Закат Российской Империи

Глава 2. День второй — голь на выдумку хитра

Оба взвода оказались невредимы. Десантные капсулы благополучно приземлились на своих точках высадки, пехота выгрузилась, и в условиях низкой видимости заняла близлежащие руины в качестве первого рубежа обороны.

Решение было верным, при полном отсутствии связи и потери координирующего корабля, командиры на местах просто не рисковали брать на себя лишнюю ответственность и доверились первому взводу под руководством старшего.

А он — не заставил себя ждать.

Совершив быстрый марш-бросок по окровавленным и обожжённым улицам, Кардинал привёл свой взвод ко второй точке. Собрал людей и повторил бросок, только в этот раз — к третьему взводу.

К концу дня под крылом капитана находилось больше сотни человек — неполная рота.

Собирая вокруг себя людей по всему зареченскому району, Кардинал вдруг понял, что ему повезло. Единственный контакт с американским танком был незначительной мелочью по сравнению с тем, что творилось вокруг. Канонада из центра города слилась в один сплошной гул. Постоянное мерцание и грохот что доносились оттуда — ужасали. В центре разгорелась битва таких масштабов, что даже на окраине города можно было с трудом расслышать голос стоящего рядом человека. Спасали средства связи — как внутренние, так и внешние.

Проблема была только одна, роты бойцов для обороны зареченского района, был мало.

Отправив три отделения на разведку, к утру Кардинал получил сведенья о мостах ведущих в соседние районы города. Многие из них были разрушены. Уничтожение переправ не походило на запланированную акцию. Следов минирования и последующего подрыва на месте, разведчики не обнаружили.

Зареченский район на карте города был похож на криво отрезанный кусок пирога. От города его отделяла река, через которую было переброшено множество мостов, но на этом отличительные черты местности не заканчивались. В заречье не было низинного города, только скупая система ливневых стоков. Гагаринский парк, полный зелёных насаждений и инфраструктуры для отдыха, занимал одну третью часть от обороняемой местности. С парком граничила плотная городская застройка, которую с другой стороны района поджимал агрокомплекс.

Капитан не спал всю ночь, как не спало практически всё подразделение. Биотический блок, биологический имплант, внедрённый в мозг каждого бойца в роте, связывал их общим групповым интерфейсом. Он позволял не только обмениваться сообщениями на манер архаичных переносных телефонов, но и отслеживать состояние ближайших людей, как физическое, так и психологическое.

Наблюдая за своими воинами, Кардинал знал, что этой ночью многие из них просто не смогут уснуть.

И он оказался прав.

Общую условно сложную картину предстоящей обороны дополняло полное незнание обстановки. Прикрывает ли кто-то тылы со стороны окраин, или оттуда тоже можно ждать врага? Производилась ли высадка остальных подразделений штурмового полка в пределах города или они одни? Из части вылетел полк — пять малых десантных кораблей, а также подразделения поддержки и управления. Где они чёрт побери? Где связь? Где враг? Какова обстановка?

Но больше всего Кардинала напрягал сам приказ — оборона зареченского района. Сотня человек брошенных в переплетенье накрытых смогом и пеплом улиц. По району может целая армия пройти, а его люди её даже не заметят. Просто потому, что сам воздух ополчился против них. От обычных рассеивателей визуальных помех нет никакого толка, слишком много пепла и пыли в воздухе.

Но Кардинал не позволял чувствам овладеть сознанием. Гнал раздражение и злость прочь, монотонно выполняя свою работу.

Сверяясь с довоенной картой города капитан отправил бойцов проверить небоскрёбы в центре микрорайона, расположенного между гагаринским парком и агрокомплексом. Проникнув внутрь обозначенных приказом зданий, штурмовики поднялись на верхние этажи и обнаружили, что некогда пятидесятиэтажные красавцы-близнецы, возведённые в заречье, разрушены на уровне семнадцатых-двадцатых ярусов. Их обломки завалили смежные улицы и буквально изолировали первые этажи грудой обломков.

Оставив наверху отделение, чьей задачей в случае улучшения видимости стало бы наблюдение, Кардинал создал временный штаб под самым высоким зданием из уцелевших. Помещения первых этажей, чьи окна и входы были завалены снаружи обломками, теперь напоминали бункер.

Здесь его люди, не задействованные в текущих задачах, могли отдохнуть и на пару секунд сняв маску закинуть в рот калорийной пасты или таблетку сухой воды[4].

