Выбор завоевателя

Глава 16

Коммандер Кавано и полковник Пембертон снова появляются, выходя из-за угла здания через 16,85 минуты после своего исчезновения из радиуса обзора камеры. Их сопровождает офицер, которого я идентифицирую как лейтенанта Уильямса. Я увеличиваю изображение, изучаю их лица и сравниваю выражение с моими алгоритмами. Хотя заметно некоторое напряжение лицевых мышц, я заключаю, что оно гораздо слабее, чем было бы после срабатывания вражеской мины-ловушки. Также замечаю, что коммандер Кавано держит в левой руке два переносных носителя информации.

Лейтенант Уильямс меняет направление, и идет к кораблю-штаб-квартире экспедиции, и поднимается на борт через бортовой люк. Коммандер Кавано и полковник Пембертон приближаются ко мне. Я снова анализирую выражение их лиц и с вероятностью 93% делаю вывод, что нет необходимости срочно устанавливать с ними связь. Потому я жду, когда они дойдут до грузовика и коммандер Кавано заговорит.

— У нас для тебя работенка, Макс. Сложные математические расчеты и химический синтез. Справишься?

Я замечаю в его голосе ту же самую напряженность, что отметил ранее в выражении его лица.

— Это звучит весьма интересно, коммандер. Я сделаю, что смогу.

Они входят в кабину лифта. Я включаю механизм и за 22,82 секунды поднимаю их к люку. Еще через 22,44 секунды они снова оказываются в рубке. Коммандер Кавано тратит 1,04 секунды на изучение наклеек на переносных хранителях информации, затем выбирает одну из этих карточек и вставляет ее в щель.

— Отлично, вот тебе данные. Ознакомься.

Блоку ввода требуется 0,23 секунды на переписывание данных и преобразование их в стандартный формат. В течение этого процесса я замечаю через внешние камеры грузовика, что лейтенант Уильямс выходит из экспедиционного корабля и направляется к грузовику. Я также вижу, что в руке у него переносной хранитель информации.

Форматирование заканчивается, и еще 0,04 секунды я провожу, сортируя и компонуя данные в предпочтительном для меня порядке. Затем 2,66 секунды изучаю их. Наиболее интересны данные по профилям ультразвуковых импульсов, полученные 20,88 минуты назад, как я теперь понимаю, лейтенантом Уильямсом и его коллегами. Мои внешние микрофоны уловили лишь разрозненные фрагменты волн, что не дало мне возможности провести тщательный анализ и идентифицировать их источник. Получив в свое распоряжение эти данные, я расширяю пределы восприимчивости микрофонов.

— Интересно. Есть ли у вас данные активных сенсоров?

— Вот.

Коммандер Кавано вставляет вторую карту. Как и было обещано, там находятся экспериментальные данные, полученные активными сенсорами. Кроме того, там содержится полный динамический профиль структурного распада керамики.

— Какой уровень экстраполяции для вас желателен, коммандер?

— Для начала просто изучи данные и прикинь, что к чему. Лейтенант Уильямс даст тебе основное задание.

— Я понял.

Я провожу краткий предварительный анализ, изучаю микроскопические и макроскопические эффекты, создаю в первом приближении карту напряжений, соответствующую диаграмму молекулярных энергетических уровней внутри керамики и индуцированныхплоскостей кристаллизации, подсчитываю профили переноса энергии между всеми сверхзвуковыми частотами и плоскостями кристаллизации и экстраполирую на основе этого анализа вероятные резонансные частоты.

Процесс занимает 3,67 минуты, в течение которых я поднимаю кабину лифта с лейтенантом Уильямсом.

— Я осуществил первоначальные исследования, коммандер. Вы готовы загрузить новые данные и поставить задачу?

Выражение лица лейтенанта Уильямса меняется. По своим алгоритмам я с вероятностью в 68% заключаю, что он не слишком доволен. Вычисляю 92-процентную вероятность того, что эти эмоции относятся к проекту, над которым я работаю.

