Я - самый крутой попаданец

Глава семнадцатая, в которой подтверждается верность мудрого изречения классика.

Было решено отложить расспросы о таинственном чудовище до конца обеда. Хотя мы четверо почти и не притронулись к еде, только лишь попробовали немного похлёбки, из вежливости. А вот гномы уплетали за обе щеки, судя по всему, они давно так плотно не обедали, пусть и всё это была долгопортящаяся, походная снедь. После того как крепкий Штрекхёнд плотно набил желудок, видимо впервые за долгое время, он заметно подобрел к нам.

– Итак, господин, чего же Вы хотели знать про этот самый Ужас из Глубин? – Прямо спросил он, что не переставало меня удивлять, да и его домочадцы тоже вполне спокойно переносили звук имени, обращавшего в панический страх всех остальных.

– Простите, Вы не боитесь его называть? – Изумилась Луминия, похоже она думала о том же.

– А чего их бояться, мало ли я в своей жизни блиндурхрати повидал? – Произнёс глава семейства незнакомое нам слово. – Мы со свояком, – тут он кивнул на Сорглегта, – на двоих, наверное, десяткам трём-то головы кирками поразмозжили.

– Штре, ты бы по порядку бы объяснял, а то поверхностники и не поймут. – Поправил его свояк.

– Простите, поверхностниками вы называете всех не-гномов? – Поинтересовался Максим Виленович.

– А что, мы, по-вашему, все в шахтах что ли живём? – Как будто Штрекхёнд даже обидился на такой вопрос.

Мы с Максимом Виленовичем переглянулись, честно говоря, никто из нас ничего не знал про поселения гномов. Но потом я вспомнил, про фермера и понял, что вряд ли до того, как стать беженцем, он выращивал урожай под землёй.

– Да что же вы? Сами ничем не лучше, а других попрекают! Простите моего мужа. – Извинилась Элскайн. – Видите ли, я знаю, что про нас думают люди и эльфы, но всё же далеко не все мы живём под землёй, скорее даже, немногие из нас. В самой горе, обычно находится только то, что у вас назвали бы крепостью, ну и прочие важные места, вроде храма, дворца и купеческих гильдий. Впрочем, даже те, кто живёт наверху, стоят низкие дома, наполовину уходящие в землю, но это только чтобы беречь тепло, а не из-за каких-то наших особых предпочтений. – Разъяснила нам всё добродушная женщина. – А поверхностниками эти два грубияна называют почти всех.

– Конечно, мы же со свояком полжизни в забое провели! – Гордо заявил Штрекхёнд, по-дружески стукнув кулаком Сорглегта по крепкому плечу.

– Так вы шахтёры? – Наконец дошло до меня, тут мне стали понятны их чуть укороченные бороды, и крепкие жилистые ладони обоих.

– Не просто шахтёры, а одни из лучших. – Штрекхёнда так и распирала гордость. – Были. – Добавил он поникнув.

– Так вы можете рассказать про Ужас из Глубин? – Всё же, попробовал я вернуться к тому, из-за чего вообще сюда пришёл.

– Да нет никакого Ужаса из Глубин, байка всё это. – Авторитетно заявил наш собеседник.

Похоже, я совершил ошибку, видимо Штрекхёнд был из тех, кто отрицал всё, что не укладывалось в его картину мира, а Ужас из Глубин, скорее всего, считал каким-то заговором.

– Но позвольте, отчего же тогда все бегут сюда? – С сомнением спросил Максим Виленович.

– Ясно дело, от блиндурхрати. – Вместо Штрекхёнда ответил Сорглегт.

– Да что б вас! – Воскликнула в сердцах Бломерна, она выглядела моложе сестры, чуть стройнее и с короткими волосами. – Вы, мужики, никогда не можете ничего толком объяснить! Простите их, уважаемые. Давайте я начну с начала, а то у этих из-за пива уже в голове одни камни и остались. – Похоже, сестра Элскайн была более остра на язык. – Итак, эти два камнеголовых, женой, одного из которых, я имею несчастье быть, действительно были раньше шахтёрами, работали на железных шахтах, неподалёку от Стортфьяля, нашей столицы. Дело достойное, жили мы в достатке, но только, где-то год назад начались проблемы, шахтёров постепенно стали утаскивать блиндрухрати.

