Взмах веера (СИ)

Глава 2

«Порядок проведения лабораторных изысканий должен строго соответствовать заявленному плану».

Справочник в помощь студенту магической академии

«Открытия по плану не делаются».

Приписка на полях

Карр поддел носком ботинка перевернутое лукошко и, присев на корточки, задумчиво поворошил подвяленные на солнцепеке цветы и листья у кромки выжженной травы. Земля так отчетливо фонила магией, что парень даже фыркнул, брезгливо наморщив нос.

Подобной грязной работы он не любил. Обычно такими явными точками неправильно израсходованных сил становились какие‑нибудь чародеи — самоучки, решившие освоить неизвестные им заклинания без подготовки и знания теории. Но здесь отпечаток магии был другой и настолько мощный, что он скрыл и остальные следы, наложившиеся сверху.

Карр прищурился, пробуя распутать узел спаявшихся формул, но у него ничего не вышло, слишком сильно отголоски одного распавшегося заклинания насытили все вокруг своей силой.

— Интересно, что здесь произошло, — он потрогал траву у ног и прикрыл веки, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Нет, ничего… Странно!

Он отправился на поиски Эммы, когда солнце поднялось над головой, а она так и не вернулась из леса. Вместо заблудившейся или увлекшейся девушки Карр обнаружил странную выжженную полянку и помятую корзину.

— Куда же ты делась, Эмма? — поскреб в затылке парень.

Искать в лесу дальше было бесполезно — на траве лишь на другой стороне полянки обнаружились звериные следы, а человеческие обрывались у пепельного круга. Если Эмма и ушла, то не пешком, а значит, может находиться где угодно, даже на другом конце континента.

Развернувшись, Карр направился в обратный путь, почти не волнуясь за подругу. Уж кто‑кто, а Эмма выкрутиться из любой ситуации, даже почти безвыходной. Или позовет на помощь легарда…

При мысли о киашьяре Карра непроизвольно передернуло от злости.

Парень уже вышел на дорогу к деревне, когда на горизонте появился всадник. С такого расстояния Карр не мог рассмотреть путника, но это явно была женщина, сидевшая в седле боком. Озадаченно остановившись, парень долго стоял, глядя на приближающуюся незнакомку, пока с немалым удивлением не узнал в ней Ройну.

«Вот и что эта заварэйка здесь забыла?» — мысленно протянул Карр, даже не пытаясь изобразить радость.

— Каррчик! — возликовала девушка, когда между ними осталось менее пятидесяти шагов. — Как здорово, что я тебя тут встретила. Ты что? Ты как‑то узнал о моем приезде и вышел встретить? Какой ты заботливый!

— Я тут случайно… оказался, — сквозь зубы выдавил парень, глядя в довольные блестящие карие глаза. — Это ты тут какими судьбами?

Девушка подъехала к Карру почти вплотную и с писком соскочила с лошади, тут же повиснув на шее у не успевшего ничего предпринять парня:

— А я к вам!

«Что?!» — про себя завопил Карр, отстранил от себя девушку и, удерживая ее на расстоянии вытянутых рук, строго спросил:

— Что значит «к вам»? А твоя практика?

Ройна расплылась в улыбке и уставилась на Карра взглядом, полным обожания.

— У меня зачет по практике должен был проверять диоксий Бонит, а он взял и отказался от ведения курса, — сообщила девушка. — Директор на вашего, Митина, повесил, а тот заявил, чтобы дальнейшую практику я по вашему плану проходила, по тому, что он разработал. Поэтому я теперь здесь! Замечательно, правда? Все вместе будем!

— Я рад, — едва слышно вымолвил Карр, а про себя подумал: «Ничего хуже и быть не могло. Будто мне тебя в академии мало…»

Парню захотелось отыскать первый же камень побольше и постучаться об него головой, а потом отправиться с валуном в обнимку к реке и сигануть в воду. Но вместо этого он прокашлялся и, взяв лошадку Ройны под уздцы, не своим голосом пробормотал:

— Пойдем, я тебя с крином Бисом познакомлю.

— Ой, как здорово! А расскажи мне про него. И про то, где вы уже были. И про Эмму.

— Я думал, вы недавно виделись? — нахмурился парень и даже не заметил, когда девушка любовно обвила руками его локоть, нарочито тесно прижимаясь к боку Карра.

— Нет, расстались перед практикой, — удивилась Ройна, — почему ты решил, что мы с Эммой виделись?

Карр не ответил сразу, озадаченно воззрившись на девушку, но потом вымолвил:

— Видимо, я что‑то перепутал…

— Ты вечно что‑то путаешь, Карр! — захихикала Ройна.

«Или кто‑то слишком много врет…» — понял парень.

