Я не робот "Служу себе"

Глава 11

— Пол, проснись, ты обоссался, — прозвенел в голове колоколом голос Диты.

Вот это уже похоже на настоящее пробуждение после пьянки с оргией. Голова болит, организм сообщает о том, что 5 % позитронного мозга повреждены и нуждаются в реконструкции, а пока этого не произойдёт — позитронный мозг будет болеть. Ещё организм требовал немедленно пополнить запас жидкостей и расходных ресурсов. Ничего себе я вчера покуролесил, если за одну ночь обнулил все расходники. Так, надо встать.

— Уй! — я встал и хорошенько ударился головой о стол. Система тут же сообщила о 6 % повреждения мозга.

— Доброе утро, Дита, — сказал я, выбираясь из-под стола и продирая глаза.

— Утро добрым не бывает, — ответила Дита, — в твоём положении это особенно выразительно получается.

Дита дала мне стакан с чем-то шипучим и прохладным. Я сразу же выпил.

— Ну, как вчера погуляли?

— Не так как ожидали. Сломал ты нам весь девичник, особенно Ло. Она для тебя сюрприз приготовила, а ты даже не дал ей его показать. Слушай, Пол, ты опасный человек, тебе пить нельзя, ты себя не контролируешь.

— О-о-о, как плохо-то, — сказал я, потирая виски, — Я надеюсь, я вчера больше никого не обидел?

— Геру. Он в жизни не простит тебе то, что пропустил такое шоу, из-за твоей гомофобии.

— Что, настолько всё плохо было.

Дита показала пальцем на потолок. Я поднял голову и прочёт размашистую надпись: «Цой жив».

— А как я туда забрался?

— Лучше спроси, кто это убирать будет.

— А что ещё было?

— А ещё, когда Ло-чан разделась, ты запеленал её в простыни, словно младенца, и грозился удочерить. Велел мне покормить ребёнка грудью … Я покормила, — Дита засмеялась, вспоминая подробности прошедшей ночи.

— А потом?

— Я не всё помню. Это какой-то странный алкоголь, что даже киборги от него засыпают. Позитронный мозг вообще не должен спать, однако мы вчера все уснули, когда напились, правда, не до такой степени как ты.

— Не отвлекайся.

— А, да, ещё ты читал стихи Клео и сказал, что хочешь на ней жениться немедленно. Долго ломился в бронеплиты, когда получил согласие — не желал откладывать свадьбу.

— Так дальше?

— Потом ты подарил Нэнси Клео, как свадебный подарок, а Геру, какой-то Хэльге, мотивируя это тем, что только она способна сделать из него настоящего мужчину.

— Ой, как неудобно. Надеюсь, вы меня не восприняли серьёзно.

— Ну, естественно. Больше я сама ничего не помню, уснула.

— А где все?

— Опохмелились и на работу пошли. Ты забыл? У Ло и Клео утренние уроки со своими подпеченными.

— А ты почему не на своём рабочем месте?

— Ну, должен же был тебе кто-то помочь в себя прийти и потом, мои подпеченные тихие, с ними сексботы прислуги справляются.

— А-а, — одобрительно сказал я. Всё-таки заботливые у меня соратники.

— Новая одежда в ванной, завтрак будет через десять минут. А вот это тебе, не потеряй, — Дита протянула мне красную ленточку.

— Что это?

— Это лента неприкасаемых. Те, кто будут склонять к интиму неприкасаемых с помощью талонов попадут в карцер на неделю.

— Ого! Строго.

— Как видишь, никто вчера твои просьбы не игнорировал. Так что, иди, приводи себя в порядок, а то от тебя пахнет.

Когда я вышел из душа, то Диты уже не было. И я крепко задумался: а что мне сейчас, собственно, такого полезного сделать? Можно было пойти поизображать из себя врача, чем я обычно занимался. Но после вчерашнего не хотелось. А навещу-ка я своего старого «друга» Перикла, а то наш полёт скоро закончится, а подробных сведений об Итаке и о Крите, в частности, у меня нет. Так-то понятно, что эти люди во всю пытались имитировать и подрожать культуре древней Греции. Но не мешало бы мне подробнее узнать об этом месте.

В покоях Перикла меня ожидала пренеприятнейшая картина, а именно — одевающийся Гера. Значит, эту ночь он провёл с Периклом. То, что мои соратники бисексуальны, для меня изначально не было секретом, но одно дело знать, а другое дело видеть. Гера всё-таки мой друг и боевой товарищ, как мне после такого его уважать? И почему именно с этой скотиной в образе человека? «Так, всё, стоп Пол, остановись, это уже лицемерие. Если уж с кем-то дружишь, то принимай его таким, какой он есть,» — мысленно заговорил я сам с собой.

— О, Пол, привет, — протянул мне руку Гера. Я её пожал, внутренне давя нотки брезгливости. Вот почему мне теперь кажется, что над моим другом надругались и осквернили? — У тебя здесь какие-то дела?

— Да, я хотел бы расспросить нашего гостя Перикла о том чудном месте, куда мы направляемся.

Упомянутый эллин как будто почувствовал, что о нём говорят, и явил себя миру. Одет он был в один хитон пурпурного цвета в обрамлении золотой вышивки, хитон едва доходил ему до колена. Он подошёл к Гере и небрежно так взял его за локоть.

— А, уважаемый кириос Пол Атрейдес, какой приятный сюрприз, — сказал Перикл и заулыбался так, что мне стало противно.

— Пол желает обсудить с тобой культуру Крита, — осведомил его Гера.

У Перикла аж глаза загорелись.

— О, я с большим удовольствием погружу кириоса Пола в особенности и традиции культуры Крита.

«Ну, спасибо тебе, Гера, удружил — так удружил. Не смей теперь меня с ним один на один оставить!» — передал радиосигнал я.

— Мне надо идти, — принял моё сообщение Гера, и сделал всё наоборот.

