Зов безумия. Посланники магии

Глава 6

На следующее утро Атайя и ее сопровождающие достигли побережья.

Воздух здесь пах свежестью и солеными бризами. На белых песках пляжей темнели тут и там пестрые ракушки и нити водорослей с замысловатыми узорами. Берег изгибался дугой, напоминая формой полумесяц. Крики чаек да приглушенный стук копыт по песчаной почве - только эти звуки нарушали ритмичную песню плескавшихся у берега пенистых волн. Солнечные лучи отражались от водной глади, слепя глаза, и Атайя вынуждена была слегка зажмуриться. Великолепный пейзаж, открывавшийся взору, поднимал настроение и помогал отделаться от мерзких воспоминаний о вчерашнем вечере.

Около полудня принцесса заметила лошадь знакомого окраса, шествовавшую позади с всадником на спине на расстоянии четверти мили. Атайя приказала людям сбавить темп, чтобы дать возможность молодому колдуну нагнать их. Но, по всей вероятности, Джейрен был решительно настроен следовать за ними на определенном расстоянии: он тоже замедлил шаг и, дабы не встречаться взглядом с принцессой и ее сопровождающими, ехал, уставившись на дорогу, опустив голову.

- Хочу узнать, как он себя чувствует, - сказала Тайлеру Атайя. - Поезжайте дальше, не увеличивая скорости. Мы вас скоро догоним.

Она отошла к обочине, пропуская капитана и его воинов вперед, развернула лошадь и через несколько минут уже приблизилась к Джейрену.

- Как ты? - спросила Атайя.

Ее сердце было переполнено сочувствием к этому парню. Несмотря на все неприятности, которые он доставил во время поездки, принцесса искренне сожалела о том, что ему довелось стать свидетелем ужасной сцены в деревенской церквушке. В какой-то степени его даже можно было понять.

Наверняка он чувствует себя несчастным и совершенно беспомощным!

- Прости меня за то, что вышел из себя вчера вечером, - произнес Джейрен спокойным тихим голосом, не поднимая глаз. - Я не раз слышал рассказы о принятом в вашей стране обряде отпущения грехов, но увидеть это собственными глазами не доводилось до вчерашнего дня. Я был просто не готов хладнокровно воспринять подобную жестокость.

- Где ты провел ночь?

Джейрен небрежно пожал плечами.

- В конюшне на чердаке. Я опять воспользовался заклинанием, чтобы стать невидимым, и спокойно пробрался туда. Хозяин ничего не заметил.

- Хорошая вещь - умение делаться невидимым. Очень удобно, - заметила Атайя.

И тут ей в голову пришла невероятная мысль. Она нахмурила брови и задумалась. Так, значит, человек, вернее, колдун, обладающий подобными способностями, может спокойно проникнуть куда угодно, и никто даже не догадается о его присутствии. Ее внезапно охватил страх, когда она подумала о Родри. Да ведь он имеет возможность беспрепятственно приходить на любое собрание и любой совет, куда его не приглашают. И никто, кроме, возможно, Кельвина, не знает об этом.

- Это заклинание сложное? Трудно научиться пользоваться им? - спросила Атайя, пытаясь выкинуть из головы навязчивые мысли о Родри.

- Да нет, это не так сложно. Необходимо, в сущности, только одно: полностью сосредоточиться на желании быть невидимым. Естественно, очень важен мыслительный процесс, управляющий концентрацией человека. Он составляет неотъемлемую часть тренировок колдуна.

Атайя покачала головой.