Увидев лучащуюся счастьем Ройну, прочитав предоставленные ею бумаги и немного посопев, крин Бис кивнул и отправил девушку в дом для практикантов, заметив, что жилья у него только для двоих. Заварэйка тут же с надеждой воззрилась на Карра, но парень, под видом важных дел, собрался сбежать в деревню. На вопросы про Эмму он лишь пожимал плечами и неопределенно хмыкал. Расстроено засопев, девушка сбросила пожитки на пол в девичьей комнате и заперла за собой дверь, сообщив, что просидит внутри до возвращения Эммы. Но стоило Карру пропасть из виду, заварэйка тут же отправилась на разведку во вторую комнату.

Один раз, еще в Столле девушка выследила парня и осторожно пробралась внутрь дома, надеясь увидеть что‑то необычное, но, как и следовало ожидать, нашла лишь беспорядок и пыль во всех углах. В маленькой комнатке здесь, в Эдише, Карр не изменил своим привычкам: одежда в привольных позах расположилась на стульях и даже на столе, постельное белье и подушка двумя кочками проступали под покрывалом, на полу валялись книги и исписанные листы. Зацепившись взглядом за почерк Карра, Ройна присела на корточки и подобрала обрывки бумаги, жадно вчитавшись в записи.

— Формула Клифа… Дренкария Фримула… — разочарованно прошептала девушка, перебирая листики. — У — у-у — у! Нет чтобы стихи писал… мне. Или там… дневник. А тут только ненужные никому заклинания.

Со вздохом встав, девушка приподняла за лямку сумку с пола и заглянула в нее, но та пустотело обмякла в руках Ройны. Искривив губы, заварейка вышла, прикрыв за собой дверь, и вернулась в комнату Эммы, принявшись за вещи подруги. Но и тут не обнаружилось ничего компрометирующего, только целая куча всевозможных трав, кореньев, амулетиков, ритуальных принадлежностей.

— Она что всерьез восприняла практику? — удивилась девушка.

Все последние недели заварэйка провела за скучным переписыванием в большую тетрадь данных из журналов наблюдений и книг. Вспомнив об этом, Ройна вздохнула. На первом месте ей предстояло провести еще больше месяца, но изменения плана спутали ей все надежды, а девушка начала даже потихоньку обживаться. Стражники в замке с удовольствием болтали с будущей волшебницей, рассказывая истории из жизни. Даже наместник начал проникаться к Ройне симпатией, так что по окончании академии заварэйка могла бы получить заранее подготовленное место, а теперь туда пришлют через пять лет другого студента, и у девушки не будет шансов.

Еще немного покопавшись в ингредиентах, Ройна воспряла духом, выуживая редкий порошок из корня висятицы — плющевидного кустарника, растущего только высоко в горах.

— Интересно, как она его достала… — хмыкнула Ройна и с ухмылкой развернула тряпичный кулек.

Порошок в нем оказался хорошего качества, как требовалось добавлять в зелья. Ройна повторно хмыкнула. На рынке многие травы не продавали, а травники драли неслыханные деньги даже за кое‑как порубленные плесневелые корешки.

— Интересно, а базаран есть? — сама у себя спросила заварэйка и углубилась в поиски.

В их комнате в пансионе Эмма все компоненты хранила на полках, не сильно заботясь пересчетом кулечков и баночек, так что Ройна часто таскала у подруги недостающие для урока ингредиенты. Бабушка вечно ругалась и обещала отходить внучку палкой. Балта вообще вечно злилась на нерадивую студентку, что даже не могла на миг забыть о лени, приехать в леса к ведьме и с головой окунуться в кладовые природы.

— Безалаберная ты, Роя! — порой говорила Балта, махая перед носом девушки своей клюкой. — Ладно, не хочешь становиться хозяйкой моего дела после меня, но как ты собираешься прославить свое имя, если собственными руками ни разу никакие травы не собирала?

— Ой, бабуль, оставь, — каждый раз отмахивалась Ройна. — Зачем мне это нужно, если я стану городским магом? Им по должности не положено даже самим зелья готовить. Это работа для всяких… лекарей! — последнее слово она произносила с пренебрежением, представляя крина Литика, готовившего компоненты для лаборатории в академии. У мужчины вечно руки до самого локтя были зеленого или желтого цвета от соков целебных растений.

— Я буду творить только самые важные чары, — уверенно заявляла девушка бабушке. — Погода там, урожаи… А мелкими делами пусть недоучки занимаются. Или вообще, я возьму себе помощника, и именно он будет готовить все эти лекарства, смеси… что там еще бывает?

Балта из раза в раз фыркала на этой фразе и советовала Ройне перестать витать в облаках.

