За горизонт

Глава 17

Матвей помог Кейт наловить рыбы, чтобы никто не догадался о том, что она занималась совсем не тем, за чем её послали. Девушке не хотелось идти домой. Она долго стояла с накинутым на плечо кольцом из прута с нанизанными на него рыбёшками, и напоследок пустила слезу.

– Я не хочу домой, – вздохнула она. – Там очень сложно жить.

– Давай уйдём в горы, там они нас не найдут, – предложил Матвей, в страстном порыве желая сбежать с девушкой хоть на край света.

– В горах койоты, метели и снег выше головы. Они найдут твою лодку, и мы не сможем уплыть, – Кейт назвала очевидные причины, по которым не стоило спешить, чтобы не наделать глупостей.

– Тогда иди и не показывай своим видом, что у тебя был хороший день, – посоветовал Матвей.

– Хорошо. Я скажу, что отморозила ноги, и буду реветь, – она изобразила, как будет это делать.

– Натурально, – согласился Матвей.

– Они простят мне за хороший улов.

– Что простят? – не понял Матвей.

– Что реву.

Матвей прижал девушку к себе, снял с её головы некрасивую шапку и поцеловал в макушку.

– Скорее бы весна, – вздохнул он.

С этого дня полностью отпали все печальные мысли о собственной судьбе, о родителях и прочем, оставшемся за тысячи морских миль. Судьба как раз и сделала то, что самостоятельно у Матвея не получилось бы. Она подарила ему шанс на семью. Дело оставалось за малым – проявить ещё немного терпения и не спугнуть его.

Снег подваливал регулярно. Матвей стал опасаться, что Кейт не придёт в обещанный срок. По истечении десятого дня он даже собрался и пошёл на лёд, сделав большую петлю от своего убежища, чтобы родственники девушки случайно не наткнулись на следы.

Он просидел на льду, отрыв в снегу яму и продолбив лунку, чтобы заранее наловить рыбы. Ночь была тихой и звёздной, мороз крепчал, и к утру стал совсем нестерпимым. Звук шагов в морозном воздухе разносился далеко. Он услышал их, когда Кейт, одетая как огородное чучело, находилась ещё в трёхстах шагах от него.

На ногах девушки были надеты снегоступы. Ими пользовались и в посёлке, иначе по таким сугробам было бы не пройти. Она широко ступала и непрестанно вертела головой, будто хотела увидеть Матвея, зная, что он где-то притаился и ждёт. Разыграть девушку не хватило терпения. Матвей поднялся из-за камней и помахал Кейт рукой. Девушка замахала в ответ и прибавила шагу. У Матвея ещё не было своих снегоступов, но он смело ринулся навстречу, утопая почти по самый пояс, чем насмешил её. Зарядка выгнала из тела остатки холода.

– Привет! Я знала, что ты меня ждёшь, – звонко произнесла она. – Я очень боялась, что что-нибудь сорвётся.

Матвей прежде, чем ответить, обхватил её руками и жадно поцеловал в губы.

– Привет! Хорошо, что не сорвалось, – ответил он, отдышавшись.

– Мои братья такие ленивые, они бы и в свои смены на меня спихнули.

– Так дай им шанс отдохнуть.

– Они не дураки, заподозрят и пойдут проверять. Нет уж, лучше делать вид, что я такая же лентяйка, как и они.

– Удивительный случай, конечно, я думал, что любые люди будут рады встрече.

– Отец Брайан не любой, он чокнутый. Когда я была маленькой, то слышала от людей, что он головой ударился, но мама говорит, что это было провидение Божье, открывшее ему будущее. Как ни странно, но он знал, что посёлок будет уничтожен. Лучше бы Брайан оказался обычным чокнутым, тогда мама бросила бы его.

– Тогда бы мы могли не встретиться. Мне ведь пришлось ради этого потерять трёх друзей и получить рану от медведя. Судьба испытала нас на прочность, а потом вот, подарила друг друга.

Кейт засмущалась и стукнула Матвея кулачком по руке. Он расценил это как заигрывание, снова крепко обхватил девушку и поцеловал, прижав едва проступающую сквозь слои одежды грудь.

– Идём ко мне. Я наготовил ухи, наморозил её, осталось только разогреть, – Матвей потянул девушку за собой.

– Ухи? Ты обещал поймать кролика, – напомнила она.

