Дитя Зла

Глава 3 ч.1 Кровавые сумерки

Месяц подготовки к войне тянулся для Алистера так долго, что ему казалось, будто он всю свою жизнь прожил быстрее, чем идёт этот месяц. Когда он потерял всё, чем жил, о чём грезил и к чему стремился, последним его другом, опорой и надеждой стала Мовиграна. И сейчас он нёс тяжёлый груз в душе, ощущая себя брошенным, покинутым, забытым.

Паладин остался один на один со своими мыслями, неудачами, проблемами и вопросами, ответы на которые никто не мог дать. Алистер доверял Мовигране, ибо она ещё ни разу ему не солгала, всегда сдерживала обещания и не давала ложных надежд.

Весь месяц он метался своими мыслями из стороны в сторону, бегая от одного предположения к другому: «А может, она решила просто сбежать?», «Может, она отправилась к источнику тайных знаний или силы?», «Может, она вообще за одно с этой Богиней и ей было поручено ослабить Славизем перед вторжением дикарей, а истории про бесконечно растущий лес ‒ всего лишь ложь, чтобы заставить меня танцевать под свою дудку как послушную собачку?» — все эти мысли разъедали его сознание изнутри. Он не хотел думать о Мовигране плохо, но оказался бессилен перед непобедимой назойливостью злых эмоций и помыслов. Паладин помнил её слова о том, что нужно думать разумом, а не эмоциями, но ничего не мог с собой поделать, не мог заставить разум думать по–другому.

Алистер чувствовал, как внутри души зарождается сильная обида на Мовиграну за то, что она вот так бесцеремонно оставила его совсем одного в чужом доме на пороге войны, на пороге возможного конца.

Паладин пребывал в напряжённом состоянии, постоянно решая военные и организаторские вопросы, проводя бесконечные дискуссии, инспекции, инструктажи, смотры и прочее–прочее. Такая работа раньше бы принесла ему удовольствие и наслаждение, но сейчас стоит комом в горле. Советников, чиновников и военачальников князя он уже в глаза не хотел видеть, а княжеского сенешаля стал и вовсе воспринимать как личного врага.

Осложняло его бытие и то, что он решил полностью отказаться от хмеля, по крайней мере до конца войны за Славизем. Тем не менее, он не смог удержаться и таки несколько раз предался пьянству, заведя закадычную дружбу со сто́льным. После каждой попойки его снедал жуткий стыд, ведь он понимал, что когда Мовиграна вернётся, если вернётся, то будет недовольна его несдержанностью. Он знал, что не сможет скрыть от неё скелета в шкафу, и она обо всём узнает; если уже не знает…

Каждый день паладин поднимался на стену цитадели или уходил в поле в надежде на то, что вновь прилетит какой–нибудь скворец с замысловатым посланием. Но никто к нему не прилетал, никакой весточки от Мовиграны.

Наконец, злополучный месяц закончился, и сенешаль позвал Алистера на съезд князей, которые встали на сторону Радомира в грядущей битве.

Слуги раскрыли большие двойные двери и паладин вошёл в огромный тронный зал ‒ центр власти Ворсуньского княжества. В конце зала на каменном подиуме, в свете падающих из окон лучей солнца, стоял обитый бархатом трон ‒ символ власти. На троне восседал князь Радомир в нарядных одеждах под стать самому великому князю, на его голове красовался княжеский венец ‒ источник власти.

Зал по́лнился восставшими против тирании Всеволода князьями и их свитами. Тронный зал забит битком так, что и яблоку негде упасть.

Алистер начал протесняться сквозь густую толпу к трону, заставляя окружающих его людей изумлённо охать и ахать ‒ небесный воин и так близко!

— Моё войско прибудет завтра, Радомир, но сколько в общем и целом у нас есть, чем мы располагаем? — раздался сиповатый голос из–за стола.

— Нам удалось собрать войско в восемнадцать тысяч человек. Градимир присоединится к нам в поле, и наша численность достигнет двадцати трёх тысяч.

