Глава 23
Глория заметалась. Её одновременно пугал и отчим, направивший винтовку в их сторону, и сестра, которая могла оказаться совсем не сестрой, а кем-то потусторонним из страшных историй Брайана. Кейт вцепилась в руку Матвея, совсем не замечая этого. Страх неизбежной смерти парализовал её. Даже стая койотов, напавшая на неё, не была так страшна, как отчим в гневе. Она знала, что он её уже приговорил.
По остановившемуся взгляду Кейт Матвей понял, что она не в себе от страха, и попытался что-нибудь придумать. Под дулом автомата голова совсем не работала. Адреналин стучал в виски и подбивал на слишком прямолинейные действия. Однако воспитанное после катастрофы хладнокровие позволило Матвею держать себя в руках, не показывая видом ответной агрессии.
У борта шлюпки стоял бесполезный «Калашников». Отчим Кейт не видел его.
– Кейт, сколько патронов осталось в оружии твоего отчима? – спросил Матвей.
Девушка ответила не сразу. Она рефлекторно ухватилась за сестру, пытавшуюся перелезть через борт.
– Дурочка, это я, твоя сестра. Не уходи, Брайан убьёт тебя. И меня.
– Выбирайтесь, живо! – скомандовал отчим.
Кажется, ему приглянулась шлюпка. Он даже опустил ствол, разглядывая спасательное плавсредство. Глория дёрнулась вперёд, Кейт подалась за ней. В этот момент Матвей, не вызывая подозрения тоже нагнулся, схватил автомат и направил его в грудь Брайану. Отчим не ожидал такого исхода. На его лице отразилась неуверенность. Это чувство требовалось дожимать и отплывать, пока он не пришёл в себя.
– Кейт, греби, – приказал Матвей, перебираясь к носовой части шлюпки, чтобы прикрыть собой сестёр. – Бросай оружие! – крикнул он Брайану.
Мужчина изменился в лице ещё сильнее, услышав русскую речь.
– Ты не американец? – спросил он.
– Нет! Сейчас нет американцев и нет русских, остались нормальные и идиоты. Ты выбрал не ту сторону, мужик. У тебя нет будущего, и у этих девушек с тобой его тоже нет. Иди домой, иначе…
Матвей приставил приклад к плечу, взяв под обрез прицела голову Брайана. Он сожалел, что в магазине не осталось патронов. Совесть его молчала при мысли открыть огонь. Он так прикипел к мысли, что Кейт – его семья и будущее, что не позволил бы никому покуситься на его мечту. Возможно, решительность во взгляде Матвея заставила Брайана потерять уверенность в себе.
Он точно не готов был жертвовать собой. Созданная им нездоровая ячейка общества, держащаяся на его диктате, была ему интересна, пока он был жив сам. Ему было плевать, что с ней станет без него. Погибать он не собирался, потому Матвею и удался его блеф. Брайан опустил оружие.
– Не будет вам покоя нигде, – пригрозил он в своей манере.
– Не твоё дело! – выкрикнула очухавшаяся за спиной Матвея Кейт. – Я бы и мать от тебя забрала, да поздно уже, сломал ты её.
Отчим ухмыльнулся. Глаза его выражали ярость. Он был близок к безумию. Матвей понял это и попросил сестёр налечь на вёсла, держа Брайана на прицеле.
– Ты мне ответила, сколько у него патронов в автомате? – переспросил Матвей.
– Я не знаю, – призналась Кейт.
– Один, – произнесла Глория. – Он потратил много на койотов, когда искал тебя. Оставил один и сказал, что это на крайний случай.
– Крайнее некуда, – подумал вслух Матвей.
Они отошли от берега метров на двести. Выбрались из спокойной бухты на большую волну. Брайан не уходил, чего-то ждал.
– Что ему нужно? – заволновалась Кейт.
– Ждёт, когда нас нечистые потопят, – пошутил Матвей, почувствовав себя в относительной безопасности.
Брайан прилёг за камни и выставил винтовку, будто собирался стрелять из положения лёжа.
– Он целится, – испугалась Кейт.
– На дно, живо! – Матвей поднял со дна шлюпки все вещи.
Кейт схватила сестру и упала с ней вниз. Осадка шлюпки позволяла находиться чуть ниже уровня воды и надеяться на то, что пуля, если шлёпнется в воду перед ней, потеряет часть энергии и не убьёт в случае попадания.
