Спасите меня, Кацураги-сан! Том 6

Глава 10

Вся эта ситуация меня настораживала. В семье Кацураги не было других детей. Тогда кто умудрился представиться моим братом. И что ещё интереснее — почему Акихибэ Акико и Кондо Кагари поверили ему на слово?

Я подошёл к квартире Кондо Кагари и позвонил в дверь. Мой коллега долго добирался до прихожей. Очевидно, он уже лёг спать. Но откладывать разъяснения ситуации на завтра я не хотел. Этот незнакомец вполне мог оказаться каким-нибудь злоумышленником. И держать его в квартире Кагари до самого утра, как минимум, опасно.

Кондо открыл дверь и, устало зевнув, взглянул на меня, будто не понимая, зачем я вообще к нему явился.

— Тендо-кун? — протянул он. — Ты чего здесь делаешь в такой час?

— Акико-тян сказала мне, что у тебя остановился человек, который представился моим братом, — сказал я. — Он сейчас у тебя?

— А! Казума-кун? — вспомнил Кондо Кагари. — Я уснул и уже позабыл, что он у меня в гостиной лежит. Ты не беспокойся, Тендо-кун, пусть отсыпается до утра. А завтра уже к тебе переедет, если что.

Наивная душа — этот Кондо Кагари. Он ведь даже не спросил, есть ли у меня брат.

— Позволь, я на него взгляну для начала, — попросил я. — Если не проснётся, может остаться у тебя.

— Да, конечно, проходи, — отступил от двери Кагари.

Я вошёл в квартиру коллеги и проследовал в гостиную. Однако на диване никого не оказалось. Только разобранная постель.

— Где он? — спросил я.

— Странно, он только что тут был! — удивился Кагари.

Отличное начало. Остаётся надеяться, что этот незнакомец не вынес половину квартиры Кондо Кагари.

Из туалета послышался звук смыва, а вслед за ним включившаяся раковина. Мы обернулись, и перед нами в прихожей служебной квартиры предстал молодой мужчина в домашнем халате. И я сразу же понял, почему Кондо Кагари и Акихибэ Акико приняли его за моего брата.

Почти что моя точная копия. Перед нами стоит Кацураги Тендо, только чуть ниже ростом, глаза более узкие, а лицо покрывает неухоженная щетина.

Хотя растительность на лице у большинства японцев даже щетиной назвать сложно. Редкие тонкие волосы на подбородке и вокруг губ. У азиатов очень специфическая физиология, из-за которой пик гормональной активности наступает лишь к тридцати годам. До этого момента третичный волосяной покров растёт очень туго. Но даже если мужчине и повезло иметь генетическую предрасположенность к обильному росту волос, как правило, по традициям их позволяется носить только знатным персонам.

К примеру, во времена феодальной Японии самураям было положено носить бороду или, как они её называли — хигё. И если кому-то из воинов не перепала от родителей генетический материал «обильного роста волос», то он, как правило, становился предметом насмешек своих соратников.

Но внешнее сходство не было главным фактором, благодаря которому я признал в Кацураги Казуме своего двоюродного брата. Стоило увидеть родственника, как проснулись воспоминания моего предшественника. Оказывается, у моего отца — Кацураги Сомы — есть старший брат, который и является отцом Кацураги Казумы. Значит, у меня действительно нет никаких братьев и сестёр. Но и Казума никого не обманывал. Просто не уточнил, что он — мой двоюродный брат.

— Тендо-кун! — воскликнул он, крепко меня обнял и радостно постучал по спине. — Сколько же мы с тобой не виделись? Проклятье… Наверное, мы тогда ещё в младшую школу ходили, да?

— Точно, Казума-кун, — улыбнулся я, уловив приятные воспоминания предшественника. Видимо, в прошлом они хорошо ладили. — Какими судьбами? Почему не предупредил, что приедешь? Я бы тебя встретил.

— Сутки назад я ещё и сам не знал, что окажусь здесь… — он замялся, почесал затылок и стеснительно посмотрел на Кондо Кагари. — Я думаю, расскажу тебе чуть позже. Ты когда освободишься?

Похоже, тема, на которую он хочет побеседовать, не предназначена для чужих ушей. Хоть на часах уже полночь, откладывать разговор нет смысла. Мне не впервой идти на работу после трёхчасового сна.

— Не будем тревожить Кагари-куна, — сказал я. — Пойдём ко мне, там всё и обсудим.

— Хорошо! — обрадовался он, повернулся к Кондо Кагари и низко поклонился. — Прошу прощения за беспокойство, Кагари-кун! Спасибо, что приютил.