– Да что за блиндурхрати такие? – Не выдержала Сеаллад, нам всем тоже было интересно.

– Мелкие такие твари, только жуткие, как тёща с похмелья. – Ответил Штрекхёнд, чем заслужил разгневанный взгляд обеих женщин. – Да ладно-ладно, я же пошутил. – Начал оправдываться он, когда снова увидел большую ложку в руке жены. – Так о чём это я. Значит тощие такие, ползают согнувшись, ростом мне по грудь, хотя если на задние лапы встанут может и выше будет. Похожи на помесь гоблина, крысы и козьего дерьма, тела худущие как палки, с редкой шерстью клочками, зато челюсти огромные и мощные, им кость разгрызть, что мне корку хлеба надкусить. Глаза у них жуткие такие, точнее, не глаза даже, а одни бельма, они от рождения слепые, зато слышат за милю. А ещё вечно эта вонь от них…

– Конечно, – подтвердил слова свояка Сорглегт – ведь жрут всякую дрянь, мусор, падаль, а иногда и друг друга. Мерзость, одним словом.

– Разве вы не говорили, что сами их три десятка истребили? – Всё никак не мог я понять суть проблемы.

– Обычно, их в шахтах не больше пяти особей можно повстречать, с таким количеством и мы с мужиками можем легко справиться. – Пояснил Штрекхёнд. – Изредка, если натыкались на гнездо, то уже и горную гвардию звали. Пытались одно время их совсем извести, но только никак не получалось, а уж год назад… – Закончил он сокрушённо.

– Год назад всё и началось. – Продолжила вместо него Бломерна. – Они стали утаскивать шахтёров по одному чуть ли не каждую неделю. И раньше бывало такое, но и то, скорее, по чьей-то дурости, раз в десять-пятнадцать лет, если только кто-то пьяный или совсем дурной забредал в шахту. На моей памяти всего четыре случая было, а тут вдруг такое.

– Да, притом не каких-то случайных забулдыг, в одиночку забредших в забой, а прямо во время смены стали нападать, притом такими стаями, что мы до этого и не видывали. – Мрачно подтвердил Штрекхёнд. – Но и это было только начало, вскоре, даже издалека стала ощущаться их вонь, а пошкрёбывание их когтей постоянно слышалось из стен шахты. Обычно они пугливые, но вскоре они настолько осмелели, их было как блох на шкуре старой дворняги, мы уже и не осмеливались спускаться в шахту. Только тогда владелец решился позвать отряд наёмников, одних из лучших, в полсотни копий. Не вернулся никто, вот тогда-то и пошли разговоры об Ужасе из Глубин, будто это какой-то огромный демон, что живёт под землёй и он вроде короля у блиндурхрати, но на самом деле всё ещё гнуснее.

Я понял о чём он. Любому всегда хотелось как-то персонифицировать опасность, вроде как, если победить главного демона, то тогда угроза и минует, но вот только огромная стая голодных, диких падальщиков куда опаснее чем разумный злокозненный Ужас из Глубин.

– Но почему же это так всех напугало, это же всего одна шахта? – Спросила Луминия.

– Может вам поверхостникам и неизвестно это, но твёрдая порода, она что дырявый сыр, всегда есть трещины, лазы, лазейки, такие как мы с Сорглегтом и не пролезем везде, но для этих юрких бестий, это всё равно что накатанный тракт. Так что если в одной шахте завелись, то значит скоро и по всем горам будет та же гнусность, а там уже и до столицы рукой подать. – Пояснил бывший шахтёр.

– И никто не знает, с чего всё началось? – Спросил Максим Виленович.

– Да как же, «не знает». Всё пошло с заброшенной шахты, господин Капусислумадир, продал её кому-то, как раз перед тем, как всё началось. – Ответил Сорглегт.

– Ага, только не сильно это помогло ему, сейчас вместе со всеми заливает горе в местной таверне, больше-о ему своё золото теперь некуда тратить. – Заметил Штрекхёнд.

Похоже, у нас появилась новая зацепка.