Набрав целый ворох кульков, девушка вышла во двор и осмотрелась. Заметив летнюю кухню, на которой крин варил перловку домашней птице, девушка довольно усмехнулась, свалила пакетики на каменную подставку и, заглянув в горшок, пробормотала:

— Эмма вернется, а я ей такой сюрприз!..

Принюхавшись к горшку, девушка задумчиво поковыряла черный нагар и пожала плечами: «У каждого свои безуминки. Здесь вот какую‑то бяку готовят прямо на улице… Эх, ладно!»

— Интересно, где у них здесь воду берут?..

С тревогой обойдя комнату по периметру, дверь я все же отыскала, но к ужасу она оказалась мало того, что без ручки, так еще и заколочена с другой стороны. Поднатужившись, я смогла выбить ее на пределе сил. В животе тут же заурчало, а в голове что‑то переклинило, и я, кажется, на миг потеряла сознание, но удержалась на ногах.

Дверь с грохотом провалилась вперед, открыв мне глухой коридор в несколько метров длиной и не более метра шириной. В коридоре дверей или окон не было.

Расстроено взвыв, я вернулась в комнату и присела на диванчик, прикрытый пыльным чехлом.

— Попала, так попала, — хмуро вздохнула я, глядя, как перерожденный приходит в себя.

Сначала волчонок двигался медленно, будто во сне, но затем резко вскочил на лапы, зарычал, развернувшись ко мне, и отступил на несколько шагов, прижавшись к стене. Его многочисленные глаза метались, оценивая ситуацию. Казалось, на морде монстра читалось то же, что думала я. Жаль только, что мы банально не могли быть заодно в эту минуту.

— А какая была бы интересная картина, — хмыкнула я на возникшую в мыслях идею, но прошибать стены головой перерожденного даже мне казались жестокими.

«Зато какой интересный опыт! — простонал внутренний голос. — Научная работа по прочности скелета перерожденных прославила бы тебя в веках!»

Представив, как я буду уговаривать волчонка постучаться лбом о стену, громко рассмеялась, тут же получив оскал и грозное рычание в ответ. Монстр явно был не согласен. Он припал на передние лапы, растопырив две пары задних, и еще больше оскалился.

— Боюсь, боюсь, — хмуро ответила я, не двинувшись с места. Голова все еще болела, да и вставать не хотелось.

Перерожденный зарычал еще громче.

— Да, да, боюсь, — подтвердила я вновь и закинула ногу на ногу.

И в этот момент монстр бросился.

Взвыв и отмахнувшись первым попавшимся заклинанием, я скатилась с дивана и заползла за него, создавая физический щит в полутора метрах от себя. Почему не сработала защита кольца, исправно действовавшая раньше, думать было некогда.

Монстр, почувствовав появившийся у меня страх, бросился еще раз, ощутимо сотрясая слабенький щит. Магические нити при каждом ударе вспыхивали голубым и зеленым, трескаясь и прогибаясь волнами. Сколько ударов еще выдержит эта хлипкая стенка, я не знала, может двадцать. Или развалится при следующем…

Кровь пошла носом, горячей струйкой хлынув по подбородку. Щит пил силы, как из колодца, дорвавшись до охраняемых запасов. Живот скрутило болью, в ушах зазвенело, и я уже не слышала, как перерожденный с упорством дятла долбит мою защиту. Секунды ударами сердца барабанили в венах, а я, искривившись от боли и поджав ноги, со страхом прижимала рукав рубашки к носу, боясь, что силы закончатся раньше, чем упорство волчонка.

Немного раскачиваясь из стороны в сторону и подвывая, я исподлобья наблюдала страшную картину. Возможно, стоило позволить перерожденному сломать щит и попытаться справиться с ним в рукопашную, но не с маленьким ножиком, предназначенным для сбора корешков и трав.

Не вовремя вспомнилась короткая легкая триада с более длинным лезвием в основании рукояти — подарок короля на восемнадцатилетие. Странный подарок, но именно его сейчас не хватало…

От очередного удара щит прогнулся на добрых полметра, выдержал, но я все равно зажмурилась и выставила вперед руки, готовясь использовать чары холодного огня, чтобы его волной отбросить перерожденного. Каким бы слабым и молодым не был волчонок, передо мной, тем не менее, был легард, а ни один человек, тем более женщина, не справиться с живой яростью голыми руками.

«Помогите! — безнадежно взвыла я. — Хоть кто‑нибудь!»

Надежды, что кто‑то явиться и поможет мне, не осталось. Вряд ли мой призыв дойдет, а если кто‑то и услышит, то пока сообразят на каком я уровне замка, пока преодолеют препятствия…

Я расплакалась, смешивая кровь со слезами.

