Я - самый крутой попаданец

Глава десятая, в которой я отказываюсь от довольно соблазнительного предложения.

На следующее же утро Фэйдхан отправил в столицу посыльного верхом на олене, который должен был вернуться с ответом через несколько дней, так что почти всё это время мы были предоставлены сами себе.

Вскоре мне стала понятна причина, по которой Беагор так удивился тому, что я не считаюсь воином улюдей. Дело в том, что в сообществе эльфов слова «охотник» и «воин» имели почти одно и то же значение. Каждого, начиная с самого детства учили охотиться, так что даже подростки не только умело стреляли, но и сами могли мастерить луки, хоть и довольно примитивные. Так что, если бы требовалось, почти всё население Великого Леса, или на эльфийском Хоийль-Мхора, в один момент, как сказали бы на моей родине, «встало под ружьё», создав воинство, о котором не могли бы и помыслить самые могущественные правители людей. И, может быть, против тяжёлой конницы в открытом бою эльфийские лучники и не были столь эффективны, но даже если объединённая армия всех людских королевств, вдруг вторглась бы в земли эльфов, то, скорее всего, самые удачливые воины протянули лишь до заката того же дня. Как я узнал, отряд стражей границы состоял не из пяти воинов, включая «стажёрку» Сеаллад, а из пятнадцати, просто остальные десять так и не показали себя, а целились в нас из ближайших зарослей. В родных лесах, победить эльфов, скорее всего, не получилось бы ни у конницы, ни у тяжёлой пехоты, ни напалмом, ни пестицидами, ни иными военными преступлениями.

Но при всём при этом, в эльфийском обществе почти не было тех, кого можно было назвать ремесленниками. Если не считать всего, что касалось охоты, в чём каждый эльф был мастером, все знали понемногу обо всём, конечно, за долгие годы, кто-то мог научиться лепить красивую посуду, наносить искусную гравировку, но таких были единицы. То есть всё что мы видели, начиная от домотканой одежды и кончая самодельным оружием, в основном, эльфы создавали сами для себя. Единственным исключением были кузнецы, большинство из которых жило в столице Мор-Байэле, да и тех на весь лес было не больше нескольких десятков. В первую очередь потому, что железо было слишком редким и ценным материалом в Великом Лесу. Немного его добывали на болотах, но большую часть закупали у гномов на севере, хотя, куда чаще предпочитали обменивать уже готовые изделия, притом бартером.

Да, денег эльфы не знали. Точнее, конечно же, кто-то изредка мог привести из редких путешествий золотые или серебряные монеты, но хранили их только как сувенир, ну или могли использовать для какого-нибудь блестящего украшения. Притом, даже тут проявлялось своеобразное отношение эльфов к ценностям, для эльфийки не было разницы между изящным золотым украшением с огромным сапфиром, привезённым из далёких земель, и шёлковой нитью с красивой ракушкой, главное было то, выглядит ли это красиво, а не его стоимость.

Впрочем, одну вещь, всё же эльфы ценили, это инструменты и оружие из железа. Например, стальные наконечники для стрел Арроганта, являлись предметом гордости черноволосого эльфа перед жителями деревни, обычно обходившимися каменными или костяными снарядами.

С каждым днём я открывал для себя что-то новое, но при этом, чем больше я узнавал про общество эльфов, тем, казалось, меньше про них знаю. Они казались для меня полны противоречий. Как описать их уровень развития? Высокоразвитые дикари? Применимы ли вообще какие-то термины из моего мира? Да даже каждый эльф, сам по себе, несмотря на кажущуюся на первый взгляд степенность, на деле вёл себя довольно легкомысленно, казалось, несмотря на то, что у каждого из них, по людским меркам, впереди была целая вечность, они жили сегодняшним днём. Как, опять же, пояснил Фэйдхан, многие века у эльфов даже не было летоисчисления, да и самого понятия времени, эту концепцию они переняли уже только у людей.

