Завод-4: назад в СССР (СИ)

Глава 20

В общезаводской архив отправили курьера, а мы остались ждать. Ожидание — худший момент в подобных ситуациях. Оно разъедает нервы, делает воздух в комнате тяжёлым, так что выматывать начинает будто бы само время.

Прутков не глядел в потолок, а спокойно пролистывал бумаги, раз за разом сверяясь с уже имеющимися отчётами. Рома стоял рядом, пытаясь сохранять спокойствие, но я видел, как у него напряглись скулы.

Крылов не упустил момента подлить масла в огонь.

— Ну что, посмотрим, как вы теперь будете выкручиваться, — полушепотом произнёс он с напускным сочувствием, скрестив руки на груди. — Ваши маленькие игры закончились. Подделка документов — серьёзное дело. Если подтвердится, что данные не совпадают, будете отвечать не передо мной, а перед законом.

Я не повёлся. Спокойно посмотрел на него и усмехнулся.

— Врать у тебя получается лучше, чем проверять. Только вот беда… на правду это не влияет.

Крылов сузил глаза.

— Посмотрим, посмотрим… — он явно наслаждался моментом.

Рома нервно сжал кулаки. Я хлопнул его по плечу.

— Всё под контролем.

— Ты так уверен? — тихо спросил он, хмурясь.

— Абсолютно.

Я не стал ничего объяснять, но по моему голосу он понял: я знаю, что делаю.

Прошло ещё двадцать минут. Потом ещё десять. Время тянулось мучительно медленно, но я не показывал ни капли беспокойства. Крылов украдкой поглядывал в нашу сторону, явно выискивая признаки паники. И не мог найти.

И вот, наконец, вернулся курьер, держа в руках толстую папку.

— Документы из общезаводского архива, — сообщил он, протягивая их Пруткову.

Наступила тишина. Прутков молча взял папку, открыл её, вытащил нужные страницы. Медленно пробежался глазами по цифрам, затем сверился с цеховым отчётом.

Тишина становилась всё более давящей.

Крылов, не выдержав, сделал шаг вперёд.

— Ну что? — его голос звучал напряжённо.

Прутков поднял на него тяжёлый взгляд.

— А вы почему так интересуетесь, уважаемый? — покосился она на Крылова.

Тот моргнул, но быстро взял себя в руки.

— Как это — почему? Я отвечаю за внутренние проверки, мне необходимо знать, соответствует ли документация реальности!

— Внутренние проверки… — Прутков хмыкнул, заглядывая в папку. — Значит, вы лично курировали прошлую проверку?

— Да, именно так, — Крылов попытался выпрямиться, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Интересно, — протянул Прутков, переворачивая страницу, которую держал в руках. — Тогда объясните мне вот что.

Он вытащил две версии отчётов: один — из заводского архива, второй — поддельный, с неверными цифрами, по результату проверки Крылова.

— Вот здесь, — он постучал пальцем по первому документу, — официальный отчёт из общезаводского архива. А вот здесь — результаты вашей «проверки».

Крылов молчал, взгляд его метался по комнате.

— И теперь, Крылов, объясните мне, каким образом в вашей версии появились расхождения?

Крылов сглотнул.

— Это… это какая-то ошибка…

— Ошибка? — Прутков усмехнулся, переглядываясь с членами комиссии. — Ошибка, говорите? Ну что ж… Бывает.

Он захлопнул папку, отложил её в сторону и сцепил пальцы в замок.

— Тогда у меня ещё один вопрос.

Прутков наклонился вперёд, глядя Крылову прямо в глаза.

— Почему, когда мы приехали, нам сообщили, что предыдущий проверяющий в отъезде?

Шиляева, услышав это, заметно напряглась, но молчала. Крылов выпрямился, пытаясь держать лицо.

— Это… Это недоразумение. Я действительно проводил проверку, но потом уехал в командировку.

— Командировку? — Прутков прищурился. — А документы об этом у вас есть?

Крылов замер, явно осознавая, в какую ловушку попал. Все командировки, конечно же, должны проходить по бумагам.

— Ну…

— То есть, — продолжил Прутков, подаваясь вперёд, — вы сначала проводите проверку, фальсифицируете отчёты, потом внезапно «уезжаете», а теперь пытаетесь представить нам поддельные документы, чтобы дискредитировать этот цех?

Крылов молчал, сжимая челюсти.

— Вы понимаете, что это уже не просто нарушения, а прямой подлог? — Прутков перевёл взгляд на членов комиссии. — И что это требует отдельного серьёзного разбирательства?

