Взмах веера (СИ)

Глава 6

«Лучше всего проводить исследование заданного объекта в полевых условиях. Это дает максимально верные и полные результаты. Записи следует вести в строгом соответствии списку задач».

Справочник в помощь студенту магической академии

«Если объект исследования решит исследовать тебя на степень перевариваемости своим желудком, то никому не будет интересно, в каком порядке ты ответил на вопросы».

Приписка на полях

Карр бегло перечитал написанное на трех листах, скривился и вычеркнул пару предложений из середины, только после этого задумавшись, как бы вписать в узкую полоску правильную мысль.

Приготовление разнообразных зелий никогда не входило в число его любимых занятий, но Карр уверенно излагал мысли так, чтобы ни крин Бис, ни преподаватели академии не заметили слишком скупо описанные данные.

Парень так увлекся, что не услышал стука в дверь, подняв голову лишь тогда, когда Ройна его окликнула.

— Привет, — задумчиво произнес Карр и прикусил кончик обрезанного пера, чтобы изобразить перед девушкой занятость. Ройна моментально скисла и недовольно фыркнула.

Внимание заварэйки льстило, но при этом неимоверно раздражало. Карр уткнулся в записи, надеясь, что девушка уйдет, но у Ройны имелись другие планы на этот счет.

— Карр, — стараясь и голосом и взглядом выразить надежду, начала она и расстроено всхлипнула, — это все так сложно…

— Чего ты хочешь? — Карр знал ответ на вопрос, но хотел оттянуть момент.

— Помоги мне, пожа — алуйста! — простонала Ройна и захлопала ресницами, надеясь, что сокурсник проникнется ее несчастным видом.

— А Эмма не может тебе помочь?

— Ее вообще нет, — просопела Ройна и вновь всхлипнула. — И когда она только успевает все делать. Ты же знаешь, ей повезло, она меня сильнее.

«Просто Эмма учится и развивает свои умения, а ты — нет», — про себя хмыкнул Карр, не решившись озвучивать эту мысль девушке.

— Я занят, вообще‑то.

— А потом? — не унималась заварэйка.

— Потом Эмма тебе поможет, — отмахнулся Карр и спросил, чтобы уж точно разозлить сокурсницу: — Ты, кстати, не замечала за ней ничего странного в последнее время?

— Она стала букой, — вздохнула Ройна и нервно поправила прядь на виске.

— А кроме этого? — как бы между прочим, глядя в книгу, уточнил парень. — Лита почему‑то решила, что Эмма беременна… Эмма же сказала, что это не правда.

На последних словах Карр поднял голову и взглянул на Ройну, ожидаемо увидев, как загорелись глаза девушки.

Встреча с Рэндом оказалась и неожиданной, и в чем‑то весьма полезной. Если бы не повод, по которому киашьяр выбрался из Лесса, то вполне можно было сосредоточиться на других интересных тайнах, но загаданная легардом задачка волновала больше. Страх возник лишь тогда, когда я попыталась оценить сложность поручения.

Уарра никогда не задумывалась над этим, но сейчас я не могла позволить ей сразу же броситься в дорогу.

Взвесив все шансы и оценив свои возможности, пришлось признать, что Рэнд тоже их оценил. Налаженная сеть информаторов королевского двора исправно собирала сведенья по всему континенту, но никто не мог гарантировать их точность и правдивость. В любой цепочке могло появиться испорченное звено.

У меня же информаторы даже не подозревали, что являются таковыми. Вольные легарды. Их разрозненные поселения крохотными горошинками покрывали каждый клочок материка. Заботясь о себе, они внимательно смотрели по сторонам, замечая и отмечая не видимые другим изменения.

От Рэндалла я узнала все основные сведенья о перемещении союзников Эфрана. Все его действия лишний раз доказывали, что пятнадцать лет назад все увидели не войну, а глупейшую заварушку, погубившую сотни и тысячи жизней, но не принесшую Джеймену успеха.

Эфран не только учел этот опыт, но и вовсе действовал иначе.

— Паучок, паучок, что же ты нам расскажешь? — На тарелке я оставила в центре одну косточку, а все остальные отодвинула на равное расстояние. Именно так все должны были видеть сеть Эфрана: никак не связанные друг с другом легарды и даже люди в разных уголках континента. Но легард просчитался, решив затаиться до поры и до времени среди людей, а потом дважды проколовшись на мелочах.

Задачка, загаданная Рэндом, не казалась слишком сложной. Если как следует все обдумать, то получалось, что при правильном подходе решение будет тяжелым, но осуществимым, а сеть вольных оградит меня от пары десятков неприятных мгновений. Нужно лишь встреться с вождями этих легардов и убедить помочь. В трех случаях — расспросить и как‑то вызвать у вольных желание внимательнее отслеживать окружающий периметр.

Большая часть информации окажется бесполезной, но обязательно будут и нужные сведенья тоже. И моя задача понять, что важно, а что — лишь обманка. Вряд ли Эфран переправляет своих союзников открыто и под личным сопровождением. Скорее всего они прибывают разными дорогами и способами, чтобы не привлекать внимания, но общее в их поведении обязательно будет.

А пока…

А пока мне нужно кое‑что узнать. Что‑то куда более важное, чем какой‑то чокнутый легард на севере.

Последняя неделя убедила, что мне нечего бояться, хотя, вероятно, лишь защита легардов спасала мою никчемную жизнь.

Перенос прошел успешно, я точно шагнула прямо в коридор перед комнатой Виры и Рэндалла, надеясь, что Тирой не отпустил мамочку далеко. Сестра на мое счастье радостно играла с наследником, широко улыбаясь и весело смеясь над его гримасами.

Вира встретила меня удивленным взглядом, но быстро собралась и распорядилась Алии подать нам чай и сласти. В другое время я бы отмахнулась от этого, но в животе немедленно забурлило, стоило подумать про выпечку и полную чашку ароматного горячего отвара. Тело постепенно подстраивалось под потребности растущего во мне малыша. Уже сейчас я могла найти различия между вынашиванием человека и легарда.

Женщина в мои не полные два месяца едва ли замечала бы за собой хоть что‑то кроме тошноты и сонливости. И уж тем более ее не одолевали бы приступы безумного голода почти сразу после плотного перекуса.

