Звезда Смерти

Глава 10

Полярная орбита планеты Безнадёга, медицинский фрегат "Медстар-4"

Когда Ули вышел из операционной, в коридоре его встретил дроид-секретарь Ц-4МЕ-О, балансирующий на единственном гиростабилизированном колесе. Операция была обычной – пересадка печени рабу-вуки, раненому при недавнем взрыве на строительной площадке. Рабочая сила, к которой принадлежали представители многих порабощённых рас, обычно считалась восполняемым ресурсом, поскольку всегда можно было пополнить резервы за счёт обитателей близлежащей планеты, но вуки терять было нельзя – они были слишком ценными, как сообщил ему полковник. Каждый вуки стоил троих обычных работников, и с момента приезда Ули уже как минимум десять раз слышал: если хочешь, чтобы всё было сделано правильно, поручи работу вуки. Они хорошо переносят экстремальные температуры, они более стойкие, чем большинство других рас, а их рабочая этика безупречна – похоже, они не способны выкладываться меньше чем на 100 процентов, даже если работают на проекте, куда их загнали силком. Единственный минус – для больших волосатых вуки требуются специальные скафандры. Ули заинтересовало, почему вуки так часто ему попадаются. Вскоре он понял, что они, как и он сам, здесь не по своей воле.

– Доктор Дивини, – прошелестел дроид своим приятным голосом. – Как дела?

– Как и следовало ожидать, Формио. Тебе что-нибудь нужно?

– Благодарю, доктор, я вполне самодостаточен. Но коммандер Хотайс хотел бы встретиться с вами в удобное для вас время.

Ули мысленно застонал. Он был на ногах с момента приезда, и теперь, когда смена закончилась, хотел лишь одного – рухнуть на койку и уснуть.

– Это срочно?

– Да, сэр. В точности он сказал следующее: "Передай Дивини, пусть живо тащит сюда свою задницу!" – Дроид великолепно сымитировал голос Хотайса.

Ули против воли улыбнулся. Может, Хотайс и карьерист, зато всегда прям и честен в словах и поступках. И он всего лишь винтик в гигантской имперской машине – поэтому нет смысла его в чём-то винить.

Ули не стал тратить время на переодевание. Хотя устав предписывал являться к старшему офицеру одетым по форме, если это происходит не во время и не в районе боевых действий, порядки в медицинских частях менее строги. Многие медики были призывниками, и им было наплевать, что думает о них флот – они мечтали лишь о том, как бы выйти в отставку и уехать домой. И любой врач, хоть чуть-чуть владевший лазерным скальпелем, знал, что является слишком ценным кадром, чтобы его посадили на гауптвахту всего лишь за то, что он одет не по форме. Империя была медлительной и косной, но она не была глупой.

Когда Ули вошёл, Хотайс сидел за столом и быстро перебирал пальцами сразу по двум панелям ввода информации. Когда он вводил коды, над панелями вспыхивали и плясали голоизображения. Это производило сильное впечатление – сродни тому, как смотреть на человека, пишущего обеими руками на двух языках одновременно.

– Садись. Я закончу через несколько секунд.

Ули устроился на стуле, который зажужжал, для большего комфорта подгоняя форму под его позу. Доктор запоздало сообразил, что откидываться на спинку было ошибкой. Если он откинется, то сразу же уснёт...

Через несколько секунд Хотайс и впрямь вырвал Ули из объятий дремоты.

– На объекте уже оборудовали два стационара. Они ещё не полностью укомплектованы, но есть две операционных, подготовительная и послеоперационная палаты на двадцать мест. О бакта-камерах, местах для сестринского персонала, складах и офисах речи вообще не идёт... ну ты понимаешь. Не совсем медцентр, но и не РЕМСО.

– И?..

– И ты будешь руководить одним из них.

– Я же не администратор, – возразил Ули.

– Это ты своей бабушке скажи, сынок. Я знаю, что ты не администратор – как раз сейчас нам не хватает нескольких десятков администраторов. Строительство идёт по плану – по крайней мере, что касается нашей области – а резервы мы получаем с запозданием. Будешь ведущим хирургом. Я отправлю с тобой Формио, он поможет с канцелярской работой. Там нужны три хирурга и два терапевта с большим опытом и знанием физиологии различных видов, вдобавок санитары, ассистенты и несколько операторов базы данных. Ничуть не хуже, чем управлять амбулаторией. Будете работать с несчастными случаями на производстве, инфекционными болезнями и возрастными недугами – обычный набор на стройплощадке. Ничего такого, с чем ты не мог бы справиться. Если где-нибудь возникнет затык, зови на помощь.

