Карта костей

Глава 21

Спросонья мне показалось, что я снова в мертвых землях: взор был так же затуманен, как и в те недели, когда глаза слезились, а в воздухе летал пепел. Потом я поняла, что нахожусь в помещении и пепла вокруг нет, просто взгляд еще не сфокусировался. Комната вокруг то обретала четкость, то расплывалась в ритме с пульсирующей шишкой на моем затылке.

Ушло некоторое время, прежде чем я начала осознавать боль в разных частях тела. Ноющие царапины и ссадины на костяшках пальцев и коленях. Тянущая боль в виске, распухшая шишка, из-за которой я вздрагивала при каждом ударе сердца. И обжигающая боль, перед которой меркли все остальные, в правой руке.

— Она очнулась, — раздался голос Зои.

Дудочник, хромая, подошел ко мне.

— Тебя ранили? – прохрипела я.

— Нет, не меня. — Он указал на Зои. Она все еще сидела, и по мере прояснения взора я разглядела повязку на ее правом бедре. Сквозь белую ткань алой улыбкой просочилась кровь.

— Порез был чистым и его зашили. Быстро заживет, — сказала она.

— Как твоя голова? — спросил Дудочник.

Я здоровой рукой потрогала шишку, твердую и горячую на ощупь. На пальцах не осталось следов крови. Но когда я попыталась приподнять другую руку, все тело взорвалось адской болью, от которой меня едва не стошнило. Запястье опухло, увеличившись вдвое от нормального размера. Я попробовала пошевелить пальцами, но они не слушались.

— Что произошло?

— Она сломана, — пояснил Дудочник.

— Да не с рукой. Что произошло в конце битвы?

— Мы в Нью-Хобарте, — ответил он.

— Мы и Инспектор, — подчеркнула Зои.

— Об этом можно поговорить попозже, — отмахнулся Дудочник. — Сейчас нужно вправить кость, поставить ее на место, пока рука не опухла еще сильнее, и наложить шину.

— Нельзя это делать самим, — запротестовала я.

— А ты тут видишь докторов? — Зои обвела рукой комнату, маленькую и полутемную, с разбитой ставней на окне, отбрасывающей неровную тень на пол. Дверь в соседнюю комнату сожгли, от нее остались лишь кусочки дерева на петлях. В проеме виднелась гора небрежно сваленных сломанных стульев. Я лежала на голом матрасе, а еще один был расстелен у противоположной стены рядом с кувшином с водой.

Зои оторвала кусок от простыни с соседнего матраса и начала рвать ткань на полоски. Звук рвущегося полотна напомнил о свисте стрел в воздухе. Я попыталась сесть, и боль в руке вновь стала невыносимой.

Где-то в Уиндхеме, или где там он сейчас, Зак испытывал ту же боль. Когда нам было лет по восемь или девять он порезал ногу о битое стекло в реке. Я сидела одна на крыльце и чистила морковь, когда пришла боль. Я тогда посмотрела на ногу, но ничего не увидела: ни крови, ни раны, ничего, что объяснило бы дикую боль, заставившую меня закричать и выронить овощи. Какое-то время я думала, что меня укусил паук или огненный муравей, но потом, глядя на ногу и рыдая, я поняла, что, скорее всего, поранился Зак. И вскоре он прихромал к дому, оставляя в грязи кровавые следы. Он раскроил ногу от середины подошвы до пятки так глубоко, что рану пришлось зашивать. Я хромала несколько дней, он — несколько недель.

Сейчас, когда Дудочник выстругивал шину из ножки стула, а Зои готовила повязки, я с удовлетворением осознавала, что Зак тоже испытывает эту боль. Неужели я желала ему страданий? Или просто хотела, чтобы он разделил боль со мной, понял ее? Наверное, и то, и другое.

Я не смогла сдержать крик, когда Зои уперлась ногой в стол и резко выпрямила мою руку. Дудочник крепко держал меня, и я уткнулась ему в шею, чтобы не видеть манипуляций Зои. Когда она начала, Дудочник прижал меня к себе, а я попыталась отвлечься от собственной руки. Раздался хруст костей, и вскоре все было кончено. Нет, боль так и осталась, но трение кости о кость прекратилось. Я обмякла у Дудочника на груди, чувствуя, что пот с моего лба заливает нас обоих.