— Князь, не кажется ли тебе, что этого не хватит? При прочих равных, Всеволод имеет двадцать тысяч человек, не считая небесного воинства.

— Не сметь называть его имени в моём присутствии! — крикнул Радомир. — У нас есть абсолютное оружие, которое позволит одолеть хвалёных паладинов.

— И что же это?! Вы изобрели стрелы, что пробивают камень? — раздался знакомый Алистеру голос из–за другой части стола, дальше от трона.

— Уважаемые, я не смогу объяснить это сам. Сейчас прибудет мой советник и всё расскажет.

— А кто поведёт наше славное воинство? — прозвучал третий, совсем юный голос.

— Князь Духовлад, я не сомневаюсь, что ты захочешь возглавить наше войско и вписать своё имя в историю. Мы дадим тебе такую возможность.

— А план какой? — вернулся в разговор первый голос.

— Мы соберём наши силы под Ворсунью и двинемся на столицу. Встретимся с паршивой свиньёй на Святопо́ловом поле, там и дадим бой.

— Почему же не подождать, пока он сам к нам не придёт? Почему бы не сразиться с ним на Лихополье? Или, например, на По́ржском поле; там уклон, и мы будем на высоте.

— Мы не можем больше медлить, а он сам нападать не будет. Мой информатор сообщил, что наш великий князь при смерти, у него мало времени.

— Какие будем выдвигать требования? — прозвучал новый голос старого человека.

— Мы потребуем от узурпатора полного отказа от власти.

— Но ведь регент официально не узурпировал титул великого князя.

— Когда мы войдём в столицу и освободим великого князя, он сам даст оценку действиям узурпатора.

— Наша война незаконна, Радомир. Где гарантии, что великий князь, если и придёт в себя, не отправит нас на эшафот за нашу дерзость?

— У нас нет никаких гарантий, что великий князь вообще жив, господа. А значит, мы рискуем в любом случае.

— Но ведь мы развязываем гражданскую войну! — раздался ещё один доселе не звучавший голос. — Без сильных претензий или внятного повода, мы рискуем расколоть нашу страну! Мы превратим Славизем в пепелище? То, что годами строили наши предки, предадим забвению в пользу каких–то подозрений и домыслов?

— Нет, Изяслав, это мы́ — Радомир ткнул пальцем в свою грудь — не позволим узурпатору выжать последние соки из нашей страны, превратив Славизем в пепелище. Вам известно, что лес уже полностью поглотил юг?

— А как мы сможем остановить рост леса?

Алистер смог добраться до трона, но Радомир не сразу заметил его.

— А это тоже объяснит мой советник. Если вы ещё не знали, мне поступил на службу паладин, который… О, а вот он! Алистер, подымись ко мне, нужно ответить на пару важных вопросов.

Паладин бодро поднялся по ступеням к трону и встал по правую руку Радомира, закрывая собой сенешаля. Алистер упёр двуручный меч в ножнах остриём в пол, сложив свои руки на гарде.

Князь встал на ноги и заговорил:

— Алистер, хочу представить тебе знатнейших людей Славизема, древнейшие династии. Слева направо. — Радомир повёл рукой. — Князь Снови́д, княжество Узду́мское. Князь Изясла́в, княжество Сарга́н и его брат князь Тихоми́р, из разорённого ныне княжества Юлва́н.

Тихомир резко поднял руку, перебивая Радомира:

— Не надо тут! Хоть моё княжество сейчас и в не лучшем виде, но свои пятьсот бойцов для нашего войска я дам! — высокомерно проговорил князь.

— Наше почтение, Тихомир. — Радомир кивнул. — Далее: молодой князь Духовла́д, горячая кровь из княжества Бурнове́жа. И наш премудрейший князь Ва́цлав, княжество Нава́сское. Каждый из них пришёл, дабы внести посильную лепту в победу над тираном и узурпатором.