- Так необычно и странно слушать, как ты спокойно рассказываешь мне об обучении лорнгельдов, - призналась она. - Я не встречала ни единого человека, за исключением отца, который бы поддерживал их. На протяжении всей жизни с самого рождения мне внушали…

- Я знаю, о чем ты хочешь сказать, - перебил Атайю Джейрен и взглянул на нее обиженно и раздраженно. - Тебе внушали, что Лорнгельды - проклятые люди, получающие свой дар при рождении от самого Сатаны, у которых есть один выход: очистить свою душу посредством добровольного ухода из жизни. Мне это кажется несколько нелогичным, если позволишь мне высказать свое мнение. Согласно вашему же Священному Писанию, самоубийство считается тяжким грехом. Тебе, конечно, сказали, что обряд убиения лорнгельдов - это не настоящее убийство. И не самоубийство. Так ведь? - добавил он возмущенным, резким тоном. - Ваши люди считают, что уходят из жизни так, как подобает благородным мученикам, либо же они вообще ничего не считают: обкуренные локой, они теряют способность мыслить.

Атайя открыла было рот, желая возразить, но вовремя передумала, оставив при себе язвительное замечание, которое крутилось на языке. Поразмыслив немного, она вообще отказалась от возражений. Соглашаться со всем, о чем молодой колдун говорил сейчас, принцесса вовсе не собиралась, но необходимо было выслушать его. Тем более, как призналась себе Атайя, ей даже хотелось выслушать соображения Джейрена.

- А разве эти люди виноваты в чем-то? - продолжил молодой колдун с еще большим негодованием. - Когда человек заболевает гриппом, никому и в голову не приходит выносить ему страшные приговоры. Его отправляют к врачу и помогают вылечиться. Если вы не способны воспринимать это по-другому, назовите мекан болезнью. Направление дарованных нам способностей в нужное русло - это и есть своеобразный курс лечения. Тренировки необходимы лорнгельдам, без этого мы можем погибнуть. Ты считаешь это правильным? Отказывать человеку в лечении лишь только потому, что его недуг кому-то отвратителен?

Атайя отвела взгляд, почему-то сильно смутившись. Джейрену хватило каких-то пяти минут, чтобы заставить ее взглянуть на привычное учение кайтской церкви совершенно по-новому, увидеть всю его жестокость и несправедливость. Оно напомнило ей вдруг братство экзекуторов, скрывавшихся под личиной благочестия и набожности.

Принцесса подумала об отце. Что бы он, интересно, сказал про Джейрена? Кельвин был первым монархом за два столетия, который не поддерживал отношения церкви к роду лорнгельдов. Потом она вспомнила, что отец уже видел Джейрена, ведь он передал королю письмо от Осфонина. Письмо с изображением зеленых лент, которое и натолкнуло Кельвина на мысль отправить дочь в поездку.

- Мекан… Никогда не слышала этого термина, - заметила Атайя.

- Так мы называем поражение мозга - безумие, в которое впадают лорнгельды, если не занимаются специальными тренировками. А здесь это обозначают каким-то другим словом?

Атайя пожала плечами.

- Мы вообще никак не называем это. Признаться честно, я не совсем понимаю, что это такое. Но священникам скорее всего тоже ничего не известно. Единственный человек, кто знает в этом толк, Родри… и, возможно, мой отец. Но мне никогда в голову не приходило спрашивать их о подобных вещах.

- Что ж, тогда я преподам тебе небольшой урок, Атайя, - сказал Джейрен.

Он произнес эти слова отчетливо и спокойно, как учитель.

Интересно, - подумала принцесса, - сколько времени понадобилось Хедрику для обучения своего секретаря.

- В древнем рэйкском языке слово мекан означало «время перемен». Мекан начинает проявляться в молодости, но точный возраст определить невозможно. Приблизительно это двадцать - двадцать один год. Состояние здоровья, плохое либо хорошее, способно повлиять на развитие процесса, но в незначительной степени. Можешь назвать это юношеством разума, ведь мекан - умственное, а не физическое изменение человеческого организма. После проявления первых признаков так называемой болезни она развивается на протяжении приблизительно шести месяцев. Лучше не терять времени и с самого начала приступать к тренировкам, пока мозг работает четко и восприимчив к обучению. Это уникальная возможность овладеть удивительными навыками - навыками колдовства. Если же никаких мер не будет предпринято, то мекан переходит в безумие. На поздних стадиях развития в запущенной форме - как в случае с той деревенской женщиной - он опасен. Сознание помрачается, мозг начинает разрушаться и уже не способен воспринять и усвоить те вещи, которые ему необходимы для спасения.

