала конверт лично… В резиновых перчатках и противогазе, на всякий случай. Мышку живую рядом посадила… и отца Моринелли. Пусть он тоже заценит… и моё доверие… и нет ли внутри чего ядовитого? Тут мы, конечно, перебдели. Первая мысль была — провокация. Попытка ещё и здесь гадость устроить. Ошиблись. Оказывается — яд содержался в тексте. Сашенька переживает — девочки не любят. Разумеется — его сглазили. Или их. Всех… Я… Посмеялись и забыли. Даже письмо по адресу отправили (фотокопию сделала). А смеяться было нечему…

Ситуация, когда молодого и интересного наследника одного из богатейших магнатов, родовитостью не уступающего королям, за несколько недель (!), не навестила ни одна вывезенная с родины соотечественница — натуральный сигнал громкого боя. Мне непонятно… Не сталкивалась. Да и по фиг, если честно… А вот сам Конецпольский — запаниковал. Письмо Папе, практически — это как письмо самому богу. Спасите! Околдовали! Меня женщины бросили!

Второй звоночек грянул под самым ухом недавно. Когда я застала Фрица в руках со свежей распечаткой скандально известной, на Земле-1, книжки Олега Новоселова «Женщина. Учебник для мужчин». Оказывается, Конецпольский и ему пожаловался. На меня, естественно… Поскольку в мои магические способности Фриц не верит ни на грош — пошла в ход литература. Сидит, разбирается… Государственный деятель, блин… Мыслитель! И книжку, конечно, Ахинеев присоветовал. Любит он этакие книжки, где на каждую дельную мысль — стакан желчи…

«Женщины… не входя явно в мужскую иерархию и не образуя явно своей, держатся около собственных мужчин. Но, когда нужно закатить мужчинам скандал, быстро объединяются. Женское сообщество образует репродуктивное ядро племени, поэтому оно необычайно сплоченное. И не только психологически, но и даже физиологически. У женщин группы даже овуляции синхронизируются. И все они засматриваются на вождя и сильных воинов. И никому из них не нравятся слабые мужчины. В этом есть глубокий биологический смысл. Потомство должно быть жизнеспособно, поэтому отцом должен быть сильный жизнеспособный мужчина. Слабый же и нежизнеспособный размножаться не должен, даже несмотря на избыток женщин. Поэтому, во многих культурах практикуется многоженство. Жизнеспособный (и поэтому — богатый) мужчина имеет много женщин и детей от них. Аналогично организованы сообщества многих животных. Сильные самцы — имеют гаремы, а у слабых — никаких шансов спариться с самкой…» Цитатка, однако… Каково? По моему, у этого самого Новоселова были бо-о-льшие проблемы с противоположным полом. Чересчур уж он наблюдательный…

А третий звонок, согласно жанру, грянул вчера. Перед самой трагедией… В качестве анекдота, принесли данные свежей «прослушки» разговоров барышень, недавно прилетевших с Украины и «старожилок». Про то, что город Кронах — это дыра-дырой. Что «светской жизни» здесь нет и не предвидится… Так, проходной двор… Откуда следовал логичный вывод, что настоящая Столица Мира и Великая Империя (многолюдные города, сверкающие витрины, пышные праздники, роскошь и соблазны) находятся совершенно в другом месте. По ту сторону киноэкрана, ага… Хотя, что ожидать от в сущности деревенских девчонок, лишь недавно чуть-чуть прикоснувшихся к технической цивилизации? В общем, ждать здесь нечего, а пора «хоть тушкой, хоть чучелом», сваливать в места поприличнее. Раз представился шанс и пока «не понаехали всякие». По польски — звучит довольно смешно. Только тут до меня начало доходить…

Идея расширить возрастной предел «кадрового материала», эвакуируемого из зоны военных действий, принадлежала не нам… Опыт Эзеля (да и первых лет жизни в Прибайкалье) однозначно показал — «местные», в наш социум, интегрируются трудно. Выбирать приходится буквально поштучно, и то — не все приживаются. Слишком велик разрыв культур… В XVII веке взрослеют быстро. Девочка 14-ти лет — уже невеста. А девушка 20-ти лет — перестарок. Вдобавок — вполне сформировавшаяся личность, со своими взглядами на жизнь. И что теперь? Ломать её об колено? А для полномасштабной благотворительности — нет ни времени, ни ресурсов.