– По такому снегу я не угонюсь даже за лягушкой.

– А ты хитростью.

– Я подумаю, – пообещал Матвей.

Они добрались до избушки Матвея запыхавшиеся. Укрытая снегом по самую крышу, она прекрасно сливалась с окружающим миром.

– Я сейчас растоплю печь, – у Матвея и дрова были заготовлены заранее.

Избушка топилась «по-чёрному». Дым выходил через отверстие вверху, открываемое на время горения огня. Закрывалось оно, когда почти не оставалось углей, чтобы не угореть. Матвей водрузил котелок на огонь. Растапливаемый лёд зашумел в нём.

– Подожди немного, сейчас потеплеет, – он заметил, что Кейт не решается скинуть с себя верхнюю одежду. Она чувствовала себя в ней некрасивой, несуразной и спешила скорее предстать перед мужчиной в выгодном свете.

– У нас в пещере всегда холодно, и зимой, и летом, – рассказала она.

– А почему дом не поставите? Вон, сколько леса в округе.

– Никто не умеет, и инструментов нет. В пещере проще.

– Я долго жил в пещере, – сообщил Матвей. – У нас там было хорошо. Мы с отцом сделали дом внутри неё, и если бы Катька не заболела и вода вокруг не заболотилась, так бы и жили там, считай, как вы, своей семьёй.

– Расскажи о себе, – искренне попросила Кейт.

Матвей задумался, с какого момента начать свою историю.

– Ладно, слушай, но потом ты мне расскажешь свою.

– В следующий раз, чтобы было о чём поговорить.

– Хорошо.

Матвей, между разговорами подкладывая чурбаки в огонь и помешивая растворяющийся лёд в ухе, поведал девушке историю своей жизни с момента, как они семьёй отправились к Чёрной пещере за несколько часов до того, как их настигла всемирная катастрофа.

– Ух ты, и вы ничего не знали? – спросила она.

– Нет. Мать с отцом думали только о своих проблемах. Я играл на телефоне, Катька смотрела мультики на планшете.

– На чём?

– Ну, были до катастрофы такие устройства, на которых можно было смотреть мультики, кино, играть в игры. Вот такого размера, – Матвей показал руками размер планшетного компьютера.

– Здорово. Я видела телефон, но он уже много лет не работал.

– Это почти одно и то же, только размер разный.

– Ты давнишний, помнишь ещё, – с некоторой иронией произнесла Кейт.

– Не такой уж я и давнишний. Мне было двенадцать, когда случилась катастрофа.

– А мне было двенадцать, когда мы уехали из посёлка.

– Так тебе всего семнадцать? – удивился Матвей.

– А что, я выгляжу старше?

– Ну, думал тебе около двадцати.

– Мама говорит, что я ещё слишком бестолковая для нормальной женщины. Я чувствую себя именно на семнадцать. В двадцать женщины становятся скучными и слишком семейными, и у них уже есть дети.

– Ты права, детей заводят рано, – Матвей подумал. – Иначе и нельзя, вымрем. Думаю, что теперь для женщины самый подходящий возраст для веселья – это старость, когда заботы продолжения рода и поддержания семейного очага отходят на задний план.

– Не хочу быть бабкой.

– Так ты их и не видела ещё, наверное.

– Видела. У нас две такие жили, Ингрид и Нора. Говорят, их спасли с какого-то острова. Это были первые женщины, которых нашли. Они успели родить до того, как стали старухами.

– Не поверишь, но я слышал о них от нашего капитана Татарчука. Он рассказывал, как их нашли и поскорее убрали с глаз наших моряков, чтобы не завидовали. Боялись, что это единственные женщины в мире.

– А я слышала, что капитан Коннелли отправил вам женщин, чтобы вы там не вымерли.

– Точно. Ваш капитан молодец. Даже и не знаю, что было бы, если б не его широкий жест.

– Тебе не досталась, – догадалась Кейт.

– Нет. Тогда я был слишком молод, чтобы участвовать в лотерее, а потом…

– Ух, жарко становится, – Кейт скинула с себя криво пошитые шкуры и осталась в аккуратной кофте, не в той, что была в прошлый раз. Она бросила взгляд на Матвея, ожидая от него каких-нибудь комментариев относительно своего внешнего вида.

– Так ты выглядишь, как девушка из прошлого, которое я помню.

