Зимняя гостья (СИ)

Глава 10. Что под Новый год ни пожелаешь — сбудется

— Баба, — как-то даже растерянно произнес тот, что вышел из кустов первым.

— Красивая, — протянул другой. — И богатая. Хотя странная.

Мирта отчетливо представляла, как выглядела в их глазах. В шелковом лазурном платье, расшитым бриллиантовыми стразами, диадеме и с перстнями на пальцах, а поверх всего вязанная кофта, выглядывающая из-под ватного халата, который назывался «шубой Короля Мороза», но грел хуже кофты, которую ей одолжила одна из баронесс. Заячьи уши, пришитые к капюшону, оторванному от детского костюма, нелепо болтались над жемчужными нитями, которыми была украшена ее прическа. Поймав взгляд одного из лесных людей и остро осознав, что ее сейчас не только ограбят, Мирта каким-то чудом освободила ступни из лыжных креплений и босиком бросилась по сугробам спасать свою жизнь.

Убежать, конечно, не удалось. Один из типов легко перехватил ее и, перекинув через плечо, поволок в снежные заросли. Мирте показалось, что она увидела снежного кота, подмигнувшего ей из-за куста, и, наконец, вспомнила, что полагалось делать в такой ситуации. Закричав, она принялась колошматить верзилу по спине, но с таким же успехом можно было стучать по медвежьей шкуре, что была натянута над камином в гостевой зале — как раз рядом с той картиной, которая сбила ее с толку.

Какая же она все-таки дура. Неужели Леон не догадался бы про тот колодец? Он же колдун и хозяин замка. Раз говорили труба, значит, дело было в трубе. Что до остальных, то всем было плевать. Мирта имела ценность только тогда, когда собиралась говорить герцогу «да».

Так, крича и дергаясь всем телом, Мирта проехала на могучем плече до палатки, которая была установлена под лапами мохнатой ели. Снаружи палатка казалась крохотной, ведь она умещалась под нижними ветками елки, но, видимо, дело было в размерах самой ели, которая все-таки была огромна, а палатка вполне вместительна. Ведь вместе с Миртой в нее забрались все четверо в своих мохнатых шубах.

Надежды Мирты сбежать через холщовую стенку, подняв, смяв или разорвав ее, разбились о поклажу в виде ящиков, коробок и мешков, которыми были плотно обложены все щели внутри палатки. В центре горел небольшой костерок, над которым висел уже булькающий чайник.

— Тише! — приложил палец к губам один из бородачей. — Чаю будешь?

— Да какой ей чай, — ответил за Мирту другой. — Сразу же видно, что она под кайфом. Небось из тех ливанийских гостей, что позавчера нагрянули. Кажется, они уже обдолбанными к нам приехали. Кто еще будет в лес в таком виде соваться? Девушка, ты нас понимаешь? Слышишь?

Растерявшись, Мирта кивнула. На ресницах то ли снег таял, то ли слезы от пережитых эмоций выступили.

— Ну, не реви, мы тебя не обидим, — пробасил бородач, который ее принес на плече. — Держи платок. Таким красивым глазкам нельзя плакать. Знали бы, что тебя встретим, взяли бы конфет. А у нас только хлеб да сало. Мы, вообще-то, ненадолго собирались выйти, но позор на нашу голову, заблудились. Сами до сих пор не верим.

— Давайте, — сказала Мирта.

— Что? — не понял бородач.

— Хлеб и сало давайте. И от чая тоже не откажусь.

Такого зверского аппетита у Мирты давно не было. А вкуснее тонких замороженных ломтиков ветчины на добром ломте черного хлеба она точно не ела никогда в жизни. И никакой чернослив с этим неожиданным лесным угощением сравниться не мог. А чай так и вообще оказался божественным напитком. С нотками хвои и кислой ягоды он буквально вернул Мирту к жизни.