Зои уже деловито приматывала шину к моей руке.

— По возможности не шевели ею и держи повыше, — велел Дудочник. — Когда Зои в детстве сломала запястье и Салли его вправила, оно долго заживало во многом потому, что она отказывалась отдыхать как полагается.

— А после вправки оно долго болело?

Я задала вопрос Зои, но они ответили хором:

— Да.

— Готово, — сказала Зои, туго завязывая концы.

Дудочник опустил меня на матрас и подложил сложенное одеяло под сломанную руку. Он обращался со мной бережно, словно с бабочкой. Я вспомнила, как он нацелил в меня нож, когда мы готовились к поражению. Я ничего ему об этом не сказала. Мы оба знали, что в том ноже было не меньше нежности, чем в этом объятии.

— Ты должна отдохнуть, — прошептал он.

— Расскажите мне, что случилось.

— Ты видела почти все, — сказала Зои. — Инспектор и его солдаты мгновенно взяли восточные ворота. Омеги в городе поначалу ничего не поняли, но до них быстро все дошло. Солдаты Синедриона оказались в меньшинстве.

— И что с ними сталось?

— Они отказались сдаться, — пожал плечами Дудочник. — Большинство погибли.

Я не осознавала, что поморщилась, пока Зои не закатила глаза.

— Вот только не надо тут изображать святую невинность, — фыркнула она. — Ты сама там была и размахивала мечом. Ты знала, что произойдет, когда мы решили освобождать город.

Как будто я могла забыть. Я все еще помнила, как убила того человека. Как клинок вгрызся в его позвоночник. Как хором вскрикнули он и его сестра, охваченные разным ужасом.

— Кое-кто сбежал на север, — продолжил Дудочник. — Мы не стали отправлять погоню. Некоторые сдались в самом конце. Мы еще не решили, что с ними делать.

— Ты так говоришь, как будто это нам решать, — проворчала Зои. — Их охраняют солдаты Инспектора. Ты правда думаешь, что его интересует наше мнение?

— Тем не менее мы это сделали, — перебила я. — Освободили Нью-Хобарт.

— По крайней мере теперь им правит другой советник, — заметила Зои.

Я снова закрыла глаза. Вернее, они сами закрылись. Я опять проваливалась в сон без сновидений.

— Найдите Эльзу, — попыталась сказать я, но губы не послушались, и я погрузилась в безмолвие.

***

Мне хотелось пить, и я металась, охваченная видениями о пламени. Где-то неподалеку раздался голос Инспектора.

— Но она выживет? — спрашивал он.

— Если ты позволишь ей отдохнуть, — рявкнула Зои. Кто-то обтер мое лицо тряпицей, и я повернулась, чтобы прижаться щекой к прохладной ткани.

— Почему она такая бледная? — спросил Инспектор.

Пламя вновь застило мой взор, и больше я ничего не услышала.

Когда я проснулась, ни Инспектора, ни Дудочника в комнате не было. Только Зои спала на полу рядом с моим матрасом. Я не знала, как долго проспала, но алая кровь на ее повязке высохла и почернела.

Зои проснулась, когда пришел Дудочник. Он подвесил мою сломанную руку на сделанную из разорванной простыни перевязь и угостил меня куском хлеба. Стоять было тяжело, тело двигалось неуклюже, рука разрывалась от боли.

Мне пришлось опереться на плечо Дудочника, чтобы вместе с ним и Зои перейти в соседнюю комнату. За кучей стульев обнаружилась дверь, ведущая в большой зал, в центре которого кругом стояли стулья. Нас уже ждали Инспектор, Салли, Ксандер, Саймон и женщина в годах. Я не была с ней знакома, но узнала ее короткие волосы и горб. Это она ближе к концу битвы вывесила на восточной башне самодельный флаг.

— Это Джуна, — представил ее Дудочник. — Она возглавила восстание в городе.

Джуна посмотрела на мою руку с примотанной к ней шиной и сказала:

— Значит, обойдемся без рукопожатий.

— И, конечно, ты помнишь Инспектора, — язвительно произнесла Зои.