Один из членов комиссии кивнул, делая пометки в блокноте.

— Мы обязаны будем передать эти материалы в соответствующие органы, — спокойно добавил он.

Крылов резко побледнел.

— Постойте… Давайте не будем спешить с выводами…

— Я никуда не спешу, — отрезал Прутков, снова раскрыв папку. — Я просто хочу понять, как вы собираетесь объяснять этот подлог.

Шиляева, поняв, что спасать Крылова уже бессмысленно, тихо сделала шаг назад.

Наступила долгожданная развязка.

Крылов ещё раз попытался заглянуть в бумаги, будто надеясь, что там что-то могло волшебным образом измениться, но было уже поздно. Всё, что он подготовил, рухнуло в один момент.

— Вы… вы не понимаете, — заговорил он, но Прутков уже закрыл папку и сложил руки на столе.

— Всё я понимаю, — отрезал он. — И вижу, что здесь пытались провернуть схему.

Он повернулся к Шиляевой.

— Кто давал команду на корректировку отчётов?

Шиляева замерла, будто застыла в середине вдоха. Глаза метнулись к Крылову.

— Мы… мы получили указания от…

— От кого? — голос Пруткова был ровным, но весомым, словно пресс, давящий на деталь. Только сейчас как будто это была не деталь, а лёгкие Шиляевой и Крылов, которым всё сложнее было сделать вдох и выдать хоть какой-то ответ.

Шиляева сглотнула и от попыток отвечать отказалась. Крылов сделал резкий вдох, словно хотел что-то сказать, но осёкся.

— Подождите, — Прутков сдвинул брови. — Когда мы прибыли, именно вы сказали, что предыдущий проверяющий уехал.

— Да… ну… то есть…

— То есть, выходит, что вы сами проводили проверку… и сами подделали результаты? — наседал Прутков.

— Это не так! — выпалил Крылов, но голос его дрогнул.

— Тогда объясните, как так вышло? — Прутков смотрел на него спокойно, но в его взгляде читалось одно: «Попробуй только соврать».

Крылов молчал.

— Мне нужны пояснения. Немедленно, — добавил Прутков, откинувшись в кресле.

Крылов отвёл взгляд, стиснув зубы.

Он проиграл.

Прутков двинулся к выходу. Один из проверяющих как бы между прочим спросил у меня:

— И что, откуда ноги растут?

Он прекрасно понимал, что такие подлоги не происходят просто так. За счёт нашего цеха пытались скрыть другие промахи. Просто нас решили выставить в роли куклы для битья.

Я посмотрел на проверяющего, затем пожал плечами.

— Я бы, наверное, на общезаводской склад посмотрел…

Я решил, что если бить в цель, то бить сразу по-крупному.

Комиссия двинулась в сторону общезаводского склада. Я пошёл следом, ощущая, как внутри поднимается напряжение.

Когда мы вошли внутрь, в нос сразу ударил запах старой бумаги и пыли. Длинные стеллажи с коробками и ящиками уходили в темноту, а в дальнем углу что-то скрипело — возможно, кто-то из работников в последний момент пытался навести порядок.

Прутков огляделся, достал блокнот.

— Так, — сказал он, переведя взгляд на завсклада. — Документы по последним списаниям материалов. Где они?

Завскладом, мужчина лет пятидесяти с залысинами по имени Сергеев, заметно напрягся. Он переглянулся с Крыловым, но тот бессильно опустил глаза в пол.

— Сейчас, минуточку… — неуверенно ответил завскладом.

Он развернулся и поспешил к стеллажам, шаря глазами по папкам. Достал толстую папку, трясущимися руками положил её на стол. Я вспомнил, как он уверенно себя вёл, когда мы к нему приходили с Борисом Игнатовичем, который в шутку звал его Пушкиным.

— Вот… Всё здесь.

Прутков переглянулся с одним из членов комиссии, затем раскрыл документы.

— Так, давайте смотреть…

Он пробежался по страницам, хмурясь всё сильнее.

— Ну и бардак, — пробормотал один из проверяющих, стоявший рядом. — Числа не совпадают, подписи разные…

Я взглянул через плечо Пруткова — и действительно, в накладных, которые должны были относиться к одним и тем же материалам, даты были разбросаны, цифры прыгали, а некоторые ведомости и вовсе выглядели так, будто их наспех исправляли прямо перед проверкой.

— Интересно, — протянул Прутков, отложив один лист и доставая другой. — Вот это вот, например…

Он повернул документ к Сергееву.

