Я не желаю нагибать!

Глава 5

На второй день пути я уяснил, что дойти куда-то в этом мире — нетривиальная задачка. Просто потому, что этот мир огромен, а вот с плотностью населения тут явные проблемы. И думаю, проблемы эти появились не без помощи людей.

Лес кончился под вечер первого дня, дальше начались бескрайние степи, местами перемежающиеся перелесками.

Ночи были прохладными, а днём нещадно жарило солнце. Все лучше, чем если бы сейчас была зима и я бы замерз насмерть, конечно. Но все равно неприятно.

Шёл я, судя по Солнцу, на восток, а не на юг, тем не менее, чем дальше я шёл — тем суше и жарче становилось.

Хвоя сменялась листьями, трава становилась больше и ярче, а вот деревьев попадалось все меньше. Орочий след я очень скоро потерял, так что дальше брёл просто наугад в пустоту и неизвестность.

К вечеру второго дня пути я смертельно устал и оголодал. О том, чтобы встретить живых и разумных тварей, я уже даже не мечтал. Мне бы с голоду не сдохнуть. В степи обитали огромные тушканы, я видел их издали пару раз, но о том, чтобы поймать одного, не могло быть и речи. У меня не было с собой ни огнестрела, ни лука, вообще ничего не было.

А бегать за этими тушканами было бесполезно, при моем приближении они растворялись в своих норах. Я попытался раскопать одну из нор, но только сорвал себе ноготь на руке, и ни до какого логова гигантских тушканчиков так и не докопался.

В небесах кружили какие-то крупные птицы, но до них тем более не добраться. Птицы, как и обитатели степи, тоже были огромными, сначала я даже принял их за драконов и, перепугавшись, минут двадцать пролежал в траве. Но птицы мною не заинтересовались, я не был для них добычей, как и они для меня. Так что вскоре я привык к ним и продолжал свой скорбный путь.

Воду я нашёл только однажды — степь пересекал какой-то мутный ручей: слишком мелкий, чтобы в нем водилась рыба, и слишком грязный, чтобы из него пить. Но я все равно напился и даже наполнил свою флягу. Все лучше, чем подыхать от жажды.

К концу второго дня пути я едва стоял на ногах. Да и передвигал ноги не без труда — один мой ботинок порвался и уже просил каши, а ноги устали настолько, что я ощущал, как организм с трудом толкает по ним кровь, пытаясь заставить перетруженные мышцы работать.

Футболку я снял и повязал себе на голову, чтобы не скопытиться от солнечного удара. Это сработало — от солнышка я не вырубился, зато голые плечи и торс у меня обгорели местами до волдырей.

Я проклинал все на свете, прежде всего, конечно, призвавших меня орков, но и себя самого тоже, когда вечером второго дня устраивался на ночлег.

Местность здесь как будто изменилась. Степь переходила в странный низкорослый лесок. Радоваться этому или горевать — я понятия не имел. Да мне было уже и плевать, если честно.

Свое пальто я уже давно выкинул, тащить его дальше не было никакой мочи. Так что я расстелил на земле футболку, а потом упал на неё и погрузился в тяжкий сон без сновидений.

Проснувшись на рассвете, я первым делом осознал, что во сне весь расчесался, отчего мои волдыри полопались. Я так устал, что во сне боли не ощущал, но сейчас она пришла. А вместе с ней пришли и голод с усталостью.

От голода меня пошатывало и подташнивало, но живот не болел — он у меня переболел еще вчера. Пожалуй, пора варить и есть собственный кожаный ремень. Хотя нет, к такому я пока что не готов…

Вообще, раз мне хочется жрать — значит, не все еще так плохо. Когда приходит настоящий голод, угрожающий жизни, кушать человеку обычно уже не хочется.

Пока я не без труда разминал затекшую и замерзшую за ночь спину, мой взгляд упал на странное углубление в земле.

Подозрительное углубление — явно след. Причем, след не орочий. У существа, оставившего этот след, пальцев было три, а не шесть, как у орков.

Рядом со следом нашёлся еще один, идентичный первому, потом еще один, и еще… Да тут похоже прошлось целое стадо! Я бы даже сказал — целое стадо гигантских куриц, ибо следы больше всего напоминали куриные. Если бы у куриц было по три пальца на лапах, и если бы эти курицы были с медведя размером — вот такие бы они следы и оставляли.