– Я тебе нравлюсь? – направила Кейт мысли Матвея в нужное русло.

– Ты… восхитительна. Я не особо умею говорить комплименты девушкам, опыта у меня мало.

– Я пойму без слов, – Кейт поправила на себе одежду и бросила на Матвея многозначительный взгляд.

Он понял его правильно и, отложив все дела, привлёк девушку в свои объятья.

Они чуть не упустили уху, пена от которой поднялась и выплеснулась в огонь. Матвей бросился снимать котелок в самом неприглядном виде, а Кейт быстро поправила на себе одежду.

– А! А! – Матвей перехватывал дужку котелка руками, чтобы не обжечься.

Он приплясывал с котелком, подбирая для него место, и никак не мог определиться, куда его поставить. Его танец рассмешил девушку. Он схватила свою шапку и перехватила ею дужку.

– Прикройся, а я пока подержу.

Матвею и самому стало смешно, когда он представил себя со стороны. Натянул штаны и забрал котелок у Кейт.

– Шаманский обряд для улучшения вкуса блюда требуется исполнять в голом виде.

– Ага, и добавить в него частичку своей любви, – поддержала Кейт шутку Матвея.

– Я был аккуратен, думаю, она туда не попала.

Они посмеялись над своим остроумием, получая огромное удовольствие от того, что чувствуют друг друга и абсолютно свободны в проявлении чувств.

Уха была наваристой. Рыбы Матвей не пожалел. Он даже добавил полуфабрикат из водорослей, хранившийся до лучших времён. Кейт удивилась им. В пищу они их не часто использовали, только в самые тяжёлые времена.

– А у нас они противные, я сказала бы несъедобные, – девушка ела с аппетитом, сопя и шмыгая носом, – а у тебя они другие.

– Вы, наверное, не ферментируете их, едите живьём?

– Я не понимаю тебя.

– Ну, ладно, покажу как-нибудь по весне, как с ними обращаться. Для нас водоросли это первое дело. Помнится, были времена, когда другой еды почти не существовало, а эти водоросли были везде, так что пришлось научиться превращать их в пищу, и ещё в кучу разных вещей.

– У вас здорово. Вы не молитесь?

– Нет. Зачем?

– Брайан говорит, что надо молиться, чтобы Бог услышал тебя и дал то, что тебе нужно.

– Ты молилась, чтобы у тебя появился мужчина?

– Да, – Кейт потупила взор, – каждую ночь. Правда Брайан хотел, чтобы я просила еды и смирения.

– Значит, Бог услышал только то, что ты хотела искренне.

– Точно, про еду я всегда забывала, хоть и ложилась иногда голодной. Я всегда знала, что у меня будет шанс свалить отсюда, и он обязательно будет связан с мужчиной, которому я понравлюсь, – Кейт снова засмущалась.

Матвей решил, что такое поведение является следствием излишнего пуританства, навязанного деспотичным главой семейства.

– Я же понравилась тебе? – девушка осмелела и посмотрела прямо в глаза Матвею.

– Ты… – теперь зарделся Матвей. Сказать словами оказалось тяжелее, чем показать свои чувства иначе. – Ты самая красивая девушка из всех, что я видел.

– Правда?

– Да, – Матвей накрыл своей рукой натруженную, но всё равно нежную ладонь девушки. – Я не молился, но тоже много думал о том, чтобы судьба подарила мне женщину. А ты намного красивее той, что я представлял себе в мечтах.

Им срочно потребовалось поделиться чувствами, прервав обед.

Время вместе пролетело незаметно. К утру с моря подул ветер, усиливаясь с каждой минутой. В «домике» Матвея появились сквозняки, которых он не замечал прежде. Он вышел наружу, чтобы набрать дров и разжечь огонь, и замер.

Видимость снизилась до пяти шагов. На края расщелины уже успело намести снежные «языки». Завывающий ветер, разгоняясь по ровной поверхности океана, поднимал тонны снега, обильно укрывающего лёд, и нёс его к горам, заваливая им по пути все неровности рельефа.

Кейт выглянула из-за спины Матвея и снова юркнула обратно. Когда он вернулся назад с охапкой дров, девушка уже была одета и натягивала на ноги снегоступы.

– Ты куда собралась? – удивился Матвей, понимая, что идти домой в такую погоду чистое самоубийство.