– Насколько я понимаю, вскоре эти твари добрались и до столицы? – Решил уточнить я.

– Не сразу, только когда их кормить начали. – С горькой иронией в голосе произнёс крепкий гном.

– Кормить?! – Удивились мы все вчетвером в один голос. Чем дальше, тем всё абсурднее казалась ситуация.

– Да не то чтобы кормить. Тогда, как назло, ещё и урожайный год выдался, так что начался голод. – Продолжал свой рассказ глава семейства.

– Что? Вы хотели сказать неурожайный? – Переспросила его Луминия.

Сеаллад, смутно представлявшая себе что такое сельское хозяйство, ничему не удивилась, а вот мы с Максимом Вилонивичем сразу же всё поняли.

– Нет, я сказал, именно то, что хотел сказать. – Ответил ей гном.

– Потом объясню. – Шепнул я на ухо рыжей магичке. – Дайте угадаю, все излишки стали свозить к той самой шахте? – Предположил я.

– Верно, а ещё и охрану выставили, двести воинов, все в броне, с топорами и копьями, нет чтобы спуститься в шахту да эту нечисть изничтожить, так они против своих же оружие подняли. Я за тот месяц много всякой мерзости насмотрелся, но это было самое отвратное. – Мрачно продолжил рассказ шахтёр. – Беднота пришла с самого утра, прослышав, что зерно, репу, овощи просто так в шахту свозят, многие просили хоть чутка отсыпать им, но новые хозяева шахты велели только гнать их копьями.

– И что же произошло? – Уже предчувствуя какой будет ответ, спросил я.

– Наёмники повиновались, тогда ко всем горам еды, ещё прибавилось и с несколько десятков трупов, их тоже в шахту побросали. – Закончил свой рассказ Штрекхёнд.

Ещё долго никто не решался нарушить молчание.

Перед уходом, когда мы поблагодарили хозяев за обед и те ценные сведения, которыми они с нами поделились, я достал из кармана золотое ожерелье с рубинами.

– Спасибо, Штрекхёнд, вот возьмите. – Протянул я ему украшение. – Только не пытайтесь ничего выменять на него у эльфов, к востоку от города стоит ферма Гару… Гари… – мне с трудом давались сложные гномьи имена.

– А, этого грубияна Гарьюкьюмадира? – Спросил бывший шахтёр, тоже явно не отличавшийся манерами.

– Да, именно его, лучше всего обменять ожерелье у него на еду, пока она ещё есть.

– Спасибо. – Ошеломлённо поблагодарил он меня, рассматривая драгоценное украшение.

Мы вышли на улицу, я был даже немного рад холодной мороси, освежающей после душного цокольного этажа. А ещё прохладный воздух помогал собраться с мыслями.

– В таверну? – Мрачно спросил Максим Виленович.

– Конечно. – Ответил я, если мы найдём владельца шахты, он сможет многое разъяснить.

– Виктор, я всё ещё не могу понять, как связанны богатый урожай и голод. – Напомнила мне растерянная Луминия.

– Кризис перепроизводства. – Вместо меня ответил Максим Виленович.

Людское общество этого мира ещё не достигло того уровня развития, чтобы столкнуться с таким, эльфов подобные заботы вообще не касались, поэтому ни Луминия, ни, тем более, Сеаллад понятия не имели о чём речь.

– Что? – Переспросила рыжая волшебница.

– Понимаете, когда продукт производят с избытком, это ведёт к уменьшению спроса, а главное, к убыткам производителя, в нашем случае гномьих фермеров. – Бывший интеллигент начал читать небольшую лекцию девушкам. – Тогда у тех, кто торгует продовольствием остаётся только один выход. – Он выжидающе посмотрел на волшебницу и эльфийку, будто ожидая, что те дадут ему ответ.

– Что? – Вместо этого спросила Луминия. Сеаллад, конечно же, с самого начала разговора перестала что-либо понимать.

– Искусственно создать спрос. – Вместо них ответил я. – В общем, фермеры уничтожали еду, потому что она стала слишком дешёвой, но раздать голодающим они её не могли, иначе тогда та бы совсем обесценилась. – Пояснил я Луминии.

