Дитя Зла

Глава 3 ч.3 Кровавые сумерки

Вернувшись в лагерь, Радомир вместе со всей свитой сразу направился в штаб для разработки плана битвы.

— Что произошло? — взволнованно спросил Сновид, видя как в шатёр под руки заводят Радомира.

— Первый Мастер снёс ему челюсть. — ответил идущий следом ворсуньский военачальник Онагост.

— Он нарушил переговорные правила? — возмущённо начал Изяслав. — Они там что, одичали уже совсем?

— Нет. Регент спровоцировал Радомира и он не сдержался, выхватив меч. Первый Мастер удобно воспользовался этой возможностью и сделал такую подлость.

— Вот же черти! — возмутился Сновид.

— Это бесчестно! Давайте сейчас же выступим и покараем наглую сволочь! — яростно прокричал Духовлад, выхватывая свой меч.

— Поумерь свой пыл, юнец. — осадил его Изяслав. — Сначала нужно разобраться, чем мы располагаем и какие у нас шансы.

Радомира усадили в угол и к нему тотчас подошли лекари. Мужчина громко стонал, содрогаясь от боли, пока ему накладывали тугую пращевидную повязку, фиксируя нижнюю челюсть.

Все обсуждения остановились до тех пор, пока лекари не разрешили князю встать.

Главнокомандующий Радомир медленно подошёл к князьям и с силой вдарил кулаком по столу, издавая пугающее рычание. Его мокрые глаза с ненавистью смотрели на карту. Он нависнул над столом и злобно ткнул в центр карты, а затем резко провёл рукой в западном направлении. Издав ещё один пронзительный вой, Радомир провёл большим пальцем по своей шее и громко стукнул кулаком в ладонь.

Все молча смотрели на него и не понимали, что происходит.

— Что ты хочешь нам сказать? — с недоумением в голосе спросил Тихомир.

Радомир начал мычать и размахивать руками.

— Господа, — неуверенно начал Онагост, — мне кажется, что главнокомандующий хочет сказать, что нужно любой ценой добраться до столицы и вздёрнуть регента на виселице.

Онагост покосился на Радомира и тот одобрительно ему кивнул, похлопав по плечу.

— Тогда давайте разрабатывать план, друзья. — Тихомир провёл рукой над картой. — Градимир ещё не подошёл, к нему послать гонцов?

Радомир что–то громко промычал и стукнул по плечу своего военачальника.

— Мне рассказать? — Онагост кивнул на немую просьбу своего господина и продолжил. — Градимир не будет участвовать в битве ни на нашей стороне, ни на стороне регента.

— Ты же говорил, что Градимир будет на нашей стороне! — Сновид выкинул правую руку в сторону Радомира.

— Мой господин не знал, что Градимир имел ввиду под словами «приду к месту сражения». Князь Градимир не смог определить свою сторону в нашем конфликте. Он был на переговорах, но покинул их на середине, изъявив желание остаться в стороне.

— Получается, что он предатель? — презрительно произнёс Тихомир.

Радомир отрицательно покачал головой.

— Мой господин так не считает. Градимир не давал твёрдого обещания, говоря о другом.

— Раз Градимир кинул нас, то мы… очевидно, мы в заднице. — угрюмо произнёс Изяслав.

— Подожди, Изяслав, ещё не всё потеряно. — проговорил Сновид.

— Да! — бойко вмешался Духовлад. — В конце концов, мы тут все не лыком шиты, да не пальцем пиханы!

— Давайте к сути, по́лно уже бравировать. — Изяслав сменил тон на серьёзный. — Итак, чем мы располагаем? У нас есть восемнадцать тысяч против двадцати одной Всеволода, считая небесное воинство.

— Нам нужно сломить их мощным лобовым ударом! — звонко выступил Духовлад.

— Заткнись, сопляк! — резко ответил Изяслав. — У нас ужасное положение, Радомир. Мы рассчитывали на Градимира, и что теперь?

— Ещё не всё потеряно, брат. — вмешался Тихомир. — Мы можем упереться в оборону, максимально усилив центр. Тогда мы встретим паладинов грудью и не дадим сломить наши порядки.

— Но удар небесной конницы ещё никто не выдерживал с момента основания ордена! — в словах Изяслава сквозил скепсис к возможным шансам на победу.

— С момента основания ордена, брат, не было таких масштабных битв.

— А что если попробовать их окружить? — вступил в беседу Сновид. — Скажем, мы положим на живот три тысячи бойцов в шагах семистах, а когда регент увязнет на центре, мы поднимемся и зайдём в тыл.

— К тому моменту он уже сломит наш центр, Сновид. — отмахнулся Изяслав.

