Законник Российской Империи. Том 5

Глава 17

Приморск встретил нас типичной суетой портового городка, несмотря на приближение вечера. Рыбаки тащили сети, торговцы закрывали лавки, а из трактира доносился гомон голосов и запах жареной рыбы. Но мне было не до местного колорита — где-то впереди ускользал Корнилов, унося с собой ключи к государственному заговору.

— Разделимся, — бросил я своему спутнику, спрыгивая с лошади и морщась от боли в затёкших мышцах. — Вы прочешите верхнюю улицу до порта, я — нижнюю. Встретимся у причалов.

Ликвидатор Стрельцов кивнул и растворился в толпе с поразительной для его могучего телосложения ловкостью. А я бросился вниз по улице, ведущей к гавани.

Порт надвигался, разрастаясь с каждой минутой. Дома по обеим сторонам улицы становились всё более обшарпанными, запахи — солёными, а лица прохожих — менее дружелюбными. Когда впереди замаячили мачты кораблей, я замедлил шаг и прижался к стене, оценивая обстановку.

Пристань была полна активности даже в сумерках. Последние баржи разгружались, матросы сновали туда-сюда, а в стороне виднелось несколько военных чинов, явно поднятых по тревоге первым ликвидатором. Огромный трёхмачтовый корабль, судя по флагу — британский торговый галеон, готовился к отплытию.

Я ринулся вперёд, игнорируя протесты уставшего тела. Пространственная магия в моём истощённом состоянии была рискованным выбором, но другого не оставалось.

— Перемести, — активировал я заклинание, мгновенно преодолевая часть расстояния.

Мир на миг размылся, а в следующую секунду я оказался в двадцати шагах от тележки. Корнилов, заметив меня, яростно крикнул своему спутнику — высокому человеку в тёмно-синем камзоле:

— Держи его, Морозов! Любой ценой!

Маг, явно не из простых, мгновенно развернулся в мою сторону. Его глаза холодно блеснули в сумерках, а руки описали замысловатую фигуру в воздухе.

— Круг Третий: Ледяная Клетка! — произнёс он с безупречным произношением.

Вокруг меня начал формироваться кристаллический барьер из морозного воздуха. Магия Воды, усиленная близостью моря, была здесь особенно эффективна. Ещё мгновение — и я оказался бы заперт в ледяной тюрьме.

Но я не собирался так просто сдаваться.

— Искази, — бросил я, направляя остатки силы на формирующийся барьер.

Моё заклинание ударило по магической структуре противника, внося хаос в идеальную геометрию льда. Кристаллы пошли трещинами и осыпались, не успев полностью сформироваться. На лице мага отразилось удивление — он явно не ожидал встретить равного себе противника.

— Круг Второй: Ледяные Копья! — он атаковал снова, не теряя времени.

Десятки острых сосулек сформировались в воздухе и устремились ко мне. Прохожие с криками бросились врассыпную. Я перекатился вправо, уходя от основной атаки, но несколько ледяных снарядов всё же задели меня — один оцарапал щёку, другой распорол рукав.

— Впечатляюще, — процедил маг, готовя новое заклинание. — Но у тебя кончаются силы. Я вижу твою ауру — она почти истощена.

Он был прав. После применения мощной деструктивной магии в лаборатории мои резервы были на исходе. Ещё одно или два серьёзных заклинания — и я рискую магическим выгоранием. Но я ещё не исчерпал все козыри.

С другой стороны, встретить такого умелого мага — довольно большая редкость, но даже так и такого противника можно удивить.

— Может, и так, — усмехнулся я, вытирая кровь со щеки. — Но для тебя хватит.

Не теряя ни секунды, я рванулся вперёд, сокращая дистанцию. Маг, привыкший к бою на расстоянии, на миг растерялся.

— Круг Первый: Морозный Щи…

Договорить он не успел. Я с силой впечатал кулак в его солнечное сплетение, прерывая заклинание. Воздух со свистом вырвался из лёгких мага, а глаза расширились от удивления. Этот явно привык полагаться на магию, забыв о простейшей физической защите.