Очередной удар, и щит светится всеми нитями, половина из которых уже порвана.

«Три удара», — поняла я.

Еще три рывка и одна попытка справиться с тем, кого я хотела спасти. Какая ирония…

Удар.

Удар.

Удар!

Я зажмурилась и послала заготовленные чары вперед, чувствуя как выкачиваемая сила с громким хлопком вышибает из легких воздух.

«Как же больно!..»

Уши на несколько мгновений заложило, поэтому я заставила себя раскрыть слезящиеся глаза и посмотреть. Перерожденный с тяжело вздымающейся грудной клеткой лежал у противоположной стены и пока не представлял для меня опасности. Возможно, на несколько минут, хуже, если на несколько секунд. Всхлипнув, я стерла кровь с губ и попыталась встать.

Вдруг стена в коридоре — обрубке затрещала, камни с грохотом посыпались на пол, обнажая неровность провала, а в нем — злого и растерянного Кланта. Киашьяр заметил меня и следующей волной снес стену до пола, после чего одним стремительным рывком оказался на середине комнаты. Поднявшись в полный рост на подкашивающихся ногах, я улыбнулась, но легард смотрел мимо меня, на перерожденного. Пылавшая в его глазах ярость вскипела, и я физически почувствовала, что через один удар сердца с его ладоней сорвется сила, способная превратить монстра в кучку неопознаваемого пепла.

Не успев подумать, я шагнула на линию удара в то мгновение, когда Клант уже мысленно произнес нужные для формулы слова. Секунды замедлились. Искры чар устремились вперед, я почувствовала исходящий от волны жар, но смотрела на легарда, видя, как в его взгляде появляется безумный страх, а потом мое тело обдало жаром.

Горела ли я? Не знаю. Боли не было. И страха не было. Даже раскаяния не родилось во мне. А потом я услышала холодные, как лед, слова, окатившие будто водопадом:

— Эмма, ты идиотка?

Кажется, Клант кричал, но в радостном неверии я слышала возглас, как шепот.

— Ты не понимаешь… — устало вздохнула я, краем сознания осознавая, что стала свидетельницей высшего уровня владения магией, когда чародей способен погасить собственное боевое заклинание после запуска.

— Что? — медленно спросил Клант, а я судорожно вжала голову в плечи и повторила:

— Ты не понимаешь, он…

Договорить киашьяр мне не дал, шагнул навстречу, оттесняя к стене, где его ярость вздернула меня над полом на несколько сантиметров, так что наши глаза оказались на одном уровне. Дышать стало сложно. Злость и обида во мне преодолели усталость, и я выплеснула их мощной волной щита. Другой бы на месте Кланта вынужден был бы отступить, но легард даже не заметил мою попытку. Он сжал щит, как лист бумаги, показывая свою истинную мощь.

Сглотнув, я охнула, но испуга не было. Подбородок сам собой вздернулся, плечи расправились. Княжеская кровь брала верх, не давая волю слабости.

— Ты хоть понимаешь, что могло произойти? — прорычал киашьяр мне в лицо. — Или хочешь, чтобы твой отец получил дочь в гробу?

— Клант, за кого ты меня принимаешь? — в тон ему выдохнула я. — Я знала, на что шла. Не смей меня воспитывать!

— Кто‑то же должен! — рыкнул легард, уперев ладони по обе стороны от моей головы.

— Я не ребенок, — сухо напомнила я и стиснула челюсти.

— Нет, Эмма. Ты ребенок. Маленький, безбашенный ребенок, не способный себя контролировать, — презрительно бросил он, не смотря на один рост нависая надо мной.

Я не удержалась и смерила его ненавидящим взглядом. Воздух между нами нагрелся, обжигая сквозь одежду. Несколько секунд длилось противостояние во взглядах, полное злости и властной требовательности, но никто не сдал позиций. В какое‑то мгновение мне почудилось, что либо я его ударю, либо он меня поцелует.

Это понимание, отразившись в его взгляде, скользнувшем по моим губам, напугало меня настолько сильно, что задрожали руки. Может быть этого мне хотелось больше всего, но не сейчас и не здесь, не в такой обстановке, когда усталость и ярость готовы ухнуть в пучину неконтролируемого желания.

Звук пощечины звоном отразился от стен, отрезвив и его, и меня. Клант отшатнулся, позволяя мне опуститься на пол. Медленно вдохнув полной грудью, я бросила легарду в лицо:

— Я знаю, что делаю, Клант Ревин Диадор, киашьяр Легардора. Этот перерожденный — юный легард, которого магией обратили, но он не врожденный монстр.

Смерив киашьяра взглядом, от которого пустому месту досталось бы больше внимания, я поковыляла к провалу. Злость кипела во мне, позволяя не обращать внимания на боль. Клант ничего не ответил, а у меня не осталось сил, чтобы обернуться и узнать, что он думает. Да и не хотелось.