– Мне надо идти. Я же должна была вернуться при первых признаках начала непогоды, а мы с тобой всё проспали.

– Ты сдурела, Кейт? Ты не найдёшь дорогу домой, там ничего не видно. Придумай историю, какую-нибудь правдоподобную. Я не пущу тебя никуда, – Матвей встал в дверях.

Кейт посмотрела на него мокрыми глазами, её лицо скривилось, и она разревелась.

– Они же не дураки, поймут, что я вру, а если вру, значит что-то скрываю. Они подсмотрят за мной в следующий раз и найдут нас обоих. Брайан убьёт тебя, потому что ты слишком независимый для него. Он такого не потерпит.

– Кейт, это ничего не меняет. Ты никуда не идёшь. Там – смерть.

– Я помню дорогу. Вдоль берега не собьюсь, там скала приметная, от неё вверх до рощицы, а потом вдоль камней, а там и до пещеры недалеко.

– Я тебя не пущу. Не для того я вытерпел такой путь, чтобы потерять тебя из-за твоего страха перед чокнутым Брайаном. И поверь моему опыту, когда ничего не видно, сбиться даже по знакомым ориентирам очень легко. Я сейчас натоплю, и мы позавтракаем. Забудь уже о том, что ты живёшь в страхе перед своими родственниками, привыкай к тому, что у тебя может быть другая жизнь, нормальная, со мной. Раздевайся.

Кейт, с отстранённым выражением из-за мечущихся в голове противоречивых мыслей, принялась скидывать с себя верхнюю одежду и снегоступы.

– Молодец! – похвалил её Матвей. – У нас есть время, чтобы придумать тебе алиби.

– Что придумать?

– Убедительное доказательство того, что ты абсолютно невиновна.

– Может, отморозим мне пальцы на ногах и руках, чтобы они поверили?

– Ты чего придумываешь? – Матвей не мог осознать всей глубины страха, испытываемого девушкой перед сумасбродным главой семейства. – Гангрену хочешь? У тебя красивые пальцы и они должны оставаться такими, пока не скрючатся от старости. Всё будет хорошо, – убедительно произнёс он.

Его интонация подействовала на девушку правильным образом. Она будто бы успокоилась и даже начала улыбаться.

– Жаль, я раньше, до зимы, не встретила тебя. Уплыли бы сразу же.

– Тогда я был слаб, и у меня не хватило бы сил на обратный путь. За зиму отъемся как следует и отправимся домой, к Новой Земле.

– А меня там хорошо встретят?

– Конечно. Я думаю, мои родители будут без ума от радости при виде такой невестки, – Матвей задумался. – Они же вообще думают, что я погиб, а тут живой, да ещё и не один.

– Как тяжело будет дождаться этого дня.

– Согласен. Как говорит мой отец, нет хуже, чем ждать и догонять.

Метель не утихла и до вечера. Напротив, шум ветра будто усиливался. Расщелину заметало всё сильнее. Прямо перед домом ветер выдувал плешь, но уже через пару шагов поднимался огромный сугроб, закрывающий весь обзор. Матвей, чтобы сходить в туалет самому или Кейт, каждый раз выкапывал проход в сугробе, который исчезал спустя полчаса, будто его и не было.

К вечеру девушку снова начали мучить сомнения. Душу её терзало беспокойство и дурные предчувствия. Она прислушивалась к шумам снаружи. Ей иногда казалось, что она слышит звуки речи.

– Я больше всего боюсь за тебя, – призналась она Матвею после очередной его попытки успокоить её. – Они меня отлупят и забудут, а может, решат, что пора мне родить ребёнка, чтобы занять меня заботами, а тебя убьют. Мои братья, они же стали такими же, как Брайан, жестокие. Всё, что не по ним, то надо уничтожить.

– Да уж, с такими людьми лучше не встречаться. Они в любом обществе не приживутся, или же будут его разлагать.

– Это так. Нам лучше закончиться в этом колене.

– Как бы это жестоко не звучало, но я с тобой полностью согласен.

– Тогда придётся взять и Глорию с собой.

– Кого?

– Мою младшую сестру, Глорию, чтобы не оставить им шанса.

– Она согласится?

– Я уверена, что согласится, только я ей не скажу о нас до последнего момента. Она же поместится в твой кораблик?

– Конечно, там ещё место останется.

