За горизонт

Глава 7

Связь с миром терялась по мере продвижения урагана. Всё больше адресов в сети становились недоступными. Боцман принёс из своей каюты большой планшет и включил на нём трансляцию из Минска, которую вели подростки с крыши многоэтажного дома.

– Минск чуть западнее Мурманска, считай, что ураган должен дойти почти одновременно.

Народ на мостике согласился с его выводом. На душе было скорбно, как на похоронах. Из того, что удалось увидеть в интернете раньше, команда поняла, что шансов выжить у родных, оставшихся на большой земле, очень мало. В мыслях они воспроизводили детали последнего разговора, пытаясь вспомнить, что было в них такого, что могло дать успокоение и надежду на то, что родные найдут способ пережить катастрофу.

– В горы надо, – вслух произнёс боцман собственные мысли. – В пещеры.

– Так не успеть уже, – ответили ему. – Если бы знали заранее.

– А подвалы разве не подойдут? – с надеждой спросил вахтенный. Видимо, его родные решили воспользоваться именно таким способом.

– Говорят, ветер несёт с собой влагу. Что, если начнёт топить?

Какой бы невероятной не казалась причина ветра, но возможность затопления в тысячах километров от берега океана виделась ещё более фантастической.

– Не начнёт, – уверенно пообещал Тухватян.

Хотелось ему верить.

– Лев, что с глубиной? – спросил капитан, желая вернуться к своим обязанностям.

– Растёт. Даже без карты глубин видно, что метров на пятьдесят глубже стало.

Васнецов плотно сжал губы и нахмурил лоб. На носу ледокола уже образовалась огромная ледяная шапка из наслаивающегося после прохождения каждой большой волны льда. Мороз быстро прихватывал его. С одной стороны лёд защищал надстройку судна от новых ударов, но с другой, шапка становилась всё больше и могла повлиять на остойчивость, заставляя нос ледокола после прохождения очередной большой волны погружаться всё глубже.

На мостик поднялись несколько человек из журналистской братии. Вид у них был взволнованный и даже напуганный.

– Капитан, – обратился один из них, бородатый мужчина, ещё несколько часов назад похожий на хипстера, а теперь всклокоченный и неухоженный, как бродяга. – Мы посовещались и решили, что у вас на корабле должны быть средства связи надёжнее, чем интернет. Вы можете нам рассказать, что происходит? Какова вероятность того, что этот непонятно откуда взявшийся ураган, настолько разрушителен?

Васнецов пробежался глазами по команде, ища жертву, которая ответила бы за него, но так и не нашёл.

– Достоверной информации нет и у меня. Несколько часов назад я получил письмо, пересланное от Росгидромета, на котором была схема распространения стихии. Данные по скорости ветра разнились, причём существенно, так что сказать вам точно о разрушительной силе я не смогу.

– Почему нет свежих новостей?

– Не знаю. Я могу строить догадки так же, как и вы. Я даже уверен, что у вас строить догадки получится лучше, чем у меня.

– Насколько хорошо защищён ледокол от подобных проблем? – спросила женщина в синем костюме со значком чилийского флага на лацкане.

– Достаточно хорошо. Борта судна рассчитаны на подобные нагрузки.

– Вы видели, по коридорам течёт вода? Что скажете о прочности надстройки?

– Не переживайте, вода своевременно откачивается насосами и отправляется за борт. Намерзающий лёд в носовой части служит отличной защитой от ударов следующих ледяных волн. И вообще, благодарите Бога, что вы сейчас находитесь здесь, а не на материке. Если у вас больше нет вопросов, то прошу закончить эту импровизированную пресс-конференцию. Я вас не прогоняю, поймите правильно, можете оставаться на мостике и наблюдать за работой сколько угодно, только не заставляйте меня выдумывать для вас ответы ради вашего успокоения. Идёт?

Журналисты смешались от такого прямого предложения.

– Ладно, – ответил за всех «хипстер» – мы останемся, кто пожелает.

Васнецов кивнул и отвернулся к окну. Ледяной океан непривычно колыхался. Капитан подавил в себе первые признаки морской болезни, думая, чем она вызвана – колыхающимся океаном или докучливыми журналистами?

– Я переключил планшет на телевизор, – сообщил боцман.