Классическая «задача о трех пионерах». Знаете? Иллюстрация предела действия традиционной морали: С одной стороны лодки тонут два пионера, а с другой — один. Кого спасать? Мораль требует — всех. Холодный расчет — одного. Потому, что двое гибнущих разом могут утопить самого спасателя и все его усилия пропадут напрасно. Жестоко, да… На Земле-1 тоже умели ставить точки над «i». Здесь — тот самый случай. Иезуиты не зря настаивали, что выдергивать в новую жизнь допускается только тех, кому в старой гарантирована смерть. Взрослых — не берем. Мужчин — не берем. Только осиротевших маленьких детей и девушек. Выбор на полное усмотрение настоятеля. Но, видимо, у настоятелей имелись и другие резоны. Коррупцию никто не отменял…

Малышню, после краткого медицинского осмотра, транзитными бортами — сразу отправляем на Эзель. Часть подростков посмышленее — оставляем у себя, как «зародыш» новой колонии. Маленьких девочек — ждет дальняя дорога в Сибирь. А «взрослых девочек» — собственная комната, скромный паек и огромные надежды. Так оно первоначально планировалось… Чуть обживутся, освоятся в новой обстановке, выучат русский язык, повыскакивают замуж. А торопить события не надо. Вдруг, у барышень случится «футурошок»? Наивные…

В итоге образовался неконтролируемый приток вполне сформировавшихся девиц, точно понимающих, что надежд на возвращение у них больше нет (инструкции Рима ксензды соблюдают честно), в неожиданно сбалансированный мирок «пересыльного пункта», с избытком молодых неженатых парней. Да многих, небось ещё девственников… В мир, где горит электрический свет, круглосуточно работают кафе, кинотеатр (шесть фильмов в сутки) и танцплощадка. Где нет ни голода, ни уличной преступности, ни насилия. Где каждые несколько часов на взлетно-посадочную полосу плюхаются огромные самолеты из неведомых стран. Или взлетают в небо… Где затянутые в кожу и защитную форму вооруженные мужчины уверены в себе, вежливы и образованны. Мир, где торжествует фронтовая вольница нравов и утратили силу все средневековые запреты и ограничения… Оазис покоя, посреди войны.

Признаю, какое-то число деревенских девиц без особых проблем влилось в общество патриархального Кронаха. Увы, гордые польские аристократки приспосабливаться к «отсталым» германским нравам не пожелали. Даже к собственным соотечественникам, волей случая оказавшимся в городе, они никакого интереса не проявили. Всё силы и обаяние панночки бросили на завязывание тесных знакомств с пилотами, курсантами и особенно — с командированными из Ангарска. Поголовное знание латыни (хорошо же учат шляхтичи своих дочерей!) и принятый у нас свободный стиль общения (которым ещё недавно я так гордилась), весьма облегчили им эту задачу… Проклятый Новоселов и тут оказался прав… В окрестностях крепости, аэродрома и на прилегающих улицах города засверкал голыми коленками, пудрой, помадой и распущенными волосами «свободный сексуальный рынок».

