Взмах веера (СИ)

Глава 4

«Каждое исследование следует согласовывать с куратором или преподавателем».

Справочник в помощь студенту магической академии

«А если не ставить их в известность, то опыты пройдут куда веселее и продуктивнее».

Приписка на полях

Я ожидала кого угодно, но не Кланта, от которого лишь несколько минут назад надеялась спрятаться. Поскорее задвинув корзину на печь, я плюхнулась на скамейку за столом и сосредоточилась на громадной охапке веток, среди которых были и себряной колоколец, и медвяница, и лилуйник. Травы пахли так сильно, что заглушали любой другой аромат, и легард вряд ли заметил мое беспокойство.

Именно так и вышло. Зайдя в дом, Клант первым делом чихнул, а затем недовольно засопел, глядя на Наиму. Я не удержалась от смешка, и это успокоило меня лучше всяких слов. Вновь сосредоточившись на общипывании листочков с веток, я едва заметно улыбалась уголками губ, наблюдая, как киашьяр молча присаживается напротив.

— Здравствуй, ведьма, — хрипло сказал легард, и я неосознанно вздрогнула.

Почему‑то раньше мне удавалось контролировать себя, когда блондин находился рядом. Теперь же я могла выдать себя лишь взглядом, поэтому таращилась на собственные руки, создавая видимость занятой делом женщины.

— Погадай мне, — попросил киашьяр.

Я пожала плечами и отодвинула связку веток и блюдо в сторону. Руки дрожали, но удалось собраться с силами и, встряхнув мешочек, высыпать камешки на стол.

Клант наблюдал за тем, как ведьма неторопливо вытряхивает пластинки на стол, и ему хотелось прикрикнуть, чтобы поторопить ее. Наима взглянула на камни, нахмурилась и отбросила в сторону несколько камешков.

— Тебя беспокоит кто‑то… — странным голосом промолвила она. — Беспокоит настолько, что ты отодвинул на задний план другие дела. Но при этом ты не до конца уверен в том, что делаешь.

Киашьяр про себя выругался, вынужденно принимая то, что камни точно указали главное. Напряжение отхлынуло, но разум не желал отодвигать подальше образ разгоряченной и немного перепуганной Эммы.

— А еще у тебя…

— Хватит, — он жестом остановил ведьму и, не прощаясь, нырнул в портал, стремясь в Лесс. В нем теплилась надежда отыскать там Эмму.

В замке первым делом он узнал у охраны о появлении девушки, но оказалось, что княжну никто не видел. Озадаченный этим, Клант поднялся к Вире, но киашьярина так же не видела сестру. Удивившись окончательно, Клант решил не продолжать поиски, а просто узнать у брата, куда отправилась Эмма.

Рэндалл отыскался в тренировочном зале. Поединок с Ангусом был в полном разгаре, противники ожесточенно размахивали триадами, надеясь поймать друг друга на ошибке. Нетерпеливо выжидая завершения боя, Клант доел оставленные на подносе бутерброды и виноград.

Рэнд с усмешкой посматривал на брата, будто догадываясь, о чем тот хочет говорить.

«Перестань! — велел блондин. — Не могу этого терпеть. Лучше ответь на вопрос».

«Закончим с Ангусом, и, возможно, я отвечу», — спокойно отозвался легард, прокручивая триаду и отскакивая в сторону.

«Возможно?!» — мысленно вскричал Клант.

— А давайте вы потом поговорите? — хрипло предложил Ангус, отступаясь и готовясь к нападению. — Невозможно тренироваться, когда вы переговариваетесь.

Киашьяры дружно фыркнули и замолчали, но уже через несколько минут тренировочное сражение завершилось, и Ангус первым спрятал триаду в ножны, после чего покинул зал. Легарды проводили его взглядами, радуясь, что лорд, хоть и был их другом, но оказался достаточно почтителен к праву киашьяров не отчитываться за свои беседы.

— Так что ты хотел? — обратился Рэндалл к брату, со звоном водрузив триаду на подставку.