— Нас Леон на разведку отправил, мы из замковой стражи, — оправдывался один из бородачей. — Да вот незадача. Я в этом лесу вырос, а дорогу найти не могу — ни в деревню, ни к замку. Не иначе как магия здесь вмешалась. Колдует кто-то.

— Магия, — согласилась Мирта и протянула чашу за добавкой. Но тут полог палатки отлетел в сторону, явив взлохмаченного колдуна Леона Карро в одной рубашке, лосинах и сапогах. Свой роскошный камзол он где-то потерял, как и большую часть украшений. Лишь серьга в ухе осталась. Лоб расцарапан, но, кажется, серьезно не ранен. Мирта почему-то уцепилась взглядом именно за эту его серьгу и, уже не сдерживаясь, разревелась от всей души. Охотники с облегчением выдохнули, когда колдун заключил Мирту в объятия. Похоже, сцен эти суровые бородачи на дух не переносили.

Рук они не разжимали долго. Леон бормотал какие-то незнакомые слова, и звучали они непривычно нежно. Мирта подумала, что не хочет знать их перевод. Ей было достаточно значений, которые она вообразила.

— Я колодец искала, — сказала она, наконец, отдышавшись. — Там на картине, в гостевой увидела…

— Все хорошо, — прошептал Леон, и по его взгляду Мирта поняла, что колдун все знает — и о колодце, и даже о том, как она здесь очутилась.

— Я в замок забежал, — объяснил он. — Там лавина с крыши сошла, но все живы, сейчас раскапываются. Сначала мне сказали, что вы спите в людской рядом с залом, но потом ваша подружка тайком поведала о безрассудстве, что вы совершили. На лыжах из окна! Почему только вам пришло в голову подобное? Вы… вы сумасшедшая!

— Так что там с колодцем? Это он? — Мирта отстранилась, постепенно приходя в себя. Вместе с самообладанием возвращалась гордость и настороженность. Она помнила, каким мог быть колдун. Ласковым, как майский дождь, и оглушительным, как августовский тайфун. Леон тоже выпрямился и отпустил ее, видимо, вспомнив, что они не одни. Бородачи усиленно делали вид, что их интересует только чай. Мирта не знала, чего хотела бы больше — остаться с Леоном наедине или пригласить в палатку еще больше людей из леса. И зверей, и птиц тоже. Потому что компания колдуна заставляла ее чувствовать себя слишком странно. Мирта терялась, волновалась и несла чушь. Хорошо, что Леон любил говорить, и всегда можно было помолчать, обдумывая ответ. Впрочем, слушать его было интересно. Правда, с каких пор Мирта так думала, она тоже не знала. С одним желанием она точно определилась: хотелось, чтобы Леон был рядом как можно чаще. Словно «всегда» Мирта опасалась. В конце концов, на то он и был Новый год, чтобы загадывать желания, пусть и абсурдные, с ноткой безумия, но с ароматом счастья.

— Я про этот колодец уже в небе вспомнил, — улыбнулся Леон, с благодарностью принимая от бородача чашку чая. — Кстати, у меня яблочный мармелад есть. Угощайтесь

И он положил рядом с чайником, ломтями хлеба и кусочками ветчины завернутый в бумагу оранжевый блестящий брусок, пахнущий теплом и летом. В ответ на немой вопрос Мирты колдун пояснил:

— Ну, я подумал, что вас встретят в лесу стражники, поэтому захватил на кухне то, что там еще из еды осталось. О том, что вы все тут заблудитесь, понял, когда колодец нашел. Сейчас допьем чай и сходим на него посмотреть. Зрелище самое новогоднее. Вам, Мирта, должно понравиться. Красиво.

«Опять он за свои стереотипы взялся, — вздохнув, подумала девушка. — Ну, хотя бы куклой не называет, и за то спасибо. С чего он взял, что я люблю все эти сладости — красивости? Мне вот ветчина понравилась».

