Второй Шанс 4

Глава 14 Главное связующее звено

В следующее воскресное утро все расселись в гостиной ожидая продолжения рассказа Сергея Порфирьевича о путешествии Ярослава и Альфонсо в Южную Америку.

Слово, неожиданно, взял Саша:

— Дорогие, родные мои, — начал он, а сидевшая рядом с мужем Катя улыбаясь хихикнула:

— Начало мне нравится.

— Я тут подумал, а что всех нас объединяет вместе? Что свело нас и сроднило? — юноша плавно обвел взглядом присутствующих.

Все непонимающе молчали, пока старый академик не рассмеялся и не сказал:

— Саша! Говори. Я уверен, чтобы мы не сказали, мы все равно не угадаем!

— Да, Сашенька, говори. Ты у нас тут самый старший и самый умный, — подколола его улыбнувшись жена.

— Хорошо. Всех нас объединила и сроднила Катя! — Саша обнял девушку. — Именно благодаря ей я вообще оказался здесь — в теле прежнего Саши — вошел в вашу дружную семью. Она, как единственная внучка, объединяет: и Сергея Порфирьевича — ее дедушку, — и Екатерину Викторовну — ее бабушку!

— Все, что ты сказал о родственных связях — понятно, но как Катюша повлияла на твое попадание в тело Саши Иванова? — удивилась бабушка Кати.

— В той жизни я был знаком с некоторыми родственниками Катюши и именно это знакомство, я уверен, привело к переносу моего сознания в тело именно этого парня, — уклончиво ответил юноша, не желая рассказывать об Анне. Откуда ему знать как на эту информацию отреагирует бывшая аристократка.

— Точно! — тут же пришла ему на помощь жена. — Я главная! Вот! И прошу меня любить, холить и лелеять!

— Это само собой разумеется. Только тебя, Катенок!

— И наших деток! — продолжила список Катя.

— И наших деток. И всех остальных твоих родственников, — рассмеялся ее муж.

— Хорошо! Мы все с этим согласны, но к чему ты это все сказал? — спросила бабушка Кати. — Поясни, пожалуйста.

— Конечно. Сейчас разъясню к чему я веду. Нужно позаботиться о ее будущем. И начать это делать прямо сейчас.

— Откуда у тебя эти мысли? — удивился старый академик.

— На них меня навели слова Принца, о том, что он готов был помочь карьере Кати, если я его отпущу. Но если он мог помочь, то он же, или подобные ему, могут ее и сломать. Поэтому мы должны позаботиться о ней уже сейчас!

— Сашенька, ты такой заботливый, — Катя обняла мужа, — а как же твоя научная карьера?

— Катёнок! Я свою карьеру уже сделал в прошлой жизни. И тратить время на ее оформление в этой — не хочу. Я уже переболел жаждой славы и признания.

— А может мне она тоже не нужна? — спросила его жена.

— Ее нужно сначала получить. Понимаешь? А потом понять, что это не так важно, как сам научный результат. Но пока ее не получишь, этого не поймешь! — улыбнулся Саша.

— Все это понятно. И я с тобой, зять, согласен. Что конкретно ты предлагаешь? — перешел к делу Сергей Порфирьевич.

— Я предлагаю следующее. Оставить трансперсональные путешествия за нашей группой. А вот в исследованиях в области медицины сделать нашим фронтменом Катю!

— Кем меня сделать? — удивилась девушка.

— Фронтменом. Так — в наше время — называли вокалиста, который был так сказать «лицом» музыкальной группы. А «лицом» нашей группы — по медицинским исследованиям — будет Катя! — предложил Саша.

— А русским словом назвать эту должность нельзя? — недовольно произнесла бабушка. — Например лидером!

— Ну лидер — это тоже не совсем, а точнее совсем не русское слово! — рассмеялся Саша. — И кроме того, оно не совсем точно отражает ту роль, которую будет играть Катя. Нам не следует ставить ее в глупое положение.

— Какое? Я не хочу выглядеть дурой, — тут же запротестовала девушка.

