Второе дно

Глава 28. Удача и случай

Я не питала особых иллюзий насчет своего положения. Колдуны не допустили ни единой ошибки: не отправили меня за Ламаи одну, чтобы я не привела с собой подкрепление, выбрали заложников, которые сами по себе были для меня словно удар под дых, и, наконец, обзавелись целой прядью моих волос, выдранных альционой во время отчаянного полета с огнем. У меня не оставалось союзников.

Только чистая, незамутненная ярость. Увы, бессильная и совершенно бесполезная.

Ярость не выигрывает схваток. Побеждает тот, кто лучше осведомлен и грамотнее использует известную ему информацию — а этим я похвастаться точно не могла.

Мы строили все теории вокруг Ричарда Аллистера, искренне считая, что человек с его смекалкой и жизненным опытом взял лидерство на себя. Но чем дольше я наблюдала за принцем и его камердинером, тем отчетливее понимала: Велдон Гровер даст Его Высочеству сто очков вперед. Только ему-то зачем затевать суматоху с бастардами?..

Не из чувства глубокой привязанности к Ричарду, в самом-то деле. Иначе бы ему не понадобилось снабжать Его Высочество крокодильими черепами и, кажется, чем-то еще — из-за чего принц временами держался до ужаса похоже на Терренса, который молча тащился за Велдоном, не поднимая глаз.

К хорошим новостям следовало причислить некоторую вероятность того, что Ричард все-таки останется в своем уме, если отобрать у него зачарованный предмет. К плохим — что я понятия не имела, как его вычислить и, тем более, отобрать. К катастрофически ужасным — что я вовсе не знала, что делать, но однозначно не собиралась приводить колдунов к беременной женщине, которой обещала защиту.

Потому на развилке дорог, огибающих общину Ратана, я замешкалась — и незамедлительно схлопотала тычок в спину от особо бдительного Императорского Когтя.

— Слишком долго думаешь, — раздраженно прошипел Велдон Гровер. — Забыла, что стоит на кону?

Из-под крокодильего черепа на голове Тао уже давно виднелась темно-бордовая дорожка, спускающаяся по смуглой шее к форменной сорочке, которая перестала быть белой. Это не поднимало боевой дух, но изрядно стимулировало мыслительный процесс. Я беспомощно выругалась и свернула на восток, на самую короткую дорогу. Днем ее частенько затапливало, но утром и вечером по ней сновали самые рисковые (и самые расторопные) посыльные.

С отлива прошло несколько часов, но под ногами все равно вскоре захлюпало. Мертвый конвой неутомимо маршировал по соленой грязи, но живые вынужденно сбавили темп. Особенно тяжело приходилось маленькому Терренсу, босому и коротконогому, и я, не выдержав, предложила понести его.

— Держи свои грязные руки при себе, ведьма! — мгновенно вызверился Велдон и впихнул мальчишку Тао.

Тао с готовностью подхватил Терренса на обе руки, кажется, вовсе не чувствуя боли в распухшей правой, и продолжил мерно плестись за камердинером принца, ступая след в след. Я нервно сглотнула и скорее отвела взгляд.

— Имеешь что-то против ведьм? — с нарочитой наивностью поинтересовалась я и чуть сместилась, забирая к югу.

Велдон злобно сверкнул глазами и смолчал, но мне так прилетело в спину от ближайшего Когтя, что я рухнула в грязь и распорола ладонь о дыхательный корень мангра, взвыв от боли.

— Пошла, — раздраженно скомандовал камердинер, и тот же самый Коготь вздернул меня на ноги, не дав опомниться. — Заткнулась и пошла!

Я покорно прикусила язык и побрела вперед, баюкая ладонь и давя всхлипы.

Дыхательные корни окружающих мангров становились все выше, острым частоколом наступая на тропинку со всех сторон. Постепенно их сменяли корни ходульные: здесь в сезон дождей вода не уходила вовсе, обнажая землю лишь к лету — и все равно предпринимая наступление в каждый прилив. Идти стало еще сложнее; мы проваливались в грязь, и принц начал заметно выбиваться из сил — но соображал, увы, по-прежнему хорошо.

