Злые сумерки невозможного мира

22

Ночью приехал Андрей, привез деньги, коробку коньяка, блок «Данхилл» и груду закусок. Две бутылки сунул совершенно обалдевшему Игореше, открывшему дверь. Артём налил полные стаканы. Выпили, не чокаясь.

— Ну? — спросил хозяин комнаты, распечатывая сигареты.

— Пока под наркозом, но врачи говорят — выкарабкается. Плесни еще. — Евдокимов опрокинул в рот полстакана так, будто лекарство принял. — Хату придется менять.

— Ну и зря, — сказал Артём. — Большой говорит, что блуждающая Зона раньше, чем через двести лет, не появится. Переезжать гораздо опаснее.

— Попробуй это Маринке моей объяснить, — хмыкнул Андрей. — Что тебе снилось сегодня?

Артём удобно пристроил подбородок на ладонь руки, оперся рукою о стол, в зрачках его отразилась стопроцентная пустота.

— Я видел море, — ответил он минуту спустя. — И вода была синяя-синяя. А потом пришла одна красивая стерва, которая испортила все. Хуже всего то, что мне ее жалко. Я тоже стервец, Андрюха.

— Был, — сказал Андрей. — А сейчас — вряд ли. У меня к тебе дело, брат. Бросай к лешему свое вшивое агентство и переходи ко мне в охрану. Хочешь сто тысяч баксов?

— Хочу, но не сейчас. Или вообще никогда.

Андрей не обиделся. Андрей не удивился. Андрей понимающе кивнул:

— Надумаешь — скажи.

Артём протянул ему раскупоренную бутылку, а из своей сделал несколько жадных глотков, совершенно не чувствуя ни вкуса, ни запаха.

— Худо мне, — пояснил с неожиданной для себя простотой. — Будто душевной отравы объелся. Только во сне и живу.

— Та же картина, — утешил его Андрей. — А как усну — иду по степи, трава до колен, небо высокое, звезды с кулак. И — хорошо-о-о… Потом очнусь и не знаю, что реальнее: явь или сон.

Больше говорить было не о чем. Да и незачем. Молчали и пили, пили и молчали. Сизый дым вытягивало в окно, пахло сладкой бензиновой гарью, спиртом и дубовой корой. Восход застал их спящими на полу.