Радомир издавал звуки похожие на слова, что–то махая своему военачальнику.

— Да, господа, — начал Онагост, — не стоит забывать, что регент не бросит в бой все свои силы аки оголтелый. Он оставит в резерве как минимум тысячи три, если не все пять.

— Сновид, — подхватил Тихомир. — ты предлагаешь положить весь наш резерв где–то в стороне? А что если застрельщики вскроют нашу засаду раньше, чем мы введём её в бой? Тогда Первый Мастер ударит прямо в неё, а затем перестроится и ударит в тыл.

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Думаю, что нужно попытаться увязать небесное воинство как можно сильнее, и тогда мы сможем закидать их, например, стрелами.

— Стрелами? — рассмеялся Изяслав. — Брат, им твои стрелы как солома камню.

— Зря смеёшься, брат. Если стрелами подбить лошадей, то они не смогут отойти назад и сделать вторую атакую.

— Вторая атака им, обычно, не нужна, ты же это знаешь.

— Ещё у нас есть Ярость Сварога, но я не представляю, как её использовать.

— Так может, — в разговор вмешался доныне молчавший Вацлав, — позволим создателю и, по совместительству, паладину сказать своё слово? Он, хочу напомнить, в битвах побывал больше нашего и лучше нас знает, как будет действовать в бою Первый Мастер.

— Алистер! — воскликнул Тихомир. — А чего ты молчишь?

Паладин подошёл к столу и прислонил к нему свой меч, напоминая таким образом всем, что он небесный воин.

— Наше главное преимущество ‒ Ярость Сварога, — уверенно начал Алистер, — о которой не знает ни регент, ни Первый Мастер. Излюбленной тактикой небесного воинства, как вам известно, таранный удар в лоб, так?

— Ну ты такие очевидные вещи нам уже не рассказывай, капитан. — пошутил Сновид.

— Так вот не всякий знает, ‒ а из вас, наверное, вообще никто, ‒ что Первый Мастер ценит своих людей и никогда не направит атаку туда, где паладины могут понести ощутимый урон. Обычно, для первого и последнего удара тщательно готовится почва в сражении, чтобы за один раз опрокинуть противника.

— И что это нам даёт? — задумчиво спросил Изяслав.

— Нам нужно искусственно создать уязвимую зону, в которую Первый Мастер захочет нанести удар.

— И что же мы можем ослабить? Центр?

— Центр ‒ залог победы, его нельзя ослаблять! — вновь выступил Духовлад и словил гневный взгляд уже Радомира. — А что? Я же прав!

— Он прав, мы не будем ослаблять центр. Я предлагаю ослабить правый фланг. Мы разработали специальные деревянные заграждения, которые незаметно лежат на земле и в три секунды поднимаются двумя бойцами. По сути, это деревянные колья на подставке. Наша задача обратить удар паладинов на эти самые заграждения, таким образом мы сможем остановить их натиск.

— И как это лучше сделать?

— Давайте думать. — Сновид склонился над картой. — Ну вот здесь, например, мы расположим Изяслава и его пять тысяч человек; пусть это будет центром. Тогда я встану на левый флаг, моих трёх тысяч хватит.

— Не пойдёт. — перебил Вацлав. — Трёх не хватит, если мы хотим сделать слабым правый фланг. Я и мои четыре тысячи позаботимся о том, чтобы левый фланг выстоял в этом сражении.

Радомир наклонился к карте и, что–то мыча, водил пальцем по правому флангу, а потом ткнул в предполагаемое место резерва.

— Хитёр–бобёр! Ты хочешь своих воинов сохранить в тылу? — возмутился Изяслав.

Радомир громко мыкнул и постучал по своей голове кулаком, тут же прищурившись от боли, которая мигом раздалась в челюсти. Князь поставил палец в то же самое место и провёл им от тыла до правого фланга, изображая наступление.

— Он имеет ввиду, — стал пояснять Онагост, — что нам нужно имитировать бегство на правом фланге. Первый Мастер увидит открытость правого крыла нашего центра и захочет ударить туда. Тогда полк Радомира, что будет стоять в резерве, выступит в поддержку и укрепит центр, заставляя небесное воинство увязнуть в рукопашном бою.

— Да, — подхватил Алистер, — и отступающие, и правое крыло Изяслава должны будут поднять заграждения, когда паладины начнут свою атаку. Главное, чтобы полк Радомира подошёл во время. Тогда мы получим возможность закидать, окружённых с трёх сторон, паладинов Яростью Сварога.

— Хорошая идея! А кто будет изображать бегство? — Тихомир поджал губы. — Вы же понимаете, что «изображение бегства» может обратиться реальным бегством?

— Поставим Духовлада и его три тысячи. — без задней мысли ответил Алистер.

