Карта костей

Глава 20

Я выдернула клинок. Мужчина упал, словно мой меч был крюком, на котором висело его тело.

Что-то во мне надломилось. Все видения, мучившие меня в последние месяцы, вновь обрушились на мою голову, беспорядочно перемешиваясь внутри черепной коробки. Взрыв. Ряды резервуаров, теперь охваченные огнем. Заполненный кровью кратер Острова. Взрыв.

Дудочник схватил меня и тряс, пока я наконец не перестала кричать.

— Сосредоточься на том, чтобы остаться в живых, — сказал он и оттолкнул меня, готовый к новой схватке. Я на подкашивающихся ногах отступила, сжимая в трясущихся руках меч.

Я уже ответственна за бесконечное множество смертей. Но этот опыт был кардинально новым. Движения моих рук и моего меча убили человека. Смерть была окончательной, абсолютной и интимной, будто поцелуй. Ее никак не изменить. Его близнец, где бы она ни была, тоже умерла, даже не зная причины.

— Соберись, Касс! — крикнула мне Зои. Я подняла глаза. Она снова стояла на ногах, а изо рта у нее текла кровь. Весь перед рубашки ею пропитался. Воротник задубел и стоял колом. Даже на ее зубах краснели пятнышки крови. Чувствовала ли Зои ее вкус? Что же с нами случилось? Раньше я работала в поле и выращивала овощи. Теперь, на этой ледяной равнине, я собирала кровавую жатву.

— Соберись! — вновь проорала Зои. Я выдохнула, затем вдохнула, каким-то чудом все еще сжимая меч.

Я подняла голову. Мы не продвигались вперед. Передние ряды уже смялись, солдаты оттесняли нас от стены. Саймон и его отряд отвоевали несколько метров, но этого было мало. Солдаты отрезали их от нас и окружили. Группки тут и там напомнили мне островки Затонувшего берега, постепенно поглощаемые жадным приливом. Саймон бился двумя мечами, а в третьей руке держал нож. Живым от него не уходил никто. Но двое его соратников уже погибли, и солдаты сжимали Саймона в плотное кольцо.

Возможно, я почувствовала приближение всадников — может, именно из-за него я повернулась на восток, к дороге, одновременно с приказом Дудочника идти в атаку. Я чуть не упала, когда все вокруг ринулись вперед. Дудочник увидел, куда обращен мой взгляд, и тоже повернулся в ту сторону.

Там были сотни солдат, и скачущие лошади застили горизонт. Мчащиеся к городу конники в красных туниках заслонили собой восходящее солнце. Они доберутся до нас совсем скоро.

Их будет по меньшей мере пятеро на одного. Наша надежда и так была призрачной, а теперь вовсе развеялась как дым. Вот куда вели мои видения о крови на снегу. Вот как все закончится.

Я подумала о Заке и задалась вопросом, чувствует ли он приближение смерти. Попытавшись представить брата, я увидела его детское лицо. Внимательные глаза, следящие за всем, что я делала. То, как он прикрывал во сне лицо рукой, словно пряча свои сны от наблюдательного взора ночи. Прошли долгие годы с тех пор, как мы с ним чем-то делились, но по мере приближения солдат я думала о нем, и отчего-то мне было легче от знания, что хотя бы смерть мы с ним разделим.

Я услышала, как выругался Дудочник, как Зои окликнула его, и как ее крик оборвался, когда она увидела наступающих солдат. Мне стало жаль, что и близнецы сложат здесь головы. По крайней мере они вместе. Казалось правильным, что мертвыми они будут лежать рядом.

Солдаты Синедриона у ворот тоже кричали, и в их голосах слышались облегчение и прилив сил. Услышав их крики, я поняла, насколько близки мы были к победе. Они нас боялись. Мы все же могли захватить город. В конечном счете им помогла только удача. Гонец, которому удалось прошмыгнуть мимо наших лучников. Или же подкрепление должно было прибыть по плану, чтобы закрыть в резервуары весь город. Из-за таких мелочей изменится ход многих жизней. Мы могли бы освободить город, но теперь у нас не осталось шансов.

Я надеялась, что смерть будет быстрой. Ни пыток, ни резервуара.

Я увидела, что Дудочник на меня смотрит. Он положил меч на землю и снял с пояса метательный нож. И теперь метил им в меня, а не в приближающихся всадников.

Я знала, что он его метнет, если солдаты до нас доберутся, и меня это не удивляло и не пугало. Неожиданный холод стали у горла и поток горячей крови. Акт милосердия, как мой нож на лошадиной глотке. Это лучше тюрьмы или бака. Дудочник увидел, куда я смотрю, но даже не попытался спрятать нож или отвести взгляд. Я медленно ему кивнула. На улыбку я не отважилась, но вымученный кивок был ближе всего к благодарности. Кип умер, чтобы я жила. Дудочник подарит мне смерть, и я скажу ему за это спасибо.

