Зов безумия. Посланники магии

Глава 18

Первое, что увидела Атайя, очнувшись ото сна, был епископ Люкин, откинувшийся на шикарные подушки сиденья кареты. Он невозмутимо, даже нагловато смотрел на принцессу и, казалось, вовсе ее не боялся. Она быстро пришла в себя, хотя какая-то часть ее мозга все еще пребывала в некотором полузабытьи.

Атайя, несмотря на пристальный взгляд епископа, отдернула бархатные занавески и выглянуло в окно. На улице было темно, но разглядеть фигуры сопровождавших карету воинов не составляло труда: их дорожные камзолы, а также совершенно незнакомый ей пейзаж озаряло сияние луны.

Где бы они ни находились сейчас, Атайя поняла одно: Кайбурн остался далеко позади.

Проснувшись, она вспомнила все, что с ней случилось. Мысли, пугающие и зловещие, закружились в голове бесконечной вереницей. Сколько времени длился ее сон? Что с Тоней и всеми остальными? Живы ли они? Страшно думать о том, что рассказал епископу Алдус. Он вполне мог детально объяснить, где находится их Лагерь, рассказать, сколько колдунов скрываются в лесу, доложить их имена и возраст…

Следующая мысль отозвалась неприятной дрожью в спине.

- Где Алдус? - спросила Атайя.

Лукин беззаботно пожал плечами.

- Позади нас. Едет в другой карете. Я посчитал, что везти его рядом с вами не стоит. Вдруг вам в голову опять взбредет сыграть с ним какую-нибудь шутку?

- Почему вы так уверены, что я не сыграю шутку с вами?

Епископ снисходительно улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами в полумраке кареты.

- Отец Алдус заверил меня, что вы ничего мне не сделаете, вернее, не сможете сделать.

Видимая уверенность Атайи начала исчезать. Люкин вел себя слишком спокойно, по-видимому, он обладал немалыми сведениями о ней и ее колдовстве. Принцесса опустила занавеску и устало откинулась на подушки, напряженно размышляя. Епископ не мог находиться с ней рядом каждую минуту: рано или поздно ей должны были предоставить хотя бы несколько минут одиночества для умывания и справления личных нужд.

Необходимо связаться с Тоней! - стучало в ее висках. - Нужно предупредить ее об опасности, сказать, чтобы они уходили из лагеря и были крайне осторожны…

Неожиданно пришедшая в голову идея обрадовала ее.

А почему бы не воспользоваться для побега тем же способом, который она применила для перенесения к Алдусу?

Какая же ты глупая! Почему не додумалась до этого сразу? - воскликнула про себя Атайя.

Притворившись, что сдается, она устало опустила ресницы и сделала вид, что собирается вновь заснуть. Как все просто! Ей всего лишь требуется расслабиться и найти нужное заклинание. Через несколько минут епископ останется в своей карете один.

Даже если она проспала всего несколько часов, ее силы должны были восстановиться. Об этом даже не стоило переживать!

Извилистые коридоры встретили ее привычным полумраком. Атайя шла по ним уверенно, в деталях воспроизводя в воображении свою комнату в старом монастыре.

Найдя нужное заклинание, принцесса напрягла мозг, готовясь к волшебному полету.

К ее большому удивлению, ничего подобного не произошло. Открыв глаза, Атайя опять увидела перед собой епископа, который откровенно хохотал.

Ужасная догадка обожгла ее мозг, подобно вспарывающей темноту вспышке молнии в ночном небе. Сердце неистово заколотилось в груди, а на лбу проступил холодный пот.

Заклинание блокировки! Алдус сделал это, когда я спала!

- Вижу, вы обо всем догадались, - победно воскликнул Люкин и торжествующе рассмеялся.

Атайя стиснула зубы и вдавила ногти в ладони, изо всех сил удерживаясь от соблазна вцепиться в самодовольную физиономию епископа. По всей вероятности, Алдус рассказал ему обо всем…

- Так, значит, он поведал вам о том, что я доверила ему во время исповеди?

