Закон Жизни

Глава 46

Перед ажурными воротами, ведущими во внутренние кварталы Южной Гавани, нам пришлось остановиться и ждать. Внутрь втягивалась унылая цепочка пригнанных с Севера рабов, под присмотром легионеров.

Почему-то, при слове «легионер» я представлял себе нечто совершенно другое. Не бородатых мужиков в шляпах и с огнестрельным оружием, раскуривающих трубки в сторонке, и не закованных в сияющие доспехи пехотинцев, с закрывающими головы крылатыми шлемами и со здоровенными двуручниками на плечах.

Зато рабов какими представлял, такими они и оказались. Разве только действительность оказалась слегка более неприглядной, вонючей, измождённой, наполненной покорностью судьбе и тупым равнодушием в переполненных отчаянием глазах. Я невольно ставил себя на место этих людей, шагающих понурив головы туда, куда влекла их общая цепь, и где не ждало ничего хорошего — и мне становилось нехорошо.

Тем более, что внешне «варвары» были гораздо ближе мне, чем коренные имперцы. Среди уныло шагающих в сторону ворот было немало светловолосых и даже рыжих, некоторые по типажу казались близкими мне. Нет, я отдавал себе отчёт, что, скорее всего, сходство это только внешнее, и для этих людей я настолько же чужд, как и для всех остальных. Но ничего с собой поделать не мог, мне было их искренне жаль и их несчастье я воспринимал слишком близко к сердцу.

— Да, при Александре такого не было…

— А?.. — я обернулся. Рядом со мной встал слегка полноватый розовощёкий человек, с могучей медведеподобной фигуровй. Из варваров, но свободный. С биркой булочника на груди — надо бы свою тоже достать, чтобы стража лишний раз не докапывалась…

— Говорю, катится Империя не туда. С тех пор, как Александра отравили, имперцы начали нарушать старые договорнности, одну за другой. И вот, на тебе…

— А что за Александр? С историей местной не очень знаком… — я слишком поздно спохватился, и замолк, только когда понял, что сболтнул лишнего. Спешно брошенный на булочника взгляд обнуружил только снисходительную ухмылку. Спокойно, для него я варвар, такой же, как и идущие перед нами рабы. Ничего страшного не случилось.

— А такие вещи надо бы знать, юноша. Александр Уний заключил договор с северными племенами, после долгой кровопролитной войны. И был гарантом мира в Империи. Долго. Пока его не отравили… — я понял, про кого речь. Глава рода Униев, после смерти которого род, бывший одним из сильнейших, растерял всю силу из-за междоусобной борьбы.

— Да слабак он был! Слабак и трус! Потому и сдох, — включился в разговор ещё один из ожидающих, когда нам откроют дорогу, судя по одежде, а я уже научился более-менее распознавать такие признаки — купец из местных.

— Что? Слабак? Который столько лет удерживал Мару и Васелевска, чтобы они не перегрызли друг другу глотки?

— Слабак! Потому что, вместо того, чтобы выжечь северную заразу на корню, как сделал сейчас Ферр — тетешкался с ними, как с детьми! Подумать только, торговля с варварами… Ой, простите, я и забыл, что вы тоже из них. Не хотел обидеть, — последние фразы купец сказал очень фальшивым, явно издевающимся тоном.

— Да я такой же Имперец, как и ты, уважаемый…

— Правда? А пошли в суд, и узнаем, кто такой же — а кто нет!

— Я тебя щас… — булочник начал выходить из себя, и сделал шаг в сторону купца, из-за спины которого тут же появились два здоровых охранника.

— Давай, давай, тестомес! Нападение на свободного гражданина Империи варваром карается смертью! Я сейчас стражу позову…

Мой собеседник внезапно обмяк и сдулся, будто из него вынули стержень. Понурившись, он сплюнул в сторону купца и отвернулся от него, процедив что-то сквозь зубы.

— Вот то-то же! Слабак был этот Александр! И Унии теперь — никто!

Я огляделя, внезапно поняв, что все смотрят на нас и внезапно наступила зловещая тишина. В которой совершенно отчётливо прозвучал шёпот Валерии, как-то незаметно оказавшейся рядом с нами и выглядевшей крайне взволнованной:

— Он не был слабаком!..

— Что? Мне показалось, или кто-то что-то сказал? — голос купца взвился над собравшейся толпой, взвав одобряющий ропот. — Со мной, почтенным потомственным купцом, осмелилась заговорить рабыня? Чья она? Я требую наказания, немедленно!

Гомон вокруг усилился — очевидно, народ жаждал развлечения. Я заозирался вокруг, пытаясь найти выход из сложившейся щекотливой ситуации, но тут вперёд вышел Тюрин:

— По договору с подгорными племенами, наши рабы, наши работники и мы сами являемся неприкосновенными для простых граждан. Все конфликты решаются только через суд. Граждане Империи, развязавшие конфликт, облагаются крупным денежным штрафом, а гномы и работающие на них имеют право самообороны. Эта девчонка наша. Вопросы есть?

Расстроенный вздох, пронёсшийся над окружившей нас толпой, и разочарованная гримаса купца дали понять — на этот раз проблем пришлось избежать. Я ещё раз огляделся, и взгляд зацепился смотрящего в землю булочника.

Шагнув к нему, я шепнул:

— Почему вы позволяете им всё? Это же унизительно!

Здоровяк ещё больше ссутулился, и скривил лицо в несчастной гримасе.

— А что я могу сделать? Кто я против них? У них вся власть. А я всю жизнь живу здесь… И до сих пор меня не считают своим…