— Всё в порядке, — ответил Кагари. — Родственники Тендо-куна — мои друзья. Если понадобится помощь, обращайся, — он поклонился в ответ.

Затем Кацураги Казума собрал вещи и перешёл в мою квартиру.

— Чай, кофе будешь? — включая чайник, спросил я.

— Чай, если можно, — ответил Казума. — Хотелось бы сегодня ещё немного поспать.

Я сделал белый чай улун, поставил две чашки на обеденный стол, и мы приступили к полуночной беседе.

— Так что случилось, Казума-кун? — спросил я. — Я, если честно, так загонялся со своей работой, что уже не помню, где ты жил и чем занимался.

Это прозвучало, как хороший аргумент, который убедит Кацураги Казуму рассказать мне о своей судьбе самостоятельно. Брата я в нём признал, но больше ничего, кроме детских воспоминаний, восстановить не мог.

— Последние несколько лет я жил в Киото, — начал рассказывать Казума. — Работал в центральной больнице Киото в качестве айтишника.

— Напомни, какое у тебя образование? — поинтересовался я.

— Специалист по медицинским информационным технологиям, техник по биотехническим и медицинским аппаратам и системам, — ответил Казума. — Сейчас заочно учусь на разработчика киберпротезов и имплантов. Короче говоря, учёба никогда не заканчивается!

— О! Да мы же практически коллеги, — подметил я. — Твои специальности сейчас очень актуальны.

— Ага, только мой предыдущий начальник так не считал, — хмыкнул Казума. — Как думаешь, кем я работал со своим багажом образований?

— Логично было бы предположить, что медицинским технологом, — сказал я. — Но, раз ты ставишь вопрос таким образом, значит, ответ должен быть другим.

— Медицинским технологом? Ха! — рассмеялся Казума, отпил улун и поморщился так, будто глотнул лимонной кислоты. — Обычным айтишником. Сидел и настраивал электронную медицинскую систему. Для этого даже никакой связи с медициной иметь не нужно. Понимаешь, Тендо-кун?

— И что в итоге? Уволился? — спросил я.

— А что мне ещё оставалось делать? — пожал плечами Казума. — Я несколько раз пытался выбить себе новое место. Но меня только понижали.

— Не понимаю, в чём логика, — нахмурился я. — Такого специалиста, как ты, должны были с руками и ногами оторвать. Чем ты им не угодил?

— Мой начальник строго следовал плану, и никакая инициатива от сотрудников не приветствовалось. Это особенно обидно, Тендо-кун! Я им столько идей предлагал! Я был согласен работать сверхурочно, чтобы организовать работу нового отдела. Понимаю, что Киото — это не Токио, но всё-таки город немаленький. Можно было бы развить медицинские технологии. Жаль только, что это никому оказалось не нужно.

— Как это — не нужно? Это же сейчас актуально, как никогда, — отметил я.

— Да, но в основном этим занимаются в специализированных клиниках. А устроиться туда — настоящая морока. Нужно иметь стаж и уже какой-то опыт работы в этой сфере. Только откуда этот опыт взять, если в обычных клиниках не дают заниматься тем, чему я учился⁈

— Так ты решил не мелочиться и поискать работу в Токио? — спросил я.

— Да, — кивнул Кацураги Казума. — Узнал от отца, что ты работаешь в клинике при корпорации «Ямамото-Фарм». И подумал, что этой организации точно может пригодиться человек с такой специальностью.

— Так ты собираешься устроиться в мою клинику? — удивился я.

— Да! И… — Казума замялся. — Я, вообще-то, надеялся, что ты сможешь мне в этом помочь. Прости, Тендо-кун, я понимаю, что с моей стороны это, как минимум невежливо. Приехал без предупреждения и сразу бросаюсь просить тебя о помощи. Но мне бы очень хотелось найти стоящую работу. Недавно мой отец разговаривал с твоим, и Сома-сан рассказал, как яро ты продвигаешься здесь по карьерной лестнице. Я искренне завидую тебе, Тендо-кун. Я тоже хочу чего-то добиться. Мне надоело просиживать штаны за обычными элементарными программами. Мне хочется чего-то большего.

— Казума-кун, успокойся, — перебил его я. — Разумеется, я поищу способ тебе помочь. Мы ведь всё-таки одна семья. У меня есть несколько заведующих, с которыми у меня завязались хорошие взаимоотношения. Да и главный врач у нас сейчас хороший. Порядочный мужчина. Вот если бы ты приехал на пару месяцев пораньше, с твоим трудоустройством точно могли бы возникнуть проблемы.

— А что так?

— Предыдущий главный врач был страшным коррупционером. В клинике вообще обстановка была очень напряжённая. Сейчас атмосфера на работе совсем другая. Не знаю, как обстоят дела у айтишников, но если тебя возьмут, думаю, тебе у нас понравится.