Фриц, впервые обозрев, по возвращении из очередной командировки, эту «выставку невест», скорее её одобрил. По мужски цинично… Перевод его ответа возмущенной «непотребством» делегации от городского Совета звучал примерно так: «Накрасилась, значит готова отдаться. Главное, что бы бесплатно. Проституции у нас нет!» На немой вопрос «А как же узы брака?!», разъяснил, с нарочитой небрежностью — «От кого родит, тот и будет мужем». Это да, это мы умеем… Лаборатория в Ангарске позволяет делать до полутора сотен анализов ДНК в сутки. А генетическое установление отцовства автоматически значит регистрацию брака. Благо, что в качестве «пробы» подходят любые выделения организма, от слюны на окурке, до ушной серы. «Черная магия», чо… Не отвертишься!

На деле — получилось совершенно иначе. Инкубационный период гонореи длится от трех до шести дней. Первые «счастливчики», успешно намотавшие на конец «французский насморк» (а папа выразился бы порезче), уныло потянулись в санчасть позавчера. Виноватых искать поздно. Чертовы попы не обязывались поставлять еретикам «девственниц с сертификатом». Тут мы сами виноваты. Die Dummen sterben nie aus (дураки будут всегда)! Расслабились с осени, в обстановке военной блокады и резкого ограничения миграции населения — и вот, получите. Срочное расследование цепочки беспорядочных половых связей «прекрасных панночек» дало настолько мутную картину, что поразились даже пострадавшие. Такой постельной прыти от ещё недавно «примерных католичек» никто не ожидал… Впрочем, не мне судить девчонок, буквально вырвавшихся из ада. Кто знает, через что им пришлось пройти. Это я так себя утешала…

Каждый из «носителей заразы», вместе с расписанием процедур, получил в нагрузку пачку повесток, для вручения вызова на обследование своим подружкам. Было опасение, что добром многие не придут. Мало ли… Остатки стыдливости или шляхетский гонор помешают. Решили подстраховаться. На каждой из картонок, с приглашением явиться в Медицинскую Башню, для верности, оттиснули факсимиле Фрица — рукописный текст с «личной подписью». Очень удобно, кстати… Мы таким способом одноразовые пропуска печатаем. Сама же, дура жалостливая и предложила… Фриц начинание поддержал. Выступил с обращением по трансляции. «Приходите, девушки. Ничего не бойтесь, всё поправимо. Я обещаю вас лично встретить и поддержать…» Представляете? Мать-мать-мать!

И девушки пришли… Все! Даже те, кого не вызывали. В самых коротких юбках, самых тугих топиках и полной боевой раскраске… Когда только успели нахвататься? Неужели и правда, по несколько кинофильмов каждый день смотрели? За считанные недели, вчерашние беженки, внешне преобразились в совершенных эмансипе. Не скажешь, что вокруг лохматый XVII век. Точнее, это я позабыла, какой век на дворе и что здесь означает, когда правящий монарх приглашает во дворец молодых незамужних женщин. Король выбирает фаворитку! А у меня — беременное пузо… пятна на коже… круги под глазами… и самочувствие, весьма далекое от прекрасного… На фоне чужой сияющей красоты. Бл..!

Говорят, что полячки симпатичные… Говорят, что для эвакуации отбирали «самых-самых». Потому, что или одна «большая девочка», или два обычных ребенка. Говорят, что у них шарм… Может быть. Только когда я вышла в приемный покой, ничего такого уже вокруг не замечала. Видела — только радостный оскал десятков хищных челюстей, в обрамлении накрашенных губ, томные взоры и изощренно-соблазнительные позы… И Фрица. Совсем рядом. Идущего через зал… к ним. А граница — веревочка на стойках-подставках, отделяющая «общедоступную» зону от «карантинной». Разве это преграда? Там стальная решетка должна быть… из прутьев толщиной в палец… под высоким напряжением… Они ведь на меня никакого внимания не обратили! Интриганки. Суки драные…

