Зеленая книга (СИ)

Глава 39

Во сне Дима опять был в Тарелочке. Сидя за столиком в своем мужском облике, он наблюдал как Диана танцует с Мишей. Великан вел девушку нежно, прижимая к себе за талию. Она, улыбаясь, расслабленно прижималась к его широкой груди и иногда бросала лукавые взгляды на сидевшего наблюдателя. Как сторонний наблюдатель Дима не видел ничего плохого в этом танце, невольно сравнивая партнеров и отмечая нежные взгляды Миши на спутницу.

Внезапно, скачком, он поменялся с Дианой местами. Теперь Дима был девушкой, которую здоровяк нежно обнимал за талию. Сквозь одежду можно было почувствовать жар тела партнера. От него неожиданно приятно пахло терпким мужским запахом. Чувствуя себя будто тающее мороженое, Дима начал паниковать, пытаясь вырваться из объятий, но здоровяк как будто не замечал этого. Посмотрев на столик, где сидел раньше, Дима заметил самого себя, наблюдающего и улыбающегося во весь рот. Взгляд Димы за столиком был такой–же лукавый, как у Дианы во время танца с Мишей.

«Твою мать! – подумал Дима, – Похоже у меня едет крыша».

Проснувшись утром, он обнаружил, что между ног мокро. Осознание такого факта вызвало бурю эмоций, перемешав все мысли в полную кашу. Схватив среди вещей зеркальце, Дима посмотрел в свои глаза. Глаза девушки были другие, но все–же он узнал свой взгляд. «Я все еще я, – заключил он, кладя зеркальце на место. – Либо это ошейник, либо гормоны.» Ему очень хотелось обсудить свое состояние хоть с кем ни будь, и лучшим вариантом из доступных была Ира. Но зная, что та спит с магом, делиться бардаком из головы показалось плохой идеей. Впервые в жизни Диме захотелось к психологу, ему срочно нужна была помощь.

«Допустим, это ошейник – попытался он размышлять логически. – Если он так на меня действует, то что с остальными? Может у них происходит подобное? Но Ира с Максимом, Паша – выглядят совершенно нормально. Ира все такая–же язва, Максим все такой–же мудак. Оставался Миша, но тот влюбился в Диану и теперь был неадекватен. Тогда что? Гормоны? Интересно, если получить разрядку может отпустит.»

Сняв с себя всю одежду, Дима лег на кровать и раздвинул ноги. Смотря на свое тело, он отмечал дикость такой позы для своего сознания. Твердо решив не останавливаться, провел рукой по внутренней стороне бедра. Холодная кожа не давала никаких новых ощущений. Сделав над собой усилие, он решительно положил руку между ног, ощутив под пальцами горячее, к чему так стремился, будучи мужчиной наедине с женщинами. Тело отозвалось волной вожделения, томя и требуя продолжения. Замерев в нерешительности, Дима немного помедлил, но продолжить так и не смог. Все его мужское сознание протестовало против происходящего.

«Сначала я буду тут сиськи мять, – подумал он, – а потом на мужика залезу». Разозлившись на себя, на идиотски раздвинутые ноги, на предательскую реакцию тела, страстно желавшего продолжения, он решил попробовать зайти, с другой стороны. Поднеся руки к горлу, Дима расстегнул ошейник, возвращая себе данное от рождения.

Состояние вверенного родителями тела, было не очень. Все также болели набитые в начале путешествия ноги. Наваждение как будто немного спало и теперь Дима разглядывал себя, проверяя наличие полученных в детстве шрамов, напоминавших кто он и откуда. Проводя рукой по груди, покрытой черными жесткими волосами, он с огорчением понял, что успел отвыкнуть от собственного тела. Притрагиваться к той части, которая относила его к мужской половине человечества, совершенно расхотелось. Внутри наступило какое–то опустошение.

Постояв некоторое время с ошейником в руках, Дима обреченно застегнул его на шее, закрыл глаза и прислушался к ощущениям, сопровождавшим превращение, после лег обратно в кровать. Идти никуда не хотелось. Где–то в глубине родилось сдавленное чувство, требующее немедленного выхода. Поднимаясь откуда–то из груди, оно достигло горла и, споткнувшись будто о плотину, хлынуло через край. Дима накрыл лицо подушкой и горько заплакал.

Миру не было дела до страданий отдельных людей. Наступило время праздничной ярмарки с ее простыми незатейливыми развлечениями. В первый же вечер, во время прогулки среди толпы, Миша застрял возле полянки, на которой происходили кулачные бои. Там он, постепенно напиваясь, мутузил всех смельчаков, рискнувших померяться силой с великаном. Паша активно искал приключения среди местных красоток, а Максим с Шанти просто хорошо проводили время устраивая концерты по ночам. Поскольку все нашли себе занятия, никто не донимал Диму, постепенно скатывающегося в депрессию и не желавшего никого видеть. Он просто не выходил из комнаты, предаваясь черной меланхолии.

***

Такая ситуация категорически не устраивала Балмора. В ближайшем будущем ему могли понадобиться все, собранные и в здравом уме. Группа, на которую он возлагал надежды, почти рассыпалась и утонула в своих внутренних проблемах. Лорд не любил, когда люди по своим качествам не подходили для выполнения задания – это грозило неприятными сюрпризами в сложных ситуациях, но других у него не было. Да и помощники, с которыми он привык работать, плохо подходили для предстоящего театра. Балмора серьезно беспокоила перспектива остаться без головы из–за расклеившихся пришельцев.

Решив хоть как-то подбодрить девушку, а о том, что Диана не девушка, он предпочитал не думать, лорд постучал в дверь комнаты.

