Я один вижу подсказки 9

Глава 22 – Дом

Когда за столом повисла гнетущая тишина, Некрасова Ярослава внезапно вскочила и твёрдо произнесла:

– Я знаю, как решить все наши проблемы.

На вопрос: «И как же?» – она спокойно, но уверенно ответила:

– Мне нужно пройти четвёртое испытание.

Эти слова повергли всю семью в шок.

Почему?

Ярослава проходила испытания слишком быстро, даже легкомысленно. Казалось, будто она не просто стремится к цели, она гналась за ней, не замечая ничего по пути.

Не зря ведь говорят: если слишком сильно торопиться, можно и успеть… но не туда, куда хотелось бы. Эти слова обычно говорят о тех, кто ищет жизнь, а находит смерть.

На первый взгляд её стремительность могла показаться ключом к успеху. Но опыт подсказывал иное: такая поспешность почти всегда заканчивалась одинаково, в какой-то момент человек просто не возвращается.

Поэтому неудивительно, что Николай Некрасов сразу вскричал:

– НЕТ!

В её глазах он выглядел не как заботливый родитель, а как упрямый, холодный и строгий отец, который на любое предложение отвечает отказом.

Тем не менее для Ярославы, как и для всей семьи, его слово было весомо. Никто не решался пойти против его воли, даже когда казалось, что он ошибается.

Это касалось не только Ярославы, но и всех присутствующих. Поэтому у отца выработалась дурная привычка: в напряжённые моменты он начинал кричать, как будто терял над собой контроль.

К несчастью для Николая, сама Ярослава унаследовала его характер. Она тоже не умела сдаваться, поэтому девушка указала пальцем на сидящую рядом Айгуль и твёрдо заявила:

– А почему ей можно?

– Можно что? – переспросил отец.

– Она уже прошла четыре испытания и готовится к пятому! Скоро она будет на одном уровне с тобой!

Все взгляды невольно обратились к Айгуль. Её положение действительно было особенным. Она стремилась к испытаниям с одной целью: найти дорогого ей человека. Того, кто исчез, но остался жить в её памяти.

У неё была слепая вера в то, что если долго пытаться, если не сдаваться, то она сможет его найти. И именно эта вера продолжала вести её вперёд, как путеводная нить.

Поэтому Айгуль спокойно, но сдержанно ответила:

– Я старше тебя, Ярослава.

– И что? – фыркнула та.

– Я беру большие паузы между испытаниями. Я не рвусь туда ради приключений.

Она помолчала, а потом добавила:

– Ты ищешь битвы, хочешь проверить себя. Сама скажи, разве такое поведение не безрассудно?

Ярослава не ответила, так как сильно уважала мнение Айгуль. Но во взгляде девушки уже горел огонь. Все знали, что она не отступит просто так.

Вообще, все присутствующие, даже Травинка и Небула, пытались отговорить Ярославу от прохождения четвёртого испытания.

Оно считалось переломным: переходом от новичка к опытному, к тем, кто уже по-настоящему готов ко всему. Кого уж точно не «жалели».

А потому и опасности там были куда серьёзнее. И никто не хотел, чтобы Ярослава уходила. У всех был один аргумент:

– Нужно подождать…

Но Ярослава не понимала:

«Чего именно ждать?!»

Она решила озвучить мысли:

– Чего ждать? – кулаки девушки сжались. – Пока нас всех в этом проклятом Севере не перебьют?!

Каждый раз, когда она говорила это, следовал один и тот же ответ:

– Подожди, когда твой брат вернётся… Он всё решит.

Эти слова действовали на неё как яд. Её красивое, юное лицо тут же искажалось от злости. Она слышала их слишком часто. И в какой-то момент не выдержала. На губах прорезались горькие, жестокие слова:

– Мам… очнись. Прошло ЧЕТЫРЕ ГОДА.

Она сделала паузу, а потом медленно и холодно добавила:

– Он не вернётся.

Повисла густая и тягучая тишина. Та, что наступает, когда больше нечего сказать, потому что всё уже сказано. Да, их сын раньше задерживался. Иногда на неделю, иногда на две. Но четыре года?

В глубине души каждый из них знал: их прекрасный сын, Алексей, скорее всего, уже не вернётся. Нет, никто не произносил это вслух. Просто… эта мысль давно поселилась в их сердцах.

Он ведь был выдающимся. Им казалось: «Ну как такого можно убить?»