– Матвей, падай к нам! – взмолилась, испугавшись за его судьбу, Кейт.
Он не собирался этого делать, желая скорее удалиться на большое расстояние. Матвей мощно работал дюралевым веслом, отчего лодка вертелась, как юла. Над камнями сверкнула вспышка и в тот же миг в борт лодки ударила пуля. Матвей вскрикнул и схватился за ногу. Из штанины потекла кровь. Кейт кинулась к нему, но Матвей её остановил.
– Ерунда, смотри, он нам дыру в борту сделал.
Из маленькой дырки в левом борту тонкой струёй била вода.
– Глория, заткни её пальцем, а я пока придумаю из чего сострогать чопик.
Матвей погрозил автоматом в сторону берега. Брайан, не выпрямляясь, исчез за камнями, будто уполз.
– Больно? – Кейт уже резала на лоскуты первую попавшуюся под руку тряпку.
– Начинает болеть и жечь, онемение проходит.
Матвей аккуратно задрал штанину чуть выше раны. Дырка, сочившаяся кровью, была одна. Пуля застряла в мягких тканях голени.
– Перед тем, как мотать рану, надо вынуть пулю, – Матвей предположил, что инородный предмет может вызвать воспаление раны.
– Как это сделать? Рана маленькая и тебе будет очень больно, – глаза Кейт набрались влагой из-за сочувствия Матвею.
Она подтёрла сворачивающуюся кровь и сполоснула тряпку в воде, появившуюся на дне шлюпки.
– Ладно, давай замотаем, пока я не устраню течь. Отплывём подальше, чтобы ваш родственник не забросал нас камнями или не решил догнать на плоту.
– Он нам не родственник, – буркнула Глория.
– И у него нет плота. Он рыбачит с берега. У него водобоязнь.
– Ясно, симптомы, как у человека во время бешенства, – Матвей случайно вспомнил про это.
Сёстры не поняли его шутку, потому что никогда не слышали об этой болезни.
– Он всегда боится воды, даже когда бывает спокойным.
– Ладно, Бог с ним. Кейт, садись на одну сторону, я на другую и будем грести к моему острову.
Вдвоём лодка управлялась проще, и толку было намного больше. Спустя час они подошли к противоположному от материка берегу острова. Матвей чувствовал, что боль усиливается, пульсируя вокруг раны. Превозмогая её, он выбрался на берег, стараясь не мочить рану. Срезал ствол какого-то кустарника и вернулся назад. Обтесал от коры и отрезал чурку длиной с палец.
– Отпусти, примерюсь, – попросил он Глорию, до сих пор затыкающую пулевое отверстие в борту пальцем.
– Спасибо. Палец уже онемел, – она убрала его, и вода снова потекла внутрь.
Матвей приставил деревяшку к отверстию, чтобы получить представление о размере клина.
– Держи, – приказал Матвей девушке снова.
– Ох, – скуксилась она.
– Отдохни, я сама подержу, – сжалилась над сестрой Кейт. – Глория, если ты хочешь есть, открой ту сумку.
Глаза сестры заблестели. Она полезла в сумку и сразу же начала издавать радостные возгласы.
– А я, признаться, думала, что еды у вас с собой не будет. Если вы нечистые, как говорил Брайан, то она вам ни к чему, а если вы люди, как я, то откуда ей у вас взяться. Сами, наверное, не доедаете.
– Так, сестра, бросай эти дурацкие разговоры про чистых и нечистых. Мы на другой территории, где представления Брайана не работают. Я нормальная и Матвей нормальный, и ты теперь будешь нормальной, еды у нас наготовлено впрок, а всё потому, что Матвей не ограничивает себя никакими выдуманными представлениями о мире. И я научилась у него этому.
Глория вынула из сумки рыбный рулет, состоящий из слоёв вяленой рыбы и ферментированных водорослей, туго стянутый верёвкой. Понюхала его, подозрительно посмотрела на сестру, потом на Матвея, с улыбкой взирающего на Глорию. Попыталась откусить, но ей мешала верёвка.
– Его лучше не кусать, чтобы портится не начал. Размотай край верёвки, отрежь себе, сколько надо и снова стяни. – Посоветовал Матвей.
– Ага, ладно, – Глория начала неловко развязывать верёвку. – Странно пахнет, как будто чуть-чуть протухло.