— Вы все были бы мертвы или заперты в резервуарах, если бы она к нему не пошла, — заступилась за меня Салли.

— Ты нам солгала, — не отступала Зои.

— Если бы я вам сказала, что собираюсь к нему в ту ночь, вы бы меня не пустили и мы не смогли бы освободить город.

— А он свободен? — фыркнула она. — Я по-прежнему вижу солдат Синедриона, охраняющих ворота.

— Я же вам говорил, — вмешался Инспектор. — Они работают на меня, а не на Синедрион. И если бы не они, Воительница в два счета отбила бы город.

Он сидел чуть поодаль от остальных. На его щеке я разглядела заживающий порез. Сидящий напротив меня Саймон тоже держал левую руку на перевязи, а в углу его рта лиловел синяк.

— Что это за место? — спросила я, оглядываясь по сторонам. Слишком большое помещение для дома. Одна эта комната была просторнее детской спальни в приюте Эльзы.

— Это контора мытарей, — объяснил Инспектор.

— И горожанам вовсе не поднимает настроение, что вы разместились именно здесь, в здании, куда Синедрион сгонял нас в очереди для выплаты десятины, — проворчала Джуна. — И вдобавок флаг сняли.

— В этом здании никто не жил, — пожал плечами Инспектор. — Что, лучше бы мы выгнали кого-то из дома и сами там обустроились? Что касается флага, невозможно ожидать, что мои люди, освободившие город, будут рады день и ночь работать под флагом омег.

— Мы освободили его вместе, — напомнила я. — Если бы мы не пошли в атаку, ты и твои солдаты пальцем бы не пошевелили. — Я повернулась к Джуне и продолжила: — Оставляя вам сообщение, мы даже не надеялись, что вы столько сумеете сделать. Как у вас получилось? Вы припрятали оружие?

— И его тоже, но мало, — кивнула она. — В первые недели оккупации солдаты Синедриона обшарили весь город. Были обыски, рейды, а еще солдаты обещали вознаграждение тем, кто донесет на своих соседей. Им удалось нас разоружить, что и говорить о запугивании. Именно ваши тыквы натолкнули нас на мысль. Вы использовали против Синедриона еду, и мы сделали то же самое. Видишь ли, солдаты заставляли нас готовить им пищу. Глупцы, что доверяли нам, особенно после того, как отобрали детей. Я даже слышала на следующий день разговор караульных при смене. «После вчерашнего ожидаются волнения?» — спросил заступающий на пост. А его приятель только пожал плечами и сказал: «С чего бы? Это же даже не их дети».

Я не сводила взгляд с Инспектора, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Они забрали всех детей младше десяти, — продолжила Джуна. — Очистили все приюты, и я видела, как солдаты тащили прочь усыновленных детей моей соседки, которые кричали и брыкались. — Ее лицо окаменело. — Поэтому, получив ваше сообщение, мы поняли, что надо действовать. На склоне за рыночной площадью растет белладонна, а в канавах у стены попадается болиголов. Четверо из нас тайком прошмыгнули туда после комендантского часа, чтобы собрать сколько получится. Но всех солдат отравить бы не вышло. Первая смена вскоре после заката уже проявляла симптомы отравления, а вторая еще не пришла в столовую. Некоторые солдаты умерли, многие лежали в беспамятстве. Альфы быстро поняли, что мы наделали, и ко времени начала атаки высекли троих кухарок. Если бы вы не пришли, как обещали, нам тут было бы совсем несладко.

«Тут и без нас уже все было несладко», — подумала я, представляя себе мучительные смерти отравленных солдат. Но я не имела права осуждать за это Джуну. Жители Нью-Хобарта сделали, как мы просили, и провели диверсию успешнее, чем я могла бы представить.

Джуна повернулась к Инспектору:

— Но мы рискнули всем не за тем, чтобы оказаться под новым оккупантом.

Инспектор встал.

— Вы не единственные, кто рискнул всем. Я лишился места в Синедрионе. Мои солдаты рисковали жизнями, чтобы вас защитить. Ваш разношерстный сброд был на грани поражения, когда мы прибыли. Если полагаете, что сможете своими силами отразить атаку армии Синедриона на Нью-Хобарт, я с радостью передам оборону в ваши руки. А пока будьте благодарны.

