Зимняя гостья (СИ)

Глава 5. Век живи, век чуди

На следующий день Мирта была уже не настолько уверена в своих силах и возможностях. В кровать она легла под утро и долго ворочалась на холодных простынях, потому что камин в покоях успел остыть. В голове лихорадочно мелькали не всегда приятные образы. Стоило ей открыть глаза, чтобы прогнать морок, как ей начинали мерещиться подозрительные тени в углах. Теперь Мирта не думала, что девушка, которая жила раньше в этой комнате, обладала хорошим вкусом. Как вообще можно считать уютным такое большое пространство? Казалось, что даже под потолком кто-то притаился среди нарисованных фруктов, цветов и листьев. Смотрел на нее пристальным взглядом, а ей хотелось натянуть на голову все имеющиеся в комнате одеяла.

Мирте никогда не приходилось читать столько книг за такое короткое время. Колдун подкинул непростую задачу. Пусть полка с нужными томами и была подписана — «Мифология», но разобраться в них удалось не сразу. Она до сих пор не была уверена, что читала нужные фолианты. В книжной лавке Ливонии продавались в лучшем случае «Сказки добра и зла», написанные принцессой и представляемые как вершина народной мудрости. Принцесса увлекалась фольклором и собирала сказания по всей стране, но в итоге получился весьма рафинированный сборник, восхваляющий в основном королевскую кровь. То, что Мирта нашла в библиотеке замка, от сказок принцессы отличалось, как дождь от снега. Мифы и сказания на страницах старых фолиантов будоражили воображение, прогоняя сон без следа. Что же до иллюстраций, которые иногда встречались среди рукописей, то Мирта с трудом удержалась, чтобы не забрать себе пару книжек на память.

Половину ночи она искала то, за чем ее отправил колдун — признаки зимней магии у тех, кто скрывается среди людей, а вторую — рисовала, окунувшись с головой в мир драконов, василисков, благородных героев и прекрасных ангелов. О колдунах в книгах говорилось на удивлении мало. Мирте хватило всего полстранички, чтобы выписать скудную информацию, да и то она не была уверена, что нашла то, что искала.

Все казалось сущим бредом. Выявлять колдуна полагалось молоком. В присутствии зимнего мага оно скисало в течение получаса. Или раньше, или позже. Потом для верности советовали приложить к коже колдуна ключ. Железяка должна была заржаветь. Но в основном все древние фолианты настаивали на молоке. Мирте нравилось читать про драконов и эльфов, но, когда дело дошло до практических советов, энтузиазм пропал. Она серьезная и взрослая девушка. Какое там скисшее молоко? Мирта охотнее поверила бы, если книги рассказывали бы об изменении цвета глаз или появлении рогов и крыльев — чего-нибудь посущественнее. Крынка молока, которую ставили рядом с подозреваемым, никак не совпадала с ее представлением о зимней магии.

К утру Мирта совсем разочаровалась, но мысли все крутились о скисшем молоке и о Леоне, который искусил ее потратить столько времени зря. Интересно, каково ему было спать на такой огромной кровати? Или он тут не только спал? Мысли снова полезли не в ту сторону, Мирта покраснела и спрятала голову под подушкой, чтобы унять разыгравшееся воображение, но так получилось еще хуже, потому что ей стали представляться страшные руки, спускающиеся к ней с потолка. Надо дать хозяевам дельный совет: кровать, на которой спал колдун, надлежит сжигать! Всем, кто на нее потом ляжет, будут сниться кошмары.

Утро тоже не задалось. Вместе со служанками в покои заявилась тетка Асмодея, решившая сделать Мирте свою «особую» прическу с буклями. Она-то и обнаружила крошки от шоколадного кекса, которые остались в кровати после ночного визита миртиных компаньонок. Шумела Асмодея страшно, из всех родственниц она вообще была самой громогласной. Мирта сначала думала спереть все на плохо убранную постель, мол, служанки оплошали, но осознав, что и так замордованным слугам достанется еще больше, решила мужественно принять удар на себя. Асмодея орала, Мирта стояла, понурив голову, пока испуганная гувернантка затягивала ей корсет, а за окном по-прежнему бушевала снежная буря.