— Проклятье, Тендо-кун! — Казума возбуждённо хлопнул ладонью по столу. — Ты так разрекламировал свою клинику, что теперь, если меня не возьмут, мне придётся удавиться.

— Пойдём завтра со мной на работу, — предложил я. — Я обсужу вопрос с заведующими. Думаю, тебя найдут куда пристроить, по крайней мере, на первое время.

— Хорошо, спасибо тебе огромное, Тендо-кун, — кивнул Казума. — Тогда давай ложиться спать. Мне бы ещё побриться с утра. Не идти же на собеседование в таком виде!

— Можешь пользоваться моими вещами, — предложил я. — Чувствуй себя, как дома.

Мы с Казумой разошлись по комнатам. Брат лёг в гостинной.

Прежде чем заснуть, я задумался о специальностях своего двоюродного брата. В моём мире медицинских технологов было немного, и почти все они были такими же целителями, как я. В основном они занимались созданием имплантов. Всё-таки потерянные конечности и удалённые органы никакой магией не восстановить, а вот присоединить их с помощью целительского мастерства — запросто.

На следующее утро мы выдвинулись в клинику на час раньше. Акихибэ Акико и Кондо Кагари ещё даже не успели проснуться.

Первым делом я заглянул в кабинет Эитиро Кагами, предварительно оставив Казуму снаружи.

— Вы сегодня рано, Кацураги-сан, — подметил Эитиро, взглянув на часы.

Заведующий выглядел помятым — хуже, чем Казума до бритья. Похоже, он сегодня ночевал в кабинете.

— Я, признаться, тоже не рассчитывал застать вас в столь ранний час, — ответил я. — У вас всё в порядке Эитиро-сан?

Я беспокоился о том, что у заведующего могли сохраниться признаки невроза, резвившегося из-за землетрясения.

— Спасибо за беспокойство, Кацураги-сан, — устало улыбнулся он. — Просто Ватанабэ Кайто, как оказалось, не успел оформить в моё отсутствие целый пласт документации. Пришлось убить всю ночь, чтобы разгрести хотя бы половину скопившейся работы.

— Непохоже на Ватанабэ-сана, — сказал я. — Он ведь так щепетильно относится к тому, чтобы все остальные специалисты тщательно выполняли свои обязанности. Чего это он вдруг сам сплоховал?

— У Ватанабэ-сана и так очень много обязанностей, — ответил Эитиро Кагами. — Образовательная работа в клинике и в университетах, дежурства в стационаре. И это не говоря ещё об основной его должности. Терапевт девятого ранга должен с особенным вниманием относиться к своим пациентам. Всё-таки как вы понимаете, на верхних этажах работает далеко не рядовые сотрудники. Впрочем, речь сейчас не об этом. О чём вы хотели со мной поговорить, Кацураги-сан?

Я кратко рассказал о своём брате и его специальностях. Эитиро Кагами попросил провести Кацураги Казуму в свой кабинет, после чего остался с ним наедине.

Мы с братом договорились, что он заглянет ко мне, когда собеседование подойдёт к концу.

В моём кабинете уже сидела Акихибэ Акико. Наша с ней совместная работа заканчивалась. Я планировал стажировать её до понедельника. На следующей неделе выйдет с больничного моя медсестра Огава Хана, и места в кабинете для троих останется маловато.

— Сегодня вы принимайте первого пациента! — заявила Акико, когда мы подготовились к приёму. — А то всё время с меня начинаем. Это нечестно!

— Ладно, — рассмеялся я. — Боитесь, что по утрам приходят пациенты с тараканом в ухе?

— Даже не напоминайте, Кацураги-сан! — скривилась Акихибэ Акико.

Я позвал первого пациента. В кабинет вошла молодая девушка и села напротив меня. Мы с Акико замерли, когда осознали, что она закрывает ладонью правое ухо.

Да ладно? Неужто я накаркал?

— Я… Мне надо отойти, Кацураги-сан… — заикаясь, произнесла Акихибэ.

— Нет, Акихибэ-сан, останьтесь, — настоял я. — Ваша стажировка ещё не окончена.

Моя коллега сокрушённо рухнула обратно на стул, а я приступил к опросу пациентки.

— Доброе утро, напомните, пожалуйста, как вас зовут? — спросил я.

— Вашитаки Рэйка, — представилась она. — Кацураги-сан, я, возможно, не по адресу, но запись к отоларингологу забита на несколько дней вперёд, а я уже начала беспокоиться.

— Ничего страшного, рассказывайте, что стряслось, Вашитаки-сан? — попросил я.