– Мясо вялилось на солнце. Прежде чем оно подсохло, микробы успели в нём немного покормиться. От этого оно стало чуточку мягче, что совсем никак не влияет на мягкость стула.
– Чего? – не поняла Глория, прекратив борьбу с узлами.
– Расстройства не будет, – пояснила Кейт. – Проверено, – она постучала себя по животу.
Наконец Глория победила узел, отмотала верёвку и отрезала себе небольшой кусочек длиной в два пальца. Осторожно надкусила его и принялась жевать, прислушиваясь к сигналам вкусовых рецепторов. Взгляд её из подозрительно-осторожного превращался в удивлённо-восторженный.
– А вкусно, – довольно произнесла она, и забросила в рот оставшийся кусок.
Кейт, умиляясь сестре, взяла за руку Матвея. Её взгляд выражал безмерную благодарность за поступок, ради которого ему пришлось пролить кровь. Матвей улыбнулся и подмигнул Кейт.
– Отпускай, – попросил он.
Кейт убрала палец с отверстия. Матвей воткнул в неё деревянный чопик и забил его рукоятью ножа. Вода из-под него почти не сочилась.
– Сейчас разбухнет и вода совсем остановится, – пообещал он.
Матвей тяжело переставил раненую ногу. Сел поудобнее и снова задрал штанину. Лоскут потемнел от крови. Матвей взял в руки автомат и ребром ладони выбил из-под ствола шомпол. Кейт и Глория смотрели на его действия с полным непониманием.
– Зачем тебе это? – спросила старшая сестра.
– Сейчас увидишь.
Матвей разжёг примитивную жировую лампу и прогрел на ней одну сторону шомпола. Затем размотал повязку на ране.
– Я хочу проверить, как глубоко сидит пуля.
– Этим? – изумилась Кейт.
– А чем ещё? Мы же не в хирургическом отделении районной больницы, – он любил использовать шутки про прошлую жизнь, непонятные тем, кто родился после катастрофы.
Матвей выдохнул и вставил шомпол в рану. Железо уже немного остыло, кровь на нём не шипела, но чувствительные ткани всё равно обжигало. На лбу Матвея бисеринками выступил пот. В рану зашло сантиметров пять шомпола, прежде чем раздался характерный звук металла о металл. Матвей приложил палец в месте соприкосновения шомпола с раной, затем вынул шомпол.
– Вот какая глубина, – показал он на потемневшем от крови шомполе.
Его самого даже колыхнуло после пережитой боли.
– Ты побледнел, – испугалась Кейт. – Тебе не стоит сейчас лезть в рану, Матвей. Мне кажется, ты не выдержишь.
Ему и самому начало так казаться. Он с трудом сдерживался, чтобы просунуть шомпол в рану, а манипуляции в ней предметами, в попытках зацепить пулю, он не выдержал бы точно.
– Ладно, давай подождём немного. Может края зарубцуются и не так больно будет, – от идеи отложить операцию стало легче.
В руках появилась сила, а на душе уверенность, что наступило время отправляться в путь. Всё плохое осталось на берегу. Впереди ждала радость возвращения в родной посёлок с женой, встреча с родителями и друзьями. Приятное чувство даже на время обезболило рану.
Когда берег острова скрылся за горизонтом, девушкам стало не по себе от бескрайней воды. Волны пугали их. Им казалось, что водная стихия слишком зыбкая для долгих путешествий. Приступы морской болезни первой начались у Глории, затем и у Кейт. Обе сестры, перегнувшись через борт, конвульсивно расставались с содержимым своих желудков.
Матвей подгребал одним веслом, поочерёдно перебираясь от одного борта к другому. Кейт на время выбыла из числа его помощниц. Как результат, они снова увидели берег. Течения оказались сильнее.
– Может, пристанем к нему, Матвей? – Кейт хотелось унять неприятные симптомы морской болезни.
– Мы потеряем время, а можем вообще попасть к вашему отчиму в лапы и тогда уже точно не вырвемся. Потерпите, скоро это пройдёт.
Он знал это наверняка. Морской болезнью в посёлке переболели многие, и после того спокойно плавали на дальние расстояния, даже на Шпицберген. Его пугало другое. Морские течения принесли его сюда, но существовали ли обратные течения, способные донести его к родным берегам? Он боялся, что сил идти против них надолго не хватит. Любая остановка будет возвращать их назад. Матвей даже подумал, что течения с обратным направлением опускаются ниже из-за охлаждения воды и бегут к Новой Земле под слоем более тёплой воды.