– И из-за этого они приказали убивать своих же?! – Спросила поражённая эльфийка.

– Они и не на такое пошли бы. – Удручённо ответил ей Максим Виленович. – Как говорится, нет такого преступления…

Мы и не заметили, как дошли до дверей гномьей таверны. Ранее мы выяснили, что стояла она здесь задолго до того, как случился наплыв беженцев, и предназначалась для гномов-купцов, приезжавших в Клах Байэль, обменивать железо и изделия из него, на те товары, что могли предложить эльфы. Но, понятное дело, что с наплывом беженцев для хозяина наступили золотые времена. Изнутри раздавались многочисленные пьяные голоса и нестройные песни, гномы топили свои печали в пиве и мёде.

– Как вы думаете, зачем кому-то было задумывать такое, выкупать шахту, разводить тех тварей? – Спросила Луминия, пока мы стояли перед дверями, не решаясь войти.

– Честно говоря, не думаю, что это чей-то злой умысел. – Ответил я. – Возможно, всё ещё хуже.

– Правда? –Переспросила она.

– Как говорил классик: «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа» – Снова привёл я слова того, кого явно не мог знать никто из моих собеседников.

Внутри таверны царила какого-то обречённого веселья, половина гномов мрачно вливала в себя напитки, другая пыталась поддерживать видимость разудалой пирушки, но выходило неубедительно, будто стоит им на миг остановиться и вместо натянутого смеха они начнут искренне плакать навзрыд.

– Нам комнату, просторную, по меньшей мере, с двумя кроватями и пива без ограничений, сколько закажем, столько и принесёшь. – Обратился я к трактирщику, подойдя к стойке.

– Ага, а что ещё? Может мою жену и дочку, да… – Тут ему пришлось проглотить свой ехидный ответ, потому что он увидел, как я достаю два массивных золотых перстня с драгоценными камнями и кладу их на стойку.

Гном-трактирщик тут же расплылся в любезной, подхалимской улыбке, сколько бы мы вчетвером ни выпили, он бы всё равно не остался в накладе. Точнее, это он так думал, если в этом городе дела и дальше пойдут так же, то золото очень быстро подешевеет, но ему этого знать было не обязательно.

– Пусть моих спутниц сопроводят в комнату, ужин подадут туда же. А мы с товарищем ещё посидим здесь. – Указал я на Максима Виленовича.

– Конечно господин, всенепременно. – Казалось этот гном, в приступе благодарности, сейчас начнёт вытирать мои сапоги своей бородой.

– И ещё, не подскажешь где мне найти бывшего владельца железных шахт Капустисмадира? – Я даже не надеялся, что смог правильно запомнить имя.

– Ах, Капусислумадир, прошу, вон он в том углу. – Указал трактирщик на гнома, с растрёпанной бородой и явно нездоровой желтоватой кожей.

– Максим Вилнович, – обратился я к своему спутнику, когда мы чуть отошли от стойки – вот, возьмите половину. – Я начал отсыпать ему драгоценности, что сегодня днём «позаимствовал» у старейшины.

– Виктор, ну как так? – Укоризненно посмотрел он на меня.

– Старейшине они явно не нужны, а, как Вы уже видели, нам они явно могу тпомочь. Вы знаете, что делать, эти коротышки явно просто так станут разговаривать, попытайтесь вытянуть из них всё, что можно с помощью пива и «подарков», любая информация пригодится. Встречаемся в комнате. Ну, удачи.

– Удачи.

Мы разбрелись в разные стороны по залу таверны, я сразу же направился к Капусисилумадиру.

– У Вас свободно? – Спросил я мрачного гнома.

– А что не видно? Я тут сижу с принцессой Кринглотбъёрст и её мамашей Бредиррасс. – Подняв на меня затуманенные обильной выпивкой глаза, ответил он.

За сегодняшний день мне уже хватило гномьей манеры общения на год вперёд. Впрочем, я пришёл сюда не из праздного любопытства, поэтому подсел к бывшему владельцу шахт и заказал себе и ему пива. Внимательно рассмотрев гнома, я заметил, у того на лице признаки, говорившие, что недавно сильно схуднул, и, скорее всего, причиной тому была не скудная еда, как у Штрекхёнда и его семьи, а пристрастие к спиртному. Одет он был в такой же тёмный дублет, как и я сам, вообще все гномы в этой таверны носили нечто похожее, что являлось типичной одеждой гномьих купцов, а значит позволить пропивать себе своё состояние в таверне могли только самые обеспеченные.