Ули понял, что ему не отвертеться. Но он не мог не задать вопрос:

– Почему я?

– Откровенно говоря, сынок, больше никого я выделить не могу.

А что это меняет? – спросил себя Ули. Здесь, там или где-то ещё – всюду одно и то же. Конечно, это не передовая, где он много раз оказывался прежде. Но всё равно внутри заворочался червячок сомнения.

– Ладно, – ответил он.

– Хорошо, что ты согласен – хотя выбора особо и не было. Собирай вещи, полетишь на челноке с ночной сменой.

По пути в каюту Ули ещё раз задумался о своей жизни. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как он попал на Дронгар. Потом он побывал в ещё нескольких РЕМСО, а когда закончились Войны клонов, намеревался заняться частной практикой. Но зажить нормальной жизнью так и не удалось. И сейчас, когда он давно уже должен был освободиться от воинской повинности, он готовится занять очередной пост – теперь уже на этой громадине под названием "Звезда Смерти".

Обычно он старался не вспоминать о Дронгаре – прошло уже немало времени, но многие воспоминания всё ещё были слишком болезненными. Но он не мог не вспомнить фразу, которую часто говаривал Ден Дхур, маленький нелепый репортёр с Салласта: у меня плохое предчувствие.

Вот именно, думал Ули, плохое предчувствие.

Планета Безнадёга, лагерь "Вырубка"

Впервые Ратуа услышал об этом от фо-ф'ейанца Балатиза, который когда-то промышлял контрабандой спайса. За все эти годы Балатиз завёл множество знакомств, и (что неудивительно) многие из его знакомцев тоже оказались здесь. В итоге он всегда имел надёжные источники информации – по крайней мере, так казалось.

За информацию надо было платить: приходилось каждый раз выслушивать печальную историю о том, как его несправедливо наказала бессердечная Империя.

Сама по себе контрабанда спайса, конечно, ещё не повод, чтобы заработать пожизненный срок на тюремной планете. Однако недалеко от Галла, луны газового гиганта Жар, за Балатизом погнался имперский патруль: именно тогда и произошёл тот злополучный инцидент. Поняв, что канонерка скоро нагонит его кораблик, Балатиз сбросил нелегальный груз. Наркотики были надёжно упакованы в кусок карбонита размером с туристический чемодан. Груз вошёл в гравитационное поле Галла и пробил дыру в обшивке казармы, где квартировало подразделение механиков, обслуживавших СИД-истребители. Тридцать несчастных тут же выбросило в космос взрывной декомпрессией, ещё больше успело задохнуться до того, как ремонтные дроиды загерметизировали отсек. И это не говоря о тех пяти десятках, которые сразу погибли от взрыва: карбонитовый блок, летевший со скоростью два километра в секунду, оставил на поверхности луны кратер тридцати метров в диаметре.

Это был чистой воды несчастный случай: шансы, что блок попадёт в единственное строение на несколько тысяч кубических километров пустого пространства, были так ничтожны, что их расчёт вызвал бы головную боль даже у гивина. Не стоит говорить, что Империя имела на этот счёт другое мнение.

Ратуа слышал эту историю уже много раз и знал её почти дословно: контрабандиста допросили, признали виновным и выслали на Безнадёгу. Всё это заняло менее стандартной недели. Ратуа слышал, что фо-ф'ейанцы – прекрасные рассказчики, умеющие держать своих слушателей в постоянном напряжении. История фо была интересной – первые пять или шесть раз, что Ратуа её слышал. Однако он уже потерял счёт, сколько раз Балатиз её рассказывал. А фо нельзя было торопить: Ратуа был вынужден сидеть, улыбаться и притворяться заинтересованным, в нужных местах выражать сочувствие, кивать, цокать языком и в изумлении качать головой, иначе контрабандист обидится и не станет рассказывать о том, что недавно узнал. Это скорее походило на представление чётко отрепетированной пьесы: если Ратуа хорошо сыграет роль, он будет вознаграждён, если не справится, ему будет плохо.

– Да, с тобой поступили дурно, – посочувствовал он. – Это несправедливо!

Балатиз кивнул.

– Ага. Ага, вот именно.

– Печально. Это никакое не правосудие, – подвёл итог Ратуа. Разговор уже достиг той точки, когда он смог спросить:

– Есть новости?

– Раз что-то произошло, мой растительный друг, значит, есть. Проверенные ребята рассказали, что концерн "Инжсет" и "Инженерные системы Дайберсайна"[11] запустили в производство огромный фокусирующий магнит, самый большой из когда-либо созданных – он будет создавать магнитное поле такой же силы, как маленькая луна из железа, так они говорят.