Джейрен сделал паузу, позволяя Атайе задать возникшие по ходу его рассказа вопросы. Но она кивком дала ему понять, что готова слушать дальше. Несмотря на то что далеко не все в его объяснениях ей было понятно, рассказ заинтриговал девушку и сильно увлек.

- Если первые признаки незаметны окружающим и самому человеку, то есть другие показатели наступления мекана - вскоре «больному» начинают сниться безумные кошмары. Изменяется поведение - люди совершают опрометчивые поступки и жалуются на самочувствие. Многие ищут утешение в пьянстве и курении локи. Иногда человек впадает в состоянии агрессии - это самое пугающее проявление мекана. Но все вполне понятно и объяснимо: агрессия - реакция мозга на происходящие в нем на подсознательном уровне изменения. Возможно, именно по этой причине священники в вашей стране признают волшебство тяжким грехом и считают, что оно исходит от самого дьявола. При наступлении мекана люди как будто теряют контроль над собой, ими словно овладевает какая-то сверхсила. И в некотором смысле я понимаю тех, кто опасается лорнгельдов…

- Но отчего конкретно человек сходит с ума?

- Точную причину объяснить достаточно трудно, особенно тому, кто не принадлежит к роду лорнгельдов. Но я все же попробую. Представь себе, что слышишь голоса, которые что-то шепчут тебе, но ты не можешь разобрать слов. На ранних стадиях голоса звучат очень тихо, и ничего не стоит не обращать на них внимания. Но со временем они становятся все громче, настойчивее и в конце концов превращаются в неистовые крики. Необученный лорнгельд не понимает, что с ним происходит. Ему нужно подсказать, что он должен делать: попытаться сконцентрироваться на той части мозга, в которой происходят изменения, и, прислушавшись к голосам, понять то, о чем они говорят. В противном случае непрекращающиеся крики просто сводят человека с ума.

Атайя передернулась. Какая отвратительная, мерзкая, ужасающая история!

- А как ты можешь определить, что с человеком стали происходить подобные вещи?

- Боюсь, способа обнаружить что-либо заранее не существует. В большинстве случаев невозможно сказать, является человек лорнгельдом или нет, до тех пор, пока не проявится мекан. Но знатоки способны определить подходящий для начала тренировок момент. Ведь приступы мекана на первоначальных стадиях происходят периодически. Люди совершают бессознательные поступки, и лишь опытный волшебник в состоянии обуздать пробудившуюся в них силу и направить в нужное русло. Учеба дается нелегко, но результаты просто поражают. К сожалению, знатоков не так много. Хедрик - один из них. Но он уже слишком стар, ему почти семьдесят, его силы ослабевают, а навыки утрачиваются.

- Насколько я понимаю, помочь, используя какое-либо заклинание, невозможно, - выпалила Атайя.

- Пока нет, - ответил Джейрен с улыбкой на губах. - Колдуны способны использовать дар волшебства, но они стареют подобно остальным людям. А если вернуться к твоему предыдущему вопросу, то вынужден признать, что определить мекан на самых ранних этапах развития очень сложно. У меня, например, стало резко меняться настроение. В понедельник я порхал на крыльях счастья, во вторник мог изнывать от страшнейшей депрессии. Я ощущал прилив сил, но абсолютно не возникало желания выходить из дома и чем-либо заниматься. Конечно, такие вещи нередко случаются и с другими, теми, кто не имеет отношения к лорнгельдам, особенно с людьми молодыми. Поэтому различить разницу не так-то просто. В моем случае все получилось следующим образом: я часами, а иногда и целыми днями просиживал в своей комнате, размышляя о том, как ничтожна и ужасна жизнь. Позднее начались приступы бессонницы: по ночам я бродил по поместью, совершенно не понимая, что делаю.