С рассветом капитан лично поднялся на последний этаж высотки. Поприветствовал подскочивших наблюдателей и махнул им рукой, как бы говоря — вольно. Соблюдение уставных мелочей в подобной обстановке его волновали мало.

С его приходом на «крышу» совпал очередной доклад. Один из лейтенантов отправил ему свежую сводку по составу воздуха. Бетонной пыли стало меньше, что несколько улучшило видимость, как стало меньше и пепла, сажи и вредных примесей, но смышлёный парень связывал уменьшение концентрации всего кроме пыли, со сменой ветра.

Кардинал чувствовал, что летёха прав, ветер дул ему в спину, по направлению к центру города. Соответственно весь дым от ужасающих по своим масштабам пожаров, уходил к противоположной окраине.

И капитан был рад, что его люди высадились по эту сторону от центра.

Что до пыли… всё ясно указывало на применение спутниковых ударов. Верхнюю половину небоскрёбов обрезало словно по учебнику. И если это произошло одномоментно, можно с лёгкостью объяснить дикую концентрацию бетонной пыли в воздухе, а также многочисленные трупы гражданских что заваленные пеплом валялись на улицах. Они не просто задохнулись — их кожа была обожжена.

Несколько раз глубоко втянув воздух, Кардинал задержал дыхание и нажал на спецзамки на воротнике своего костюма. Под шипение стравливаемого воздуха, он снял с головы шлем и поднял глаза на искалеченный город.

Смотря на чёрное марево, подсвеченное изнутри огнём, капитан не дышал.

На его волосы сыпался пепел, глаза щипало, и, если бы не ветер, дующий со спины, открыть их не было бы никакой возможности. Нахмурив брови офицер смотрел в сторону центра и не видел зданий, кроме едва уловимых очертаний ближайших срезанных вершин, опутанных искорёженной арматурой и линиями высотных трасс.

Центром мегаполиса правили жар, отблески пламени, жуткий треск и гудение, разбавленные эхом выстрелов и взрывов. Устремляясь к небу, смог шевелился словно живой, а утро так и не наступило. Над крупным многоуровневым городом, небо превратилось в бурлящую тёмную патоку, полную пепла, и не пропускающую свет солнца.

Скривившись, Кардинал надел шлем и как-только сработала блокировка — выдохнул. За тёмным забралом по его грязному лицу катились слёзы. Но офицер не был расстроен.

Он прибывал в ярости.

Уже уходя с открытой всем ветрам площадки разрушенного этажа, он получил ещё один доклад — солдаты обнаружили выживших.

В зареченском не было низинных уровней и капитану даже в голову не приходило что тут кто-то может выжить. Те, кто сидел по квартирам, погибли, когда сюда добралась волна раскалённой пыли из центра. Она вынесла ростовые стёкла, притащила за собой целый град обломков и накрыла всем этим заречье. У жителей не было шансов… так казалось Кардиналу.

Но он ошибался.

Подземная парковка высотки оказалась битком набита людьми. Со следами ожогов, с замотанными тряпками лицами, покрытые пылью и сажей — они жили. Вентиляция работала с перебоями, фильтры не были рассчитаны на такое количество пепла и пыли, многие выходы завалило обломками, нарушая естественную тягу. Но спёртый, вонючий воздух, всё ещё поступал, кое-как очищенный от примесей агонизирующей вентиляционной системой.

Когда Кардинал спустился на парковку миновав растащенный его бойцами завал, он на пару мгновений впал в ступор.

Люди лежали друг на друге, обессиленные отравой которой им приходилось дышать. Самые крепкие, всё ещё стоящие на ногах, мрачными тенями передвигались среди штабелей шумно дышащих людей. Наверняка помимо всего прочего на парковке ужасно воняло, но Кардинал не чувствовал запаха в своём шлеме.

— Капитан. Этот человек хочет говорить с вами, у него документы ИСБ[5].

Обращение сержанта вырвало лидера штурмовой роты из ступора. Он понимал, что среди людей, набившихся на парковку, наверняка есть умирающие и уже мёртвые. И осознание того, что ВСЕ здания района со своими подвалами и парковками могут быть забиты умирающими людьми — шокировало.

Сержант подошёл к капитану не один. Замотанный в какие-то грязные лохмотья со следами подпалин, рядом стоял мужичок. Пузатый, не высокий, пухлые губы, круглое, покрытое сажей лицо… но глаза живые, смотрят цепко, ни грамма страха или обречённости.