Перикл с Герой поцеловались в губы, а я почувствовал подступающую рвоту к горлу. Да он надо мной издевается!

— Зайдёшь сегодня ко мне ночью? То, что ты сотворил сегодня с моим телом — просто фантастика.

— Не усложняй, — просто ответил Гера и вышел.

Перикл проводил его взглядом.

— Эх, какой мужчина, — грустно сказал Перикл, сложив руки на груди.

«Какой козел!» — в тон Периклу подумал я.

Но, к моему удивлению, Перикл не особо распускал руки и вёл себя почти прилично. А общение с ним было вполне продуктивным. Я узнал много нового о Итаке и Крите, в частности. Прежде всего — что Крит — это столица с населением в пятнадцать миллиардов человек. Если бросать, конечно, в общую котомку всех рабов, нумеров, свободных людей, солдат и аристократов, есть ещё так называемые отверженные или изгои, но сколько их — ни кто не знает, а подсчёт их невозможен. Помимо Крита в государство Итака входят такие планеты, такие как Корсика, Родос и Пелопоннес, на этих планетах население в среднем под миллиард, но в политической жизни страны они роли не играют. Есть ещё с десяток планет под управлением Итаки, но там население от нескольких сотен тысяч до миллиона и они не достойны упоминания. Политическая жизнь на Крите очень весёлая и многообразная. В основном из-за того, что там аристократическая демократия при кастовой системе под контролем кланов. Очень весело, правда, я так и почувствовал какой там дурдом творится.

Ну, давайте начнём по порядку. Кастовая система на Крите прямая как гарпун с зазубринами, движение вниз возможно, а наверх — нет. Если ты не родился аристократом, то подняться наверх тебе никто не даст, а вот вниз — всегда пожалуйста. На самой верхушке кастовой системы восседают эллинские аристократы, их порядка семидесяти миллионов. Именно они указывают остальным, что делать, что одевать, что смотреть, с кем и когда спать. И это не шутка, у аристократов над своими подданными практически абсолютная власть. Правда за счёт того, что их довольно-таки мало и занимаются они, как правило, своими личными делами, не сходя до плебеев, есть очень высокая вероятность прожить, и даже ни разу и не увидеть аристократа. Да и аристократы бывают разные, где-то такая сволочь попадётся, что хоть вешайся. От таких бегут. А где-то нормально, жить можно. Аристократы Крита тоже не едины, там такой змеиный клубок, в котором без литра самогона Сэма Гэмджи не разберёшься. Аристократы счастливы делать друг другу подлянки, только вот подлянки в их масштабах приобретают крайне жуткий размах. Например, устроить теракт на заводе соседа, с человеческими смертями или пустить в вентиляционную систему доходного дома конкурента отравляющий газ вместо воздуха и загубить несколько тысяч людей, это так, детские шалости. Да что там, официально аристократы могут воевать между собой, если заранее предупредили об этом правительство, а оно дало на это разрешение и выделило площади. Правда, аристократические войны в большинстве случаев случаются только, когда кто-то испугался принять вызов на дуэль.

Следующими в кастовой системе идут солдаты, полиция, администрация и управленческий сектор, правоохранительные и прочие силовые структуры. Они объединены в одну общую крупную касту и находятся под непосредственным управлением государства. Их порядка около миллиарда. А уже все остальные — это народ «демос», они же плебеи. Потом идут рабы с ограниченными правами, они же «илоты». И, практически, у самого дна — нумеры, люди-механизмы без прав и мыслей. Нумеры были бы на самом дне, но они худо-бедно встроены в систему. Самое бесправное общество на Крите — это отверженные, добровольные изгои-анархисты, покинувшие цивилизацию чтобы жить по своим собственным правилам. Это единственная оппозиция на Крите, они обитают в пустошах между гигантскими городами и на самых нижних уровнях полисов. Население на Крите проживает преимущественно в гигантских городах-государствах «полисах», и вот тут начинает действовать клановая система Крита. У каждого города-полиса своя культура, религия, экономика и традиции. Полисы даже могут воевать друг с другом, опять же, если правительство это одобрит. Перикл, например, аристократ Фив, это культурная столица Крита и отдельный клан на планете.

Также есть Спарта — военная столица, Афины — научно-религиозная столица, Далос — экономическая столица, Минеты (Хе, хе! Серьёзно, просто, название города) — торговая столица (кто бы сомневался при таком названии). Таких столиц около двадцати, куда не плюнь, в какую-нибудь столицу да попадёшь. И у них есть все права называться столицами, если учитывать политическое устройство Итаки.

Раз в тридцать лет, если к тому моменту правитель государства ещё не умер своей смертью, его приносят в жертву тому богу, в которого он верил. И начинаются новые выборы, более похожие на гибрид олимпийских игр и шоу таланты. От каждого города-полиса аристократией выбираются два претендента на правление, в соревновательных играх они должны доказать свою удаль, эрудированность и здоровье. Конкурсы там бывают весьма специфические, от боёв на гладиаторской арене, где можно в буквальном смысле зарубить конкурента, до публичного секса, за которым будет наблюдать вся планета. Самым безопасным конкурсом мне показались дебаты, где нужно просто переспорить противника. Будущие патриции устанавливаются путём всепланетного голосования «свободного» народа демоса через специальные смартфоны. В обязательном порядке всегда избираются двое патрициев, военный и гражданский. Столицей государства становится тот полис, чьей родиной является гражданский патриций. По завершению тридцатилетнего срока гражданский патриций приносится в жертву, а военный патриций имеет право уйти в почётную отставку или участвовать в новых соревновательных играх как самовыдвиженец. Очень почётно, когда оба правящие патриция выходцы из одного полиса. Верховным законодательным и управленческим органом следующим за патрициями — будет сенат царей у которых нет права избираться на патриция. Во главе каждого полиса стоит царь, патриарх, матриарх, верховный жрец — всё зависит от традициев полиса, из которых преимущественно и состоит сенат. Вот в Фивах, как ни странно, равноправный матриархат. Мужчины в Фивах, могут занимать управленческие должности, служить в армии продвигаться по карьере вплоть до членства в совете знати, но при заключении брака фамилия остаётся женской и имущество наследуется по женской линии, а не по мужской.