— Ты делал Эмме портал, — начал Клант нахмурившись, — значит, ты знаешь, где она сейчас.

— Знаю, — согласился брюнет и присел на подоконник, — но это не повод мне отвечать на этот вопрос.

Клант вздернул бровь и хмуро воззрился на брата:

— Вот как? Ты не скажешь?

— Нет, — просто ответил Рэнд, застегивая крючки на жилете. — Это не моя тайна.

Клант громко засопел и молча удалился. Рэнд посмотрел ему вслед и едва слышно пробормотал, зная, что киашьяр не обратит внимание:

— Если бы я сказал, ты очень сильно удивился бы.

Вирена со вздохом присела на диванчик и расслабленно улыбнулась, наблюдая за тем, как Кириа, превратившись в лисицу, играет с Тироем. Малыш еще больше подрос, и уже сейчас можно было заметить его отличие от людей. Мальчик сосредоточенно наблюдал за легардой, явно понимая, что перед ним не настоящий зверь. Его синие глаза радостно поблескивали, а губки то и дело растягивались в задорной улыбке.

В такие моменты киашьярина испытывала такой прилив обожания и любви, что хотела подойти, подхватить сына на руки и кружиться вместе с ним по комнате. Но мысль о Эмме остужала Вирену. Представляя, какие трудности ждут ее маленькую сестренку, киашьярина не могла сдержать печальный вздох.

— Что же мне делать? — прошептала она, улыбаясь Кирие. — Что же делать?

Она дала слово никому не рассказывать и не имела права раскрывать тайну Эммы, но пройдет несколько месяцев, и ни для кого уже не будет секретом, что происходит. Даже если сестра попытается скрыть беременность.

Из собственного опыта и рассказов легард Вирена помнила, что никакая магия не скроет рост живота и все признаки изменений. А значит, однажды Эмме придется как‑то объяснить всем, от кого она ждет ребенка.

— Отец расстроится, — вздохнула киашьярина, радуясь, что Кириа не замечает ее разговоров с собой.

Представив князя Виктора, Вирена вновь вздохнула. Отец постарел на десять лет, когда сама киашьярина была вынуждена бежать из замка по вине изгнанных. Уверенный, что дочь стремиться избежать брака, князь не находил себе места, очень переживал, ведь от брака Виры и Рэнда зависело будущее очень многих, и людей в том числе.

Потом началась учеба Эммы в академии, и князь вновь тяжело это переживал, понимая, что дочь не слишком оберегает репутацию и честь семьи. И оказался прав… Эмма сделала все, чтобы теперь отец не смог заставить ее подчиниться нормам приличия. Ни один достаточно знатный или незнатный мужчина не возьмет ее в жены, тем более с ребенком, да еще и полулегардом.

Когда сама киашьярина ожидала рождения Тироя, она знала, что ее сын будет не полукровкой, а легардом с частицей человеческой крови. Ее радовало, что малыш унаследует от нее очень мало, и ему не грозит ранняя старость или болезни.

С ребенком Эммы все казалось куда сложнее, ведь никто не мог обещать, что такая незапланированная беременность пройдет успешно, а на свет появится сильный и здоровый малыш.

— Ах, сестренка, ты вешаешь на свои плечи слишком большой груз… — в очередной раз вздохнула Вирена и смахнула одинокую слезинку.

Заметив, что киашьярина чем‑то расстроена, Кириа перестала подскакивать вокруг Тироя и, приняв человеческий облик, подошла к ней.

— Что‑то случилось? — мягко уточнила девушка и присела перед Вирой на корточки.

— Нет, что ты! — с наигранным энтузиазмом воскликнула Вира и растянула губы в вымученной улыбке.

— Но я же вижу, — укоризненно пробормотала легарда. — Ты уже не первый день грустишь, а когда здесь была Эмма, то и вовсе хотела с ней поговорить о чем‑то.