Сглотнув слюну, я устроилась напротив сестры, с ногами забравшись в кресло. Вирена настороженно, хоть и приветливо мне улыбнулась, выжидательно глянув на стеклянную дверь в комнату. Алия, как фокусница, появилась всего через пару минут с полным подносом, и я, забыв о сдержанности, застонала. Раньше, чем служанка расставила чашки и тарелки, я утащила с подноса пару долек яблока, счастливо захрустев лакомством.

В княжествах фрукты еще только появлялись, и хотелось хоть как‑то ускорить ход времени, чтобы получить осеннее многообразие.

— Ты голодная? — удивилась сестра, оценивающе пробежавшись взглядом по моей фигуре. — Когда ты ела последний раз? Ты же знаешь, что нужно соблюдать режим.

— Вира, — хмуро перебила я ее и стрельнула глазами в Алию.

— Глупости, Алия никому не скажет, — отмахнулась киашьярина.

— Да, мне незачем распространять чужие тайны, — едва заметно кивнула служанка.

Я не очень верила блондинке, но, вымученно улыбнувшись, не стала спорить с Виреной.

— Ешь, — велела сестра и кивнула на окутанную паром чашку. — Тебе нужно есть еще больше, чем требовалось мне, ведь за тобой никто не присматривает.

Вздыхать, смотреть с укоризной или раздражением я просто поленилась, сосредоточившись на многочисленных вкусностях, постанывая от восторга.

— Так что тебя привело сюда? — напомнила Вира, как только я кинула в свою бездонную бочку половину яблока и небольшую горку печенья с чаем.

— Я хотела кое о чем спросить, — уклончиво ответила и села прямее, боясь, что передумаю и не стану обсуждать ничего при служанке. Алия, словно уловив мое настроение, скрылась в комнате и склонилась над кроваткой Тироя.

— Я хотела спросить тебя о беременности. Ты сама через это прошла. Я помню, что Рэнд первым узнал о наследнике, еще раньше тебя. Он это проверил магически, ведь так? — приступила к допросу я. — Как и с людьми, беременность легардов и легардами можно узнать через чары?

— Нет, — отмахнулась киашьярина. — Я никогда не говорила, что Рэнд узнал именно так. Он просто понял по моему состоянию: к тому моменту появилось достаточно явных признаков.

Я вздохнула чуть свободнее.

— Узнать о беременности в случае с малышами — легардами почти не возможно, — обескуражила меня Вира.

Сама я никогда не пыталась задействовать магию, чтобы выяснить отличие вынашивания у двух народов. И теперь чувствовала себя слепым котенком, которого бросили в воду. Я не знала ничего о беременности легардов, кроме внешних признаков.

— Малыш обитает в материнской утробе очень долго, куда дольше людей, хотя появляется на свет чаще всего в человеческом обличии. Естественно малыши слабее и подвергаются опасности, именно поэтому в первые дни после зачатия будущий младенец создает вокруг себя особый кокон: он пропускает все, кроме магии в обе стороны. По своему составу этот тончайший слой похож на геррас, только расщепленный на тонкие нити и вкрапления в плаценту, — просвещала меня киашьярина.

Я пораженно слушала сестру, чувствуя себя куда спокойнее. И так я с каждым днем испытывала все больше и больше сомнений по поводу своих магических манипуляций, боясь, что могу навредить ребенку. Даже придумала себе план, по которому на середине беременности нужно будет отказаться от любых чар, чтобы до минимума оградить малыша от влияния.

Теперь же оказывалось, что ничего не может угрожать обитателю моего живота и волноваться не стоит.

— Ну, я бы посоветовала перестать скакать через портал так часто, — все же предупредила Вира.

— Что это вы здесь обсуждаете? — произнес киашьяр насмешливым тоном.

И я и Вира та увлеклись разговором, что не заметили Кланта, не представляя, как долго он стоял, прислонившись к косяку, и как много услышал.

— Привет, — небрежно поздоровался киашьяр и подошел к нам, преспокойно устроившись в третьем кресле и перетащив к себе поближе самую большую тарелку с печеньем.

Мой желудок протестующе забурлил, а в горле возник неприятный горький комок. Поставив чашку на столик, я сжала ладони, боясь вопросов легарда и продолжая на него злиться.

— Как дела, Клант? — первой привела мысли в порядок Вирена.

Блондин стрельнул в меня глазами, запихнул в рот кусочек печенья и пожал плечами, будто предлагая нам самим выбрать подходящий ответ.

— Мы тебя не ждали, вообще‑то, — не тая сути, заметила сестра.

— А меня вечно никто не ждет, — передернул плечами Клант и, не найдя чистой чашки, поднял и опустошил мою.

— Эй, — вяло воспротивилась я такому произволу, но было поздно.

— Да, я тоже рад тебя видеть, — в мгновение помрачнев, кивнул легард и встал.

Мы с Вирой понадеялись, что киашьяр уйдет, но он, будто на зло нам, оперся на перила и задумчиво вгляделся в раскинувшийся внизу город.

Беззвучно застонав, я обратила свое раздражение на вазочку с вареньем. Вира же долгим и немигающим взглядом уперлась в спину киашьяру, еще больше меня нервируя. Иногда я не замечала, но сейчас отчетливо чувствовала их мысленный диалог. Даже эмоции сестры красноречивыми искрами красного и сиреневого проскальзывали в воздухе.

Будь другое настроение, я бы зашипела на них и велела не болтать при мне, но в данный момент это было на пользу. Вира вполне могла выяснить, что именно услышал Клант.

Легард, хоть и отвечал сестре, но поворачиваться не спешил, а это злило уже киашьярину. Окончательно потеряв терпение, Вира вскочила и быстрым шагом направилась к блондину. Тот резко развернулся, вынудив девушку затормозить в полуметре от себя, а на попытку отчитать себя, отмахнулся от Виры, как от назойливой мухи.

— Эмма, мне нужно с тобой поговорить, — будто что‑то решив, отрывисто произнес он и вперил в меня недовольный взгляд синих глаз.

От этого взгляда меня передернуло, словно кто‑то с головой окунул меня в холодную воду и не давал вынырнуть на поверхность. Не первый раз. И от этого еще сильнее сдавило грудь, ведь я знала, что разговор не предвещает мне ничего хорошего.