– Как бы я хотела, чтобы время до того дня пролетело мгновенно. Сил нет ждать, изведусь ведь, бояться буду, что помешают нам, – Кейт обняла Матвея.

– А ты не думай, живи, будто ничего не произошло, а то твои родственники и впрямь подумают, что ты не в себе из-за охоты, как самка оленя в брачный период, и решат, что пора тебя сделать мамой.

– А как не думать, если мысли сами лезут? Легко тебе сказать, ты ни перед кем ответ не держишь. Хочешь, улыбаешься целый день, хочешь, ревёшь, и никто тебе слова не скажет. У меня всё не так. Если у меня весёлое настроение, Брайан обязательно придумает мне занятие, если плохое или приболела, то снова заставит что-нибудь делать. Он это называет трудотерапией, которая помогает от всех болезней.

– Потерпи, Кейт, – Матвей коснулся губами лба девушки. – Столько терпели, что сдаваться уже нельзя. Знаешь, – он опёрся головой на локоть и заглянул в лицо девушке, – если у тебя возникнет опасная ситуация, беги ко мне. Скажи им, что пошла на двор, а сама галопом сюда. У вас оружие есть? Я имею в виду огнестрельное.

– Да, у нас винтовка, только из неё всего один раз стреляли. Брайан бережёт её, если придётся отстреливаться от койотов или кого покрупнее.

– Это хуже, на палках я бы ещё побился с твоими мужиками. У нас в посёлке есть мужик, который раньше занимался фехтованием.

– Чем? – не поняла Кейт.

– Ну, такая старинная забава, когда бились друг с другом на саблях или шпагах, спорт такой. Кто пропустил укол, тот и проиграл. У нас ещё хоккей в посёлке был, но я, как оказалось, плохой хоккеист, а вот на саблях биться у меня получалось. Чутьё было и реакция. Я даже два года титул чемпиона держал, только тренер лучше меня владел саблей.

– Весело у вас, саблями машете.

– Как сказал капитан первого ранга Татарчук, от работы кони дохнут, надо ещё уметь отдыхать.

– Брайан сказал, если не работать, то можно снова превратиться в обезьяну.

– А наш капитан сказал, что труд делает человека горбатым.

– Эх, у нас тоже был хороший капитан. Жаль, что смерть выбрала его, а не Брайана.

– Да, жаль. Сейчас бы связь между нашими посёлками была бы очень кстати. Гены обновить, опытом поделиться.

Сожаления и завывания ветра за стенами навевали грусть. Матвей отправился за дровами, которые требовалось откапывать. Кейт пошла за ним. Он помогала ему отгребать снег, а когда Матвей добрался до поленницы, взяла из неё тонкую ветку, используемую для розжига, забралась на сугроб и воткнула её в самую вершину.

– Зачем это? – спросил у неё Матвей.

– Хочу узнать, как долго будет продолжаться метель.

– По палочке?

– Да, а что такого.

Человеку, не заставшему прогнозов погоды, приходилось самому подмечать её особенности, чтобы предвидеть дальнейшее развитие. Кейт помогла принести в дом охапку дров, а потом вернулась с палкой.

– Что она тебе сказала? – иронично поинтересовался Матвей.

– Она сказала, что ветер меняется и скоро наступит хорошая погода. Часа через три.

– Да ладно? Как это можно узнать по какой-то ветке?

– Я заметила, что перед тем как ветру закончиться он перестаёт задувать нам в пещеру и ещё ни разу не было, чтобы я ошиблась. Ветер уходит за горы и становится тихо. Иногда после этого опускается туман, но я научилась и его предвидеть. Над горизонтом, там, где солнце, по небу проходит такая серо-голубая полоска, и обычно после этого с материка идёт туман, густой, влажный, тёплый.

– Ого, ты прямо-таки натуралист, Дерсу Узала.

– Я не знаю, кто это, но за природой наблюдать люблю.

– Я теперь понимаю, как устроен человек. Ему нужно увлекаться тем, что у него есть в окружении. В моём детстве это были телефоны и компьютеры, а природы я вообще не видел, и как будто подмечаю намного меньше, чем ты, никогда не видевшая этих синтетических заменителей настоящего интереса.

– Не знаю, может, я просто наблюдательная.

– Нет, ты дитя времени, как и многие, рождённые после катастрофы.