Мельком успела насладиться легким замешательством. Приличная девушка XVII века, при виде венценосной особы, приседает в реверансе, придерживая руками платье. Рефлексы остались прежние, а прикид — другой. Но, они мигом сориентировались. Глубокий поклон (в мини юбке и алом топе без лифчика) — тоже смотрится. Нырнуть под веревочным ограждением, из склоненной позиции — легче легкого. Раз! И барьер позади… «Нельзя начинать беседу с королем, пока он сам не обратился к вам. Нельзя удаляться от короля без его на то разрешения…» А тягучим кошачьим изгибом первой выскользнуть из стайки замешкавшихся хищниц, ему навстречу — можно? Да с расчетливым умыслом, что бы слегка поскользнуться на каменных плитах и оказаться как можно ближе? Почти рухнуть в объятия? Акробатический трюк! Талантливая гимнастка… была… Обязательно навещу могилку…

В принципе, можно было бы обойтись без крайностей. Ну, там, ребром ладони… по сопатке. Чисто ради регулировки шустрости. Но, именно эта претендентка на звание фаворитки меня и заметила. Взглядами с нею пересеклись. Даже улыбочку успела подарить… Снисходительную… Типа — знай своё место, дурочка. До сих пор её лицо перед глазами маячит… Облако золотых волос, изящно выгнутые дугами соболиные брови, небесная синева между длинных ресниц… и тщательно замазанное белилами «ожерелье Венеры» на нежной коже выше ключиц. А Фриц, тем временем, ей навстречу шагнул… Руки протянул. Подхватить. А то на пол упадет. Простофиля…

Хотите верьте, хотите нет — в этот миг я думала не как человек, а словно бы Терминатор из кинофильма. Разве что строчки цифро-буквенных символов в поле зрения не мелькали. А так, в голове отчетливо лязгало — «Дистанция до цели. Сектор обстрела. Область поражения… Упреждение…» Если бы Конецпольский сумел довести меня до такого градуса ярости… Не, он честно с саблей кинулся. Пусть живет. Зато вот эта… Время потекло медленно-медленно.

— Stillstehen (замри)! Zuruk (назад)! — Фриц команду понял, а красотка нет. Он-то застыл, а её развернуло, в пируэте, серьгой в пупке — на меня. Вот и славно. Сзади никого? Одна штукатурка. Получи! — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Ага? Самое главное — не потерять сознания. Подойти, не спеша… Гордо, черт побери, приблизиться. Что бы расфуфыренные курицы прочувствовали — кто здесь они и кто я. Лежит? Хорошо лежит. Разметалась. Крови не видно. Красное на красном, да и рано ещё. Не нагибаясь, носком туфли, задрать повыше и без того короткую юбку. М-м-да… Трусов на покойнице нет… Здешние женщины вообще не носят нормального нижнего белья. При «месячных» всё свободно течет вниз, сразу под ноги… Тем лучше! Картинка, будто из медицинского справочника. Полюбуйтесь, ваше императорское величество. Да, вот здесь, в промежности… Классический твердый шанкр… Узнаете симптомы?

— Lues (лат. сифилис, буквальный перевод — зараза)? — какой начитанный молодой человек! Что бы ты без меня делал? Смутился… А вот теперь — самое время в обморок… С чувством выполненного семейного долга… Ибо не фиг!

P. S. (приписка от руки черными чернилами)

Две недели спустя. Просмотрела, когда ЧП улеглось в голове. Ну, что добавить? Граждане и гражданки, читайте товарища Олега Новоселова. Обидно ощущать себя иллюстрацией к учебнику, а ведь вышло-то, как по писанному. И никаких угрызений совести! Звери мы… Когда идет борьба самок за «элитного самца» и одна хочет «монополизировать владение», то другие этим всегда ужасно недовольны. В ход идут любые гадости… И симуляция, и манипуляция, и прямое насилие, и заглазная клевета, и яд в кофе, и кислота в лицо. Б-р-р-р! Тут некоторые (в рясах) давно намекают, что нам пора бы подумать о «достойном оформлении двора». Приемах, балах, мажордомах, слугах, пажах, фрейлинах… Они сдурели? Я этих «фрейлин», теперь, всех насквозь вижу. «Конкурентный контингент»… Моё! Кто полезет к Фрицу — убью! Даже не мечтайте… Сама ему кофе сварю.

