Закон Жизни

Глава 41

Это был самый обычный день, когда со стороны кормы, на горизонте, появился небольшой дымок. Он становился всё больше и больше, и вскоре стало понятно: нас на всех парах догоняет некое судно.

До последнего момента было непонятно — то ли у нас просто совпадают курсы, то ли двухтрубный красавец, с характерной раскраской и тремя пушечными палубами, явился именно по нашу душу. Все сомнения испарились, когда вслед «Ласточке» громыхнул выстрел, и совсем рядом, подняв в воздух фонтан брызг, плюхнулось ядро.

Конечно, капитан был не дурак. Он заранее попытался подстелить соломку везде, где только было возможно. Для начала, попытался убедить гномов избавиться, пока ещё не поздно, от груза. Из разговора я понял: он даже не в курсе, что там, знает только, что это нечто противозаконное.

Гномы встали за своё имущество горой, что неудивительно — судя по всему, везли они своё хозяйство откуда-то издалека, и всё предприятие стоило немалых денег и мороки. Когда стало понятно, что может дойти до драки, и неизвестно ещё, кто кого заборет — то ли подгорные воители, которые как-то быстро вдруг смекнули, что к чему, и достали всё своё оружие, или корабельная команда, которая была в своей родной стихии и на своём собственном корабле, наверняка имела соответствующий опыт и свои козыри в рукавах.

К счастью, капитан не стал обострять — тем более, время поджимало. Он попросил гномов, Малыша и Валерию хотя бы скрыться от посторонних глаз, спустившись со всеми вещами в «секретный» отсек в трюме, и заставив ящиками ведущий в него люк. Последнее с моей точки зрения было перестраховкой, люк и так выглядел совершенно незаметным, но спорить я не стал.

Однако гномам это показалось уже вполне приемлемым компромиссом, тем более, они сами понимали всю серьёзность ситуации. Естественно, мои спутники остались во всеоружии, и в случае чего были в прямом смысле готовы прорубать путь наружу своими топорами, как и расстрелять любого, кто посмел бы сунуться к ним. Более того, вызвав лёгкое удивление капитана, Тюрин захватили с собой и Рекса с Пострелом. Мне то это было понятно — по собаке и птице вероятные преследователи могли выйти на нашу с Валерией историю.

Сам я, будучи членом команды, остался наверху. Выступал дополнительной гарантией и подстраховкой для остальных. Хотя, случись что, и реши капитан избавиться от меня — вряд ли смог бы что-то им противопоставить.

Следующая мера предосторожности, предложенная капитаном, заключалась в том, что спрятаться в «секретном» отсеке попросили «крысёныша» с его слугой. Но заносчивый щегол наотрез отказался, заявив, что не собирается находиться в одном помещении с вонючими коротышками, да и вообще бежать и прятаться его недостойно. Тогда капитан еле-еле уговорил его, чтобы тот хоть переждал в его каюте и не высовывался.

Тут уже я не утерпел осмелился обратиться с предложением.

— Может, просто свяжем его, и запихаем в тайник? Он же подставляет всех!

Капитан посмотрел на меня такими глазами, будто я посягнул на что-то самое святое.

— Это невозможно.

— Почему невозможно? Я мог бы позвать своих спутников, они легко справятся…

Капитан не стал меня дослушивать, просто развернулся и ушёл, тут же переключившись на какие-то более важные дела.

Я заозирался по сторонам, и увидел первого помощника, который стоял рядом и слышал разговор. Обратился к нему и он, на моё счастье, соизволил снизойти с объяснением:

— Нас скормят рыбам, если сделаем что-то такое. Не сейчас, позже… Но скормят наверняка. Таких людей, как этот… — моряк явно сдержал какое-то крепкое и непристойное ругательство, — трогать нельзя. Даже когда они временно слабы.

— Но почему?

— Потому что хватит вопросов, матрос! Иди работать!