— Что-то не так, — настороженно заметил он, цепляясь за ходульный корень, чтобы высвободить увязшие до середины голени ноги. — К морским пещерам они пришли в чистой одежде, а значит, никак не могли идти от своего логова по этой тропе!

Я раздраженно дернула плечом, ни на минуту не прекращая методично месить ногами грязь: стоит только остановиться — и увязнешь еще глубже.

— Когда мы выходили из дома, тропа еще была под водой. Это самая короткая дорога.

Его Высочество вопросительно покосился вниз, на сребровласую девочку, цепляющуюся за его рубашку. Альциона, словно почувствовав взгляд, подняла голову и равнодушно подтвердила:

— Тропа через сердце мангровой рощи — самая неудобная, но действительно самая короткая дорога. Еще около полукилометра по жидкой грязи, и мы выйдем на относительно твердую землю, а там будет рукой подать до поляны с домиком.

Я отвернулась и тут же провалилась по колено, едва успев схватиться за дугу ходульного корня, чтобы не уйти глубже.

— Держитесь, — равнодушно посоветовала альциона и без предупреждения вспорхнула птицей прямо с рук принца.

Тот от неожиданности шарахнулся и налетел на охотно протянутые к нему ветки молодого мангра, вспоровшие слишком свободную рубашку и от души хлестнувшие Его Высочество по спине, как пучок хворостины. К чести принца, возглас, который он себе позволил, был вполне приемлем и для более приличного общества, нежели собравшаяся в соленых болотах компания, но камердинер все равно раздраженно дернул уголком рта и отвернулся, даже не проверив, серьезно ли поранился господин.

А Ричард, к моему удивлению, отскочил от мангров и, не подумав возмущаться, побрел следом за нами, хватаясь за корни и ветки, чтобы не увязнуть. Но болота становились все глубже, и, когда мы проваливались уже по бедро и потихоньку начинали завидовать неутомимым мертвецам, Его Высочество все-таки не выдержал.

— Как далеко до твердой земли? — поинтересовался он, почти повиснув на изогнутом дугой корне. Руки у него подрагивали — хоть и заметно меньше, чем у Тао, вынужденного тащить на себе не самого мелкого мальчишку.

— Почти пришли, — честно ответила я. — Привал?

— Привал, — неохотно согласился Его Высочество и, подтянувшись, вскарабкался на корень.

Тао последовал его примеру, двигаясь все так же странно, словно крокодилий череп тянул его за собой, заставляя забыть о треснувшем ребре и поврежденной руке. Мне было больно на него смотреть.

— Какой еще привал? — вызверился Велдон, наградив меня невесть каким по счету тычком в спину. — Нам нужно забрать девку и вернуться в общину до рассвета!

Я не удержалась на ногах, рухнув животом в жидкую грязь. На мгновение мне показалось, что синие огни в крокодильем черепе начали гаснуть, но, стоило мне моргнуть, как они уже горели с прежней силой. Подавив всхлип, я уперлась руками в грязь, инстинктивно отыскивая опору, но, разумеется, только увязла по плечо в соленом иле.

— Поднимайся! — раздраженно рявкнул Велдон, но добавлять еще один тычок не рискнул.

— А не решила ли мисс Блайт утопить нас всех, «благородно» пожертвовав собой? — скептически предположил Его Высочество.

Велдон Гровер досадливо поморщился.

— Ты не знаешь, как работает голова у этих мерзавок, — сказал камердинер. — Она могла бы без единого сомнения утопиться с нами сама и даже пожертвовать Тао Латом в крайнем случае, но мальчишка… — он указал подбородком на Терренса, с безразличием заводной куклы сидящего на закорках у Тао. — Ребенка ведьма не тронет. Вот будь он постарше, я бы забеспокоился.

