Дитя Зла

Глава 2 ч.6 Вероломство и предательство

Алистер со спутниками в полной тишине спускался по лестнице, отстукивая каблуками каждую ступеньку. Дойдя до этажа, на котором находились гостевые покои, паладин отправил оруженосца вниз, а сам пошёл с Мовиграной в её комнату.

Не успела закрыться за собой дверь, как паладин тут же вскипел.

— Да ты хоть представляешь, что я сейчас ему наговорил?! Да это же звучало как самый настоящий бред! — Алистер начал махать руками, потеряв контроль над эмоциями, но женщина не обратила внимание на этот перформанс и спокойно подошла к окну. — Сейчас меня будут считать идиотом! Я могу забыть о каком–либо продвижении по службе лет на пять!

— И это всё, что тебя волнует? — спокойно, но холодно спросила Мовиграна, глядя в окно.

— Конечно!.. — срефлексировал мужчина и сразу одумался. — То есть, нет, конечно же. Славизем мне важен и дорог, но я не только не помог Славизему, но ещё и себя закопал!

— И ты винишь в этом меня?

— Ну а кого ж ещё?! — эмоции вновь взяли верх.

Женщина повернула голову и, прищурившись, посмотрела в глаза Алистера. В этот момент мужчина понял, что в гневе его изрядно занесло.

— Ну… Нет!.. Не то чтобы виню… Но как это ещё выглядит?!

— Ты хочешь сказать, что не веришь мне?

— Верю, но…

— Лжёшь. — прошипела женщина.

— Нет!.. Да!.. Лгу! Да, я не верю во всю эту чушь!

— Раз так, о чём тогда мы говорим? — Мовиграна сложила руки на груди.

— Я не знаю!

— Мне уйти?

— Нет!

— Чего же хочешь ты?

— Не знаю! — выкрикнув, Алистер опёрся на дверь и рухнул на пол, схватившись за голову.

Мужчина смотрел в пол, сжимая голову обеими руками и покачиваясь взад–вперёд. Алистер чувствовал отчаяние и злобу, он хотел бы повернуть время вспять, чтобы не позориться перед начальником, не встретить женщину–дикарку, не повести отряд в лес. Ему хотелось выглядеть достойно, а в итоге — идиот. Ему хотелось гордо вернуться в замок с чувством выполненного долга, а пришёл как сумасшедший, как те самые пророки–еретики, с которыми он и шёл сражаться. Алистер чувствовал на себе гнетущий укор, с которым взирал на него Первый Мастер, и смех, который тот бросил ему в лицо.

В комнате повисла мрачная атмосфера. Мовиграна немного постояла у окна, разглядывая закатывающееся солнце, а затем развернулась и подошла к паладину. Взяв стул возле трюмо, она поставила его спинкой к двери и села, разведя ноги по обе стороны, облокотившись на спинку руками.

— Чего на самом деле хочешь ты, паладин? — мягко начала женщина.

Мужчина напрягся, набирая воздуха для ответа.

— Я не хочу быть опозоренным. — сдавлено ответил Алистер.

— Тебе важно, что о тебе другие думают?

— Да, но не все. Мне важно мнение тех людей, которые влияют на мою жизнь, моё положение.

— А я влияю на твою жизнь?

Он поднял голову, не отводя от рук.

— Ты? Я не знаю. Наверное, да… Ты спасла меня. — перебирая слова в голове, ответил Алистер.

— Но ведь из–за меня ты в грязь лицом ударил пред начальником своим. — слегка наклонив голову вперёд, проговорила женщина, смотря на собеседника сверху вниз.

— Нет. Не из–за тебя. Просто… просто я не знаю, что сказать.

— Ответь, важно́ ль тебе, что я о тебе думаю?

Паладин не спешил отвечать.

— Думаю, что да. Теперь уже да, потому что ты точно знаешь, что я не идиот и не сумасшедший.