Неизвестный контакт запрашивает отдельную линию синхронизации…

Кардинал подтвердил синхронизацию через биотический блок и получил документы. Перед ним и в самом деле стоял имперский офицер, причём офицер не ниже его самого рангом.

Полноценный капитан проходил под позывным «Шило», и подобно любому сотруднику ИСБ обладал закрытым профилем. Ни имени, ни фамилии, только позывной и подтверждающие документы. Но как бы оно там не было, в подразделении Кардинала у ИСБ нет никаких полномочий ровно до тех пор, пока вышестоящее начальство не отдаст прямой приказ.

— Слушаю.

В голосовых представлениях оба офицера империи не нуждались. Обменялись данными через синхронизацию.

— Наше положение слегка затруднительно капитан. — Шило позволил себе добродушную улыбку, но его нижняя губа треснула и ему пришлось сплёвывать кровь. — Судя по тому, что вы не спешите нас отсюда вытаскивать, у вас другие задачи? На поверхности война?

Шило говорил тихо. Так тихо, что его не могли слышать люди, лежащие в синеватом свете аварийных ламп и с молчаливой обречённостью смотрящие на военных. Зато безопасника слышали мужчины с грязными лицами сгрудившиеся за спиной Шила. Человек десять мрачных мужиков, замотанных в тряпки с головы до ног.

Кардинал не видел смысла скрывать правду:

— На поверхности всё очень плохо, у меня не больше информации чем у вас самих. Но отвечая на ваш вопрос — да, война. И да — мы тут не со спасательной миссией. Никто не разгребает обломки и не вытаскивает людей.

Шило потоптался на месте и кинув взгляд через плечо, попросил:

— Тогда с вашего позволения я бы хотел организовать гражданских. По крайней мере тех из них кто может стоять на ногах, чтобы сделать вылазку на поверхность и обеспечить лежачих водой. Обезвоживание в таких ужасных условиях убивает их наравне с недостатком чистого воздуха. Идут вторые сутки как мы застряли здесь. У нас полно трупов, скоро они начнут разлагаться и положение станет ещё более ужасным.

«Интересно… значит ты человек действия?»

Кардинал был рад любому, кто не умоляет его о помощи, а сам предлагает разделить ответственность.

Повернувшись к сержанту, офицер хрипло каркнул:

— Сержант!

— Я товарищ капитан!

— Узнайте куда делось имущество погибших бойцов. Доставьте всё этому человеку. В том числе оружие. Маски хим защиты, бк, аптеку, очки, всё что сняли. Со своим отделением обойдите гражданских на предмет погибших. Тела выносите наружу.

Сержант потоптался на месте и возразил:

— Капитан… но мы уже раздали расходники парням.

— Соберите обратно. — И добавил, обращаясь к Шилу. — Организовать группу, подчиняетесь мне лично, поимённый список и согласование любых действий. Вы меня поняли капитан?

Продолжая улыбаться безопасник щёлкнул каблуками и встал по стойке смирно:

— Так точно!

Но Кардинал его уже не слушал. Развернулся и хлопнув полой плаща вышел вон. В интерфейс поступал вал сообщений и сводок. Подразделение три-точка-три вступило в бой. Стало быть, третье отделение — третьего взвода.

Лидер штурмовой роты распределил отделения таким образом чтобы они заняли равноудалённые точки от штаба, обеспечивая возможность цепной связи своих небольших радиостанций. Биотические блоки такие расстояния не покрывали, а вот короткая связь современных пехотных радиостанций — запросто. В городе работали глушилки, кто-то упорно глушил все волны, поэтому Кардинал не отпускал людей далеко. Отряд 3.3 наблюдал за ближайшим мостом, выходящим на центральную улицу, рассекающую заречье. Она была наиболее актуальна для передвижения крупной военной техники, и капитан не оставлял её без присмотра.

Как выяснилось — не зря.

Подразделение 3.3

Борз Арсанов, внимательно смотрел в сторону моста, которого не видел. Таков был приказ, а приказы следует выполнять в точности.

Боец был нем, генетическое заболевание лишило его голоса от самого рождения, но не разума и воли. Отслужив четыре года в подразделении северокавказского округа, он получил право на бесплатную установку биотического блока и перевод в часть повышенной боевой готовности.

Войн давно не случалось, и никто не ожидал что на их век выпадет очередная. Но Борза привлекала не война, а сама служба и возможность за выслугу лет получить бесплатную генокоррекцию, дорогущую операцию по итогам которой его дети, и дети его детей, навсегда избавятся от риска родиться с подобным дефектом.