Колдун с таким нетерпением глядел то на нее, то на мармелад, что Мирта решила его не расстраивать и угощением не пренебрегать. Взяла ложку, потом кусок хлеба и намазала на него мармелад толстым слоем. Потом попыталась откусить сразу как можно больше. Одним словом, ломала стереотипы, но едва не подавилась.

— Ого, — только и произнес Леон. — А я думал, вы мучное не употребляете.

— Боитесь, что растолстею? — спросила Мирта. Кажется, общение с колдуном было заразительным. Хамство перенималось на бессознательном уровне. Хорошо, что один из бородачей вежливо кашлянул, иначе радостная встреча грозила перерасти в очередную перепалку с колкостями.

— А тот зверь где? — перевела тему девушка. — Откуда он взялся?

— Вы про Генефикса Молигония? — деловито уточнил Леон и тоже намазал мармелад на хлеб, выбрав кусок еще больше, чем у Мирты. После ложки колдуна на бумаге мармелада совсем не осталось. Мирта, не сдержавшись, фыркнула, а один из стражников пересел ближе к двери, видимо, собираясь выйти. Его примеру явно хотели последовать остальные.

— Нет-нет, останьтесь, вы мне нужны, — неожиданно заявил маг. — Я же за вами сюда и пришел. Пока колодец активный, никто из леса обратную дорогу не найдет, в том числе, и я. Будем действовать сообща. А насчет вашего зверя, — Леон наклонил голову в сторону девушки, — то я сбросил его в колодец. Так следует поступить со всеми зимними духами, что оттуда выбрались, но это задача, увы, непосильная. Однако ситуация небезвыходная.

— Тот лев вылетел из колодца? — удивилась Мирта, а бородачи принялись обмениваться недоуменными взглядами. Льва они не видели и, похоже, в трезвости рассуждений зимней гостьи все еще сомневались.

— Зимний портал — вот что Бенедикт сотворил с моим любимым источником, — с досадой произнес Леон. — Этот прощелыга провел несколько лет практики в моем замке и, конечно, выучил здесь все наизусть. Собственно, на Генефиксе Молигонии он и просчитался. Если бы Бен просто вызвал снег, то нам пришлось бы иметь дело только с зимниками. Но в его планах было ваше похищение. Он признался мне, что вы отвечали ему симпатией, и был уверен, что все обойдется без насилия. Судя по вашей реакции, Бенедикт явно преувеличивал, верно?

Мирта отчаянно закусила губу. Не нужно было вступать с книжным мастером в переписку. Может, она, действительно дала повод? Он натворил бед, но, кажется, никто, кроме него самого, не пострадал. Блай заслуживал сострадания.

— Продолжайте, — прошептала она.

— А тут нечего больше рассказывать, — развел руками Леон. — Бен собирался улететь с вами на Генефиксе Молигонии. Этот зимний дух высокого класса понадобился ему, чтобы побыстрее пересечь границу. Может, Бен и сходил по вам с ума, но практично просчитал, что перейти границу с вами в карете ему вряд ли удастся. Он хотел увезти вас в одно из северных княжеств, у него были какие-то особые пристрастия к холоду. Я сразу понял, что одними зимниками дело не обойдется, поэтому и отдал тело бедного Бена вашей компаньонке Клариссе. Генефикс Молигоний должен был прилететь именно к Бенедикту, и это был единственный шанс его выследить. У него была привязка к Бену и к вам. Если бы мы спрятали моего ученика в подземелье, Генефикс нашел бы его там, также растерзал, а потом отправился бы за вами. На том празднике все удобно совпало. У вас такое выражение лица, будто вы до сих пор не согласны. Неужели я вас не убедил?

— Нет, не убедили, — решительно заявила Мирта. — Использовать мертвых в качестве приманки неприемлемо. Это неуважение к смерти.

