Золото Соломона

Шайвский утёс сумерки

Через несколько мгновений сэр Исаак был уже на гукере; его седые волосы кометным хвостом сияли в зареве пылающей башни. Даниель стоял рядом, придавленный весом одеяла, мятая шапка сползала ему на глаза. Четверо драгун, перегнувшись через борт, пытались втащить полковника Барнса на палубу, не сломав ему последнюю ногу.

Вскоре баркас уже быстро удалялся от них — вода поднялась настолько, что шлюпке не было надобности держаться фарватера. Гукер, сидевший ниже, был более стеснён в маневрах. Даниель снял шапку и, подставив лысину ветру, укрепился в своих подозрениях: горящая башня с силой втягивала в себя воздух, и создавшийся ток подталкивал корпус и голые мачты гукера. Их влекло к столпу ревущего огня, словно мотылька — в горнило Вулкана.

Барнс тоже это заметил. Драгуны осматривали судно, ища якорь или какую-нибудь ему замену, но ничего не находили: фальшивомонетчики в спешке обрубили якорные канаты.

— Есть там что-нибудь тяжёлое? — крикнул Барнс драгуну, шарившему под палубой.

Исаак навострил уши: его тоже живо интересовало, есть ли в трюме что-нибудь тяжелое.

— Только сундук, — отвечал драгун. — Большой и тяжёлый, как собака — хрен поднимешь.

— Вы заглянули внутрь? — вопросил Исаак, подбираясь всем телом, как голодный кот.

— Нет, сэр, но я знаю, что там.

— Откуда вы знаете, если не смотрели внутрь?

— По слуху сэр. Он тикает ровно-ровно. Там внутри большие часы.

Исаак и Даниель повернулись друг к другу, словно их носы связаны верёвочкой, и её резко потянули.

Даниель, не сводя глаз с Исаака, обратился к драгуну:

— Настолько ли он тяжёл, чтобы его нельзя было подтащить к борту и сбросить в море?

— Я толкал, но не сдвинул его ни на волос, сэр.

Даниель спрашивал себя, надо ли сообщить драгуну то, что очевидно ему с Исааком: в трюме ветхого судёнышка тикает адская машина. Однако Исаак принял решение быстрее и сказал:

— Простите любопытство доктора Уотерхауза по столь пустячному поводу. Мы с ним оба — часовщики-любители. А поскольку делать нам пока нечего, думаю, мы спустимся в трюм и скоротаем время беседою о часах.

— Я с вами, — вмешался Барнс, который всё понял. — Если, конечно, позволите.

— Милости просим, полковник, — отвечал Даниель и первым двинулся к открытому люку, чёрным прямоугольником зиявшему на залитой огнём палубе.