— Чего?! — завопил юноша. — А где же здесь слава?

— Ты дурак или просто не понимаешь? — снова накинулся на него Изяслав. — Неужели ты не видишь очевидного? У тебя есть шанс провести за нос небесное воинство собственными руками. Изобразив отступление и подняв заграждения, ты заманишь паладинов в ловушку и увековечишь своё имя, дурень!

— Я согласен! Мои бравые воины сделают всё в лучшем виде! — глаза Духовлада загорелись в предвкушении великого.

— Сновид, — обратился Вацлав, — у меня триста конников. Я не смогу сам ими управлять и прошу тебя возглавить их.

— Почту за честь. — Сновид кивнул головой.

— Э–э–э, подожди. — помахал пальцем Вацлав. — Я тебе свои триста конников, ты мне тысячу своей пехоты.

— С чего это?

— Ну как «с чего»? Ты будешь руководить конниками на левом фланге, а кто будет руководить твоим всем остальным? Тысячу мне, тысячу Изяславу на центр. У тебя у самого будет около тысячи лошадей.

— Нет, ну так–то это правильно для победы. — князь потёр ладонью челюсть. — Пожалуй, соглашусь.

— Если всё будет так, то у нас получится пять тысяч на левом фланге, шесть на центре и три на правом, с четырьмя тысячами в резерве. Это хороший расклад. — Вацлав отошёл от стола, чтобы присесть на стул. — Остаются конники на правом фланге, кто будет там?

— Я поведу их. — поднял руку Алистер. — У нас есть специальные машины и план по их использованию. — паладин наклонился над картой. — Вот здесь, как я понял, мы расположим заграждения. Когда небесное воинство попытается ударить в крыло нашего центра, они упрутся в заграждения, из–за чего их натиск будет временно остановлен. В этот момент в бой вступает Радо… Уже Онагост — Алистер бросил косой взгляд на Радомира, стоящего с переломанной челюстью — и укрепляет наш центр, а Духовлад возвращает в бой свой полк. Чтобы закидать небесное воинство Яростью Сварога нужно время и за это время их нужно удержать на одном месте. И если мы ещё можем зажать их с боков, то тыл останется открытым для отступления. Здесь выступаю я.

Паладин поставил палец в предполагаемое место резерва.

— Вот тут мы поставим сифоны с Яростью Сварога. — Алистер уловил вопросительные взгляды. — Ах, да. Сифон, а точнее — сифонофор, — это такой большой насос со смесью в бочке. Он установлен на лёгкую телегу, запряжённую четвёркой лошадей; таких сифонов мы сделали пять. Как только небесное воинство увязнет, я поскачу вместе с сифонами прямо к ним в тыл, обходя справа. Оказавшись сзади, два сифона проедут вдоль тыла и разольют Ярость Сварога за спинами паладинов, следом за ними поедут несколько наших всадников с длинным факелами и будут поджигать смесь на земле. Так мы отрежем им путь к отступлению. Остальные три сифона остановятся в их тылу и разольют горючую смесь там, куда не достанут наши метатели. Для этого нам понадобиться самая лучшая конница, которая у нас есть, ведь регент сразу введёт в бой резерв, и мы должны будем дать достойный отпор, чтобы сифоны смогли закончить манёвр. Я возглавлю всадников.

— Алистер, — трепетно заговорил Тихомир, — план невероятно… сложный, но я хочу быть с тобой в этот момент! Я и мои пятьсот дружинников станем твоей опорой в этом опасном деле.

— Тихомир, если нас постигнет неудача, ты погибнешь.

— Я лучше сдохну в бою как мои предки, чем ещё хоть на день останусь жить под властью этой мрази. Из–за него я потерял всё, что у меня было. Я хочу обратить ярость своих последних пяти сотен на него лично. А ведь когда–то у меня было восемь тысяч воинов… — мечтательно произнёс Тихомир, вспоминая прошлое. — Нет. Решено! Я с тобой, паладин!

— Значится, на правом фланге конницей руководят Алистер и Тихомир? — решил подвести итог Изяслав. — Значит, и моих всадников забирайте.

Радомир вновь что–то промычал, давая какой–то знак своему военачальнику. Онагост кивнул и заговорил:

— Мой господин хотел оставить свою конницу в резерве. Но раз твой ход будет окончательным в нашей битве, то он согласен передать тебе свои пять сотен витязей.

— Духовлада всадников тоже забирай, они ему ни к чему. — сказал Изяслав, махая рукой в сторону юноши.

— Получается, что у меня будет полторы тысячи всадников. — задумчиво проговорил Алистер.

