Я до сих пор царь. Книга XXXII

Глава 22 Absolute cinema

Терпение. Вот чего нам не хватило. Простого, банального терпения.

Булат же не остановился, когда Посейдон нашел нужную руну. Он продолжал читать и искать подвох. Чуйка у него была что надо. Но даже так, мы оплошали. Поторопились. И это сыграло с нами плохую шутку.

Как и говорил Булат, оказалось, что с гусыней было не все так просто. Петр Первый подготовился на славу и наложил на эту комнату ловушки, которые мы успешно проигнорировали.

Да, гусыню вы освободили. Она показалась перед нами в тот момент, когда чары спали. И вначале даже не понимала, что происходит и что ей делать.

— Ты свободна, о, прекрасная птица! — воскликнул Эль, размахивая крыльями.

Но а пока он покрывал ее с ног до головы комплиментами, земля под кирпичным домиком начала проседать. Стены провалились внутрь и рухнула крыша.

— Что-то не так, — произнес Толстой.

Я тоже чувствовал некое присутствие. И довольно сильное. Настолько, что было странно, почему подобные монстры не встречались до этого.

— Отходим! — сказал я, не собираясь дожидаться, когда земля под нами начнет рушиться.

Пришлось отступать достаточно далеко, так как земля под домиком начала проваливаться и радиус все увеличивался.

— Как бы это существо не разрушило деревню, — сказала Лора. — А то столько народу может погибнуть…

— Покажи его!

— Не могу. Там внизу просто портал. Он приведет сюда одного… — начала Лора. — О, блин… Надо эвакуировать деревню!

— Эль! — окликнул я гуся.

Но тот продолжал ворковать со своей дамой сердца и не обращал внимание на то, что дыра в земле стала размером с футбольное поле.

— ЭЛЬ! — крикнул я и подскочил. — Ты оглох?

— Прости, Миша, отвлекся…

— Соберись! — я оттащил его от гусыни, которая просто стояла и не двигалась. — Мне надо, чтобы ты своих подчиненных заставил эвакуировать эту часть деревни! И как можно быстрее!

Пришлось даже влепить слабенькую пощечину гусю, чтобы он взял себя в руки.

И это сработало.

— Да! Я понял! — тут же кивнул он, и глаза загорелись красным, а маленькие клыки в клюве начали расти.

Земля под нами вздрогнула и обрушилась вглубь. Из воронки пахнуло сыростью и холодом. Кажется, полезет что-то крупное. Очень.

— Болванчик, ко мне, — рявкнул я, подставляя ладонь.

Металлическая стайка закрутилась вихрем. Детальки сцепились и построились в щит и гарпун

Края провала затряслись. Земля вспучилась и наружу вылез первый сегмент червя — огромного, с буграми хитина и пучками щупалец вокруг пасти. Каждое щупальце с шипами как у розы, только длиннее и острее. Над монстром шипел пар.

— Ну, это уже другое дело, — хмыкнул Толстой, перекидывая свою кувалду на плечо. — Сейчас проверим его на прочность.

Он неторопливо пошел вперед. В нашу сторону устремился один из отростков.

Взмах, и первое щупальце срезало как сорняк.

— Мужики! Развести людей к реке и на холм! — сорвался на крик Эль. Глаза у него горели алым цветом. — Быстро, чтобы никто не пострадал!

Его подручные, половина мужиков деревни, одновременно проснулись и метнулись выполнять приказ.

Гусыня стояла каменной статуей, вытянув шею, и смотрела то на меня, то на Эля, то на вылезшего монстра, который уже возвышался над домами.

Я видел, как ее перья дрожали.

— Лора, держи меня в курсе, — бросил я через плечо.

— Если коротко, — Лора перехватила миниган и прищурилась, — эта тварь сейчас вылезет целиком. И ей тут понравится.

— Не дам, — выдохнул я.

Червь рванул. Пасть распахнулась. Из нутра брызнула кислота. Я рывком выставил щит. Зеленая струя брызнула, и металл зашипел, но мой питомец выдержал. Купол защиты был только на гусыне, так как она не сражалась.

— Толстой! — крикнул я. — Лев Николаевич, ваш выход!

— Я иду, — ухмыльнулся он.

Толстой взмыл в воздух и врезал молотом по хитину червя. На месте удара пошли круги. Монстр дернулся и взревел. Щупальца хлестнули веером. Два из них метнулись в сторону гусыни.

— Куда! Не позволю! — прорычал Эль и полоснул крылом и разрубил одну.

