Зимняя гостья (СИ)

Глава 6. Счастье у каждого свое

К вечеру Мирта совсем запуталась в происходящем. То, что казалось очевидным, таким уже не являлось. Она чувствовала себя голодной, сонной и сбитой с толку. Есть ей теперь хотелось всегда. После длительных диет, на которых она сидела последние полгода, организм мечтал как можно быстрее набрать недостающие калории, постоянно искушая ее съесть что-нибудь вредное. По дороге в гостевую залу Мирта стащила из кухни горсть чернослива, которым собирались набивать уток для ужина, и сжевала ее в полном восторге, спрятавшись за гобелен в коридоре. От собственного поведения тошнило, как и от приторной сладости сухофрукта, но ничего вкуснее она давно не пробовала.

Леона Карро было не узнать. Бросив маскарад, он явился к гостям, разодетый, словно король. Мирта невольно отметила, что ему очень шел синий камзол с золотыми узорами. Он идеально оттенял смуглую кожу мага, и тот, конечно, знал об этом. Манеры Леона тоже улучшились. Колдун уже не раз приложился поцелуем к руке Мирты, подходя к ней по поводу и без повода. В гостевой зал пригласили всех прибывших, а главным событием вечера, несомненно, была поимка злодея, которую Леон, не стесняясь, приписал своим заслугам. Клементина с радостью поддакивала, Теодор валялся в замковом госпитале с отравлением, Бри, разумеется, была горой за хозяина, Мирту же, как обычно, никто не спрашивал.

Кларисса Вермонт разливалась соловьем перед Леоном, то ли вспомнив свой промах с подземельем, то ли решив тряхнуть стариной и завоевать внимание красивого и знатного мужчины. А в том, что Леон был красив и привык легко добиваться внимания женщин, сомнений не было. Мирта чувствовала себя странно. С одной стороны, хотелось поставить мага на место, с другой, она прекрасно помнила, что в остроумии с ним лучше не соревноваться. Да и чего ради было стараться? Он все равно видел в ней лишь куклу.

— Вы собираетесь допрашивать его прямо здесь? — в изумлении спросила она, когда Блая с блестящим от мази лицом и забинтованными руками привели в гостевую и усадили на стул в центре.

Мирта до сих пор не могла поверить, что милый мальчик, который робко за ней ухаживал и посылал трогательные, пусть иногда и переступающие границу письма, оказался злодеем.

— А почему нет? — удивился Леон. — Все имеют право знать, что происходит.

— Сперва нужно точно убедиться, что это он, — настаивала Мирта. — Дайте мне с ним поговорить наедине.

— Что такое, дорогая? — Кларисса подошла незаметно, и сердце Мирты упало. — Что за ерунду ты несешь? Кстати, где ты была после обеда? Ты пропустила растяжку, массаж и грязевую ванну. И мы так и не решили, что делать с твоей родинкой на животе. Она некрасивая, надо ее закрашивать заранее, герцогу не нравятся меченые тела, мы узнавали.

Пожалуй, унизить ее сильнее Кларисса не могла. Мирта сглотнула, вздохнула и попыталась найти силы дать ответ, как тогда в спальне у нее получилось с теткой Асмодеей, но лишь задохнулась от возмущения и молча проглотила обиду. Да и что у нее получилось с Асмодеей? Уважения к себе она вряд ли добилась. Подарки и деньги — очень сомнительный способ налаживания отношений с людьми.

Неизвестно, чем закончилась бы перепалка с мадам Вермонт, но тут Блай, сидевший до этого на стуле с бездумными стеклянными глазами, вдруг начал кричать и корчиться.

— Спокойно! — предупредил всех Леон. — Бенедикт находится под влиянием зимних демонов. Мы можем лишь облегчить страдания тела, но исцелить его полностью, как и освободить душу, вряд ли получится. Думаю, в течение часа он умрет. Поэтому попробуем его допросить. Обычно люди в таком состоянии говорят правду. Пожалуйста, мадам Вермонт, вы больше всех пострадали от его действий, вам и вести допрос. Главное, что нам следует выяснить, как прекратить снегопад. Я, увы, здесь бессилен. Законы Йоля никто не имеет права нарушать. Мне нельзя колдовать до января.

«Трус», — подумала про колдуна Мирта, а вслух, не выдержав, сказала:

— Его зовут Блай, а не Бенедикт. И если, по вашим словам, ему осталось недолго, не лучше ли уложить его в постель, а не мучить на этом стуле? В конце концов, он никого не убил, а лишь задержал нас здесь. Надо проявить милосердие.