Радомир похлопал Алистера по плечу и уселся на свой трон.

— Приветствую вас, господа! — звонко начал паладин. — Представили вас, представлюсь и я. Я Сераба́рый А́листер Алва́сович из Ружанского замка, член ордена паладинов, носитель небесного доспеха, хранитель великокняжеской власти, залог безопасности государства Славизем. Я был предан своим господином и вынужден скрываться здесь, в ожидании справедливого суда великого князя.

— Почему ты сбежал, паладин? — слегка хриплым голосом спросил Вацлав.

— Господа, я слышал, какие вас интересуют вопросы. Я отвечу на них! — громогласно продолжил свою речь паладин, проигнорировав вопрос. — Вы спрашивали, что за оружие есть в распоряжении князя, способное одолеть небесное воинство? Так слушайте! Мы назвали его «Ярость Сварога», это оружие не из металла и камня, но масло!

По залу прошёлся лёгкий смешок. Алистер продолжил.

— Маслянистая смесь, прилипающая к любой поверхности, горит неистовым пламенем, которое практически невозможно потушить без использования песка. И самое главное: Ярость Сварога воспламеняется от воды, самостоятельно! Стоит только капле пота, слюны, вина или дождя попасть на чёрное масло, как оно тут же вспыхивает.

— Это невозможно! — прокричал молодой князь Духовлад.

— Уверяю вас, что князь Радомир чуть не погиб, когда я демонстрировал ему сие оружие.

— Да он мне чуть цитадель не спалил! — встрял Радомир.

— Мы заготовили несколько сотен литров Ярости Сварога и обучили пятьсот метателей; изготовили тысячи маленьких сосудов для метания. Мы приготовили специальные деревянные приспособления, чтобы остановить верховой натиск небесного воинства. Когда они увязнут на одном месте, наши метатели забросают всадников и мы подожжём их водой.

— Где вы возьмёте столько воды, чтобы мигом оросить тысячу всадников? — поинтересовался Изяслав.

— Будет дождь.

— А дождь разве не потушит огонь?

— Нет, князь Радомир лично проверил это.

— Эта чертовщина не гаснет от воды! — вскидывая правую руку, выкрикнул Радомир.

— А где мы возьмём дождь?

— Будет дождь. — холодно ответил Алистер, осознавая сильнейшую потребность в той самой уверенности, с которой всегда говорит Мовиграна. — Вы спрашивали о гарантиях и незаконной войне. Я отвечу вам. Регент Всеволод, — паладин услышал, как Радомир хотел было высказаться, но осёк себя — предал своего племянника и отравил его, чтобы получить власть над Славиземом. Наша задача: освободить великого князя Владислава из рук князя–регента, ибо яд, что использовал регент, скоро окончательно убьёт государя. Мы должны торопиться, чтобы как можно быстрее использовать противоядие. И последнее, самое важное. Вы спрашивали, как можно остановить рост леса. Меня радует то, что уже никому не нужно доказывать очевидность и опасность катастрофы, что надвигается на Славизем с юга. Но никто до сих пор не знает из–за чего растёт южный лес. Я знаю.

Алистер сделал паузу, набираясь решимости и молясь внутри себя об уверенности.

— Полтора месяца назад меня отправили в поход к южной границе с задачей разузнать причины смуты среди местного населения. Прибыв на место, я обнаружил разорённые деревни, пустующие форты и всюду разросшийся лес. Я направился вглубь леса, чтобы выяснить причину его безудержного расширения и нашёл её. — Паладин почувствовал, как уверенность стала наполнять его душу. — Господа, то, что я узнал в лесу повергло меня в шок, и я сначала не поверил. Прошу вас, поверьте мне, ибо от этого зависит судьба каждого из нас. Дикие люди, коих мы изгнали давным–давно, собирались в масштабный поход на Славизем и выступили в него. Только сражаются они не своими руками, но лес уничтожает для них наши города и укрепления! Сейчас я вам скажу то, от чего у вас закипит в голове. Они призвали злую Богиню Море́ну в наш мир, и она возглавляет поход, чтобы предать наши земли в руки дикарей!