— Благодарны? — выплюнула Зои.

— Мне нравится работать с вами не больше, чем вам — со мной, — тихо произнес Инспектор. — Мы все хотим остановить машины. Я не желаю вам зла. Я не Реформатор и не Воительница. Я просто хочу управлять ситуацией, чтобы не допустить новой катастрофы вроде взрыва.

— Управлять ситуацией, значит, — хмыкнула я. — Поместить нас всех в убежища, это ты имеешь в виду? Убрать нас с глаз долой в трудовые лагеря, да? Где у нас не будет права распоряжаться собственными жизнями.

В ответ на мой повышенный тон Ксандер зажал уши ладонями и принялся раскачиваться на стуле.

Инспектор не обратил на него внимания и парировал:

— Это дарует безопасность и стабильность не только альфам, но и омегам. И такой вариант лучше того, что предлагает твой брат.

— Это не наш выбор! — крикнул Дудочник. — Мы не должны выбирать между тобой, им или Воительницей…

— Мы зря тратим время, — перебила его Салли. — Это нам никак не поможет. Мы вместе сражались и победили. Добились большего, нежели ожидали. Мы уберегли жителей города от резервуаров. Но это только начало. Если мы станем собачиться между собой, Синедриону будет легче нас одолеть. — Она повернулась к Инспектору: — Сколько солдат под твоим началом и сколько из них останутся тебе верны?

Если его и ошеломил ее требовательный тон, Инспектор ничем этого не выдал.

— Я бы сказал, что меня поддержит половина армии, если до этого дойдет, — ответил он. — Реформатор и Воительница настолько увлечены машинами, что позабыли о том, насколько табу впечаталось в сознание большинства. Дезертиры приходили ко мне еще когда только поползли первые слухи. Большинство из верных мне солдат, которые еще не здесь, бежали из Уиндхема на запад, к заливу Сиболда.

Джуна встала.

— Мои люди не рады, что стену по-прежнему охраняют солдаты, неважно, из Синедриона они или нет. Если вас интересует наше мнение, мы бы вообще ее снесли.

— И тем самым сделали город уязвимым для атаки Синедриона? — фыркнул Дудочник. — Если у нас выйдет использовать стену для обороны, пусть стоит. Но я хочу, чтобы омеги тоже участвовали в патрулировании.

— Мои солдаты этого не потерпят, — возразил Инспектор. — И так пришлось приложить немало сил, чтобы убедить их выступить против Синедриона. Но просить их работать вместе с омегами — это слишком. Да и никому не пойдет на пользу, если между бойцами начнутся стычки.

— Тогда позаботьтесь о том, чтобы их не было, — сказала я. — Придумайте что-нибудь. — Я тоже встала, но оперлась здоровой рукой на спинку стула. — Составьте график дежурств, чтобы патрули альф сменялись патрулями омег. Или пусть твои люди патрулируют стену, а наши караулят на воротах. Просто сделайте что-нибудь. — Я шагнула к Инспектору. — А корабли у тебя есть?

— О чем ты говоришь? Как корабли помогут нам удержать Нью-Хобарт или остановить программу резервуаров?

— Мы ищем Далекий край, — сказала я. — Ты прав — здесь почти невозможно победить. И если мы продолжим войну, то в итоге не победит никто. Но альтернатива возможна. Какое-то место, где другие порядки. Которое сможет нам помочь или предоставить настоящее убежище.

— Прямо сейчас, — вмешался Саймон, — Реформатор и Воительница собирают войска. Строят планы, как разбить нас наголову. Кого следующими упрятать в резервуары. На какое поселение напасть в отместку — и ты знаешь, что они это сделают. Если вы сосредоточитесь на поисках Далекого края, куда можно свалить, люди расценят это как предательство.

Повисло долгое молчание, и наконец я его нарушила:

— Если действовать только силой, это ни к чему не приведет. Война не принесет нам ничего, кроме новых смертей. Мы сражались в этой битве, потому что иначе было никак. Но сейчас альфы оплакивают своих погибших и еще больше ополчаются на нас. Мы сделали то, что были должны, и, возможно, сделаем это снова. Но кровь — это не ответ. Мир не наступит, если мы усеем дорогу к нему трупами. Убийства ведут только ко злу.