Снег так и не закончился. Сыпал с неба, будто сверху подушку разорвали. Большие хлопья кружились в беспорядочных вихрях, налипали на стекло; белая мгла застилала мир, глушила звуки, приглушала чувства. Впрочем, после количества выпитого чувства гостей и так были приглушены. Сонные люди бродили по замку, словно зимние духи, попавшие в человеческую обитель. Смотрели друг на друга с удивлением, долго зависали у окон, бездумно пялясь на снег, пытались говорить, но вместо слов у них выходило что-то нечленораздельное. Крепкое вино было у хозяев. Со всех сторон слышались приказы, произнесенные шепотом: «Воды! Рассола! Лекаря!». У всех болели головы, громкие звуки причиняли страдания.

Мирта слушала, как в коридоре носятся слуги с кувшинами, как в окно скребутся снежные коты, которые подпевали ей всю ночь, как Асмодея разоряется насчет шоколадных крошек, и вдруг поняла, что вокруг незримо происходит что-то важное. Падал снег, а вместе с ним рушились страхи. Мирта менялась.

— Я их не ела, понятно? — оборвала она тетку Асмодею, которая разошлась не на шутку.

Та даже удивилась неожиданному отпору.

— Сейчас мы тебя взвесим, вся правда вылезет, — уперла та руки в боки. — Снимайте с нее корсет, несите весы.

Мирта не понимала, что с ней творилось. Вырвав из рук растерявшейся служанки платье, она прижала его к себе и, словно прикрываясь щитом, сказала Асмодее — настолько твердо, насколько могла:

— Как будущая жена герцога, по закону я имею право нанять своих слуг и компаньонов. Вы больше у меня не работаете! Убирайтесь все!

— Ты еще не жена Маранфорда! — зашипела от возмущения тетка. — А когда ею станешь, ничего не изменится. В брачном контракте есть пункт, что мы остаемся при тебе, хочешь ты этого или нет. Так что заткнись и вставай на весы. А потом мы отправимся к Клариссе и перепишем твое меню. Кажется, кто-то не будет есть до Нового года.

Больше всего Мирте хотелось схватить расческу и ткнуть острым концом в сторону Асмодеи, чтобы припугнуть. Она была уверена, что тетка прямой атаки не выдержит. Правда, маневр грозил обернуться успокоительными каплями, которые вольют в нее насильно. Поэтому Мирта решила обратиться к дипломатии, о которой, правда, имела смутные представления, но доверяла интуиции.

— Два дня до Нового года должны быть моими, — заявила Мирта. — После меня ждет новая жизнь, и мне плевать, будете вы в ней или нет. Но эти два дня хочу жить по-своему. У вас два варианта. Первый. Не только оставить меня в покое, но и прикрыть от Клариссы. И второй путь. Возить с собой побольше туалетной бумаги, потому что, если не я, так мои доверенные лица, щедро добавят слабительного в ваш утренний кофе. Обгадиться на приеме у герцога — не ваша мечта, не так ли?

— Ах ты, мерзавка, — тетка аж задохнулась от возмущения, — да ты у меня в пиявках до самого отъезда валяться будешь.

— Я не закончила. Первый путь предполагает награду. Любое украшение из моей коллекции за каждый день. Носить вы их не сможете, но продать или вынуть камни и сделать свое украшение — почему бы нет? Всего-то два дня. Согласитесь, что я так быстро не подурнею, даже если буду питаться одними кексами.

Асмодея пожевала губами, потом зыркнула в сторону притихшей гувернантки.

— Сболтнешь кому, сгною, — пригрозила она той. — Возьму осенний гарнитур с топазами и бриллиантовую диадему.

— Идет, — быстро согласилась Мирта, стараясь не сильно радоваться. Когда Асмодея удалилась, гувернантку она тоже подкупила — золотым кольцом и брошью с рубиновыми попугаями. Хорошо быть богатой. Похоже, теперь она понимала всю боль герцога, вынужденного заключать браки с дочками богатеев из провинций. Впрочем, Маранфорду было грех жаловаться. Что бы там ни говорила Клементина, Мирта знала, что красива. Даже колдун захотел ее поцеловать, хоть и считал куклой. И зачем она снова о нем вспомнила?

Выпив три чашки черного кофе без сахара, Мирта окончательно справилась с сонливостью и, взбодрившись, приготовилась доказывать себе, миру и колдуну Леону, что она не марионетка. «Если тебе понадобилась рука помощи, знай, она у тебя есть — своя собственная», — как-то сказала ей одна из кормилиц, и девочка слова запомнила.