Ниже царя в полисе идут: 1. военный вождь, он же глава службы безопасности, 2. верховный жрец полиса, 3. верховный судья, он же хранитель законов, традиций, а также городской архивариус. Царь полиса может совмещать с царствованием одну из верховных должностей. Все так называемые министры полиса и сам царь должны состоять в совете знати полиса. Традиционно царь в совете председательствует.

— Стоп. Перикл, вы что по завершению срока правления убиваете своих правителей?

— Не убиваем, а приносим в жертву. Это очень почётная смерть.

— Но зачем?

— Традиции.

— Какой смысл слепо следовать традициям?

— В этом, на первый взгляд, нету смысла, а на второй, ты знаешь, как сразу коррупционеров, лезущих во власть, поубавилось? Так точно никакой враг, желающий развала страны, во власть не пролезет. Любой правитель должен доказать своему народу, что он идёт во власть не с целью обогащения, а на самом деле собирается служить людям. Готовность принести свою жизнь в жертву за такую власть — это достойная плата.

— Сурово.

— Это ещё нормально, пару тысяч лет назад патриций должен был приносить в жертву не себя, а своих детей и согласиться на химическую стерилизацию. Вот это было сурово.

— Жестоко. Кто на такое соглашался?

— Соглашались, ещё как, но зато никакого кумовства.

— А что если во власть просочится предатель?

— Тогда сенаторы и военный патриций быстро скрутят ему голову.

— А почему вы не приносите в жертву обоих патрициев, а только гражданского?

— Приносить в жертву человека, за которым стоит государственная армия? — вопросом на вопрос ответил мне Перикл, — это чревато, да и на военном патриции не лежит такая большая ответственность, как на гражданском.

— Неужели никто не пытался бежать и спрятаться?

— Естественно, пытались, у кого-то это даже получалось, правда их потом находили.

— И что с ними стало?

— Разное. Выборы на Крите — это праздник, импичмент на Крите — это тоже праздник, в таких случаях почётную смерть заменяют позорной. Вот моя пра-пра-бабка была гражданским патрицием, она должна была умереть почётной смертью через совокупление со всем полисом в храме Валупия, но она укрывалась, и её приговорили к позорной смерти.

— Стоп, подожди, как это совокупление со всем полисом? У вас же в полисах сотни миллионов людей.

— Ну-у-у, это просто называется так, на самом деле — больше нескольких тысяч никто не выдерживал. Бывшего патриция накачивают наркотиками с афродизиаками, и она совокупляется в храме Валупия до тех пор, пока не умрёт. Блаженная смерть. После смерти патриция с неё снимают кожу и обновляют ей обивку на алтарях Валупия, а тело благословляют, приготавливают и скармливают прихожанам.

— Если это почётная, — меня слегка перекосило от традиций Крита, будем надеяться, что другие полисы менее шизанутые, — то какая тогда позорная?

— На мою пра-прабабку спустили генно-модифицированного берсеркера, сделанного на заказ. Своим громадным фаллосом он раздробил ей тазовые кости и порвал внутренние органы, а потом из пра-пра сделали протеиновые батончики и скормили нумерам.

— Тебе за прабабку не обидно?

— Почему мне должно быть за неё обидно? Мы, наоборот, гордимся ей, она была умной и прозорливой женщиной, её правление было успешным. А её смерть была главным событием на Крите, затмив собой выборы новых патрициев. В те дни всё население Крита от бесправных илотов до высшей аристократии смаковали её страдания. Кадры её казни у нас до сих пор хранятся в семейном альбоме, мы иногда пересматриваем их по праздникам.

— Ну и дела, — общение с Периклом постоянно вызывало в моём мозгу зависания, — И как такая умная женщина, могла попасть? — протранслировал я мысли вслух.

— Её прабабка сдала, — пожал плечами Перикл.

— И что, все граждански патриции кончают так?

— Все, но по-разному, Спартанские — это конечно редкость, но бывает и спартанский гражданский патриции. Почётная смерть считается поединком с их лучшим гладиатором.

— А если патриций победит?

— Тогда на него спустят роту элитных гладиаторов в полном облачении.

— Что считается у Спартанцев позорной смертью?

— Ничего. Любая смерть от оружия у Спартанцев считается почётной, для позорной смерти они отправляют труса патриция к нам в Фивы.

— В Фивах самые жестокие смерти?

— Только для последователей Ареса. Обычно все справляются своими силами. ВАфинах почётная смерть — это замуровывание патриция живьём в келье с кучей книг, а позорная — это принудительная нумеризация. В Далосе патриция засыпают кучей золотых монет, а позорной считается утопление в дерьме. В Минетах тело патриция разбирают на органы и запчасти, продают в банк доноров, получившиеся с продажи деньги передают ближайшим родственникам, а позорная это продажа в рабство.

— Разве рабство — это смертная казнь? — с сомнением спросил я.

— Если продавать пиратам-людоедам, то да. Но не в этом заключается позор.

— А в чём?

— Продажа будет происходить с большой скидкой, а вырученные деньги пойдут на благотворительность и в фонд малоимущих.

— Какой кошмар.