Лицо Люкина неожиданно напряглось и исказилось ненавистью и отвращением.

- Верно. Только в вашем случае, принцесса, речь не может идти о нарушении клятвы сохранения тайны. Священное таинство исповеди вообще не для вас! - Он удовлетворенно улыбнулся, показывая всем своим видом, что является победителем. - Я заговорил с Алдусом об обряде отпущения грехов Кордри Джарвиса. Сначала он все отрицал: что умышленно добавил в вино достаточное количество кахнила, что связался с вами. Я ему даже поверил, ведь во время церемонии у Алдуса в руках находился подсвечник с корбалом, который не причинил ему ни малейшего страдания. Слава Господу! Алдус вовремя осознал, что поддался силам дьявола, и во всем признался. Мы беседовали на протяжении долгих часов, и в конце концов мне удалось полностью вырвать его из-под вашего пагубного влияния, из объятий Сатаны! - Епископ крепко сжал пальцы в замок и подался вперед. - Господь гораздо могущественнее проклятого Князя тьмы!

- Но Бог - мой…

- Алдуса спасла лишь истинная любовь к церкви! - бесцеремонно прервал Атайю епископ. - Его вера настолько сильна, что победила страшную силу ваших безумных учений. Говорите, магия - это дар? - Слова, сказанные когда-то ей самою в разговоре с Алдусом, прозвучали из уст Люкина пошло и отвратительно. - Вы смеете называть самого Всевышнего колдуном? - Он вытаращил глаза, жилы на его шее вздулись от возмущения. - Чего еще от вас ожидать? Скоро вы заявите, что являетесь Божьей посланницей и пришли в этот мир, чтобы спасти человечество?

Атайя крепче сжала кулаки, с трудом сдерживая негодование и боль. Вступать в теологический спор с епископом не имело смысла.

- Что вы собираетесь сделать с Алдусом? - спросила она, страстно желая сменить тему. - Даруете ему счастье, любезно предоставив услуги по отпущению грехов?

Лицо Люкина смягчилось.

- Нет. Этот человек - отличный, необыкновенно одаренный священник. Такие нечасто встречались в моей практике. Скорее всего мы сохраним ему жизнь, но при одном условии: если он будет исправно выполнять новые обязанности, которые церковь собирается ему поручить. Ему доверят защищать людей от вам подобных.

- Негодяй! - вырвалось у Атайи. - Хотите использовать его в своих грязных целях! И вам не жаль подвергать его страшной опасности - продолжать жить с магией?

- Ради всеобщего блага - не жаль! - хладнокровно ответил епископ. - Уверен, Господь поймет нас.

Самозванец! - раздраженно подумала Атайя. - Да кто тебе дал право решать, что Он поймет, что нет?

Она молча опустила голову на подушку, слишком уставшая, чтобы спорить.

Епископ, радуясь победе, достал из плетеной корзины булочку и принялся с аппетитом уплетать ее.

Атайя вспомнила вдруг тот день, когда Мэйзон рассказал ей о таланте Алдуса. Он говорил тогда, что в этом человеке заложен огромный потенциал…

Ты не ошибся, Мэйзон, - с грустью подумала она. - Этот священник действительно способен на многое.

После трех дней, проведенных в карете с Люкином, и трех ночей заточения в тесных монастырских кельях, где компания епископа останавливалась для отдыха, Атайя заметила, что пейзаж становится все более знакомым. Она узнала широкие поля, полоску густого леса вдали и приземистые холмы, окружавшие кайтскую столицу. Запах морской воды усиливался, а когда карета съехала с последнего холма, на горизонте показались дворцовые башни из известняка, почти белые на фоне тяжелого серого неба.

Об их приезде знали. Народ глазел на Атайю через окно кареты, люди толпились на тротуарах, показывали в ее сторону пальцами и перешептывались. Один храбрец выбежал на дорогу и крикнул:

- Убейте ведьму!