Мирта думала, что снова вмешается Кларисса, но Леон ее перебил:

— Дорогая, на вашем месте я был бы с милосердием поосторожнее. Насколько я знаю, герцог Маранфорд не терпим к подобным проявлениям человеколюбия. Вам придется привыкать. Что же до этого человека, то в милосердии он точно не нуждается. В любую беду или непогоду ко мне в замок приходят укрываться люди из нижних деревень. На этот раз они даже не смогли добраться, а стражники, которых я отправил на разведку в долину, до сих пор не вернулись. Как минимум четыре человеческих смерти случилось по его вине. И его зовут не Блай, а Бенедикт Крамер. Позвольте представить моего нерадивого ученика, который сбежал из школы магии в Маринбурге два года назад, посчитав учение и законы, которым обязаны подчиняться колдуны, слишком тягостными. Мы проследили, что он осел в Ливонии, и решили его не трогать. Даже не думали, что он способен так легко и необдуманно погубить себя и других людей. А вы молодец, Кларисса, мое вам почтение. Вы совершенно верно предположили, что у снега магическая природа. У вас талант к магии, вам следует об этом задуматься.

«Кларисса то, Кларисса се!» — Мирту просто распирало от негодования. Одно дело, что напыщенный индюк в синем камзоле приписал поимку зимнего колдуна себе, другое — что совсем игнорировал факт участия Мирты во всех этих событиях. Вообще-то, это она бегала по замку с молоком. Ну, если не про нее, так хоть бы Монти или Бри упомянул. Но куда там! Слуг такие типы вообще ни во что не ставили.

Тем временем довольная Кларисса приступила к допросу. В зале царила напряженная и одновременно волшебная атмосфера. Скучающие дамы успели смастерить десятки новогодних фонариков, и теперь они гирляндами висели на стенах, словно гигантские светлячки, вдруг проснувшиеся зимой. Ель тоже среди сугробов удалось найти. Еще не наряженная, она возвышалась в углу прекрасной красавицей, ожидавшей своего часа. Ужин закончился, но десерт — взбитые сливки и тыквенный мармелад, еще украшал стол. Выпивку Леон распорядился забрать и не выдавать до Нового года, но приказ запоздал. Большинство гостей были сильно навеселе.

Мирта смотрела на Блая-Бенедикта и понимала, что в ее душе зарождается буря, которая, как и ель, ждала своего часа. Хозяин книжной лавки никого не узнавал, но девушке показалось, что, когда он скользнул по ней взглядом, в его глазах промелькнул разум, в котором ему отказывал Леон.

— Все рассказывай! — велела зимнему колдуну Кларисса. — С чего надумал такое злодейство и как нам его остановить?

— Так не пойдет, — перебил ее Леон. — Он сейчас плохо соображает. Нужны вопросы полегче и конкретнее. Начнем сначала. Зачем ты нарушил закон Йоля?

Но Блай по-прежнему качал головой из стороны в сторону, не думая рассказывать свои тайны. С его губ на колени потянулась ниточка слюны. Если он и был в сознании, то хорошо скрывал это.

— Блай, ты хотел, чтобы мы тут застряли, верно? — спросила Мирта, сама не ожидая от себя такой смелости. Но легче вопроса, чем тот, на который предполагались «да» или «нет», было не найти.

На нее зашикали, однако зимний колдун вдруг поднял голову, сфокусировал на Мирте взгляд и отчетливо произнес:

— Это ты во всем виновата! Из-за тебя я погиб! Будь проклята, дура красивая! Ты и тебе подобные!

Мирта почувствовала, как краска мгновенно залила лоб и щеки, а глаза всех присутствующих сосредоточились на ней — кто с упреком, кто с сожалением. Больше было первых.

— Стоп, прекрати! — закричал на ученика Леон, но тот уже разошелся:

— Будь ты проклята, Мирта Готтендамер! Проклинаю тебя самым страшным…

Договорить он не успел, потому что Леон вырубил его ударом кулака. И о милосердии уже никто не вспоминал, даже Мирта. На миг ей показалось, что она не может дышать. А потом поняла, что корсет не просто давит — он сжимается, пытаясь сломать ей ребра.

— Помогите, — прошептала она и потеряла сознание.