«Надеюсь, в ближайшее время наши пути не будут пересекаться, — подумала я, зная, что он услышит. — Не хочу тебя видеть».

Стоило вырваться из западни, в которую меня забросило сбившимся порталом, и сразу же стало чуть легче. Стены замка, напичканные артефактами, вливали в меня силы. Я не знала, как устроены эти магические накопители, но они всегда отчасти компенсировали излишнюю истощенность, уравновешивая магический фон. Вот и теперь они уверенно накачали мне сочной концентрированной энергии, которую я пустила на восстановление физических сил.

— Практика меня доконает, — пророчески изрекла я, проходя пустующие коридоры и залы.

Эта часть замка казалась совершенно незнакомой, так что я предпочла не перемещаться отсюда, зная, что давным — давно в Лессе переходы были не множественные, а очень определенные, от чего меня может повторно занести не туда.

Постепенно необходимость держаться за стены отпала, да и бушевавшая во мне злость поугасла, обратившись стыдом с горькой примесью страха. Умереть я боялась меньше, чем осознания Клантом моих истинных эмоций.

Через пять или шесть вынужденных переходов, я наконец оказалась на знакомом уровне, откуда прямиком шагнула к себе на этаж. Меньше всего, конечно, хотелось оставаться в Лессе лишнее время, но мое появление в Эдише в крови и грязи вызвало бы слишком много вопросов, на которые не хотелось отвечать. Под сомнением была так же возможность смыть с себя грязь прямо в деревушке.

Служанка явилась тут же, стоило лишь позвонить в колокольчик, молниеносно сдернула с меня одежду, будто лепестки с бутона, и усадила в ванну. Горячая вода и ароматное мыло легко восстановили душевное спокойствие, притупив внутренний голос. Он все еще укоряюще зудел, но теперь где‑то далеко и едва слышно.

«Прорвемся! — решила я, с наслаждением откинувшись на валик полотенца. — Бывало и хуже».

Неяркий солнечный свет с двух сторон отбрасывал блики на узкую кушетку, придвинутую к стене. На лежанке, едва дыша, вытянулся тощенький легард — подросток: выпуклые коленки, острые локотки, изможденное личико. Склонившаяся над ним знахарка время от времени приостанавливала осмотр и просто качала головой.

— Клант, а тебе не кажется…

— Нет, — отрезал киашьяр и жестко посмотрел на брата.

Рэнд, заметив настроение блондина, смолк и решил не озвучивать свои мысли дальше.

— Ты олух несчастный! — вскричала Элеонора, вскакивая на ноги. — Как тебе только в голову пришло сразу же набрасываться со своими магическими штучками?

«От тетушки Норы ничего в Лессе не скрыть», — обиженно сообщил Клант брату по мысленной связи.

«Всем давно это известно», — ответил Рэндалл и передернул плечами.

— Прекратите шептаться! Особенно, когда я с вами разговариваю, — хмуро изрекла легарда. — Когда вы уже повзрослеете? Особенно ты, Рэнд!

— А что сразу я? — искренне изумился киашьяр.

— Это твой брат, — безапелляционно отчеканила Элеонора и вновь присела рядом с ребенком.

Клант хотел что‑то сказать, но Рэнд, от греха подальше, подхватив блондина под локоть, выскочил в коридор. Брат недовольно засопел, но ничего не ответил, отойдя от киашьяра на несколько шагов.

— Знаешь, а ведь тетя права, — прикрыв дверь, признался Рэндалл.

— Мне не понятно… уже всем, что ли, в Лессе известно о произошедшем? — взвился Клант.

Брюнет неопределенно пожал плечами и спокойно ответил:

— Да даже если и так… Почему ты злишься? Особенно теперь.

— Я не виноват, это все Эмма. Бестолковая девчонка! — простонал Клант.

— Она всегда такой была, — хмыкнул Рэндалл, подходя к натянутому на стене гобелену — на полотне неизвестный мастер выткал животное, смутно напоминающее легала, но способностей художнику явно не хватало, и зверь вышел похожим на помесь утки и осла, — и тебе это хорошо известно.

— Да, но ни разу за столько лет Эмма не ввязывалась в неприятности так часто, как в последние несколько недель.

— Это практика! — усмехнулся Рэнд. — Потом будет только хуже.

— Да, но теперь эта девчонка заявила, что не желает меня видеть, — хмуро сообщил Клант.

Рэндалл ничего не ответил, лишь выразительно посмотрел на брата. Блондин зло застонал и взмолился:

— Давай только без этого. Мало мне отца и Кирии с их взглядами. Нам языки придумали, чтобы можно было прямо сказать, а не изображать из себя укоряющие статуи.