Прыгнув, он прикрыл гусыню собой, принял удар на грудь и, зашипев, вцепился клыками в щупальце. Рванул. Послышался чавкающий звук.

Эль сплюнул осклизлую конечность, передернул крыльями и подмигнул гусыне.

— Для тебя! — прохрипел он, расправляя крылья. — Никто тебя и пальцем не тронет!

Гусыня моргнула, вытянула шею. В глазах у нее блеснуло что-то теплое. Ну хоть кто-то сегодня получил комплимент по делу.

Я же только вздохнул. Этот хитрец точно знал, что на ней стоит купол защиты, и она в безопасности.

— Болванчик, сеть! — я щелкнул пальцами.

Мои детальки вспорхнули и вытянулись в тросы. Затем свились в решетку и ударили по щупальцам, прижимая их к туловищу червя. Монстр забился. Земля под нашими ногами содрогнулась.

— Он тянет магию через портал, — выдохнула Лора. — Будет крепнуть.

— Не успеет, — я метнул гарпуны.

Стальные шипы врезались в червя. Болванчик тут же превратился в клиновидные домкраты и начал разжимать зазоры между кольцами. Слизь брызгала в стороны. Воняло тиной и ржавчиной.

Толстой, ухмыляясь, шагнул червю под подбородок и ударил вверх. Пасть перекосило. Изо рта вылетело несколько раздробленных зубов.

— Снизу мягче! — сообщил он нам.

— Любая гадость мягче снизу, — буркнул я и дернул тросы. — Попробуем подсечь!

Щупальца дернулись еще раз, и одно из них ухитрилось сорвать кусок моей сети. Плеть качнулась и ушла в сторону Эля, который, не теряя лица, еще раз заслонил гусыню. Он заворчал, словно старый дед, но опять резанул крылом щупальце.

— Не в мою смену! — произнес он торжественно и вытянул шею, поправляя очки. — Она со мной!

— Эль, оттащи ее подальше к дому, — кинул я. — И, пожалуйста, без лишнего геройства.

— Угу, — бросил он и мягко сказал гусыне. — Прошу, мадам. Полет короткий, но запоминающийся.

Его тело превратилось в тысячи летучих мышей. Они подхватили гусыню и улетели в сторону нашего дома. Ладно. С этим разобрались.

Червь, тем временем, вылез наполовину. Грунт крошился. Воронка расползалась. Я почувствовал, как под подошвами земля становилась все мягче. Ноги постепенно плыли в сторону ямы.

— Он лезет к центру деревни! — воскликнула Лора. — Если сорвется, уведет за собой половину домов.

— Лев Николаевич! Надо пробить ему голову! Я прижму, а вы бейте по Болванчику.

— Уверен, что ему ничего не будет? — Толстой усмехнулся, перехватив оружие. — Вдруг…

— Все будет хорошо! Он у меня очень крепкий!

Хотя, на всякий случай, напитал детальки энергией под завязку. Толстой опять прыгнул, занес кувалду и врезал по морде твари так, что хлынула темная кровь. Червь дернулся, клюнул землю и замер на миг.

— Сейчас, — я раскрыл ладони.

Болванчик рванулся вперед и рассыпался градом стальных песчинок, залетая в пасть, в носовые щели, в каждую складку. Шорох металла внутри червя начал нарастать с каждой секундой. Я сжал кулак. Стайка деталек сцепилась в бур и пошла по глотке.

Червь дернулся всем телом и попытался уйти назад. Слишком поздно. Щупальца, придавленные сетью, сжимались и дергались, но тросы держали. Кольца хрустели под домкратами. Толстой не дал ему отступить — влез на ближайший дом и оттуда запрыгнул на голову твари, а затем начал бить в одно и то же место как кузнец по наковальне, пока хитин не поплыл.

— Ты посмотри, какая твердая башка! — процедил он, вспотев. Борода стала липкой и грязной, волосы липли к вискам. — Но ничего, и не таких раскалывали!

Он посильнее вдохнул, развернулся всем корпусом и нанес удар, от которого у меня заложило уши. Кость под хитином треснула, пасть клацнула и распахнулась шире, чем надо.

— Готово, — я бросил, чувствуя, как Болванчик внутри собирается в иглы.

Иглы пошли веером. Внутри что-то порвалось и зажурчало. Червь захрипел и швырнул голову в сторону. Земля содрогнулась еще раз, но уже иначе — словно тяжелую крышку опустили на колодец.

— Миша, — Лора ткнула пальцем. — Смотри.

У кромки портала воздух заискрился. Воронка перестала расширяться. Земля поплыла внутрь, будто кто-то невидимый начал тянуть одеяло на себя. Червь дернул хвостом, но моя сеть держала крепко.