На большом экране телевизора загорелась картинка с телефона в довольно посредственном качестве. Однако большой экран давал и большее ощущение масштаба наступления грядущей стихии. На первый взгляд в городе всё было обычно. Вечерело. Закатное солнце часто попадало в экран, затеняя картинку. Оператор опускал камеру вниз, чтобы матрица скорее вернулась к нормальной светочувствительности.

На улицах Минска было суетно. Дороги забиты машинами и спешащими людьми. У кого-то на крыше зазвонил телефон. Камера показала светлоголового подростка.

– Нет, мам, я не пойду в подвал… у нас трансляция, мы хотим всё заснять… ладно, не кричи, всё, давай, – подросток отключил телефон и улыбнулся в камеру.

– Мамка звала домой? – усмехнулся оператор.

– Ага. Они с батей туда уже полдома перетащили, осталось только меня забрать.

– Взрослые такие скучные, – произнёс девчачий голос за кадром, камера перескочила на девушку в белой майке и джинсах – они только о доме и думают.

– Мы сами такими станем.

– Если только нас не сдует с крыши.

– Я что-то не верю в то, что ветер такой могучий. Эти блогеры, они специально изображают для кликбейта.

– Смотрите, смотрите! – раздался взволнованный голос. – На солнце смотрите!

Камера перескочила на солнце и изображение в кадре, кроме самого солнца мгновенно потемнело. Оранжевый круг гулял по экрану телевизора, из-за чего причины волнения подростков были совсем непонятны. Наконец, оператор понял, что снимать солнце бесполезно. Он отвёл камеру чуть в сторону от него. Изображение просветлело.

На границе с солнечным диском появился фиолетовый ореол, выглядящий абсолютно неестественно. Цвет был совершенно неприродным, ненатуральным. Оператор сделал несколько кадров в режиме фотоаппарата. Подростки притихли, из-за чего шум машин снизу стал слышен намного лучше. Сигналы клаксонов не прекращались. Испуганные люди панически бежали из каменной ловушки, надеясь пересидеть ураган в сельской местности.

Журналисты облепили пространство вокруг телевизора. Некоторые ещё умудрялись переснимать на свои телефоны происходящее на экране, будто надеялись использовать эти кадры в своей работе.

– Сеня, поставь телефон на штатив, что ты им машешь, как джедай какой-то, – посоветовали оператору товарищи.

Картинка задёргалась, показала ноги, затем лицо подростка, примащивающего телефон на штатив.

– Готово, – сообщил оператор.

Изображение замерло, нацелившись на красный горизонт.

– Вот будет засада, если мы будем ждать, а ураган так до нас и не дойдёт, – сообщил девчачий голос.

– Да, это будет самая дурацкая трансляция. Мы долго ждали, ждали и не дождались.

– Поэтому у хорошего блогера сюжет с ветром снят заранее, – ответил уже знакомый голос оператора, – нужно его просто включить в подходящий момент.

– У тебя есть?

– Нету. Я же в спешке собирался.

– А давайте сделаем сами. Будем сильно дуть и разбрасывать мусор.

– Это будет ещё хуже.

– Надо пива было взять, веселее было бы.

– Да, чтобы у нас навсегда ключ от крыши отобрали. Сидите на сухую или отправляйтесь в подвал, как крысы, пережидать веселье в безопасности.

– Ой, ну всё, мальчишки, давайте без серьёзных разговоров. У меня есть театральный бинокль, у мамки стырила.

Девушка на мгновение появилась в кадре с биноклем, глядя в сторону заката.

– А мне кажется, я что-то вижу, – произнесла она неуверенно.

– Дай мне посмотреть.

Происходящее на крыше оставалось за кадром.

– Да, парни, я вижу тёмную полосу на горизонте.

– Врёшь! Это у тебя от напряжения глюки начались. Дай я посмотрю.

– Ну?

– Да, как будто есть что-то.

– Ну, всё, расходимся, мы увидели самое главное, неясную тёмную полоску на горизонте, это будет сенсацией.

За кадром раздался смех.

– Ой, я что-то оглох, – признался оператор, – уши заложило.

– Да? А я думала это только у меня, – призналась девушка. – Неприятное ощущение.

– Давление падает, – прокомментировал кто-то из журналистов, понимающий русский язык.

– Ого, а полоса-то растёт!

Тёмный фронт приближающегося урагана показался над крышами типовых многоэтажек города. Журналисты и команда судна, знающие, чего ждать от него, волновались сильнее белорусских подростков.

– Выходит, не зря сидели, – довольно произнёс оператор.