— Я и с Клантом хотела поговорить, но легард сбежал от меня, — напомнила киашьярина и подергала себя за прядь волос.

Тирой на большой круглой подушке недовольно замолотил кулачками и громко пискнул, после чего требовательно ткнул пальчиком в сторону Виры.

— Ни секунды без тебя не может, — усмехнулась Кириа. — Прямо как его отец!

— Разве? — вздохнула Вира. — Не говори глупостей. Я сегодня Рэнда почти не видела.

Кириа с прищуром глянула на подругу и хитро уточнила:

— Правда? Точно — точно? А кто провалялся до обеда в обнимку с тобой и лишь пару часов как вышел из комнаты?

Вирена покраснела и хихикнула.

— То‑то же! — вздернула палец кверху рыжеволосая легарда. — Ты Рэндалла видишь куда чаще, чем мы все.

Дверь хлопнула, и в комнату ворвался Клант. Легард выглядел злым и немного растерянным. Тирой, увидев дядю, нахмурился, а потом запищал еще громче.

— О! Кто явился! — Вирена хлопнула в ладоши и встала.

Отчитать Кланта она хотела еще со вчерашнего дня, но легард не давал ей такой возможности.

— Вира, потом, — прерывая попытку девушки, велел киашьяр. — Потом это обсудим. Лучше скажи, где может быть Эмма.

— Чтобы тебе легче было бросить в нее смертельное заклинание? — без страха с острой перчинкой злости в голосе уточнила Вирена.

Клант открыл рот, но ничего не сказал. Тирой, хмуро взиравший то на мать, то на дядю, требовательно заерзал, а потом вновь закричал, на этот раз отчетливым басом. Кириа шагнула к малышу, подхватила его на руки и выбежала на террасу, заранее зная, что через несколько секунд между Вирой и Клантом может произойти ссора.

— Не говори глупостей, — прохрипел киашьяр, проводив легарду взглядом, — это вышло случайно.

— Да неужели? — вскипела Вира и, нахохлившись как воробей, двинулась в сторону блондина. Она едва доставала ему до плеча, но была настроена так решительно, что он отступил назад.

— Вира, скажи мне, где твоя сестра, — уже не так уверенно сказал Клант.

— Если ты не можешь ее найти, то виноват в этом сам! — выкрикнула киашьярина и угрожающе ткнула легарда пальцем в грудь. — Возомнил себя важной птицей, а похож на жалкого цыпленка, что разевает клюв и громко кричит. Не требуй от меня ничего, Клант! Если Эмма от тебя спряталась, то, значит, ты сделал ей что‑то плохое.

— Я ее поцеловал, — хмуро признался киашьяр.

Вира замолчала, ее глаза округлились. На мгновение замерев, девушка развернулась и присела в кресло, продолжая таращится на Кланта.

— Что ты сделал?

— Ты слышала, — болезненно искривил губы Клант и сел напротив киашьярины.

— Зачем? — посидев немного, спросила Вира, с сочувствием взирая, как поникают плечи блондина.

— Если бы я точно знал…

— Ох — хо — хо, — протянула киашьярина, не зная, что сказать легарду.

На секунду ей захотелось все рассказать Кланту, раскрыть ему глаза на происходящее, но она тут же запретила себе даже думать в этом направлении, ведь тогда Эмма может надолго обидеться, а у Виры не было желания выпрашивать прощение.

Я еще долго просто сидела в избушке, придумывая план дальнейших действий, хотя подсознание требовало сделать вид, что ничего не случилось и больше никогда не встречаться с Клантом.

— Останусь здесь, буду жить под видом Наимы, а про Эмму пусть думают, что погибла или сбежала, — простонала я и уткнулась лицом в ладони.

Натворив столько глупостей, сил не осталось, чтобы не боясь взглянуть правде в лицо и признать страхи.

— Лучше бы я еще раз столкнулась с тем мальчишкой и пережила нападение перерожденного, — взвыла я и расплакалась, обняв себя за плечи.