— Или этот вопрос должен быть поставлен напрямую лейтенантом Уильямсом?

Лейтенант Уильямс дергает губой. Интерпретирую это как средней степени недовольство.

— До сих пор не уверен, нравится ли мне это. Но давайте.

Он вставляет карту в паз считывающего устройства.

— Я уверен, что коммандер Кавано объяснил тебе: все, что мы сейчас тебе даем, — секретная военная информация, и она не может быть доверена никому, кроме представителей миротворцев, которые получат допуск к нашим разработкам.

— Нет, я не был об этом информирован, но я бы и сам пришел к такому выводу.

0,04 секунды я изучаю соответствующие разделы законодательства Содружества и устав миротворцев.

— Я также знаю, какие ограничения вы на меня налагаете своим приказом.

Он кивает, выражение его лица слегка меняется.

— Надеюсь. Ладно. То, что я тебе сейчас даю, — это все сведения, которыми располагает командование миротворцев, о броне боевых кораблей джирриш. Основные вопросы следующие: во-первых, можем ли мы использовать против чужих кораблей тот же метод, который применили к здешней стенке, и, во-вторых, как можно сделать это средство более эффективным.

Коммандер Кавано становится за спиной лейтенанта Уильямса:

— И в-третьих, как использовать против кораблей ультразвук в космосе.

Лейтенант Уильямс снова кивает:

— Да.

Коммандер Кавано делает еще два шага, оказываясь прямо перед дверьми.

— По ходу дела, Макс, выводи результаты прямо на экран. Я уверен, что лейтенанту Уильямсу будет интересно.

— Конечно.

Я выбираю данные микроскопа, анализ точек напряжения и диаграмму энергетических переходов и вывожу их на три дисплея рубки. Синхронизируя их работу, начинаю анализировать данные. Блок ввода данных заканчивает переписывание данных с карточки, и еще 0,03 секунды преобразую их в подходящий формат.

Начинаю анализ с рутинного химико-структурного сравнения. В это время коммандер Кавано тихо покидает рубку.

Я продолжаю одновременный показ и анализ, изучая лица двух миротворцев, все еще находящихся в отсеке. Алгоритмы показывают, что лейтенант Уильямс полностью поглощен тем, что видит на экране. Размер его зрачков и редкое моргание позволяют мне с вероятностью в 96% заключить, что он не просто очень заинтересован, но прекрасно понимает данные. Полковник Пембертон демонстрирует высокую заинтересованность, но с вероятностью в 64% заключаю, что она на самом деле слабо понимает материал.

Также с вероятностью в 93% делаю вывод, что никто из них не замечает, что коммандер Кавано покидает рубку. Сопоставляя его действия с его предложением выводить данные в процессе работы прямо на экран, я оцениваю вероятность того, что он сделал это нарочно, в 80%.

Изучение точек напряжения и энергетических переходов закончено, и я вывожу на дисплеи цветные схемы, сделанные по данным исследования керамики с помощью мезонного микроскопа. Продолжаю анализ данных по керамике обшивок кораблей джирриш, одновременно при помощи внутренних мониторов следя за продвижением коммандера Кавано к люку.

С вероятностью в 80% заключаю, что он намерен покинуть грузовик, но этот вывод оказывается неверным. Он открывает аварийный люк и достает аварийный комплект. Я провожу расчеты заново и с вероятностью 60% определяю, что он просто голоден.

Это заключение также оказывается ошибочным. Из аварийного комплекта он достает дротиковый пистолет.

Он прячет оружие под формой и кладет аварийный комплект на место. Смотрит на камеру слежения над входом, выражение его лица меняется. Сравниваю алгоритмы и с вероятностью в 67% определяю: он знает, что я наблюдаю за его действиями, и ему интересно, к каким выводам я пришел. Но он не заговаривает со мной, а просто возвращается в рубку.

Его отсутствие продлилось 68,54 секунды. Я слежу за лицамиофицеров, когда он входит в дверь у них за спиной, и оцениваю вероятность того, что никто не заметил его отсутствия, в 0,85%.