– А ты старичок, который видел интернет, – засмеялась Кейт. Слово «интернет» употреблялось как определение поздней эпохи человечества.

– Не старичок, а мужчина в самом расцвете сил. Да, я многое видел и хочу сохранить имеющиеся знания, чтобы рождённые после нас не впали в беспросветную дикость через пару поколений.

– Мои дети точно в неё впадут, если я останусь.

– Ты не останешься. Твои дети могут родиться дебилами, если тебя заставят забеременеть от братьев.

– Не говори так, меня уже тошнит от этих мыслей.

Кейт скинула верхнюю одежду. От горевшего в центре огня быстро стало тепло и уютно. Сквозняки в доме Матвея заткнуло снегом.

– Знаешь, о чём я думала? – неожиданно произнесла девушка после долгого молчания.

– О чём?

– А что, если мне забеременеть от тебя, а потом сделать вид, что это от брата, чтобы не случилось наоборот до нашего отплытия.

Матвей смутился. Идея вначале показалась ему интересной, но поразмыслив, он решил, что она слишком опасна.

– Тебе придётся рожать в море. Акушер из меня никакой, условий для ребёнка тоже никаких. Вдруг ты умрёшь от кровотечения или какой-нибудь инфекции? Нет, это плохая идея. У нас в посёлке есть настоящий врач, он сделает всё как надо, ему не привыкать принимать роды. Да и не знаем мы, когда вообще доплывём и доплывём ли, а с ребёнком наши шансы могут стать совсем призрачными.

– Ты очень рассудительный Матвей. Я спокойна за нас.

– Спасибо. Продолжай так считать. Кто-то из нас должен быть уверен в благополучном исходе задуманного мероприятия. Бояться буду я, за двоих.

– Хорошо, я согласна, если ты не будешь мне показывать своего страха, – Кейт помахала перед собой накидкой. – Жарко становится.

Она скинула с себя ещё один слой одежды, оставшись в одной длинной майке с выцветшими надписями. Матвей бросил мимолётный взгляд на девушку и был вынужден задержаться. В её глазах играли черти, и так умело, что он не смог их игнорировать.

После плодотворного вечера они уснули. Кейт разбудила Матвея, когда тот крепко спал.

– Матвей, я ухожу, – сообщила девушка.

Матвей вскочил.

– Как уходишь? Там же… – он прислушался.

За стенами дома было тихо.

– Через три часа ляжет туман и мне снова придётся ждать.

– Да? – Матвей туго соображал со сна. – Я провожу тебя.

– Не надо. У тебя нет снегоступов, мы будем идти медленно, ты не успеешь вернуться домой к себе, а я к себе. Я буду переживать и сбегу, не дождавшись своей смены. Я тут всё знаю и не заблужусь. Спасибо за время, проведённое с тобой. С детства не была так счастлива, – Кейт поцеловала холодными после улицы губами, но обожгла ими Матвея, как раскалёнными.

Он сразу пришёл в себя.

– Кейт, мы не договорились что делать, если ты не придёшь через десять дней.

– Я не приду, если у нас что-нибудь поменяется, но я всё равно приду. И помни, ты обещал мне суп из кролика.

– Хорошо, я придумаю, как его поймать. И обещаю сделать снегоступы к твоему приходу.

– Я пошла? – Кейт посмотрела на Матвея во все глаза.

– А рыбу? Рыбу возьми, – он выскочил в нижнем белье на улицу, раскопал стену, где на сучке висел пруток с уловом. – Держи, – вручил он его девушке.

– Иди домой скорее, застудишься.

– Провожу тебя и зайду.

Матвей страстно поцеловал её в губы, как на прощание, Кейт ответила ему так же страстно. Она развернулась и, широко расставляя ноги, чтобы не задевать снегоступами, бодро побежала по снегу. Матвей смотрел ей вслед, грея ноги по очереди. Кейт отошла на пару сотен шагов и повернулась, чтобы узнать, смотрит ли ей вслед Матвей. Он помахал ей, она ответила, показывая кулак, но Матвей решил, что она просто машет. В дом он зашёл, когда она скрылась из виду. В доме ещё пахло Кейт, и на душе сразу стало тоскливо.

Как она и предсказывала, ясная погода продержалась несколько часов, после чего с отрогов потянулся туман. Он густел с каждой минутой, наполняя окружающий мир тяжёлой атмосферой с болотным привкусом. Звуки затихли, потонув в нём.