Ночные путешествия по мифам постепенно забывались, зато молоко постоянно попадалось на глаза. Кофе предложили с молоком, утренняя каша тоже была молочной, а служанка детей баронессы кричала на всю столовую, что молоко принесли слишком горячим. Мирта решила, что она не пойдет на поводу Леона Карро. Утром все его байки о колдуне, который нарушил закон и вызвал снег, став жертвой зимних духов, казались совсем нелепыми. Теперь она была уверена, что, послав ее читать мифы, он лишь хотел посмеяться. Леон наверняка знал о молоке и, вероятно, собирался повеселиться от души, когда она станет расхаживать с этим молоком по замку.

Теперь Мирта постоянно думала не только о Леоне, но еще и о молоке. К дьяволу их всех! Ничего она делать не будет. Пусть снег сам прекращается.

Встреча с Клариссой за завтраком прошла на удивление хорошо. То ли Асмодея уже отрабатывала обещанные ей украшения, то ли мадам Вермонт тоже не спала ночью. Только, похоже, в отличие от дочери Готтендамеров она не читала, а пила. Косметика не помогла ей скрыть опухшее лицо. Гостей в столовой собралось мало, большая часть еще спала. Те же, что пришли, тоскливо поглядывали в окна, понимая, что одной ночевкой в замке они не обойдутся. Осознание этого же — только с добавлением ужаса — проглядывало и в лицах слуг. Гости съедали огромное количество запасов и времени. Что касалось Патрика, то к утру он не поднялся. Его жена кратко поприветствовала гостей и тоже удалилась, видимо, расстроившись по той же причине — гостеприимство придется проявлять еще долго.

— Тот человек, которого вы посадили в подземелье, сегодня переступил через свечу, — сказала Мирта Клариссе, когда принесли десерт — фрукты в шоколаде. Чтобы не злить мадам Вермонт, девушка усилием воли от сладкого отказалась, однако Клариссе было не до этого.

— Вчера у него голова болела, вот он и отказался, — Мирта даже сама удивилась, с чего это решила выгораживать Леона. Не иначе как он ее заколдовал. — Так что с ним все в порядке, это не он снег наколдовал.

— Какой человек? — рассеянно спросила мадам Вермонт, подняв нос от бокала с рассолом.

— Колдун. Помните? Вы сказали, что утром заставите его прекратить снег. Это не он.

— Никого не помню, — нахмурилась Кларисса. — Тебе приснилось что-то, наверное. Девочка, а как ты себя чувствуешь? Мне так скверно. Думаю, это вчерашний жюльен.

Мирта согласилась, что в плохом самочувствии гостей и Клариссы, конечно, виноваты грибы, и поспешила от мадам Вермонт отстать. Мысли о молоке все же никак не уходили из головы, а так как сегодня она совершала неожиданные поступки, то, похоже, предстояло довериться интуиции еще раз.

Ей очень хотелось узнать, как там переночевал колдун, но идти к нему с пустыми руками было несолидно. Она же Готтендамер. Верит в себя, совершает невозможное. Мирта никогда бы не подумала, что станет прикрываться любимой фразой отца в такой ситуации.

В то время как гости, проснувшись, принялись напиваться по второму кругу, Мирта созвала у себя в покоях тайное собрание тех, кто был сильнее других заинтересован в скором приезде в Маринбург.

Клементине Мортуар грозил непрестижный брак с пекарем, у Теодора Северна могли пропасть колбасы, которые он вез на дегустацию герцогу, а служанка Бри, пожалуй, была самым заинтересованным лицом, потому что в случае продолжения метели ей грозило обслуживать гостей еще несколько дней. Припасы замка тоже были не бесконечны.

Вкратце объяснив суть дела, Мирта была готова к каверзным вопросам, но то ли все настолько устали от происходящего, то ли так хотели поверить в чудо, что возражений не последовало. Она даже удивилась. Если бы кто-то сказал: «Что за бред ты несешь, Мирта Готтендамер, какое молоко?», девушка с радостью бы с ним согласилась и отправилась в столовую в поисках развлечений среди гостей. Или заперлась в покоях, сославшись на головную боль, и погрузилась бы в рисование. Блокнот и чернила-то имелись. Но, видимо, она хорошо разбиралась в людях, потому что приглашенные ею гости в идее зимнего злодейства не сомневались. И молоко возражений у них тоже не вызвало.