А еще через секунду я сообразил, что вчера, когда я ложился спать, тут этих следов не было. Совершенно точно не было, сто процентов. Когда я осознал это — меня самым натуральным образом затрясло.

Получается, что пока я тут то ли дрых, то ли валялся без сознания — рядом бродили непонятные твари. И слава Богу, что только бродили, а не решили закусить мной…

Возможно, эти трехпалые просто были веганами, а может просто сочли меня слишком экзотической закуской. Я этого не знал, но в любом случае внутреннее порадовался, впервые за все мое путешествие.

Но очень скоро моя радость сменилась тревогой, неуклонно переходившей в страх. Такое часто бывает у голодных или уставших людей — они могут загнаться и по более мелкому поводу. А столкновение со стаей гигантских куриц с непонятными целями — это вам ни фига не мелочь.

Я принял единственно верное решение — вооружиться. Впрочем, ассортимент в плане оружия здесь был, откровенно говоря, не очень. Так что я просто отломал от ближайшего куста длинную палку и этим ограничился. У меня не было даже ножа, чтобы заточить моё оружие, но лучше уж быть неандертальцем с палкой, чем просто чьим-то завтраком без палки.

Мне вдруг подумалось, а есть ли в местной Системе прокачки людей ветка для кача палок? Я помахал палкой, потом собрав последние силы, поколотил ей стоявшее рядом дерево, напоминавшее баобаб.

Ничего не произошло: перед глазами не появилось системных сообщений, а когда я вызвал свой статус, увидел, что мои статы не изменились. Значит, или навык владения палками качать нельзя, или мне придется кого-нибудь убить этой палкой, чтобы прокачаться.

По крайней мере, теперь мне было ясно, куда идти. Я решил выследить трехпалых тварей, благо, следы те оставляли крупные. Я надеялся, что в лучшем случае трехпалые окажутся разумными, а в худшем — просто съедобными.

Я понимал, что в самом худшем случае, трехпалые меня просто сожрут самого. Но меня сейчас это вполне устраивало, в любом случае, еще пары дней пути я просто не выдержу, обмякну от голода и усталости.

Так что я двинулся по следам, надеясь, что трехпалые далеко не ушли. И мои надежды оправдались — выяснилось, что владельцы трех пальцев на самом деле не ушли далеко, просто потому, что идти им было некуда. Они тут жили, как выяснилось.

Пройдя через небольшой лесок, заросший каким-то мелким баобабом, я вышел на берег озера, на котором раскинулась деревушка.

Деревушка оказалась довольно-таки чешуйчатой, если можно так выразиться. Во всех смыслах. Во-первых, крыши домов здесь были выложены разноцветной кривой черепицей, напоминавшей чешую. Во-вторых, круглые дома здесь были раскрашены таким образом, что напоминали чешуйчатые яйца. Ну и наконец — местные трехпалые обитатели, они тоже были чешуйчатыми. И вполне себе разумными, по крайней мере, ящеролюди жили в домах и носили одежду, а некоторые даже возделывали огороды. Явный признак разума и цивилизованности, как по мне.

Меня здесь уже ждали, но это и неудивительно. Местные же нашли меня раньше, чем я их, они даже бродили вокруг меня всю ночь, хоть и не решились потревожить мой сон.

При моем появлении все местное население — несколько сотен рептилий — высыпали на улицы поселка.

Больше всего это было похоже на встречу самого настоящего бога, сошедшего с небес. Ящеролюди упали на колени, тянули ко мне свои чешуйчатые трехпалые лапы, некоторые плакали, другие бормотали непонятные молитвы…

Это могло бы выглядеть круто, если бы не было столь жутко. Я ощущал себя главой тоталитарной секты, который довёл своих последователей до экстаза.

Я подошел ближе, и ящеры все разом зашипели. Звук был оглушительным, как будто где-то рядом проткнули громадной иглой дирижабль Цеппелин.

Теперь ящеролюды вообще распростерлись по земле, они вытянули в мою сторону свою длинные чешуйчатые шеи. Явно хотят, чтобы я оторвал им головы, более того — считают это честью…

Да, блин. Что вообще люди с ними делали, в этом мире? Такое ощущение, что издевались и дрессировали электрошоком, причем не триста лет, а все триста тысяч.