Солдаты у ворот теперь не рвались в бой. Они не торопились — совсем скоро мы окажемся в ловушке между гарнизоном и подкреплением, скачущим по восточной дороге. Всадникам оставалось преодолеть последние сто метров. Дудочник смотрел на меня, Зои — на него. Я закрыла глаза.

Но шум, который до нас дошел, был каким-то неправильным. Звук словно сорвался с цепи. Крики доносились совсем с другой стороны, справа, от восточных ворот.

Всадники не съехали с дороги, чтобы атаковать нас у южных ворот, а во весь опор понеслись к восточным, на ходу поднимая луки. Первые стрелы попали в надвратную башню. Потом всадники настигли свои же стрелы и принялись набрасывать крюки на ворота. Их почти не охраняли — большинство солдат гарнизона находились у южных ворот, сдерживая наше наступление. А новоприбывшие уже приставили лестницу к восточной сторожевой башне.

Тогда-то я и увидела его, Инспектора, в окружении конников. Он держал меч обнаженным, но больше отдавал приказы, кричал и куда-то показывал, а иногда наклонялся, чтобы обсудить тактику с ближайшими советниками.

Восточные ворота уже занялись, в сторожевую башню летели новые стрелы. Раздался крик, и с нее сорвалось тело, приземлившись на тлеющие ворота. Дерево жалобно скрипнуло, и солдаты пробили в воротах брешь, сорвав крюками одну створку с петель. У Инспектора хватало людей, чтобы сдерживать солдат Синедриона, пока открывались ворота. Новоприбывшие устремились на улицы города. Стало понятно, что Нью-Хобарт не выдержит такого мощного натиска.

Наши противники поняли, что скоро окажутся в ловушке между нами и силами Инспектора. Эскадрон его солдат уже скакал прочь от взятых ворот в нашу сторону. На них были те же красные туники, что и на солдатах Синедриона, но люди Инспектора не колеблясь давили подчинявшихся Воительнице. Солдатам Синедриона на равнине спешно приказали отступать и перегруппировываться. Но им некуда было отступать. Восточные ворота пали, а наши пусть и истощенные силы все еще напирали с запада и юга. С востока на равнину выезжали все новые солдаты Инспектора. Теперь, когда они приблизились, я увидела, что у каждого из них на лбу повязана черная лента, чтобы отличать их от солдат гарнизона Нью-Хобарта. И куда бы я ни посмотрела, солдат с повязками было больше, чем других.

После захвата восточных ворот город быстро пал. В небо устремились новые струйки дыма. Ближайшие к нам южные ворота открыли изнутри, солдаты Инспектора с боем пробились мимо сторожевой башни и устремились наружу. До меня доносились крики из-за стены, и я представила, насколько же сбиты с толку горожане, увидев этих новых альф, которые по-прежнему носили красные туники Синедриона, но сражались бок о бок с омегами, чтобы освободить город.

С восточной сторожевой башни свесилось что-то белое. Сначала я подумала, что через перила перебросили еще один труп. Но бледный предмет приподнялся на ветру, захлопал и развернулся. Я увидела силуэт горбуньи, которая закрепляла на башне флаг. Простыню с нарисованной буквой омега. Синедрион заклеймил ею наши чела, а теперь она свешивалась с башни над дымом и кровью. Город пал.

На равнине оставшиеся солдаты Синедриона сражались с отчаянным рвением тех, кто знает, что победы не будет. Рядом со мной Зои дралась один на один с бородатым мужчиной. Слева от нее Дудочник бился с солдатом, лицо которого уже было залито кровью из рассеченной брови. Дудочник уклонился от второй нападающей, женщины с топором. Когда она увидела меня за его спиной, то тут же бросилась в атаку, занеся топор над головой. Она выглядела испуганной, с широко распахнутыми глазами, а зрачки превратились в точки на фоне белков, совсем как у зарезанной мною лошади. Неужели это было всего несколько часов назад? Время замедлилось, превратившись в вязкий кисель, через который я пробиралась по окровавленному снегу.

Я подняла меч и приготовилась. Первый удар получилось блокировать. Когда она предприняла вторую попытку, ей удалось выбить меч из моих рук. Она снова занесла надо мной топор. Все в морозном утре вдруг показалось чересчур ярким. «Зак, — подумала я, — что я сделала с тобой? Что ты сделал с нами обоими?»