– Как быстро приближается.

Тёмная стена росла вверх, и вскоре подпёрла садящееся солнце, отблеск которого кровяной нитью растёкся по кромке наступающего урагана. Выглядело это пугающе и торжественно одновременно. Это точно было не рядовое природное явление, увидеть которое стоило. Солнце пряталось во тьме, поглощающей свет, и вдруг оно пропало совсем, и только красная корона из лучей, расходящихся в месте его исчезновения, не давала миру полностью погрузиться во мрак.

Подростки, заворожённые грандиозным явлением, замолкли. В окнах домов зажёгся свет. По улицам разбежались ручейки освещения. Машины, забившие улицы до отказа, превратились в световой поток.

– Дождались.

– Может, слезем с крыши? – предложил кто-то из подростков.

– Трусишь?

– Есть немного.

– Сиди здесь, второго шанса увидеть у тебя не будет.

Стена выросла во весь экран. На её тёмном фоне были видны только освещённые контуры крыш. Лязгнула металлическая дверь.

– Струсил. Ссыкло, – с усмешкой произнесла девушка.

– К мамке в подвал.

Раздался непонятный щелчок.

– Блин, зажигалка взорвалась прямо в кармане. Чёрт, ногу жжёт холодом.

– Почему она взорвалась?

– Почём знаю? Дешёвая китайская потому что.

На экране в это время появились первые признаки начинающейся стихии. Антенны на крышах домов пришли в движение.

– Ветерок подул. Придерживай штатив, чтобы телефон не упал.

– Уже держу.

Так же, как и в случае с немецкой метеостанцией, с каждой секундой стал нарастать свист ветра.

– Вот это да! Вот это сила! – сквозь свист ветра громко кричал парень.

Оператор был вынужден снова взять фотоаппарат в руки, чтобы тот не упал. Он направил его на улицы, показывая, как ветер гонит по ним пыль и мусор, заслоняющий свет фонарей. Затем он перевёл камеру на друзей. Ветер трепал их одежду и волосы. Девушка открыла рот, показывая, как его раздувает потоками.

Спустя несколько секунд им пришлось держаться за металлические перила. Камера выхватила улицу, показывая тусклый свет потока машин. Раздался звук бьющегося стекла.

– Надо уходить! – прокричала в камеру девушка, пропустившая арматуру перил под локтями. В её глазах горел неподдельный страх.

– Если я отцеплюсь, меня унесёт! – прокричал ей в ответ оператор.

– Что делать? Я долго не выдержу!

– Крепись!

Кажется, оператор тоже перехватился локтями, чтобы осталось больше сил удерживаться. Телефон снимал его лицо, по которому бегали складки кожи из-за бьющего в него ветра.

– Мы зря здесь остались, – признался он. – Надо было уходить.

– Ааааааай! – раздался быстро удалившийся крик.

– Лера! – крикнул оператор, – Лерку унесло, – прокричал он уже на камеру.

Ветер срывал его крик. В лицо подростку что-то попало, прямо в скулу. Он вскрикнул. Выступила кровь, которую тут же согнал ветер.

– Чёрт, как больно! – оператор зажмурился.

Он ослабил одну руку, чтобы вытереть кровь с разбитого лица, как в него что-то ударило второй раз. На этот раз в область щеки, с другой стороны лица. Парень закричал. Рвана была серьёзнее, чем в первом случае. Ветер раздул щёки во время крика, продувая рану насквозь. Видимо от шока, оператор ослабил руку, чтобы потрогать рану, чего делать совсем не следовало. Его оторвало от перил, и съёмка сразу прекратилась.

Репортаж вызвал шок и оцепенение среди всех присутствующих на мостике. На их глазах произошло страшное событие, в котором от забавы до смерти прошло всего несколько минут. Катастрофа казалась пугающе неизбежной, неотвратимой. Репортаж заставил проникнуться ею, прочувствовать момент от весёлого безрассудного ожидания до понимания смертельной опасности затеи.

Васнецов посмотрел на часы. До Мурманска ветру оставались считанные минуты. Он решил, что ему хочется увидеть Люси в последний миг жизни. Нажать кнопку вызова видеозвонка он не успел, Люси позвонила сама. Васнецов быстрым шагом ушёл в дальнюю часть мостика, где никого не было.

– Серёжа, а что за паника на улице? Я опять что-то пропустила? У нас война? – задала Люси скороговоркой вопросы. – В интернете ничего внятного.