Алистер снова сделал короткую паузу, ожидая скептическую реакцию на свои слова, но никто из зала даже не улыбнулся. Все смотрели на паладина с серьёзным лицом.

«Неужели, у меня получается? Неужели, дар убеждения открылся и во мне?» — подумал про себя паладин и продолжил свою речь, давая больше силы в голос.

— Господа, нас предали! Всеволод предал Славизем в руки злой Богини! Он пришёл в южный лес и сделал ей ребёнка, который и стал источником проблем! Именно из–за этого чада и начал расти лес! Вы спросите: так в чём предательство? И я скажу вам. Он заключил с Богиней сделку, по которой должен был отравить великого князя особым ядом. Яд убивает медленно, вытягивая силы Владислава. Эти силы через магию передаются её ребёнку, из–за чего ребёнок растёт. Именно ребёнок контролирует лес, и именно из–за него расширяется лес. Мы должны излечить великого князя, ибо только так мы сможем остановить зло, что заполоняет нашу землю! И я знаю, как излечить великого князя, но для этого нужно уничтожить Всеволода, чтобы остановить это безумие! Если мы не победим сейчас, то через полгода уже будет не за что сражаться: наши земли сметёт лес, а дикари заселят руины!

Паладин провёл взглядом по глазам сидящих за столом князей и остановился на Вацлаве.

— Так почему же я беглец? По той же самой причине, по которой был арестован комендант южного форта, подданный князя Тихомира: я слишком много знаю! То, что я рассказал вам, прежде рассказал своему господину, Первому Мастеру, и он не поверил мне! Но на следующее утро, переговорив с регентом, приказал схватить меня, потому что я несу в себе знание о предательстве, которое совершил Всеволод! Только я́ знаю, как остановить лес и спасти Славизем! Я до́лжен попасть к великому князю! Ну так что вы думаете, бравые господа?!

В зале повисло гробовое молчание. Несколько сотен человек, что битком набивали помещение, не издавали ни единого звука.

В какой–то момент Алистеру показалось, что его поднимут на смех и князья разойдутся по домам, ибо он рассказал им то, во что сам отказывался верить долгое время. Как в это можно поверить всего за несколько минут?

В полной тишине поднялся князь Изяслав, чем обратил на себя внимание всего зала.

— Я абсолютно ничего не понял, господа. Я перестал его понимать, когда он начал рассказывать про лес. Но знаете что? — Изяслав сделал короткую паузу, прочищая горло. — Я верю ему. Да! Я не верю в его слова, но он говорил так убедительно, что я верю в то́, что он то́чно знает о чём говорит! Из всей этой истории мне понятно одно: Всеволод должен быть свергнут! — прокричал князь, поднимая сжатый кулак вверх. — Слава Славизему!

— Вечная слава! — крикнуло в ответ несколько человек.

— Слава Славизему! — повторил Изяслав.

— Вечная слава! — ответил хором весь зал.

— Слава Славизему!

— Вечная слава! — прокричал со всеми паладин.

Реакция князей превзошла все ожидания Алистера, ибо он до последней секунды не верил, что хоть кто–нибудь отнесётся к его рассказу серьёзно. В эти истории невозможно было поверить, — никто и не поверил, — но поверили ему, как он когда–то поверил Мовигране.

Паладин покинул мероприятие раньше других. Он зашёл в свои покои и рухнул на постель, громко выдыхая скопившееся напряжение. Наконец–то его мечты стали сбываться. Наконец–то он стал тем человеком, которого слушают целые князья. Наконец–то он стал важным.

В этот вечер он едва смог удержаться от хмеля. Ему помогло ощущение личной победы, из–за которого он чувствовал ментальную близость с Мовиграной, словно она стоит рядом и одобрительно взирает на него.