Посидев еще несколько минут, я сползла с лавки и перебралась в дальнюю часть комнаты, за шторку, улеглась на узкую кровать и с головой накрылась одеялом. Раньше, в детстве это помогало. Я просто укрывалась под одеялом от всех трудностей, надеясь, что утром они сами собой разрешаться. Очень часто именно так и происходило.

— Нужно быть сильной. — Уговоры редко, но помогали. — Ты же как‑то уговорила себя, что можно переспать с Клантом в личине Марты и жить дальше?

Вспомнив ту ночь, я с ног до головы залилась пунцовой краской стыда и удовольствия. Дни шли, а я не могла забыть или перестать время от времени вспоминать те чарующие мгновения, что провела в объятиях киашьяра. Мысли путались, улыбка сама собой появлялась на устах, а в душе образовывалась пустота сожаления.

Я жалела не о содеянном, а о том, что никогда не смогу повторить ту ночь еще раз. Не смогу ощутить сладость поцелуев и жар, прожигающий кожу. Не смогу позабыть обо всем, шепча лишь его имя. Не смогу отбросить все условности и стать той, кем всегда мечтала быть.

Или…

Мысль появилась в голове так стремительно, что я даже покачнулась от собственного бесстрашия. Сердце пустилось вскачь, а внизу живота разлилось томительное требовательное ожидание.

Боясь спугнуть свою решимость, я села на кровати и сменила пластинку артефакта — веера в браслете, став Мартой. Разгладив сшитую из разноцветных лоскутков юбку, я дернула себя за рыжую косу и приказала:

— Не трусь. Это твой шанс не только опять очутиться подле него, но и заставить забыть о тебе. Возможно, он после не будет думать о каком‑то мимолетном поцелуе, и тебе не придется разговаривать с ним на эту тему.

Развесив пучки трав на крюки, вделанные в стену, я подхватила полупустую корзину, накинула на нее платок и вышла из домика ведьмы, собираясь совершить безбашенный, но такой привлекательный поступок.

Улучив момент, я открыла портал в деревеньку и на мгновение выбросила руку с корзиной вперед, оставляя ее на крылечке дома крина. Никто кроме кур этого не заметил, да и их мало волновала плетенка, не похожая ни размерами и внешним видом на Ройну.

После этого второй портал я распахнула в Элессон, решив не переносить себя напрямую в замок.

«Иначе Клант решит, что все сделала специально».

Приказав себе не трусить и растянув губы в усмешке, я зашагала по главной улице, собираясь помелькать в районе магазинов и рынка. Если я хорошо знаю патрульных Элессона, то уже через несколько минут легард будет знать, что я в городе.

Ройна с печалью во взгляде прошлась дважды вдоль единственной улицы в деревеньке, посматривая на занятых своими делами жителей, но никто из них не обратил на девушку внимания. Лишь вязальщик корзин бросил взгляд на девушку, но почти тут же вернулся к своему занятию.

— Скучно! — констатировала заварэйка и завернула в едальню.

Хозяин заведения со вздохом проводил ее взглядом до столика у окна, где девушка со скорбным выражением на лице уставилась на пригретую солнцем траву.

— А правду говорят, что крин с этой девицей что‑то не поделил? — пихнув трактирщика в бок, негромко спросил один из посетителей.

— Правда, — хмыкнул трактирщик, протирая кружки, — я сам слышал, как Бис орал на всю деревню. Девчонка ему птицу попортила знатно!

— Однако! — поскреб в затылке посетитель и, взяв пинту эля, отошел от стойки.

Ройна дождалась подавальщицу и заказала мятного отвара, который собиралась цедить в ожидании Эммы.

К моему глубокому удивлению, я бродила среди торговых рядов довольно долго, не меньше часа, прежде чем увидела Кланта. Он, не скрываясь, шагал прямо ко мне, отрезая возможность скрыться в переулках, да я и не собиралась.

— Ну, здравствуй, — хмуро кивнул мне киашьяр.