— Не просто полторы тысячи всадников, а тысяча всадников и пять сотен лучших дружинников в Славиземе! — потряс пальцем Тихомир. — Ну, конечно, после небесного воинства, разумеется.

Радомир разразился громким стоном с явной претензией в голосе.

— Наши витязи тоже лучшие во всём государстве. — тут же пояснил Онагост.

— Алистер, у тебя будет достойный конвой для твоих сифонов. Вжарим по этим ублюдкам, как в старые добрые! — воодушевлённо произнёс Тихомир.

— Не было никогда «старых добрых», брат. — подколол Изяслав. — Мы ни разу не побеждали войско великого князя.

— Значит, мы создадим свои «старые добрые времена»! Господа, с этой победой мы войдём в историю, наступит новая эпоха!

— Не кажи «гоп», пока не перепрыгнешь. — строго сказал Вацлав, напоминая о себе. — Сначала нужно завоевать победу.

— Все поняли намеченный план? — уточнил Алистер. — Самое главное — заманить небесное воинство. После его уничтожения войско регента разбежится. Главное только продержаться до этого момента.

— Мы всё поняли. Я точно понял. — заявил Сновид, складывая руки на груди. — Порезвимся с петухами на левом фланге!

— Мне тоже всё понятно. — сказал Изяслав и с ним согласился Тихомир.

— А вот мне непонятно, как мы подожжём небесное воинство. — Вацлав снова подошёл к столу.

— Моя… Спутница, вернее, подруга или соратник… Не важно! Она подожжёт. У неё есть трюк в рукаве.

— А где она? Я бы хотел поглядеть на это диво дивное.

— Она… Она прибудет в день сражения.

— Так может она уже исчезла? Сбежала!

— Нет, я в ней уверен больше чем в себе. Скорее, я сбегу, чем она. — последнее слово дрогнуло в устах паладина.

— Хорошо! Ежели план всем ясен, — хлопнул в ладоши Изяслав, — предлагаю разойтись по своим полкам для инструктажа, нужно донести до сотников боевые задачи. Это будет тактически сложная битва, возможно, самая сложная за всю историю Славизема. Слава Славизему!

— Вечная Слава! — хором ответили князья и стали выходить из шатра.

Алистер и Тихомир направились к дружинникам, а после, паладин показал князю те самые сифоны, которые собрали два ворсуньских ремесленника за месяц подготовки.

Алистеру повезло нарваться в Ворсуни на юного и талантливого изобретателя по имени Ланга́рд. Ему было не больше двадцати и он работал подмастерьем в одном из кузнечных цехов. Лангард имел единомышленника в лице сорокалетнего странноватого плотника со смешным именем Казане́ц. По чистой случайности из–за недоразумения, Лангард узнал о создании горючей смеси и практически силой пробился вместе со своим товарищем Казанцом к Алистеру. Изобретатели, пропитанные духом авантюризма, предложили идею: совместить бочку, насос помпу и металлическую трубку с узкой выходной частью ‒ соплом. Они заявляли, что такая машина будет выбрасывать струю воды на дистанцию до двадцати шагов. Алистер поначалу воспринял задумку скептически, но всё же доверился их горящим глазам и убедил Радомира выделить сре́дства на разработку прототипа.

Изобретение превзошло все ожидания! Машина выбрасывала струю Ярости Сварога на расстояние больше двадцати шагов. Впечатлённый Радомир согласился выделить деньги и всячески способствовал разработке полноценной боевой машины; её окрестили именем «Сифонофор», кратко ‒ «Сифон». Алистер внёс некоторые коррективы в конструкцию машины и предложил установить её на двухколёсную телегу, запряжённую четвёркой лошадей.

К началу похода Лангард и Казанец, имея под своим руководством двадцать человек, смогли построить пять сифонофоров. Экипаж каждой телеги состоял из двух по́мповщиков и возничего.

Как говорится: кому война, а кому ‒ мать родна. Лангард и Казанец в одночасье стали самыми уважаемыми ремесленниками Ворсуни. Ещё бы, они разработали военную машину для княжеского войска, и их изобретением будет пользоваться сам небесный воин! Можно сказать, что в Ворсуни моментально появилось сразу два новых знатных рода.

Закончив инспекцию и инструктаж, а также разработав вместе с Тихомиром подробный план совместных действий, Алистер ощутил сильную усталость и апатию. Ему казалось, что вся эта затея обречена на провал.

Паладин вернулся к своему костру, продолжая вырезать фигурку лисицы и размышлять о прошлом. В этот вечер он отказался от ужина, чувствуя бессилие даже для поглощения пищи.

Дождавшись темноты, Алистер зашёл в свою палатку, желая как можно быстрее заснуть. Его сердце согревалось надеждой, что завтра он снова увидит Мовиграну.