— Александр Сергеевич, объясните, каким образом одна и та же партия была списана дважды в разные даты?

Сергеев сглотнул, вытер пот со лба.

— Наверное, ошибка…

Прутков листал дальше, пока не нашёл ещё одну несостыковку.

— Вот, пожалуйста. Здесь вы списываете партию материалов, а вот тут — её же, но уже с другой подписью.

Один из членов комиссии присвистнул.

— Так это же классическая схема: сначала списать, потом продать налево, а потом снова закупить за счёт завода.

Крылов кашлянул, сделал шаг вперёд.

— Давайте не будем спешить с выводами, — сказал он ровным голосом. — Возможно, это действительно ошибка.

— Да? — Прутков повернул к нему листок. — Тогда объясните вот это.

Он указал на подпись, которую все узнали с первого взгляда. Подпись Крылова. Стояла она на одной и из листов проверок, стало совершенно понятно, что все проверки имели исключительно формальный характер.

— Я… — прошептал Крылов.

— Вы лично проводили проверку, не заметили очевидных нарушений — и теперь утверждаете, что это всё ошибка?

Крылов молчал. Я подошёл ближе, заглянул в документы.

— Знаете, я бы, наверное, ещё заглянул в отчёты по поставкам, — предложил я.

— Уже проверяю, — отозвался один из членов комиссии, быстро листая страницы.

Вскоре он поднял голову.

— Вот оно. Несколько партий пришли с разницей в месяц, но в отчётах они объединены в одну.

Прутков перевёл взгляд на Сергеева.

— Вы это подписывали?

— Мне… Мне принесли готовые бумаги… — заикался тот.

— А кто принёс?

Сергеев огляделся, как зверь, попавший в капкан, но Крылов опередил его.

— Ну всё, хватит! — рявкнул он, резко ударив кулаком по столу.

Комиссия молча уставилась на него.

— Вам самим не кажется, что вы ищете повод обвинить меня⁈

Прутков медленно сложил документы и посмотрел Крылову прямо в глаза.

— Повод? — переспросил он ледяным тоном.

Крылов открыл рот, но не успел ничего сказать — в этот момент один из проверяющих достал ещё один документ.

— Вот здесь результаты ваших проверок, товарищ Крылов, и согласно им на складе царит полная идиллия. Я не ищу повод для того, чтобы инициировать проверку по всем цехам. Вы мне сами этот повод дали.

А вот дальше было еще интереснее. На разных актах подпись Крылова… отличалась.

Один документ был подписан им, а другой — кем-то, кто пытался подделать его почерк.

— Что это значит? — вкрадчиво спросил Прутков, переведя взгляд на Крылова.

Тот побледнел.

— Я… Я не знаю…

— Всё ясно, — Прутков отложил документы. — У меня есть основание считать, что все предыдущие проверки недействительны, и вы предоставляли нам неверные сведения систематически, из года в год.

Я молча наблюдал, как Крылов окончательно теряет самообладание. Теперь у него не осталось шансов. В воздухе повисло молчание, нарушаемое только стуком карандаша Пруткова по столу.

— Думаю, — медленно произнёс он, — пора вызывать милицию.

Крылов сжал кулаки.

— Вы не имеете права!

— А вот это уже не вам решать, — твёрдо ответил Прутков.

Крылов покраснел, резко развернулся к комиссии, но было поздно. Прутков уже дал знак помощнику, тот нашел телефон и звонил в органы.

— Вызывайте группу, — приказал он.

Крылов замер, явно понимая, что если сейчас милиция официально вмешается, ему уже не вывернуться.

— Подождите! — его голос дрожал. — Давайте… Давайте разберёмся!

— Мы и так разбираемся, — холодно ответил Прутков, скрестив руки на груди. — Вы фальсифицировали проверки, закрывали глаза на махинации, ваши подписи стоят на документах с откровенными нарушениями. Вам есть что добавить?

Крылов молчал.

Пока всё это происходило, я внимательно наблюдал за тем, как ведут себя окружающие. Сергеев, завскладом, выглядел так, будто хотел провалиться сквозь землю. Шиляева пыталась держаться ровно, но её взгляд метался, и было ясно — она в панике.

Рома же… Он просто стоял рядом, сжатые кулаки выдавали напряжение, но в его глазах я видел удовлетворение.

Пока мы ждали милицию, комиссия продолжала проверку. Чем глубже они копали, тем больше вскрывалось. Систематическое занижение остатков, чтобы скрывать недостачи. Двойные списания, позволяющие воровать материалы… Но самое главное — цепочка шла всё выше.