Пока он пытался восстановить дыхание, я развернул его и заломил руку за спину. Быстрый удар по колену — и противник рухнул на колени.

— Сдавайся, — прошипел я ему на ухо, выкручивая запястье до грани вывиха. — Ещё движение, и ты останешься без руки.

Маг что-то прохрипел, но сопротивляться перестал. А я уже искал глазами Корнилова. Тот, воспользовавшись схваткой, почти добрался до корабля. Оставался последний отрезок пирса.

— Смещение, — снова активировал я заклинание, черпая ману из последних резервов, во рту завязался металлический привкус. А вот это уже плохо.

Пространство исказилось, и я оказался прямо перед Корниловым. Глаза заговорщика расширились от ужаса.

— Как ты?..

— Конец пути, Федор Антонович, — ответил я, не дав ему закончить.

К моему удивлению, этот холёный аристократ без колебаний бросился в драку. Его кулак просвистел в миллиметре от моего лица. Я ушёл от удара, поражаясь скорости зрелого человека. Но когда он атаковал снова, я заметил странную пульсацию вен на его шее и неестественный лихорадочный блеск в глазах.

Стимуляторы. Тот самый «Феникс», который они сами же и разработали.

— Что, Федор Антонович, опробовали собственную отраву? — я легко блокировал очередной удар. — Небезопасно в вашем возрасте.

— Ты ничего не понимаешь, щенок! — прорычал он, наступая с неестественной силой. — Мы на пороге величайшего прорыва в истории человечества! А вы нам мешаете!

Его кулак всё же достиг цели, ударив меня в плечо с такой силой, что я отлетел на несколько шагов. Усиленный препаратами, Корнилов мог потягаться с профессиональным бойцом, но было заметно, что его движения становятся всё более неконтролируемыми, а глаза наливаются кровью.

— Вижу, побочные эффекты налицо, — заметил я, уклоняясь от очередной атаки. — Агрессия, нарушение координации… Что дальше? Кровоизлияние в мозг?

— Заткнись! — он бросился на меня с отчаянной яростью.

Я проскользнул под его рукой и провёл подсечку. Корнилов рухнул на доски пирса, но тут же начал подниматься с нечеловеческой скоростью. Пришлось действовать решительнее.

— Придави, — активировал я базовое заклинание, увеличивая локальную силу тяжести вокруг Корнилова и только его.

Эффект был мгновенным — заговорщик распластался по пирсу, не в силах даже поднять голову. Его лицо побагровело от напряжения.

— Проклятый выскочка, — прохрипел он. — Ты не представляешь, во что вмешался…

К этому моменту подоспел Стрельцов в сопровождении двух солдат береговой охраны. Один из них держал связанного мага Морозова.

— Всё в порядке, господин Законник? — осведомился ликвидатор, оценивая ситуацию.

— Вполне, — кивнул я, доставая из кармана специальные магические наручники. — Наденьте на него это.

Пока Стрельцов и солдаты заковывали Корнилова, я присел на ближайшую тумбу, пытаясь восстановить дыхание. Магическое истощение давало о себе знать — перед глазами плясали чёрные точки, а конечности начинало сводить судорогой.

— О, вы ещё пожалеете… — начал было Корнилов.

— Сохраните силы для допроса, Федор Антонович, — оборвал я его. — Вам предстоит многое рассказать.

Стрельцов тем временем обыскивал задержанного и извлёк из его одежды несколько свёртков с документами, запечатанными вощёной бумагой.

— Взгляните, — он протянул мне самый крупный свёрток.

Я развернул бумаги и бегло просмотрел их. Меня пробрал озноб, и не от вечерней прохлады. Передо мной были контракты, подписанные представителями Британской короны и, что удивительно, Пруссии. Детально прописанные схемы поставок «улучшенных» солдат, технологий продления жизни, супероружия… Цифры сумм заставили бы вздрогнуть даже опытного финансиста.

— Вы продавали имперские секреты иностранным державам, — медленно произнёс я, глядя на Корнилова. — И не просто секреты — вы готовили почву для переворота.

На лице заговорщика мелькнула странная усмешка.