Матвей вышел на двор. Ему сразу показалось, что расщелина и дом в ней изолировалось туманом от остального мира, так непривычно тихо и слепо было вокруг. Он забеспокоился по Кейт, переживая о том, успела ли она добраться до дома или нет. Её следы чётко отпечатались в подтаявшем снеге, три-четыре из них были видны до границы видимости.

«Я что, буду сидеть дома и переживать о том, дошла ли моя девушка до дома или нет? Тысячи километров отмотал, а тут убоюсь пять километров по снегу, по следам? Кейт сказала, что снега не будет, значит, я всегда смогу вернуться по ним».

Матвей легко уговорил себя отправиться по следам своей возлюбленной, чтобы убедиться в том, что её возвращение прошло как задумано. Он представил себе, что неизвестность, а ещё больше воображение, подсовывающее ему самые безрадостные картины, превратит ожидание в ад.

Матвей вынул прямо из стены дома палку, помогающую ему идти по снегу без подходящей обуви. Туман плавил и уплотнял снег, так что он был уверен в том, что сможет идти без снегоступов. Взял немного вяленой рыбы. Хотел на всякий случай взять хвороста, но потом решил, что запах дыма может выдать его, и передумал. Матвей рассчитывал на скорую прогулку, перекусывая на ходу.

Он прикрыл за собой приставную дверь и набросал на неё снега, укрыв от случайного взгляда. Не раздумывая ни секунды, он отправился по следам, оставленным Кейт. Снег, немного уплотнённый её снегоступами и туманом, держал его вес, если ставить ногу осторожно. Прежде, чем появилось правильное понимание процесса, Матвей несколько раз погружался в снег по пояс.

Первый час у него ушёл на то, чтобы приноровиться, а затем скорость передвижения возросла. Следы, отпечатанные в снегу, казалось, вели его по одному и тому же месту, пока он не попал на камни, прикрытые снегом. Он помнил их ещё до зимы, и теперь смог сориентироваться, чтобы понять в какую сторону идёт и что процесс движения есть вообще. Судя по всему, он не прошёл и километра, хотя по своим усилиям и затраченному времени он думал, что одолел половину пути.

Кейт не отдыхала, шла умело, чётко ставя ногу. Матвей снова подумал о том, что между теми, кто помнил мир до катастрофы и теми, кто родился позже, есть огромная разница. Матвею мир не казался открытой книгой, он всегда ждал подвоха, неожиданной опасности, и был наполовину сторонним наблюдателем, зрителем. Кейт же относилась к миру иначе. В ней чувствовалось, что она принимает его полностью, подмечает особенности и взаимодействует с ним, как Матвей когда-то с виртуальной реальностью.

Следы Кейт почему-то стали дальше друг от друга. Она будто перешла на бег. Матвей старался попадать в них, но из-за удлинившегося шага усилия на ноги стали больше и он снова начал проваливаться. Матвей быстро устал, начал чертыхаться и даже попытался расстегнуться. Ему стало жарко.

«Зачем ты побежала-то? – не мог он взять в голову поведение девушки. – Услышала, как её зовут, наверное?»

Однако насчёт его предположения были сомнения. До пещеры девушки ещё было порядком, а расслышать звуки в таком тумане нереально. Если только ей не вышли навстречу, обеспокоившись отсутствием. Этот вариант показался Матвею самым правдоподобным. Осталось только убедиться в этом. Он решил, что увидев следы других людей, повернёт назад, успокоившись за судьбу Кейт.

Через пару сотен шагов ему в самом деле повстречались следы, но не человеческие. Следы напоминали отпечатки ног собаки. Матвей замер, вглядываясь в них и пытаясь понять, чтобы это могло значить. Кейт не рассказывала о том, что они держат собак. Они и не стали бы этого делать, и скорее съели бы их, чем вырастили. Неприятное предчувствие закралось в душу. Матвей прибавил шаг, насколько это было можно, не заботясь о том, чтобы попадать в оставленные Кейт следы.

Следов животных стало больше. Теперь Матвей уже не сомневался, что стая охотилась на Кейт. Он проклинал себя за то, что так легкомысленно позволил ей уйти. Надо было настоять на своём желании проводить её, несмотря на протесты. В который раз он убедился в том, что предчувствия не стоит игнорировать.