Один из бородачей с шипением поставил чайник со снегом на огонь, и на миг все затихли, слушая, как капельки воды на поверхности чайника сражаются с враждебной им стихией.

— Или я ошибся, и у вас все-таки были чувства к моему ученику? — спросил Леон вкрадчивым тоном, который Мирте совсем не понравился.

— Так вам тоже пришлось нарушить запрет? — вопросом на вопрос ответила Мирта, разозленная его ревностью, на которую колдун не имел права. — Как вам удалось убить этого вашего Генефакса?

Наконец, разговор перешел в русло, хоть чем-то интересное стражам. Бородачи оживленно зашевелились, ожидая рассказ об эпической битве. Но колдун умел разочаровывать.

— А я никого не убивал, — даже с каким-то смаком произнес вредный Леон. — Подтащил Генефикса Молигония к колодцу и сбросил его туда. Так нужно бы поступить со всеми зимниками, но мы слишком долго искали источник. Зимников успело выбраться чересчур много. Всех не отловишь. Будем действовать по-другому.

— Кто такие зимники? — спросила Мирта в нетерпении, уставшая от загадок колдуна. Бородачи согласно закивали. Мол, непонятно.

— Да, вон они, — улыбнувшись, Леон отодвинул входной полог палатки и показал на заснеженную полянку. — Снег прекратится только тогда, когда последний зимник уснет. Бенедикт не первый, кто открыл зимний портал, но обычно нам удавалось отловить всех зимников и покидать их в источник. Тогда стихия утихала. По моим подсчетам, в окрестностях летает не меньше ста зимников. Мы вряд ли сможем их всех отловить. Но у меня есть план.

Какое-то время Мирта со стражниками в недоумении таращились на поляну, а потом разглядели тени, мелькающие среди снежных хлопьев, падающих по-прежнему обильно.

— Да, я же их знаю! — воскликнула Мирта. — Я их в замке видела!

И правда, десятки снежных котов мельтешили по поляне, занятые какими-то своими делишками.

— Мы тоже их встречали, — пробасил один из бородачей. — Еще удивились, что за вид лесных котов такой вывелся… Так вот оно что. Духи, значит.

— Милахи, правда? — с умилением произнес Леон, и Мирта заподозрила, что колдун не только любитель пауков, но еще и большой кошатник. Насчет кошек она тоже ничего не имела против.

Снежные коты, будто заметив, что за ними наблюдают, навострили уши и подняли мордочки, но смотрели они не в сторону палатки, а куда-то в лес.

— Ишь, не опоздал, — с довольным видом протянул Леон и полез наружу.

— Вы же их распугаете! — ничего не понимая, произнесла Мирта и попыталась задержать колдуна, ухватив его за рукав, но все, что из этого получилось, так лишь неловкая ситуация. Ее руку перехватили, и в следующий миг она стояла на снегу рядом с колдуном. Только сейчас Мирта поняла, что на Леоне ничего, кроме рубашки, не было. Он, конечно, бодрился, но ей-то было видно, как побелела от холода его кожа.

— Что вы делаете? — прошипела девушка, пытаясь соблюдать приличия. Она, конечно, согласилась на него работать и даже поцеловала, но все-таки! Рука колдуна крепко держала ее за талию и постепенно притягивала к себе поближе. Хорошо, что из палатки с кряхтением полезли бородачи. Леон сразу принял серьезный вид.

Не выдержав его замерзающего вида, Мирта накинула ему на шею боа, доставшееся ей от Клементины. Думала, что колдун будет возражать, но нет. Леон благодарно кивнул и, отпустив ее, пошел в сторону кустов, которые казались светлее других. Вскоре послышался и треск — по лесу продвигалось что-то массивное, утопая в снегу, ломая кусты и нижние ветки. От снежных котов на поляне и следа не осталось.

Мирта ничего не понимала, что происходит. Судя по взглядам бородачей — те тоже. А еще она поймала себя на мысли, что еще никогда не чувствовала себя такой живой и настоящей. Рядом с этими людьми Мирта впервые казалась себе не куклой.