– Ну, это, хм... интересно, – ответил Ратуа. – Возможно, это самая интересная новость для межзвёздной конференции дураков или на съезде скучающих болтунов.

– Извиняюсь за некоторую грубость, мой юный росток, но ты ни хрена не понимаешь в том, над чем смеёшься. – Балатиз бросил взгляд на потолок, будто собирался пронзить взором крышу и достичь космоса. – Вон та большая хреновина, куда отправили столько наших – а ещё тысячи и тысячи рабов, дроидов и вольнонаёмных рабочих, не говоря уже об армии, флоте и имперских инженерах, – туда и потащат наш мегамагнит.

– Ага. И что?

– Ах, позволь, я тебя просвещу. Пучки электронов, позитронов, а также фотонов часто фокусируют гигантскими магнитными кольцами. Допустим, в нашем случае можно сгенерировать луч, достаточно мощный, чтобы одним выстрелом разнести на куски большой астероид, и использовать его в военных целях.

– Разве такое возможно?

– Теоретически – да, хотя на это потребуется столько энергии, что использовать его будет невозможно даже на звёздном разрушителе. Но, – продолжил Балатиз, подняв палец, чтобы подчеркнуть свои слова, – такой механизм можно без труда установить и эксплуатировать на борту чего-то размером с луну.

– Ты хочешь сказать, что боевая станция, которую они там строят, будет настолько огромной?

– О господи, конечно, да. Легко. Но дело не в этом. Магнитное кольцо, которое сделали в "Дайберсайне", намного, намного больше, чем необходимо для фокусировки луча, даже луча такой поразительной силы.

Ратуа нахмурился.

– Я не въехал.

Контрабандист улыбнулся.

– Скажем так, примем на веру, что эта боевая станция достаточно велика, чтобы нести, мм, шесть или восемь таких лазеров, и реактор, способный удовлетворить потребности в энергии небольшой планеты. И, быть может, существует возможность сфокусировать всю эту энергию в единый луч – при помощи самого большого и мощного в галактике магнитного кольца.

– Вот дерьмо грёбаное, – тихо выругался Ратуа.

– Вот именно. Вижу, до тебя наконец дошло. В конце концов, дело не такое уж скучное и дурацкое, а?

Ратуа потряс головой. Конечно. Если Империя смогла построить нечто подобное, силам повстанцев будет негде прятаться – супероружие одним выстрелом сможет уничтожать целые континенты. Или даже целые планеты. Даже одного знания о том, что такая штука существует, будет достаточно для поддержания мира. Конечно, никому не захочется, чтобы она прилетела в твою систему, да ещё и с дурными намерениями...

Ратуа не любил рассуждать о политике. Его никогда особо не интересовало, кто находится у власти, поскольку он, как-никак, обитал на дне общества, а сейчас, когда он обречён провести остаток жизни на этой ужасной планете, власть значила для него ещё меньше. Если повстанцам каким-то образом удастся победить Империю – похоже, это находится за пределами возможного, особенно учитывая последние новости – вряд ли ему дадут амнистию. Это не более вероятно, чем то, что его выпустит на свободу сама Империя. Конечно, кое-кого из политических заключённых освободят, но воры, контрабандисты и убийцы отсюда не выйдут, независимо от того, кто победит в этой войне. Даже тем, кого осудили несправедливо, например, ему или Балатизу, не следует рассчитывать на смягчение наказания. Нет, похоже, он обречён гнить на Безнадёге до конца своих дней.

Но...

Если ему каким-то образом удастся найти местечко на этой станции, он может быть уверен в двух вещах: во-первых, она не будет долго болтаться рядом с системой Хоруз, когда будет готова к действию, и во-вторых, она будет одним из самых безопасных мест в галактике. И учитывая всё вышеперечисленное, там должно быть намного лучше, чем здесь.

К сожалению, Ратуа не имел никаких особых талантов, чтобы убедить имперских вербовщиков отобрать для работы на станции именно его. Скорее всего, на борту жулики не требуются. Но всё же, если пораскинуть мозгами, на станции такого размера одно-единственное существо в теории способно избежать формального учёта, раствориться в тени, и, если хоть немного повезёт, стать практически невидимым. А там уж точно будет миллион мест, где можно спрятаться.

Проблема в другом: пока он здесь, гипотетическое там может находиться хоть на другом краю галактики. Но всё же проблема должна иметь решение...

– Давай я налью тебе чаю, – предложил Ратуа, – и продолжим беседу.