В его взгляде царил такой холод, что на мгновение я перепугалась, но затем поняла, что вижу и кое‑что другое, скрытое в глубине зрачков легарда. Именно поэтому я не удивилась и не испугалась, когда он подступил ко мне вплотную, а потом, пока не успела опомниться, утащил в мгновенно развернувшийся портал.

Я представляла себе, что угодно, но не совершенно незнакомую гостиную. Ощущения подсказывали, что мы в Лессе, но стены то ли прикрывал какой‑то щит, не позволяющий понять, где именно расположена комната, то ли в личине Марты мне сложно было проделывать простейшие манипуляции незаметно для легарда. Отстранившись от киашьяра, я прошлась по широкой гостиной, оформленной в темных тонах, от чего она походила на охотничью залу, но без трофеев.

— Где мы? — спросила я и постаралась мило улыбнуться.

Пальцы неосознанно потянулись к волосам, и я сжала кончик косы, теребя прядки.

— Сначала ответь, где ты пропадала столько времени и зачем сбежала? — строго спросил Клант. Он хмуро взирал на меня, сжав челюсти и напряженно сложив руки на груди.

Если бы на моем месте была другая девушка, не знающая киашьяра так же хорошо, она бы испугалась его грозного вида. Но перед легардом стояла я. И мне было известно, что означает его поза, когда легард едва ли не звенел, как напряженное лезвие триады. Мне было понятно, что скрывается в глубине его глаз. Там, за пеленой злости и досады. И я знала, что нужно делать.

Страха не осталось. Я была Мартой — более свободной и притягательной для него. Ничего не стоило подойти и прижаться к нему всем телом, заглядывая в глаза, заставляя увидеть горячий огонь, клокочущий у меня внутри.

Он едва слышно застонал и обвил меня руками, прижимаясь губами к моим губам. По телу скользнула волна возбуждения и безумной радости. Хотелось прижаться еще сильнее и шептать киашьяру что‑нибудь на ухо, лишь бы ощущать дрожь в его руках.

Как‑то незаметно его руки заскользили по моему телу, избавляя от одежды, и я довольно усмехнулась, радуясь, что в эту минуту можно ничего не объяснять, а лишь наслаждаться. Уже не диване, скрипнувшем под нашим весом, в бреду и жаре страстных поцелуев он вдруг едва слышно шепнул:

— Солнышко…

Я на мгновение вынырнула из тумана забытья и вздрогнула, пытаясь понять, почему меня напугало это милое и ничего не значащее слово, а потом поняла: солнцем Клант иногда называл… меня, настоящую.

Сглотнув и прижавшись к киашьяру теснее, я постаралась забыть обо всем, но страх, что он может понять, кто перед ним не отпускал меня еще несколько секунд, пока восторг и радость ощущений не стерли любые мысли из моего разума.

Через час я осторожно выбралась из плотных объятий, хотя даже во сне Клант не хотел меня отпускать. Натягивая платье, я заметила знакомую булавку с цитрином, приколотую к небрежно сброшенному на пол платку. Неосознанно подняв украшение и повертев в пальцах, хотела бросить обратно на пол, но потом передумала и прикрепила на лиф.

— Пусть это будет маленьким трофеем, — произнесла вслух и присела на корточки возле дивана.

Клант спал беспокойным сном, хмурил брови и что‑то беззвучно шептал, то и дело сжимая челюсти. Улыбнувшись и погладив легарда по волосам, я встала и пошла к двери, и уже у порога меня догнал шепот:

— Эмма…

Я вскрикнула и обернулась, ожидая повторного оклика, но его не последовало. Киашьяр спал, его дыхание было ровным. Не понимая, что же произошло, я сделала несколько шагов по направлению к дивану, но затем передумала и вышла из гостиной, приказав себе не оглядываться.

Было самое время пожалеть о произошедшем, но раскаяния не возникало. Как и ревности. Странное чувство удовлетворения тем, что, не глядя на проведенное время с Мартой, он во сне произнес мои имя грело душу. И я даже смогла улыбнуться растрепанной рыжеволосой девушке с опухшими от поцелуев губами.