– Кто там? – послышался глухой голос.

– Диана, откройте, – попросился лорд.

– Балмор, я не пойду на ярмарку, оставьте меня.

– Диана, я просто поговорить.

Дверь открылась, явив взгляду лорда растрепанное создание с опухшим лицом и красными глазами.

– Балмор, я совершенно не хочу сейчас разговаривать, – сказал Дима, собираясь закрыть дверь.

– Диана, постойте, – попросил лорд, ловко подставляя ногу.

– Что еще?

– Я не понимаю, что с вами происходит, но реветь часами напролет – не выход.

– Откуда вы знаете, что выход, а что нет? – Дима развернулся, отходя к окну.

– Поверьте, у меня было множество проблем, – начал лорд отвоевав право зайти в комнату. – Но, если опустить руки, вы их не решите. Будьте мужественны, в конце–концов.

Девушка у окна горько рассмеялась, разведя руки.

– Быть мужественным? Посмотрите на меня, где тут мужество?

– Дима, – решив сменить тактику, сказал лорд, тщательно подбирая слова. – Это всего лишь женское тело. Не вижу причин отгораживаться от остальных. Шанти вон тоже женщина и у нее таких проблем нет.

Девушка, развернувшись, подошла к лорду, смотря прямо в глаза.

– Всего лишь женское тело? Нет причин? Может Шанти всю жизнь женщина. У нее нет времени на проблемы, она с магом веселится.

– Все равно, – упорствовал лорд, – я не вижу причин.

– Лорд, когда вы были совсем молодым, вам нравились девушки?

– Они мне и сейчас нравятся.

– Нет, я не о том. Вам нравились девушки настолько, что мозги переставали соображать.

– Бывало, хотя я юность провел в королевской гвардии, а там умеют выбивать дурь из головы.

– Вот вы теперь представьте, что у вас бушуют гормоны, а в голове каша.

– Я не знаю, что такое гормоны.

– Ну… вот когда вы очень хотели девушку, это и есть гормоны. Мое тело на вид лет восемнадцати–двадцати. Оно… оно предает меня!

– Вы хотите сказать, что вам нужен мужчина?

– Агррр… – разочарованно зарычала девушка, подняв кулачки. – Нет! В вашем мире пока плохо с биологией. В общем, проще говоря, в теле происходят процессы, сводящие с ума голову.

– Ну так в чем проблема? – не понимал ситуацию Балмор. – Все рецепты давно известны.

– Мне эти рецепты не подходят.

– Почему? – рассмеялся лорд, – По–моему у вас весьма широкие возможности.

– Родерик, вы смеетесь надо мной?

– Нет, – осекся Балмор, – ни в коем случае. Но все равно не вижу причин отказывать себе и своему телу.

– Родерик, я боюсь, – сказала Диана, садясь на диван.

– Чего?

– Я боюсь потерять себя. Потерять того человека, которого привели на свет и воспитывали мои родители.

Лорд решил, что настало время сократить дистанцию, а потому сел рядом с девушкой на кровать, по-дружески приобняв рукой за плечи. Балмор немного помолчал, собираясь с мыслями и пытаясь найти нужные слова.

– Знаешь, Диана, я тебя хорошо понимаю. Помню, в шесть лет я хотел стать великим магом, но, как оказалось, у меня нет способностей. В четырнадцать я решил стать рыцарем. Я рос довольно хилым парнем, а потому мне приходилось много тренироваться. Наконец я добился своего – меня взял в оруженосцы один из прославленных капитанов королевской стражи. Счастью моему небыло предела. Мне хотелось скакать на коне, впереди лавины закованной в железо, с развевающимися флагом. Весь мир казался простым и понятным.

Потом я познакомился с лордом Кардифом, королевским дознавателем. Когда мой кумир, у которого я служил, проиграл своего оруженосца в скатч. Кардиф, выиграв сообразительного, на его взгляд, паренька и взялся за мое обучение.

По началу мне казалось, что у меня забрали мечту. Познавая ужасающую реальность политики и интриг, я все больше боялся стать таким как Кардиф. Он даже оруженосца выиграл, обманув рыцаря, которому тот служил. Сплошная ложь – вот что такое политика. Самое горькое, что честные в таких делах не способны ничего сделать, а еще очень мало живут и плохо кончают.

Оруженосец Родерик, хороший добрый парень, постепенно становился лордом Балмором. Когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что другого пути у меня не было. Если бы мне предложили другой путь, я все равно выбрал бы этот потому, что именно он сделал меня таким, какой я есть.

Не стоит бояться измениться, это постоянный процесс взросления.

– По вашей логике, Родерик, мне придется довольно сильно измениться, – вздохнула Диана. – Сомневаюсь, что мне нужно так меняться.

– Хватит копаться в себе, – строгим тоном сказал лорд. – От того, что ты в себе разобраться не можешь, что… луны на землю упадут? Думай о своем задании, по крайней мере это твоя цель на ближайшее время.

– Сдается мне, что всех все устраивает и плевать им на задание.

– Ну это не повод опускать руки. Знаешь, что? Пойдем, лучше я тебя из арбалета стрелять научу, а то мало ли… может пригодиться.

Немного подумав, Диана решительно встала с кровати.

– Хорошо. Только, Родерик, подождите меня внизу. Мне надо привести себя в порядок. Не хочу, чтобы остальные меня увидели в таком состоянии.

Прикрыв за собой дверь, лорд зашел к себе за парой арбалетов. «Отлично. С девчонкой разобрались, остался теперь великан», – мысленно поставил себе плюсик Балмор, собирая в комнате необходимое.