— Интересные данные, Макс. А что по обшивке?

Трачу 0,45 секунды на изучение химической структуры двух типов керамики и начинаю экстраполяцию ультразвуко-каталитического метода в первом приближении.

— Я провел сравнение брони и стенки, коммандер. Они химически идентичны, хотя имеются различия в количестве примесей.

Лейтенант Уильямс машет правой рукой, на его лице нетерпение:

— Нам все это известно. Мы хотим узнать, можно ли этот метод приспособить для разрушения брони.

— Я понимаю, лейтенант. Но мой анализ еще не завершен.

Лейтенант Уильямс что-то бормочет под нос. Я усиливаю звук и выясняю, что это ругательство, которое уже двадцать лет в ходу на Калевале.

— И сколько это займет времени?

Коммандер Кавано выходит у него из-за спины и останавливается рядом с полковником Пембертон.

— Успокойтесь, лейтенант. Макс — сверхразумный компьютер, но не господь бог.

— Да, действительно. — Лейтенант Уильямс подходит ко мне и вынимает из щели карту. — Только я не могу сидеть тут без толку и смотреть, как у него шарики вращаются. У меня есть работа. Где карточки, что я вам дал?

Коммандер Кавано отдает ему два переносных хранителя информации, которые лейтенант Уильямс доставил на борт.

— Я посижу тут и сообщу вам, когда он получит результаты.

— Отлично.

Лейтенант Уильямс поворачивается к полковнику Пембертон и вопросительно поднимает брови:

— Вы идете со мной, полковник?

0,73 секунды полковник Пембертон смотрит на коммандера Кавано, склонив голову вправо на 5,97 градуса.

— Нет, идите. Я остаюсь.

— Хорошо. До свидания.

Лейтенант Уильямс поворачивается и покидает комнату. Коммандер Кавано обращается к полковнику Пембертон:

— Как вы понимаете, никаких особых причин оставаться здесь у вас нет.

Выражение лица полковника Пембертон меняется, выдавая задумчивость и определенное недоверие.

— Мне нравится ваше общество. Кроме того, вам, наверное, одиноко.

Она смотрит по сторонам, обводит рукой рубку, подразумевая весь грузовик.

— Вы совсем один на этом огромном корабле.

Я заканчиваю экстраполяцию применения метода лейтенанта Уильямса к военным кораблям джирриш.

— Я сделал предварительные оценки, коммандер. С вероятностью в девяносто два процента метод лейтенанта Уильямса может быть применен к обшивкам военных кораблей джирриш. Требуется весьма незначительная модификация.

— Великолепно.

Коммандер Кавано глубоко вздыхает. Легкая напряженность на его лице сменяется твердой решимостью.

— Перепиши все, что ты получил, на карточки. Исходные данные, твой анализ и экстраполяцию — все.

Он медлит 1,05 секунды, поджав губы, затем расслабляется:

— И подготовь корабль к отлету.

Я начинаю переписывать данные, как мне приказано, и активирую электронный тест состояния грузовика. Также слежу за выражением лица полковника Пембертон, замечаю некоторую озабоченность, но не более того.

— Вы куда-то собираетесь?

— Именно так.

— Не попрощавшись?

Коммандер Кавано на 0,24 секунды поджимает губы.

— Вы уже сказали, что не собираетесь в ближайшее время отпускать меня. Что вы даже не знаете, как мне доказать миротворцам, что я не опасен.

— И вы думаете, что уход в самоволку — лучший способ доказать свою благонадежность?

Я заканчиваю запись данных и выдаю карты. Коммандер Кавано смотрит на них, затем снова на полковника Пембертон.

— У меня нет времени на психологические игры, полковник. Мы тут придумали, как надрать задницу джирриш. Я хочу проверить теорию практикой.

Полковник Пембертон щурится:

— А как же командование миротворцев?

— А что — командование? Оно получит все данные результатов, для того я и записал карточки. Возьмите.

Полковник Пембертон медленно подходит и берет переносные хранители информации. Все ее движения и выражение лица показываютнастороженность.