Даже Максим Виленович, казалось, всегда способный найти объяснению любой непонятной вещи, терялся в догадках, выслушивая пространные объяснения Фэйдхана. Надо сказать, что уже на третий вечер нашего пребывания в Баэль Фиоре их ежевечерние посиделки на крыльце дома, за кувшинчиком прохладного байнархиска, стали чем-то вроде традиции. Притом, как скоро стало ясно, сошлись эти двое не на пустом месте, точнее и так было понятно, что оба были склонны к долгим пространным рассуждениям, но объединяли их и ещё кое-что. В обществе эльфов Фэйдхан считался если и не смутьяном, то, по крайне мере, довольно резким в словах. Некогда он состоял в совете старейшин, но уже давно был сослан в пограничную деревню за свои, порой, нелицеприятные высказывания.

– Видите ли, Максим, – во время очередных вечерних посиделок откровенничал старейшина, эльфы не пили ничего крепкого, так что и слабый напиток из оленьего молока развязал ему язык больше обычного – наши традиция помогали нам жить веками, но мы не должны становиться их заложниками. Вот эти, которые там, – указал он куда-то неопределённо на восток и вверх – они же совсем помешались на том, что пристало эльфам, а что нет. Я ведь ещё помню те времена, когда часть совета гневно призывала объявить настоящую охоту на тех, кто вздумал играть на лютне, поскольку некоторые тогда считали её варварским, людским инструментом. Видите ли, благопристойной у эльфов считалась только флейта и барабаны, как было ещё у предков. Они придают слишком много значения внешней стороне, забыв про суть.

– Да, – задумчиво произнёс мой спутник – с чем-то таким я сталкивался.

– Неужели?

– Можно и так сказать. – Глядя куда-то в сторону, ответил московский интеллигент. – Со временем, любое общество начинает костенеть, а любые смыслы выхолащиваются, сменяясь слепым почитанием символов. Не хочу Вас обидеть, но чем-то это уже начинает напоминать веру, а не знания.

– Не переживайте, – вежливо ответил Фэйдхан, сделав пару крупных глотков из кружки – тот, кого способна обидеть правда, недостоин извинений.

И подобные разговоры случались у них достаточно часто, впрочем, слушал я далеко не все. Часто Сеаллад удавалось утащить меня в компанию своих друзей, поначалу, скорее потому, что всем хотелось посмотреть на невиданного чужака, но, со временем, я как-то и сам привык к юным эльфам, хотя, если судить по человеческим меркам, их всех ещё можно было назвать подростками на самой грани вступления во взрослую жизнь. К моему удивлению, вскоре выяснилось, что взрослеют эльфы с той же скоростью что и люди, только лишь «замирая» в определённый момент и на долгие годы оставаясь молодыми, по крайней мере, на взгляд постороннего. Так что, в этой компании я действительно был самый старший, но мне всё здесь было интересно, в отличие от того же Арроганта, воротившего нос от друзей своей «невесты».

Однако, через некоторое время я понял, что поведение подростков у эльфов мало чем отличается от людей, эти, разве что, не пили пиво. Алкоголь в эльфийском обществе вообще был не так распространён, как у людей. Как предположил Максим Виленович, это, опять же оттого, что те не знали земледелия. Они дурачились, пели, шутили между собой на только им понятные темы и играли на, как оказалось, тлетворно влияющий на подрастающие эльфийские умы, лютне.

Но, как ни странно, больше всего в деревне эльфов, меня удалось удивить не самому лесному народу, а Луминии. Она, поначалу так испугавшаяся местных, теперь почти не отходила от Сеаллад. Уже на следующий день, после той ночи, что она, ища защиты, прижималась ко мне во сне, магичка перебралась в комнату к юной эльфийке, казалось, теперь их вообще сложно было увидеть по отдельности, разве что в самых редких случаях.

Однажды, когда солнце уже клонилось к закату, я повстречал эту парочку.

– Виктор, привет. – Радостно помахала мне рукой эльфийка. – Мы в купальню, пойдёшь с нами?

– Сеаллад, что ты такое говоришь?! – Возмутилась Луминия, сейчас её волосы, против обыкновения были распущены и огненными водопадами спускались к её белым округлым плечам.

