Королева Наташка

Лист сорок первый. Первые итоги

Время летит стремительно. Кончается май… И уже полгода, как умер папа… Я опять дома… За окнами — холодно и слякотно, по штормовому Байкалу плавает битый лед. В Европе теплее… Дата со дня похорон не круглая. Однако, народа явилось куда больше, чем на прошлогодние поминки. Правда, пришли мужики, без жен и детей. Вроде, как на полуофициальное мероприятие. Просто почтить соседа, с которым, худо-бедно прожили рядом, почти двадцать лет. Темы путча все старательно избегали, так что посидели душевно. Обстановка — как будто ничего не произошло и папа где-то не далеко, максимум в командировке. Странные ощущения, когда после долгого перерыва вдруг опять надеваешь старые-привычные домашние тапочки… И входишь к себе в комнату. Словно бы детство вернулось. М-да…

Из аксакалов поредевшего Верховного Совета был дядя Лева… Соколов опять болеет. Профессор Радек — окончательно переселился в маленькую подсобку, рядом с бункером информационного центра и на людях практически не появляется. Такое впечатление, что именно её он теперь считает своим домом… Возраст! А из старых «настоящих военных» — не было никого. Да их-то и осталось в Ангарске, если честно…

Думаю, они на нас с Фрицем дуются. По новым правилам, которые он продавил по праву координатора проекта «Wurf nach Sueden», в Союзе больше нет деления «на военных и гражданских». Население поголовно подлежит призыву при военной угрозе или чрезвычайной ситуации. Каждый, от мала до велика, получил своё место в «боевом» штатном расписании, комплект формы и обязанности «по поддержанию порядка» в мирное время. Всё продумано. Пока человек «в гражданке» — он частное лицо. Если надел камуфляж со знаками различия — действует в интересах общества. Взял в руки оружие — готов к бою. Сирена тревоги прогудела — из каждого дома выходит солдат, заранее знающий, что ему делать и кому подчиняться, по «основному» и «запасному» вариантам. Готовый, при необходимости, воевать один… или самоорганизоваться с такими же ополченцами.

Организация получилась фантастически гибкая… Учения обнаружили, что она способна действовать, даже «потеряв» 70–80 % личного состава. На место «убитых» (по жребию), автоматически, выдвигаются очередные кандидаты и, пока работает связь — существенных сбоев в выполнении основных функий не происходит. Хотя при «разборе полетов» выявились невероятные вещи. Например, под самый занавес игрища, оказалось, что группой из 3 «основных» минометных батарей Ангарска (а там больше сотни человек и половина с высшим образованием), лихо руководил 14-ти летний пацан… А «резервная ударная группа», прорвавшая «блокаду» с тыла, почти на 90 % состояла из пенсионеров и домохозяек. Они прибыли «по тревоге» с опозданием, но зато — все на личных плавсредствах. Получилось забавно. Легкий огнестрел дома — у всех свой, а станковые пулеметы, в школьных «оружейных комнатах» — как бы «ничьи». Потому, как — здоровенные и тяжелые. Но если их на катер поставить, то вроде и ничего. В общем, торжествовала форменная махновщина (как её описывают в книжках с Земли-1). Чуток бестолково, на удивление единодушно и потрясающе эффективно. Прямо, как «Непобедимый» у Лема. Гибкая структура «под задачу». Степенный научный конгресс, если надо, через 5 минут — превращается в банду отморозков. Народ в основном доволен… Настрелялись и набегались досыта. Говорят — сами от себя такой прыти не ожидали. А знай наших!

Тут, правда, каждый видит своё. Мама — партизанов батьки Ковпака. Матусевич вспомнил «территориалов», из родной Руссии. Мой Фриц — «фолькштурм» из Германии середины ХХ века. Иезуиты (они и туда пролезли!) сравнивали действия населения Ангарска с «таборитами» Яна Жижки и швейцарскими пикинерами. А дядя Лева — гордо привел пример военной организации государства Израиль. Кстати, благодаря ему — всплыл факт, что, при всей милитаризации нашего общества в нем отсутствует важный элемент иерархической пирамиды. Нет государственных наград. Абсолютно… Прямо, как в том же Израиле, до 1970 года включительно. Трудно даже сказать, хорошо это или плохо. А ещё у нас теперь своя система присвоения воинских званий. Не в силу благорасположения начальства или выслуги лет, а «по факту». Есть опыт успешного управления коллективом из пяти человек — значит, сержант. Из десяти — старшина. Из двадцати — лейтенант. И так далее… Логично же? «Главное быть, а не казаться!» Кто может — делает. Кто не может…ну, вы уже сами понимаете. Возмущается… Мы де, девальвировали многовековое искусство делить мир на «начальников» и «подчиненных»… И что? Вы на местную Польшу гляньте. Там, где собралось больше двух панов — не коллектив, а бардак. Оно нам надо?

Наконец-то разжилась нормальным по внешнему виду писчим материалом. Смешно… Золота и камней самоцветов сколько угодно, а качественные бланки для документов длительного хранения нам приходится заказывать аж в Корее. Высокая трудоемкость! Не выгодно… А если делать нашими «скоростными методами» — есть риск, что может выйти «не долговечно». Для архивных материалов — оно существенно. Куда не плюнь — квалифицированный труд мастера оказывается лучше, чем «технологии военного времени». Если не по цене, так по качеству… Хотя, одно другому не мешает. Жалко, что соблюсти тут оптимальный баланс — дьявольски трудно. Особенно, когда труд не выражен материально, а чисто управленческий, например.