Окружающие замерли, напряженно ожидая ее реакции, но убедившись в том, что она не сделала ничего страшного, дружно поддержали смельчака.

- Долой отродье дьявола! - доносилось со всех сторон. - Уничтожьте ее! - орали люди, размахивая кулаками.

- Верните ее в ад! Туда, где она должна находиться!

Атайя, не выдержав, задернула занавески, но Люкин тут же опять отдернул их и приветливо помахал народу рукой.

Вскоре карета приблизилась к могучим воротам замка, оставляя возбужденную толпу позади. Они въехали во двор, и буквально через секунду до принцессы донесся металлический звон цепей и решеток. По-видимому, король основательно приготовился к встрече гостьи и на этот раз был не намерен упускать ее.

- Добро пожаловать домой, - злорадно улыбаясь, произнес Люкин, но Атайя лишь окинула его презрительным взглядом.

Во дворе было всего несколько стражников. Атайя не могла знать, приказал ли Дарэк никому не высовываться в момент ее приезда, или произошло простое совпадение, но было даже приятно сознавать, что ее появление вызвало такой переполох. Выйдя из кареты, Атайя оглянулась, желая увидеть Алдуса, но и его прятали от нее.

Из главных дверей появилась тучная фигура в черном. Человек, переваливаясь с боку на бок, двинулся навстречу приехавшим. Узнав архиепископа Вэнтана, Атайя поморщилась.

- Ваше преосвященство, - заискивающим тоном воскликнул Люкин, опустился на колено и коснулся губами перстня Вэнтана.

Атайя знала, что перстень украшен мельчайшими корбалами, но сейчас она ничего не чувствовала.

- Рад тебя видеть Джон, - радушно ответил архиепископ, кашлянул и окинул беглым взглядом принцессу, не поздоровавшись с ней. - Король ждет ее немедленно.

Никто из людей, сопровождавших ее к приемным покоям короля, не проронил ни слова. Атайя и сама нашла бы дорогу, даже с закрытыми глазами. Сколько раз ей приходилось являться сюда, чтобы выслушать очередную порцию нравоучений и нотаций. Но сегодня ей предстояло встретиться не с Кельвином, как раньше, а с Дарэком. Отец всегда был строг, но справедлив. Дарэк же всегда оставался для нее непонятным и чужим, а сегодняшняя встреча с ним не предвещала ничего хорошего.

Брат находился в палате один. Он неподвижно стоял у окна и долго еще не двигался с места после того, как удалились стражники. Его серый камзол почти сливался с хмурым небом.

Когда он наконец повернулся, Атайя вздрогнула от неожиданности. Как сильно изменили его эти несколько месяцев! Лицо Дарэка вытянулось и постарело, и казалось теперь еще более худощавым, несмотря на появившуюся на подбородке щетинистую бороду. Волосы заметно поредели и засеребрились на висках. Самым неприятным было разительное несоответствие: одеяния Кельвина сидели на его плечах как-то нелепо. Атайя почувствовала, что брат никогда в жизни не сможет стать достойной заменой отцу, а навсегда останется лишь его тенью.

И страх, который зародился в ней по дороге к приемной палате, улетучился. Она больше не боялась Дарэка. Не могла бояться.

Король прошел по комнате и, остановившись посередине ковра, оглядел сестру с ног до головы.

Атайя смущенно сжалась: вот уже на протяжении пяти дней она носила одно и то же простое шерстяное платье, забрызганное чернилами во время изготовления листовок. Волосы были грязными и взлохмаченными.

Оценив ее вид, Дарэк фыркнул.

- Ты, я вижу, остаешься верна своему старому стилю.

Ее подмывало ответить, бросить ему в лицо что-нибудь язвительное, но она промолчала.

Дарэк прошел к столу - столу Кельвина, - уселся на высокий дубовый стул и рукой указал ей на скамью.