— Зимний колдун, говоришь? — прокряхтел Теодор, тоже мучившийся похмельем. — Найдем гада, пущу на сардельки.

— Ногти ему вырву! — пообещала Монти.

— В печь заживо засуну, — присоединились к общему боевому духу Бри.

Итак, отступать было некуда.

— Пойду на кухню заберу пару крынок, пока на кашу все не пустили, — заявила практичная служанка. — Из деревни подвоза не было, своих коз утром доили, а они не шибко-то щедрые. Козье молоко подойдет или нужно коровье?

Древние книги не говорили ничего о том, чье молоко должно быть, поэтому Мирта сделала умный вид и сказала:

— Надо торопиться!

А самой вдруг вспомнились слова колдуна о деревнях, которых сейчас засыпало снегом. Это им тут в замке хорошо сиделось — высоко, тепло и сытно. А как быть, если у тебя дом всего пару-тройку метров высотой? Судя по виду из окон, избы точно должно было уже с крышами засыпать.

Мирта заявила охране, что отправляется вышивать у хозяйки в покоях, а там свои стражники. И в сопровождении Бри быстро удалилась, пока озадаченный караул решал, что делать. Они, конечно, пойдут докладывать Клариссе, но та сейчас пребывала в том же состоянии, что и большинство гостей, да и занималась тем же — опять напивалась от нечего делать.

Не веря, что все-таки делает это, и пожелав колдуну оставаться в подземелье подольше, Мирта взяла свой стаканчик с молоком и вместе с Клементиной вошла в гостевой зал. Несмотря на приближающееся к полдню время суток, в большой комнате зажгли свечи и масляные светильники. Хмарь за окном наводила тоску, и люди пытались поднять себе дух и настроение хотя бы светом. Камин топили беспрерывно, и Мирта заметила, какими недовольными были лица у слуг — запасы дров тоже иссякали.

Клементина взяла на себя правую половину зала, Мирта левую. В древних книгах писали, что молоко скисает на расстоянии трех метров вблизи колдуна. На процесс «выявления» времени требовалось по-разному, в зависимости от силы волшебника. Рядом с могущественным магом крынка молока скисала мгновенно. На тех, кто послабее, требовалось времени больше — вплоть до часа. Мирта решила, что, если верить во всю эту затею, то маг им должен был достаться непременно могущественный. Вон сколько снега уже навалил.

Теодор с Бри отправились искать среди слуг и охраны, а встретиться все договорились в покоях у Мирты к вечеру. Правда, сама затейщица не была уверена, что к концу дня появятся какие-нибудь результаты. Уж очень бредовым казался весь план. Да и поверить в то, что человек способен вызвать такую метель, тоже до сих пор было трудно.

Клементина все крутилась вокруг Клариссы. Монти была охвачена идеей, что зимний колдун на самом деле ведьма, и это — Кларисса. Правда, объяснить, почему мадам Вермонт понадобилось всех задерживать в замке, она не смогла, объявив, что ее ведет интуиция.

Ходить среди гостей было утомительно скучно, а после долгой ночи Мирта задремывала прямо на ходу. Не обошлось без казусов. Она прикрыла глаза буквально на секунду, а Клементина засмотрелась на пьяную Клариссу, стоявшую у окна. В результате, обе врезались в хозяйку, Элис Скобесски. Монти свой бокал не удержала, выплеснув содержимое на обширную грудь Элис, Мирте же пришлось выполнить сложное движение руками, чтобы не повторить ошибки компаньонки. Мадам Скобесски, конечно же, раскричалась, но тут Мирта вдруг увидела, что в ее стакане плавают густые хлопья — молоко свернулось!

— Это она! — одними губами прошептала девушка, показывая глазами в сторону хозяйки. Клементина Мортуар думала недолго и, выхватив ключ из кармана, припечатала кусочек металла ко лбу Элис.

В следующую секунду хозяйка отвесила зарвавшейся гостье звонкую пощечину, а Мирта увидела кусочек лимона, всплывший из ее стакана. Одновременно она заметила кружку с чаем в руках мадам Скобесски. От кружки поднимался горячий аромат лимона. Сомнений быть не могло. При столкновении кусочек лимона каким-то образом вылетел из чашки Элис и приземлился в стакан Мирты. Чуда не случилось.