— Ты не видишь, что мы с Эммой как раз разговаривали, а ты помешал, — насупилась Вирена и, когда Клант попытался ее обойти, опять заступила ему дорогу.

Я знала, что сестра будет защищать меня в меру своих сил и возможностей, но от легарда надолго укрыть она меня не сможет, а вынудить киашьярину поругаться с Клантом хотелось меньше всего.

— Ладно, пойдем, поговорим, — хмуро кивнула я и встала, потянув за собой вазочку с шоколадными конфетами.

Клант кивнул и, чеканя шаг, направился к выходу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Уже в дверях обернулась и поймала взгляд сестры, а потом спросила одними губами: «Он знает, что это он?» Вирена отрицательно качнула головой, и у меня на душе стало чуть светлее. Пока я не готова была признаваться Кланту во всем.

Киашьяр быстро шагал по коридорам, не давая мне возможности ни задуматься, ни на мгновение приостановиться. Зато удалось немного успокоиться, хотя в ушах грохотали взрывы разбивающихся надежд.

Утаить от Кланта беременность, даже если он ее не почувствует физически, теперь не удастся. Есть лишь один шанс скрыть его причастность к этому, а сделать это необходимо, если мне дорога моя голова на шее — я знала, каков бывает блондин в гневе. А узнав всю правду, он придет в ярость, и у меня не будет времени как‑то спастись. Уж яд слов обязательно накроет волной, повалит и протащит, разбив мое беспомощное сознание о ближайшую стену.

Однажды, много лет назад я уже испытала на себе гнев легарда, хотя те его эмоции вряд ли можно было бы сейчас сравнить с нынешней злостью Кланта. Не раз и не два он давал мне понять, что всякому моему старанию он легко противопоставит опыт и силу, а и того, и другого у киашьяра было в избытке. Оно и понятно! Никакое сидение над книгами изо дня в день не способно было дать мне столько же знаний, сколько успел постичь легард за свою долгую жизнь. Что уж говорить о практике! Почти девяносто лет для легарда — не много, но это куда больше моей короткой жизни.

Я усмехнулась и отправила в рот конфету, вспомнив, как в минуту злости на меня, Клант накрыл пространство между нами непроницаемой стеной, создав над ее поверхностью тонкий слой концентрированного холода, от чего любое прикосновение к преграде вызывало боль. Для меня тогдашней, десятилетней, не знавшей отказов, получавшей все, даже мелочи, это стало настоящим испытанием, ведь больше всего мне хотелось быть рядом с Клантом.

— Сюда, — кивнул киашьяр на узкую лестницу, ведущую по спирали вверх под таким углом, что я порадовалась наличию перил.

Эта часть замка не была мне знакомой — еще один повод для расстройства, ведь мне всегда хотелось как можно лучше изучить Лесс.

Клант шел следом, не девая мне возможности убежать или как‑то замедлить подъем. Ступеньки круто вгрызались в будто бы монолитный камень, навевая мысли о том, что мы находимся в задней части замка, из‑за своего расположения не слишком пригодной для жизни.

Древние строители, выбирая место для Лесса, остановили внимание на одной из гор, восточная сторона которой казалась почти отвесной. Никто не знал, что послужило причиной подобному виду, какие первобытные силы смололи половину горы в мелкую пыль, но место показалось легардам идеальным и они начали возводить замок, сделав природный рельеф опорой для грандиозной задумки.

До пятнадцатого уровня большинство западных комнат в замке напоминало большие пустые залы без окон, где даже мышам было слишком сыро и холодно. Выше же комнаты трудно было различить, особенно в той части замка, где строители расположили их по кругу.

Я немного запыхалась и уже начала чувствовать покалывание в ногах, а лестница все не кончалась. Ступени покрывал толстый слой пыли, сообщая о том, что ни посетители, ни даже слуги здесь давно не появлялись.

«Куда же ты меня завел?» — Страх сменился раздражением, а последняя конфета оказалась съедена задолго до окончания нашего восхождения.

Лишь спустя еще множество минут, растянувшихся в вечность, мы оказались наверху, хотя, немного отдышавшись, я никак не могла сообразить, куда именно нас вывела лестница. Мы стояли очень близко друг к другу в узкой мешкообразной нише без окон и дверей, настолько темной, что даже магически усиленное зрение не позволяло различить очертания стен. Я видела только их неровность, будто строители не слишком старались.

— Где мы? — злость и страх еще не пропали из моего голоса, но каким‑то чудом удалось спросить очень спокойно.

Легард без объяснений оттеснил меня назад к лестнице, а сам уперся ладонями в округлую стену. Несколько секунд ничего не происходило, но затем послышался треск, словно где‑то глубоко внизу, в самой скале появилась трещина, через долю мгновения начавшая расползаться в разные стороны, от чего треск лишь усилился, заглушив мой возглас.

— Сюда давно никто не приходил, — фыркнул Клант, и в этот миг трещина разбила камень ровным росчерком снизу вверх. — Наконец‑то!

Я не верила своим глазам, но пришлось признать, что вижу древнее творение легардов, когда блондин с усилием раздвинул створки каменных дверей в стороны.

Тут же маленькую пещерку наполнил яркий солнечный свет, будто само солнце желало поскорее вылизать отсыревшие камни. А потом нас накрыл порыв ветра, способный поднять вверх. Меня толкнуло назад, в шахту лестницы, но я каким‑то чудом успела ухватиться за камзол Кланта. Затрещала ткань, но я осталась на ногах, хотя сердце от греха подальше неистовым рывком ухнуло вниз, часто — часто застучав в животе.

Пара коротких слов, и ветер отхлынул, как прибой, покорно убираясь прочь с дороги мощного щита, которым Клант накрыл нас.

— Пойдем, — пробормотал киашьяр внутри спокойного кокона, вынуждая меня следовать за ним.

Мы оказались на неровном островке каменной породы, всего в десятке метров от нас полукругом обрывавшемся вниз. Над нами, закрывая все серой тенью, высился замок, пустыми балконами и террасами, будто глазницами, вглядываясь в непрошенных гостей. Замок окружала тонкая серебристая пелена магической защиты, отчетливо видимая сейчас, едва заметно струясь и переливаясь под натиском ветра.