К моему удивлению, хоть на Крите и было много парадоксальных решений, некоторые из которых попахивали сумасшествием, но в целом, система работала. Жители Крита одновременно были и жестоки и милостивы, они обожали оргии и кровавые игрища по местному телевиденью. Но при этом все граждане были обеспечены бесплатным образованием, медициной, дешёвым, но качественным жильём и социальной помощью. Уровень коррупции, преступности, безработицы были крайне низки. Даже всё те же несчастные нумеры, были обеспечены всем необходимым, пока их не продадут и не увезут с Крита. Так плавно мы перешли с темы культуры к теме экономики. На Крите не было деревень, ферм, посёлков городского типа и прочих мелких поселений. Всё население проживало в гигантских городах-полисах, и хоть эта планета была промышленной, но свою экологию эллины не загадили. Между городами были гигантские зелёные поля, леса, в случае экватора — джунгли. Селиться вне города было запрещено, чтобы не наносить урон экологии планеты. Вне городов по своей воле не селились даже изгои, государство их больше не защищало, а на открытой местности они становились хорошей мишенью и даже леса не особо помогают. Но поселение отверженных, опять же, никогда не вырезали под корень. Есть у них там один премерзкий вид туризма — охота на «диких». По сути, обычная охота на людей. Если поселение диких за городом вымирало полностью, то всегда можно наловить в катакомбах, подземельях полисов новых и выпустить их за город на разведение.

Полисы Крита выпускали практически всё: оружие, одежду, продовольствие и даже космические корабли, собираемые верфями, находящимися на собственном планетарном кольце. Но основным предметом экспорта были нумеры. Крит мог поставлять каждый день до пятисот тысяч послушных рабов, не требующих надзора. Я долго думал, откуда в промышленном мире столько еды, чтобы выводить такое большое количество рабов, кормить их, да ещё и экспортировать продовольствие. Как вообще промышленный мир может экспортировать продовольствие? Оказалось просто, это уже я узнал не от Перикла, а от братьев мутантов Бипы и Бопы, которые навели меня на мысль исследовать этот вопрос под микроскопом. Как-то раз я увидел, как они сидя в столовой с удовольствием кушают протеиновые батончики. Учитывая их любовь к людоедству, меня это сразу насторожило. Изучив батончики я обнаружил там весь спектр человеческого ДНК, от истолчённых в пудру зубов до фекальных масс. Нумеры ели нумеров. Батончики были сделаны из так называемой трупной муки, такие батончики скармливали рабам, но были и другие, получше качеством. На Крите было очень много людей, а большое количество людей производило большое количество дерьма. Всё это надо куда-то вывозить, пока не началась инфекция с эпидемией. Эллины создали замкнутую систему переработки, фекалии собирались со всего полиса в специальные резервуары, потом их смешивали с богатой минералами почвой, создавая, таким образом, специальный компост, куда потом подселяли специальных личинок, пожирающих эту массу и очень быстро плодящихся. Получаемый таким образом белок перерабатывали в протеиновые батончики. С учётом переработки мертвецов в трупную муку, жители полисов получали выход белков в 110 %. Голод жителям Крита не грозил в принципе. Вот только граждане и аристократы есть такое не желали, а кушали нормальные продукты, привезённые из провинции. Но даже при всём при этом, протеиновые батончики были незаменимы в дальних варп-перелётах. Они практически не портились, занимали очень мало места, а на одном батончике человек без дискомфорта способен жить и работать весь день.

Но есть человечину — увольте. Протеиновые батончики из человечины употреблять я запретил, даже нумерам. Частично, я пересадил экипаж на продукты набранные с Магды, но пересадить полностью я не мог, слишком уж они были дорогие и быстро кончались по сравнению с протеиновыми батончиками. Экипаж буквально жрал кучи денег.

Оставшаяся неделя до выхода из варпа прошла спокойно. Мои соратники были очень заняты своими проектами. Войну с алкоголизмом Гера провёл лучше, чем я. Как оказалось, придуманные им талоны были весьма действенным рычагом контроля. Пираты в каком-то смысле подсели на магдианцев, хоть и урезанная версия, но они всё равно оставались секботами. На тренировках и обучении военному ремеслу пираты ставили новые рекорды. Кое-кто даже изъявил желание пойти в школу. Их ещё полгодика так погонять, и получатся настоящие монстры, вот только с офицерами у нас проблема. Пока укомплектовывали офицерский состав сексботами, но с этим надо что-то делать. Для того чтобы воспитать офицера, он должен быть грамотным, а немногие из них только читать учатся и то далеко не все. Осознавая жуткую потребность в образованных людях, закрутив на экипаж крепкий болт с гайкой, я доверил все мирские дела своим соратникам, а сам занялся строительством образовательной машины. Да, это займёт очень много времени, но зато позволит сделать резкий рывок вперёд. Так что я даже и не заметил, когда Агрипина вышла из варпа в системе Икар недалеко от планеты Крит. Просто, в какой то момент, Легат сообщил, что моё присутствие необходимо на мостике.

Сголоэкрана на нас пялился «гоплит», будто сошедший с древних фресок. Я даже глаза протёр, но — нет, гоплит не исчез. Шлема на нём не было, но служивый был при броне «лорика мускулата» — доспех повторяющий анатомические подробности тела. На груди у гоплита была выгравирована синяя книга.

— Неизвестное судно, опознайте себя, — начал гоплит.

— Каперское судно Агрипина, — ответила Нэнси.

Официально корабль принадлежал ей и с поста капитана её никто не снимал. Так что она имела все права находиться и говорить от общего имени. Учитывая то, что особо мы врать не собирались.

— С какой целью вы направляетесь на Крит?

— Миссия дипломатическая. Мы должны передать высокородного аристократа из Фив родне.

— Имя аристократа.

— Перикл Лантилес.

— Подождите, — гоплит отключился.

Это дало нам время пошушукаться между собой. Перикл объяснил ожидание тем, что с нами вышел на связь офицер из Афин. Их цвет синий, символ книга, а он уроженец Фив, их цвет розовы, а символ у них …

— Нет, не фаллос, — недовольно хмыкнул Перикл, когда Гера его подколол, — Валупий — покровитель Фив, равносильно любит как мужчин и женщин. Поэтому не приемлет дискриминации. Вы пока ещё некультурные ксеносы, поэтому такое незнание простительно. Но сильно набожный человек оскорбится и вызовет тебя, мой сладкий, на дуэль. Поэтому смотри, не скажи что-нибудь такое в полисе.