Я шёл между рядами распростершихся на земле ящериц. Тот факт, что божественный человек был весь оборван, в волдырях, да еще и шатался от голода, моих почитателей явно не волновал.

Под ногами у меня вдруг что-то метнулось — совсем маленькая ящерка, с рыжеватой и еще мягкой чешуей.

— Осторожнее, — посоветовал я, — Не бегай тут, а то могу и затоптать.

Я ухватил ящерку за короткий хвостик, потом аккуратно взял её на руки. В принципе этот мелкий зверолюд был похож на человечьего младенца — только чешуйчатый, хвостатый и трехпалый, а в остальном — обычное дитё лет трёх.

— Нет-сссс! — оглушительно зашипела женщина-ящер слева от меня, — Госссс-подин, прошшш-у васссс-с! Не берите моё дитя! Воссссьмите лучшшшш-ше меня! Восьмите меня!

Девушку всю трясло от ужаса, этот детеныш явно принадлежал ей. Женщина-ящер подползла ближе к моим ногам, потом начала покрывать их поцелуям, измазав остатки моих кроссовок зеленоватой слюной.

— Возьмите меня! — шипела зверолюдка, — Не мою дочку!

— Ссс-сара, не надо! — взмолился другой ящер, видимо, её муж, — Отдай ему! Отдай ему детеныш-ша. Мы высидим новое яйцо. А если он заберёт тебя — то у нассс-с уже не будет новых детишек…

Муж этой ящерицы был огромным, его темные глаза блистали от страха и ярости, громадные клыки скалились, но заговорить со мной напрямую он боялся. Да он даже глаза на меня поднять боялся, как и все остальные здесь!

Боже мой…

Я наверное должен был ощущать гордость за свою принадлежность к человеческой расе, но ощущал только омерзение. Местные люди были какими-то кровавыми богами, а скорее даже демонами. Когда тебе готовы отдать своего ребенка, причем, видимо, единственного — это нифига не норма.

Ящерка у меня на руках тем временем замерла от ужаса. Её глазенки округлились, девчушку, казалось, парализовало от страха. Такая маленькая, а уже понимает, что хуже человека нет ничего на свете. Если мои прошлые знакомые орки просто боялись людей, то этим ящерицам люди явно полностью сломали психику, запугав их до состояния бессловесных тварей.

— Да не нужна мне твоя дочка! — сообщил я женщине-ящеру, — Встань. Возьми её!

Женщина попыталась встать, но её дюжий муж схватил свою жену трехпалой лапой и уронил её обратно лицом в дорожную пыль.

— Лежи, глупая! Лежи! Это уловка человека! Пусть заберёт детенышшш-а! Этот детеныш ещщщ-ще мал, у неё даже нет имени. Будеш-шь дергаться — человек возьмет нас всех!

— Да не нужен мне ваш детеныш!

Я сунул личинку ящеролюда матери под нос, та тут же схватила её своими трехпалыми чешуйчатыми лапами.

Ящеры снова зашипели, все разом, и вот это мне уже не понравилось. А что если я ошибся и делаю все неправильно? Что если они теперь сочтут меня слабаком и пожелают расквитаться со мной за всё то зло, что им причинили люди?

Но из самого большого дома-яйца ко мне уже двигалась процессия. Больше всего это напоминало какой-то странный крёстный ход: ко мне спешил десяток ящериц, но шли они согнувшись в три погибели. Эти ящеролюди были пожилыми, явно деревенские старейшины. Возглавлял процессию ящер с побелевшей от старости чешуей и громадной головой. Видимо, самый древний и самый умный здесь.

Старик тащил в руках громадное блюдо, а на блюде у него лежал румяный каравай. Определенно испекли ночью, специально готовясь к моему приходу. Каравай был странной формы — приглядевшись, я с ужасом осознал, что этот ритуальный хлеб изображает детеныша ящеролюда в натуральную величину, типа того, которого я только что держал на руках.

Вместо глаз у хлебного детеныша были мелкие печеные яблоки, сам каравай был посыпан ароматными травами и крупной солью. Рядом с ним на блюде стояла еще солонка, а еще стакан с каким-то травяным самогоном.