— Вы понимаете только десятую часть происходящего, Законник. Это гораздо больше, чем просто переворот или продажа секретов. Гораздо больше, — злобно ухмыльнулся он.

— Разберёмся, — перебил я его, кивая Стрельцову. — Грузите его в повозку. Нам предстоит долгий путь обратно в столицу. И не забудьте про мага — он нам тоже пригодится.

Я ещё раз просмотрел документы, понимая, что это лишь верхушка айсберга. Интуиция кричала, что за всем этим стоит нечто более масштабное. Какой-то грандиозный план, частью которого были эксперименты Корниловых. И чем дольше я вчитывался в строки, тем сильнее становилось ощущение, что мы открыли лишь одну дверь в огромном лабиринте заговора.

Обратный путь в Санкт-Петербург занял почти двое суток. Дорога была изнурительной — мы останавливались только для смены лошадей и короткого отдыха. Всё это время я не спускал глаз с Корнилова, опасаясь, что у него могут быть сообщники, готовые устроить побег. Однако путешествие прошло без происшествий, и ранним утром третьего дня повозка въехала в столицу.

Судебное Бюро гудело как растревоженный улей. Операция увенчалась успехом — все четыре группы достигли поставленных целей, ликвидировав лаборатории Корниловых и спася пленных учёных. Мы понесли потери — причем немалые.

Виктор был в лазарете в тяжелом состоянии. Мне сказали, что его кое-как вытащили из-под завалов. Несмотря на то, что мы действовали внезапно и в четырех направлениях, противник явно был готов и имел хорошую защиту.

Корнилова поместили в специальную камеру с магической защитой, блокирующей любые попытки использовать ману. Морозова, как мага, определили в соседнюю.

Допросная камера Судебного Бюро представляла собой сдержанное, но гнетущее помещение. Серые стены без окон, массивный стол, два стула и, что самое примечательное — полное отсутствие магического фона. Это место создавалось с единственной целью — выжать правду из допрашиваемого.

Корнилов сидел, выпрямившись, сохраняя осанку аристократа даже в столь унизительном положении. Когда я вошёл, он поднял глаза — острые, пронзительные, полные затаённой ярости. Действие стимуляторов прошло, и передо мной был обычный человек, пусть и с недюжинным умом.

— Господин Темников, — произнёс он с ледяной вежливостью. — Какая честь. А я ведь действительно поверил, что вы заинтересованы в моих изысканиях.

— Оставим любезности, Федор Антонович, — я сел напротив него, положив на стол папку с документами. — Время откровений.

Корнилов усмехнулся, но его глаза оставались холодными.

— Вы думаете, я стану говорить? Смешно. Можете пытать меня — я не боюсь боли.

— Не сомневаюсь, — кивнул я. — Но есть вещи пострашнее физической боли, не так ли?

Я достал из папки несколько листов бумаги, исписанных медицинскими формулами и диагнозами.

— Болезнь Грейнера. Редкое магическое заболевание, поражающее энергетические каналы. Смерть наступает через высыхание тела изнутри. Очень болезненно и неизбежно. У вас поздняя стадия, я прав?

Корнилов дёрнулся, как от удара. Его лицо на миг исказилось, показывая истинные эмоции — страх, панический, животный страх смерти.

— Откуда вы…

— Ваши собственные медицинские записи, найденные в лаборатории, — ответил я, перелистывая бумаги. — Плюс анализ, который мы провели, пока вы были без сознания после задержания. Нам же не хотелось, чтобы вы умерли от какой-то мелкой травмы до того, как будет проведен допрос. Судя по всему, вам осталось месяца три-четыре. Без постоянных приёмов ваших экспериментальных препаратов — и того меньше.

— Вы ничего не понимаете, — прошипел Корнилов, наклоняясь вперёд. — Наши исследования могли спасти не только меня, но и тысячи других!

— Ценой экспериментов над невинными? — я поднял бровь. — Ценой государственной измены?

— А разве наша империя безгрешна? — огрызнулся он. — Ваш обожаемый император и его предки не гнушались жертвовать тысячами для своих целей. Я всего лишь пытался выжить! И заодно продвинуть науку вперёд.