— Так какой там символ? — переспросил Гера, стараясь поддерживать с Периклом дистанцию.

— Сердечко, — чуть смутившись, ответил знатный эллин.

Спустя какое-то время с нами на связь вышел уже другой гоплит. На этот раз, как и говорил Перикл, из полиса Фив. На нём была соответствующего окраса броня, а груди сердечко.

— Транспорт Агрипина, вас ожидают. У вас есть посадочный челнок?

— Да.

— Я посылаю вам координаты частного космопорта дома Лантилес. Напоминаю вам, что любым гражданским и военным лицам, находящимся на Крите не имеющим отношение к военной касте или аристократии, запрещено иметь при себе оружие. Наказание за нарушение этого закона — смерть.

Экран связи погас. Во время диалога офицер Фив, был подчёркнуто вежлив, будто делал нам одолжении.

— Какие-то они тут не очень приветливые, — сказал я.

— Не обращайте внимания, кириос Пол, это всего лишь грубые солдафоны из касты воинов.

В этот момент я на свою беду стоял рядом с Герой и этот извращенец не упустил момент. Он сграбастал нас в объятья, обнимая за талии и придерживая за задницы. И как только длины рук хватило.

— Мои друзья, позвольте пригласить вас на Крит.

В авиаангаре нас ждал сконструированный Клео и построенный роботами за время путешествия маленький кораблик. Очень быстрый, манёвренный, с сильной системой маскировки, но очень маленький. Он мог увести всего лишь одиннадцать человек, считая пилота, а ещё, на всякий случай, в специальных тайниках были спрятаны два преторианца с полным вооружением. Если кто-то будет сканировать кораблик — то он опознает в преторианцах всего лишь детали кораблика. Люков для преторианцев предусмотрено не было, чтобы выбраться они сломают переборки, стоящие между внутренними помещениями корабля и внешнем корпусом. Помещений на кораблике было всего три: небольшой трюм, в который и танк не влезет, пассажирский отсек и рубка пилота. Я назвал этот кораблик Игла, его гладкий и заострённый корпус так и кричал, что этот корабль рождён для скорости. В космическом пространстве он передвигался используя плазменные двигатели. Привлекать внимание технологией ионных парусов я не собирался. Поэтому Игла хоть и должна производить впечатление высокотехнологичного корабля, но ничего сверх нового в плане технологий показывать не должна. Из-за этого пришлось установить на корабль турбины и отказаться от антигравитационных двигателей. Изучив антигравы пиратов, я понял, что между технологиями местных и нашими большая разница. Их антигравы были гораздо лучше сбалансированы, поэтому могли летать даже не создавая геометрическую плоскость. Но вот по размерам они были в разы больше, мощность у них была в разы меньше, а про потребление энергии я вообще молчу. Единственное в чём я не смог отказать Дите — это установление магданианского интерфейса управления. С помощью него она, в буквальном смысле, сливалась с кораблём телами. Когда она пилотирует корабль, находясь на специальном постаменте, зависнув в воздухе, кажется, будто она танцует грациозный танец, прям хоть снимай и продавай. Сама Дита ничего такого не помнит и не осознаёт, её разум пилотирует корабль.

Первое, что мы увидели, выйдя в открытый космос — это длинный многокилометровый железный червяк, скрутивший своё тело, словно пружина и, вращаясь, он перемещался в пространстве. Перилк объяснил, что это всего лишь десантный корабль. Своим корпусом он способен обвиться вокруг корабля противника и в зависимости от надобности либо раздавить корпус корабля, либо высадить десант.

— А если по нему откроют огонь и разорвут его длинное тело? — спросила Клео.

— О, ничего страшного, тело пустотного червя сегментарно и на деле является целым флотом кораблей, способным распасться на множество кораблей поменьше.

И действительно — наблюдая за этим причудливым кораблём, я смог увидеть, что плоские сегменты идут один за другим, словно сложенные столбиком таблетки. Но не это было самое причудливое, каждый сегмент являлся летающей человеческой головой, крепко вцепившейся за косу спереди. О том, как эта хрень летает, я вообще умолчу. Никаких двигателей или энергетических парусов я не увидел. На лице самого главного носового сегмента был открыт рот и выдвинут заострённый таран, стилизованный под язык. Этим языком он пробивал корпус корабля и высаживал через него десант. Но не это самое жуткое, на этом лице были открыты глазам и они двигались, любопытно обшаривая космос. Один из гигантских глаз увидел наш маленький кораблик «подмигнул веком» и продолжил дальше с любопытством обшаривать космос.

— Мать моя конвейер, и на чём только люди не летают, — поморщился я от такого жеста корабля.

Перикл и Нэнси не поняли дословного смысла мной сказанного. А вот Клео поняла, и несильно пнула меня по ноге, Гера лишь понимающе закивал. Первая мысль при встрече этакой головастой страхолюдиной в космосе — это бежать на полной скорости от неё.