Ахинеев, отловил меня после учений, задал несколько вопросов и выдал очередную бомбу. Из уважения к «царствующим особам» — статьей для ежедневника «В последний час». Раз это полуофициальный печатный орган Sacrum Imperium Romanum. Русского и немецкого (сетевой автоперевод последнее время работает, как полагается, сама им пользуюсь) ему показалось мало. Добавил ещё латинский текст, обогатив его просторечными выражениями. И оно перевелось! Понятно перевелось. Даже мне результат понравился. Отец Моринелли (по слухам) удивился, но всемерно одобрил начинание. Зацените:

В принципе — убедительно. Живой классик, чего уж там… (хотя сам Ахинеев, от этой чести, старательно открещивается). У него вообще интересный взгляд на самоорганизацию общества. Например, он считает, что теории коммунизма тупо не существует. Идеальная формула возможна только для описания мертвого. Точно так же, как сто лет назад, на Земле-1, не существовало никакой теории социализма. А четыреста лет назад, там же, не существовало теории капитализма, кстати… Управление всегда обслуживало живое дело, подстраивалось под потребности момента… А теория — рвалась вперед. Платон напрасно теоретизировал по поводу модернизации современного ему рабовладельческого строя, мыслители Средневековья размышляли о реформе феодализма («Государь» Макиавелли — это теория абсолютизма, то есть иного, враждебного феодализму общественного уклада). Были свои непризнанные теоретики «правильного строя» при капитализме и социализме. И? Сильно тот же Макиавелли преуспел? А ведь был умнейший дядька. На Земле-1 его уже четыреста лет цитируют, как классика политической мысли. «Нет пророка в своем отечестве!» Полезно вспомнить, как преследовали при капитализме на Земле-1 социалистов, и как там же, при социализме, гоняли «диссидентов». Прикол в том, что любым уже существующим режимам новые теории обычно не нужны, они создавались по старым теориям. И просто стремятся сохранить себя. Отсюда следует один интересный вывод. Любое стабильное общественное образование формируется быстро, за жизнь одного поколения. А потом — воспроизводит себя. Пока не гибнет.

Таким образом, историческая практика показывает, что пытаться что-то реформировать изнутри — почти бесполезно. Власть всегда слушает только угодных себе лиц. Теоретики «со стороны» и «снизу» начальству не нужны. (Страшно глубокая мысль, между прочим, по себе знаю, как бесит чужое вяканье под руку, в момент занятости важным делом) Короче, Ахинеев хорошо устроился. Мыслит по принципу — «если хочешь получить результат, то предлагай новый общественный строй. Вполне возможно, тогда до него доживешь, как Карл Маркс, на Земле-1, дожил до Парижской Коммуны». Новому миру новые теории пригодятся, как наметки или «строительный материал». Ни раньше, ни позже… Забавно, но примерно такого же мнения о любом большом деле придерживаются китайцы. В Поднебесной, полное совершенство — синоним смерти. Живое — всегда не совершенно. Даже в дворце императора, по указанной причине, специально оставили недостроенным один угол. Гм… Цель — ничто. Движение — всё. Где-то я это уже слышала… Хорошенькая перспектива намечается! Прожить всю жизнь в бардаке и, если очень повезет — умереть посреди бардака. Всегда мечтала, ага…

Кто б подумал, что на мысли о политике меня потянет размышлять по ходу сидения в диагностическом центре? Специально вырвала из графика несколько дней на процедуры и обследования. Томографию и тому подобное… А теперь — думаю думу… До сих пор, все «наши» — прилетали рожать в Ангарск. С точки зрения заботы о здоровье — нормально. А с точки зрения этики? Вот сижу я в приемном покое и сравниваю сияющий кафель, потолочные светильники и запах дезинфекции, с нашим собственным госпиталем… в Розенберге и городской больничкой в Кронахе… Не фонтан условия, мягко говоря… Хотя, статистика нормальная… Нет, Фриц мне слова не скажет. Где решу — там и лягу на сохранение. И ребята ничего не скажут, наверное… Но, подумают… Точнее — могут подумать… А это нехорошо. «Равные права» — не пустой звук. Надо соответствовать образу… Проблема!

Кажется, у меня началась профессиональная деформация. За последние месяцы я начисто забыла, как оно бывает, если некуда деть кучу свободного времени, нельзя заняться своими делами, а надо тупо сидеть и чего-то ждать. Напомнили… Та же томография буквально душу вынула. Хоть и маленькая, но очередь. Если оператор потратил на каждого 20 минут времени — полновесный час жизни долой… Анализ крови… анализ выделений… пробы на разных паразитов (поразительно, за весь период наших приключений даже глистов не подцепила). Правда, тут моей заслуги мало. Откуда им взяться, при централизованном-то питании и лютом фрицевом «орднунге» насчет санитарии?