Щит оберегал меня от холода и от ветра, но не от безумного страха перед этой силой и мощью, что в любой момент могли навсегда поглотить нас под собой.

— Зачем ты привел меня сюда? — гневно выпалила я и пихнула Кланта в плечо. Как и следовало ожидать, легард даже не покачнулся.

— Поговорить, — спокойно отозвался он и повернулся, чтобы пристально вглядеться в мои глаза.

— Ты мог сделать это где угодно… — недовольно хмыкнула я, стараясь вести себя непринужденно.

— Как это возможно, если ты все время сбегаешь? — осведомился киашьяр. — Отсюда, по крайней мере, ты сможешь уйти только со мной.

Я фыркнула и обернулась ко входу в пещеру, но его не оказалось. Камни вновь соединились в сплошную стену, так что вряд ли я нашла бы даже щель разлома.

— Переместиться отсюда так же нельзя — слишком неустойчивое место для магии, — довольно добавил легард, заметив мою растерянность.

— Ладно, давай побыстрее разберемся с этим твоим разговором, раз уж ты выставляешь такие условия, — вынужденно произнесла я и со вздохом села, не собираясь стоять всю беседу.

Клант хмыкнул, прикидывая, не устроиться ли рядом, но передумал, оставшись стоять.

— Так значит, ты беременна? — сходу, не утруждая себя долгими вступлениями, спросил он.

— А каким образом тебя это касается? — Мне ничего не оставалось, кроме как пойти в наступление, не давая Кланту возможности как следует меня расспросить.

— Вообще‑то… — с нажимом начал легард, глядя на меня сверху вниз, — это напрямую меня касается.

Я замерла, не представляя, что именно имеет ввиду киашьяр. Единственное, на что смела надеяться, — он не знает всей правды. Иначе я попала в такую передрягу, из которой мне не выбраться без потерь.

Кто знает, как Клант отреагирует на правду, а ведь мне придется рассказать все, до последней крупицы, не упуская ни единого момента. Что может быть позорнее, чем каяться во всех проступках за последние годы перед тем, из‑за которого все затевалось.

«Ты доигралась, Эмма», — обреченно подумала я и вздохнула.

— Не вижу никакой связи, — между тем отозвалась я на заявление блондина.

— Ты мне родня, если помнишь, — зло заметил киашьяр, на что я едва сдержала нервный смешок.

«Вот значит как! Родня, — едко повторила я про себя. — Как мило».

— Ошибаешься, родня мы не близкая. Да и не должен ты мешать мне жить…

— Жить? — фыркнул он. — Пока я вижу лишь большую глупость, которую ты совершила.

«Знал бы ты всю правду… Интересно, что сказал бы в таком случае?»

— Глупость? — расхохоталась я. — Спасибо за откровенность.

— А как еще я могу охарактеризовать эту выходку? — жестко спросил Клант. — Кто он?

Я вскочила и прошлась перед киашьяром, стараясь не поскользнуться и не угодить ногой в трещину. Он с нескрываемым раздражением наблюдал за мной, не двигаясь с места.

— Не твое дело, — хмуро ответила я, не прекращая расхаживать. — Ты вытащил меня на эту скалу возле Лесса только затем, чтобы вынудить отвечать на вопросы? Забудь. Я не собираюсь выкладывать тебе все. Это не твое дело!

— Мое, — с нажимом не согласился он. — Это мое дело, Эмма.

— Нет.

— В детстве ты была покладистее, — вздохнул он и на долгое мгновение прикрыл глаза, за что я была ему благодарна, хотя все равно чувствовала себя неуютно.

— Я выросла, если ты не заметил, — с горькой усмешкой отозвалась я и охнула, когда сильный порыв ветра чуть не сбил щит в сторону, и нас заодно с ним.

— Такое трудно не заметить, — согласился легард и искривил губы.

— У меня все хорошо, Клант, — решила я изменить тактику. — Я довольна ситуацией и справлюсь с ней сама.

Он не ответил сразу, но по выражению лица не трудно было догадаться, что блондин сомневается в моей уверенности. Да я и сама слабо верила в то, что говорила.

— Я не прошу помощи… или чего‑то еще, — добавила я. — И не собираюсь. Мне это не нужно.

— Эмма, ты заигралась и забыла, кем являешься, — тихо, но с невероятным нажимом выдохнул Клант. — Может для тебя это новость, но ты все еще княжна, пусть и младшая. И ты сестра будущей королевы Легардора. Ты…

— И что дальше? — вскипела я. — Знаю, я знаю все свои титулы! Я знаю всю свою родню до десятого колена! Это не значит, что я не могу сама принимать решения о своем будущем.

— Ты не имеешь права позорить семью, — зло напомнил легард.

— Ты как Рэнд! Как Вира.

— Брат знает? — опешил Клант и его светлые брови взлетели над расширившимися от удивления глазами, в которых плескалось предгрозовое море.

Я тут же прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее, но под взглядом Кланта вынужденно произнесла:

— Он сам догадался.

— Как интересно, — ядовито рыкнул блондин, его ноздри раздулись, а сквозь черты лица проступили иные, более резкие, широкие, будто тело легарда желало принять звериный облик, но он прервал превращение. — Значит, Рэнд догадался? А я обо всем узнаю случайно. Когда ты собиралась всем рассказать? Когда ты собиралась мне сказать?

— Тебе? — Не смотря на ту ярость, которую излучал легард, я не удержалась от смешка. — Тебе я должна была тебе сообщить?

— Да, — оскалился киашьяр, и я впервые в жизни увидела момент полупревращения: глаза легарда на мгновение стали кроваво — красными, челюсти раздались в стороны, а зубы вытянулись.

При взгляде на клыки, способные без усилий перекусить мне ногу, я нервно сглотнула. Киашьяр не дал мне испугаться, почти тут же вернув себе нормальный облик, но от его неконтролируемой злости меня начало знобить и в животе будто все перевернулось вверх дном.

— Да, — повторил Клант хрипло. — Ты должна была сказать, Эмма. Кто он?

— Зачем тебе это знать? — взбесилась я, выплескивая свою дрожь в эту более подходящую для случая эмоцию. — Что ты собираешься делать? А?