Достигнув меня, старейшины повалились на колени. Самый древний ящер дрожащими руками протянул мне блюдо:

— Отведай, человек! Пощ-щщади! Возьми этого хлебного детеныша вмессс-сто настоящих!

Вот чего я не ожидал, так это встречи буквальными хлебом-солью. Судя по всему, эти ящеры так боялись людей, что даже придумали специальный откупной ритуал. Так дикари обычно режут барана, если кто-то в семье заболеет, чтобы боги забрали барашка, а не больного родича.

Наверное я слишком много не себя брал, но… Я ведь и правда смертельно устал, а при виде румяного каравая у меня свело судорогой голодный желудок. Тем более что ароматы этот каравай распространял просто потрясающие.

Так что я решил не мяться. Я оторвал хлебному детенышу кусок щеки, потом макнул его в соль и с наслаждением отправил в рот.

Каравай оказался удивительно вкусным. Возможно все дело было в голоде, но мне показалось, что ничего более прекрасного я не жрал в своей жизни. Я торопливо прожевал и проглотил кусок хлеба, а жители села снова зашипели на все голоса, но на этот раз явно с облегчением.

— Будь нашшш-шим гостем, человек! — всшипел белесый старейшина, — Возьми, что хочешш-шь! Это будет честь для нас!

Я не мог ответить на эти любезности, потому что рот у меня был набит очередным куском каравая, на этот раз я оторвал хлебному детенышу кусок лица вместе с глазом-яблоком.

Потом я хлебнул травяного самогона и тут же об этом пожалел — самогон оказался крепчайшим. Так что я чуть сам не рухнул от него прямо на дорогу, рядом с распластавшимися в подобострастных позах ящерками.

— Эм, спасибо… — поблагодарил я, но тут же поправился, — то есть, это всё ваш долг, конечно же.

Вообще «спасибо» тут лучше не говорить, я сильно сомневался, что местные люди опускались до таких любезностей с аборигенами.

— Я желаю отдохнуть! — выдохнул я, едва держась на ногах, — и моя кожа сгорела… Есть у вас что-нибудь от ожогов?

— От ожогов? — перепугался старейшина.

Я вдруг сообразил, что сказал ерунду. Ящеры-то все чешуйчатые, у них, понятное дело, волдырей от солнца не бывает. Ибо чтобы получить волдыри — надо иметь кожу, а у ящеролюдов её нет.

— Нашш-ш алхимик сделает всё, что вы пожелаете! — заверил меня старейшина, кланяясь так низко, что он, казалось, сейчас сломает себе шею, — Будьте нашшш-шим гостем, умоляю вас! Возьмите мой дом. Возьмите моих жен. А ессс-сли я буду вам мешать — просто убейте меня.

Я покосился на самое большое и разноцветное «яйцо» в селении, на то, откуда и вывалилась процессия старейшин — судя по всему, именно в этот дом меня и приглашали.

— Ну что же, я готов. Буду рад стать твоим гостем. Тебя как зовут-то?

— Вашего недостойного раба зовут Ксссс-сип, — ответствовал старейшина.

— Ну вот что, Ксип, — по крайней мере, в отличие от орочьего шамана у этого ящеролюда было вполне себе выговариваемое имя, — Убивать я тебя пока что не собираюсь. И твои жены мне тоже ни к чему, они староваты, на мой вкус. Но буду очень благодарен, если ты организуешь мне полноценный обед, горячую ванну и перину, на которой я смогу наконец нормально отдохнуть. И пусть алхимик сварит мне мазь от ожогов, да. И вот тогда я уже подумаю над тем, чтобы не уничтожать всю вашу деревню целиком.

От угроз ящеролюдам, у которых и так психика поломана, мне стало стыдно, но я сказал себе, что в любом случае не собираюсь никого убивать, а доброту обитатели фентезийной деревеньки могут принять за слабость.

— Сссс-спасибо вам, господин, — яростно зашипел Ксип, — Ссс-спасибо! Но нам правда вссс-ё равно. Умереть от руки человека — честь для нас! Так что мы вссс-сё сделаем, но если вы потом захотите нас убить — не отказывайте ссс-себе в этом, молю вас!

— Что ж, я подумаю, — хмыкнул я.