Средневековый образ жизни, на самом деле, не такой страшный, как может показаться поначалу. Есть в нем свои изюминки. Например, медная посуда. Мы в Ангарске, например, привыкли, что посуда должна быть из светлого металла. Алюминий, нержавейка, мельхиор… ради особых понтов — серебро. Думаете, это кайф? У нас дома (то есть, у папы с мамой) есть набор серебряных столовых приборов и стопка серебряных стаканчиков для крепких напитков. Заморишься их чистить! Тускнеют на воздухе, пакость такая, моментально. Химзавод дымит почти рядом, как ни чисти выхлоп — примесь соединений серы в воздухе — ощущается. А медяшки, раз надраил — они неделями блестят. И главное — медь, одним прикосновением, убивает любую заразу. Человеку доза яда мала, а микробам хватает с избытком. Местный народ вовсю пользуется эффектом. Не столько моет свою посуду, сколько сверху протирает. Куда ни глянь — медные котлы, медные кружки, медные кастрюли, тазы и чашки. Сильнее всего, первое время, меня напрягала медная сковородка. Дома я привыкла к чугунной. Уже на алюминиевой, картошка и яйца подгорали… В Европе, на медной сковородке, поначалу, сгорало всё… Зато медная посуда смотрится празднично. Натурально, огнем горит. Оттенками красного переливается. Среди белой кафельной плитки, медь — не смотрится. А на фоне дубовых полок и панелей — стильно. Уютно… Опять же, медные ручки на дверях. Медные петли на окнах. Фигурки, украшающие мебель. Медные люстры, решетки, пуговицы, вешалки… Медные рукомойники, медные унитазы («хай-тек», увидела — офигела). Среди всего этого багрового сверкания чувствуешь себя «хозяйкой медной горы»… Откуда свалилось богатство?

Артиллерийский парк Розенберга на три четверти состоял из бронзовых орудий. Как только наладилось с электроэнергией — трофейные пушки пустили на металлолом. В гальваническую ванну. Электролитическое рафинирование медных сплавов «доиндустриального периода» дает от 2 до 7 килограммов серебра на каждую тонну условной меди, а сверх того — до 50-300 граммов золота (тут уж как повезет). А ещё — кучу примесей, от свинца с оловом (легирующие добавки) до мышьяка (тоже в хозяйстве пригодится). Медь сразу же пустили в оборот. Частью на гильзы, а в основном — на предметы быта и кухонную утварь. Гигиена — важнее всего… Так что, наша самодельная городская больничка, по контрасту с привычным в Ангарске засильем нержавеющей стали, сверкает «древним колоритом» — медяшками, во всех углах. И ещё неизвестно, что для здоровья лучше. Тенденция, однако… Последнее время посконно-доисторический быт преследует меня на каждом шагу. Пояс носить — нельзя. Штаны — нельзя. Можно — свободное платье или сарафан с бретельками. Каблуки — тоже нельзя. Когда мне показали новый холщовый лифчик (грубый, как дерюжный мешок) — подумала, глумятся. Оказывается — нет. Так полагается, с целью подготовить грудь и особенно соски к будущему кормлению. На мой вкус — откровенный садизм. Впечатление, что чем ближе роды, тем дальше я проваливаюсь вглубь веков.

Спрашивали, как контролирую вес тела? Элементарно! Под потолком, в нашей с Фрицем спальне висит купеческий безмен. Крюк, стрелка, рычаг и кольцо для подвеса груза. Напротив — зеркало. Хватаешься одной рукой за кольцо, и второй рукой щелчками двигаешь противовес по длинному рычагу. Как только равновесие установится — поджимаешь ноги и на весу двигаешь противовес до уравновешивания. Только надо задержать дыхание и не качаться в воздухе. Тогда — получается точно. Показала фотографию… Дарья Витальевна только вздохнула глубоко. Что ей не нравится? Надо тащить по воздуху, через полконтинента, медицинские весы? И сердцебиение плода я сама умею выслушивать! Учили… Фрицу тоже давала послушать… Чего переживать? К чему заполошная суета и трепка нервов? Не маленькие, сами способны о себе позаботиться. Парни в Кронахе уже десятки родов приняли. Сбили цены на рынке повивальных услуг почти до нуля. И нормально! Местным бабкам я, конечно, себя не доверю. А так, особой необходимости рожать именно в Прибайкалье не вижу…

От скуки выстучала по рации Инку… Та порадовала, что у тунгусов подход к вопросу родов до предела рациональный. Да и роды у них, гм… своеобразные. Они же — вечно в пути. Если схватки начинаются по дороге — то обоз даже не останавливается. Женщина сама слезает со своего оленя, отходит немного в сторону от тропы, с одной или несколькими созванными на помощь подругами… и там спокойно рожает. Будь вокруг зима или лето, безразлично. В холод, снег, ветер или дождь, всегда под открытым небом. Потом ребенка заворачивают в тряпки, кладут в заранее приготовленную колыбель и привязав ее сверху к оленю, тунгусска вновь садится верхом и продолжает путь, как будто с ней ничего не случилось. Ну, разве что есть суеверие, что дорога, по которой проехала роженица — несчастлива для других людей. Роды, происходящие на стоянке, отличаются от «дорожных» мало. Женщина всё равно рожает под открытым небом. Тунгусы полагают, что это нечистое дело оскверняет юрту. Обычно, вне юрты раскладывают костер. Летом он бывает небольшим и разводится только ради обычая. Зимой же, в мороз, на огонь не скупятся. Там женщина и рожает, встав на колени или на корточки. Повивальная бабка (если найдется) охватывает сзади живот роженицы и нажимает на него до тех пор, пока не появляется ребенок. Если нет — тунгуска рожает в одиночку. Вернуться в юрту можно не раньше, чем отойдет послед. Иногда этого приходится ждать по пять дней. Пусть вокруг стоит сильнейший дубняк, обычай незыблем. Некоторые тунгусы, кто очень любит своих жен, делают им зимой маленькие хижины из ветвей, где и происходят роды. И никаких проблем! Оптимистка…Бр-р-р! Называется, подняла настроение… Спросила — зарывают ли тунгусы новорожденного в снег? Смеется… Нет, отвечает, это уже варварство! Такое только буряты делают. А они, значит, гуманисты…