– А-м, Люсь, Люд, Люсь, привет, – Васнецов не мог определиться, как надо обратиться к ней в такой решающий момент. – Слушай, сейчас в мире бушует сильный ураган и скоро он дойдёт и до Мурманска.

– Ураган? Ты серьёзно? Вся паника из-за какого-то урагана?

– Почему бы и нет, у тебя же бывает паника из-за того, что тональный крем не вовремя закончился, а это не так страшно, как ураган.

– Ты мне серьёзно скажи, капитан дальнего плавания, почему люди бегут куда-то? – лицо Люси осветило жёлтым светом, как от уличного фонаря. – Серьёзные такие.

– Бежать бессмысленно, времени не осталось, да и некуда, – обречённо произнёс капитан.

Люси внимательно посмотрела в экран.

– Я тебе говорила, что алкоголь может вызывать депрессию.

– Я же не пью.

– А я тебе не верю. У вас там бар, девки, танцы, а ты такой видный из себя, капитан.

– Это у нас с тобой был бар, алкоголь, танцы и девки, а здесь работа и очень большая ответственность.

– А, не знаю, говори, что хочешь, – отмахнулась Люси.

Васнецов увидел, что у неё потекли из носа две струйки крови и понял, что времени осталось совсем мало.

– Люд, Люсь, Люд, – он остановился на её нормальном имени, посчитав, что живущая в Люси Люда больше заслуживает его внимания. Подруга посмотрела на него подозрительно, – Люд, у тебя кровь из носа.

Она провела рукой и удивлённо уставилась на смазанный след крови на ней.

– Атмосферное давление перед ураганом сильно падает, сосуды лопаются, – пояснил Васнецов. – У тебя около минуты.

Люси впала в ступор на несколько секунд. Когда она вышла из него, то сразу бросилась к окну, потом пробежала до телевизора, на котором светился синий экран и надпись, извещающая о потере сигнала.

– Ты что, не врёшь? – спросила она с надеждой на обратный ответ.

– Не вру, Люд. Я не знаю, что говорят в такой момент, человеку, который… я не знаю, что сказать. Прости меня, если я тебя чем-то обидел.

– Ты что несёшь, Васнецов! На улице же нормальная погода. Ой, а это что?

Сергей увидел расширившиеся от страха глаза Люси.

– Люд, у тебя есть ещё время успеть…

– Что ты сказал? Что успеть? – она будто просто повторила вопрос рефлекторно, находясь в тисках ужаса.

Стёкла брызнули внутрь комнаты, раздался крик и экран потемнел. Связь прервалась.

– Успеть сделать последнее селфи, – прошептал Васнецов.

На самом деле он хотел, чтобы она тоже попросила у него прощения, не называя причину. Они оба знали, что их отношения были неискренними и выгодными только в свете представления себя перед другими в обществе. Перед смертью, когда смысл в них терялся, признаться и простить друг друга виделось ему как правильное решение, очищающее душу.

Васнецов почувствовал взгляды в спину и не спешил оборачиваться. Этот момент жизни был только его, и надо было пережить в тишине, никому ничего не объясняя. Несмотря на поверхностные отношения с подругой, в душе появилась боль от её ухода. Представляя её, он видел не созданный ею образ успешной девушки, а ту, которую видел по утрам, неубранную, не накрашенную, стесняющуюся своего вида Людку.

– Капитан, Сергей, волна, – боцман пытался скрыть волнение по поводу её приближения, чтобы не распугать журналистов, но у него ничего не получилось.

Пишущая братия бросилась к окнам капитанского мостика, чтобы воочию наблюдать приближение волны. На фоне ночного полярного неба ледяным валом дыбилась поверхность океана. Острые кромки льда, оказывающиеся на пике волны, преломляли закатный свет в пугающие красные отблески.

Волна была больше предыдущей, капитан видел это отчётливо.

– Капитан, у волны меняется угол. Она немного сместилась на запад, – сообщил вахтенный Перепечка.

– Доворачивай рули, – приказал капитан.

Судно едва заметно двинуло носом. Васнецов по громкой сообщил на весь корабль о приближении волны, попросив отойти от носовой стороны и быть начеку. Он не боялся, что волна может потопить судно, но ледяные глыбы, берущие на таран не приспособленную к тому надстройку корабля, могли наделать немало бед.

