Знаки

Глава 1

— Женька, стой! — закричала Лена.

Её трехлетний брат, не обращая на сестру ни малейшего внимания, мчался вниз по склону, к железной дороге.

«И как такой маленький ребёнок может так быстро бегать?» — всерьёз подумала Лена. Она с рыком бросилась за Женей.

Ей было всего шесть, но в отсутствие родителей (то есть целый день, день за днём) на плечи девочки ложился весь их сельский быт. С домом, огородом и живностью. С младшим братом. Отчего порой в её детском мозгу мелькали странные мысли, которых она, к счастью, не помнила, повзрослев.

Но сейчас Лена слышала приближение поезда, а её брат бежал ему наперерез. Она уже представила, как будет лупить его за этот взбрык. И плевать, что отец запрещает. У него Женька всегда любимчик, сам он его пальцем ни разу не тронул. Что, кстати, обидно. Очень-очень обидно!

Лена перехватила Женьку метров за пять до насыпи. И тут же, оглушительно завыв, по «железке» понёсся товарняк. Девочка с младшим братом на руках отбежала подальше, поставила его на землю. Её лицо исказила по-детски искренняя беспримесная злоба. Она уже отвела руку для удара, но увидела его глаза.

В синих глазах Жени стояли слёзы. Испуг длился меньше удара возбуждённого детского сердца, и его место тут же заняло восхищение. Поезд грохотал как адская колесница, Лена прикинула, что в нём вагонов пятьдесят, не меньше. А Женька смотрел на него во все глаза. Смотрел и улыбался.

— Поезд, — серьёзно сказал он товарняку вслед. Перевёл взгляд на сестру и улыбнулся ещё шире. — Поезд!

Возможно, этот самый момент определил его судьбу. Потому что с тех пор он точно знал, кем станет. А Лена тогда расхотела его лупить. Вместо этого взяла брата за руку и повела домой, щурясь под летним солнцем и пытаясь понять, как могут эти железные чудовища кому-то нравиться.

Но потом грохот вернулся. Почему-то теперь он доносился не со стороны «железки», а отовсюду сразу. Солнце померкло. Нет, не скрылось за тучами, а почернело, и свет его стал обжигать как кислота. Мир вокруг будто скомкался, начал зудеть.

Лена крепче сжала руку Женьки, но та выскользнула, словно измазанная расплавленным воском. Девочка в ужасе посмотрела себе под ноги — там разверзлась шевелящаяся чернота и Женька тонул в ней. Она упала на колени и протянула к нему руки, но её пальцы наткнулись на твердую гладкую поверхность.

Лена — уже не девочка, а двадцатисемилетняя женщина — закричала и ударила кулаками по невидимой преграде. Сквозь пустоту разбежались трещины. Она ударила снова, чувствуя, как что-то ломается в запястьях. Но боль не имела значения. Ударив в третий раз, Лена поняла, что преграда поддаётся, и тут она поймала взгляд Жени. Он тоже больше не был мальчишкой. На Лену смотрел взрослый мужчина, всего на три года младше неё.

Он перестал барахтаться в невесомой темноте. Его глаза подернулись белёсой пеленой, тело расслабилось. Женя уходил в черноту и лишь покачал головой напоследок. Её брат перестал бороться, он сдался, как сдалась она.

— Нет! — Лена снова ударила переломанными руками, только теперь осознав, что никакого грохота вокруг не было. Был лишь её собственный голос, исступленный крик, перешедший в глубоко звериное рычание. Будто, глядя в бездну, утянувшую её брата, Лена что-то пробудила в себе. Какую-то тьму, о которой знала с детства, но однажды сумела забыть.

— Нет! — наконец она проломила прозрачную поверхность и ушла под мистический лёд, что отделяет один мир от другого. Девушка утонула, осталась одна, и её вечность разделял лишь невысказанный ужас.

— Нет! — Лена открыла глаза и глубоко вдохнула.

«Просто кошмар», — облегчённо подумала она, вытирая со лба холодный пот. Девушка уже поняла, что боль никогда не уляжется. Но к ней, похоже, можно привыкнуть. Вот и к кошмарам она привыкла. Почти.

Но почему они всегда приходят ранним утром? Суббота ведь, и будильник она не ставила. Специально освободила весь день, чтобы нормально выспаться! Даже соседи удивили — будто склеп за стеной. Может, перфоратор перегорел? Не мудрено, за три то года, с рассвета и до заката…

В дверь постучали. Не позвонили, хотя кнопку звонка вряд ли кто-то украл за ночь. И как этот незваный гость миновал домофон? Ведь у них в подъезде с этим строго, Вера Ивановна с первого этажа неустанно бдит, чтобы дверь всегда закрывали. Всей душой радеет за безопасность жильцов. Ну или у нее шизофрения.

Лена накинула одеяло и вышла в коридор. Почему-то она совсем не боялась. Удивлена, насторожена, но не напугана. Подойдя к входной двери, девушка посмотрела в глазок. Несколько раз моргнула, не поверив. Она пошарила руками в полумраке, отпирая замок.

— Каин? — Лена не стала любезничать. — Что ты здесь делаешь?

Да, этого мужчину звали Каин. История умалчивает о том, насколько трезвы были его родители, когда выбирали ребенку имя. Да и когда делали его, если уж на то пошло.

На неё смотрели глубокие карие глаза с охряным отливом. Она никогда не понимала, чего в этих глазах больше — таинственности или высокомерия? Его тёмные коротко стриженые волосы чуть припорошил снег. Хотя снега в этих волосах и без того хватало.