Не стал упоминать Малыша и их конфликт. Судя по всему, по логике окружающих — полурослик не жилец. Как, скорее всего, и все мы.

А потом стало не до разговоров. Прозвучал выстрел, и капитан отдал команду убирать паруса. Вариантов с неповиновением не предполагалось — мы не смогли бы ни оторваться от преследователя, ни отбиться, в случае, если завяжется морской бой.

На фоне длинного парохода, с двумя трубами и четырьмя мачтами, наше судёнышко казалось крохотной лодчонкой. Высокий чёрно-белый борт буквально навис над нами, и я, уже спускаясь по вантам, прекрасно разглядел выстроившуюся на палубе абордажную команду, и стрелков, державших нас под прицелами своих винтовок — будто недостаточно было стволов торчавших из оружейных портов пушек. Ощущения — не из приятных.

Как я понял из обрывков фраз капитана, говорившего что-то боцману и отдававшего распоряжения, нам приказали лечь в дрейф и выстроиться на палубе. Когда мы сделали это, из-за парохода выскочил вёсельный баркас, на корме которого сидел закованный в сталь офицер с пышным плюмажем на шлеме. Стоящий рядом со мной матрос поражённо выдохнул:

— Это же сам Грант!

Я повернулся к нему, собираясь спросить, но с другой стороны прозвучало:

— Зачем адмиралу наш корабль? Проглоти меня акула, если понимаю, что происходит!

Тут же подхватил третий матрос.

— У меня девчонка на берегу. Думал, всё, последний раз схожу — и хватит. А оно вон как получается…

— Да погоди ты нас хоронить! Может и образуется всё!

— Ага, конечно. Тысячу раз, книпелем поперёк хребта…

— Хватит уже, парни. Уши вянут. Послушаешь вас — так хоть сразу в петлю лезь, сам…

— Так может оно и правда так лучше будет! Быстро и без мучений!

— Иди ты! Сам в петлю лезть, я ещё побарахтаться хочу!

— Раньше надо было думать. Когда всяких… На борт брали.

После этих слов все будто замолкли, и я ощутил на себе взгляды. Стало совершенно очевидно — своим среди этих людей я так и не стал, пусть они и начали хотя бы говорить со мной.

— Может, утопим по-тихому, а?

— И что это даст? Всё, поздно воду из трюма откачивать, когда на дно ушли… Теперь — только надеяться, что не найдут ничего.

— Эти-то точно не найдут.

— Да клешнёй зверокраба на твой язык! Чайки, и те больше молчат!..

— Разговорчики! — голос капитана положил конец прениям, и дальнейшего развития событий мы ждали в относительной тишине.

Баркас подлетел к «Ласточке» за считанные минуты. Мускулистые матросы молотили вёслами по волнам с такой частотой, будто бились за первое место на соревнованиях по гребле. Хотя, учитывая, что в иных ситуациях от их скорости вполне могли зависеть их же жизни — всё было совершенно логично. И уж если они везли к нам цельного адмирала, это должны были быть лучшие из лучших.

Ненадолго скрывшись из поля зрения, баркас стукнулся о борт — и тут же над палубой взвились абордажные крюки, впиваясь в древесину и гарантируя то, что быстро отцепиться мы не сможем. Следом появились молодцы в цветастых мундирах, блестящих кирасах и шлемах, выпрыгивающие словно демоны, явившиеся откуда-то прямо из морских глубин, и сразу во всеоружии. Я даже невольно залюбовался их слаженными действиями, тем, как они рассредоточились между нами, не мешая друг другу и беря всех на прицел, не забывая и про направления, откуда теоретически могли появиться затаившиеся до поры злоумышленники.

Последним степенно поднялся адмирал, «Грант», в сопровождении двух офицеров. Медленно прошествовав в направлении нашей шеренги, он безошибочно нашёл глазами капитана, и встал перед ним. Когда этот усатый, сурового вида мужик с щегольскими седыми усами и бородкой сделал последний шаг — внезапно всё затихло, и тишина начала буквально сгущаться и давить, став практически осязаемой и невыносимой.