Атайя сделала шаг вперед, и ужасающие воспоминания, навеянные самим воздухом, с невероятной отчетливостью всплыли в памяти. Перед глазами возник образ Кельвина, извивающегося от боли и страданий, молящего о пощаде. Ей казалось, она слышит его отчаянные крики.

- В чем дело, Атайя? Боишься привидений? - спокойно сказал Дарэк.

Она, ничего не ответив, окинула его дерзким взглядом и села на скамейку.

Брат пожал плечами.

- Хочу заметить, я не припомню, чтобы ты на протяжении такого долгого периода вела себя столь сдержанно и тихо. - Он подался вперед, отбрасывая в сторону ненужные формальности. - Я не собираюсь говорить тебе «Добро пожаловать домой!», эти слова прозвучали бы просто смешно, сама понимаешь. Тебя здесь теперь никто не ждет, Атайя. Это больше не твой дом.

Она едва заметно улыбнулась. Брат не сказал ей ничего нового.

- Ты сам приказал привезти меня сюда. Если тебе не нравится мое здесь присутствие, отправь меня обратно.

Дарэк хотел было что-то ответить, но, по-видимому, передумал. Откинувшись на спинку стула, он прищурил глаза.

- Итак, ты хочешь что-нибудь сказать?

Атайя выдержала длинную паузу, неторопливо оглядев стены, мебель, брата, вызывая в нем тем самым невероятное раздражение.

- Тебе не идет борода, Дарэк, - заметила она.

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! - вскрикнул король и схватился рукой за край стола, словно боясь, что тот ускользнет от него. - Ты всю жизнь являлась позором нашей семьи, и уже этим мы были сыты по горло. Теперь ты срамишь всю страну… - Его голос сорвался, он злобно стиснул зубы. - На этот раз ты зашла слишком далеко.

Атайя цинично смотрела ему прямо в глаза.

- В прошлый раз ты говорил мне то же самое, - спокойным голосом отметила она.

- Я думал, что на убийстве отца ты остановишься! - взревел Дарэк. - Но тебе этого оказалось мало! Ты вернулась в Кайт и затеяла совершить переворот! Ты собираешься развалить страну… уничтожить ее достоинство, ее славу. Я не позволю этого! - Он с силой долбанул кулаком по столу, сбросив на пол чернильницу. - Слышишь, не позволю!

Его ярость насторожила принцессу. Кельвин никогда не позволял себе терять самообладание, Дарэк же не в состоянии владеть своими эмоциями.

- Чего ты боишься, Дарэк? - спокойно спросила Атайя.

- Боюсь? Какой вздор! Я просто хочу помешать тебе развалить мое государство и имею на это полное право!

- Я и не думала разваливать Кайт. Совсем наоборот: я собираюсь воссоединить его, - уверенно и четко ответила Атайя. - И если ты отбросишь свои предрассудки, ты поймешь меня. Между прочим, эта страна принадлежит не только тебе. Она принадлежит всем. Включая тех людей, которых вы со священниками нещадно истребляете. Эти несчастные - тоже твой народ.

Дарэк закатил глаза.

- Ты напоминаешь мне отца.

Атайя почувствовала, как за одно мгновение накопившаяся в душе ярость и враждебность испарились.

- Для меня это прозвучало как комплимент, хотя знаю, что ты не хотел этого. Кельвин понимал лорнгельдов, Дарэк. Просто он не успел добиться лучшей жизни для них.

- А кто виноват в его смерти? - с горечью в голосе спросил король. - Тот факт, что у тебя хватает наглости по прошествии шести месяцев после его смерти разглагольствовать о чудесах магии, служит еще одним подтверждением того, что ты полностью находишься под пагубным влиянием колдовства.

- Если бы ты понял сущность магии, то не стремился бы так упорно истребить ее.

Дарэк медленно покачал головой, делая вид, что не расслышал ее слов.