– Говорят, раньше Вы были владельцем шахт? – Начал я осторожно.

– А тебе что, пишешь мою биографию?

Я понял, что бессмысленно аккуратно у него что-то вызнавать, поэтому решил действовать прямо, достал очередной золотой перстень и положил на стол прямо перед ним. Бывший хозяин шахты явно не бедствовал, но в его рыбьих глазах при виде золота загорелся жадный огонёк.

– Нет. – Твёрдо произнёс я, накрыв перстень ладонью. – Сначала признавайся, кому ты продал старую шахту.

– А тебе… – Попытался он было снова сгрубить мне, но сам себя же и заткнул, сейчас в нём явно боролись две главных составляющих его натуры, хамство и жадность. – Мусорщикам. – Буркнул он, похоже последняя победила.

– Кому?

– Гильдии мусорщиков. – Пояснил он. – А что, зачем мне шахта, которая не приносила дохода? А так мне хоть что-то за неё предложили.

– И ты не догадывался зачем мусорщикам выкупать твою шахту? – С сомнением спросил я.

– Мне-то что до их дел, купили, значит купили, чем они занимаются – не мои проблемы. – С вызовом ответил он, будто я его в чём-то обвинял.

– Может не они, но ты должен ведь был знать, что блиндурхрати приманивает мусор?

– И что с того? Говорю же, это не мои проблемы. Они купили шахту, вот пусть и разбираются со своей собственностью. Да и они сами должны были знать, не случайно же они мусорщики.

– То есть? Поясни. – С нажимом приказал я.

– С чего, вдруг, по-твоему, у нас вообще взялась гильдия мусорщиков? Всё из-за блиндурхрати, в городе-под-горой, ясное дело, некуда деваться нечистотам и всяким объедкам, на всякую гниль эти твари и сбегаются, так что мусорщики должны вывозить всё это подальше от столицы и, на всякий случай, сжигать.

– Но зачем сжигать, если рядом есть шахта, в которую просто можно всё сбросить и на этом сэкономить? – Мрачно высказал я догадку.

– Вот именно.

– Но ты же должен был понимать, что чему всё это приведёт? – Недоумевал я.

– Конечно, эти грязнобородые должны были лучше следить за своей собственностью! – Возмутился гном. – Из-за них я всего лишился! Когда эти бестии начали выбираться по ночам на поверхность, то мою жену первой и сожрали. – Произнёс он сокрушённо. – А всё эти бездельники!

Я убрал ладонь с перстня, гном, тут же забыв о своей мёртвой супруге, схватился за золото обеими руками. Мне не хотелось даже ничего говорить ему напоследок, поэтому я просто поднялся и начал выискивать в зале того, кто ещё смог бы поделиться со мной информацией. Как я заметил, Максим Вилнович занимался тем же.

Время было уже к полуночи, когда мы оба ввалились в комнату, Лумниния и Сеаллад, ещё не спали, с беспокойством ожидая нас. Можно было отложить обсуждение на утро, но мне не терпелось выложить всё что я узнал прямо сейчас, моему другу, видимо тоже. Мы вчетвером сели за небольшой круглый столик.

– Виктор, ты уже понял? – Спросил меня Максим Виленович.

– Да. – Просто ответил я, сразу же догадавшись что он имеет в виду.

– О чём вы? – Спросила Луминия.

– Об устройстве общества гномов. – Пояснил бывший диссидент.

– Да. – Снова подтвердил я.

– Дело в том, что у них всем заправляют торговые и ремесленные гильдии. – Продолжал мой соотечественник.

– Но как такое возможно? – Удивилась Луминия. – Да и что с того? При чём тут Ужас из Глубин?

