Законник Российской Империи. Том 5

Глава 19

Награждения и почести — дело, конечно, приятное, но недолгое. На следующий день я вновь погрузился в работу, на этот раз в тишине своего кабинета. Стопки документов, изъятых из лабораторий Корниловых и при обысках в имениях арестованных заговорщиков, занимали весь стол и часть пола. Я методично анализировал каждый лист, выискивая связи между, казалось бы, разрозненными фактами.

Часы тикали, за окном сменялись оттенки весеннего неба, а я продолжал свою кропотливую работу. Василиса молча приносила чай и различные перекусы, не нарушая мою концентрацию лишними вопросами.

— Странно, — пробормотал я, откладывая очередной протокол допроса Ольденбургского.

В третий раз за последние пять часов в документах мелькнуло загадочное словосочетание: «Общество Вечного Огня». Это заставляло обращать на него еще больше внимания.

Я вернулся к материалам допроса Корнилова, тщательно перечитывая каждое упоминание этого общества. Заговорщик был немногословен на эту тему, словно боялся произносить название вслух. «Они везде», «у них есть глаза и уши повсюду», «даже император не знает, насколько глубоко они проникли» — вот и все, что удалось выудить на прямые вопросы.

Но что это за «Общество»? Откуда оно взялось? И почему даже прожженные заговорщики, вроде Корнилова, говорят о нем с таким трепетом?

Я устало откинулся в кресле, потерев переносицу. На стене напротив была карта Российской Империи, где красными метками я обозначил все объекты, связанные с заговором. Пять лабораторий, десятки секретных складов, дома высокопоставленных предателей… Вся эта сеть казалась огромной и при этом была лишь верхушкой айсберга того, что называлось «Обществом Вечного Огня».

Еще одна деталь не давала покоя — молчание заграничных дипломатов. Несмотря на неопровержимые доказательства участия британских и прусских агентов в заговоре, официальные представительства хранили гробовое молчание, как будто просто не замечали скандала. Обычно такие разоблачения вызывали хотя бы возмущенные опровержения, но тут — ничего. Словно им было наплевать, что их поймали за руку, или они чувствовали защиту какой-то силы, значительно превосходящей дипломатические неудобства.

Я подошел к окну, наблюдая, как последние лучи заходящего солнца золотят крыши Санкт-Петербурга. За прошедшие три дня я не покидал кабинета, с головой погрузившись в анализ. Мои магические резервы восстановились, но физическая усталость давала о себе знать.

Стук в дверь прервал мои размышления.

— Войдите! — я обернулся, ожидая увидеть Василису с очередной порцией чая.

Вместо этого на пороге возник Виктор, все еще опиравшийся на трость, но заметно посвежевший.

— Вижу, ты решил зарыться в бумагах так глубоко, что скоро забудешь дорогу наружу, — заметил он, оглядывая заваленный документами кабинет.

— Виктор! — я искренне обрадовался, пожимая руку другу. — Тебя уже выписали?

— На свой страх и риск, — хмыкнул он, проходя внутрь и осторожно опускаясь в кресло для посетителей. — Костоправы требовали еще неделю лежать и пить их отвратительные настойки, но я решил, что лучше досматриваться в работе, чем в палате.

— Узнаю старого служаку, — усмехнулся я, возвращаясь за стол. — Что ж, твое прибытие весьма кстати.

— Неужели? — Виктор вопросительно поднял бровь.

— Посмотри на это, — я выдвинул ящик стола и достал несколько листов, исписанных мелким почерком. — Последние три дня я составляю хронологию загадочных смертей, произошедших после нашей операции.

Виктор внимательно изучил предложенные бумаги.

— Сенатор Клаусевиц, вице-губернатор Таврический, профессор Гельман, банкир Штерн, полковник Кожин… — он нахмурился, вчитываясь в даты и обстоятельства. — И все это за последние десять дней?

— Именно, — я забрал листы и разложил их перед собой. — Официально — несчастные случаи. Клаусевиц удавился при невыясненных обстоятельствах, Таврический отравился грибами, Гельман выпал из окна своего кабинета, Штерн утонул в ванной, Кожин погиб при чистке оружия.

— Слишком много совпадений, — задумчиво произнес Виктор.

— И заметь, — я щелкнул пальцами, — все они так или иначе были связаны с Корниловыми. Клаусевиц обеспечивал юридическое прикрытие, Таврический выделял земли под лаборатории, Гельман консультировал медицинское направление исследований, Штерн финансировал, Кожин поставлял образцы из военных госпиталей.