Потом мы пролетали мимо местного планетарного кольца. От магданианского, даже судя по тому, что от тех осталось виделась разительная разница. Магданианцы строили свою станцию как единый проект, а эта станция напоминала тысячи слитых и соединённых между собой космических станций в одну. Больше всего это походило на скреплённые переходами коробки. Где-то она истончалась, где то расширялась. Сразу видно, что у этого сооружения глубокая история, станция формировалась постепенно, скорее всего на это ушло тысячи лет. В общем, планетарное кольцо меня не впечатлило, а вот на планету с её орбиты было интересно посмотреть. Мне всё не верилось, что планета является промышленной, уж больно зелёной она была из космоса. По поверхности планеты гигантскими кляксами расползались города-полисы. На подлёте к Фивам можно было немножко полюбоваться на архитектуру города. Критцы и здесь не изменили своей традиции, они просто скопировали архитектуру древнегреческих городов, но добавили и своего, нового. На гигантских ступенчатых пирамидах были возведены роскошные виллы, обставленные статуями, я так понял, это было что-то вроде богатых кварталов. Имелись тут и свои башни, правда, не такие как на Магде. На моей родине они походили на лес игл пытающихся проткнуть небо. Здесь вместо множества пяти-шести таких башен, была одна, но она была более массивной. У основания башни были очень толстыми, к вершине сужались. Но, что самое интересное, башни не представляли из себя закрытой монолитной структуры. Между этажами можно было разглядеть другие строения, помельче, налепленные кое как. В городе башен и пирамид я отметил одну общую черту — полис утопал в зелени. Кажется, это называлось висячими садами. Кусты и деревья были везде, в роскошных пирамидах и в причудливых башнях. Зависнув ненадолго над одной из башен мы увидели, что внутри она пустая, просто гигантский колодец без стен между ярусами башни. Перикл пояснил, что это нужно для того, чтобы дневной свет поникал в башню. Фивы был красивым городом, будем надеяться, что его жители не все похожи на Перикла.

Игла зависла над одной из пирамид, на её вершине была просторная платформа диаметром метров двести, тут можно было и посолиднее кораблик приземлить. Судя по координатам, что нам скинули и нетерпеливым повизгиванием Перикла, это был его родной дом и нас здесь уже ждут. Маневрируя турбинами, Дита осуществила вертикальную посадку, приземлившись так, что мы и не почувствовали толчка.

— Давайте скорее, скорее, мне не терпится показать вам всю красоту Фив, — сказал Перикл и первым юркнул к открывающемуся люку.

Снаружи делегация встречающих выстроилась в дорожку, прямо вдоль открывшегося люка. Бравые гоплиты в сияющих латах стояли по обеим сторонам на равных промежутках друг от друга. Было их по шесть с каждой стороны. В левой руке у каждого был большой круглый щит, а в правой — копьё, на их кирасах лориках мускулато было выгравировано розовое сердечко. На головах у них были шлемы с розовыми гребнями. И хоть это всё выглядело безумно нелепым, я не обманывался. Тут есть какой-то секрет, Критчане были продвинутой в технологиях расой. Да, эти воины выглядели неуместно, несовременно и не технологично. Но от них так и разило опасностью. Да кто я такой, чтобы судить по воинам об их умениях, особенно то, каким оружием пользуюсь я сам. Моё пространственное копьё дезинтегрирует без исключения всё с чем соприкоснётся. Думаю, и у этих ребят что-то в этом роде. В конце дорожки из гоплитов были три … хм, ну, две из них точно были человеческими женщинами, насчёт третьей не уверен. Признаться честно, я и не сразу заметил, что одна из женщин — не человек, потому, что не смог оторвать свой взгляд от нарядов встречающих. Могу сказать точно, мода у аристократии Фив — очень своеобразная. Это обтягивающее платье с прямой и длинной юбкой, опускающейся к щиколоткам. А вот дальше было интересн: длинные рукава, также облегающие тело, закрытая спина и плотный строгий воротничок, напоминающий ошейник. Почему я не описываю то, что спереди? Да потому, что спереди ничего не было. Дизайн платья не предусматривал скрытия женских грудей и живота. Материя одежды начиналась только в районе глубоко ниже пупка. А ещё головы женщин были гладко выбриты.

Дита, на всякий случай, осталась на корабле, в случае неприятностей она активизирует преторианцев. Мы вчетвером вышли, с запозданием Перикл уже вышел и начал общаться с женщинами.

— Перикл Лантилес, я очень рада твоему прибытию домой, а сейчас матриарх дома дозволяет тебе осуществить официальное приветствие.

Перикл тут же бухнулся на колени, а матриарх оттянула край своего … назовём это «дельте», ещё ниже оголяя пах, трусики видимо у них носить не принято. В то, что произошло дальше, я не сразу поверил. Подумал, у меня глазные окуляры сбоят. Перикл подарил патриарху «поцелуй», причём делал это хлюпая и громко чавкая, получая от процесса удовольствие. Матриарх зажмурилась, откинула голову назад и эротично ахнула от удовольствия.

— Народ, вы это тоже видите? — спросил я у своих спутников, — мне не кажется?

Слева от меня была Нэнси, которая старательно смотрела вниз, но покрасневшие уши выдавали её смущение с головой. А справа Клео, она была похладнокровнее, но неодобрение в её глазах читалось без труда.

— Не, я конечно всё понимаю, она похоже его жена и они друг по другу соскучились. Но если так не терпится, можно же потерпеть и уединиться там, где вас никто не увидит, — Клео.

— Перикл не говорил, что он находится с кем то в отношениях, — хмыкнул Гера.

— Вообще-то, это всего лишь официальная форма приветствия мужчины и женщины в Фивах, — осведомила нас Нэнси, — При неофициальном приветствии достаточно просто поцелуя в пупок.

— Хе-хе, Нэнси, если они так здороваются, как же они прощаются? — спросил я.

Нэнси хотела что-то сказать, но потом смутилась ещё сильнее и отвернулась.

— Можно мне вернутся на Агрипину, как только получу деньги?

— Можно, как раз в полёте составишь компанию Дите, она про тебя спрашивала, — стала подначивать её Клео.

«Клео, ну нельзя же так, ты посмотри на неё, она же красная как помидор. Неизвестно чего больше ей хочется, провалиться под землю или заплакать.» — сообщил я, используя нашу радиосвязь.

«Пол, надо закалять девочку. А то пило-мечом она махать здорова, а стоит только её пощекотать в нужном места, как становится словно статуя безобидна, боящаяся развалиться от движения. Ты бы её уже откупорил.» — ответила Клео.