— Бейте, пока глотка открыта, — кивнул я.

Толстой, спрыгнув с головы, поймал момент и сунул молот в пасть как клин. Уткнул рукоятью в землю. Червь попытался захлопнуть челюсти, но их заклинило. Болванчик собрался в стрелу и пробил мягкое, розоватое место за небом. Я дернул рукой и стрела развернулась изнутри.

Наконец тварь обмякла.

Гул стих. Щупальца повисли, а пасть разжалась. Молот выпал из рук Толстого и рухнул в мокрую землю.

— Фух, — выдохнул я, чувствуя, как руки отяжелели. — Минус один гость.

— Красиво, — Толстой вытер лоб рукой, бросил взгляд на неподвижное тело и кивнул. — Неплохо поработали.

— Это было безупречно, — усмехнулась Лора. — Быстро, грязно, но эффективно. Как мы любим.

— Где Эль? — я огляделся.

Он уже возвращался легкой рысью. И мне казалось, что будь у него не клюв, а рот, он бы сейчас широко улыбался.

— Все целы! — доложил гусь, расправляя крылья и слегка прихрамывая. — Дамы в восторге, господа в процессе эвакуации, дети в слезах.

— Молодец, — кивнул я. — Сегодня у нас коллективная победа.

Портал начал слегка дрожать. Воздух стал втягиваться внутрь и в какой-то момент прогремел хлопок, закрыв за собой дыру в другой мир. Провал слегка втянулся вовнутрь и застыл. Туша мертвого червя больше не дергалась.

— Проверим периметр, — я взял Болванчика на ладонь. Он снова собрался в браслет и щелкнул на запястье. — Как бы вместе с этой тварью не выскочило что-то еще.

— Я могу поставить временной купол на всю деревню, — Лора поправила волосы. — Держаться будет недолго, но хватит, чтобы подручные Эля вывели всех из города.

— Справимся, — кивнул я. — Не жалей энергию на сканирование.

Толстой положил молот на хитиновое тело и он начал медленно погружаться.

— Ой! — и тут же взял оружие в руки.

Я хмыкнул. Пульс возвращался к нормальному ритму.

— Эль, — я коснулся его крыла. — Хорошо отработал. Думаю, теперь сердце этой непокорной дамы точно твое.

— Я всегда так, — он еле заметно расправил грудь и бросил лукавый взгляд в сторону дома. — Но сегодня особенно. Ради публики.

Мы вернулись в дом, сбросили с себя грязные вещи у порога и прошли на кухню. Пахло дымом и мокрыми перьями. На полу были следы больших лап гусыни и маленькие Эля.

— Мать и дитя, — хихикнула Лора.

Гусыня несмело вышла к нам, пригладила перья и остановилась напротив Эля. Взгляд у нее стал мягким и теплым.

— Ты спас меня, — произнесла она, касаясь крылом его груди. — Благодарю. И да, я впечатлена твоей силой. Ты невероятен.

Эль расправил крылья, приосанился, но удержал себя в рамках приличия. Клюв дернулся.

— К вашим услугам, мадам, — он чуть склонил голову. — Всегда.

Лора прошла мимо, подцепила пальцем мой рукав и усмехнулась, не скрывая удовольствия.

— Помнишь, Миша, — бросила она тихо, — ты же сам уверял, что теперь ее сердце точно покорено. Вот и получай подтверждение.

Я хмыкнул. Эль действительно хорошо поработал и даже отыграл несколько геройских сценок.

Толстой присел на лавку, упер локоть в колено и глубоко выдохнул. С бороды стекла вязкая слизь, он поморщился и вытерся рукавом.

— Если с лирикой закончили, — ворчливо пробасил он, — давайте к делу. У Петра Первого дела без нас не встанут.

Гусыня перевела на него взгляд, собралась и шагнула ближе к столу. Крылья дрогнули. Она заметно смутилась, но продолжила.

— Я помогу вам с Петром Первым, — произнесла она ровно. — Я у вас в долгу за то, что вы освободили меня. Ну и просто хочу.

Мы переглянулись. Лора похлопала от радости в ладоши.

— Есть одна проблема, — гусыня опустила взгляд. — У меня нет яйца как такового.

Повисла немая сцена. Ветер прошелся по улице с завыванием. Я почувствовал, как Эль напрягся, но не сказал ни слова.