Пока он говорил, я погружалась в грязь, судорожно пытаясь отыскать опору, но не решаясь позвать на помощь — не схлопотать бы еще больше! — и вдруг нащупала кончиками пальцев корень, которого мгновение назад там не было. С облегчением схватившись за него, я подняла глаза — и наткнулась взглядом на гладкий черный ствол самого крупного мангра в окрестностях.

— Но ты ребенка тронул, — заметила я. Корень в руках задвигался сам по себе, выталкивая меня на поверхность, пока я не смогла ухватиться за другой, нависающий над грязью.

— Тронул? — скривил губы Велдон. — Вот он, цел и невредим. Он даже не вспомнит, что с ним было, когда его вернут матери и отцу — тоже целым и невредимым. Это не я притащил его на болота.

В голове у меня словно щелкнуло, и все, наконец, встало на свои места.

Принц не мог знать тонкости колдовского ремесла — его обучил камердинер. Но ведь и сам Велдон Гровер заговоры и чары не в книгах вычитал!

— Значит, ты из Кастл Вейна? — с невольным удивлением спросила я, наконец-то утвердившись на ногах.

И уже по одному изменившемуся лицу Велдона Гровера поняла, что попала в точку.

Я никогда не думала о себе как о дочери одного из самых влиятельных (в определенных кругах) семейств, откуда происходили сильнейшие ведьмы — наверное, потому, что не рассматривала свое наследие всерьез. Из-за экзотического фамилиара я была обречена оставаться в Ньямаранге еще долгие и долгие годы, и как наследницу в Старом Кастле готовили мою младшую сестру.

Но ведь от этого я не переставала быть старшей дочерью Тех Самых Блайтов, которые стояли за сожжением последнего колдуна из Кастл Вейна…

А после казни уехали в Ньямаранг, так и не проверив, действительно ли колдун был последним — или все-таки успел взять ученика. Мальчика, который после смерти учителя остался один-одинешенек на белом свете.

Мальчика, который лишился не только наставника, но и будущего.

— Ничего себе масштаб для мести, — слабым голосом произнесла я, так и не услышав ни слова опровержения. — Принц-то тебе что сделал?

Велдона так перекосило, что ответ, кажется, уже не требовался. Красивый юноша, оказавшийся рядом с принцем, когда от него отдалили Кристиана, — должно быть, он просто не рискнул отказать Его Высочеству, когда тому понадобилось утешение.

— Заткнулась! — рявкнул Велдон, когда я невольно изменилась в лице, и двинулся вперед.

Императорские Когти направились за ним, и я шарахнулась, вцепившись в изогнутые ходульные корни, черные, как ночи над Кастл Вейном. Велдон не остановился, явно не желая отказывать себе в желании врезать излишне разговорчивой ведьме, пока ее будут держать мертвецы.

Но для этого ему тоже пришлось схватиться за корни, и в тот момент, когда его пальцы впились в темную кору, я зажмурилась и закричала:

— Просыпайся, Прародительница!

Из бело-зеленой кроны старого дерева с отчаянным свистом вспорхнула птичья стая. Эхо бестолково заметалось над мангровой рощей, пока не растаяло вдали — и какое-то время все настороженно вслушивались в воцарившуюся тишину, которую не нарушал ни шелест листвы, ни рокот близкого прибоя.

— Какого дьявола?! — опомнился Велдон и выхватил из-за пояса связку амулетов — из светлой, нежной молодой древесины.

Это было самое глупое, что только можно было сделать в сердце рощи.

Что он планировал наколдовать, я так и не узнала. Прародительнице амулеты, вырезанные из живого дерева, тоже не понравились — а она была куда более прямолинейной в выражении своего недовольства. Длинный корень, гладкий и черный, как ядовитая змея, молниеносно обвился вокруг туловища Велдона и нырнул в жидкую грязь, так и не выпустив свою добычу.

Крик оборвался быстро. На поверхность соленого ила неспешно поднялся крупный воздушный пузырь — и лопнул.

— Велд! — принц бросился вперед, не раздумывая.