— Ну смотри. Мы будем заниматься изобретениями и совершать научные открытия. В соавторах будут: ты, я, Сергей Порфирьевич, твой отец и мама, мой отец и Аня. Два академика, профессор. Если мы заявим, что лидер нашей группы Катя, то кто в это поверит? Первокурсница направляет и руководит академиками и профессором! К Кате приклеят ярлык блатной девушки и она от него никогда не отмажется, — произнес Саша.

— Согласен! — кивнул Сергей Порфирьевич.

— А вот как «лицо» нашей научно-семейной группы она будет самое то! Умная, очень красивая, ее и слушать приятно и смотреть на нее одно удовольствие, — продолжал убеждать всех Саша.

— Это как-то не очень принято в нашей академической среде, — с сомнением заметил старый академик.

— Потому что у нас все еще силен старый подход, когда научные прорывы делают ученые-одиночки. Но впереди подход к научной работе и достижениям, как к результату работы больших научных коллективов. А такому коллективу нужно свое узнаваемое и, что немаловажно, приятное лицо! Мы будем первыми в этом деле!

— Подожди, — нахмурила бровки Катя, — я не буду просто ширмой или петрушкой! Я хочу и сама заниматься научной работой. А не только выступать от нашего имени.

— Катенок. Просто ширмой быть тебе никак не удастся. Ты должна все досконально знать и понимать. Тебя будут расспрашивать и скорее всего допрашивать о деталях и мелочах. И ты должна будешь: четко, ясно и быстро на всё отвечать. Поэтому, ты будешь вместе с нами работать над всеми нашими изобретениями.

— Вот это правильно. Я не хочу быть при вас «научной приживалкой»! — заявила Катя строго.

— А с чего мы начнем? Какое изобретение у нас будет первым? — спросил Сергей Порфирьевич. — Я помню историю с женскими гигиеническими прокладками и одноразовыми подгузниками для детей.

— Это хорошая вещь, которой занимаются мой отец и Анна. Научной составляющей там очень мало. Это больше средство личной гигиены, — ответил Саша. — Я же предлагаю более интересную и сложную вещь, которая будет интересна всем женщинам, в условиях наступления «сексуальной революции»!

— Какой революции? — удивилась бабушка Кати. — Неужели марксисты и до этой стороны человеческих отношений добрались?

— Ну до этого они добрались гораздо раньше, еще во время революции. Теория «стакана воды» Коллонтай одна чего стоит! — рассмеялся Саша.

— Какой такой стакан воды? — заинтересованно спросила Катя.

— В первые годы советской власти феминистки придерживались теории «стакана воды», то есть считали, что для современной женщины вступить в половую связь должно быть так же легко, как выпить стакан воды, — ответил Саша. — А активной сторонницей этой теории была Александра Коллонтай.

— Это просто апофеоза разврата! — твердо заявила его жена. — Подожди! Ты хочешь сказать, что скоро эти времена вернутся?

— Они уже вернулись, но пока только на западе! Но скоро эта зараза вернется и к нам, — уверенно ответил ее муж.

— Сашенька, — Катя прижалась к нему, — в каком трудном и страшном мире будут жить наши детки.

— Поэтому мы должны позаботиться о них уже сейчас.

— Саша. Так с чего мы начнем? — опять перешел к конкретике Сергей Порфирьевич.

— Я предлагаю начать с теста на беременность, — произнес молодой человек. — Как думаешь, Катёнок, это будет интересно?

— Что это за тест такой? — спросила девушка.

— Каждая женщина, купив такой тест в аптеке, сможет в течении пятнадцати минут — просто помочившись на полоску — определить беременная она или нет!

— А на каком сроке беременности? — спросила бабушка Кати.

— На седьмой-десятый день после зачатия, когда сперматозоид оплодотворит яйцеклетку.

— Ничего себе! — присвистнул Сергей Порфирьевич. — Просто помочившись? Это как определение рН мочи?