– Начну с начала. Максим Вилнович, поправляйте меня, если считаете, что я где-то ошибся. – Я взял слово. – Итак, из того, что мы сегодня узнали, ремёсла и торговля всегда являлись для гномов столпами, на которых держалось их общество, а прибыль и достаток считались главными признаками добродетельности, даже их религия строилась на этом. Ну а со временем их умами завладела идея, согласно которой, рыночные отношения могут регулировать все сферы жизни, стремление к наживе каждого, в конечном итоге, служит благу всех. – Говорил я медленно, пытаясь облечь в простые слова и при этом структурировать то, что выведал за сегодня. – Гномы верили, что если у всего будет свой добросовестный собственник, то и наступит общее благоденствие. Ведь не станет же хозяин вредить своему имуществу? Вот только тут ключевое слово «своему», про чужое речи не было, так что свои проблемы ты можешь просто перекинуть на соседа. То есть, если сказать проще, если у тебя скопилась гора мусора, то просто можешь незаметно скинуть её соседу, это будет уже его собственность, а значит и его проблемы. А главное, что такое поведение не порицалось обществом, ведь это только помогало сократить свои расходы, а значит увеличить прибыль.

– Эм, можешь пояснить покороче. – Попросила Луминия.

– В общем, гильдия мусорщиков, решила сэкономить и вместо того, чтобы сжигать мусор, просто стала сбрасывать его в старую шахту. При этом, все понимали, к чему это может привести, но никто не смел вмешаться, ведь это была собственность гильдии, а значит они вправе были делать, всё, что пожелают для того чтобы сократить свои расходы. Даже когда фермеры начали сбрасывать свой урожай в шахту, никто ничего не стал предпринимать, хотя тогда уже все просто не могли не понимать, к чему это приведёт.

– То есть, гномы всё знали изначально? – Недоумевала Луминия.

– В общих чертах, но при этом, с их точки зрения, каждый из виновников действовал согласно своим правам, а значит, вроде как никто и не виноват. – Мрачно ответил я. – Но даже сейчас, когда большинство бежало из столицы, оставшиеся больше заняты дележом и драками за богатства, чем попытками справиться с проблемой.

– Но это же… это же безумие какое-то! – Не выдержала Сеаллад, учитывая, что даже у меня всё это с трудом укладывалось в голове, сложно было представить, как она может переварить то, что услышала.

– Впрочем, есть здесь и положительная сторона. – Произнёс Максим Виленович.

– Правда? И какая? – Пришёл я в замешательство.

– Мы смогли выполнить поручение короля и совета старейшин, для чего нам даже не пришлось отправляться в столицу гномов. – Ответил он. – Осталось только отправить отчёт и мы, как и было условлено, свободны. Если только…

– Если только «что»? – Переспросил я его.

Вместо ответа он многозначительно посмотрел мне прямо в глаза.

– Вы же не серьёзно, Максим Виленович?

– Вполне. – Твёрдо ответил он.

– Но что мы можем сделать там, где не смогла ничего армия гномских наёмников в тяжёлых доспехах?!

– То же что и всегда, Виктор, то, что ты делал ещё с того самого момента, как попал в этот мир, просто используй то, что у тебя имеется и ты, как всегда, найдёшь выход.

– Сеаллад, Луминия, а вы что думаете? – Обратился я к девушкам.

– Виктор, с тех пор, как бежала из Академии, я ещё ни разу не отступала от тебя, я последую за тобой. – Твёрдо произнесла волшебница, я ещё никогда не видел её такой собранной.

– А я не брошу Луминию! – Весело заявила эльфийка, похоже, она всё ещё не до конца понимала, что нам предстоит.

– Но почему мы вообще должны спасть гномов? – Всё не мог решиться я.

– Витя, дело не только в гномах, как думаешь, что будет, когда блиндурхрати размножаться? В поисках пищи они станут забредать всё дальше, и, если, вдруг, доберутся до Хойиль-Мхора… – Максим Виленович не закончил фразу, но и я без того понял, что он имел в виду, богатые живностью леса, со множеством тёмных мест, где можно было укрыться от солнца, волшебный лес превратится в инкубатор чудовищ.

Комната погрузилась в молчание, похоже, все дожидались моего решения.

– Дайте мне время всё обдумать до завтра. – Наконец решил я ответить хоть что-то.