Особенно Николай задавался этим вопросом, ведь он знал секреты сына. Только даже он, сжав губы, признал:

«То, что ты в чьих-то глазах выдающийся, – не означает, что у тебя есть справка о бессмертии…»

В зале послышались приглушённые вздохи. Семья ещё пыталась сдерживать эмоции, но трое хобгоблинов не могли этого скрыть.

Каждый раз, думая о своём хозяине, их лица перекосило от сдерживаемого плача. Они тихо всхлипывали, сидя за столом, утирая слёзы пальцами.

И вдруг, в этой скорбной тишине, среди тяжёлых мыслей и воспоминаний об Алексее Некрасове, послышались шаги.

Топ. Топ.

Глухой звук подошв. Будто кто-то медленно спускается сверху, совершенно не прячась. Под его ногами скрипели деревянные ступени лестницы.

Все мгновенно замерли:

«Опасность?!»

Это уже случалось. Иногда в дом пробирались воры из племени Верхура, надеясь найти что-то ценное.

Семья знала, как звучат шаги таких воров: тихо и осторожно. Только эти шаги были другими.

В любом случае все вскочили, готовые к столкновению с «незваным гостем». Пока тот не появился в дверном проёме.

Он был одет в чёрный костюм, идеально сидящий по фигуре. На ногах – кожаные сапоги. Волосы уложены, будто он только что вышел от портного и парикмахера.

Молодой парень, подтянутый и высокий. На лице уверенная улыбка; кто-то посчитал бы её дерзкой.

В его глазах не было ни боли, ни следа грусти. Как будто он только что вернулся с дневной прогулки: подышал воздухом, полюбовался небом, и пришёл сюда.

Он оглядел всех присутствующих, задержал взгляд на Айгуль, на Ярославе, на отце… И спокойно произнёс:

– Вы всё суетитесь?

***

Когда зашёл в зал, то увидел знакомые лица. Те, мягко говоря, были в шоке. Замерли с разными выражениями: от непонимания до ужаса. На ум сразу пришла мысль:

«Неее… Что-то тут не так…»

Они выглядели слишком «постаревшими». К примеру, отец… он стал каким-то стариком. Он и раньше выглядел таким, но сейчас – совсем плохо.

Мама выглядела лучше, но мне ещё не доводилось видеть под её глазами мешки.

«Это новая мода? Интересно…»

Единственная, кто радовала своей внешностью, – это Айгуль. Вчерашняя восемнадцатилетняя девчонка превратилась в умопомрачительную красотку со спортивным, соблазнительным телом.

Тело просто «чистая любовь в своём совершенном виде». Его нельзя было спрятать даже за платьем. Наоборот, оно только подчёркивало и усиливало эффект.

«Вот такие изменения я люблю».

Я внимательно разглядывал их, они – меня, и в какой-то момент словно произошёл «взрыв»: все одновременно покинули свои места за столом и начали меня обнимать.

Причём ситуация была странной. Кто-то плакал, кто-то молча прижимался к спине. Один хватал за одну руку, другой за другую. Теперь понятно, что значит:

«Обнимают так, что кости хрустят…»

Только мои характеристики так сильно выросли:

«Какая должна быть сила у этих людей, чтобы мои кости хрустели?!»

…

Саму встречу можно было бы описать всего тремя словами: неловкость, теплота и слёзы. Причём о слезах стоит сказать отдельно: воды было столько, что пиджак буквально промок насквозь. Хоть выжимай, как половую тряпку.

Было желание вырваться, сбросить с себя этих липучих людей, но такое поведение показалось бы слишком жестоким. Поэтому я просто терпел, стоял и слушал. Слушал, как все наперебой рассказывали, как скучали, как переживали, как было тяжело без меня.

Я стоял и не понимал главного:

«А что вообще произошло-то?»

Всё, что оставалось, – так это смотреть вперёд на неё – Ярославу. Единственная, кто вёл себя нормально. Без истерик и без обниманий.

Она просто спокойно сидела за столом: прямая спина, скрещённые на груди руки, спокойный взгляд. В её глазах не было ни радости, ни облегчения – только упрямое, сдержанное равнодушие.

Будто злилась на что-то. Будто я взял у неё денег в долг, а затем пропал. Может показаться, что такое поведение глупое, но это же моя младшая сестра. Я знаю её с пелёнок.

Хотя сейчас она не выглядела на шестнадцать. Скорее, на все двадцать. Последний раз я видел её, когда она уезжала в закрытое училище.

Туда принимали только девочек, обучая их не только «женским штучкам» вроде письма, истории, этикета… но и вполне серьёзным вещам: фехтованию, стратегии, выживанию.