— Значит, все это лишь для того, чтобы кому-то что-то доказать? Значит, вы не собираетесь лететь на этом грузовике и биться с военными кораблями джирриш?

На лице коммандера Кавано мелькает недоумение.

— Вряд ли. И доказывать я тоже ничего не собираюсь. Макс, когда корабль будет готов к взлету?

Я слежу за ходом проверки.

— Все наиболее важные компоненты проверены. Все в порядке. Если прикажете, то через три минуты я включу подачу топлива.

Коммандер Кавано кивает:

— Давай.

Полковник Пембертон медленно качает головой:

— Таким образом вы ничего не докажете, коммандер. Только сломаете себе карьеру и будете объявлены вне закона.

— Вряд ли моя карьера сейчас имеет значение. Макс, дай знать, когда включишь подачу топлива.

— Да, коммандер.

Полковник Пембертон тянет руку к коммандеру Кавано:

— Коммандер… Фейлан, выслушайте меня.

Голос ее звучит тихо и умоляюще. Анализирую выражение ее лица и тон голоса и заключаю с вероятностью в 87%, что ее тревога является искренней.

— Я понимаю, как вам хочется отсюда выбраться, и я вам сочувствую. Но поверьте, что бы вы ни задумали, ничего не выйдет.

Коммандер Кавано улыбается. Учитывая напряжение его лицевых мышц, заключаю, что ему вовсе не весело.

— Увидим.

3,66 секунды оба молчат. Я изучаю выражение лица полковника Пембертон, отмечаю перемену эмоций. Последняя из них — изумление:

— Вы отвезете информацию сестре на Доркас?

Коммандер Кавано кивает. Выражение его лица свидетельствует о том, что он слегка удивлен ее догадливостью.

— Очень хорошо, полковник. Высший балл за сообразительность. Уже почти пора. Так что лучше идите и берегите карточки.

Полковник Пембертон не двигается с места, но в ее лице и голосе наблюдается презрение.

— И зачем все это? Думаете, ваша сестра вправе получить эту информацию раньше всех в Содружестве?

Кавано на мгновение краснеет. По выражению его лица с вероятностью в 92% заключаю, что причиной этого является гнев, а не растерянность.

— Позвольте кое-что вам сказать, полковник Пембертон. Прежде чем лететь сюда с Эдо, я почитал сообщения. На Доркасе была осуществлена одна атака — только одна — против корабля джирриш, блокирующего орбиту. Это произошло более десяти дней назад. В систему не прислали даже дозорного корабля, чтобы понять, что там творится. Положение дел указывает на то, что командование миротворцев просто списало наш гарнизон со счетов.

Он показывает на карты в руке полковника Пембертон:

— Возможно, у них будет шанс спастись с помощью этой технологии. Так что я знаю, ради чего рискую.

Полковник Пембертон выпрямляется, добавляя к своей нормальной высоте еще 1,98 сантиметра.

— А если я откажусь уйти?

Коммандер Кавано сует руку под мундир. По выражению лица полковника Пембертон я заключаю с вероятностью в 83%, что она внезапно поняла: у него оружие. Однако она не пытается обезоружить коммандера Кавано.

— У вас нет выбора, полковник.

Полковник Пембертон кивает на дротиковый пистолет. На ее лице отражаются осторожность и презрение, но не страх.

— И вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и правда в меня выстрелите?

Коммандер Кавано снова улыбается. В этой улыбке, в отличие от прошлой, присутствует определенная доля юмора.

— Конечно, выстрелю. Я отчаянный человек.

— Вижу. — В голосе полковника Пембертон по-прежнему не слышится страха. — Вы мне угрожали, и теперь меня не должны судить за то, что я дала вам уйти. Правильно?

— Что-то в этом роде. Макс, как там топливо?

— Осталось около минуты, коммандер.

— Полковнику Пембертон как раз хватит времени, чтобы спуститься. До свидания, полковник.