Затем, когда проявились признаки агрессии - я бил посуду и ломал стулья, - мой отец понял, что происходит, и отправил меня к Хедрику для тренировок.

- Твой отец… Он тоже колдун?

- Нет. И мать не принадлежит к числу лорнгельдов. Мои родители - обыкновенные люди. - Джейрен заметил, что Атайя задумалась и нахмурила брови. Необходимо объяснить ей еще кое-что… - Способности волшебника не имеют никакого отношения к крови или наследственности. Их нельзя сравнивать с цветом глаз, волос, врожденными заболеваниями, передаваемыми от поколения к поколению. Это дар - как склонность к музыке или рисованию. Понимаешь? Допустим, если сравнить нас с тобой: у обоих есть пара рук. Они даны нам от рождения. Но это вовсе не означает, что мы оба в равной степени наделены талантом, скажем, для игры на музыкальном инструменте. Наши руки практически одинаковы, но применить их мы можем абсолютно в разных областях. Согласна?

Атайя кивнула, но довольно нерешительно.

- Думаю, да.

- Когда я был моложе, играл на арфе, - произнес Джейрен мечтательным голосом, вспоминая о минувших днях. - Но сколько бы я ни занимался, никогда не добивался особых успехов. У меня не все в порядке со слухом. При дворе Осфонина я встретил такого музыканта, который играет на арфе, как ангел. Когда слушаешь его музыку, невозможно удержаться от слез. У меня вроде бы такие же руки, как у него, но я знаю наверняка, что никогда в жизни мне не сыграть так же. Мне не хватает таланта.

По лицу Джейрена скользнула тень печали, и он как-то странно усмехнулся.

- Вот и вся история моей жизни. Я неплохо обучился многим вещам, но высот не достиг ни в чем.

- И в умении применять магию тоже?

Джейрен вздрогнул и прищурил взгляд. Атайя смутилась и густо покраснела. Она ведь вовсе не намеревалась обидеть его! Почему-то ей показалось, что если у него и были какие-то недостатки, то в области колдовства он обязательно должен был преуспеть. По-видимому, интуиция ее подвела.

- Боюсь, ты права, - признался Джейрен. - Своим положением при дворе в качестве помощника Хедрика я больше обязан тому факту, что мой отец является герцогом Улардским, чем собственным дарованиям. Только не подумай, что мне не хватает таланта, - произнес он и выдержал многозначительную паузу. - Просто мои способности не представляют собой ничего из ряда вон выходящего.

- Счастливчик! - Атайя криво улыбнулась. - Мне, например, предстоит еще потрудиться, чтобы открыть в себе хотя бы не представляющие собой ничего из ряда вон выходящего таланты. Если, конечно, не принимать во внимание умение играть в шахматы и карты и несомненный дар постоянно вляпываться в переделки.

Джейрен расхохотался, от нахлынувшей на него печали через пару мгновений не осталось и следа.

- Ты шутишь. Никогда в жизни мне не доводилось встречать принцессу, которая бы не могла похвастаться какими-нибудь блестящими достижениями.

- Значит, я первая, - пробормотала Атайя. - Из-за отсутствия у меня каких-либо выдающихся успехов отец всегда и был недоволен мной. У нас напряженные отношения. А Дагара только подливает масла в огонь. Она прямо-таки из кожи вон лезет, лишь бы убедить Кельвина в том, что я хуже, чем даже есть на самом деле.

- Пресловутая мачеха? Злобная и вредная? Угадал?

- Типичная представительница. Еще и переманила на свою сторону моего старшего брата, который раньше относился ко мне вполне нормально. Она настроила его против меня. Мой второй брат терпеть не может их обоих. Так мы и держимся вместе, плачемся друг другу и делимся секретами. А вообще-то зачем я рассказываю тебе все это? Наверное, ты знаешь обо мне больше, чем я сама о себе…

- Сомневаюсь, Атайя, - произнес Джейрен неожиданно серьезным тоном. - Но мне кажется, я способен понять тебя, хотя бы отчасти.