Впрочем, виду он не подал, чтобы не пугать своих спутниц, считающих его старым морским волком. А спустя некоторое время ему удалось убедить самого себя в том, что он раньше времени накручивает ситуацию. Сил у него было достаточно, чтобы двигаться вдоль берега, не приближаясь к нему. Кейт отходила от морской болезни, а после того, как поспала ночь, выздоровела полностью.
Она дала Матвею возможность поспать, гребя в одиночку. Когда он проснулся и перекусил, вместе они смогли хорошо поднажать и удалиться от берега на большое расстояние. Глория медленно приходила в себя. Зелёный оттенок лица сменился обычной бледностью. Любая просьба перекусить пока что вызывала у неё неконтролируемые рвотные позывы. Когда Матвей и Кейт, чтобы синхронизировать свои смены, вместе легли спать, над ухом сестры раздался шёпот Глории:
– Я в туалет хочу, – произнесла она виновато, будто это было чем-то неприличным. – Как?
– Совсем, – смутилась сестра.
– Я думала, у тебя всё вышло ртом.
– Я тоже так думала.
В таком ограниченном пространстве справление естественных надобностей превращалось в деликатную проблему. Глория, измученная морской болезнью, теперь была одержима новой напастью и бросала на Матвея взгляд, полный надежды, что он не проснётся, пока она не справится с ней. Матвей знал, что эта неловкость будет иметь место, потому и договорился заранее с Кейт, что каждый раз будет изображать спящего, пока сестра не привыкнет. Между собой любые стеснения они преодолели давно.
В этот раз он спал на самом деле, глубоко и без сновидений. За день отвыкшие от гребли руки натёрлись до мозолей. У Кейт они появились ещё раньше. Пришлось перевязать весло теми лоскутами, что были приготовлены для бинтования его раны. Так мозоли почти не натирались и меньше раздражали уже имевшиеся.
Рана сочилась сукровицей. На месте входа пули наросла болячка, из-за постоянного движения ногой она трескалась и тогда выступала кровь. В целом же рана будто бы затягивалась, хотя ещё было непонятно, как организм отреагирует на инородное тело, застрявшее в мышцах. Боль варьировалась от времени суток, усиливаясь перед самым просыпанием и утихая к обеду. Матвей, чтобы её утихомирить, задирал ногу вверх или держал на борту. Опущенная вниз нога болела сильнее.
Спать на воде сёстры привыкли почти сразу. Их перестала пугать волнующаяся безбрежность, принимаемая за зыбкость. Океан укачивал, помогая заснуть. Солёные ветра, стаи морских птиц и животных, сопровождающие шлюпку, разбавляли однообразие дней. Однако сильнее всего их разнообразил бесконечный труд на вёслах, от которого ныла спина и болели руки.
Ладони Кейт, не привыкшие к такому труду, кровили сорванными мозолями. Матвей берёг её, как мог, не позволяя работать слишком много, но его молодая жена была непреклонна в желании скорее отдалиться от родительских берегов. Перед сном ей делали повязки из сухих водорослей. За ночь раны подсыхали. Оставаясь в покое дня три, они может быть и зажили бы, но Кейт не оставляла им шанса.
К исходу первой недели рана Матвея покраснела по краям и начал пугать гнойными выделениями. Организм не принял инородное тело. Стоило опасаться гангрены. Стерильности на борту шлюпки не было никакой, обработать рану было нечем. Вдобавок он почувствовал, как у него поднялась температура. Матвей решил извлекать пулю, наплевав на боль. Запускать процесс не стоило. Сёстры, при мысли потерять Матвея и остаться наедине с океаном, испытали шок.
– Матвей, я без тебя и дня не буду жить, – предупредила Кейт. – Я понятия не имею, что делать с этой шлюпкой и куда плыть. Если с тобой что-нибудь случится, я прыгну в воду и утоплюсь. И Глория тоже.
– Я вас понял, девчата. Ничего со мной не случится, надо только вынуть пулю.
Матвей решил использовать шомпол из автомата. Ничего другого пригодного для извлечения пули из маленького отверстия он не нашёл. Матвей согнул шомпол пополам, приложил его к большому и указательному пальцам и попросил Кейт примотать его к ним. Получился пинцет с хорошей сенсорикой. Матвей потренировался им на предметах, лежащих на дне шлюпки. Получалось неплохо.