Я активировал заклинание «Внимание». Его слова о выживании были искренними, хотя и неполными.

— Расскажите о заговоре, — потребовал я. — Кто ещё замешан? Какие чиновники помогали вам?

Корнилов сжал губы, явно не желая выдавать сообщников. Я решил сыграть ва-банк.

— Послушайте, Федор Антонович, — я подался вперёд, понизив голос до почти дружеского тона. — Ваша жизнь окончена в любом случае. Вас ждёт либо казнь за измену, либо мучительная смерть от болезни. Но есть отличие — в первом случае вы умрёте, зная, что ваши сообщники тоже получат по заслугам. Те, кто бросил вас на произвол судьбы, когда мы начали операцию. Те, кто, вероятно, уже подчищает следы вашего сотрудничества.

Глаза Корнилова блеснули новой эмоцией — гневом. Значит, я попал в точку.

— Истина, — тихо активировал я заклинание, усиливающее внушение и снижающее ментальное сопротивление.

Это было не принуждение — я не мог заставить его говорить против воли. Но я мог создать ощущение, что правда — единственный выход, единственное, что ещё имеет смысл.

— Граф Толстов, министр торговли, — наконец произнёс Корнилов, сдаваясь. — Он обеспечивал прикрытие для импорта оборудования и экспорта образцов. Генерал Савельев курировал военные аспекты. А ещё…

Он внезапно осёкся, словно что-то вспомнив.

— Продолжайте, — мягко подтолкнул я.

Корнилов поднял взгляд, и в его глазах мелькнул странный огонёк.

— Марк Ольденбургский, — произнёс он, тщательно выговаривая каждый слог. — Личный советник императора по науке. Именно через него мы получили доступ к архивам вашей матери, Марии Леонхарт. Её работы по улучшению человеческой природы стали фундаментом для наших исследований.

Я замер, почувствовав, как холодок пробежал по спине. Советник императора? И работы моей матери?

— Объясните, — потребовал я, едва сдерживаясь, чтобы не схватить Корнилова за грудки.

— Ваша мать была гением, Темников, — с неожиданным уважением произнёс Корнилов. — Она первой поняла, как манипулировать жизненной силой на клеточном уровне, как усиливать природные способности человека. Но она была слишком… нравственной. Отказалась заходить в исследованиях дальше определённой черты. А вот мы — нет. С помощью Ольденбургского мы получили её записи, даже те, что считались уничтоженными после её смерти.

Маленький артефакт-детектор продолжал светиться голубым — Корнилов говорил правду, по крайней мере, ту, в которую верил сам.

— И что вы сделали с этими исследованиями? — я изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— То, чего не решилась сделать она, — глаза Корнилова загорелись фанатичным блеском. — Мы нашли способ не просто продлевать жизнь, а делать человека фактически бессмертным! Теоретически, конечно. Практические испытания требовали… специфических условий.

— Вы использовали людей как лабораторных крыс, — процедил я.

— Ради прогресса! — даже несколько возмущенно воскликнул Корнилов. — Поймите, Темников, смерть — вот истинный враг человечества. Я понял это, когда мне поставили диагноз два года назад. Все наши достижения, вся культура, все империи — всё обращается в прах перед лицом неизбежной смерти. Но мы были так близки к решению!

— Ценой чудовищных страданий невинных, — возразил я. — Ценой национальной безопасности. Вы продавали технологии врагам империи!

— Они были всего лишь средством, — отмахнулся Корнилов. — Деньги и политическая поддержка нужны были для продолжения исследований. Когда мы достигли бы цели, все эти мелкие державы стали бы несущественны.

Я откинулся на спинку стула, внимательно изучая лицо заговорщика. Передо мной сидел человек, настолько одержимый страхом смерти, что был готов погрузить мир в хаос, лишь бы избежать собственного конца. Фанатик, верящий в свою особую миссию.

— И что же вы планировали делать с полученным бессмертием? — спросил я. — Раздавать всем желающим?

Корнилов рассмеялся, но в его смехе слышалась горечь.