Проблему немоты можно было решить кибернетическим имплантом, но тогда станет невозможна генокорреция и кто-то из его будущих детей или внуков снова родиться немым.

Город, в который их закинули, был настоящим чистилищем. Видимость в пол сотни метров подразумевала кинжальное столкновение лоб в лоб с любым противником. А это почти всегда верная смерть.

Но и они не дураки умирать вот так запросто. Не жалея сил и нецензурных выражений, натаскали настоящую баррикаду из бетонных обломков. За ней укрылись сержант и стрелок-связист. Чуть ближе к мосту, оборудовали гнездо на втором этаже полуразбитого здания. Там засел ещё один стрелок и гранатомётный расчёт. На пятом этаже, в конце улицы, пулемётчик делил позицию со своим вторым номером. На своей точке они оба были слепы словно новорождённые котята, но хитрость была в другом — враг их тоже не увидит.

Не увидит, а значит не сможет пометить пулемётный расчёт как приоритетную цель и подавить.

Сам Борз растянулся на животе, оборудовав себе лёжку сразу над сержантом и связистом. Солдат стоял на должности снайпера отделения, и соответственно обладал простеньким контурным прицелом способным выдернуть из коричневой мглы фигуру противника раньше, чем тот подойдёт на дальность прямого обнаружения обычными средствами.

Надо отдать должное капитану. Кардинал был удивительно хитрым лисом. Это он придумал использовать пехотных снайперов для того, чтобы те работали целеуказателями для скрытого во мгле пулемётного расчёта. И теперь задачей Волка стало не стрелять — а метить.

Сама по себе идея была не нова, но… с небольшими корректировками и оглядкой на окружающую обстановку, она могла стать просто удивительно эффективной.

Под универсальным пехотным костюмом Волк исходил потом. По приказу сержанта все клапаны на одежде были закрыты, а модульный шлем с прилаженной к нему маской химзащиты лишь добавлял температуры. Но он терпел и не сводил глаз с прицела. Там, где глаза пасуют — спасёт терпение и оборудование.

Так и случилось.

В коричневой мгле появился едва видимый зелёный отблеск. Раз-второй-третий… зелёное сияние носилось туда-сюда от одного здания к другому словно подметая улицу. Свет приближался, и становилось понятно, что скоро появится его носитель.

Вижу воздушный сканер. Проверяют на предмет минирования.

Борз был нем, но после установки биотического блока это перестало быть проблемой. Мешало в продвижении по службе — да, но общаться с товарищами вне прямой видимости он мог запросто.

Сержант ответил незамедлительно:

Затаились, ждём, пропускаем сканер — встречаем противника. При наличии тяжёлой техники, откатываемся на вторую позицию.

Задача у отделения стояла простая. Передать в штаб сведенья и в случае контакта откатиться не рискуя людьми. Но вся соль была в том, что чтобы узнать хоть каплю информации о том, кто появится, с ним сначала нужно встретиться. В городе наверняка действовали другие Российские подразделения, было бы глупо отступать или атаковать раньше, чем произойдёт уверенная идентификация.

Воздушный сканер появился спустя тридцать секунд. Летел на высоте трёх метров и утюжил зелёными лучами улицу — сканировал. Подразделение три-точка-три затаилось, спряталось на своих позициях пропуская маленькую, вытянутую машинку, дальше по улице. Пусть её — не боевой дрон, обычный расходник призванный обнаруживать неумелые засады и мины, ну и технику от такого не скрыть, уж больно напичкан сенсорами.

Лучи сканера мазнули по месту, где засел гранатомётный расчёт… и пошли себе дальше, раз-два, вперёд-назад.

Борз лежал в глубине помещения чьи выходящие наружу ростовые окна были выбиты и торчали огрызками толстых стёкол. Куски бетона, перекрученная арматура, обломки мебели и натянутый между ними полиэтилен служили достаточной защитой от сканирования, но на всякий случай он закатился за чудом уцелевшую барную стойку.

Дождался, когда зелёный свет затопит помещение и сгинет, чтобы после его ухода снова занять свою лёжку.

Вижу пехоту. Не наши.

Контурный прицел без труда выхватил из мглы тех, кто шёл следом за воздушным сканером. Бойцы двигались редкой цепью через всю улицу, головняк ещё не было видно невооружённым глазом, лишь контуры фигур, но встроенный в биотический блок ИскИн без труда проанализировал входящую информацию и на основе сравнения модели воздушного сканера, а также формы шлемов на пехоте, выдал вердикт — Япония.