Киашьяр проснулся от стука в дверь. Нахмурившись и сев, легард долго соображал, где оказался, а когда вспомнил, то выдохнул тираду из ругательных слов. За дверью замерли, и кто‑то охнул, послышались удаляющиеся шаги.

— Тем лучше, — хмуро просопел Клант, спуская ноги на пол и поднимая штаны.

Не обнаружив булавку от галстука, киашьяр тихо взвыл. Безделушка ему нравилась, да и давно стала неизменной деталью его костюма. Пригладив волосы и пожелав Марте попасться на перепродаже приметной вещицы, легард покинул гостиную, направляясь вниз, в более обжитую часть Лесса. В коридоре он столкнулся с перепуганной девчушкой в форменном платье слуг. Легарда почтительно присела в реверансе, боясь смотреть на киашьяра, и недоуменно обернулась ему вслед, когда тот, окинув ее хмурым взором, прошагал мимо.

Если бы Клант знал, что уже через час все слуги в замке будут знать о его странном поведении, то, пересилив настроение, улыбнулся бы девушке или хотя бы скрыл истинные чувства. Но злость владела им настолько, что легард предпочел бы наорать на каждого встречного, а не пытаться что‑то утаивать.

Распахнув дверь из коридора в большую столовую, Клант прошел ее насквозь и гаркнул выскочившим навстречу слугам, чтобы принесли вина в малую столовую.

Не успел киашьяр распить и первый бокал, как в столовую ворвался Ангус в обнимку с Кирией. Парочка делала вид, что они случайно забрели в эту часть Лесса, но обеспокоенный взгляд рыжеволосой легарды выдал их.

— Пришли на меня посмотреть? — недовольно спросил Клант и отхлебнул вина.

Кириа вздрогнула. Обычно блондин ни при каких условиях не вел себя столь по — хамски, а тем более с ней. Киашьяр не поздоровался и не улыбнулся, а его встрепанный вид навевал мысль об урагане, походя захватившем легарда: белоснежная рубашка была неровно застегнута, камзол из дорогого серого бархата Клант небрежно бросил на винную лужу на столике, шелковый галстук сбился на бок и в нем отсутствовала заколка.

— Ты с кем‑то дрался? — догадался Ангус, присаживаясь напротив блондина. — Без меня?

Клант поперхнулся вином, а потом расхохотался:

— Можно и так сказать!

«Что случилось, дружище?» — мысленно спросил Ангус куда обеспокоеннее.

«У тебя бывает… — Клант начал, а потом на миг замолчал, подбирая подходящие слова, чем немало напугал лорда: — Когда тебя тянет к двум женщинам сразу?»

Агнус хмыкнул и обернулся к Кирии, стоявшей у него за плечом, будто легарда могла слышать разговор.

«Нет, — ответил он киашьяру после пары мгновений, — это было бы странно, тебе не кажется?»

«Кажется… — согласился Клант и встал, сжав в пальцах ножку серебряного бокала, погнувшуюся от его хватки. — Но… это так».

— А может вы перестанете общаться и обратите на меня внимание? — скуксилась Кириа. — Мы вообще пришли, чтобы сообщить тебе новость…

— Да, — оживился Ангус и перестал хмуриться. — Я говорил с лордом Киреваром сегодня.

— У! — хмыкнул Клант, но выражение его лица не изменилось.

Он знал, что именно собирались сказать ему Кириа и Ангус, но сейчас это не затрагивало ни мыслей, ни чувств киашьяра.

— Да, осталось сообщить маме, — вздохнула девушка и, ступив на шаг вперед, прислонилась к плечу лорда.

Ангус закашлялся, скулы легарда покрылись пунцовыми пятнами:

— Думаю, в лучшем случае, ей потом же меня и собирать по кускам…

— Не говори глупостей, — перебила возлюбленного Кириа. — Мама не такая.