— Тогда скажу тебе я так: то, что ты сделал — есть поступок. Ты не убоялся сказать правду, какой бы она ни была. Ты открыл истину не абы кому, а начальнику своему. Ты знал, как прозвучат слова твои и что впоследствии о тебе скажут, но ты не трус, ты сказал, что должен был. Алистер, — имя, произнесённое ею впервые за всё время, разлилось теплотой в его душе, — ты мужчина, который готов идти против ветра, неся в себе груз истины. Это и есть тот потенциал, о котором тебе в лесу я говорила. И ты не верил в мои слова, но верил мне. То, что твой начальник осмеял тебя не делает его мудрее, а тебя глупее. Он истины не видит, закрыт разум его, а посему с тобо́й, — женщина сделала ударение, — я рядом, и в твои́ уши истину вливаю. Оставь печаль, если бороться дальше хочешь. Назад уже не повернуть и прошлого ты не воротишь. Но волен ты с пути свернуть, оставить всё. Решать тебе. Но помни также, лес неукротим, и только ты сейчас владеешь знанием тем, что ключ к спасению страны найти поможет. И кто знает, что дальше будет? Может, ты умрёшь, а может — прославишься? Сейчас не об этом должен думать ты, но как размотать клубок секретов, что тайну Бога в себе хранит.

— И снова я кому–то должен?

— Кому–то? Нет. Себе. Ты дал такой обет, избрав его из тех путей, что я на выбор твой открыла.

— Какое у меня во всём этом будущее? — не отрывая глаз от тёмно–лиловых век женщины, жалобно спросил паладин.

— Будущего не знает никто, лишь прогнозы. Свои прогнозы я тебе дала: смерть или слава. Другого я не вижу.

Внутри Алистера отчаянно боролось две мысли: прогнать женщину и забыть всё как страшный сон или согласиться с её доводами и продолжить борьбу. Вглядываясь в глаза зелёные собеседницы, он вспомнил, что не может выгнать её по условию кровного договора. Стало быть, нужно продолжать.

— Твоя взяла, Мови. Ты, чертовка, умеешь убеждать. — Алистер увёл взгляд в сторону.

— Не называй меня «чертовкой», коли не знаешь смысл слова.

— Я тебя оскорбил? — паладин моментально вернул глаза к женщине.

— Оскорбил меня? Ты? — сложив брови домиком, женщина широко улыбнулась. — Да ты ещё дитя. Кого дитя способно оскорбить? Разве только глупых.

— Ай… мне уже всё равно эти подколки.

— Растёшь.

— Что дальше делать будем, госпожа? — последнее слово мужчина произнёс язвительно.

— Не госпожа тебе я и ты то знаешь. А что до дела, то владею тем, что можно рассказать тебе.

Паладин встал на ноги и обошёл стул, на котором сидела женщина. Он сел на её кровать, откинувшись на локти. Мовиграна развернулась на стуле, ловко перекинув ногу над спинкой, и оказалась лицом к своему собеседнику, закинув ногу на ногу. Сложив руки на коленке, с ровной осанкой, женщина выглядела грациозно в свете заходящего солнца, что падал на неё из окна.

— Мне продолжать иль помолчим? — претензия в голосе указала Алистеру на его неуважительное действие.

— Конечно, я слушаю.

— Я ощущаю духовный канал где–то рядом с этим местом.

— Что это значит?

— Источник связан с чадом через канал, что в мире духов расположен.

— Источник где–то в замке?

— Нет. Но где–то рядом. Что рядом ещё есть?

— Ну… Здесь недалеко столица. В столице много кто живёт. Ещё вокруг столицы куча деревень, трактиров, борделей и прочей увеселительной ерунды.

— Хочу на ночь покинуть замок, исследованием займусь.

— Моя помощь тебе нужна?

— Нет, но нужна лошадь. Желательно, жеребец, и молодой.