Ура! Опять лечу на Запад. И никто не учит меня жить. Никто не назначает оздоровительные процедуры. Не требует «ничего не есть первую половину дня» и не пихает внутрь всякие резиновые трубки. Благодать! Скромный сухарик с перцем и большая кружка сладкого кофе. Что ещё нужно слабой беременной женщине?

Это — смотря, какая женщина. Мне лично — очень много чего нужно. Пеленки, распашонки, подгузники… Простыни, наволочки, занавески, сетки от мух, полотенца… Тапочки и сапоги, рубахи, штаны, платья, платки, чулки, кепки… Думаете, свихнулась Наташа? Не, мне своих запасов надолго хватит… Но, тут и здоровый спятит! Все мирные дела — побоку. Началось! Великая война, «за освобождение Польши от трети территории и половины населения», наконец-то полыхнула в полную силу. А у нас в Кронахе, как выяснилось — ещё ничего не готово к приему гостей. Почти… Как всегда… Дядя Лева, на прощание, утешил — что это нормально. В Аренсбурге — тоже аврал.

Грузовой отсек за моей спиной и подвесные контейнеры самолета до отказа набиты тканями, нитками и запасными иглами. Парадокс снабжения… Готовой материи — полно. Она компактная. Нетрудно запустить автоматические ткацкие станки работать в три смены. Но, легкая промышленность Ангарска так и осталась в зачаточном состоянии. Зачем она была нужна, если в каждом доме швейная машинка и альбомы выкроек на все случаи жизни? Надо — за пару вечеров сшил и носи. Или за вечер… Или, как на Эзеле — за полчаса. Если крепить клеем… Вот только размеры не те. Никто как-то не подумал, что выражение «ребенок остался голым и босым» может иметь совершенно буквальное значение. А на Украине таких сейчас — десятки тысяч… Будет больше… Раскупоривать склады резерва бессмысленно. Это капля в море. Надо срочно налаживать собственное производство. Как будто мы тоже вступаем в эту войну… Хотя, почему как?

Вопреки жутким сводкам, вырвавшись из цепких лап родной медицины, ощущаю совершенно противоестественный подъем настроения. Снова — привычный ворох разнообразных забот. Снова я нужна… и скоро увижу Фрица. Соскучилась. Прикидываю фронт предстоящих дел. Заранее пытаюсь распределить работу и прикинуть, как закрыть первоочередные потребности проекта. Что и кому сказать, по прилету. Про что — пока не говорить…

Традиционный уклад средненемецкого городка Нового Времени вот-вот затрещит по швам. Традиция диктует, что удел добропорядочной немецкой женщины — это три «К». Kuche, Kirche, Kinder. Кухня, церковь, дети… А муж — кормит семью. Однако, казенная швейная машинка и «срочный императорский заказ» резко изменили баланс доходов. На всех дам, хоть немного умеющих строчить на машинке, пролился серебряный дождь. Срочно нужны тысячи комплектов детской одежды, тысячи одеял и чехлов для подушек и тюфяков… О! Немцы уважают честный труд. Но, мгновенное пополнение семейного бюджета из нового источника уже вызвало смятение умов. В отличие от Острова, вынужденного считаться с политикой и интересами гильдий, Фриц явно собрался промаршировать по мозолям традиционных ремесленных корпораций. Нет, он никому не отказывает в заказах. Но, цены едины. И сроки — жесткие. Виртуозов иглы и наперстка приперли к стенке… Или ковыряйся «по-старинке», завистливо прислушиваясь к стрекотанию новомодной швейной машинки за окном у соседей. Или получай такую же машинку и своими руками хорони привычный образ жизни. Похоже, что Кронах скоро обречен превратиться в швейную мастерскую Баварии. Со всеми прелестями монополии в однообразном секторе рынка. От семейных скандалов, вызванных внезапной перегрузкой женщин, до цен на повседневные продукты и товары, которые лавочники тут же попытались задрать, в соответствии с ростом платежеспособного спроса населения. Боюсь, что Фриц с разбушевавшейся рыночной стихией не справится. Край нужны железная рука и костяная нога плановой советской экономики. Только «кризиса потребительских цен» нам для полного счастья и не хватало.