Обернувшись, колдун поманил Мирту. Вид у него был такой довольный, что девушка не стала сопротивляться и подошла.

— Можно? — теперь Леон спрашивал. Подумав, что так теплее, Мирта приблизилась к нему, насколько могла преодолеть собственный внутренний барьер, колдун же сделал все остальное. Положив руку ей на плечо, притянул к себе, перекинув боа на них обоих. Может, это выглядело со стороны слишком фамильярно, зато сразу стало тепло. Леон оказался даже горячим и стоять с ним рядом было очень приятно.

— Люди предсказуемы, — тихо сказал он. Его каблуки провалились в снег, и теперь они стояли на одном уровне.

— Что там движется? — спросила Мирта, вглядываясь в мелькающий сквозь ветки свет факела.

— Наше спасение, — улыбнулся Леон. — Зимников можно отправить спать только одним способом. Накормив их досыта. Возможно, это не было бы проблемой, если бы гости не съели почти все мои запасы. Я не готовил замок к осаде, а праздники не отмечаю. Да и выйти из этого леса невозможно, пока сыплет снег из колодца. К счастью, один из гостей не только участвовал в поедании моих запасов, но оказался и сам с припасами.

— Вы о ком? — Мирта запнулась, перебирая в уме компаньонок.

— О Теодоре Северне и его колбасе, конечно! — с довольным видом произнес Леон. — Вон он, катит к нам собственной персоной. Уговорить его оказалось нетрудно, человек склонен обманываться, а жадный человек особенно.

— Вы и его собираетесь использовать, как Блая? — с ужасом спросила Мирта и отстранилась.

— Ну что вы, — колдун живо притянул ее обратно. — Мне нужна только его колбаса. Мы вытащим ее из ящиков, оставим на поляне, а сами отойдем в сторонку. Она так пахнет, что зимники не выдержат искушения. Как только они накушаются, то лягут спать, а зимний портал закроется. К утру зимники станут сугробами. По весне, когда снег растает, сугробы превратятся в обычных толстых котов. Что делать с таким огромным количеством котов — вот это проблема. Но не сегодняшняя.

— Какая красивая сказка, — протянула Мирта, косясь на колдуна. Не разыгрывает ли он ее? Но в подтверждение его слов среди кустов показалась карета повара, запряженная парой лошадей. Теодор сам вел животных под узду.

— Как вы его уговорили?

Повар никогда не производил впечатление человека, который верил в сказки и волшебство.

— Он жадный, — просто ответил Леон. — Все жадные хотят еще больше. Я сказала Теодору, что знаю одну поляну, на которой в новогоднюю ночь происходит волшебство. Все, что оставляют на ней, к утру увеличивается в три раза. А так как его колбасу тоже немного подъели на пиру, то он, естественно, захотел восполнить потерянное.

— Теодор сильно расстроится, когда узнает.

— Зато обрадуется, когда сможет отсюда уехать. Другого выхода нет.

Мирта еще хотела добавить, что все-таки неправильно так обманывать людей, и другой выход есть всегда, но тут на поляну вышел запыхавшийся Теодор. При виде бородачей, толпившихся за спиной колдуна, он сначала испугался и попятился, но потом увидел Мирту и расплылся в улыбке.

— Я знал, что с вами ничего не может случиться! — уверенно заявил он, заключая ее в объятия. — Вы уже положили что-нибудь на ту волшебную поляну? Там место еще осталось?

Мирта промямлила что-то невразумительное, не зная, как лучше соврать, но на выручку пришел Леон.

— Разгружайте скорее вашу колбасу, — распорядился он. — Место есть, а вот времени мало. Они, — он кивнул на стражников, — вам помогут. Только все ящики надо вскрыть, иначе волшебство не сработает.