Девушка очнулась в кровати, чувствуя себя совершенно разбитой. В груди болело, как после сильной простуды. Во рту стоял травяной лекарственный привкус. Скосив глаза, она увидела собрание бутылочек и пузырьков самой разнообразной формы, толпившихся не прикроватном столике. Раньше их тут не было. За окном по-прежнему веселилась буря, завывая на все лады. Уже стемнело, и снежные вихри на фоне темно-серого неба с индиговым отливом завораживали. Они настойчиво бились в окно, зовя Мирту пуститься с ними в пляс. В покоях натопили куда лучше, чем в предыдущий день, Мирте даже было жарко.

А ведь завтра Новый год, почему-то с грустью подумала она и увидела силуэт колдуна, который что-то перебирал на каминной полке. Приглядевшись, девушка разглядела, что он расставлял книги и фигурки драконов в своем порядке после того, как Мирта в них порылась. «Еще и аккуратист», — фыркнула она про себя, но тут же вспомнила, что, вообще-то, занимает его личную комнату. Интересно, как бы сама она отнеслась, если бы какой-то нахал выселил ее из спальни родительского дома, да еще и в вещах порылся? Впрочем, из той комнаты ее все равно выставили, причем, без участия чужаков — ее же родные.

— У вас есть другая комната для меня? — прошептала Мирта. Лежать на постели, где, оказывается, раньше спал Леон, было невыносимо. А она еще решила, что в комнате жила девушка. Любовь колдуна к позерству и роскоши ее обманула. Впрочем, что она о нем знала? Ведь тоже судила по внешнему облику и тому, что он показывал людям. Как и он о ней. Интересно, если бы все люди сняли маски, получилось бы у них жить мирно и в согласии?

— Вы были правы, — Леон отозвался не сразу, погруженный в свои мысли. — Не нужно было устраивать публичный допрос. Это все я виноват. Не бойтесь, на вас больше нет проклятия, но его последствия вы еще будете чувствовать какое-то время. Боль в груди — фантомная, в целом, вы здоровы. Я не имел права подвергать вас риску, просто мне захотелось… разозлить вас, вытащить из ватного кокона, в который вас заворачивали с детства. Я хотел… неважно. Я допустил ошибку и теперь буду всегда о ней помнить.

Это не было похоже на Леона, который встретил ее в замке пару дней назад. С ней вообще так никто еще не разговаривал.

— Не беспокойтесь, о моем присутствии здесь никто не знает, я лишь зашел вас проведать.

Мирта еще не поняла, как лучше для нее: чтобы кто-то знал о Леоне в ее комнате, или наоборот?

— Я должна освободить ваши покои, — промямлила она, не в силах придумать что-нибудь остроумнее. Ей надо было спросить, о чем-то важном, но в голове была одна каша.

— Вы останетесь здесь столько, сколько захотите, — заявил Леон и подал ей стаканчик, наполненный голубой жидкостью. — Выпейте. Это моя последняя предосторожность, больше вас мучить с зельями не буду. Похоже, вы задержитесь у меня в гостях еще на какое-то время. Я прошу прощения за свои манеры. Поступки учеников — вина учителей, ответственность за его злодеяния лежит на мне, поэтому я глубоко виноват перед вами за то, что случилось. Мы пока не знаем, как остановить снег. Блай рассказал немного, им почти овладели зимники.

— Зимники? — переспросила Мирта, вспомнив про несчастного хозяина книжной лавки. Пусть он и наслал на нее проклятие, но Блай был частичкой свободы из ее прошлого, а значит, по-своему дорог.

— Мы так называем зимних демонов. Некоторые люди видят их в пургу. Все по-разному, но чаще в образе диковинных животных.

Мирта покосилась в окно. Снаружи на подоконнике сидел толстый снежный кот и умывался лапой.

— Бенедикт признался, что влюбился в вас, как только приехал в Ливонию. Я его не осуждаю, от вас можно потерять голову. Бен не хотел, чтобы вы сказали «да» герцогу. Из-за его безрассудства все застряли. Простите. Сознание ученика, не закончившего образование, неокрепшее, легко поддается соблазнам. Я должен был следить за ним лучше.

— Как он сейчас?

— В вас говорит милосердие или любопытство?

— Просто ответьте, — попросила Мирта. Неудивительно, что Леон Карро жил один. С ним невозможно было общаться долго.

— Если честно, то еще хуже. Он практически без сознания.

— Вы его пытали, чтобы получить ответы?