Плохо я знаю своего Фрица. (справедливости ради, он сам от себя такого не ожидал) Nihil habenti nihil deest (У кого ничего нет, тому нечего терять). Бунт в Кронахе вспыхнул, но зашипел, как подмокшая шутиха, и погас, толком не разгоревшись. Началось всё довольно прозаически. Как полагается — в баварских пивных. Вместо привычного ужина, после трудового дня, довольно многие (по прикидкам — процентов семьдесят) отцы семейств тихого немецкого городка обнаружили в родных домах странную суету и полное отсутствие еды на столе. А на грозное «Was ist das (Что это такое)?!» — получили суетливое объяснение половины, что «нынче такой день, что год кормит», прерываемое стрекотом швейной машинки. А следом робкое предложение — «сегодня перекусить с детьми в другом месте…» подкрепленное новеньким серебряным талером. 27 граммов чистого серебра — это много. Это, ещё недавно — недельный заработок довольно обеспеченного человека. Приказчика, учителя, дворецкого… Вроде бы — неплохое дело, отдохнуть с детьми. Пускай, несколько непривычное. Но! Традиция…

Не взять — значит, свалять дурака. Тем более, супруга честно зарабатывает деньги и отвлекать её глупо. Взять — показать себя ещё большим дураком, который не может заставить жену вечером накрыть стол. С другой стороны, ужин в пивной — это развлечение для богатого человека и праздник для бедняка. Грех его упустить. Талер — это очень щедро. Цены на съестное в Кронахе контролируются жестко. Инфляции нет. На собрании представителей торговых домов по поводу роста цен Фриц выразился прозрачно — «Мне кажется, что Heimat (Родину) спасут только массовые расстрелы…» А отец Моринелли с удовольствием перевел фразу полностью. Так что, можно ужинать «в заведении» хоть целую неделю. И выпить там пива — сколько пожелает душа… И угостить детей лакомствами… И позволить себе что-нибудь ещё… Когда ты такой один — это радует. Когда разом две трети мужского населения — настораживает. Если в ресторане ужинают все — он превращается в «столовку»… А вдруг, это — теперь навсегда?

Слово за слово и подогретые пивом бюргеры, мелкими группами, потянулись на площадь перед Ратушей. Стихийный митинг возник, словно из ничего. Когда в одном месте собирается много подвыпивших мужиков — жди беды. Толпа — стихия непредсказуемая. Всегда найдется горластый крикун-подстрекатель и понеслось… Хорошо ещё, что большинство народа явилось с детьми. Хоть это их сдерживало. Но, общий настрой постепенно накалялся и требовал физического действия. Если верить Густаву Ле-Бону, в воздухе явно запахло еврейским погромом. Причем тут несчастные ашкенази? Ну, например — «…а почему они сейчас ужинают дома, а мы все здесь?» Страшное это дело, неконтролируемая человеческая масса… Хуже леммингов. Если попрет, то не остановить. Если начнет искать врагов — обязательно найдет. Промедлишь — и врагом окажется всякий, вставший на пути.

Работники Ратуши, в силу огромного жизненного опыта, дружно попрятались и бросили город на волю народной стихии. Спасибо хоть, что перед бегством позвонили о назревающей буче в Розенберг… Нервные они какие-то… Надо бы, под благовидным предлогом, там ревизию устроить… Если «слуги народа» так резко делают ноги, завидев прущую к ним вооруженную толпу — это верный признак, что у них «рыло в пуху». Не?

Впрочем, толпа толпе рознь. На «Прикладной социологии» нас учили, как следует управлять «случайной агрессивной толпой». Самое главное — быстро оценить социальный состав и настроение. Голодные работяги или крестьяне — это ничего. А вот сытые обыватели, страдающие фигней от скуки — очень трудный материал. Форменные могильщики социализма, если верить товарищу Ахинееву. Дико тяжело убедительно ответить на вопрос — «Отчего это в булках изюма мало?!», так как он глупый и риторический. Не связаный с реальностью.

К счастью для всех, состояние сытости, за недолгие месяцы торжества «Нового порядка», ещё не стало слишком привычным состоянием. Опять же, не было убедительного повода для выступления. Скорее, выплеснулось на поверхность внутреннее недовольство слишком быстрым темпом перемен вокруг. Люди не любят реформ…

Короче, на момент прибытия Фрица к месту событий по тросовой переправе (самая длинная «ветка», от углового бастиона внешней крепостной стены до колокольни Ратуши, почти километр туго натянутого троса) митинг вяло разгорался, перевалив стадию «пьяные базары». Это, когда каждый лезет на трибуну излить своё наболевшее, но слушают его ещё внимательно. Зато когда начинаются невразумительные призывы «бей!» или «долой!» — работать на порядок труднее. Короче, он успел в самый раз. Настолько, что нахально пристроился в уголку стационарного эшафота (вы думали, там для них трибуну приготовили? Бр-р-р…). И даже настроил через рацию передачу на магнитофонную запись. «Глас народа», чо… Продемонстрировал «присутствие духа». Рядом — не одиночные просители, тут в пивном кураже режут на весь честной народ «правду-матку». Ну, насколько понимают, конечно.

Как он позже признался — ожидал худшего. Реальных-то косяков полно. Грамотный вражина нашел бы к чему прицепиться. А на вооруженных митингах — врать нельзя. Это старое правило. Кому не поверили — труп. Но, обошлось… Солидарной группы бузотеров или хотя бы однообразно обиженных не случилось. Каждый со своей «печалью» явился. Оперативное появление «отца народа» (смешно, он там, многим в сыновья годился, а кое-кому — и во внуки) приняли, в целом, благожелательно. Так что — Фриц стоял тихо, кивал сочувственно и «внимал народным бедам» (говорит, с трудом удерживаясь от хихиканья)… Я его понимаю! Когда записи слушала — оборжалась. А отец Моринелли выклянчил копию стенограммы, что бы послать в Рим. Собственно говоря, большой опасности не было. И смеялся Фриц не один. Митинговало всё больше старшее поколение. Молодежь и дети помладше — иронически слушали… Ибо — речь шла о них… А ещё — про ужасное падение нравов, крушение морали, забвение основ и аналогичные ужасы. Кликуши, блин… Резюме — «настали последние времена».