Прежде, чем совать его в рану, Матвей продезинфицировал его над пламенем. Глория смотрела на его приготовления как на мистический ритуал, с любопытством и опаской. Кейт была готова, больше всего желая удачного исхода операции.
Матвей поднял штанину и сковырнул насохшую болячку. По ноге потекла густая желтоватая жидкость с розовыми включениями. Матвей выдохнул, стиснул зубы и просунул в рану концы шомпола. Почти сразу они стукнулись о металлический предмет.
– Кажется… кажется пулю выдавило из раны, – он вытер рукавом со лба пот и снова полез в рану.
Он сконцентрировался на ощущениях. Со стороны совсем не было слышно, что происходит в ране, но Матвей ощущал это пальцами. Он пытался ухватить скользкую пулю краями шомпола. Они скользили по круглой поверхности пули, будучи сами круглыми. Гной добавлял процессу проблем, снижая трение. Боль мешала сконцентрироваться.
Пришлось войти в рану под углом, травмируя мышечную ткань. Матвей причитал, но сам себя не слышал. Зато его слышали сёстры, взявшие друг друга за руки, со страхом, уважением и жалостью взирая на манипуляции Матвея. В их представлении он был сверхчеловеком, способным не чувствовать боль, ориентироваться по небу и знать всё обо всём.
Дрожащими руками Матвей вынул из раны пулю. Бросил её на ладонь левой руки и рассмотрел вблизи.
– Какая мелкая, а сколько проблем от неё, – он сполоснул её в забортной воде и убрал в карман. – Всё, дамы, операция прошла удачно, пациент будет жить.
– Здо-о-о-о-о-орово! – Кейт бросилась ему на шею.
– Тише, тише, тише, – Матвей отстранился, убирая сочащуюся кровью ногу, – вначале надо перевязать рану.
С помощью Кейт они снова затянули голень тряпками. Улучшение наступило уже через несколько часов после операции. Боль в свободном состоянии почти утихла, возникая только при движении мышцами. Температура спала. Матвей снова почувствовал прилив сил. Сёстры менялись на своём борту через каждые пять минут, а он махал и махал веслом часами напролёт.
Через пять дней после удаления пули рана затянулась. Теперь Матвей был уверен в том, что неприятных сюрпризов от неё больше ждать не стоит. Кейт и Глория вздохнули с облегчением.
Чтобы команда шлюпки не расслаблялась, сюрпризы преподнесла погода.
Внезапно сменился ветер. Вначале он дул с юга, потом переменился и подул с запада, нарастая с каждой минутой. Небо на горизонте потемнело, поднялась волна. Последнее сильно напугало сестёр. Матвея тоже, но он не стал подавать виду. Со знанием дела натянул на шлюпку полог из непромокаемой ткани, защищающий от брызг, и приказал девушкам не паниковать.
Матвей перебрался на самый нос, чтобы подруливать направлением движения шлюпки. Он не хотел, чтобы она встала бортом к направлению ветра, иначе волна могла перевернуть её. Пока ещё рано было опасаться этого, но темнеющее небо не сулило ничего хорошего.
Ветер пригнал грозу. Молнии сверкали через ткань полога. Непогода в открытом океане была совсем не такой, какой воспринималась на суше. Многократно опаснее. Волны поднимались всё выше. С их гребней слетали брызги и падали на полог. Глория жалась к старшей сестре, не в силах совладать со своими страхами. Кейт успокаивала, как умела.
Матвей не бросал управление шлюпкой ни на секунду. Он был рад тому, что девушки не проявляли любопытства и не выглядывали наружу. Тёмное небо, озаряемое вспышками, отражающимися на поверхности пенных волн, могло вызвать приступы неконтролируемого страха. Оранжевая шлюпка была полностью в их власти.
Волны вставали перед ними стеной, и несколько раз гребень пытался похоронить шлюпку под собой, но лёгкое судёнышко всплывало благодаря пологу, ограничивавшему попадание воды внутрь. Вода попадала всё равно, но команда успевала оперативно избавиться от неё.
Шторм продолжался больше суток, неимоверно утомив команду. Всё это время никто не сомкнул глаз. Ближе к завершению непогоды усталость так измотала людей, что они действовали автоматически, не имея сил пугаться. Матвей работал веслом, Кейт и Глория вычерпывали воду, не обращая внимания на раздающийся поблизости гром или очередные порции заливающейся через борт воды.