— Она права, — поддержал меня Дудочник. — Нам нужно использовать этот шанс. Не просто вовлекать омег в Сопротивление, но и возобновить поиски кораблей. Внимание Синедриона будет приковано к Нью-Хобарту, а не к побережью. Мы сможем снарядить новые суда, если будем действовать быстро. Отправим их дальше на север, в пролив во льдах…

— Опять старая песня, — перебил его Саймон. — Корабли потеряны. Если их не перехватил Синедрион, с ними расправятся зимние шторма. Дудочник, мои разведчики ждали на Суровом мысе много дней. У кораблей не осталось шансов, зима уже вступила в свои права. Ты всегда цеплялся за идею Далекого края. Это просто бегство от реальных проблем, которые грозят нам здесь и сейчас.

Дудочник пропустил его слова мимо ушей и обратился к Инспектору.

— Два наших корабля ушли на северо-запад четыре месяца назад. Если у капитанов хватило ума отправить лазутчиков перед высадкой на Остров, а не вернуться прямо в лапы Синедриона, то они причалят к материку. Нам нужно отправить разведчиков на Суровый мыс.

Инспектор покачал головой:

— Чьих разведчиков? У тебя есть лишние бойцы? И до Сурового мыса еще добраться надо, пройти сотни миль по густозаселенной территории альф. Между Нью-Хобартом и Суровым мысом стоит гарнизон Синедриона численностью в половину уиндхемского.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась я. — Нам нужно добиваться настоящих перемен, а не новых битв.

— О настоящих переменах я вам и толкую, — ответил он. — Таких, которых можно добиться, а не гнаться за журавлем в небе. Теперь мы в таком положении, что можем вести с Синедрионом переговоры и использовать эту победу, чтобы подтолкнуть его к реформам. Сместить Воительницу с поста главы, например. В Синедрионе хватает людей, которые меня поддержат. Мы можем собрать новый Синедрион из умеренных альф, более милостивый к омегам. Мы продолжим соблюдать табу. Остановим программу резервуаров. Понизим подати до разумного уровня. Разве вы не этого хотите?

— Более милостивый к омегам, — фыркнул Дудочник, — но все равно управляющий нами. Разумный уровень податей? Почему мы вообще должны платить Синедриону? На Острове никаких податей не было.

— Острова больше нет, — отрезал Инспектор. — Я не отряжу людей на бессмысленные поиски Далекого края. Я здесь, чтобы остановить машины и вернуть Синедрион в надежные руки. Это все.

— Надежные руки? — усмехнулась Зои. — В твои, что ли?

— А ты предпочитаешь видеть у власти Реформатора и Воительницу? Потому что если не я, то править будут они.

— Нельзя тратить время на бесполезные споры, — вмешалась я. — Нам нужно думать не только о мечах, битвах и крови. Если корабли доберутся до материка, мы должны найти их раньше Синедриона. И мы уже должны были начать искать документы, за которыми охотился Синедрион.

— О да, иначе это не назовешь, — хмыкнула Джуна и устало рассмеялась. Все обратили взгляды на нее. — За последние месяцы они отобрали у нас даже рецепты и любовные письма. Распотрошили все лавки на рыночной площади. Разворотили половину дороги перед домом булочника, когда получили наводку, что там что-то закопано. — Ее улыбка померкла. — Не стоило мне над этим смеяться. Солдаты запытали нескольких жителей почти до смерти, потому что думали, что те что-то скрывают. Но Синедрион вел поиски несколько месяцев. Предлагал вознаграждение. Если люди не отдали им документы за золото, которого в нынешние времена совсем мало, как вы собираетесь их отыскать?

— Мне нужно поговорить с Эльзой, содержательницей приюта. И еще надо увидеть резервуары и начать думать, безопасно ли достать оттуда детей.

В комнате воцарилась тишина.

— Что такое? — спросила я. — О чем вы мне не рассказали?

Дудочник встал.

— Я отведу тебя туда. Эльза уже там.