Стоит признать, что так она выглядела куда лучше. Ну и, конечно, предложение её новой подруги не могло не смутить робкую магичку.

– А что, разве тебе не будет приятно, если твой мужчина увидит тебя без одежды? – Совершенно искренне, без лукавства, поинтересовалась девушка-эльф.

– Я… не… у нас так… и он не мой мужчина! – Наконец нашлась что ответить, ставшая уже густо-красной, молодая волшебница.

– Всё же, нет, благодарю. – Вежливо отказался я. – У меня остались ещё кое-какие дела, я помоюсь попозже, как разберусь с ними.

– Ну, ладно, но если что, заходи, Луминия будет рада тебя видеть! – Звонким голоском произнесла, совершенно не чувствующая настроения других, эльфийка.

– Сеаллад, нет! – Снова одёрнула её рыжая волшебница.

Конечно, глупо было делать вид, что я не понимаю чувств девушки, но, с другой стороны, не меньшей глупостью было бы ответить взаимностью. Всё же, я был гостем в этом мире, к тому гостем, безжалостно выдернувшим Луминию из привычного ей образа жизни и обрёкшим её на бесцельное бродяжничество. К тому же, девушка была в том ранимом возрасте, когда трудно контролировать свои увлечения. Так что, с какой стороны не посмотри, это выглядело бы как довольно необдуманный и подлый поступок.

К тому же, была и ещё одна причина, несмотря на то, что мы вместе путешествовали уже пару месяцев, я почти ничего так и не узнал о самой Луминии, ну если не считать её рассказов о жизни в Академии, из которых стало понятно, что и там её жизнь складывалась не лучшим образом. Хотя, вспомнив их, становилось понятно, почему она так быстро сблизилась с Сеаллад, возможно, та вообще стала её первой подругой за всю жизнь.

На четвёртый вечер нашего пребывания в деревне, эльфийка пригласила меня и Луминию прогуляться до смотровой площадки на вершине дуба. Я согласился, но с некоторым сомнением, подумалось, что придётся карабкаться по ветвям, и если за себя я не переживал, то вот насчёт магички не был уверен. Однако, на деле, всё оказалось куда проще, до кроны дерева можно было легко добраться по множеству лестниц и верёвочных мостов, в некоторых местах, в ветвях дуба пролегали настоящие улицы на деревянных мостках и платформах. Изредка, Луминия крепок цеплялась за мою руку, проходя по очередному верёвочному мосту, но даже так, весь путь наверх мы проделали без проблем.

И, надо сказать, оно того стоило. На закате, открывшийся вид поражал воображение. Бескрайний лес до горизонта, в чуть дальше на восток виднелся ещё один такой же величественный дуб, а за ним, еле видный отсюда в дымке, на самом горизонте, ещё один.

– Тэт-Эррах, – указала на ближайшее к нам поселение Сеаллад – а там Боха-Фаада.

– Как понимаю, ваши деревни не случайно стоят в прямой видимости друг от друга? – Высказал я предположение.

– Соображаешь. – С улыбкой ответила эльфийка. – Часовой, должен запустить в небо сгусток света, если что-то случилось, всего есть несколько цветов: враг, пожар, болезнь, просьба о помощи. Так сигнал быстро достигает столицы.

– Сгусток света, то есть волшебный свет? – Спросила Луминия.

– Волшебный? – Переспросила Селлад, не поняв сути вопроса. Конечно, ведь как объяснял Фэйдхан, для эльфов не существует самого понятия магии. – Ну… наверное… если вы называете это так. – Не находя что ответить, произнесла дочь старейшины. Кстати, совсем забыла! – встрепенулась она. – Я же должна была помочь Беанор с ужином! Прошу прощения, я оставлю вас, не опаздывайте, – спешно начала она извиняться, хотя у меня начали появляться подозрения – впрочем, если немного задержитесь, никто не будет злиться.