- Самым ужасным во всей этой истории является то, Атайя, что ты используешь имя Кельвина как знамя своей кампании. Ты вызываешь во мне жалость, - процедил он сквозь зубы. - Человека, который на протяжении всей своей жизни был тебе безразличен, ты превратила вдруг в героя и пример для подражания!

Атайя почувствовала, как напрягается каждая мышца ее тела, так обидно прозвучали брошенные братом слова. То, что Дарэк сказал ей, на самом деле соответствовало действительности, но лишь частично. Кельвин всегда являлся для нее идолом, но привлечь к себе его внимание она смогла, лишь став для него бесконечной проблемой.

- Я всегда его любила, Дарэк, - тихо произнесла Атайя. - Если ты думаешь по-другому, значит, ошибаешься. А сейчас я еще и понимаю его, знаю, к чему он стремился… Могу вообразить, каким представал Кайт в его мечтах. Не обвиняй меня, раз сам не в состоянии прочувствовать это.

Лицо Дарэка вспыхнуло, но Атайя продолжала, не обратив на это внимания:

- Отец завершил одну гражданскую войну и был близок к завершению другой - войны между теми, кто не наделен магией, и теми, кому даны колдовские способности. Он хотел объединить и примирить свой народ. Задумайся об этом, Дарэк. Усвой этот урок. Если ты не собираешься прислушиваться к моему мнению, вспомни Кельвина. До тех пор, пока вы не станете заботиться обо всех своих подданных, ваше величество, - подчеркнула она его титул, - вы никогда не будете настоящим королем, настоящим человеком, таким, как Кельвин.

Дарэк вскочил на ноги так неожиданно и резко, что Атайя не успела среагировать. Она поняла, в чем дело, лишь почувствовав на щеке обжигающую пощечину. Его дыхание превратилось в прерывистые вздохи, он сцепил руки за спиной, чтобы не показывать ей, как они трясутся.

Неожиданно в памяти Атайи возник их разговор с Николасом.

«В глубине души Дарэк боится, что народ начнет сравнивать его с Кельвином и увидит, что нынешний король во многом значительно уступает предыдущему», - сказал тогда он.

Как верно подмечено, - подумала Атайя и поняла, что допустила сейчас ужасную ошибку, задев Дарэка за живое.

Она повернулась к окну и взглянула на свинцово-зеленое небо, готовое с минуты на минуту обрушить на землю поток воды.

- Что ты хочешь от меня, Дарэк? - беззлобно спросила Атайя.

- Я хочу, Атайя, чтобы ты прекратила свой нелепый поход! На протяжении долгих лет люди Кайта страдали от кровопролитной гражданской войны, и теперь, когда им представилась возможность спокойно вздохнуть, появилась ты со своими безумными идеями. Я намерен остановить это сумасшествие, пока дело не зашло слишком далеко.

- Именно этим я и занимаюсь! - с жаром воскликнула Атайя. - Останавливаю сумасшествие. Пытаюсь сделать так, чтобы его контролировали и не давали развиться.

Дарэк моргнул.

- Я не собираюсь играть с тобой словами. Хочу только, чтобы ты разумно взглянула на вещи.

- Нет, Дарэк. Ты хочешь, чтобы я взглянула на вещи так, как смотришь на них ты…

- Довольно. Не стоит терять время на пустые разговоры. Они ни к чему не приведут. - Он указал пальцем на одну из бумаг на столе. - Завтра утром ты предстанешь перед судом по обвинению в убийстве короля и распространению ереси в Кайбурне.

Для Атайи это заявление не являлось неожиданностью, и Дарэк был несколько разочарован ее спокойной реакцией.

- Зачем тебе понадобился суд? И так все ясно. Уверена, выступить в мою защиту никому не предоставят возможности.

- Уверена? А про Николаса ты забыла?

Атайя смутилась, чуть было не угодив в ловушку. Дарэк рассмеялся.

- Можешь быть спокойна: твой любимый братец все еще в Рэйке. Наверняка решение о продолжении его визита было принято не без твоего участия. Но сейчас это не имеет значения. Когда Николас вернется, твоя судьба будет решена.

