Я лежал, дрожа, с набитым опавшими листьями ртом. Я слышал звуки беготни, крики, в конце квартала шумно работал двигатель на холостом ходу. Я приподнял голову и обнаружил, что смотрю на выщербленную кирпичную кладку и тяжелые кованые железные петли, на которых висели мои ворота. Ворот не было, и не хватало большого куска кладки. Может быть, это не боевые повреждения, а просто какой-то грузовик доставки не заметил ее.
Я поднялся на ноги, сделал пару шагов в глубокую тень, ноги у меня были такие, словно их ампутировали, а потом некачественно пришили обратно. Я снова споткнулся, налетев на что-то покрытое ржавчиной. Я задержался и, моргнув, разглядел широкий бок моего новенького “Понтиака” 2001 года[8]. На матово-яркой декоративной полоске, обрамлявшей заднее стекло, виднелась раскрошенная корка белесого стекла. А я все еще был должен за него восемь тысяч!
Позади меня послышались шаги, а я внезапно вспомнил несколько вещей, ни одна из которых не была приятной. Я нащупал свой пистолет — его не было. Я двинулся вдоль машины, споткнулся, попытался удержаться. Бесполезно. Мои руки были как коржи сгоревшего пирога. Я сполз вниз, как мокрое полотенце, и лег среди опавших листьев, прислушиваясь к приближающимся шагам. Они прекратились, и сквозь внезапно поднявшийся густой туман я мельком увидел высокую седовласую фигуру, стоящую надо мной. В руке у него был мой пистолет. Он потянулся ко мне, а потом туман сомкнулся и поглотил все.