Непогода прекратилась внезапно, будто шлюпка пересекла границу между стихией и хорошей погодой. Отчасти это так и было. Тёмная полоса дождя висела стеной, но больше не двигалась вперёд. Вскоре успокоилось и море.
– Прорвались, – радостно сообщил Матвей и посмотрел на свои окровавленные ладони.
Пока бушевал шторм, он не чувствовал, как сорвал мозоли.
– Я замотаю тебе, – пообещала Кейт, но спустя мгновение уснула без сил, привалившись к борту.
Она не пила и не ела, и теперь даже не вспомнила об обещании, страстно желая только отдыха. Глория пристроилась к сестре. Матвей, оглядев обстановку, решил, что в ближайшие несколько часов им ничего не грозит, после чего тоже прилёг поспать. Несколько часов кряду над океаном раздавалось мерное, ничем не потревоженное сопение.
После двух недель плавания Кейт поинтересовалась у Матвея их местоположением.
– Ты говорил, что плыл сюда около месяца. Нам осталось ровно половина?
– Я предположил, что плыл месяц. Я был без сознания, а сколько дней, могу только предполагать. Если бы не придуманное вашим Брайаном альтернативное летоисчисление, я бы мог сказать точно, сколько времени у меня занял путь.
– А что говорят звёзды? – поинтересовалась Кейт.
– Они изменили положение на небе, но я не такой опытный мореход, чтобы точно определить, где мы находимся. Могу сказать, что мы движемся, и куда-нибудь обязательно приплывём.
– Главное, чтобы не назад.
– Я тут вспомнил на днях, мы семьёй долго жили одни, и это было довольно хорошее время. Мы жили как настоящая семья, дружно, ни в чём не нуждались, и могли бы так прожить всю жизнь, если бы не болезнь Кати. Я это к тому, что если мы не найдём мой посёлок, не будет ничего страшного в том, чтобы обосноваться где-нибудь одной семьёй.
– Вы хорошо придумали, будете жить, как муж с женой, а я? – Глория сразу поняла свой неопределённый статус в подобной ситуации.
– Ты будешь нянькой нашим детям, – пообещал ей Матвей.
– Нет уж, я хочу быть нянькой своим детям. И думать забудьте об этом варианте. Плывём в твой посёлок, страсть, как хочу познакомиться с парнем.
– Знаешь, у нас там либо дети, либо такие парни, как я. Причём я один из самых молодых.
– Что ж, придётся подождать, когда подрастут дети.
В остальном Глория не доставляла проблем. Она оказалась смышлёным подростком, но с узким кругозором, как и Кейт в первые месяцы знакомства. По мере впитывания новых знаний, уровень её понимания окружающего мира расширялся. Она принимала участие в наблюдениях за звёздным небом, тускло просвечивающим в ночных сумерках, вместе с Матвеем пытаясь понять принцип ориентирования.
Совместно они пришли к выводу, что судьба несёт их к северному побережью России, значительно удлиняя путь, который в идеале должен был проходить через северный географический полюс. Матвей решил, что виной тому течение, которое несёт их, куда ему заблагорассудится, несмотря на все физические усилия на вёслах. После этого решили немного изменить график и грести два часа ночью, когда была видна Полярная звезда, держа направление на неё.
Кейт заметила, что вода в океане стала намного грязнее, чем была. Чаще попадались обрывки водорослей, плодившиеся ближе к материкам. По утрам на воду опускался туман, ограничивая видимость. Это время можно было использовать для сна. Налицо были все признаки близости большой земли, которой по расчётам Матвея здесь быть не могло. Настроение у него испортилось из-за мыслей о том, что они потерялись в огромном океане, и все попытки определить своё местоположение страдают огромными погрешностями.
В подтверждение этих выводов однажды показался берег. В другом случае Матвей был бы ему рад, но не сейчас. Его план одолеть маршрут за один месяц летел ко всем чертям. Оптимистический план был привязан к припасам еды и воды. Прошли три недели, и их количество заметно сократилось. Матвей умел собирать конденсат из тумана и смог бы наловить рыбы, чтобы не умереть с голоду, но он уже устал от плавания, как и его спутницы. Осознание того, что оно затягивается на неопределённый срок, не добавляло команде хорошего настроения.