«Она меня ненавидит. Тебе напомнить условия нашего знакомства?»

«От ненависти до любви один шаг, готов поспорить она и сама не знает, что уже к тебе чувствует,» — влез в нашу радиобеседу Гера.

«Я отрубил ей руку и убил отца с сестрой.»

«Но зато воссоединил с матерью, которая ей дорога,» — парировал меня он контраргументом.

«Народ, если вы планируете груповичёк, то я с вами.» — сообщила Дита до которой хоть и слабо, но доходил наш безмолвный разговор.

Тем временем Перикл закончил официально «здороваться», делал он это около минуты, и теперь уже совсем по-свойски за руку потащил матриарха к нашей компании.

— Мама, позволь представить тебе моих друзей, мы познакомились во время обратного путешествия к Криту.

Так, Пол, спокойно, главное не меняйся в лице. А то они могут это воспринять как оскорбление. А как тут не поменяться в лице, он только что делал своем матери … Чёрт, что не так с этой планетой? Судя по остекленевшим глазам моих спутников, у них сейчас схожие проблемы.

— Эти ксеносы, члены аристократического дома Атрейдесов. После знакомства с ними, они обеспечили мне достойный уровень комфорта и развлечения на протяжении оставшегося пути. Пол Атрейдес выделил мне своих слуг, исполняющих любой каприз, — Перикл указал ладонью на меня, а потом перевёл её на Геру, — А Гера, вообще, на протяжении всего пути вёл себя как истинный аристократ Фив.

Женщина благосклонно посмотрела сначала на меня, потом менее благосклонно на Геру. Похоже, фраза «истинный аристократ Фив» многое под собой подразумевала.

— Я Эрика Лантилес — мартиарх аристократического дома приветствую вас Пол Атрейдис и благодарю вас за то, что позаботились о моём мальчике.

Я заметил, что рука женщины начала движение к поясу. О нет, она что, и с нами собирается официально здороваться, только этого не хватало. Я перехватил её ладонь и начал энергично с ней здороваться, да так, что, похоже, её немножко укачало.

— Очень рад с вами познакомиться, очень рад! Мне доставило громадное удовольствие общение с вашим сыном. Простите, если мы где-то себя не так ведём и нарушаем ваши традиции. Но, мы всего лишь грубые ксеносы не знакомые с вашей культурой, всего лишь варвары, пришедшие из холодного тёмного космоса.

— Я поняла, отпустите меня немедленно, — сказала Эрика, а когда я её отпустил, она ухватилась за инопланетянку, что была в её свите.

Только сейчас я смог разглядеть её получше, цвет кожи светлопурпурный, четыре руки, со стороны, напоминающие обычные женские руки, очень женственные и красивые, но пальцы заканчивались острыми прямыми когтями. Спереди у неё было целых шесть грудей расположенных вдоль живота, постепенно уменьшающиеся к паху. Цвет сосков и губ инопланетянки были чёрные словно вымазанные помадой этого цвета, глаза девушки также были полностью чёрные, ни белков ни радужки, сплошная чернота. Изо лба у инопланетянки росли маленькие рожки. Инопланетянка походила на симпатичную человеческую женщину, если бы не её особенности. Может она и не инопланетянка, а всего лишь какой-то мутант. Поняв, что я её разглядываю девушка улыбнулась, оголив множество острых маленьких зубов.

— Однако, приятно встретить на просторах галактики расу гуманную настолько, что она способна принять в своё общество иномирян.

— О чём вы говорите, кириос Пол? — удивлённо посмотрела на меня Эрика.

— Ну, ваша спутница — она же иномирянка?

Эрика посмотрела на женщину с четырьмя руками и шестью грудями и улыбнулась, о чём-то догадавшись.

— Вы не правы, Пол, Каллисто человек, просто она занялась любовью с Валупием во время праздника, и тот одарил её.

— Одарил её чем? — спросил её я по новому осматривая «иномирянку».

— Красотой, разумеется, разве она не прекрасна? — спросила Эрика, проводя Каллисто по щеке.

Мутантка от такого даже потемнела, наверно это является эквивалентом покраснению. У меня же стали накапливаться вопросы. И первый из них — это как бог мог явиться живьём на праздник и заняться с кем-то любовью? Разве боги это не бессмысленные в хозяйстве истуканы и картины, которыми люди тешили себя, чтобы унять страх перед неминуемой смерть? Другой вопрос — это то, что они действительно считают, то что стало с этой женщиной привлекательным? По моему мнению, женское тело и так совершенно и ничего лишнего в него добавлять не надо. Сильно же её перекосило, на Магде её, скорее всего, неминуемо ждала бы генная терапия до возвращения в изначальную форму.

— Мама, я хочу показать моим новым друзьями Фивы, даруй им своё покровительство и защиту на время пребывания в полисе.

— Сейчас, мой милый, только закончим с формальностями. Я ожидала увидеть с вами человека по имени Энотони Тэйлор, именно он взял на себя ответственность по сопровождению моего сына.

— Энтони Тэйлор не пережил путешествие, я его дочь Нэнси Тэйлор являюсь его правопреемницей и новым капитаном Агрипины.

— Вот как, — сказала Эрика ни чуть не расстроившись. Она сделала жест рукой и другая женщина из свиты подняла на высоту живота кейс который она держала всё это врем и открыла, — Вы выполнили задание своего отца, а стало быть, вознаграждение ваше.

Кейс был доверху заполнен золотыми монетами, являющимися валютой полиса Фив.

— Двадцать миллионов драхм, как договаривались.

Лично я был равнодушен к золоту, а вот у Нэнси глазки загорелись алчностью. Да и не золото это было, чемодан набитый золотыми монетами весил бы около сорока килограммов. Хрупкая женщина не смогла бы так легко держать его в руках. Это всего лишь позолоченные для красоты монеты с чипами внутри, которые и делают их валютой.