Пролепетав извинения, Мирта схватила разозленную Монти под локоть и поволокла подальше от хозяйки, вокруг которой уже собирались скучающие гости. Несчастье одной — веселье для других.

Вытащив лимон и показав его Клементине, Мирта уже собиралась прекращать поиски из-за очевидной бессмысленности всего этого занятия, но Монти так быстро сдаваться не собиралась.

— Ведьма среди нас, я это чувствую, — упрямо повторяла она. — Сделаем еще кружок. Если ведьма слабенькая, то молоко сработает не сразу. Ступай на кухню, попроси еще молока. А если откажут, скажи, что молочную маску для лица хочешь сделать, и если у тебя завтра будет плохой цвет кожи, ты напустишь на них Клариссу.

Мирта вздохнула и поплелась в сторону кухни. Она была уверена, что Теодор с Бри давно бросили эту затею и пьют где-нибудь с остальными слугами. Похоже, все в такую погоду пили. Ее же энтузиазм совсем прошел. Может, Клементина была права насчет того, кто больше подходил на роль жены герцога? Монти была целеустремленной, активной, ее сложно было подмять под себя. Мирта, конечно, готовилась отстаивать свои права при герцогском дворе, но иногда принимала желаемое за действительное. Почему-то теперь, в этом замке, она не была столь уверена, что получит свободу, о которой мечтала. Да и обязанностей у герцогини, наверное, побольше, чем у незамужней дочери Готтендамеров. И это касалось не только постельных отношений. Будет ли у нее вообще время на рисование? Может, зря она все это затеяла? Может, добрые духи, а не злой колдун наслали метель, чтобы Мирта разобралась, наконец, со своими мыслями и чувствами и определилась, чего хочет на самом деле. Сбежать от семейной опеки — это одно, а вот кем стать в будущем — совсем другое. Может, не нужно было ей желать прекращения снега?

С другой стороны, а как же деревни? Мирта хоть и выросла в богатой семье, где все оценивали друг друга по «полезности», но сострадание и человеколюбие были ей не чужды. Наоборот, по мнению Клариссы Вермонт, Мирте следовало эти качества немного «приглушить».

Тем временем в гостевой зале всплыла совсем неожиданная тема разговора.

— Надо бы мужиков в лес за елями отправить, пока еще хоть что-то сквозь этот снег видно, — ворчала в одном углу баронесса, которая от скуки складывала фигурки из бумажных салфеток.

— Представляете, Патрик сказал, что они Новый год уже много лет в замке не празднуют, какой кошмар! — вторила ей другая баронесса.

— Я тоже спрашивала, у них даже новогодних украшений нет, — соглашалась со всеми одна из тетушек Готтендамер. — Придется самим мастерить.

— А что? Давайте сделаем, — подхватила одна из Миртиных компаньонок. — Мы же тут со скуки умрем. А так сможем привезти в столицу украшения ручной работы. Герцогский двор точно оценит.

Идея гостям понравилась, и слуг начали гонять пуще прежнего. Бумага, краски, клей, бусины, ленты, вата — все годилось. Скучающую охрану отправили в заснеженный сад собирать шишки и ветки для поделок, а Патрику объявили, что нужно принести все запасы свечей, что есть в замке — их будут украшать и мастерить новогодние фонарики.

— Дамы-дамы! — вмешалась Кларисса Вермонт, которая не могла остаться в стороне. — Не надо заходить так далеко, мы все встретим Новый год в Маринбургском дворце! Снег закончится вечером, мне карты сказали. Да и мы, кажется, вчера поймали кого-то за злодеяние? Или я ошибаюсь?

От нее разило коньяком на весь зал, и Мирта поняла, что выпивка очевидно слабое место Клариссы.

— А вы помните, какие замечательные снежинки украшали окна в столовой в прошлом году? — применила хитрый ход Мирта, не заинтересованная в том, чтобы мадам Вермонт с гостями отправлялись к Леону в подземелье. Они потревожат колдуна, он начнет открыто смеяться над ней, Миртой, которая все еще будет ходить по замку с молоком. Пусть уж все остаются на своих местах. Леон учится рисовать пауков в подземелье, а мадам Вермонт мастерит новогодние украшения.