Текстовое сообщение от сержанта не заставило себя ждать:

Всем готовность раз. Борз снимаешься последним. Потрплем головняк и отвалимся, как планировали.

А головняк тем временем подошёл ближе. Вынырнул из мглы, показываясь на глаза и водя из стороны в сторону оружейными стволами. Бойцы три-точка-три сидели тихо, не поднимали головы, прятались. Наблюдали за врагом через картинку, транслируемую в общий групповой интерфейс Борзом.

Одна цепь, вторая, третья. Идут осторожно, но особо не прячутся, прекрасно понимают какое шаткое положение занимают посреди улицы. Ударить по ним могут откуда угодно, но японцы рассчитывают на то, что врага получиться подавить, ведь он должен занять позицию в пределах прямой видимости…

Первая цепь головного дозора прошла мимо позиции гранатомётного расчёта. Всего таких цепочек, по семь человек в каждой, снайпер насчитал три. Затем из мутной пелены вынырнули воздушные дроны и ждать дальше, стало просто бессмысленно.

Маленькие, гулкие малыши, удерживающиеся в воздухе благодаря вместительному блоку питания и двум массивным несущим винтам, несли под брюхом небольшие плазменные заряды, способные устроить термический ад внутри любого укрепления. Машины гудели пропеллерами в десятке метров над поверхностью и недооценивать их мог только самый что ни на есть отбитый дурак.

Эти, мимо баррикады не пройдут — скинут на голову сержанту и связисту горячий гостинец.

Борз работай!

Снайпер подчинился немедленно. Поставил маркер на оба дрона и тут же увидел новую команду в групповом интерфейсе.

Пулемёт — стрельба по готовности!

Через секунду, в глубине улицы раздался глухой стук скорострельного оружия.

До Японцев не сразу дошёл весь ужас ситуации. Короткая, точная очередь, разнесла один из винтов дрона и тот, гудя улетел вбок, чтобы через две секунды взорваться, разбившись об стену дома. Вторая очередь изрубила последнюю машину, заставив рухнуть на землю, а затем… наступила очередь пехоты.

Естественно — те бросились в стороны.

Ловушка захлопнулась, сержант дал команду остальным бойцам, и грязная мгла наполнилась грохотом стрельбы. Заранее заваленные ближайшие входы не дали японцам укрыться за стенами зданий, а те из них что не могли быть заблокированы, вскоре украсили день хлопками разорвавшихся растяжек и мин.

Что-что, а империя воевать умела.

Борз помечал цели для пулемёта и жизни обрывались. Те, кто попытался бежать — погибли следом за воздушными дронами. Короткие пулемётные очереди вылетали из коричневой пелены острыми иглами и пронзали бегущих вспарывая бетон и землю у них под ногами. Искрили энергетические щиты, но не рассчитанные на несколько прямых попаданий из пулемёта они тухли, позволяя щёлкающей по воздуху смерти пробить мягкие людские тела.

Сержант разместил людей как надо. У каждого был свой сектор стрельбы и не было ни единой точки вблизи баррикады, где можно было укрыться.

А головняк к ней подошёл — слишком близко.

Все было кончено меньше чем за минуту. Треск выстрелов, стук пулемёта, хлопки растяжек и визг рикошетов. Отделение работало молча, так, словно отрабатывало очередную тренировку в виртуальной симуляции, закрепляя привитые через биотический блок навыки.

Никто не ожидал что первая стычка будет настолько… быстрой что ли? Думали будут отходить с боем огрызаясь и неся потери, а враг — просто закончился. Напряжение исчезло, люди затаились, ждали команды сержанта с толикой неверия поглядывая на состав группы — тот остался без изменений. Не было даже легкораненых.

Затем поступил приказ:

Доложил в штаб, скинул запись, приказано действовать на своё усмотрение. Моё решение… пока остаёмся. Нечего нам от всяких чертей сразу когти рвать…

После слов сержанта снайпер трижды повёл прицелом по периметру улицы и трижды нашёл недобитков. Ну или возможных недобитков. Прозвучали выстрелы. Затем в воздухе не осталось звуков кроме адской какофонии, доносящейся из центра.

Противник взял паузу, но совсем ненадолго…

Следующий прорыв на эту сторону моста походил на полноценный штурм. Из коричневой мглы вылетели банки смок-зарядов и хлопнули у баррикады. Не зная точного расположения своих врагов, азиаты решили для начала их ослепить, задымив специальным непроницаемым составом место побоища.