— Можете поприветствовать адмирала.

Наконец, сказал один из офицеров. И тут же все наши, как по команде, рухнули на палубу, становясь на одно колено и опуская головы. Я сильно замешкался, и последовал за всеми, уже собрав несколько взглядов.

— Вам следовало бы лучше учить своих матросов, — тот же голос, и я осмелился поднять голову. Как раз, чтобы успеть увидеть, как офицер кивает кому-то сбоку.

Туда посмотреть я уже не успел. Удар, боль, грохот выстрела, и всё внезапно стало совершенно не важным. Я медленно заваливался на бок, разглядывал здоровенную дыру в груди, из которой толчками вытекала кровь. И была только одна мысль. Неужели, это всё?..

Чувствуя щекой отполированную десятками ног и дождей палубу, я боролся с болью и представлял, что всё вокруг — сон и не по-настоящему. И меня не ранили смертельно на каком-то корабле чёрт знает где, и что самое обидное — чёрт знает кто, и чёрт знает зачем. Чтобы устрашить команду, склонить к сотрудничеству? Или тут просто не принято по-другому? В любом случае, мне не легче, при любых раскладах. И даже если предположить, что не знаю местные порядки, почему-то уверен на все сто — они не начнут нравится, если во всём разберусь.

Потом боль ушла, и я, несмотря на слабость, понял — всё, кровь больше не течёт, а при желании, я смогу даже встать. Но делать этого, само собой, не стал, и остался лежать. Казаться мёртвым или вот-вот собирающимся отдать концы было сейчас выгодно, хотелось выяснить, что всё-таки происходит и что нас ждёт.

Топот ног вокруг, звук падающих тяжестей где-то в трюме, хлопанье немногочисленных дверей и скрип петель люков намекали на то, что корабль обыскивают.

— Отпустите!.. Вы не смеете!.. — со стороны капитанской каюты донёсся голос «крысёныша», и вдруг оборвался, прерванный смачным ударом.

— Ваше светлейшество, мы нашли его!

— Прекрасно, — новый голос, со стороны офицеров и адмирала, который не слышал раньше. Судя по всему, именно адмирал и заговорил. — Тьёр из рода Ли. Спасибо за столь ценный подарок. Взять тебя живьём, жалкий отпрыск Еремии, на такое мы не могли даже и надеяться!..

— Не трогайте меня!.. Отец, когда узнает, убьёт вас всех!..

— Твои вопли как мёд для моих ушей. Уже предвкушаю, как изменится твоё голос, щенок, когда тебя отволокут в пыточную… Ладно, хватит, заткните его! Убираемся отсюда.

Удаляющиеся шаги. Да, эти люди и правда уходили.

— Ваше светлейшество. Простите за дерзость… Но вы получили, что хотели, — голос нашего капитана. — Что теперь будет с нами?..

Ответа не последовало. Когда, казалось, уже точно никто ничего не скажет, грубый голос с той стороны, откуда стреляли в меня, сказал:

— С вами будет то, что всегда происходит с теми, кто нюхается с этими червями из рода Ли. Огонь, ребята!

Грохот выстрелов, обрывающиеся вопли и шлепки безвольно падающих тел. Считанные мгновения, и всё закончилось.

— А можно… Того? — ещё один голос, прямо надо мной.

— Хочешь, чтобы тебя протянули под килем? Адмирал не терпит задержек. Быстро, все, сваливаем. Пока наши же канониры не отправили всех на дно.

Опять звуки удаляющихся шагов, и я понял — всё, на палубе больше никого. Из живых, по крайней мере.

Медленно повернув голову, убедился, что меня никто не видит, и ползком направился к ведущему в трюм люку. Если всё, что я услышал, правда — очень скоро нас будут топить. А там, в трюме, Валерия и остальные…