Я ожидал, что Сеаллад сейчас побежит к лестнице, но тут она смогла меня удивить. Девушка просто подошла к краю смотровой площадки и спрыгнула вниз, прямо на толстую ветвь, где-то, метрах в пяти ниже нас, а затем, с такой же лёгкостью на следующую. Меньше чем через минуту она уже была у корней огромного дерева. Мы стояли заворожённые её ловкостью.

Я оглянулся по сторонам, помимо часового, на расставленных вдоль перил лавках, сидело несколько эльфов, точнее эльфов и эльфиек, парами. Сейчас я только укрепился в подозрениях, что Сеаллад изначально всё спланировала так, чтобы оставить нас здесь вдвоём. Я посмотрел на Луминию, вопреки ожиданиям, она не была смущена, и не потому что не смогла догадаться о коварном плане своей подруги, волшебница явно была погружена в свои мысли.

– Присядем? – Предложил я ей, указав на лавку.

– Угу. – Растерянно ответила девушка, лёгкий ветерок слегка трепетал её огненно-медные локоны, с распущенными волосами она определённо выглядела лучше.

Мы опустились на деревянную лавку, волшебница всё так же задумчиво молчала, невидящими глазами смотря куда-то перед собой.

– Виктор, можно спросить тебя о чём-то личном? – Не смотря на меня, произнесла она.

– Ну, можешь. – Согласился я с неохотой, похоже предстоял непростой разговор.

– Ведь вы с Максимом прибыли откуда-то издалека? – Задала она внезапный вопрос.

– Да, очень издалека, это будет несколько сложно объяснить.

– А как у вас относятся к магии?

– К магии? То есть? – Переспросил я.

Сложно было понять, что она под этим подразумевает, тем более, что и саму «магию» мы понимали по-разному. Волшебники этого мира не отделяли манипулирование чужим сознанием, молнии из посоха, волшебный свет и прочее, от медицины и физики, а алхимию от химии.

– Ну, у нас магия несколько отличается, впрочем, что-то схожее изучают в таких же местах вроде вашей Академии. – В слишком общих чертах пояснил я, упуская великое множество нюансов.

– Но кто может её изучать? – Не переставала наседать Луминия.

– В целом все. Ну точнее, те, кто смог сдать экзамены. – Опять же, расплывчато ответил я, не вдаваясь в подробности и не упоминая множество подводных камней.

– Значит все… – задумчиво повторила она. – Понимаешь, в Академии нас учили, что знания должны передаваться лишь достойнейшим, поскольку человек неблагородный, не только не сможет понять сути, но и, более того, опорочит саму их суть, что только приведёт нас к большему невежеству. – Будто повторив заученные строки, произнесла она. – У эльфов я вижу совсем иное, здесь магия доступна каждому, но от этого они не впали в дикость и сами знания не забыты, о чём нас предупреждали мастера в Академии.

Какое-то время мы сидели молча, любуясь закатом.

– Луминия, ты говорила, что магом может стать только достойный. То есть, только благородный? Значит и ты не из простого рода?

– Не совсем. – Смущённо ответила девушка. – На самом деле, с моим зачислением возникли проблем, многие мастера, в том числе Эллирада, были против. Дело в том, что мой отец был обычным воином, за свои заслуги получившим рыцарский титул, но это не спасло его от бедности, имения у него не было, он до сих пор так и перебивается, нанимаясь в дружину то одного, то другого барона. Всё детство я провела в обычном крестьянском доме, где матушка сама занималась хозяйством. Мои родители очень гордились тем, что меня взяли в Академию Магии.

– Прости, что так вышло. – Произнёс я виновато.

– Ничего, я знала, что мне не суждено стать советницей короля, графа или даже барона. Я подумывала остаться в самой Академии, но и там, вряд ли смогла бы получить хоть сколь-нибудь достойную должность, всё же, в глазах остальных, я происходила совсем не из благородной семьи. – Сегодня она была как никогда открыта.

Так мы молча просидели до самой темноты, каждый молча думая о своём.

А на следующий день прибыл срочный гонец с посланием из столицы, нас всем было предписано незамедлительно явиться ко двору самого короля эльфов.