— Этот ребенок не может быть незаконнорожденным, — резко успокоившись, отчеканил легард.

Я в ответ лишь фыркнула, ведь имела на этот счет другое мнение.

«Никто и никогда не заставит меня признаться тебе, любимый. Даже во благо».

— Ну же, Эмма, отвечай, — хмуро велел Клант, подступая ко мне.

— Я не собираюсь тебе говорить. Так же как и не собираюсь связываться с отцом, — все для себя решив, вымолвила я, высоко задрав подбородок.

— Вот как? — удивился Клант, остановившись и с сомнением вглядевшись мне в лицо.

— Да, именно так.

— Ты давно все решила, посвятила в тайну только тех… — он не договорил и отчетливо скрипнул зубами, хотя ветер за пределами магического кокона глушил половину звуков. — И как ты собираешься жить дальше? Как?.. Ты подумала?

— Вполне, — уверенно откликнулась я и отвернулась. Злость киашьяра меня нервировала. Так и хотелось забраться к нему в голову и понять, что на самом деле там происходит.

— Эмма, — пробормотал Клант и вздохнул. В голосе легарда сквозила такая неприкрытая тоска, что я непроизвольно обернулась. Легард стоял ко мне в пол оборота, как‑то слишком спокойно взирая на пропасть внизу, его плечи впервые на моей памяти поникли, да и сам блондин казался не то расстроенным, не то обеспокоенным.

— Да что такого? — воскликнула я, пытаясь вынудить его вновь на меня злиться.

Пусть уж лучше так, чем видеть его разочарование во мне!

— Ты глупая девчонка, — едва слышно пробормотал киашьяр и на мгновение взглянул на меня.

— Что?! — тут же обозлилась я. Вся ситуация и этот никому не нужный разговор начинали меня бесить. — Кто я?!

— Ты самая глупая… безголовая девчонка, какую я знаю, — повторил Клант, глядя мне прямо в глаза. — Довольна? Ты сама довольна? Мало того, что ты связалась с каким‑то… Так ты еще додумалась… Avilla bre!

Я знала, что означают его слова, и ощущение получилось как от пощечины. От кого угодно я могла ожидать любого эпитета, но не от него, которым я восхищалась.

Сглотнув подступивший к горлу комок и затолкав поглубже слова правды, что скорее растоптали бы меня саму, а не его, я рванула вперед, надеясь отомстить за оскорбление раньше, чем он поймет.

Но потом вдруг замерла, остановилась и расхохоталась, так что Клант вздернул бровь от удивления. Я хохотала так неистово, что со стороны могло показаться, наверное, что сошла с ума. Легард неподвижно стоял в паре метров от меня, не пытаясь ни остановить, ни задать вопрос.

Отсмеявшись, я не стала дожидаться его вопроса, а сама озвучила, но сделала это мысленно, надеясь, что киашьяр услышит. Почему‑то мне показалось, что именно так будет правильно, подходяще для момента. Сколько раз его маленькие игрушки нашептывали ему беззвучные фантазии и забавные мелочи, когда зрители со стороны могли видеть только хитрый блеск глаз прелестниц. Что ж… случай подходящий.

«Знаешь, видимо, я всего лишь одна из череды твоих avilla brei. Не повезло, тебя окружают только такие. И я не исключение!»

Его глаза вскипели красным пламенем, давая понять, что мои слова Клант услышал.

Хоть какая‑то радость!

Киашьяр зашевелил губами, едва сдерживаясь, а потом отвернулся, махнув на меня рукой.

«Жаль, что ты никогда не поймешь, что сказала тебе правду. Правду, которая не требует других объяснений», — со вздохом подумала я про себя.

— А твоя учеба? — изменил тему Клант. — Ты об этом подумала?

— Слушай, Клант! — взвилась я. — Это все правда не твое дело. Так что прекрати мешать мне!

— Ты должна сказать, кто отец твоего ребенка, — вздохнул легард, возвращаясь к старому.

— И что ты сделаешь? А? — язвительно уточнила я и сложила руки на груди.

— Он должен взять тебя в жены, — просто ответил легард и взъерошил волосы на макушке.

Я фыркнула, наблюдая за легардом. Ситуация с каждой секундой становилась все смешнее… для меня.

— Знаешь, — смакуя каждое слово, промолвила я, — он сам не единожды повторял мне, что не собирается обзаводиться семьей.

— Значит, ему придется пересмотреть это решение. — Клант обошел меня по кругу, вынуждая поворачиваться за собой вслед.

— Ну, насколько я знаю, он очень упертый и не привык менять решения, — добавила я.

— Это не имеет значения, — приободрившись, отмахнулся киашьяр.

— Да и… Ты не учитываешь, что я сама к этому не стремлюсь? — вздернула бровь я, хотя в мыслях трижды настучала себе по голове за подобную ложь.

— Это немыслимо! — вскричал Клант и ударил кулаком по выступу скалы. Камень треснул, и часть породы крошевом осыпалась к легарду под ноги. Ветер скользнул снизу, как языком слизнув камешки, и унес их, закружив, в пропасть.

— Перестань, — попросила я. — Что тут такого?

— Так, Эмма, как хочешь, но либо ты говоришь, кто отец твоего ребенка, и мы все решаем наилучшим для всех образом… — решительно начал Клант.

— Либо? — с надеждой спросила я, и так зная, что никогда не смогу сказать блондину правду.

— Либо… мы все решаем еще проще, и ты выходишь замуж за меня, — закончил свою мысль легард.

В первую секунду мне показалось, что ослышалась, и на самом деле Клант сказал что‑то совсем другое, а потом, немного осознав, расхохоталась. Только так мой опешивший мозг смог выразить всю буру эмоций.

Уверенная, что Клант все же пошутил, я посмотрела ему в лицо, но встретила совершенно серьезный взгляд без тени сомнений, и тут же захлопнула рот, не представляя, что должна на это сказать.

«Ну, ты ведь именно этого хотела! — едко напомнила я себе. — Вот желанное…»

Не так, ох, совсем не так я хотела, чтобы все было. Клант, сам того не понимая, ухудшил ситуацию дальше некуда.

— Глупая шутка, — я дернула плечом и потерла лицо ладонями. Разговор оказался выматывающим, хотелось поскорее добраться в какое‑нибудь тихое местечко и там посидеть немного, не выслушивая больше претензий.