Теодор замялся, и Мирта испугалась, что он против вскрытия ящиков, но дело оказалось в другом.

— А можно я еще пару безделушек рядом положу? Тут немного драгоценностей, денег… А если старинное вино положить, оно таким же старым удвоится или будет уже новым?

На этот раз растерялся уже Леон, но на выручку пришла Мирта, которой неожиданно стало весело.

— Все кладите, — уверенно заявила она. — Я вот туфли положила, косметику, а еще прядь волос отрезала. Утром хочу новый парик собрать.

Теодор в изумлении уставился на ее волосы, но тут стражники потянули руки к коробкам, и повар засуетился, чтобы лично контролировать процесс.

— Не трясите, не размахивайте, не нюхайте! — распоряжался он, бегая от поляны к карете и обратно.

Вскоре все было закончено, и Леон велел всем спрятаться.

— Иначе чуда не случится. Хорошо, что успели до полуночи.

Стражники, взяв Теодора подмышки, настойчиво повели его к палатке, хотя на лице повара неприкрыто читалось: хочу посмотреть!

Посмотреть собиралась и Мирта, но Леон повел ее в другую сторону от теплого убежища.

— Нам там будет тесно. У меня есть местечко поинтереснее.

На миг Мирта засомневалась, насколько можно доверять Леону, но потом решила, что время для сомнений осталось позади. Сейчас — только вперед.

Они шли по снегу недолго, даже не успели замерзнуть. По дороге попалась пара снежных котов, которые, не обращая внимания на людей, куда-то целеустремленно бежали. Возможно, колбаса у повара немного пропала, хранясь в карете, которая стояла в теплом помещении, а может, просто была особенно ароматной. Как бы там ни было, но Мирта чувствовала ее запах, даже когда колдун вывел ее на другую поляну.

Мирта глянула и ахнула. Настоящее волшебство бывает разным, но она была уверена, что такого никогда в своей жизни больше не увидит. Старый колодец был низким, приземистым, с местами обвалившейся каменной кладкой. Со всех сторон его засыпало снегом, навалив огромные сугробы. Колодец торчал из этих сугробов, действительно, похожий на трубу. Из него уходил вверх столб снега, который на невероятной высоте распадался и улетал в сторону замка, целенаправленно засыпая его мягким зимним пухом. Снежинки сверкали, кружились, искрились. Пахло морозом, а еще… чем-то новым. И оно сулило только хорошее.

Мирта посмотрела на счастливый вид Леона и поняла, что он нисколько не боялся происходящего. Колдун искренне наслаждался магической стихией.

Кажется, я влюбилась, подумала Мирта и прислонила голову к плечу человека, который казался ей самым вредным на свете, но без которого то новое, что сулил им волшебный источник, вряд ли могло случиться в ее жизни.

Леон подошел к одному сугробу и, смахнув снег, обнажил деревянную скамью, на которую пригласил Мирту. Девушка подумала, что и холод в новогоднюю ночь не страшен, но с удивлением обнаружила, что скамейка теплая, а из-под деревянных ножек начинают течь ручейки потаившего снега.

— Вы колдуете? — с изумлением спросила она.

— Совсем немножко, — довольно ответил Леон. — Кажется, наступила полночь. Время загадывать желание. Я свое загадал.

— Я тоже, — прошептала Мирта и подумала, насколько нарушит субординацию, если обнимет своего будущего начальника. Уточнить всегда было нелишне.

— А я прошла собеседование?

— Да, но есть еще условие.

— Не думаю, что… — замялась она, чувствуя, как сердце скакнуло от мысли, что он снова ее поцелует.

Но это же был Леон Карро. Он любил обескураживать.

— Вы нарисуете мой портрет.

Мирта кивнула, пытаясь сдержать комок обиды, застрявший в горле.

— Ошибся, условий будет два. Следующий Новый год мы встречаем вместе. А третье условие так само и просится. Можно я вас поцелую?