Опять эмоции сменяют друг друга на лице полковника Пембертон. Через 1,44 секунды она говорит коммандеру Кавано:

— Что же, коммандер, я восхищаюсь вашей верностью семье. Кстати, то, что вы рискуете своим будущим ради сестры, я считаю доказательством того, что джирриш вам не промыли мозги. Не для записи — удачи вам. Для записи — встретимся на военно-полевом суде.

Коммандер Кавано отдает ей честь:

— Надеюсь, полковник.

Полковник Пембертон уходит из рубки. Коммандер Кавано ждет 3,02 секунды, затем снова прячет дротиковый пистолет под мундиром.

— Следи за ней, Макс. Убедись, что она ушла и не сможет нам помешать.

Я уже слежу за перемещениями полковника Пембертон.

— Да, коммандер.

Коммандер пристегивается к креслу ремнями безопасности.

— Проследи, чтобы отошла от корабля на безопасное расстояние, и взлетай.

Полковник Пембертон подходит к люку и входит в лифт. Я начинаю опускать кабину подъемника.

— Должен согласиться с полковником, коммандер, вы подвергаете себя необоснованному риску. Дозорный корабль с Эдо мог бы передать данные по лазеру миротворцам на Доркасе.

Коммандер Кавано начинает пристегиваться.

— Беда в том, что я не могу доверять Эдо. — Он молчит 0,92 секунды. — Даже если метод Уильямса не сработает, у тебя на борту достаточно топлива, которое может очень понадобиться нашим на Доркасе. Уже одно это оправдывает полет.

Полковник Пембертон, выйдя из кабины лифта, быстро идет прочь от грузовика. Я поднимаю кабину:

— Понял.

Коммандер Кавано заканчивает пристегиваться:

— Я готов. Где полковник Пембертон?

Кабина уже на месте, и я убираю ее в отсек.

— Она в пятидесяти двух метрах от грузовика, направляется к северо-востоку. Утвержденная зона безопасности — шестьдесят метров.

— Пусть отойдет по крайней мере на семьдесят — я не хочу случайно причинить ей вред. И, кстати, никому другому.

Я сканирую близлежащую местность внешними камерами. Поблизости больше никого нет.

— Я уверен, вы понимаете: есть большая вероятность того, что Мелинда Кавано не пережила атаки джирриш.

Желваки на лице коммандера Кавано заметно выдаются. Алгоритмы указывают на агрессивность.

— Я знаю, Макс. Но они с Ариком вытащили меня отсюда. Я должен попытаться им помочь.

Я 0,02 секунды обдумываю эти слова, затем 0,04 секунды изучаю предыдущий разговор. Имя Арика Кавано не упоминалось ни разу.

— При чем тут Арик?

Коммандер Кавано улыбается, тревога отчасти прячется за притворным весельем.

— Продолжай, Макс. Как думаешь, куда они с отцом делись?

Еще 0,05 секунды обдумываю это замечание. Умозаключение коммандера Кавано очевидно, но я не вижу к нему логических предпосылок.

— Вы полагаете, что и они на Доркасе?

— Когда Мелинда там и ей угрожает опасность? А куда еще они могли полететь?

— Полагаю данный вопрос риторическим. Этот вывод тем не менее является необоснованным.

Коммандер Кавано отрицательно качает головой. Выражение его лица говорит о полной уверенности.

— Я знаю своих родственников, Макс. Они спасли меня от джирриш, теперь они пытаются спасти Мелинду. Ставлю на кон свою пенсию, что они там.

— Я не играю в азартные игры, коммандер.

0,06 секунды просматриваю устав миротворцев.

— Кроме того, если вы попадете под трибунал, пенсии вас все равно лишат.

Лицо коммандера Кавано странно морщится.

— И еще говорят, что компьютеры не имеют чувства юмора! Пембертон уже вне опасности?

Полковник Пембертон находится в 82,74 метра от грузовика.

— Да.

— Тогда взлетаем. — Коммандер Кавано глубоко вздыхает и устраивается поудобнее на сиденье. — Моя семья ждет меня.