Вашитаки Рэйка убрала ладонь от правого уха. Акихибэ Акико инстинктивно вздрогнула, но никаких намёков на насекомых в слуховом проходе не оказалось. Однако её ушная раковина была красной — на контрасте с левым ухом отличия были существенные.

— Оно очень часто так краснеет, — объяснила она. — Причём только правое.

— Боль чувствуете? — поинтересовался я.

— Немного, — ответила она. — Больше жжёт, чем болит. И оно очень-очень горячее, Кацураги-сан! Я понимаю, что звучит это странно, будто я жалуюсь на какую-то ерунду, но…

— Нет, это вовсе не ерунда, — перебил её я. — Если вас это беспокоит, значит, нужно искать причину. Есть какие-то ещё симптомы кроме того, что вы перечислили?

— Шум, Кацураги-сан, — ответила Вашитаки Рэйка. — Как будто правым ухом я слышу звуки дождя. Но иногда, особенно когда я испытываю стресс, это ухо резко закладывает.

— А бывает наоборот? — спросил я.

— Вы имеете в виду, бывает ли, чтобы правое ухо, наоборот, слышало громче? Да! Ещё как бывает. Очень неприятное чувство, — ответила она. — Будто кто-то в моём мозге прибавляет звук, но только с одной стороны.

— Односторонняя гиперакузия, — сказал я. — Так называется этот синдром, который вас беспокоит. Но этот синдром — только малая часть от всего вашего заболевания. Позвольте мне осмотреть ваше ухо.

Я достал отоскоп и принялся осматривать слуховой проход, а сам подключил «усиленный анализ», готовясь в любой момент переключить его на «гистологический». Ухо, как и все органы чувств — очень тонкая структура. Обычным анализом её не осмотреть, а без гистологического его внутренние части вообще увидеть невозможно.

Я рассчитывал найти инфекцию или воспалительный процесс в одном из отделов уха, но все его структуры оказались в полном порядке. Мой взгляд перешёл от наружного уха к среднему.

Большинство пациентов не в курсе, что наш орган слуха делится на три «уха». Наружное, среднее и внутреннее.

Наружное представляет из себя ушную раковину и слуховой проход, который оканчивается барабанной перепонкой. В этом отделе у Вашитаки Рэйки никаких патологических процессов я не обнаружил. Единственная проблема — расширенные капилляры, из-за которых ушная раковина казалась красной, как помидор.

Я осмотрел среднее ухо, которое начиналось за барабанной перепонкой и представляло собой три косточки, которые передавали слуховой сигнал к внутреннему уху. Барабанная перепонка цела, косточки на месте — никаких воспалительных изменений нет. Интересный случай. Может быть, с внутренним что-то не так?

Косточки передавали импульс в улитку — сложный, самый главный орган слуха, который отправляет информацию в нервную систему. Там же находился вестибулярный аппарат. Часто, при нарушении слуха пациентов беспокоит ещё и головокружение. Это связано с близостью располагающихся там органов.

— Что там, Кацураги-сан? — обеспокоенно спросила Вашитаки Рэйка.

— Пока всё чисто, не спешите, — попросил я. — Я ещё не окончил осмотр.

Внутреннее ухо без патологии. Все её органы слуха в полном порядке. Странно… Так в чём же дело?

Точно! Проблема может быть связана с другими органами, а в частности, с головным мозгом и черепными нервами.

Я осмотрел спинной мозг, а затем перешёл к головному. Из особенностей мне удалось обнаружить только патологическую извитость сосудов с правой стороны, но мне не верилось, что это они создали такую клиническую картину.

— Вашитаки-сан, а головные боли вас не беспокоят? — заподозрив другое заболевание, спросил я.

— Беспокоят, Кацураги-сан. Очень сильно. Я из-за них порой даже отгулы беру, — призналась девушка.

— Так чего же вы сразу не сказали? — удивился я.

— А разве это может быть как-то связано со слухом? — удивилась она.

— Напрямую. Скорее всего, у вас имеется неврологическое заболевание, из-за которого и возникает дискомфорт в ухе. Можете описать головные боли?

— Ох, они приступообразные, Кацураги-сан, — ответила Вашитаки Рэйка. — Могут мучать весь день напролёт. Ах, да! Забыла сказать. Часто они возникают, когда я смотрю на свет…

— Достаточно, — кивнул я. — Теперь мне всё ясно, Вашитаки-сан.

В диагнозе я уже не сомневался. И даже знал, как правильно его лечить.

Но, прежде чем я успел сообщить пациентке о причине её мучений, дверь в мой кабинет распахнулась и на пороге появился Кацураги Казума.

Эмоции на его лице было трудно описать словами.