— Слуги рассказывали, что это вы их вырезали. Может, вы нам покажите? Мне кажется, они замечательно смотрелись бы на этих окнах.

— Дорогая Мирта права, — подхватила подбежавшая Клементина. — В конце концов, мы же должны отблагодарить наших хозяев за гостеприимство. Давайте украсим им замок. Пусть они празднуют Новый год, помня о нас. Только с одним условием. Вы, Кларисса, должны командовать. Вот, где, по-вашему, нужно поставить главную ель?

Уж что, а льстить в семье Готтендамеров дети учились с пеленок. Мадам Вермонт не выдержала натиску и вскоре отправилась хлопотать, совершенно забыв о Леоне Карро. Что Мирте и было надо.

Глупо было рассчитывать, что колдун обнаружится среди гостей, большинство которых Мирта давно знала. Но представив, как Леон потешается над ней в своей камере, девушка стиснула зубы и решительно вышла из теплой столовой. Она найдет новую порцию молока и будет ходить по замку, пока ее на загонят в покои обратно. А это сомнительно, потому что ее надсмотрщицы были либо пьяны, либо охвачены новогодним азартом. Так или иначе, у самой Мирты выбора не было. Делать новогодние украшения и пить ей не хотелось. Лучше попытаться изменить ситуацию к лучшему. Правда, глядя на то, как снежные коты водят за окном хоровод, Мирта подумала, что дороги они не увидят, даже если снег кончится немедленно. Но он все сыпал и сыпал, а ей вдруг вспомнился крик, который она слышала с конюшен.

Отыскав Клементину и Бри, Мирта поделилась с ними своими мыслями. А вдруг ей не померещилось? Может, там кому-то давно нужна была помощь, а Мирта, пребывая в своем обычном сонном состоянии, обрекала кого-то на гибель?

Наружу идти никому не хотелось, но Бри сказала, что дворовые постройки соединены внутренними тоннелями, которые тянулись под землей. Ни одна из девушек не горела желанием отправляться туда самостоятельно, а потому решили для начала найти Теодора и узнать, как у него дела.

Повар отыскался на каретном дворе. Его трудно было не услышать. Теодор кричал на караульных, которые ушли греться в людскую, оставив его ценный груз без присмотра. Парни нехотя вернулись на пост, но по их взглядам было ясно, что при случае повару устроят «сладкую» жизнь.

— Конюшни смотрел? — деловито спросила Монти у все еще бушующего Теодора. — Дорогая Мирта думает, что колдун там. По мне, так лучше Клариссы на эту роль никто не подходит.

— Разве не видно, что я туда не дошел! — злился повар. — И вообще, мне колбасу сторожить надо, а не с молоком по замку бегать.

— А молоко где? — спросила Мирта, не заметив у него стакана. Впрочем, молочные усы на лица повара говорили за себя.

— Ну, я продегустировал немного, да там на самом дне налито было, — замялся Теодор. В присутствии Мирты Готтендамер он всегда успокаивался.

— Вон там искали? — уточнила девушка, показывая сквозь опускную решетку на силуэт постройки, который, как ей показалось, она видела из своего окна. В каретной было холодно, а под потолком вовсю веселились снежные коты, свободно пролетающие сквозь чугунные прутья решетки туда и обратно. Мирта натянула на голову капюшон накидки, подбитой мехом, и пожалела, что не взяла муфту для рук. Но все терпели, приходилось терпеть и ей. Такие маленькие примеры жизни показывали Мирте, насколько в тепличных условиях ее растили. Нет, она не хотела оставаться нежной куклой и дальше. У всех есть право и выбор. Право измениться, выбор стать свободной.

— О, так это заброшенная конюшня, — вмешалась Бри. — Там никого нет. Я думала, вы о наших новых конюшнях говорите.

Мирта задумалась. Очевидно, что нужно было искать среди людей, с другой стороны, где еще прятаться колдуну, нарушившему закон, как не в старом здании? Интуиция подсказывала настоять на своем варианте конюшне, да и снежные коты, летающие под потолком, вдруг собрались и, выстроившись в линию, потянулись к старой конюшне. От бреда, который наслал на нее Леон в отместку за кровать и покои, она еще долго будет избавляться, а вот интуиции следовало доверять.