И все нити вели… к директору.

Когда в заводоуправление приехали сотрудники милиции, всё уже было готово. Прутков общался с майором, передав ему всю документацию.

Крылов стоял молча, опустив взгляд. На его запястьях уже были защелкнуты наручники. Шиляева попыталась уйти незаметно, но один из милиционеров её остановил.

— Куда это вы, гражданочка? Нам с вами тоже есть о чём поговорить.

Когда её вывели, Прутков повернулся ко мне.

— Хорошая работа, — сухо сказал он. — Вы понимали, на что идёте?

— Понимал, — ответил я.

— Рискнули бы снова?

Я посмотрел на Рому, на рабочих, которые начали потихоньку собираться вокруг, осознавая, что всё закончилось. Посмотрел на наш корпус вдалеке — теперь уже наш, без Крылова, без их махинаций.

— Да, — кивнул я. — Без сомнений.

Прутков усмехнулся, захлопнул папку.

— Ладно. Нам нужно оформить документы.

Толпа рабочих собралась возле здания заводоуправления, как только слухи о задержании Крылова разлетелись по заводу.

— Говорят, его прямо в наручниках вывели!

— Ага, и Шиляеву тоже!

— Вот тебе и руководство…

Но дежурные сотрудники охраны и милиции уже были наготове.

— Прохода нет! — отрезал один из милиционеров, преграждая дорогу. — Разойдитесь, товарищи!

— Да мы просто посмотреть…

— Не положено, — строго повторил он.

Рабочие, конечно, не уходили, но и не лезли на рожон. Завод гудел, словно улей, который кто-то основательно потряс. Когда дверь заводоуправления распахнулась, и двое милиционеров вывели директора, толпа замерла.

В глазах рабочих читалось недоумение. Казалось, что ещё вчера он сидел в своём кабинете, отдавал приказы, ругал, штрафовал, решал, кому работать, а кому нет. А теперь шёл с наручниками на запястьях, с побледневшим лицом, с опущенными плечами.

Майор шёл рядом, ведя его к машине.

— Прошу пройти, — сказал он сухо, подталкивая его.

Кто-то из рабочих тихо присвистнул. Кто-то тихо выдохнул:

— Ну ни хрена себе…

Директор же не произнёс ни слова. Лишь раз взглянул на толпу, но быстро отвёл взгляд. Ему нечего было сказать.

И тут же загудела толпа. Люди зашептались, кто-то посмотрел в мою сторону, оценивая, осознавая, что только что произошло.

Майор пригласил и нас с Ромой в отделение милиции, чтобы дать показания. На выходе у проходной меня подстерег мужчина в сером плаще с кожаным портфелем, а следом за ним — молодая девушка с блокнотом и диктофоном.

— Пресса, — тихо сказал Рома, качая головой.

Журналист уже целеустремлённо шёл ко мне, пока девушка что-то записывала на ходу.

— Товарищ… — он взглянул на меня с прищуром. — Можете нас рассказать? Что вообще происходит? Завод, задержания, махинации — такого в нашей стране быть не может.

Я уже собирался ответить, но в этот момент рядом оказался майор.

— Пока никаких статей, — жёстко отрезал он.

Журналист повернулся к нему.

— Но мы имеем право…

— Пока идёт следствие, никто ничего не комментирует, — повторил майор, давая понять, что разговор закончен.

Журналист же ещё помедлил.

— Однако народ должен знать…

Ну, правильно, всё-таки в журналистику обычно идут ребята упертые.

— Народ знает то, что ему положено знать, — твёрдо сказал майор.

Журналист фыркнул, но, поняв, что ничего не добьётся, убрал блокнот в портфель.

— Ладно, ладно, но мы всё равно выясним.

Майор не ответил. Он лишь дождался, пока пресса сядет в машину и уедет, а затем повернулся ко мне.

— Тебе лучше держать язык за зубами, товарищ Кузнецов.

— Что, так серьёзно?

— Да ты сам всё понимаешь, Егор. Если информация просочится, это будет удар не просто по заводу, а… в общем, бери выше! Больше скажу, теперь дело Климента получит новый ход. Теперь понятно, какие у него были покровители.

Я усмехнулся, хотя в этом не было ничего смешного.

— Значит, цепочка замыкается?

— Замыкается, — подтвердил милиционер.

Я вдохнул поглубже, чувствуя, как всё напряжение последних недель начинает уходить.

— Ладно, спасибо за предупреждение.