— Да, так просто. Но за этой простотой стоит сложное научно-технически-инженерное решение, которое мы сделаем, — ответил Саша.

— Как это интересно! И я думаю, это будет очень важно для незамужних девушек. Да и для замужних женщин тоже, — обрадовалась Катя.

— Отличная идея! А в чем ее принцип? — спросил академик не скрывая любопытства.

— Определение беременности в домашних условиях имеет очень древние корни и историю, — начал Саша. — Остановлюсь подробнее на этом для того, чтобы Катя тоже знала и понимала. Например, женщины в Древнем Египте мочились на семена пшеницы и ржи, а через несколько дней смотрели, как именно прорастают зерна. Тут я не уверен, что это было правильно. Хотя, достоверность теста, по данным позднейших экспериментов, проведенных уже в прошлом веке, составляла около сорока процентов. Шумерские женщины вставляли во влагалище тампон из неизвестной археологам травы и носили его в себе три дня, после чего тампон определенным образом менял цвет. Гиппократ первым додумался до того, что с началом беременности прекращаются месячные (мы полагаем, что женщины-практики знали об этом задолго до него, но он по крайней мере установил, что эта связь — причинно-следственная).

В средневековье — грешные, но умные монашенки — добавляли в утреннюю мочу вино и следили за степенью прозрачности смеси. Прозрачная — значит зачатие совершилось. Это тоже не вполне шарлатанство, так как моча беременной, возможно, реагирует с виноградной кислотой несколько иначе. Но все это не совсем научно!

— Почему? — спросила Катя.

— Потому что гормоны у беременной женщины не похожи на те вещества, которые ускоряют прорастание зерновых! По мере развития медицины, беременность женщины пытались определять: по глазам, форме груди, по запаху ее мочи и многими другими, порой крайне странными, способами. Но только лишь в начале нашего века, специалисты узнали об определенных гормонах, которые выделяются только в организме беременных женщин. И что самое главное, эти гормоны выделяются с мочой. Главным таким гормоном был хорионический гонадотропин. Одним из первых, научно обоснованных тестов на беременность, был так называемый «кроличий тест». Половозрелой крольчихе вводили мочу женщины и после проводили вскрытие животного. Если у крольчихи отмечались изменения в яичниках, у женщины диагностировали беременность. Позже для этой цели стали использовать лягушек — если в течение 12 часов после введения мочи, лягушка откладывала яйца, значит женщина была беременна. Но вы же понимаете, что для массового использования этот тест не применим.

— Это точно! Так никаких лягушек во всей стране не хватит, — рассмеялся старый академик.

— По мере развития научной мысли, в руках ученых появились: как чистые формы хорионического гонадотропина, так и антитела к нему. И на основе этого были разработаны лабораторные тесты определения беременности. И вот, Маргарет Крейн, двадцатишестилетняя графический дизайнер, работала в фармацевтической компании «Organon» и создавала упаковки для кремов и губной помады. Однажды, она увидела в лаборатории фирмы пробирки — диагностические тесты на определение беременности. В пробирку с реагентом добавлялась пипеткой капля мочи, и на самом дне, в случае беременности, спустя два часа, появлялся красный круг. Происходит это все как раз в наше время.

— Что значит в наше время? — удивился Сергей Порфирьевич.

— То и значит. Не помню точно, но именно в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, Маргарет Крейн смогла разработать портативный вариант для домашнего использования. Он состоял из пластмассовой коробочки с зеркальным дном и двумя отверстиями вверху, куда была вставлена небольшая пипетка для забора мочи и пробирка с реагентом. Женщина должна была добавить мочу, воду, перемешать их, добавить реагент и оставить устройство на пару часов. Если на дне емкости появлялся красный круг, это говорило о беременности. С внедрением теста было очень много хлопот. Впервые тест с названием «Prediktor» (Предсказатель) поступил в продажу в Канаде в тысяча девятьсот семьдесят первом году, а на американском рынке он появится лишь в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году.

— Она, наверное, стала миллионером, — сказала бабушка Кати.