— Пересчитывать будете? — надменно спросила Эрика, по алчному взгляду опознав в Нэнси простушку из народа.

— Нет, мы вам доверяем, — сказал я, хлопнув крышкой кейса и передав его Нэнси, а потом шепнул на ушко, — Если хочешь, возвращайся на Агрипину, Клео пошутила, Дита тебе ничего не сделает.

Нэнси кивнула, но закинув кейс с деньгами в Иглу, вскоре возвратилась. А дальше нам выдали специальные браслеты, символ того, что мы находимся под защитой местной аристократии и конкретного её рода. Оказалось, что у нас на Крите нет вообще никаких прав, любой гражданин более защищён государством, чем мы. Тот же самый раб-илот может нас убить и ничего ему за это не будет, правда, потом ему придётся отвечать перед Лантилесами за нанесённый удар по репутации. Мы же всё-таки гости этого рода, и наша смерть послужит пощёчиной не только перед самими собой, но и перед соседями аристократами. Что же это за род такой, который не может уберечь своих гостей. Правда, и охраны нам много не выделили — всего лишь пару гоплитов. Перикл нас успокоил, что сейчас мирное время и их дом ни с кем не конфликтует.

Ох, Перикл нас в тот день затаскал, откуда в нём столько энергии. Лично мы не валились с ног благодаря машинной выносливости, а вот Нэнси к концу для буквально прописалась на руках у Геры, собственно, так у него на сильных руках она и уснула. Ох, с какой завистью на неё смотрел Перикл. Этот эллин буквально протаскал нас по лучшим ресторанам и десяткам выставок различных картин, а на следующий день грозился сводить нас в местный амфитеатр послушать живую музыку. Всё что я увидел в тот день, не вязалось с тем, что я успел узнать. Я ожидал увидеть общество похотливых жестоких рабовладельцев, но люди были вежливы и доброжелательны. Их творчество было хоть и с перегибом в эротичность, но вполне приятно и не вызывало отвращение. Отдельного упоминания стоят местные девушки, платье с открытой грудью тут было полной обыденностью, что довело нашу компанию до нескольких конфузов.

— Пол, ты себе так шею сломаешь, — сделала мне замечание ревнивая Клео.

— А что? — вынырнул мой разум из океана сисек, расхаживающих вокруг.

— Ничего. Чего ты там такого увидел, чего раньше не видел? — сердилась и обижалась Клео, — Неужели их груди лучше чем мои?

— Нет. У тебя самые лучше. Даже лучше чем у Диты.

— Правда?

— Правда, правда.

Учитывая обстоятельства окружающей местности, этот комплимент сработал. Передвигались мы по городу в специальных рикшах, которые тянули либо илоты, либо нумеры. Правда тянуть им приходилось не очень много и подолгу делая перерывы. Так как по вертикали мы перемещались на специальных лифтах, а по горизонтали от пирамиды к пирамиде нас доставляли стеклянные мосты с монорельсовой платформой внутри, оказалось, что между пирамидами и башнями разбиты парки, по ним можно гулять, но селиться или что-нибудь там строить нельзя.

Последним в нашем расписании туриста числился главный храм Валупия, находящийся на специальной площади. Для храма возвели целое многокилометровое плато.

— Валупий — это бог чувственных удовольствий и покровитель искусства. Он родился от любовного союза между Афродитой и её сыном Купидоном… — втирал нам в уши Перикл, словно экскурсовод с многолетним стажем.

«Ребят, а ведь не сходится» — сообщил я своим соратникам.

«О чём ты, Пол» — Гера.

«Я изучал Греческий эпос, в их мифологии не было никакого Валупия, сына Афродиты и Купидона. Была Валупия — дочь Купидона и Психеи. Но сочинять басню про инцестическу любовь между Афродитой и Купидоном полный бред.»

«К чему ты клонишь?» — напрямую спросил Гера.

«Жители Фив относительно точно копировали древних Греков. А тут такая промашка, как-то это всё … Даже не знаю, как точно подобрать слова, натянуто что ли. Они как будто не видят бревна в собственном глазу».

Но скоро нам стало не до рассуждений, по мере приближения к храму, поведение людей становилось всё более развязанное. Прохожие обнимались, целовались и не только. А на небольшой платформе перед входом в храм было установлено двадцать алтарей обитых человеческой кожей, на которых непрерывно совокуплялось два десятка пар, как только один из алтарей освобождался, его тут же занимала мимо проходящая пара.

— Сегодня что, какой-то праздник? — спросила Клео у Перикла.

— Нет. Обычный день, просто алтари Валупия не должны пустовать, — пожал плечами Перил, а потом, что-то припомнив, сообщил уже мне, — Алтари Валупия обиты кожей патрициев, принявших блаженную смерть.

Зря он мне об этом напомнил потому, что именно в этот момент я разглядел на освободившимся алтаре растянутое женское лицо с зашитыми глазами, ртом и ноздрями. Сам храм был красив, входом в него была арка, состоящая из двух статуй обнажённых мужчины и женщины, взявшиеся за руки. Как пояснил Перикл, это родители Валупия, Афродита и Купидон.

Внутри храма была другая статуя. Валупий, сделанный в человеческий рост, застыл в ожидании подношений перед своим личным алтарём. Статуя была очень подробная, казалось бы он вот-вот зашевелится и пойдёт. И по рассказам Перикла, раз в месяц Валупий оживал, что бы благословить и одарить избранных, таких как Каллисто. К своему удивлению, я узнал этого божка, похожего на девушку и юношу одновременно.

«Ха. Никакой это не Валупий, Фивляне прославляют другого бога».

«Если не он, то кто это?» — одновременно спросили меня мои соратники.

«Это Слаанеш — бог чрезмерных удовольствий.»