Другими словами, я буду мертва, - мрачно подумала Атайя.

- Я намерен кое-что выяснить. А именно: кто действует с тобой заодно и где они скрываются.

На этот раз Атайя удивилась по-настоящему, хотя сумела не выказать свои эмоции. По всей вероятности, король не знал о местонахождении лагеря колдунов и о соучастниках движения, организованного его сестрой.

Неужели Алдус все-таки рассказал не обо всем? Или просто не успел? - размышляла Атайя.

- И каким же образом ты собираешься выяснить это? - спросила она.

Дарэк самодовольно улыбнулся. Слишком самодовольно.

- Я последую примеру Фалтила. Пущу в ход специальное оружие. Ты наверняка заметила, что теперь практически каждый из моих воинов имеет при себе корбал? В свое время Кельвин приказал спрятать кристаллы, но я поступил иначе. Кстати, у меня есть кое-что весьма интересное…

Он повел ее в дальнюю часть палаты, к нише в стене. Там, на высоком табурете, под богато расшитым покрывалом, лежал какой-то предмет округлой формы. Физиономия Дарэка расплылась в довольной, гордой улыбке. Резким движением он отдернул скатерть, и Атайя в ужасе отшатнулась.

Корона… Украшенная несчетным количеством корбалов.

- Один-единственный камушек доставляет колдуну невероятные страдания. Интересно было бы взглянуть, что случилось бы с ним, окажись он рядом с этой чудесной короной, - мечтательно пробормотал Дарэк, проводя рукой по перламутровым кристаллам. - Я могу попросить Алдуса снять твою блокировку и провести эксперимент с тобой… Или попробовать на нем самом…

У Атайи закружилась голова. Она вспомнила, какую дикую боль испытала от воздействия того корбала, что принес к Джарвису отец Гресте. Представить себе мучение, усиленное во сто крат, казалось невозможным. Эта корона - смертельный удар для любого колдуна, источник мгновенного сумасшествия и гибели. Даже сейчас, когда ее магия находилась в заблокированном состоянии, Атайя ощущала слабое покалывание в висках.

- Красиво, не правда ли? - со зловещим упоением произнес Дарэк. - За последнее время я узнал много интересного о корбаловых кристаллах: о том, как они воздействуют на мозг колдуна, о том, где их добывают. У Родри в книгах я нашел немало полезного… Сам святой Адриэль писал о корбале как о «самом священном из всех драгоценных камней, ниспосланных Богом на землю для защиты ее от детей дьявола».

Атайя в ужасе попятилась назад.

Дарэк удовлетворенно улыбнулся, подобно коту, лениво раздумывающему, что делать дальше с полузадушенной птицей в когтях, и бережно накрыл корону покрывалом.

- Насколько я понимаю, таким будет мой приговор: умереть от воздействия этой короны, а не от руки палача?

Дарэк неспешно вернулся к столу.

- Церковный суд решит, как тебя наказать. Если, конечно, признает тебя виновной, - небрежно добавил он.

По спине Атайи пробежала колючая дрожь. Оставалось только надеяться, что она не выглядит настолько перепуганной, насколько ощущает себя. Ее страшило не то, какая участь ожидает ее саму, а намерения Дарэка наполнить страну корбалами, развернуть настоящую войну против колдовства.

Еще более пугающей казалась мысль об Алдусе. Если он согласится использовать магию в борьбе против лорнгельдов - а теперь ему не оставалось ничего другого, - то превратится в страшнейшее оружие для подавления едва зародившегося движения, в оружие, которое Атайя помогала создавать собственными усилиями. Со временем Алдус может превратиться в нечто подобное Фалтилу - заявит, что и магия, и право защищать людей от колдунов даны ему самим Богом.

Когда по приказу Дарэка за ней явились стражники, Атайе казалось, что она не чувствует почвы под ногами.