— Как раз нет. Она передала все права за один доллар фирме, и ничего с этого не получила. Ей поставили условие: или процент с продаж и анонимность, или ее имя впишут как изобретателя, но она получит один доллар. Она выбрала второе.

— Почему такая несправедливость? — возмутилась Катя.

— Потому что она работала на эту фирму. И за все, что она делала, включая даже это изобретение в свое рабочее время, оплачивалось фирмой. И, соответственно, принадлежит этой фирме. Теперь вы поняли, почему я не хотел связываться с работой на государство?

— Да-а, — разочарованно произнесла его жена, — вот же как бывает.

— Этот тест очень неудобен. Мы сделаем похожий, но который будет гораздо проще в работе. И ты Катя будешь там первой в числе соавторов. А представим мы это, как твою студенческую работу в составе нашей академической группы.

— А это не будет очень сложно для нее? Остальные поверят в то, что она смогла придумать такое? — усомнился старый академик.

— Ничего супер-нового в этом, пока, не будет, — успокоил его Саша, — это будет использование известного способа по новому назначению. В качестве прототипа используем метод определения ревматоидного фактора латексной агглютинации предложенный еще в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. Метод уже в это время широко известный. Только вместо гамма-глобулина человека мы посадим на частицы латекса антитела к хорионическому гонадотропину. Они будут реагировать с ним в моче женщин и давать видимую агглютинацию, или просветление мутного раствора реагента!

— А в чем отличие от того, что предложила эта женщина? — спросила Катя. — Мы не украдем ее идею?

— Нет! Во-первых, она не предложила никакого нового метода. Она же дизайнер, а не медик! Она предложила использовать уже известную и разработанную — не ею — реакцию пассивной гемагглютинации, где на консервированные эритроциты барана посадили антитела к хорионическому гонадотропину. Ее заслуга состоит в том, что она вместо больших отдельных пробирок, в которой шла реакция, предложила использовать небольшие пластиковые. Ну это, как в наше время был такой миллиардер Маск. Он предложил электромобили, которые ездили на электричестве вместо двигателя внутреннего сгорания.

— И что? — спросила бабушка Кати с интересом.

— Ничего! Это был обыкновенный электро-погрузчик, как на любом складе. Новым было только оформление. Старое содержание в новой оболочке. Но шуму было много! Так вот, мы заменим эритроциты барана на частицы латекса! Это позволит нам сократить время проведения теста с нескольких часов до считанных минут.

— Почему? — заинтересованно спросила Катя.

— Потом что эритроциты в пробирке садятся несколько часов. Если реакция положительная, они садятся в виде зонтика. А если отрицательная, то в виде точки. Частицы латекса дают реакцию в течении десятков секунд. И пробирка не нужна. Реакция будет идти на кусочке картона.

— Здорово! И хорошо, что это отличается от того, что предложила эта бедная девушка. Ее и так обокрала эта жадная компания! — с воодушевлением произнесла его жена. — Но что для этого нам нужно?

— Нужны частицы латекса, но они уже производятся нашей промышленностью. Сам хорионический гонадотропин и антитела к нему.

— А где мы их возьмем? — не унималась будущее лицо академической группы.

— Хорионический гонадотропин мы получим из мочи беременных женщин. А потом этим выделенным и очищенным гормоном будем иммунизировать лабораторных животных. Нам понадобится виварий, Сергей Порфирьевич.

— А каких животных? — спросила Катя.

— От кроликов до лошадей. Чем крупнее тем лучше. — рассмеялся Саша. — Но это будет только первый вариант нашего теста на беременность. Простого, но не на столько удобного. Это ступенька к более технологичному и удобному для использования тесту.

— Какому? — спросила бабушка Кати.

— К простой полоске. Чтобы женщина: либо пустив полоску в мочу, либо просто помочившись на нее, через несколько минут уже знала — беременная она или нет. Вот это будет вершина технологического развития этого способа диагностики! А вот такой диагностический тест был предложен — для широкого применения — только в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году! Через двадцать лет! — произнес Саша.