Из тумана раздался шум, похожий на лай собачьей свары, и доносился он прямо по направлению следов Кейт. Матвей хотел крикнуть что-нибудь дикое, чтобы напугать собак, но решил, что стоит вломиться внезапно.

Истеричный собачий перелай был уже рядом. Животные переходили на вой, совсем не похожий на волчий. Кажется, активное поведение совсем отвлекло их от ожидания опасности. Матвей увидел серую спину псины и со всего маху ударил по ней палкой. Собака завизжала, упала на снег и попыталась ползти вперёд с переломанным позвоночником.

Перелай тут же стих и прямо из тумана на него выскочила узконосая собака, отдалённо похожая на волка. Матвей ткнул в её сторону, как копьём, и попал в грудь. Собака завизжала и отскочила.

– Убью, твари! – надрывая связки, выкрикнул Матвей, вложив в голос все переполнявшие его эмоции.

Он снова ошарашил по голове первого пса и выбил из него дух.

– Кто там ещё хочет? Давай!

Туман наполнился тишиной. Где-то в нём слышался хруст снега под лапами хищников и слабое поскуливание. Матвей закружился на месте, ожидая появления собак из-за спины. Ему показалось, что он услышал плач и всхлипывания.

– Кейт! Кейт! – крикнул он несколько раз.

– Матве-е-ей, – услышал он слабый голос девушки и сразу же бросился в ту сторону.

Он позабыл о диких собаках, смотрел во все глаза, боясь увидеть то, что ожидал. Вначале ему попались куски снегоступов, потом куски одежды.

– Кейт, ты где? – спросил он, чуть не плача.

– Матвей, – тихо произнесла она совсем рядом.

Матвей закружился на месте и оступился, попав ногой промеж камней. И тогда он увидел Кейт совсем рядом. Она забилась в узкую щель между камней, которыми изобиловал местный ландшафт. Она лежала в ней, и будто бы даже не могла пошевелиться. Снег вокруг неё был весь истоптан собачьими лапами и усеян кусками одежды.

Матвей бросился к ней, и сразу же принялся проверять её, думая, что она покусана собаками.

– Ты жива? Они покусали тебя? – спросил он, шаря по её рукам, ногам и голове.

– Нет, они почти не добрались до меня. Помоги мне выбраться, – Кейт была бледна, а в глазах ещё остался смертельный страх.

Матвей вытянул её из камней и прижал к себе, сжимая так сильно, что она попросила её отпустить.

– Что, тебе больно? Где, покажи? – Матвей отстранился.

– Нет, просто ты меня чуть не раздавил.

Кейт стояла с непокрытой головой, в лохмотьях изорванной одежды, без снегоступов и одной босой ногой.

– Это койоты, – сообщила она. – Они раньше не приходили зимой. Никогда.

– Койоты, значит. Я никогда не видел их, принял за собак.

Матвей скинул с ноги сапог из оленьей кожи и натянул его на посиневшую от холода ступню девушки.

– А ты как?

– Вот так, – ответил он строго. – Не надо было тебя отпускать совсем.

– Но меня же ждут, Брайан, мама, братья, Глория.

– Ты дура? – не сдержался Матвей. – Если бы я не пошёл за тобой, они бы добрались до тебя и съели.

Кейт надула губы и разревелась. Она ревела несколько минут и никак не могла успокоиться, а Матвей крутился вокруг неё, опасаясь нападения койотов. Когда Кейт наконец успокоилась и взгляд её припухших глаз обрёл прежнее выражение, Матвей обнял её снова и поцеловал.

– Так-то лучше.

– Ты хочешь меня проводить? Я не пущу тебя одного назад, койоты снова могут напасть.

– Вот и замечательно. Провожать и переживать друг за друга больше не надо. Мы идём ко мне.

– А…

– Я сказал, мы идём ко мне, вместе забираем шлюпку и переселяемся в другое место, подальше от твоей чокнутой семейки.

– А я же, а мы до весны…

– Планы поменялись ввиду их призрачности. Думай, что хочешь, но ты теперь моя и будешь всегда находиться рядом, чтобы я не переживал… как сегодня.

– Ты понял, что со мной беда?

Матвей посмотрел на неё и не сдержал улыбку. Растрёпанная Кейт выглядела совсем не подходяще на роль женщины, которой делают предложение.

– Я понял, что нам друг без друга уже беда.