— Но мы не смогли доказать их вину, — Виктор кивнул, понимая ход моих мыслей. — Недостаточно улик для ареста.

— Вот именно, — я встал и подошел к карте, отмечая места гибели каждого из названных людей. — Кто-то очень методично подчищает хвосты. И судя по всему, этот кто-то имеет отношение к так называемому «Обществу Вечного Огня».

— К чему? — Виктор озадаченно посмотрел на меня.

Я кратко ввел его в курс дела, рассказав о загадочных упоминаниях тайной организации в показаниях заговорщиков.

— Похоже на байку для запугивания следователей, — скептически заметил Виктор, когда я закончил.

— Я бы тоже так думал, если бы не одно но, — я достал из стопки документов тонкую папку с грифом «Совершенно секретно». — Это нашли в сейфе Ольденбургского.

Виктор осторожно открыл папку. Внутри был лишь один документ — пожелтевший от времени пергамент с изображением стилизованного пламени и списком имен на староанглийском.

— Что это? — спросил Виктор, разглядывая странный документ.

— Судя по всему, список членов «Общества» из английской секции, датированный 1620 годом, — ответил я. — Заметь имена — герцог Кентский, граф Норфолк, барон Уэстфилд… Все они были влиятельными политическими фигурами в Англии того времени. А теперь взгляни на печать внизу.

Виктор всмотрелся в символ, оттиснутый в воске: пламя, охватывающее земной шар.

— Тот же символ, что и на медальонах, найденных у наших заговорщиков, — заметил я. — Совпадение? Не думаю.

— И что же ты собираешься делать? — Виктор закрыл папку, возвращая ее мне.

— Копать дальше, — твердо ответил я. — Если «Общество Вечного Огня» реально существует и имеет такое влияние, как намекают Корнилов и другие, то разрушение их лабораторий — лишь царапина на поверхности. Настоящий враг все еще скрыт, и он значительно опаснее.

Наш разговор прервал стук в дверь. На этот раз это был курьер в придворной ливрее, с запечатанным конвертом, украшенным личной печатью третьего принца, за ним стоял Себастьян, пожимая плечами. Да уж, только императорская семья имела привычку заставлять своих курьеров передавать письма лично в руки.

— Срочное письмо от Его Высочества принца Андрея Алексеевича для господина Законника, — произнес курьер с поклоном.

Я принял конверт, лениво размышляя о том, что у принцев появилась странная привычка соревноваться, кто чаще пригласит Законника на аудиенцию.

Когда курьер удалился, я вскрыл печать. Внутри оказалось короткое послание, написанное изящным почерком самого принца:

«Уважаемый Максим Николаевич, Имею честь пригласить Вас на приватную беседу сегодня в восемь вечера в Анютиной беседке Летнего сада. Дело касается нашего общего интереса к определенным… пламенным вопросам. С уважением, Андрей Алексеевич Романов».

— Занятно, — произнес я, передавая письмо Виктору. — Третий принц пишет о «пламенных вопросах». Похоже, он что-то знает об «Обществе».

— Или хочет узнать от тебя, — заметил Виктор, возвращая записку. — Будь осторожен. Принцы никогда не приглашают на беседы просто так. У них всегда есть скрытые мотивы.

— Разумеется, — кивнул я, поднимаясь. — Но иногда лучший способ выяснить, чего хочет человек — это встретиться с ним лицом к лицу.

Анютина беседка — маленький павильон в самой уединенной части Летнего сада. В сумерках, когда обычные посетители покидали парк, это место становилось идеальным для тайных встреч — укромное, уединенное, но при этом достаточно открытое, чтобы исключить засаду.

Я прибыл за десять минут до назначенного времени, намеренно пройдя через главный вход. Двое из моих людей, переодетых садовниками, разместились неподалеку — мера предосторожности, на которой настоял Виктор. Я не верил, что третий принц замышляет что-то дурное, но лишняя осторожность никогда не помешает.

Войдя в беседку, я обнаружил, что принц Андрей Алексеевич уже ждал меня. Он сидел на скамье, увлеченно листая тонкую книгу в кожаном переплете. В простом сюртуке темно-синего цвета он выглядел скорее ученым, чем наследником престола.

— А, Максим Николаевич! — принц тепло улыбнулся, поднимаясь мне навстречу. — Благодарю, что откликнулись на мое приглашение.

— Ваше Высочество, — я склонил голову в легком поклоне. — Трудно отказать, когда речь идет о «пламенных вопросах».