— Я не шучу, — в тон мне отозвался Клант и уселся, прислонившись к скале. Я непроизвольно глянула вверх, тая надежду, что один из балконов обвалиться и пришибет киашьяра.

— Не дождешься, — будто прочитав мои мысли, хмыкнул легард и прикрыл веки. — Так что?

— О чем ты? — Я отвернулась, не желая смотреть на киашьяра.

— Что ты выбираешь?

Я расхохоталась:

— А ты еще оставляешь мне выбор? Как благородно! Вот спасибо. Мой ответ будет прост… Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Клант Ревин Диадор!

— Нет, — так спокойно, что мурашки прокатились у меня от затылка вниз по спине, ответил блондин.

Хотелось ответить, напомнить, что я не близкая родня династии королей, и киашьяр не может руководить моею жизнью, но стоило открыть рот для первых слов, как прямо передо мной возник Клант. Я сглотнула и отступила назад, вынуждаемая не страхом, а той решимостью, что притаилась в его глазах и резкой линии губ.

Клант шагнул к девушке, в первую секунду не представляя, что именно хочет делать или говорить. Но затем, когда глаза Эммы расширились, а потом девушка разомкнула губы, собираясь высказать ему очередную едкую колкость, легард вдруг осознал, чего хочет.

Она даже не успела воспротивиться — когда он хотел, то мог двигаться куда быстрее обычного человека. Эмма вскрикнула и обиженно свела брови в то время, как он одним легким движением избавил ее косу от ленты.

Волосы, не сдерживаемые тугой полоской ткани, мгновенно распустились, рассыпавшись по плечу мягкими изгибами. Клант улыбнулся, рассматривая это медовое золото, и при этом опасаясь смотреть в глаза девушке.

Эмма недовольно засопела и попыталась отстраниться, но сама себя вынудила прижаться к скале. Клант усмехнулся, глядя на нее, и немного подался вперед, не удивившись, когда девушка выставила вперед руки.

Но что значило это маленькое препятствие, если он видел свою цель?

Киашьяр изогнулся, продолжая нависать над девушкой. Руками он отгородил Эмме отступление, а затем, уверенно подавшись вперед, уткнулся лицом в шелковые кудри, вдыхая насыщенный аромат.

«Липовый цвет?»

Ему всегда казалось странным, что даже кожа девушки пахнет солнцем и нежными белыми цветами липы. Этот аромат вызывал в нем жажду. Кланту хотелось прислониться к Эмме, впитывая золотистое тепло ее кожи, и бесконечно долго наслаждаться дурманящим запахом.

Девушка обиженно пихнула его рукой, но легард даже не заметил этого. Все его мысли были заняты борьбой с собой, со своими руками, вцепившимися в скалу — ему остро, до безумства хотелось сжать Эмму в объятиях.

«И никуда не отпускать, чтобы она не натворила еще больших глупостей».

— Пусти! — требовательно вскрикнула девушка и вновь его пихнула, добавив еще тычок коленом.

Это стало последней каплей. Неуловимым для нее движением он развел ее руки и шагнул настолько близко, что между ними не осталось даже прослойки воздуха.

Она была высокой. Особенно для людей. Во многом из‑за этого Эмма и выбивалась из принятых в княжествах канонов красоты, но в Лессе младшую княжну Алории принимали, как первую красавицу рода королей и одну из красивейших и желанных женщин королевства.

Он осознал это в тот день, когда Эмма появилась в столице после своего совершеннолетия. Виры на празднике в княжестве не было, обычный для людей обычай Эмма отвергла, велев не докучать ей с этим. По поводу важной даты в Лессе так же устроили празднование, где Клант первый раз увидел, как девушку атакуют его же соплеменники. Наблюдая за их соревнованиями, киашьяр вдруг понял, что малышка Эмма выросла.

Еще раз вдохнув теплый аромат ее волос, Клант наклонился чуть ниже, радуясь, что Эмма такая высокая, и мягко коснулся губами уха, уловив ответную дрожь. Зная, что поступает не правильно, он все равно собрал ее волосы в кулак и слегка потянул, пока не дождался едва различимого стона.

Ни разу до этого он не контролировал свое поведение с Эммой, не отслеживал едва различимое изменение в ее дыхании и сердцебиении. Они так много времени проводили вместе, что другие мысли о ней почти сбивали с ног, лишая остатков самоконтроля, хотя это и казалось нелогичным.

Сейчас Клант старался думать и не терять из виду даже малейшие детали: как она вздрогнула, удержавшись от желания и отпихнуть, и обнять его за талию; как затрепетали ее ресницы, когда Эмма скрыла от легарда свой взгляд; как сбилось ее дыхание, а на лице проступило выражение борьбы.

Отбросив ей за спину волосы, киашьяр близко — близко всмотрелся в тонкую кожу на шее, ощущая на виске ее дыхание, а потом осторожно поцеловал напряженную жилку, вслушиваясь и впервые по — настоящему изучая ее.

Он знал, как все будет, словно это произошло бы не в первый раз, хотя прежние их мимолетные и агрессивные поцелуи ничего не рассказывали Кланту о девушке. Но ощущение чего‑то знакомого не покидало, придавало сил и уверенности в том, к чему киашьяр стремился.

«Уговори ее, — вторило его мыслям сердце. — Уговори ее. Не важно, кто именно стал ее избранником, Эмма сейчас не стремиться увидеться с ним, а значит, у тебя есть шанс завладеть ею, пока это еще возможно».

Он так давно привык думать, что Эмма и так принадлежит ему… Обратное причиняло боль и вызывало необходимость подумать над собственными эмоциями.

Да, легард никогда не задумывался над тем, что будет, если Эмма выберет. Выберет другого. Он с самого начала жил с мыслью, что ее интерес, пусть и детский по большей части, дает ему некое первенство и уверенность, но оказалось — нет.

То ли устав ждать, то ли давно его разлюбив, Эмма решилась двигаться дальше, в то время как он, уверенный в ее чувствах, никогда не думал о себе. И оказалось, что привычка, возникшая в нем, не простое принятие ее любви, а спокойное и постоянное чувство, развиться которому мешал разум.