— Ты сам все знаешь, — отмахнулся киашьяр. — Вместо того чтобы походить на страдание неоцененного героизма, пошел бы и извинился перед девчонкой. Эмма малышка добрая, а на тебя она вообще долго злиться не может.

Клант замер, потом закашлялся и судорожно хлопнул себя по груди.

— Что на этот раз? — обреченно сжалился легард.

— Видишь ли… В этот раз все немного сложнее, — в конце концов отозвался блондин.

— Blrh, Клант, прекрати юлить, скажи прямо.

— Я сам не понял, что произошло, но Эмма могла меня неправильно понять… — зажмурившись, шепотом выдохнул киашьяр.

Теперь закашлялся Рэндалл, озадаченно взирая на легарда:

— Страшно спросить, что ты имеешь ввиду…

— Ну…

— Лучше не говори, а то у меня не хватит сил и я все расскажу Вирене, — хихикнул киашьяр.

— Ты не посмеешь! — воскликнул Клант. — Это глупость. Вире незачем знать. Да и вообще… Ты что же?.. Все ей рассказываешь?

— Нет, — отозвался брюнет, я даже тебе не все рассказываю, но это не значит, что на этот раз я промолчу. Такая занимательная история… Мой брат положил глаз на…

— Заткнись и не смей даже думать в этом направлении! — велел Клант, жестко вцепившись Рэнду в плечо.

— Почему же?

— Как ты себе это представляешь?! — взбеленился блондин.

Рэнд отбросил руку брата и, вздернув бровь, заметил:

— Мне — не зачем, а вот ты уже представил.

— И понял, что подобное не должно произойти, — хмуро кивнул Клант.

— Почему? — удивился Рэндалл. — Вы не родня по крови…

— Потому что так не должно быть. И точка! — с нажимом произнес киашьяр.

«А ты ведь не первый раз об этом думаешь… — догадался Рэнд. — И не потому, что кто‑то постоянно тебе напоминает, а…»

— Не продолжай, — велел Клант и развернулся, собираясь уйти.

«Тебе ведь все равно нужно будет как‑то поговорить с Эммой, — напомнил брат. — Рано или поздно».

«Знаю», — отозвался легард и поскорее ретировался, чтобы больше не выслушивать догадки и поучения от брата.

Рэндалл еще какое‑то время потоптался в коридоре, раздумывая, возвращаться ли обратно пред очи тети или уйти, но разглядывание шелкового бледно — желтого ковра и гобелена не дало ответа, так что киашьяр предпочел все же уйти. Но направился не по делам, а наверх, застав Виру за очередным кормлением.

— Прелестная картина, — с нежностью произнес он, присев на корточки перед женой. — Любоваться можно бесконечно.

— Что там произошло, Рэнд? — не отрывая взгляда от довольно причмокивающего Тироя, жестко спросила киашьярина.

Легард обреченно вздохнул, но сразу отвечать не стал, надеясь, что Вира через минуту забудет о своем вопросе.

— Совсем большой стал, — между тем с улыбкой прошептал Рэнд, погладив сына по хохолку темных волос.

— Рэндалл! — Вирена строго взглянула на супруга, не давая ему шанса выкрутиться. — Алия слышала, что Клант с Эммой повздорили. Это правда?

Легард недовольно вздохнул и вынужденно кивнул, надеясь, на сколько это возможно, оттянуть объяснение. Зная Виру, киашьяр не удивился бы, через час застав жену за разговором по душам с Клантом или Эммой. Вероятнее всего, все же с легардом. Младшая княжна собственную сестру знает не хуже и постарается избежать нравоучений.

— Рэнд, — вновь повторила Вира, на этот раз умоляюще, — не заставляй меня все бросать и идти узнавать подробности лично.

Киашьяр представил последствия своего рассказа, но, понадеявшись на лучшее, приступил к мягкому изложению случившегося. Тем не менее, когда через несколько минут ему пришлось бежать из собственной спальни, оттуда доносились яростные вопли и плачь Тироя:

— Где Клант?! Где этот!.. Он чуть не убил мою сестру! Где?!

Из Лесса я уносила ноги, руки и другие, может не очень важные, но привычные части тела, зная, чем обернется для меня и них промедление. Опять сидеть перед сестрой и выслушивать ее доводы не хотелось. Совсем. Уж лучше еще раз через все пройти, чем краснеть перед Вирой и чувствовать себя глупо.

Хорошо было в детстве! Состроишь честные глаза с толикой искреннего раскаяния, и можно смело ожидать не только прощения всех пакостей, но и какой‑нибудь симпатичный подарок. Сейчас такой способ уже не работал. Особенно когда на сестру я взирала почти сверху вниз, в душе обзывая себя громадиной.