— Тебе важны именно эти критерии? Может, масть особую какую? Длина гривы? — загадочно проговорил паладин.

— Язвишь? Зачем? — нахмурив правую бровь, спросила женщина.

— Извини, я не специально.

— Молодой жеребец мне нужен лишь потому, что такового я смогу заставить проскакать галопом хоть всю ночь, а на утро свеж он будет и здоров.

— Знаешь, а я уже начинаю верить всему, что ты говоришь. Если ты мне скажешь, что способна сделать воду из воздуха и огонь из грязи — поверю.

Женщина коварно улыбнулась и губами, и глазами.

— Есть и такие фокусы.

— Кто бы сомневался? — выпучив глаза, паладин провёл ими по верху, делая такой же жест головой.

— Так что? Мне будет конь?

— Для тебя — всё что угодно. А мне что делать?

— Отдыхай.

— И всё? Я так легко отделался?

— И да и нет. Возьми себе женщину и выспись хорошенько, но хмель не пей.

— Да здрасте бабе Насте, хмель–то почему нет? — в голос просочилась нервозность.

— Совет мой можешь ты отвергнуть, но за последствия тебе держать ответ.

— Мне кажется, я начинаю тебя ненавидеть.

— Да хоть кляни, мне всё одно.

Мужчина ещё немного посмотрел в глаза визави, а затем встал, разминая спину и бряцая доспехами.

— Хорошо. Пойдём подыщем тебе коня.

Они вышли во внутренний двор замка, откуда прошли к конюшням. Алистер подозвал одного из конюхов и высказал требования Мовиграны. Подыскать нужного коня оказалось не проблемой, и женщина выбрала себе жеребца самой тёмной масти. Ожидая, пока конюх подготовит коня, паладин решился на вопрос:

— А ты хоть умеешь лошадью–то управлять?

— Вот ты скажи мне, паладин: свои вопросы ты составляешь наобум? Они случайно в голове твоей рождаются?

— Да что опять не так? — Алистер вскинул правую руку вверх.

— Ну вот подумай: я прошу себе коня определённого пола и возраста, говоря тебе, что именно с таким конём могу скакать всю ночь. Так как ты создал свой вопрос?

— Ну ты же женщина из леса.

— По–твоему, только в лесу жила всю жизнь свою? Иль юновлянкой ты меня считаешь?

— Я опять тебя не понимаю. — просквозило раздражение в голосе.

Женщина громко выдохнула, намекая на безнадёжность собеседника.

— Управлять конём умею. Ответ устроил?

— Э… Да. Вполне. Спасибо.

— Да на здоровье.

Конюх подвёл лошадь к паладину и вложил в его руки поводья, Алистер незамедлительно передал их женщине. Мовиграна вставила ногу в стремя, подтянулась к передней луке и, ловко перекинув вторую ногу, почти бесшумно опустилась в седло. Никогда в своей жизни Алистер не видел, чтобы так тихо осёдлывали коня.

— Тебе нужно оружие? — спросил паладин, взяв коня за узду и ведя его к воротам.

— На меня могут напасть? — женщина изобразила напускную растерянность.

— Раньше нет, сейчас не знаю. Тяжёлые времена наступают, может случиться всякое.

— Не волнуйся, ко всякому готова, себя защищу.

Подойдя к раскрытым воротам замка, Алистер остановил коня.

— Когда тебя ждать назад?

— Скорее всего, вернусь к утру, если что найду. А не найду — продолжу поиски. Ты же надолго тут останешься? Ну вот. Значит, без труда тебя найду.

— Буду ждать.

Женщина оставила последнюю фразу без внимания, она крикнула «но!» и ударила пятками лошадь в бока.

Паладин печально смотрел вслед скачущей всаднице, растворяющейся в сумерках. Алистер чувствовал, как какая–то частица его души покидает его вместе с ней.

Тяжело вздохнув, мужчина побрёл в замок.