Он пристально взглянул принцессе в глаза - так, как никогда раньше. В это мгновение Атайе показалось, что весь мир вокруг затаил дыхание. Слышны были лишь крики проносившихся над головой чаек.

- Ты не очень счастлива от того, что являешься дочерью короля, правда?

Она усмехнулась, отчужденно и холодно.

- Что ты имеешь в виду?

- Правда? - повторил Джейрен нежным, спокойным тоном, все так же серьезно глядя ей в глаза.

Атайя отвернулась и долго ничего не отвечала.

Морские волны тихо плескались у берега, белые чайки грациозно рассекали воздух, перекрикиваясь о чем-то. Впереди шли люди в форме королевской гвардии - подчиненные Тайлера Грайлена. Взгляд Атайи остановился на капитане: легкий бриз дул ему в лицо, растрепывая густые золотистые волосы; озаренный утренним солнечным светом, Тайлер выглядел еще более красивым.

- Нет, - пробормотала она наконец. - Думаю, что несчастлива.

- Мне кажется, я знаю, какие чувства ты испытываешь по отношению к нему, - сказал Джейрен и жестом указал на Тайлера. - Я видел, как ты смотрела на него там, в коридоре Эваршотского аббатства, когда еще не догадалась о моем присутствии. Ты влюблена в него.

Атайя резко подняла голову. Она была настолько обескуражена внезапным появлением Джейрена в монастыре, что совсем не подумала тогда о том, что он мог увидеть.

- Можешь быть совершенно спокойна, - произнес молодой колдун, как будто прочитав ее мысли. - Я не собираюсь причинять вам больше никаких неприятностей. Но, признавшись в своих чувствах к другому человеку, ты могла бы несколько утешить задетое самолюбие принца Фельджина. Наверняка бедняга думает, что ты не изъявила желания выходить за него замуж потому только, что он показался тебе отвратительным.

И У Атайи перехватило дыхание.

- Джейрен, пообещай, что не скажешь никому ни слова о нас. И Фельджину тоже. Не дай Бог, об этом станет известно моему отцу. Даже представить страшно, что он тогда с нами сделает. Кельвин доволен Тайлером как воином, но видеть в нем потенциального зятя не пожелает ни при каких обстоятельствах.

- Я никому ничего не стану рассказывать. Но что касается Фельджина… Думаю, ты сама могла бы открыть ему свою тайну. Принц вовсе не так плох, как ты считаешь. Ему можно доверять, он честен и является моим хорошим другом. Иногда, конечно, Фельджин бывает несколько заносчивым, но в общем и целом человек он неплохой. Если бы ты сказала ему, что влюблена в другого, и попросила не рассказывать об этом никому, уверен, что от него никто и слова бы никогда не услышал.

Атайя воспроизвела в памяти тот период, когда Фельджин гостил в Делфаре. Это было в начале лета. Если не обращать внимания на впечатления о нем Тайлера, то она могла сказать о принце только одно: самодовольный и надменный тип! То, что сказал о нем Джейрен, на ее взгляд совершенно не соответствовало действительности, если, конечно, Фельджин не притворялся.

- Во всяком случае, у меня сложилось о нем абсолютно другое мнение, - пробормотала Атайя.

- Насколько мне известно, ты не оставила ему и капли надежды, - произнес Джейрен шутливо-сварливым тоном. - Фельджин - человек с легкоранимой душой. Ты приняла его крайне холодно, и это обидело и расстроило его.

Атайя засмеялась.

- Не могу поверить, честное слово. - Она искоса посмотрела на Джейрена с нескрываемым любопытством. - Фельджин сам тебе такое сказал?