Когда она уезжала, то расплакалась прямо у порога. Тогда она сказала:

– Я буду скучать…

А потом добавила, всхлипывая носом.

– Не забывай писать!

Приятно видеть сейчас, как же сильно она повзрослела. Всё же один вопрос не давал покоя. Тот, который крутился в голове с самого момента, как переступил порог:

– Так… сколько времени прошло?

Ответила Айгуль, довольно тихо:

– Тебя не было четыре года.

– Четыре? – не веря, переспросил я. – Как так-то?

На самом деле, если задуматься, то можно объяснить такую большую разницу во времени. Обычно никто не выбирается из комнаты Аватара через дыру. Тем более не строит там туннели.

Время в том пространстве работает по-другому. Тем более, я и сам застрял с Русланом и его навыками. Я думал, что контролирую ситуацию.

«И знаете что?»

«Если бы знал, что из-за моих действий пройдёт четыре года, то лучше бы сразу согласился на четвёртое испытание».

Дело в обычной математике. Шесть испытаний подряд заняли бы всего шесть недель реального времени. Они просто шли бы друг за другом.

«Чтобы стать богом – дел на полтора месяца. Всё…»

А получилось, что прошло уже четыре года, просто из-за желания выбраться наружу и побыть со своей семьёй… Как-то так…

Они ещё не знали в тот момент, но я уже принял решение:

«Я больше не буду выходить… пока не пройду все девять испытаний до конца».

То есть, это мой последний выход к семье. Быть может, когда я увижу их снова, для меня пройдут годы, сто, а может, и тысяча лет.

…

Так, в полной суматохе, прошёл весь день. Никто не говорил о делах, о проблемах, о том, что будет завтра.

Все просто… были вместе. Меня посадили во главу стола и накрыли, как в старые времена. На подносах слуги принесли жареное мясо диких зверей Севера.

Отец особенно гордился им. Мясо было нежным только потому, что варилось долгое время. Когда я попробовал, то вместо дичи почувствовал сладость:

– Почему оно сладкое?

– Особый маринад с ягодами.

Домашнюю еду Марфы ни с чем не сравнить. Мне понравились овощи: солёная капуста, сладкий ломкий лук и лесные грибы – всё щедро полито различными соусами.

«Вот как тут отказать?!»

Думал я, поэтому ел много, ни капли не стесняясь. Только вилка сверкала в руках. Еда ничуть не мешала говорить. Пришлось рассказывать о третьем испытании с самого начала: как попал туда, с какими трудностями столкнулся и как эти трудности превращались в благоприятные подарки судьбы.

Они слушали, иногда возмущались:

– Порок сердца?!

– Ты обучался боевым искусствам?!

– Тяжело тебе пришлось!

Что бы я ни сказал, обязательно сопровождалось какими-то комментариями. Конечно, о плохих поступках или вещах, о которых говорить было стыдно, я умалчивал.

Даже трудности пришлось немного приукрасить. Послушать меня, так третье испытание было настолько лёгким, насколько вообще бывают такие испытания.

Проблемы решались по щелчку пальцев, враги – тупые, чуть ли не умоляли их убить. А остальные люди только и делали, что восхищались моей крутостью.

В какой-то момент я даже начал раздавать подарки. Сначала показал им монету, а из неё уже доставал разные штуки.

В сокровищнице было немного драгоценностей. Я бы даже назвал их наполовину драгоценностями, наполовину артефактами. Красивые кольца, подвески и серьги. А поскольку девушек было много, я вывалил всё. В поместье всего три человека, которых можно назвать мужиками: отец, я и Скай.

Ближе к вечеру, в этой тёплой, почти безмятежной атмосфере, я вдруг задумался:

«Стоит ли мне говорить про жену?»

Долго колебался, слова застряли где-то между горлом и желудком. Каждый раз, когда хотел это сказать, натыкался на полные любви глаза Айгуль.

Несмотря на то, что наши отношения были вроде как «хозяин – слуга», прошло уже четыре года. А для нас, гораздо больше времени. Особенно для неё, ведь она тоже проходила испытания. Возможно, она не видела меня лет двадцать, а то и больше.

Кто теперь помнит, на каких условиях всё это было? В голове это прокручивалось десятки раз.

И всё же я решил не скрывать, не быть крысой. Правда всё равно всплывёт, по крайней мере, нужно быть честным. Так и думал, пока медленно и нервно доставал банку с пеплом и надписью: «Моя любимая жена».

Все странно посмотрели сначала на моё лицо, затем на банку в руках.