P. P. S. (приписка от руки синими чернилами)

Три недели спустя. С трудом набралась храбрости и прокрутила ролик кинохроники «про себя». Жесть! Полячка сначала не в фокусе, а потом видна со спины. Зато сама — во всей «красе». Оживший ночной кошмар. Если мне такое приснится, не проснусь на фиг! Взъерошенная, располневшая, со злой опухшей физиономией, губы в нитку и глаза-щелки. То ли — недавно вернулась с шабаша, то ли всю ночь зелья варила… Оценила такт дяди Гриши. Трудно сочинить внятный комплимент этакой мегере. А он позвонил и похвалил, что «работала» грамотно. Мелочь, а приятно. Тем более, что это правда. У меня ведь огромная практика стрельбы из Нагана, просто никогда раньше не имелось мотивации. А как появился «мотив»… Ой-ой! Попала — точно куда хотела.

На занятиях нас, как собак, дрессировали палить в центр тяжести корпуса, примерно в район пупка. Но, предупреждали, что blinder Eifer schadet nur (слепое усердие только вредит). Из Нагана, как очень меткого и сравнительно малокалиберного пистолета, с довольно высокой пробивной способностью пули и относительно слабым останавливающим действием, предпочтительно попытаться нанести поражение нервной системе. Целиться — в верхнюю часть позвоночника (самое убойное место в силу малоподвижности туловища), шею (ненадежно) и голову (совсем ненадежно). Это гарантирует паралич и мгновенную смерть, без обильного кровотечения и долгой агонии. Принцип: «убей, но не мучай!» Выучили… В фильме хорошо видно, как вертикальная строчка из выходных отверстий возникает у панночки точно посередине между лопатками. М-м-да… А ведь могла и разрывными зарядить.

До сих пор не знаю (а Фриц теперь не скажет), до какой степени данный инцидент был распланирован заранее (кинокамера-то работала), а насколько получился экспромт. Учитывая, что буквально через мгновение в помещении возник Барон, причем в парадном облачении (насколько такое допустимо для смиренного професса Ордена Иисуса), я по собственной инициативе отработала чужой номер. Специально обученный персонаж «для пугания народа» был приготовлен заранее. Иезуитов в Польше уважают и побаиваются. Но, что получилось, то получилось. Не особенно жалею. Ясно, что приемчик «сначала довести электорат до крика, а потом вразумить» — требует подготовки. Ошиблась…

Мозги последнее время не варят совершенно. Забыла, что Фриц никогда и никого не ругает, он никогда никому не угрожает. Принципиально… Наверное, своим водевильным выступлением я сломала чужой план. Плевать… Нервы тоже не железные. Фриц с Бароном подхватили меня под ручки и усадили в дальнем углу, на банкетку для посетителей. Молча. И сами чинно уселись рядом. Барон предложил нюхательной соли… Не хочу! В зале — представление, ради которого стоило немного понервничать. «Укрощение строптивых…» Вариант «бис».

Побывавшие в застенках говорят, что сильнее всего обычно пугают не эмоции, а беспросветная рутина. Типа когда палач, зевая и сморкаясь в форменный балахон, безуспешно разводит огонь в жаровне, с видимым отвращением к профессии роется в инструментах, чешется, препирается с подручными и всем своим видом олицетворяет наплевательское отношение к службе… Согласна! Сама убедилась. Разом притихшие барышни боязливо сгрудились вдоль веревочного ограждения. Это специфическая местная манера, кстати… Трупов и казней здесь не слишком боятся. Наоборот, свежий покойник — всегда обытие, обильно привлекающее зевак. Трудно устоять от соблазна обсудить случившееся. Шагнуть за барьер — опасно, но пошептаться-то хочется… Не в мою же сторону смотреть? Наверное, проклассифицировали Фрица, как безнадежного «подкаблучника». Не буду их разубеждать. Наблюдать со стороны гораздо интереснее… Явление второе — «Те же и санитары».