- Не сразу. Поначалу он прямо-таки бушевал, рассказывая всем и каждому о том, как оскорбительно ты вела себя. Наверное, хотел, чтобы ему посочувствовали. Кстати говоря, это сработало, - сухо добавил Джейрен. - Но потом, когда нам выдалась возможность посидеть вдвоем без посторонних, он выпил пару кубков эля и поделился со мной своими переживаниями. Сказал, что ты показалась ему очень красивой и необычной, и что ему хотелось понравиться тебе. Несколько раз Фельджин даже дал понять, что считает себя виноватым в том, что у вас не сложились отношения. Но он никогда не признается в этом публично. Возможно, наутро, протрезвев немного, принц пожалел и о том, что рассказал о своих истинных переживаниях даже мне. Если бы ему стало известно о нашем с тобой разговоре, он отрубил бы мне голову.

Атайя зажмурилась, словно почувствовала приступ головной боли.

- Прекрасно! - пробормотала она беспомощным, жалобным голосом. - Я и так-то с трудом представляла нашу повторную встречу, а теперь, узнав о том, что ты только что поведал мне, вообще не смогу взглянуть ему в глаза.

- О, не беспокойся. Фельджин нормально встретит тебя, - сказал, улыбаясь, Джейрен. - И король тоже, держу пари. Осфонин слишком хорошо знает своего сына, чтобы прислушиваться ко всему, что он говорит.

Атайя тяжело вздохнула. Ах если бы можно было вычеркнуть из истории тот визит Фельджина и начать все сначала…

- Честно признаться, я нашла его не таким уж и отвратительным, хотя временами он вел себя чересчур напыщенно. Я приняла бы точно так же любого, изъявившего желание жениться на мне.

- За исключением Тайлера, верно?

- За исключением Тайлера, - ответила Атайя с печальной улыбкой на губах.

Внезапно выражение ее лица изменилось. На нем отразились отчаяние и боль.

- Я в ужасном положении. Знаешь, иногда я сижу и часами думаю об одном: почему я не родилась в обыкновенной семье, без богатства и титулов? Я могла бы тогда свободно выбирать, за кого выходить замуж и как мне жить. На мне не висели бы тяжким грузом многочисленные обязательства. Ведь никто никогда даже не спрашивал меня о том, нужно ли мне все это. Иногда я просто ненавижу свою жизнь.

Джейрен понимающе смотрел на нее.

- Всегда трудно бороться с предписанными тебе с самого рождения нормами. Кому-то суждено одно, кому-то - нечто совершенно другое. Такова реальность.

- Ты начинаешь напоминать мне Тайлера.

Лицо Атайи помрачнело.

- Прости. Я заговорил, наверное, именно о том, что мешает вам быть вместе. Но поверь, вы - далеко не единственные люди, недовольные своим положением в жизни. Я просто уверен, что большинство крестьян, работающих от зари до зари в поле, изнывают от бедности, а молодые мужчины, которых забирают в армию, с удовольствием бы остались дома и читали бы книги или писали глупые стишки своим возлюбленным. То же самое происходит у людей благородных кровей - многие согласны променять свою жизнь на чью-нибудь другую. Подумай о своей собственной семье, Атайя. Ты уверена в том, что твой отец стал королем, потому что ему этого захотелось, а не потому что он обязан был взойти на трон?

- Не уверена, - ответила она, удивленно пожимая плечами.

А ведь раньше ей и в голову не приходило задуматься над подобными вещами…

- Кельвин - мой отец, но я плохо знаю его. Иногда это просто поражает меня саму.

- Такое часто случается. Кстати, то, насколько хорошо ты знаешь окружающих тебя людей, нередко является показателем того, знаешь ли ты самого себя.

Атайя открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ, но не произнесла ни слова. Столь неожиданное замечание Джейрена привело ее в смятение. Мысль о проникновении в собственную душу буквально пугала ее. Она очень боялась откопать в себе что-либо такое, о существовании чего не хотела знать.

На протяжении довольно долгого времени Джейрен молчал. Он слушал крики чаек, успокаивающую мелодию прибоя и наслаждался свежим воздухом и резким запахом моря. Атайя погрузилась в раздумья.