– Что?

– Ну… была крайне опасная ситуация, и меня женили…

С одной стороны, забавная история, с другой – жуткий факт. Я изо всех сил старался, чтобы именно женитьба на Красе стала самым ужасным событием третьего испытания.

Новость вызвала скорее недоумение. Особенно у матери, которая раньше так рьяно пыталась найти мне жену.

Однако вопрос брака, по всей видимости, уже был решён. И отец, и мать сошлись во мнении: женой всё же должна стать Айгуль. Об этом они мне прямо и сообщили.

– Что?

– Ты не хочешь?

– Хочу… просто…

Просто вы снова ставите меня в неловкое положение. Опять…

Мне было непонятно, почему все стали такими прямолинейными в своих желаниях насчёт меня. Раньше хотя бы скрывали намерения, стеснялись.

Вот что делает возраст с людьми. «Старым девам» уже не нужны ни ухаживания, ни знаки внимания. Тут наоборот, самому надо держать ухо востро, чтобы не охомутали.

В любом случае, я сказал:

– Рано или поздно Краса проснётся… И в этот момент она будет довольно сильной.

– И когда же?

На этот вопрос у меня не было ответа. Я лишь пожал плечами, не встречаясь взглядом с Айгуль. Её настроение заметно испортилось, хоть она и старалась держаться.

Меня спасало только одно – местные обычаи. Хорошо, что среди аристократов мужчина мог иметь несколько жён, а то и наложниц.

Это считалось нормой. Дико для современного человека? Возможно. Но в этом мире нельзя идти против системы.

Кто я такой, чтобы стрелять себе в ногу? Лучше просто расслабиться и принимать общество таким, какое оно есть. В конце концов, даже Айгуль согласилась:

– Хорошо…

Что именно скрывалось за этим «хорошо», было непонятно. То ли: «Хорошо, я убью тебя», то ли: «Хорошо, буду второй женой».

Вопрос оказался слишком сложным, и в итоге мы зашли в тупик. Решил, что не стоит торопиться. Со временем всё должно решиться само собой. Через пару лет, может, и прояснится.

…

В таком неспешном темпе прошли два дня. Больше всего мне хотелось узнать, как у них дела.

Самой разговорчивой в этом плане оказалась Айгуль. Она ничего не скрывала. Наоборот, с гордостью рассказывала о своих успехах на испытаниях. Показала предметы, навыки. Особенно меня заинтересовали боевые.

Она произнесла заклинания, и на её ладони вспыхнули стихии: огонь, вода, воздух и железо. Эти заклинания она выучила в Академии. Той самой, куда я не смог попасть, а она пошла по моему билету.

– Молодец.

Айгуль сильно изменилась: ловкая, уверенная, сосредоточенная. От той неуверенной «дурнушки», что была на первом испытании, не осталось и следа.

«Что уж говорить, она уже прошла четыре испытания и готовится к пятому… И не просто их прошла на ранг E, а на ранг A».

На вопрос: «Как?» был ответ:

– Всё благодаря Пространственному Кубу.

Он сильно выручил её на первых испытаниях, так как у неё было большое преимущество в качестве предметов. Только когда Айгуль говорила о нём, её голос внезапно притих. Она замолчала, как будто что-то случилось.

Я сразу заметил изменения и спросил:

– Что-то не так?

Она кивнула и ответила:

– На четвёртом испытании… он перестал работать.

– Что ты имеешь в виду?

– Система, – пояснила она, – начала распознавать все пространственные артефакты.

– То есть?

Хоть я и спросил, но уже понимал, к чему всё шло.

– Пространственный куб больше не работает. Мы не можем им пользоваться.

Под «мы» она имела в виду себя и Ярославу, которая тоже активно его использовала.

Новость была плохой, потому что, в отличие от меня, другим действительно тяжело проходить испытания. Иногда даже с кубом и наделёнными предметами им не удавалось добиться успеха. А теперь вот этот баг починили.

За Айгуль можно было не переживать, так как она сказала:

– Я смогла пройти четвёртое испытание только благодаря навыку «интуиция».

– Ты пробудила родовой навык?

– Да.

Девушка сделала это в Академии при помощи Архимага и сложного ритуала. Кроме того, благодаря «щедрой» системе, ей даже удалось прокачать его до четвёртого уровня.

Не навык «Всеведущего», конечно, но всё равно полезный на любом испытании. Будь мир магический или мир боевых искусств.

Ничего не оставалось, как погладить девушку по голове и сказать:

– Ты большая молодец.