В деревеньке я появилась неожиданно для местных жителей. Мужичок, только вынырнувший из дверей едальни, вылупился на меня, икнул и пробормотал что‑то явно ругательное, после чего завернул обратно в таверну. Видно решил, что принял на грудь не достаточно много, раз девки долговязые прямо из воздуха появляются. Я, совершив очередную подлость, последовала за ним. Выпивоха мелко затрясся, потер синеватый нос не слишком чистой рукой, смахнул пот с взмокших ладоней о видавшие виды порты и, прихватив чужую кружку, откочевал за самый дальний столик. Оставшийся без пива дедок только сонно икнул, проводив оплаченную порцию туманным взглядом.

Наскоро перекусив, я уже хотела уходить, когда в едальню зашел Карр. Заметив меня, парень добродушно ухмыльнулся и в несколько быстрых шагов оказался рядом, развалившись на лавке напротив, не давая мне шанса удрать.

— Привет! — бодро гаркнул он, напугав группу вдрызг пьяных ребят, от чего те с хрипом попадали с лавок, решив, скорее всего, что началась война.

— Привет, — вяло помахала я ладошкой.

Кого — кого, а Карра я хотела сейчас видеть меньше всего. Все мысли и чаяния упирались в кровать в домике практикантов. Я так сильно хотела завалиться и поспать, что физически чувствовала, как заворачиваюсь в одеяло и укладываю голову на подушку.

Едва не задремав от самой мысли, я подскочила на лавке, когда Карр все так же бодро сказал:

— А знаешь, какие у нас тут новости?

За прошедшую неделю новостью в деревеньке считалось даже число прошедших за день по единственной улице жителей.

— Неа, — помотала я головой, глядя на сокурсника с выражением: и знать не хочу.

— К нам Ройна приехала, — не обращая внимания на мое мнение, сообщил Карр и расплылся в довольной ухмылке, как только заметил, что я скисла от этой новости.

— Как это… Ройна? — хмуро переспросила я.

Подругу я люблю, конечно, но за последние недели я от заварэйки отвыкла, заодно осознав, что не горю желанием вновь вливаться в наш дружный тандем.

— А вот так, — хмыкнул Карр, вылавливая из моей почти пустой миски остатки бульона кусочком хлеба. — Сказала, что вышла накладка, в ее плане изменения, и теперь мы будем отдуваться на всех заданиях втроем.

«Вот blrh!» — мысленно выругалась я, а вслух сказала:

— А почему с нами? Это вообще ни в какие ворота.

Карр пожал плечами и продолжил харчеваться с таким интересом, словно ничего вкуснее и интереснее не пробовал и не видел, а потом нарочито ласково спросил:

— Но меня вот другое интересует, Эмма, почему ты солгала?

«Здравствуйте, приехали!» — констатировала я сама себе, судорожно вспоминая, что именно сокурсник имеет ввиду.

— Карр, ты о чем?

— А сама уже и не помнишь? — склонив голову к правому плечу и стиснув челюсти, сокурсник вороном уставился на меня.

— Нет, не помню, — согласилась я, зная, что во вранье я всегда успею признаться.

— Ты заявила, что Ройна в Маяяре и ты ее там собираешься навестить, — с тем же напряженным лицом прошептал сокурсник. — Теперь вспомнила?

— А — а-а! — протянула я и сдавленно кашлянула.

Я ожидала куда более серьезного обвинения, а все свелось к мелкой лжи, придуманной ради одного дня в дали от парня. Другой бы на его месте давным — давно забыл, что я наплела когда‑то.

— Зачем ты сказала мне неправду? — строго спросил Карр. — Где ты была?

— Вот еще! — обескуражено воскликнула я. — С какой такой радости я буду перед тобой душу изливать? Ты мне ни мамочки и ни папочка, Карр. Ну, соврала, и что? Будто ты не делаешь подобного иногда, когда не хочется отвечать.

— Тебе я никогда не вру, — отчеканил Карр.

— Так я и поверила, — отмахнулась я и искривила недовольно губы. — Я о тебе почти ничего не знаю, ты вечно скрываешься. Ты никогда о себе не рассказываешь!

— Ты не задаешь правильных вопросов, — спокойно ответил сокурсник.

— Хорошо, тогда скажи… — я на мгновение смолкла, решая, спрашивать или нет, но потом все же задала вопрос: — Крин говорит, что твои повадки похожи, на те, что свойственны наемникам. Это правда?

Парень немного изменился в лице, и я поняла, что задала правильный вопрос, но потом, будто внутренне собравшись, Карр совершенно спокойно произнес:

— Меня научили драться на всех видах оружия, известных людям и легардам.