Помимо волны люди ждали ещё и приближения урагана. «Север» находился чуть восточнее долготы Мурманска, и от приближения фронта его могли отделять считанные минуты. Однако на западе, откуда наступал ураган, небо оставалось таким же, как и прежде. Под руку Васнецову подвернулся Спанидис. На лице журналиста было выражение большой печали.

– Что-то страшное происходит в мире, – глядя на приближающий вал, произнёс капитан.

– Согласен. Объяснения этому я не вижу, как ни пытаюсь увязать разные факты, – он замолк на секунду. – Ваша жена звонила?

– Да, почти, мы не были в браке.

– Она попала под ураган? – спросил Спанидис не совсем уверенный в том, что правильно понял разговор капитана с Люси.

– Несколько минут назад. У нас квартира в Мурманске.

– Соболезную.

– Спасибо. И я вам.

– Спасибо, капитан.

– Джим, а вы не знаете, почему ураган, который должен был бы дойти и до этих мест, всё никак сюда не дойдёт? Кроме этих волн, я не вижу других признаков катастрофы.

– Я могу только предполагать, что его сила ближе к полюсам падает. Обычная физика. Чем ближе к центру вращения колеса, тем ниже скорость. Из тех данных, что мы получили, выходит, что ураган двигается строго параллельно экватору. Необычно для природного явления, но и мы не боги, чтобы знать о них всё. Надо как-то увязать некоторые необычные факты – ионизацию воздуха, падение атмосферного давления, чтобы понять, что заставляет воздух разгоняться до таких скоростей и в таком направлении. Причина здесь явно кроется не в разности температур. Нет, причина ветра иная, и как мне кажется, она лежит не на поверхности планеты, а под ней.

– Вы думаете, что под литосферой что-то происходит в жидкой магме?

– Да, просто уверен в этом.

Васнецов согласился с выводами журналиста научного издания.

– Интересно, это надолго?

– Может оказаться, что и навсегда. Если в движение пришли такие силы, то может оказаться, что процесс этот космический, длящийся тысячелетия.

– Нет, Джим, такого нам не надо. Этот ветер погубит всё живое.

– Одних погубит, но появятся другие, приспособленные жить в условиях урагана.

– Держитесь Джим, сейчас здорово качнёт.

Ледяной вал приблизился. Грохот бьющихся льдин проникал сквозь стены корабля, нагоняя страх. Ледокол пошёл вверх, на волну. Он карабкался на неё дольше обычного, а потом устремился вниз. Огромные льдины обрушились на нос, скрыв его полностью. Васнецова продрал холодок и на голове зашевелились волосы. На мгновение ему показалось, что у судна не хватит подъёмной силы, чтобы одолеть груз многотонных льдин. Пережив несколько тяжёлых секунд, «Север» пошёл вверх. Оставшийся на носу лёд устремился к надстройке.

Мощный удар сотряс её. Где-то внизу раздался хруст ломаемых стен, а прямо перед капитаном лопнуло стекло. Часть журналистов закричала, а часть бросилась вниз. Капитан тоже решил, что ему важнее быть там, где судно получило повреждения. Он оставил за себя старшего помощника, а сам кинулся по лестнице вниз.

На уровне палубы рваными краями внутрь зияли огромные дыры, в которые затекала морская вода. К счастью, её было немного, только та, что попала сюда вместе со льдом. Льдины, пробившие дыры, к тому времени скатились за борт.

Все, как гости судна, так и команда, без приказания, бросились устранять последствия удара. Васнецов заметил среди работающих мастера АППУ (атомной паропроизводящей установки) Телегина.

– Ты в свободной? – уточнил капитан, имея в виду смену.

– Ну, да, – ответил Телегин, ибо иного варианта оказаться здесь у него не могло быть.

– В машинном всё в порядке?

– Да что ему будет, всё в рабочем режиме.

– Я хотел узнать, вода никуда не идёт?

– Нет, вроде нет. Только по лестнице и ту уже откачали. Долго этот шторм будет продолжаться?

Вопрос машиниста услышали многие, люди повернулись к капитану, ожидая ответа. Васнецов одарил работника красноречивым взглядом. Тому осталось только смущённо пожать плечами.