«Глупость тебе помешала!» — признался сам себе легард и вздохнул, целуя девушку за ухом.

Эмма вновь вздрогнула и без оглядки и сомнений обняла его, под камзолом плотно сжав рубашку на спине.

Клант едва заметно передвинулся, стараясь не сбить возникшее между ними настроение.

«Соглашайся», — требовательно думал он, хотя и не собирался озвучивать это вслух.

Ее согласие казалось таким важным и нужным в это мгновение, хотя при некотором упорстве легард получил бы его и в другое время.

«Шантаж и запугивание можно оставить на крайний случай», — решил он, точно зная, что даже в таком случае Эмма найдет способ ускользнуть. Ее практически всю жизнь учил он сам, и ученица успела превзойти учителя во всем.

Расхохотавшись над своими мыслями, Клант подхватил ее подбородок двумя пальцами и приподнял лицо Эммы, надеясь заглянуть в ее глаза. Девушка, будто испытывая его выдержку, смотрела в сторону, хотя огонь, что пылал в его теле, жаром окутывал и ее тоже, непостижимым образом сочетаясь с ее огнем, согревавшим его сердце.

Так и не дождавшись ее взгляда, Клант медленно приник к губам девушки, радуясь, что хотя бы на поцелуй она ответила с охотой, уверенно еще теснее прислонившись к нему.

Легарду хотелось услышать ее мысли, понять, что именно она думает и что чувствует. И почему так странно реагирует. Да, до этого момента их поцелуи больше походили на выброс злости и нетерпения. Теперь же он растягивал эти нежные мгновения, будто другой возможности насладиться ее близостью не осталось.

Поцелуи стали глубже, сводя его с ума окончательно.

Обычно, увлекаясь очередной прелестницей, Клант часто ловил себя на мысли, что сравнивает их между собой. Но не сейчас. Эмма не походила на кого‑либо, и никто не имел права быть даже сравнен с ней, хоть и мельком.

Слишком она была другая.

«А какая?» — язвительно уточнил внутренний голос с ноткой требовательности.

Нашлось бы множество эпитетов, чтобы описать Эмму, но одно слово больно толкало сердце внутри грудной клетки, ускоряя ритм, от чего под ребрами ощущалась легкая боль.

«Ты думал, что она твоя, — подсказал внутренний голос, пока пальцы киашьяра нежно ласкали волосы и лицо девушки. — А оказалось, что это ты был олухом, не заметившим, как кто‑то другой присвоил себе ее. Пусть и на время».

Легарду захотелось вызнать имя и тут же отправиться на поиски с одной лишь целью. И это не были уговоры неизвестного ему легарда, а Эмма не отрицала, что носит ребенка от кого‑то из королевства, да и прочная защита плода не вызывала сомнений в том, что отец — не человек.

Чуть отстранившись от девушки, крепче прижимая ее к себе, Клант вдруг решил, что никому ее не отдаст. И малыша тоже. Сделает все, чтобы заполучить Эмму в свое безраздельное владение, не дав больше никому шанса.

«Она моя и такой будет всегда», — хмуро решил он, чувствуя прилив ярости и одновременно отчаяния.

— Эмма?

Она не ответила, но его голос будто вывел ее из затуманенного состояния, и девушка отступила в сторону, высвобождаясь. Сердце Кланта сжалось, но он все же отпустил ее, слабо представляя, как поступить теперь.

Эта девушка всегда вгоняла его в ступор, когда дело касалось каких‑то решений. Она всегда поступала нелогично. Ну и конечно она не захочет принимать его решения! Согласия от Эммы киашьяру не добиться, хотя стоило попробовать.

— Так что ты скажешь? — решил он и задал вопрос.

— О чем ты? — нахмурилась девушка и отвернулась, пытаясь незаметно от него потрогать припухшие губы. Ее мысли будто витали где‑то далеко.

— Ты же не думаешь, что я так все оставлю?

Она не ответила, а легарду подумалось, что проще еще раз ее поцеловать и в порыве страсти вытянуть согласие. Кажется, страсть действовала на нее как раз подходящим образом.

— Я не хочу за тебя замуж, пока… — она не договорила и уставилась вдаль.

Он уцепился за первую половину фразы, почти не заметив ее сомнения и тревоги:

— Эмма!

— Оставь это Клант, — попросила Эмма устало. — Очень многое я просто не могу тебе объяснить, а брак — не лучший исход для меня сейчас.

В глубине ее карих глаз он заметил грусть и какие‑то непонятное отчаяние, словно ей хотелось еще что‑то сказать, но девушка не решилась, вместо этого выдав:

— Да и потом… Не могу же я разбить сердца всем тем девушкам, которые еще встретятся на твоем пути. Та же… Марта.

Клант стиснул зубы. Он не ожидал, что размышления приведут девушку к этому.

— Это не важно.

— Для тебя, а кому‑то ты, возможно, разбил сердце… — тихо хмыкнула Эмма, будто что‑то показалось ей смешным.

— Так значит?.. — с нажимом уточнил киашьяр.

— Нет, я этого не хочу, — она ответила, а Кланту вновь показалось, что она что‑то недоговорила.

«… пока я не собралась с силами, чтобы рассказать тебе правду», — закончила я свою мысль и вздохнула, глядя в глаза легарду, радуясь, что он не способен читать мысли.

Упоминание Марты вывело Кланта немного из себя, он начал злиться, и это было мне на руку.

— Но ты же понимаешь, что я добьюсь своего? — сухо спросил он.

Я не удержалась от горького смешка:

— Да кто ж тебе даст такую возможность?

Решимость, проявившаяся в линии его подбородка, вынудила меня задуматься над словами легарда с большим опасением.

Мне было не понятно, что им движет, но жалость к себе я принять не могла ни при каких обстоятельствах.

— Эмма, мы знакомы очень давно, — напомнил мне легард.

— Да, — перебила я, — но ты так и не понял, что я никогда…

— Знаю, — кивнул он, не дав мне закончить. — Ты никогда не будешь делать то, что противоречит твоим внутренним ощущениям. Но… Неужели ты не понимаешь, что так было бы лучше для всех?

Я рассмеялась. Мне казалось, что единственным, кто здесь не понимает всего, был сам киашьяр.