— Раньше я была человеком, — она заговорила тише, торопливо, как будто, ей было больно говорить об этом, и она решила выложить все за раз. — Яйцо и игла… Они были вытатуированы на моем человеческом теле. Это была защита и ключ одновременно. Теперь в этом обличье у меня их нет. Чтобы все сработало, мне нужно вернуть человеческое тело.

Она подняла глаза. В них не было жалости к себе. Только решимость. И капля стыда, которую она не прятала.

— Если вы поможете, — добавила она, — я сделаю, все что скажете. И открою все, что должна.

Скрестив руки на груди, Лора кивнула мне. Решение я принял, еще пока она говорила. Если мы вернем тело, значит, у нас будет шанс. Другого выбора не было. Без этой гусыни нам просто не победить.

— Вернем, — произнес я спокойно. — Найдем способ и вернем тебе человеческий облик. А потом пойдем за Петром.

Эль мягко коснулся ее крыла кончиком клюва, будто ставя подпись под нашими словами.

— Мы с тобой, — хрипло отозвался он. — До конца. Теперь у тебя новая, прекрасная жизнь!

Толстой поднялся, хрустнул пальцами и качнул головой.

— Тогда начнем по порядку, — пробормотал он. — Сначала тело. Потом царь.

Я растянул плечи, проверил, как сидит браслет Болванчика на запястье. В доме стало тихо и ясно, как перед новой грозой. Мы уже знали маршрут. Осталось только пройти его.

— Но может, вы сначала помоетесь? — воскликнула Лора. — От вас же воняет!

— Точно! — кивнул я. — Лев Николаевич, кажется, в этом доме я видел баню? Умеете топить?

— О, — ухмыльнулся он, уже в какой раз приглаживая бороду и убирая с нее слизь. — Боюсь, что в этом деле, мне нет равных.

— И все же я настаиваю.

Он ухмыльнулся.

— Да я и не отказывался. Но берегись, Миша, это будет больно. Очень больно! Но полезно, — и посмотрел на двух гусей. — А вы?

— Баня? Какая трата времени… — фыркнул Эль.

— Я триста лет не была в бане…

— Я СОГЛАСЕН! — тут же выпалил гусь.

о. Сахалин.

Надя сидела в своем кабинете и разбиралась в очередных юридических тонкостях. Каждый день они всей администрацией вносили новые правки в законы. Надо было проверить каждый, проанализировать и понять, будет он нужен и полезен или нет.

Разумеется, в действие они вступят только через месяц, а может, и позже. Пусть познакомится достаточно, и тогда одним заходом.

Но ее рутину нарушил стук в дверь.

— Войдите, — вздохнула она.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Катя Романова.

— Наденька, здравствуй, дорогая, как у тебя дела? — начала она издалека.

— Привет, Катя, ну… — она показала на бумаги. — Как видишь, вся в работе, а что?

— Да вот, хочу у тебя поинтересоваться, как там с новым городом? Нужна ли ему какая-нибудь социальная программа?

— Кать… — потерла Надя переносицу. — Мы уже с тобой столько знакомы. Подруги. Говори прямо, что ты хочешь?

— У меня появилась идея, как этих иномирцам легче адаптировать к нашим реалиям. Телевидение, пропаганда здорового и правильного образа жизни… Реклама, и еще раз реклама…

— Не совсем понимаю, зачем?

— Видишь ли, в чем дело. Они прибыли с разных уголков вселенной, и не до конца понимают, что и как тут устроено. Но чем больше к ним со всех сторон будет поступать информация, тем быстрее они адаптируются. Поверь мне, я на этом построила свою профессиональную карьеру. Ты же знаешь, КАКАЯ репутация была у Кремля и рода Романовых? Так это все моя заслуга. Я знаю, как управлять людьми…

— Только они не люди…

— Они разумны. А значит, их легко научить!

Но на столе у Нади зазвонил телефон.

— Слушаю? Миша?… — и включила громкую связь. — Я с Катей, по громкой связи.

— Привет! — наклонилась к трубке Катя.

— Привет, — ответил Михаил. — Надя, мне надо, чтобы ты навела справки про деревню Буяный. Все, что сможешь найти. Желательно с ее основания.

— Вот только у меня работы как будто другой нет?

— Я могу! — влезла Катя. — У меня есть доступ… Хм… Как бы сказать… к архивам.

— Буду признателен. И Надя, возможно, у нас появится дополнительный источник доходов.

— Что? — моментально расплылась она в улыбке. — И какой?

— Алмазы. Узнай, что с ними можно делать и куда продавать. Мы скоро будем! И предупреди остальных, что с нами будет одна особа.

— Девушка? — хором ответили Катя и Надя.

— Ну… Можно и так сказать… Очень большая девушка…