— Такая, — подтвердил Клант, перестав пялиться в одну точку и опрокинув в себя остатки вина. — Иначе бы вы не искали меня, чтобы просить поговорить с Элеонорой.

Кириа покраснела и покаянно кивнула под хмурым взглядом киашьяра:

— Да, братик, все именно так. Мы просили бы Рэндалла, но ты же у нас… лучше умеешь объяснять.

Легард вздернул бровь, посмотрел на Ангуса, а потом первый раз искренне рассмеялся и сказал:

— А еще меня, если что, не так жалко. У Рэнда же жена и сын, а я один, как перст.

«И кто в этом виноват?» — возмутилась мысленно Кириа.

«Я над этим думаю, сестренка», — уверил легарду Клант.

«Медленно думаешь!» — возмутилась девушка.

— Ну, по крайней мере, мне Элеонора не будет вопить, что я юн для брака, — вслух хмыкнул Клант, вернулся к столу и небрежно наполнил бокал до краев, не глядя на то, что налил на темное дерево очередную лужу.

«Так что у тебя случилось? — спросил Ангус, осматриваясь в поисках еще одного бокала. — Ты ведешь себя очень странно, не находишь?»

«Эх! Знаешь… — пробормотал мысленно Клант. — Думаешь ли ты, глядя на солнце, что может быть на небе еще одно светило?.. А потом появляется какой‑то золотой диск, отражающий свет солнца, и вводит в заблуждение, заставляя увлечься собой и не смотреть на истинное светило. А потом ты понимаешь, что… солнце далеко и оно обжигает, хотя тебе хочется добыть его для себя. Золотой же диск доступен, хоть и ускользает время от времени, а его блеск манит, ведь в этом тоже есть что‑то от солнца».

«Ты говоришь загадками, — нахмурился Ангус. — Объясни».

«Я бы и сам себе хотел объяснить, — вздохнул Клант и покачал головой, — чтобы понять, почему меня так манит мимолетное видение и блеск золота…»

— Клант! — Кириа обошла стол и ударила легарда по плечу. — Ты поговоришь с мамой?

Киашьяр медленно перевел взгляд на девушку и невозмутимо смерил ее с ног до головы так, что Кириа сглотнула и отступила.

— Поговорю…

Вздрогнул даже Ангус, а Клант сграбастал камзол и встал.

— Можно и потом, — простонала Кириа, предчувствуя, что это ничем хорошим не кончится.

— Нет уж… — фыркнул киашьяр и растворился с облачком дыма.

— Ангус, — всхлипнула легарда и обернулась к возлюбленному, — он же все только усугубит…

— Пошли, посмотрим! — хмыкнул лорд и прижал девушку к себе.

Кириа всхлипнула и прильнула к Ангусу, но на предложение лорда лишь покачала головой:

— Мы и так все услышим.

Не успела она договорить, как откуда‑то сверху раздался громогласный вой, за которым последовали крики на два голоса. Слова разобрать не представлялось возможным, но легарды вздрогнули, поняв, что весь Лесс стал свидетелем ссоры Элеоноры и Кланта.

— Я не ожидал от него такого… — вздохнул Ангус.

— Да что с ним вообще происходит? — обиделась Кириа. — Я надеялась, что брат нам поможет, а он сейчас все испортит…

— Не испортит, — довольно сообщил лорд и вытащил из‑за пазухи свернутый вчетверо пергамент: — Я подготовился.

— Что это? — насторожилась девушка и выдернула у любимого пергамент.

Но не успела она развернуть, как радостно вскрикнула, догадавшись.

— Да, — кивнул Ангус, — еще до лорда Киревара я побывал у Его Величества и заручился его поддержкой.

Кириа захлопала в ладоши:

— Это потрясающая новость! Теперь мама не откажет ни за что, ведь Эдин сам подписал.

Не обращая внимания на крики, Кириа повисла на шее у Ангуса и радостно поцеловала его в губы.