Глаза принца блеснули пониманием, и он жестом предложил мне сесть напротив.

— Оценили мой каламбур, — его улыбка стала шире. — Я всегда говорил, что вы исключительно проницательны, Законник. Именно поэтому я решил обратиться к вам напрямую.

— Чем могу служить, Ваше Высочество? — я был вежлив, но не собирался облегчать ему задачу.

Андрей Алексеевич закрыл книгу, которую держал, и положил ее на скамью между нами. Я мельком взглянул на обложку — «Философия трансформации» некоего Н. Фламеля. Никогда не слышал о таком авторе.

— Знаете, Максим Николаевич, — начал принц, глядя куда-то мимо меня, на гладь пруда за беседкой, — что отличает настоящего ученого от дилетанта?

— Полагаю, глубина понимания предмета, — ответил я, гадая, к чему ведет этот странный вступительный разговор.

— Отчасти, — принц поднял палец. — Но главное отличие в том, что настоящий ученый никогда не довольствуется поверхностными объяснениями. Он всегда ищет глубинные причины, корни явления. Он задает вопрос «Почему?» там, где другие останавливаются на «Как?».

Он сделал паузу, внимательно изучая мою реакцию.

— И к чему этот экскурс в научную методологию, Ваше Высочество? — спросил я прямо.

— К тому, что ваше расследование дела Корниловых превосходно отвечает на вопрос «Как?» — принц наклонился ближе. — Как они организовали заговор, как проводили эксперименты, как поддерживали связь с иностранными агентами. Но оно практически не касается вопроса «Почему?».

Его слова задели за живое. Конечно, я задавался этим вопросом. Почему люди, обладающие властью, богатством, положением в обществе, пошли на государственную измену? Корнилов объяснял это страхом смерти, жаждой бессмертия. Но остальные? У каждого из них были свои мотивы, но за этими индивидуальными причинами должно было стоять что-то большее, объединяющее их. Жажда бессмертия едва ли будет волновать каждого из них.

— И вы знаете ответ на этот вопрос? — я посмотрел принцу прямо в глаза.

— Не полностью, — он вздохнул. — Но я знаю гораздо больше, чем отражено в ваших отчетах. И готов поделиться этой информацией. С определенными условиями, разумеется.

— Разумеется, — я не удержался от легкой усмешки. — Ничто не дается даром, особенно информация.

— Не будьте так циничны, Законник, — принц улыбнулся в ответ. — Мое условие простое и взаимовыгодное: работаем вместе. Вы помогаете мне, я помогаю вам.

— Помогаю в чем? — вопрос был ключевым.

— В закреплении моих позиций при дворе, — принц не стал ходить вокруг да около. — Мой отец стареет, ему нужен достойный преемник. Петр слишком занят искусством и развлечениями, Михаил видит решение всех проблем в военной силе. Ни один из них не готов к реальным вызовам, стоящим перед империей.

Я внимательно слушал, не перебивая. Андрей Алексеевич говорил искренне, в этом не было сомнений. Третий сын императора, действительно, верил в то, что именно он — лучший выбор для империи.

— Я не прошу вас предать моих братьев или интриговать против них, — продолжил принц. — Лишь помочь мне проявить себя в глазах отца и двора. А взамен… — он сделал многозначительную паузу, — взамен я расскажу вам всё, что знаю об «Обществе Вечного Огня».

Вот оно. Я не удивился, что принц знал о моем интересе — наверняка у него были свои источники в Судебном Бюро. Но его готовность обсуждать это тайное общество открыто была неожиданной.

— Откуда вам известно об «Обществе»? — спросил я напрямую.

— Я тоже своего рода ученый, Максим Николаевич, — принц пожал плечами, словно это всё объясняло. — А они контролируют значительную часть научного сообщества. Трудно заниматься серьезными исследованиями и не натыкаться на их следы.

Он поднял книгу, которую держал, и постучал пальцем по обложке.

— Фламель — один из основателей «Общества». Эта книга — его манифест, написанный в пятнадцатом веке. Редчайшее издание, сохранилось всего пять экземпляров во всем мире.

Я скептически взглянул на книгу. Кожаный переплет выглядел старинным, но едва ли настолько, как заявляет принц.

— Конечно, это переиздание, — пояснил принц, заметив мой взгляд. — Но текст оригинальный, переведенный с латыни.

— И что же говорится в этом… манифесте? — спросил я, все еще сомневаясь.