— Конечно, нет. Бессмертие для всех означало бы катастрофу — перенаселение, истощение ресурсов, стагнацию. Нет, эта технология предназначалась только для избранных. Для тех, кто действительно заслуживает вечности. Для элиты, которая бы двигала человечество дальше.

— А судьи кто? — процитировал я, почувствовав накатывающее отвращение. — Вы?

— Консорциум правителей, — ответил Корнилов. — Британская корона, Гогенцоллерны, представители нашей императорской семьи… Те, кто в течение столетий показал себя достойным управлять.

Вот так значит. Заговор гораздо масштабнее, чем казалось изначально. С участием не только предателей из высших кругов империи, но и иностранных монархов.

— Расскажите подробнее о роли Ольденбургского, — потребовал я. — Как глубоко он вовлечён?

— Он был нашим главным связным при дворе, — охотно продолжил Корнилов, словно испытывая странное удовольствие, раскрывая все детали. Небольшое воздействие магии и человек уже сам хочет все рассказать, даже не замечая этого. Вот только сил это пило изрядно — хорошо, что до допроса я успел восстановиться. Да и воздействие было точечным, что экономило магическую энергию хоть немного. — Обеспечивал доступ к засекреченным архивам, предупреждал о возможных опасностях. Именно он помог нам получить разрешение на разработку военных стимуляторов — первый этап нашего проекта.

Я сделал мысленную заметку запросить более детальное досье на этого человека. Если его связь с заговорщиками подтвердится, это будет сенсацией национального масштаба.

— А что насчёт возможных утечек информации от вашего консорциума? — спросил я, вспомнив об анонимных подсказках, которые получал в ходе расследования. — Были недовольные среди сообщников?

Глаза Корнилова сузились.

— Не без этого. Некоторые считали, что мы заходим слишком далеко. Другие опасались политических последствий, если всё раскроется. Возможно, кто-то из них решил подстраховаться.

Допрос продолжался ещё несколько часов. Корнилов, словно прорвав плотину, говорил без остановки, выдавая имена, даты, локации, детали финансовых операций. Всё это тщательно протоколировалось магическими самописцами, а я отмечал, что он говорит правду.

К концу допроса у меня сложилась достаточно полная картина заговора. Амбициозный план, включавший не только научные эксперименты, но и политические манёвры, направленные на смену власти в крупнейших державах мира. Новый мировой порядок, где избранная элита правила бы вечно. Безумие чистой воды, но безумие, которое едва не воплотилось в реальность.

Когда истощённого Корнилова наконец увели обратно в камеру, я ещё долго сидел в пустой допросной, перебирая записи и осмысливая услышанное. Интуиция подсказывала, что мы узнали далеко не всё. Что-то ускользало, что-то скрывалось за маской готовности Корнилова сотрудничать.

Тем не менее, даже имеющейся информации хватало для начала масштабной операции по зачистке государственного аппарата от предателей. Граф Толстов, генерал Савельев, Марк Ольденбургский — все они вскоре окажутся за решёткой. Но прежде нужно доложить императору.

Я собрал все записи в папку, запечатал её личной магической печатью и вышел из допросной. Мне требовался отдых, но это могло подождать. Сейчас главным было довести дело до конца.

Соколов встретил меня в коридоре, его лицо выражало крайнюю степень усталости и тревоги.

— Ну что? — спросил он, кивая на папку в моих руках.

— Хуже, чем мы думали, — ответил я. — Заговор на международном уровне, с участием высших чинов империи. Нужно немедленно доложить Его Величеству.

Наставник сдержанно кивнул, в его глазах мелькнуло беспокойство.

— Будь осторожен, Максим. Если всё так серьёзно, как ты говоришь, то враги не остановятся ни перед чем, чтобы заставить тебя замолчать.

— Я знаю, — я благодарно пожал руку своему наставнику. — Спасибо за поддержку, Андрей Павлович.

Выйдя из Судебного Бюро в прохладу и свежесть, я задержался на мгновение и глубоко вдохнул, после чего направился ко дворцу. Мне предстоял непростой разговор с императором.