— Впустишь? — он кашлянул, плотнее кутаясь в короткое пальто со стоячим воротником. Оделся не по погоде, как всегда.

Девушка не удостоила его ответом, лишь поджала губы и пошлёпала босыми ногами в сторону кухни. Каин закрыл дверь (как обычно, на два оборота), разулся и последовал за бывшей женой. Пальто он снимать не стал, только расстегнул.

— Руки, — небрежно бросила Лена, включая электрический чайник. Каин послушно завернул в ванную.

Когда он наконец добрался до кухни, девушка сидела на подоконнике и курила. Каин тоже закурил. Лена не возражала. Ей было плевать, и уже давно.

— Так какого ты припёрся? Да ещё в такую рань? — задав этот вопрос, девушка осознала, что лишь одно заставило её открыть дверь. Лишь одно сейчас заставляет её смотреть сквозь Каина и что-то вообще говорить. Грёбаное гостеприимство, которое она так и не смогла в себе изжить.

Два года. Они не виделись и не разговаривали два года. Зато до этого, в последние месяцы, говорили очень много. Грубо, громко, и чтоб побольнее. А потом он просто ушёл и не вернулся. Лена не звонила, не искала. Убедила себя, что ей это не нужно.

— Ну? — она бросила на него короткий взгляд. Щёлкнул чайник, будто затвор автомата. Лена внутренне напряглась.

— Чаю сделай, — мягко сказал Каин. Он взял с подоконника пепельницу и сел за стол, продолжая курить. Что-то было за этими словами. Что-то такое, что заставило Лену молча подчиниться, хотя сама её суть требовала отчитать его за это безапелляционное требование.

Ему она сделал крепкий чай, себе послабее. Обоим без сахара, обоим с холодной водой, чтобы не кипяток. Печенья не предложила, много чести.

Каин сделал глоток, протяжно выдохнул, затянулся сигаретой.

— Твоего брата убили, — он смотрел в чашку. — Я могу всё исправить.

Лена поперхнулась.

— Вернуть его? — скривилась девушка. Вопрос вырвался сам собой.

— Нет, — Каин будто не заметил ни её тона, ни гримасы. — Уравновесить весы. Открыть правду, — он поднял глаза и пришпилил её взглядом к стулу. — Как минимум, я могу доказать, кто и зачем это сделал. А дальше… дальше тебе решать.

Лена некоторое время смотрела на него, прихлебывая из кружки. Он закурил вторую. Девушка продолжала следить за каждым движением Каина, пытаясь понять, что он делает. Она слишком хорошо его знала, чтобы отмести идею с тупым розыгрышем.

«Но ведь ты, сука, даже не позвонил! — она ярила себя внутри, но гнев не приходил. — Мне твоя поддержка не нужна, и всё же… мог бы позвонить! А теперь, спустя четыре месяца, приходишь и несёшь этот бред!»

Каин легко читал всё это на её лице. По затвердевшим желвакам, по напряженным уголкам губ, по резко проступившим морщинкам на лбу и слегка опущенному вниз подбородку.

— Очень хочу сказать тебе «Пошёл вон», — честно призналась Лена.

— Но не скажешь, потому что до сих пор не сдалась, — он протянул ей сигарету. — Просто зашла в тупик.

Сигарету она взяла, но прикурила сама, отмахнувшись от его зажигалки.

— И что, руны твои помогут? Или ещё какая-то чушь? — она честно старалась придать голосу презрительные, язвительные, да хоть какие-то нотки, чтобы скрыть заинтересованность.

«Зачем он играет со мной? — подумала Лена, затягиваясь. — Надежду даёт. Или это вовсе не игра? Тогда что, твою мать, происходит?» Она хотела поверить, но боялась. А Каин ждал. Это на него не похоже — просто ждать. Возможно, за два года многое изменилось не только для неё.

Он снова пронзительно посмотрел на девушку, а потом резко поднялся.

— Спасибо за чай, — Каин ткнул окурок в пепельницу. — Подумай, и как только решишь, возьми отпуск на недельку. Я позвоню вечером. Поедем завтра после обеда, на твоей машине.

— И вот на это я повелась девять лет назад? — прошептала Лена, обескураженная его самоуверенностью. — Подожди! — крикнула она ему вслед. — И теперь ты вот так просто уйдёшь? Ничего не объяснив?

— Сказал же, вечером позвоню, — донеслось из прихожей. Судя по звукам, Каин уже застегивал ботинки. — Сейчас некогда.

— Поедем то куда? — Лена пошла за ним, закрыть дверь.

— В Троицк, разумеется, — ответил он так, будто это был наиглупейший вопрос в мире.

У неё сжалось сердце. Господи, ну конечно! Конечно, она возьмёт отпуск на недельку и завтра поедет с ним. Лена помнила все недостатки бывшего мужа. Все его безумства, многие из которых она никогда не поймёт. Но совершенно точно девушка знала одно — ему можно верить. Ну, или она просто хочет, чтобы из этой затеи ничего не вышло. Ещё раз попробовать, получить ноль в сухом остатке и наконец смириться.

— На какой номер звонить будешь? Я сменила, — буркнула Лена.

— Не сменила, — ответил Каин уже в дверях. И ушёл, не попрощавшись. Он никогда не прощался.

— Цифры то помнишь? — хмыкнула девушка, закрывая дверь.

Она всегда недооценивала его слух. И не услышала, как он прошептал: «Помню и никогда не забуду».