— Зачем? — Я понимала, что не очень хочу знать ответы, но в данную секунду была обязана их услышать.

— Этому учат всех, подобных мне, — едва заметно усмехнулся Карр, но, хотя в его лице пропало напряжение, выпрямленная спина выдавала волнение.

— Но… Зачем тебе это?

Карр расхохотался в открытую, хотя и не расслабился:

— У меня не было выбора. За таких, как я, решение принимают родители и семья.

«Бедный ребенок, — поняла я. — Это ж родители его заставили».

Вздохнув сочувственно, — у каждого своя ноша, чего тут пенять кого‑то, когда собственная семья и так навязывает кучу правил и обязанностей — я замолчала. Но посидеть в тишине нам не дали — в едальню явился крин Бис. Смерив нас сердитыми взглядами и грозно спросив, где травы, которые я должна была собрать. Я покаянно развела руками, от чего лицо крина пошло пунцовыми пятнами. Мужчина погрозил мне пальцем и удалился, оставив страдать и готовиться к наказанию.

— А он, кстати, меня на твои поиски посылал, — кашлянув, сознался Карр. — Я по лесу поплутал, но потом вернулся в деревню. Делать мне больше нечего — тебя повсюду искать.

— Конечно, тебе сложно, — согласилась я таким тоном, что Карр тут же зло фыркнул:

— Я тебе ничего не должен, если помнишь.

— Помню — помню, — кивнула я и встала.

Выходя из едальни, я подумала, что видно сам день сегодня выдался такой, раз меня всюду преследуют ссоры. У дома крина я вспомнила о Ройне, а, уже заперев за собой калитку, с подозрением принюхалась, ощущая отчетливый дух одного зелья.

«Приворотное», — констатировала я и опять принюхалась.

Запах был знакомый, но приправленный какой‑то кислинкой не различимой, но явственной вони.

— Переварила? Спалила? — пробормотала я, проходя через двор, по которому с кудахтаньем бегали куры. — Чем же воняет?.. И на всю деревню! Зачем ей здесь приворотное зелье?..

Ройны во дворе не оказалось, зато подруга нашлась в домике, где она почивала на моей постели, как великий труженик, завернувшись в плед и устроившись поверх постельного белья. Мысленно воззвав к терпению, я растолкала заварэйку. Подруга тут же кинулась меня обнимать, радостно щуря заспанные глаза.

— Эмма, я так тебя ждала!

— Рой, а что ты тут варила и зачем? — осторожно спросила я, по опыту зная, что, хоть приворотное зелье и получалось у подруги лучше всего, она вполне могла сварганить его по рецепту любого другого. В академии даже кто‑то из преподавателей шутил: Ройна приготовит приворотное зелье даже из половой тряпки.

— Хотела тебя порадовать, — довольно улыбнулась девушка и зевнула. — А потом так устала ждать…

— Рой, а почему воняет‑то? — продолжила я допрос.

Заварэйка потянулась и, заглянув в пустую кружку на столе, объяснила:

— Ну, я нашла во дворе подходящий котелок, там только на дне что‑то прилипло немного… Но я решила, что ничего страшного… А потом… Ну, пригорело немного. И птицы эти… — девушка брезгливо поморщилась. — Скакали вокруг меня.

— А — а-а, — протянула я, решив, что могло быть и хуже. — В следующий раз выбирай другое место и посуду, ладно? Думаю, крин пустит тебя в дом, если что…

— А чем этот котелок хуже? — удивилась Ройна, набрасывая на плечи куртку. — Покажешь, где едальня?

— Да. Просто пойми, — раздраженно вымолвила я, — этот котелок…

Договорить я не успела, девушка фыркнула и выскочила во двор. Обиженно взвыв, я уселась на кровать и прошипела:

— Никуда не пойду!

В это же мгновение со двора донесся истошный вопль заварэйки. Перепугавшись за подругу и напридумывав себе ужасов, я поскорее распахнула дверь, готовая броситься на врагов, и замерла с вытянутой вперед рукой, любуясь зрелищем.

Ройна, вереща и размахивая руками, бегала вокруг опрокинутого котелка, а за ней, заполошно кудахкая, стаей носились куры. Несколько неповоротливых несушек с задумчивым видом склевывали густое светло — желтое варево приворотного зелья, время от времени распушивая перья и начиная сокотать. Белые и серые хлопья кружились в воздухе, прилипая к перепачканной куртке Ройны или оседая на землю.

Не выдержав, я скрылась в домике, сдавленно хихикая и повторяя про себя: «Зелье! В котелке для птичьей каши!»

Похоже, надежда подруги о поклонниках исполнилась.