— Для кого лучше? — резко прервав смех, спросила я. — Для тебя? Для ребенка? Но, Клант, для меня это не лучший исход.

«Если ты не любишь, то мне не нужна такая жизнь с тобой!» — хотелось мне крикнуть, глядя ему в глаза, но я лишь тихо хмыкнула себе под нос, отметив, что еще несколько месяцев назад дала бы согласие только ради нахождения рядом с ним, чтобы иметь право называть его мужем. Но не сейчас, когда разочарование и горечь многое для меня перечеркнули.

— И чем же все это плохо для тебя? — вновь начав злиться, тихо уточнил легард, непостижимым образом умудряясь нависать надо мной, хотя был выше лишь на несколько сантиметров. — Не нужно убеждать меня, что тебе не понравился наш поцелуй… Или прикосновение моих рук тебе противно. Кажется, когда‑то ты сама этого хотела?

— Это было давно, а я выросла слишком быстро, чтобы ты это заметил, — хмуро отчеканила я и отступила от киашьяра на шаг, обратив внимание, что он опять начал ко мне приближаться.

Я не могла не замечать, как меняется выражение его глаз, как злость и непонимание закипают в глубине его зрачков. Клант сжал ладони в кулаки и замер. От его тела волной исходил жар, отчетливо заметный даже невооруженным взглядом. Купол щита над нами начал слегка колебаться, и я разволновалась, что не успею выставить свой собственный, если этот разрушится.

— Прекрати! — воскликнула я.

Еще ни разу в жизни мне не доводилось видеть блондина в таком состоянии. Он не просто был зол, Клант излучал ни с чем несравнимую ярость. И она грозила обрушиться на меня.

— Я не понимаю тебя… — едва слышно вымолвил он, пытаясь контролировать свои эмоции, но получалось слабо.

— Просто не мешай мне, — попросила я и прикусила язык.

Разум едва сдерживал желание сердца спросить: «Ты меня любишь?» И это же грохочущее сердце давало мне ответ, уж не знаю, правильный или нет, но такой логичный в данный момент. Ответ, не суливший мне ничего, кроме горечи.

Люби он меня… Люби он меня, не пришлось бы устраивать эти игры с переодеваниями. Люби он меня, на сердце не было бы выжженных рубцов его многочисленных похождений.

— Эмма, — не переставая злиться, тихо пробормотал Клант, все еще надеясь подойти ко мне достаточно близко.

— Нет. И прекрати все это! — выкрикнула я, отступая. — Я хочу уйти.

Его плечи поникли, какая‑то необъяснимая тоска на миг высветилась в глазах, но все пропало раньше, чем я успела понять.

Клант махнул рукой, и камни прохода со скрежетом разъехались, а он просопел:

— Если ты этого хочешь.

— Да, хочу! — резко бросила я и направилась к видневшейся внизу лестнице.

Вдруг Клант возник у меня за спиной и положил ладони мне на плечи, едва ощутимо сжав. Я не ожидала от него ничего подобного, потому замерла, прислушиваясь. Мое тело все еще горело от вспыхнувшего, но не успевшего потухнуть желания. Если бы я была достаточно глупа… Если бы я была достаточно безрассудна… Я могла бы пойти на поводу у мимолетного желания, заставив разум на время утихнуть.

Если бы…

Я всхлипнула, крошечная слеза жемчужиной скользнула по щеке к подбородку.

— Эмма? — тихо и настороженно уточнил Клант.

Я не знала, что стало последней каплей. Был ли это его голос, вырвавшееся наружу безумие или может тело вдруг решило не дать мне отступить назад, но я развернулась, сама позволяя ему обвить вокруг моих плеч руки, после чего потянулась, отбросив все сомнения, и поцеловала легарда в губы.

Поцелуй вышел сначала смазанный и неловкий, будто ни он и ни я до этого не целовались. Клант и вовсе замер, как изваяние, словно какая‑то мысль не давала ему сосредоточиться на происходящем. Но потом он ожил, его губы настойчиво захватили мои в плен, а поцелуй стал другим: глубже и сильнее.

Будто нам этого было мало, он сжал меня на грани боли, неистова прижимая к себе, в то время как я хотела слиться с ним в единое целое, соединиться без остатка, забыть на время, кем являюсь. Разорвав на миг поцелуй, киашьяр подхватил меня, поднимая так, чтобы моя голова оказалась выше его, а слияние наших губ приобрело странный будоражащий оттенок.

Что‑то на самом деле изменилось, что‑то стало другим. И я не знала, что именно. Но мое отчаяние и горечь, не способные выразиться физически, вылились в это безумное и требовательное, когда даже мысль об отступлении пугала меня до ужаса.

— Эмма, — едва слышно пробормотал Клант, покрывая поцелуями мою шею, в то время как я пыталась не слушать внутренний голос, твердящий, что это уже было.

Правильнее было бы остановиться, не цепляться за него с такой неистовостью, не пить жаркое пламя его дыхания, но я не могла сопротивляться. Я слишком соскучилась по этому ощущению, по вкусу и силе. Я слишком сильно жалела, что не могу получить легарда в свое владение без разговоров и выяснений отношений. Я пожалела, что позволила себе один раз узнать его по — настоящему, и теперь мое тело требовало быть с ним рядом.

«Зависимость? Сумасшествие?» — спрашивала я себя, боясь верить тому, что это происходит, и я не в теле Марты сейчас.

Внутри меня вдруг все встало на свои места, а в животе вдруг появилось приятное томление и легкость. Но больше всего меня удивило другое: находясь рядом с Клантом, чувствуя его прикосновения, я могла отчетливее ощутить и малыша, притаившегося у меня под ребрами. Зародыш, которого еще трудно было назвать ребенком, словно точно знал, кто перед ним, передавая мне спокойствие и радость.

Все было так, как должно. И это успокоило меня лучше любых слов.

«Я могу получить его… сейчас… Не боясь и не думая о том, что будет потом».

Клант без труда устроился прямо на камнях, словно бы не ощущая боли от врезавшихся в спину осколков. Он подхватил мои колени, чтобы я не поранилась, и на мгновение мы замерли, глядя в глаза друг другу.

«Все будет еще только сложнее потом, — поняла я, но, забыв обо всем, склонилась к нему, не желая упустить свой случай. — Ну и пусть!»