И у них это вышло.

Я слепой, контурный прицел не пробивает завесу. Ухожу выше, мне нужно время!

Изначально Борз не планировал подниматься на верхние этажи. В условиях нормальной видимости это увеличивает обозреваемую местность, а в реальности Приморьева — только уменьшает.

Но сейчас у него просто не было выбора.

Выскочив на лестницу, боец бросился по ступеням наверх. Спортивное, зрелое тело, без труда двигалось с максимальной скоростью и не испытывало проблем с отдышкой. Взлетев на три этажа выше, Борз услышал грохот и похолодел.

Жизни сержанта и связиста — оборвались.

От моста пришла смерть в виде японского меха, именуемого в простонародье шагоходом. В отличии от имперских моделей, японец был так напичкан электроникой, что без труда оставался зрячим там, где другие «слепли». Две компактные лапы несли его гладкое, защищённое плотными энергетическими щитами тело. Мощные имитаторы гравитации снимали нагрузку на грунт, и позволяли махине двигаться с поражающей воображение скоростью.

Он оказался перед баррикадой за те секунды, которые потребовались снайперу чтобы подняться выше. Обнаружил связиста и несколькими фугасными снарядами разметал и баррикаду, и находящихся за ней людей. Многократно ускорившись, рванулся дальше по улице, но из зоны задымления не вышел — управляющих мехом экипаж не искал смерти.

Пометил цель! Пулемётный расчёт работаем! Сбейте гаду щиты для контрольного!

В этот раз пулемётчик бил, не жалея патронов. Борз смотрел на меха сверху и молился чтобы тот его не заметил. Разорвать визуальный контакт, потерять из вида очертания механической громадины, означало — ослепить пулемёт. И поэтому снайпер продолжал рисковать, оставаясь на открытой точке.

Железное чудище заметалось по улице, но тщетно. Длинная пулемётная очередь держала его более чем хорошо. Энергетические пули лопались об щиты ослепительными вспышками, а плазменный боеприпас оставлял пламенные блямбы продолжающие тянуть энергию из тяжёлой батареи размещённой под слоями брони.

Мехводы быстро сообразили, что скрытый где-то дальше по улице пулемётчик не отпустит машину несмотря на всю её манёвренность. Остановили стального гиганта и развернули орудия по направлению летящего в них града пуль.

«Собаки! Накроют по направлению выстрелов!»

Ваня уходи! Меняй позицию! Резко!

Пулемётный расчёт не успел. Мех ударил по направлению приходящих по нему попаданий всем доступным ему арсеналом. Малые стрелковые орудия, расположенные по бортам кабины, исторгли из себя град выстрелов, с оглушительным шуршанием ушли в темноту затянувшего улицу смога две пары компактных ракет, а крупнокалиберная скорострельная пушка на одной из согнутых лап застучала отбойным молотом, словно вбивая своими фугасными снарядами гвозди в крышку гроба расчёта.

В глубине улицы, пятый этаж здания, где укрывалась штурмовая пехота — взорвался протуберанцем огня и бетонных осколков от попадания ракет. Фугасные снаряды выбили куски из фасада и избили его осколками. Некоторые из них, попадали внутрь помещений, и тогда звучали глухие взрывы, выбрасывающие на улицу разнообразный мусор и клубы пыли.

Интерфейс снайпера мигнул и выдал новые данные:

Иван Осирьев (рядовой) — статус гибель

Алексей Есташин (рядовой) — статус гибель

Борз скрипнул зубами и понял, что пора уходить. Но в этот момент его маркером воспользовался гранатомётчик. Выстрел из РРБЗ тонкой пламенной иглой ужалил меха с тыла, но не добился серьёзного результата. Несмотря на попадание, уязвимую точку поразить не удалось. Первый боевой компонент поразил щит, второй проник внутрь через получившуюся брешь, но попал на ребро внешней бронепластины и не сумел её пробить. Уж больно толста в этом месте была приведённая броня меха.

К удивлению снайпера, гранатомётному расчёту повезло больше, чем пулемётчикам. Они рванули вглубь помещений сразу после выстрела и тем самым спасли себе жизни. Под шипение компенсаторов нагрузки, стравливающих воздух, мех развернулся и обрушил в сторону их позиции свою ярость, но не зная точного расположения лишь без толку расстрелял ещё десяток снарядов.

Уже уходя с точки, Борз увидел, как по ту сторону непроницаемых дымов стягивается пехота.

Японцы перешли мост.