– Я не в курсе, – честно признался капитан. – Наземные службы не отвечают, вы и сами прекрасно знаете, что творится на материке. Мы остались сами по себе, и бороться со стихией будем по своему разумению. Вы, журналисты, наверняка знаете больше меня о том, где можно накопать информацию о масштабах катастрофы. Пока интернет ещё существует, попробуйте разузнать. Я считаю, лучше знать правду, чем тешить себя напрасными надеждами.

– Приближается новая волна, – произнесли динамики.

На этот раз перерыв между высокими волнами оказался совсем небольшим.

– Уходите отсюда все! – громко распорядился Васнецов. – Больше нет смысла заделывать дыры. Закрывайте каюты и не открывайте больше. Удаляйте только воду, которая пойдёт из кают.

Его приказание повторили несколько раз, чтобы в каютах перед ударом никого не осталось. Раскрасневшаяся, растрёпанная Маарика с рюкзаком за спиной и сумкой в руках, выбежала в коридор и ткнулась в Васнецова, спешащего на мостик.

– Ой, извините, капитан, мои вещи были как раз в каюте, в которую ударил лёд. Собрала самое необходимое, остальное всё промокло, – она подняла сумку, чтобы продемонстрировать её, и капитан заметил, как тряслись её руки под тяжестью.

Васнецов без лишних слов выхватил сумку из её рук.

– Идёмте, я отведу вас в свою каюту. У меня есть утюг и сушилка, если надо что-то просушить.

– Надо, – призналась журналистка. – Но мне очень неловко.

– В нашей ситуации испытывать неловкость – это дар судьбы. Я дрожу от страха перед неизвестностью и больше ни о чём не могу думать.

– По вам не скажешь, – Маарика засеменила за капитаном, идущим размашистым шагом. – Вы выглядите, как обычно.

– Обычно у меня в ботинках так громко не хлюпает, – нашёл в себе силы пошутить капитан.

Его ботинки набрали воды и при каждом шаге издавали соответствующий «хлюп». Маарика засмеялась. Они быстро добрались до капитанской каюты. Васнецов открыл её, пропустил девушку вперёд, зашёл следом и быстро ввёл её в курс дела.

– Вот утюг, вот розетка, в душе сушилка. Пользуйся.

– Спасибо вам, капитан. Как только я высушу вещи, обязательно переберусь к кому-нибудь из коллег.

– Можете звать меня по имени, Сергей. А уходить не спешите, ещё неизвестно, когда я смогу вернуться сюда.

Капитан не стал ждать, что ему ответит Маарика, развернулся и спешно направился на мостик. Он успел туда как раз перед самой волной. Нос ледокола вспорол лёд и пошёл наверх. Обтекающие борта глыбы бились о них, разнося по судну пугающий грохот. «Север» забрался на волну. С высоты капитанского мостика на мгновение открылся вид на следующий вал, идущий с интервалом в несколько миль. Ледокол пошёл вниз, черпнул порцию льда, устремившуюся к надстройке. Через десяток секунд раздался удар. Мостик затрясся под его силой.

Глядя на стремительно приближающийся очередной вал, капитан понял, что бежать вниз и узнавать масштаб повреждений не имеет смысла. Больше ничего предпринять не получится. Стихия перешла на новый уровень.

Команда зароптала.

– Надстройку разнесёт, как будем ориентироваться?

– А что, если вода пойдёт в машинные отсеки?

– Мне кажется, что волны стали ещё выше.

– Мужики, прекратите панику. Она ещё хуже, чем шторм, – остановил ненужные разговоры Васнецов. – Не вечно же ему продолжаться, – произнёс он, хотя на ум пришла фраза, произнесённая Спанидисом, насчёт тысячелетних циклов.

Опасность разрушения надстройки вместе с мостиком и органами управления ледоколом была вполне вероятной. Если шторм не прекратится в течение нескольких часов, льды доведут работу до конца, лишив судно манёвра. Рулями ещё можно было управлять из машинного отделения в корме, но при ориентации вслепую можно было поставить судно бортом к направлению волны или наскочить на камни. Хотя последнее было маловероятно. Глубина росла, что тоже вызывало определённый страх перед силой стихии.

– Ничего себе! – эмоционально произнёс Перепечка.

Капитан выбрался из невесёлых мыслей и посмотрел на приближающуюся волну. Она была заметно выше и круче предыдущей, похожая на надвигающуюся стену. Настоящее цунами, усиленное льдом. Васнецов понял, что сейчас ему надо решить, покидать команде мостик или нет. Ледокол мог не вскарабкаться на такую волну, а поднырнуть под неё, получив сверху удар многотонными льдинами.