Самое забавное — по-существу, митингующие были правы! Не удержусь от цитаты из учебника:

«Новая общественно-экономическая формация всегда возникает как живое творчество масс, в условиях смертельной борьбы с отжившим социальным строем. По опыту СССР на Земле-1, можно констатировать, что социализм так же враждебен к комунизму, как был враждебен к социализму капитализм, а к капитализму феодализм. Тенденция сохраняется. Ведь даже рабовладение было прогрессивнее (!) родоплеменного строя. При рабовладении, военнопленных раздают по семьям или отправляют на работы, а до него — всех убивали.

На основании сказанного можно утверждать, что коммунизм, как до него капитализм или социализм, не охватит моментально весь мир. Он первоначально возникнет в одном месте, и будет постепенно „выгрызать“ жизненное пространство с ресурсами у конкурирующих общественных формаций, подвергаясь яростным нападкам извне и сам щедро раздавая удары врагам. Более мелкие детали такого коммунизма прояснятся только в процессе его построения…»

Что и наблюдаем… Где проходит фронт идеологической борьбы? В головах людей. Если хотите иметь сторонников, то будьте готовы получить противников. А уж они найдут к чему придраться… Особенно когда многие горожане ощутили, что лично стали жертвами принципа — «Вы ещё проживете сами по себе, а вот ваши дети — уже наши».

Своеобразный оказался у координатора проекта «Wurf nach Sueden» взгляд на образование. Вот вы честно сознайтесь — что первое приходит в голову, если возникает задача мгновенно поднять культурный уровень в окрестностях нового анклава? Радио — это паллиатив… Избы читальни окрывать? Так народ почти поголовно неграмотный. Самое простое обучение грамоте стоит дорого. Бесплатные школы учреждать? Три раза ха-ха…

Нищета вокруг! Материальная и духовная. Люди просто не понимают нужды учиться читать и считать, если каждый ребенок из простой семьи, с 6–7 лет, обычно работает. Кормит сам себя, а часто — и ещё кого-то. На Земле-1 проблему удалось решить очень постепенно. Столетиями (!) поднимая средний уровень жизни до черты, когда отправить хоть одного ребенка в бесплатную школу (о платном образовании и речи нет) вместо его «продажи в услужение» или использования на посильных работах, стало доступно каждой семье. Тупик… Силком направить всех детей школьного возраста на обучение (вопреки нужде и мнению родни, как в раннем СССР) — логично, но у марионеточной «Sacrum Imperium Romanum» тяму не хватит. Зато, у неё есть деньги…

Мысль, что за каждый день обучения в школе надо платить деньги ученику, а не только учителю, даже у нас в Ангарске вызвала форменное бурление говн. Память о «советском бесплатном образовании» сильна… Но Фриц (и его штаб) судили по себе. Они оказались правы… «Учеба — это труд, а труд должен быть оплачен». Dixi! И меркантильный интерес совершил невозможное — дал почти 100 % посещаемость младших классов.

Каждый день, любой ребенок в Кронахе, независимо от его пола, за добросовестный приход на занятия получает одну серебряную монету. Наш «фак». За прилежание или проявленные успехи — ещё… На это можно жить! Не только купить покушать, но обуться-одеться. А ещё помочь родителям. Вечное проклятие бедняков, многодетность — обернулась обратной стороной. Ручейком серебра в скудный семейный бюджет. Сначала — этому радовались… Потом — притерпелись… А теперь, судя по речам некоторых ораторов — забеспокоились.

Традиционная семья, пресловутая «ячейка общества» — стройная иерархическая структура. Она — основа как экономической формации, так и государственной власти. Поэтому, государство холит-лелеет и семью в городе, и деревенскую общину. Vater (отец), на своем уровне — царь и бог. Дети — низшие существа, целиком зависящие от родителей и взрослых вообще. Обреченные молчать и подчиняться. Иезуиты лучше объяснят… зачем, почему и с какой целью «вертикаль власти», от земли и до неба, так скурпулезно повторяет саму себя. Но, во все времена и при любых режимах молодое поколение жестко прессуют «социализацией». Да и потом, если честно… Сорокалетний подмастерье, понимающий, что его никогда не допустят до положения мастера — это как? Патриархат, блин. Правда, говорят, что матриархат ещё хуже. Наверное, так и есть. Не зря ж «бабье царство» — страшная сказка… Что может быть страшнее начальника, которому каждый месяц «сносит крышу» гормональным взрывом? А вот бывший беспризорник, ныне «добрый император F4» — придумал. Зацените!