— Отправьте туда охрану, — распорядилась она. — Нужно проверить, мне кажется, там кто-то есть. Эй вы, двое, пойдете первыми.

Мирта кивнула двум стражникам, которые с несчастным видом замерли у кареты с колбасами.

— Позвольте, вам кажется, а люди будут от работы отвлекаться, — тут же возмутился Теодор. — Им груз охранять надо.

— Сами и охраняйте, — заявила Мирта, которая все-таки носила фамилию Готтендамер и временами умела включать маленькую стерву. — Выполняйте приказ.

Может, ее слова ни для повара, ни для охранников ничего и не значили — пока, но за Миртой Готтендамер всегда маячили грозные фигуры склочной мадам Вермонт, армии компаньонок и тетушек, а еще выше — старшие Готтендамеры. Никто не хотел потерять работу накануне нового года. Парни из караула, почтительно кивнув Мирте, отправились в тоннель, который вел к старой конюшне, а Теодор Севен с несчастным видом встал у своей кареты. Судя по выражению его лица, он опасался, что на колбасу и сосиски должны сбегутся гурманы со всего замка.

Мирта присела на сундуки, которые по каким-то причинам сгрузили с крыш карет, но не стали затаскивать обратно, но долго рассиживаться не пришлось. Сначала из тоннеля послышались крики, а за ними вскоре появились и силуэты двух охранников, которые тащили кого-то третьего.

— Подмогу, вызовите стражу! — закричала Бри, но никакой подмоги на самом деле не требовалось. С тщедушным парнем, которого откормленные караульные из армии Готтендамеров вытащили из тоннеля и бросили на пол каретной, справилась бы и сама служанка.

— Ой! — только и сумела сказать Мирта, потому что этого человека она, несомненно, знала.

Конечно, Блай из книжной лавки Ливании сильно изменился — у него было отморожено лицо, распухли руки и ноги, на которых не было ни рукавичек, ни обуви, но все же это был он. Парень скорчился на полу перед удивленными стражниками, продолжая отбиваться от чего-то видимого только ему одному.

— Это точно не наш колдун, — протянула Мирта в растерянности. — Это какое-то недоразумение. Нужен лекарь и срочно. Бри, кто у вас тут всех лечит?

— Хозяин, — моргнула служанка.

— Тогда позовите Патрика Скобесски немедленно.

— Нет, не тот хозяин, — замялась вдруг Бри, — другой.

— Какой другой? — насела на нее Клементина. — А ну, признавайся, что вы тут затеяли! Сама невеста герцога оказалась впутана в весьма сомнительную историю, и когда приедет королевская полиция, никого не пощадят. Тебя сдадим в первую очередь.

— Я не виновата! — запричитала Бри. — Что мне велели, то и делаю!

— Кто велел?

— Господин Леон.

— Ага, так вот кто тут все затеял. А кто тогда Патрик?

— Его управляющий. Господин Леон не хотел привлекать к себе внимание, думал, что вы быстро разъедитесь. Людей он не любит, а гостей тем более.

— Да подождите вы ругаться-то, — вмешалась в их перепалку Мирта, присаживаясь рядом с корчащимся Блаем. — Зовите кого угодно, только быстро. Кажется, он умирает. Попробую его перевернуть.

— На вашем месте, я бы не касался того, кто продал свою душу зиме. А то потом еще и вас отмораживать придется.

Леон Карро появился неожиданно, но, конечно, вовремя. Явившись в каретную в роскошной в пол шубе и высоких блестящих сапогах, он не мог не привлечь всеобщего внимания.

— Дальше им займусь я, а дорогих гостей прошу вернуться в зал.

Пока все соображали и приходили в себя, на каретном дворе случилось еще одно событие, после которого никто уже не сомневался, что молоко, действительно, сворачивается в присутствии нарушившего зимний закон колдуна.

Теодор Северн, до этого считавший колбасы в одном из ящиков, вдруг согнулся пополам и изверг на каменный пол содержимое желудка. Его вырвало молоком с явными признаками испорченности. Оно было не только прокисшим, но и с кусочками голубой и зеленой плесени. Следом стошнило Бри, прикрыла рот Клементина, Мирта спаслась тем, что отвлеклась на потолок.

Пушистые толстые зады снежных котов плясали у них прямо над головами.