- Разговор о Кельвине кое о чем напомнил мне, - заговорил наконец Джейрен. - Тебя можно только похвалить за то, как ловко ты обнаружила меня в монастыре и заставила сдаться. А ведь это не каждому удалось бы. Никогда не думал, что ты носишь с собой корбаловый кристалл. Ведь твой собственный отец является одним из представителей моего народа.

- Естественно, не является, - резко ответила Атайя. - В Трелэйнах нет и никогда не было ни единой капли зараженной крови лорнгельдов.

Когда последнее слово слетело с ее губ, девушка вдруг осознала, что обидела Джейрена, причинила ему боль. А ведь она совсем не собиралась этого делать.

Щеки принцессы вспыхнули от стыда.

Джейрен подмигнул ей.

- Все в порядке. Закоренелые предубеждения невозможно уничтожить в одночасье. Но я тебе уже говорил: это не связано с кровью.

- Хорошо, хорошо, с чем бы это ни было связано, у Кельвина ничего такого нет, - решительным тоном заявил Атайя. - Корбаловые кристаллы не оказывают на него никакого воздействия. Архиепископ Вэнтан всегда носит на пальце кольцо с корбаловыми камушками. Отец никогда не сказал ему ни слова по этому поводу. Кроме того, ему почти пятьдесят, а проявлений у него мекана не наблюдалось. Он не может быть лорнгельдом.

Джейрен нахмурил брови и задумался.

- Кельвин не был рожден с даром колдуна, - бесхитростно объяснила Атайя. - Волшебству его обучил Родри, друг Хедрика.

В то же мгновение принцесса поняла, что сказала нечто ужасное. Лицо Джейрена стало вдруг мертвенно-бледным. Он закачался в седле, как будто кто-то только что ударил его по голове, и схватился за поводья с совершенно растерянным видом. Его нижняя губа задрожала.

- Джейрен, что случилось? Тебе плохо?

- Ты уверена в том, что рассказала? - выдавил он из себя еле слышно.

Атайя покачала головой, абсолютно сбитая с толку.

- Да, если мне не солгали. Совершили там какой-то ритуал, и все… Я не знаю подробностей, ведь это произошло еще до моего рождения. А что такое? В чем дело?

Джейрен закрыл лицо ладонями и настолько ушел в свои мысли, что, казалось, забыл о присутствии принцессы. Он выглядел отвратительно и скорее всего пребывал в ужасном, как будто предобморочном состоянии.

- О Всевышний! Дела обстоят намного хуже, чем ты предполагал, Хедрик, - пробормотал Джейрен себе под нос. - Намного хуже, чем все мы предполагали.

- В чем дело? - не отступала Атайя, совершенно ошарашенная его реакцией. - Пожалуйста, расскажи мне!

Она умоляла и упрашивала его, в конце концов даже приказала ответить, но потом вспомнила, что рэйкский гражданин вовсе не обязан подчиняться кайтской принцессе. Джейрен ничего так и не сказал. Он вел себя неестественно тихо и отрешенно до конца дня, говорил что-нибудь, только если возникала необходимость, и даже тогда ограничивался лишь краткими односложными репликами. На предложение Атайи догнать остальных Джейрен не отреагировал, и ей пришлось оставить его позади наедине с таинственными проблемами, причинявшими ему столь явные страдания.

- Как он? - спросил Тайлер, когда она догнала его, и, повернув голову, окинул колдуна беглым взглядом.

Джейрен ехал сзади все на том же расстоянии от них.

- Ты имеешь в виду - после вчерашнего вечера? - Атайя постаралась придать голосу оттенок равнодушия. - О! Церемония отпущения грехов произвела на него сильное впечатление, но, думаю, он скоро полностью придет в себя.

О том, что теперь, после разговора с принцессой, колдун пребывал в еще более подавленном состоянии, сама Атайя не упомянула.

Ведь причиной его расстройства была уже не бедная крестьянская женщина, а сам король Кайта.