С начала массового завоза в Кронах стирального порошка (прошлогодний хит сезона) профессия прачки здесь практически сошла на нет. Лично причастна к этому деянию и не жалею… Зверски вредное для здоровья ремесло. Старательных и совершенно небрезгливых теток, привычных разбираться в чужом грязном шмотье, постепенно переквалифицировали в санитарки, при разворачивающемся Госпитале… Совмещая им лечение с обучением. Как вспомню эти руки, покрытые омертвевшей от щелока и мыльной воды кожей… Ужас! Акция по трудоустройству лишившихся заработка сильно подняла мой авторитет среди женского населения города. Особенно, после осеннего аврала с консервацией остатков неудалой армии Максимилиана Баварского. Тогда многие местные дамы попутно хорошо подзаработали. Поэтому, появление двух почтенных пожилых Frau, в резиновых перчатках и таких же фартуках, с новеньким оцинкованным ведром, шлангом и швабрами меня не особо удивило. И напрасно! Похоже, их проинструктировали заранее. Пускай, не ожидая лишнего экстрима.

Идущая первой, поставила на каменный пол глухо звякнувшее дужкой ведро с горячим раствором карболки, деловито ухватила золотоволосую за ноги и потащила её… а вот и не угадали. В сторону веревочной ограды. Прямо к столпившимся за нею панночкам. Крик! Визг! Топот каблуков разбегающихся в стороны красоток… Не сбавляя шага, бывшая прачка левой рукой приподняла столбик ограждения и равнодушно продолжила движение в глубину «карантинной зоны», волоча за собою оставляющее кровавую дорожку тело… Критически осмотрела результат. Поправила задравшуюся на мертвых ногах юбку, подровняла разметавшиеся руки. Визг превратился в панический вой. Не снимая перчаток тетка закрыла покойнице глаза и так же молча двинулась в обратный путь. Поправила стойки ограждения… Щедрой струей обдала дезинфекцией замаранные плиты, так, что по сторонам полетели пахучие брызги и начала прилаживать на швабру тряпку. Вторая дама подхватила её пустое ведро и направилась к выходу, очевидно собираясь включить в шланг подачу горячей воды. Полы мы моем строго кипятком. Демонстративно не замечая рыдающих девиц, санитарки начисто затерли следы с внешней стороны ограждения и, волоча за собой шланг, покинули курящуюся паром залу. Следом за ними, по английски не прощаясь, двинулись я и Фриц… Аудиенция окончена! Сзади вспыхнула истерика.

Принцип «деления на чистых и нечистых» жителям Средневековья объяснять не надо. Символическая преграда на переносных столбиках разом превратилась для оставшихся наедине с трупом барышень в «барьер между жизнью и и смертью». Есть тут такая церемония. Прокаженных, например, перед заточением в лепрозорий отпевают заживо… Представляете аналогию? А поделом! Отчаянно хотелось обернуться и лишний разок посмотреть на зареванные физиономии с потекшей косметикой.

Увы, нехорошо мешать работе специалистов. Электорат созрел для краткого отеческого внушения. Ваш выход, Барон! Ликбез на латыни, про ужасы бесконтрольного феминизма и греховных мирских соблазнах в светском обществе, сейчас будет в самый раз… К сожалению, без энергичных подкрепляющих действий, проповеди на моральные темы малоубедительны, а любящие папаши с мамашами, способные розгами напомнить гулящим дочерям о ценностях семейной жизни, остались далеко… И неизвестно, живы ли они… А других воспитателей — нет… И телесных наказаний — нет. Потому, что бить людей непедагогично, вот!

В наушнике верещит сигнал экстренного вызова. Похоже, я засиделась. Пора на работу…