Матвей решил пристать к берегу, разведать ситуацию. Оказалось, что это не так просто. Берег оказался довольно условным. Поверхность суши, незначительно выступающая из воды, выглядела как равнина, покрытая грязью. Видимо она открывалась во время отливов и покрывалась водой во время приливов на большой площади. Берег казался топким, непригодным для высадки.
По всей видимости, сушей оказался участок обширного мелководья, преградивший путь шлюпке. Матвей решил обойти его, двигаясь на север. Только через три дня пути на вёслах, топкий берег сменился выступающими из воды скалами. Матвей тихо паниковал. У него появилось ощущение, что неведомые силы нарочно строят препятствия, не желая ему семейного счастья и спокойной старости. Скалы преграждали прямой путь до Новой Земли, заставляя двигаться зигзагами, отнимающими время и силы.
Оголившиеся подводные хребты, о которых не подозревал Матвей, безжизненные, как и прилегающие к ним воды, не годились для стоянки, а тем более для зимовки. Припасы заканчивались. На первое место всё отчётливее выходила цель пополнения продовольствия. Когда им удалось миновать неприветливые воды превратившегося в водораздел хребта Ломоносова, они повернули на юго-запад. Школьные знания, оставшиеся где-то в пыльных закоулках памяти, подсказывали Матвею, что северное побережье страны изобиловало островами, которые могли быть схожими по условиям с Новой Землёй или Вайгачем. Там он смог бы применить имеющиеся у него знания по выживанию.
Наконец, их подхватило течением. Определить его существование смогли по разнице плотности тумана над поверхностью. Первой заметила отличие образующегося тумана Глория. Она ходила по большой нужде только когда Матвей спал. Перебороть стеснение у молодой девушки, страдающей комплексом собственной неотразимости, не получалось. Зябким утром, когда начиналась конденсация влаги остывшим воздухом у поверхности тёплой воды, она заметила её неравномерность, похожую на течение реки из прозрачного тумана внутри густого. Обе среды расходились друг от друга далеко в стороны, а шлюпка находилась на границе. Попав в более прозрачный туман, Глория заметила, что их несёт вдоль границы густого. Закончив со своими делами, она разбудила Матвея.
Для него это природное явление стало первым хорошим событием за последние несколько дней. Матвей объяснил девушкам, что их подхватило холодное течение, двигающееся, скорее всего, параллельно материковому побережью в нужную им сторону. Девушки безоговорочно верили более опытному мореплавателю. Вода вокруг шлюпки стала прозрачнее, что тоже добавило оптимизма.
Правда, стало холоднее, особенно по утрам. Промозглый холод пробирал до костей. Хотелось согреться горячей едой или чаем. Из-за снижения нормы еды команда зябла сильнее обычного. Чтобы хоть как-то отвлечь сестёр от вынужденного дискомфорта и невесёлых прогнозов, Матвей решил развлечь их рыбалкой.
Он достал сеть, будучи уверенным в том, что рыбы здесь нет. Опыт научил его видеть признаки близкого хождения косяков сельди – основной промысловой рыбы в посёлке. Хищные крачки, пережившие катастрофу на островах Северного Ледовитого океана, служили лучшим указателем рыбных мест. Здесь птиц не было, не водились так далеко от берега и различные млекопитающие, охотящиеся на рыбу. Океан казался безжизненным.
– Сеть – источник повышенной опасности для неловкого рыбака, – предупредил девушек Матвей. – Не запутайтесь, иначе свалитесь в воду.
– Показывай, как надо, – Кейт всегда была готова изучать новое, особенно полезное для жизни.
Матвей разложил сеть, распутал её, проверил поплавки.
– Обычно мы рыбачим с двух лодок, чтобы сеть была растянута между ними и косяк рыбы попал в неё, но так как у нас теперь шлюпка одна, придётся бросать сеть за корму и держать её края с двух сторон. Я буду держать правый край, а вы с Глорией левый. Если нам попадётся рыба, обещаю вам, что вытянуть сеть будет не просто. Держите друг друга.
– И чего тут сложного, – изумилась Глория. – Тяни, когда надо, и не падай за борт.
– Очень хорошо, – усмехнулся Матвей. – Считай, что ты уже матёрый рыбак.
Его ирония была непонятна Глории.
– Слушай, что тебе говорят, и не умничай, – Кейт вручила сестре край сети.