– Так, мужики, идите назад, в каюты или даже в машинное, я останусь у штурвала, – капитан окинул взглядом команду, надеясь на понимание.

– И я тоже? – переспросил вахтенный Перепечка.

– И ты. Идите. Как проскочим волну, возвращайтесь. У вас меньше минуты, спешите.

– Я никуда не пойду, – ответил боцман. – Семья у меня скорее всего, погибла, зачем я буду спасать себя.

– Я тоже останусь, – Тухватян широко расставил ноги, изображая из себя человека, готового к любым событиям.

Остальные члены команды, поддавшись общему, настроению тоже решили остаться. Необходимости в таком героизме не было, но капитану стало приятно, что вокруг него собрались отнюдь не трусы. Правда, Льва Перепечку, как слишком молодого, чтобы умирать, уговорили покинуть мостик.

Вал двигался навстречу ледоколу в полной тишине, нарушаемой только сигналами на приборной панели и отдалённым грохотом машин, приводящих судно в движение. На мостике никто не проронил ни слова. Волнение и тревога окутывали каждого члена команды, взирающего на мощь приближающейся стихии.

Звонок телефона раздался в напряжённой тишине, как выстрел.

– Чёрт! – Тухватян вздрогнул и полез в карман.

Он приложил трубу к уху. Глаза его мгновенно стали влажными, но в них светилась радость.

– Маша! Маша! У меня всё хорошо! У нас штормит немного. А как у вас? Что? Уходите из квартиры, это опасно. Ураган очень сильный, ломает дома, я по интернету видел. Бери детей и в подвал. Быстрее, у вас мало времени. Всё, давай, целую, – его голос дрогнул в самом конце.

Тухватян убрал телефон в карман и выдохнул. По всему было видно, что новость о живой семье придала ему сил и хорошего настроения. На волну он смотрел уже без прежней фатальной обречённости.

– Где они у тебя? – спросил Васнецов.

– В Саратове, у тёщи, – ответил старший помощник, едва скрывая счастливую улыбку. – У мамы.

Многие в этот момент испытали укол зависти к счастью Артура. Их семьи уже попали под разгул стихии и никак не отвечали ни на звонки, ни на мессенджеры, что с большой вероятностью давало основания считать их погибшими.

Шум нарастал. Высокая волна ломала лёд с пушечным грохотом, заставляя звонко стучать друг о друга треснувшие стёкла на мостике. Огромный ледокол больше не воспринимался таковым на фоне её размеров. Он казался шлюпкой, на которой можно плавать только вдоль берега и в хорошую погоду.

Колени у Васнецова задрожали, ладони сделались влажными.

– Мужики, последний раз приказываю, уходите с мостика.

Никто не шелохнулся. Кажется, его даже не услышали. Мрачное и могучее зрелище гипнотизировало своей разрушительной силой. Волна скрыла солнечный свет, погрузив судно в тень. В неровных краях волны, ощетинившихся поломанным льдом, словно разряды молний играли отблески солнца. Мир в этот момент изменился до неузнаваемости. Всё вокруг выглядело и звучало, как проходная в ад.

Ледокол начал задирать нос. Ход был самый полный, хотя рука капитана рефлекторно тянулась добавить ещё. Прямо перед кораблём выросла стена изо льда, в разрывах которого темнела вода. По бортам заскрежетало и забухало. Удары были такой силы, что сотрясали пол под ногами. Васнецов, не отрываясь, смотрел вперёд, мысленно подгоняя судно. Так же, наверное, делал и каждый член экипажа, молясь, чтобы кораблю хватило хода взобраться на волну.

Сопротивление льда не позволило ему этого сделать. «Север» замер и принялся крениться на левый борт. Волна в этот момент, грохоча, накатывалась на судно. Капитан успел ухватиться за край стола, чтобы удержаться. Ещё более тёмная тень легла на судно и сразу же вслед за ней на палубу и надстройку сверху обрушились тысячи тонн льда и воды.

Команда бросилась к дверям в тот момент, когда окна брызнули во все стороны под опускающимся потолком. Корабль завыл сгибающимися силовыми конструкциями под массой льда. На мостик хлынула ледяная вода, а буквально через секунду его взяла на таран огромная льдина. Сергей увидел её в последний момент и ничего не успел сделать. Его ударило и поволокло к стене. Через несколько секунд он потерял сознание.