Взял и объявил, что, в его сфере компетенции, «у людей равные права». У всех. Без исключения. А если кто недоволен, то может искать себе другой глобус, покуда цел и при памяти… Кругом свобода! Кажется, один Макаренко, на Земле-1, высказывал крамольную мысль, что ребенок должен иметь возможность прокормить себя сам. И показал пример коммуны, где учатся, работая, и работают, без отрыва от учебы. За деньги, да-с… Оказывается, такой подход революционно меняет мотивацию участников процесса. Намекну, даже точность вычислений при решении математических задач резко повышается, когда в вычислениях фигурируют деньги. Педагогический феномен, ага… Сразу отпали проблемы с дисциплиной на занятиях, и с выбором предметов… Когда учитель и ученик вместе работают на общий материальный результат — это нешуточно вдохновляет. Пропадает ощущение сторон, что «тупой наставник, из тупой чурки, пытается выстругать не менее тупого Буратино». До полного равноправия — «раз образование платное — то для всех», оказывается, додумались только «красные»…

Между прочим, если читать-писать хочет научиться взрослый — то разницы нет. Та же самая ускоренная программа «две недели — на азбуку и устный счет», а потом «четыре недели — на правописание и арифметику». И та же самая серебряная монетка, за каждый день посещения занятий. И независимый контроль результатов. Грубые бесплатные книжки, с примерами решения житейских математических задач и составления простых письменных документов. И бесплатный доступ в библиотеку. И азы политэкономии (как же без пропаганды).

Эффект? Конечно, хорошо, если ребенка теперь не обсчитают в лавке. Гораздо хуже, что его вообще не обсчитаешь… Равная оплата за равный труд! Уже неприятно… А когда выяснилось, что «школьные деньги» у ребенка нельзя отнять силой. О! Это крушение основ… Папа рассказывал, что даже в благополучном СССР у детей вымогали или отнимали деньги, данные «на обед» или «на кино»… Откровенно силой или под каким-то благовидным предлогом… Вот только не спросила — «а сам ты этим занимался?». Маленькая я была, наивная… А ещё — деньги у ребенка можно выманить обманом… А ещё — его можно вовлечь в игру… А ещё — приучить к спиртному (наркотиков тут пока не знают). Или — подсунуть другой соблазн («Золотой ключик» — гениальная сказка). Сами понимаете, что равными правами тут уже не пахнет. Жестокий век, так сказать. А вот — не фига!

У мальчиков Фрица, после «карантина» на Острове, отношение к таким забавам резко отрицательное. А с ними приходится считаться. Азартные игры в городе изживали трудно. Наверное, частным образом, у себя, кто-то ещё играет в кости или в карты. Но, предельно конспиративно, буквально «ночью под одеялом». Детей до подобных мероприятий не допускают… И это правильно. Между прочим, последнего в городе «наперсточника» я даже видела своими глазами… Уже без обеих рук, но ещё с головой на шее. У палача тоже дети в школу ходят… Помешать малышне пить пиво пока невозможно. Пиво здесь считают «здоровым детским напитком»… Германия же! XVII век! Но, услышать от 7-ми летнего молокососа в пивной фразу «Папа, много пить вредно!», многим оказалось в диковинку.

Кстати, недавно имела сомнительное удовольствие наблюдать, как реально действует Магдебургское право. Для надежно изобличенных опасных злодеев работает древняя норма «О всякого рода преступлениях» (статья 17). Преступника казнят, но имущество казненного не конфискуют в чью либо пользу (это, как оказалось, позднее извращение), а уничтожают. Полностью… Что бы пресечь соблазн обогатиться за счет другого человека методами судебного производа. Дом — разрушают, вещи — сжигают, домашнюю скотину — убивают, как павшую от дурной болезни, а родственников, не замешанных в правонарушении — изгоняют из города. Всё очень чинно и торжественно…

Есть только ма-а-а-ленькое новшество. Преступление в отношении детей теперь считается настолько же серьезным, как и преступление от которого пострадал взрослый. Кого в Кронахе отныне считают взрослым? Того, кто кормит себя сам. Прослеживаете логику? Если учеба — работа и она оплачивается, то учащийся уже не попрошайка и не нахлебник, а полезный член общества. И его права — под защитой. Желающие «трясти из малышни копеечки» (до того — обычное развлечение малолетней шпаны, уцелевшей в чистке прошлой осенью) разом превратилось в страшный грех. Со всеми вытекающими последствиями. Гопников моментально помножили на ноль. Но, многих в городе конкретно перекосило. Даже не представляете, сколько на первый взгляд благопристойного народа имело «свой интерес» в перепродаже краденного или отнятого у потянувшихся в школу детишек… Не, я понимаю, что и жизнь трудная, и поганые повадки стали второй натурой. Но, совесть-то иметь надо?

А какой фурор произвело в криминальном мире понятие «инвентарный номер», наносимый на одежду и обувь? Наивные ухари думали, что если куртка или ботинки в точности похожи на сотни таких же, бесплатно выданных учащимся в первые дни занятий, то их в чужих руках никогда не узнают. Ха-ха! Учетная книга, трафарет, немного светящейся в ультрафиолетовых лучах краски (не различимой при солнечном свете, не удаляемой простыми средствами), дуговой фонарь со светофильтром… вот и скорое изобличение. А уличные микрофоны, загодя рассованные в удобных для грабежа детишек закоулках вокруг школы… в комплекте с круглосуточно пишушим уличный фон многодорожечным магнитофоном? Не так много микрофонов, оказывается, надо на маленький городок, чтобы знать все тайны его обитателей и быть в курсе большинства серьезных происшествий. Десятка три…