— О создании нового мирового порядка, — принц понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — «Общество Вечного Огня» зародилось как объединение алхимиков, ищущих философский камень и эликсир бессмертия. Но со временем их амбиции выросли. Они поняли, что бессмертие бесполезно в несовершенном мире, поэтому решили этот мир переделать. Для начала. Амбиции их весьма широки.

Он сделал паузу, давая мне осмыслить сказанное.

— И как же они собирались это сделать? — я старался сохранять скептический тон, хотя был заинтересован.

— Через контроль над ключевыми институтами общества — наукой, финансами, политикой, — принц говорил с неожиданной страстью. — Они действуют не как обычные заговорщики, с тайными собраниями и клятвами на крови. Они действуют как… как грибница. Пронизывают институты власти тончайшими нитями, незаметно влияя на решения. И так уже много веков.

— Вы говорите о них так, словно они всемогущи, — заметил я. — Но если бы это было правдой, разве они позволили бы нам раскрыть заговор Корниловых?

— О, Максим Николаевич, — принц грустно улыбнулся. — Вы, действительно, думаете, что раскрыли их заговор? Вы лишь отсекли одну из многочисленных щупалец. Самую маленькую и неокрепшую, пожалуй.

Я задумался. Принц говорил убедительно, но мне нужны были факты, а не теории заговора.

— Если вы знаете об этом «Обществе» так много, почему не поделились информацией с императором? — спросил я прямо.

— Потому что у меня нет серьезных доказательств, — принц развел руками. — Только обрывки информации, исторические документы, догадки. Кто поверит принцу, известному своей любовью к науке и зачастую эксцентричными теориями? Меня сочтут фантазером или, что хуже, сумасшедшим. Но если те же сведения предоставит Законник, герой империи, раскрывший заговор Корниловых…

Логика в его словах была. Но я все еще не был уверен, что могу полностью доверять принцу.

— Предположим, я соглашусь, — произнес я после паузы. — Какой конкретно помощи вы от меня ждете?

— На первых порах — сущие мелочи, — Андрей Алексеевич воодушевился, видя, что я не отвергаю его предложение с порога, как делал обычно. — Включить меня в круг лиц, осведомленных о вашем расследовании. Время от времени упоминать о моей помощи в отчетах императору. Возможно, консультироваться со мной по научным аспектам дела.

— И все? — я поднял бровь, не веря, что амбициозный принц ограничится столь малым.

— Для начала — да, — он хитро улыбнулся. — Конечно, со временем наше сотрудничество может расшириться. Но это будет зависеть от обстоятельств.

Я взвешивал варианты. Отказаться — значит, лишиться потенциально ценного источника информации. Согласиться — значит, связать себя с одним из принцев, что неизбежно вызовет ревность и подозрения двух других. Но в конечном счете, моя задача как Законника — служить империи, а не придворным фракциям.

— Хорошо, Ваше Высочество, — наконец сказал я. — Я готов к сотрудничеству. Но с одним условием: никакой лжи. Я не буду лгать императору или фабриковать доказательства в вашу пользу.

— И не нужно, — принц энергично кивнул. — Правда — наше главное оружие. Правда об «Обществе Вечного Огня», правда о том, что происходит в империи, правда о том, кто действительно достоин занять трон после моего отца.

Он протянул мне руку, и я пожал ее, скрепляя наш новый союз.

— Итак, — сказал я, отпуская его руку, — что еще вы можете рассказать об «Обществе»?

Принц откашлялся и заговорил с неожиданной серьезностью:

— «Общество Вечного Огня» существует уже более пятисот лет. Изначально это был круг ученых, алхимиков и философов, искавших способы продления жизни и улучшения человеческой природы. Со временем они приобрели влияние при европейских дворах, особенно в Англии и Пруссии. Их отличала общая философия: мир должен управляться лучшими — самыми умными, самыми сильными, самыми совершенными. Правда, критерии этих «самых» они дают сами.

Принц сделал паузу, собираясь с мыслями.

— В какой-то момент «Общество» пережило трансформацию. Они перешли от теорий к практике. Начались первые эксперименты по улучшению человеческой природы — сначала через селекцию, потом через воздействие на живые организмы. Успехи были скромными, но достаточными, чтобы привлечь внимание многих влиятельных родов. Особенно тех, где были наследственные заболевания.

— Как у Корнилова, — вставил я.