— Я, правда, кажусь таким зверем? — возмутился Леон. — Вообще-то, он был моим учеником, а эти связи не так просто разорвать. Нет, он добровольно рассказал все, что помнит. Но Бен забыл главное — источник. В стихийной магии всегда есть источник. Он вспомнил, что пробрался в дальнюю библиотеку замка и собирался использовать трубу, что ведет из камина. Та библиотека находится на последнем этаже башни как раз в стороне, где пролегает тракт в Маринбург. Снег должен был повалить из трубы и засыпать один участок дороги. Бенедикт молод, порывист и не очень хороший стратег. Ему всего-то нужно было, чтобы вы свернули в замок на ночевку. Он просчитался целых три раза. Во-первых, не ожидал, что я вернусь из путешествия так скоро, как раз накануне его замыслов. А во-вторых, он не рассчитывал, что зимники окажутся настолько сильными. Никто не верит древним фолиантам. А в-третьих, похоже, Бен перепутал трубы. Потому что ту трубу из камина я уже осмотрел, и на ней нет ни следа колдовства. И снег из нее не валит. Похоже, источник лежит вообще за пределами замка, но Бенедикт клянется, что колдовал на трубу. Ума не приложу, какая труба может быть в лесу. Маленькая — вроде тех, что стоят в сторожках лесничих и егерей, для таких замыслов не подойдет. До деревенских изб тоже слишком далеко, его магия бы до них не достала. Одним словом, сейчас нужно найти эту проклятую трубу, и тогда я смогу остановить снег.

— Вам же нельзя колдовать.

— Есть разные способы препятствия колдовству, не обязательно магические, — уклончиво ответил Леон. — В школе магии нас учат не только магии. Можно я задам личный вопрос?

Мирта была против и уже открыла рот, чтобы произнести твердое «нет», но он ее опередил:

— Почему вы себя так ведете — всем поддаетесь? Чего боитесь? Гнева семьи? Неужели вам никогда не хотелось свободы? Или вы так дорожите богатством и роскошью, что вас окружают?

Вот и вернулся прежний Леон. Этого человека она хотя бы уже знала.

— Скажите еще про золотую клетку, — буркнула она.

— Может быть. Но если так, то дверца давно открыта, а с некоторых сторон вообще прутья отсутствуют. Вы же сами в ней сидите. Вернее, собираетесь добровольно перейти в другую — познатнее.

— Значит, считаете меня куклой?

— Пытаюсь разобраться. Я мальчик, у меня с детства были другие игрушки, и куклами я никогда не интересовался.

— Но вам я по какой-то причине интересна, так?

— Всего лишь пытаюсь разобраться в вашей природе.

— Лучше разберитесь с непогодой, не лезьте ко мне в душу, — не выдержала, наконец, Мирта, но колдун уже разошелся.

— Почему вы думаете, что герцог будет обращаться с вами лучше, чем эти тетушки? — спросил он, забирая у нее пустую бутылочку из-под зелья. — Маранфорд самая первая сволочь в Маринбурге. Он запрет вас в башне и будет показывать заморским гостям по выходным. В воскресенье у него обедают южные принцы, с которыми он очень близок. Они постоянно дарят ему лошадей, а лошади Рольду милее женщин. За породистую кобылу он поделится вами с любым своим южным другом. Вы понимаете, что я имею в виду? Свою первую жену он предлагал мне в качестве платы за некоторые магические услуги.

— И вы согласились?

— Неважно, — разозлился маг. — Вы меня не слушаете.

«Значит, согласился», — с горечью подумала Мирта, понимая, что совсем не хочет встречать Новый год. И вообще ничего не хочет. — Оставьте меня.

— У вас нет гордости!

— Оставьте меня! — прокричала Мирта с яростью, а затем чуть тише добавила:

— Рольд обещал купить мне краски и холст. Все будет хорошо.

Или она это придумала, и на самом деле, ничего вслух не говорила?

Но ее последних слов Леон не слышал, так как его уже не было в комнате.

Оставаться больше в хозяйской постели Мирта не могла. Ее и раньше преследовало чувство неправильности, когда она лежала в ней, а сейчас простыни и вовсе жгли тело. Пометавшись по комнате, она увидела дверь в библиотеку и нырнула туда, захватив блокнот с чернилами. Совсем другое дело. Запах книг успокаивал, а тяжелые портьеры на маленьких окнах не пропускали и намека на метель снаружи. И пусть здесь было холоднее, Мирта закуталась в плед и забралась с ногами на кушетку. Она, несомненно, за эту ночь подурнеет, ну и пусть. Так плохо ей давно не было.