И что? Вдруг накрылась медным тазом веками освященная практика определения факта преступления и степени вины участников по показаниям свидетелей. Нет, свидетелей у нас тоже опрашивают. Только проверку показаний проводят объективно. Анализ звукозаписи дает место преступления (бинауральный эффект, от прослушивания сигнала с разнесенных микрофонов), анализ спектра — принадлежность источника звука (между прочим, свой уникальный «тембр» имеет не только людской голос, но и огнестрельное оружие). А отпечатки пальцев? А прочие приемы криминалистов? Нет нужды верить на слово. Всё можно проверить… Желаете поклясться на Библии? Да сколько угодно! Но учтите, если выявится лжесвидетельство, то можно и под церковный трибунал угодить… Раньше — было наоборот. Инквизиция сдавала изобличенного еретика для казни светским властям. Теперь, по желанию «поциентов», им дозволено оспаривать заключение технической экспертизы в храме божьем… Старинное право искать «защиты у алтаря», чо… Фишка в том, что независимую «техническую экспертизу» проводят те же самые иезуиты (ну, негде нам взять кадров на две конкурирующие спецслужбы). А те и раньше не гнушались «приборными методами» (вспоминаем моё взвешивание в Ратуше). Причем, за последнее время, изрядно в них поднаторели… То есть, клясться перед церковными святынями, как и раньше, можно в чем угодно… Но, если «объективная проверка» покажет что клятва ложная — ой-ой-ой! Смертный грех, проходящий по статье «публичное святотатство». Можно спокойно жечь живьем на площади. Справедливо же? Ведь сам себе наказание выбрал, не? А многие возмущаются. При виде радостно потирающих руки попов — задним числом требуют расстрела. Гурманы…

Из таких элементиков и возникло, в определенный момент, стадное чувство, погнавшее бюргеров на митинг… Фрицева «справедливость для всех» вступила в конфликт со старинным обычаем, когда каждый искренне считает «справедливостью» свою собственную выгоду. Жить «по правде» многим показалось неуютненько. Внятно в этом признаться — ещё более неприятно. Хорошо бы найти «врага», но для этого отдельным трусам сначала надо сбиться в толпу. Вот они и собрались…

Барон, по огромному житейскому опыту, последнее время сильно возражает против наших всякого рода «походов в народ». Фриц смеется — «Он — аристократ! Ему — не понять!» А я тогда — кто? А ты — к нам с Луны свалилась. Нормально?! Семейка сумасшедших… Босяк и инопланетянка, блин… Правы — оказались оба.

Общаться накоротке с полупьяной толпой — удовольствие «ниже среднего». С другой стороны — «это мой народ». И спорить с моим благоверным по данному поводу бесполезно. Действительно — его. Действительно — «мне не понять». Ни кайфа распивания пива с собственными несовершеннолетними детьми. Ни приколов, в стиле «подними скамейку жопой» (это тут старинный метод проверки качества того же пива — надо плеснуть пива на лавку, сесть сверху в кожаных штанах, подождать, пока прилипнет, а потом попытаться встать). Если пиво хорошее (не разбавленное), то сиденье отлипнет от штанов далеко не сразу… Иногда — на пару шагов хватает… Хорошо, что меня там не было. Я бы им устроила! А с другой стороны — подорвала бы авторитет… Когда у толпы мужиков желание помахать кулаками понемногу обретает материальную силу — не надо им мешать. Надо использовать дурную энергию «во благо». Или — безвредно для окружающих. Я так не умею…

Фриц потом уверял, что идея пришла из наших сказок. «Наших», в смысле — с Земли-1. До Андерсона и братьев Гримм — века. Тот образ короля, что показан в фильме про «рыцаря Айвенго» (это где Высоцкий пел) для XVII века не характерен. За такой пасквиль на высшую власть здесь, как минимум колесуют. «Свойский король» — выдумка ХХ века. Настоящий монарх должен внушать страх и почтение. Ну, так нас учили в школе.

Вот не признал во мне Конецпольский «царствующую особу» и хоть ты тресни. Не могу притворяться. А любимый отморозок решил, что подобный «сказочный стиль» — это самое оно. «Мы рождены, что б сказку сделать былью!» А может, новогодние утренники вспомнил… Выждал прогалину в излияниях ораторов — и вылез вперед сам. Да как гаркнет (в микрофон рации) — «Was trinken wir (что будем пить)?!» Через динамики, по углам площади, ага… Сюрприз! Толпа реально опешила и тихонько выдохнула — Bier (пиво)! Машинально.

— Gut! — прорычали динамики голосом Фрица, — Geben Sie mir bitte Bier (дайте, пожалуйста, пива)!

И на площадь приехала бочка с пивом… А следом — электрокар, с прицепом битком набитым шанцевым инструментом. Кирки, ломы, лопаты, кувалды. Вот уж чего народ не ждал. Взвод автоматчиков поразил бы его меньше. Удивить — победить! Дальше было просто. Видела на фото. Фрица слушали с разинутыми ртами.

Про то, что «падение нравов» — это когда женщины работают, не поднимая головы, а мужики за их счет квасят… Что если кто-то в Кронахе страдает от безделья — то он в силах помочь. А ещё — про «работа не пиво — всем хватит!». Что-то знакомое… После чего предложил — каждому, кружку хмельного, «на халяву» и выбрать орудие труда, по вкусу. Завтра «субботник». Оденьтесь попроще — и ждем. Раз вам делать не хрен… Решил, не откладывая в долгий ящик, начинать «вырабатывать у населения правильные условные рефлексы». Юморист!