— Или как у большинства родов в Англии. Они, знаете ли, не брезгуют родственниками из-за своей изоляционной политики и попытки поддерживать чистоту крови, — кивнул принц. — Но дело не только в лечении болезней. «Общество» предлагало гораздо больше — возможность превзойти обычных людей, стать сверхлюдьми и перейти на новую ступень эволюции уже сейчас. Представьте, какой соблазн для аристократов, уже считающих себя особой породой!

Я кивнул, начиная понимать масштаб проблемы. Если то, что говорил принц, было правдой, то мы имели дело не с обычным заговором, а с многовековой организацией, имеющей агентов во всех крупных державах. Да уж, попал в мир, где есть магия, и искренне удивляюсь обществу в стиле каких-нибудь массонов.

— Но зачем им иностранные агенты? Зачем связи с Англией, Пруссией? — спросил я. — Если их цель — создание улучшенных людей, почему бы просто не сосредоточиться на науке?

— Потому что их конечная цель — не просто создание улучшенных индивидуумов, — принц наклонился ближе, его глаза горели энтузиазмом. — Их цель — новый мировой порядок, где правят только «улучшенные», а обычные люди служат им. Для этого им нужен контроль над политикой многих стран, над мировыми финансами, над наукой и образованием.

— Звучит как фантастический роман, — я не скрывал скептицизма.

— И тем не менее это реальность, — твердо сказал принц. — Оглянитесь вокруг, Максим Николаевич. Таинственные смерти чиновников, странное молчание иностранных дипломатов, загадочные символы на древних документах… Всё это звенья одной цепи. Цепи, сотканной «Обществом Вечного Огня».

Я задумался. Факты, действительно, складывались в тревожную картину.

— Предположим, я верю вам, — сказал я наконец. — Как мы можем противостоять организации с такими ресурсами и влиянием?

— Знаниями, — принц поднял вверх указательный палец. — Их главное оружие — тайна. Они действуют в тени, манипулируя марионетками, вроде Корнилова. Но стоит вывести их на свет, и их могущество пошатнется.

— Проще сказать, чем сделать, — заметил я.

— Разумеется, — согласился принц. — Потому я и обратился к вам. В одиночку ни у вас, ни у меня нет шансов против них. Но вместе… вместе мы можем, по крайней мере, нарушить их планы относительно нашей империи.

Наш разговор прервал тихий свист — условный сигнал от моих ликвидаторов (ничего не могу поделать, Виктор стал называть их так в дань уважения своей работе в бюро). Кто-то приближался к беседке.

— Кажется, у нас компания, — тихо произнес я, не меняя позы, но незаметно приводя в готовность защитные заклинания.

— Спокойно, — принц чуть улыбнулся. — Это всего лишь мой адъютант. Я просил его принести кое-что.

Действительно, через мгновение в беседку вошел офицер в парадном мундире конной гвардии. Он почтительно поклонился принцу, затем коротко кивнул мне и протянул небольшой кожаный портфель.

— Вот то, что вы просили, Ваше Высочество, — произнес адъютант.

— Спасибо, — принц принял портфель. — Можешь идти.

Когда адъютант удалился, принц открыл портфель и извлек из него несколько папок с документами.

— Вот, Максим Николаевич, — он протянул мне папки. — Материалы, которые помогут вам в расследовании. Здесь исторические справки об «Обществе», списки возможных членов, отчеты о загадочных инцидентах, предположительно связанных с их деятельностью.

Я принял документы, мельком просматривая содержимое. Материалы выглядели внушительно — отчеты, фотографии, выписки из архивов.

— Где вы всё это достали? — спросил я, не скрывая удивления.

— У меня есть свои источники, — уклончиво ответил принц. — Скажем так, не все ученые поддерживают идеологию «Общества». Некоторые предпочитают делиться информацией с теми, кто может противостоять их влиянию. Да и само «Общество» весьма жадно до знаний и нежелания делиться ими с другими.

Я кивнул, принимая объяснение. Позже будет время проверить достоверность этих материалов.

— Что ж, Ваше Высочество, — я поднялся, собираясь уходить. — Благодарю за информацию. Уверен, она существенно продвинет моё расследование.

— И наше сотрудничество, — подчеркнул принц, тоже вставая.

— Разумеется, — согласился я. — Я буду держать вас в курсе новых разработок.

Мы обменялись прощальными любезностями, и я покинул беседку, унося с собой папки и множество новых вопросов. Принц смотрел мне вслед, и в его взгляде читалось странное удовлетворение, словно он только что сделал важный ход в какой-то очень сложной игре.