Глория состроила сестре гримасу за её спиной.
– Ну, с Богом! Бросаем! – Матвей подождал, когда сёстры будут готовы и только потом бросил сеть в воду.
С первого разу у них получилось не совсем гладко. Сеть зацепилась за край шлюпки. Девушки не смогли отбросить её от себя нормально.
– Ну, вот, а ты говорила, что всё понятно, – упрекнула Кейт сестру.
– Ничего, времени у нас навалом. Когда придём в посёлок, вы уже будете готовыми членами рыбацкой команды, – пообещал Матвей.
Сеть пробыла в воде целый час без всяких признаков появления в ней улова. Девушки заскучали.
– А вы думали, только забросили сеть, и сразу поймали? Мы, бывало, по двое суток ни одной рыбы сетью не вылавливали. Но там мы хотя бы знали, что косяки точно где-то ходят, а здесь я вообще не знаю, есть рыба или нет.
Рыбалка не удалась. Матвей несколько раз поднимал сеть, но она была пуста. Возможно, рыба не любила холодное течение и держалась тёплых вод, в которых водилось больше пищи. Возможно, она просто не заполнила этот район после катастрофы. Планета переживала сложный процесс создания новых экосистем, а данное место просто ещё не обладало достаточным количеством биологических единиц, чтобы создать круговорот всевозможных цепей.
Над шлюпкой навис реальный призрак голода. Матвей несколько раз пускался на уловки, отдавая свою еду и делая при этом вид, что он уже поел. Кейт заметила его героизм и отчитала:
– Ты не можешь так поступить с нами. Мы же без тебя точно пропадём. Не теряй надежду, как я не теряла надежду встретить такого человека, как ты. У меня теперь есть всё, что я хочу, и мне надо жить, и тебе и Глории, потому что мы это заслужили. Не спасай нас, жертвуя собой, я не оценю твою жертву, она мне не нужна. Умрём вместе, когда точно будем знать, что ничего другого не остаётся. Я умру спокойно и с радостью рядом с тобой.
– А я нет. Я есть хочу, – Глория была далека от переживаний сестры.
Последний кусок вяленой рыбы отдали ей. Глория не сопротивлялась и съела его. Следующие три дня пили воду, запасённую во время короткого дождя. Сеть целыми днями находилась в воде, но безрезультатно. Матвей искал выход из ситуации, но не видел его. Упорно грести они не могли, голод отнимал силы. В сумме выходило три часа работы на вёслах в день. Небо, как назло не прояснялось несколько ночей подряд, так что понять хотя бы примерно, где они находятся, не получалось.
На пике тихого отчаяния, когда уже не хотелось брать в руки вёсла, рядом с лодкой раздалось фырканье. Матвей вздрогнул и посмотрел через борт. Из воды выглядывала любопытная усатая мордаха тюленя. Наверняка он видел людей впервые, потому и проявлял смелое любопытство.
– Здорово! – Матвей протянул руку, чтобы потрепать тюленя по мордочке.
Млекопитающее поводило ноздрями перед его рукой, не давая прикоснуться к себе, и резко исчезло под водой. Его не было несколько секунд. Сёстры к тому времени навалились на борт рядом с Матвеем и чуть не перевернули шлюпку.
– Кто это был? – Глория не успела разглядеть животное.
– Тюлень как будто. Не очень разбираюсь в них. У нас живут такие же в посёлке, мы их всех тюленями называем.
– А ты можешь его поймать? – спросила Кейт.
– Если он попадёт в сеть, то смогу. А зачем?
– Как зачем, Матвей? На еду, – Кейт была раздражена и удивлена несообразительностью мужа.
Сейчас она могла думать только об одном, об утолении физического голода.
– Нам придётся есть его сырым, а это очень опасно. В их мясе могут жить всякие паразиты. Моя сестра чуть не умерла от этого. Если здесь появились тюлени, значит рядом земля, а в воде есть рыба. Давайте поднажмём на вёсла.
– Ты уверен? – спросила Кейт, чтобы в первую очередь удовлетворить свою неуверенность.
– Да.
Прежде чем им показался берег в туманной дымке, они почувствовали запах, исходящий от влажной почвы, от растущей на ней зелени. Носы, привыкшие к запаху океана, легко почувствовали малейшие нюансы его изменения. Каменистые берега со скудной растительностью, с тюленьим лежбищем, показались им обетованной землёй.