Я была слишком далеко от него, чтобы успеть оттащить от хищных корней Прародительницы, а руки Тао были заняты маленьким Терренсом — да и много ли надежды на заколдованного?..

Но именно он самым наглым образом поставил Его Высочеству подножку.

Принц замахал руками, еще надеясь восстановить равновесие, но шанс уже был упущен. Грязь сыто чавкнула, охотно принимая падающее тело, и с готовностью хлынула в стороны, затягивая его глубже и стирая колдовские рисунки с ногтей. Принц забарахтался, совсем как я парой минут раньше, но ему Прародительница помогать не спешила — замерла, изображая самое обычное благовоспитанное дерево, которое ни разу в жизни не ловило людей, чтобы пустить себе на удобрение.

После столь эффектного шоу ей все равно никто не верил, и Тао, усадив Терренса на корень рядом с собой, не без опаски слез, чтобы протянуть Его Высочеству руку помощи. Левую, измазанную в грязи и крови, но совершенно безопасную, в отличие от черных ходульных корней.

Принц и не подумал отказываться — только растерянно моргал, оглядываясь, словно только сейчас понял, куда нас занесло. За его спиной Императорские Когти одновременно рухнули в грязь, как подкошенные. Мертвенно-синие огоньки в крокодильем черепе на голове Тао мигнули — и погасли. Чудовищная костяная маска слетела с него, с сочным чавканьем упав в ил.

Второй воздушный пузырь из-под корней Прародительницы вырвался с заметным опозданием. Мы уставились на него, как зачарованные, словно подспудно еще ожидали, что Велдон Гровер сейчас выберется из жидкой грязи, целый и невредимый, и вместе с ним поднимутся и верные колдовскому приказу мертвецы.

Но пузырь лопнул, и больше ничего не происходило.

— Каждый раз, когда я думаю, что тебе уже нечем меня удивить, ты находишь какой-нибудь на редкость жуткий способ, — обреченно пробормотал Тао, подтягивая принца к корню, на котором сидел Терренс — с совершенно квадратными глазами. — Что это сейчас было?

— Знакомься, — хрипловато откликнулась я, бессильно прислонившись к гладкому черному стволу, — Прародительница рощи собственной персоной. Первое мангровое дерево, которое выросло на здешнем побережье.

На ладони, совсем недавно рассеченной дыхательным корнем, не осталось ни капли крови. Крокодилий череп постепенно погружался все глубже, пока не исчез совсем. Прародительница умиротворенно и сыто шелестела листьями, и сквозь ее крону просвечивали далекие звезды. В воцарившуюся жутковатую идиллию как нельзя лучше вписалось испуганное хныканье Терренса, который, кажется, только сейчас начал осознавать, почему противные взрослые так не хотели, чтобы он бегал через мангровые болота к ведьме с восхитительно сладкими леденцами.

Принц оторвал нечитаемый взгляд от черных корней Прародительницы и опустил глаза на мальчика — с характерной неловкостью мужчины, которому никогда не приходилось нянчиться с детьми — и я с ужасом поняла, что рановато собралась вздыхать с облегчением.

А сил и так ни на что не осталось…

Принц, по счастью, понимал, что остался в меньшинстве, и ничего не пытался предпринимать. Но что-то в его облике говорило о том, что сдаваться на милость победителя Его Высочество уж точно не собирался, и я обреченно вздохнула:

— Юный Терренс, вытри сопли. Ты вел себя очень храбро, и сейчас не время отступать от этой линии поведения.

Мальчишка надулся не то от гордости, не то от обиды, но покорно намотал сопли на кулак — хотя подергиваться от всхлипов так и не прекратил.

— Нам нужна твоя помощь, — сказала я Терренсу, старательно игнорируя Тао, с чрезвычайно скептическим видом заломившего бровь, и принца, которого и вовсе слегка перекосило. — Твоя мама сейчас в моем домике, с мисс Вонграт, мистером Кантуэллом и еще несколькими господами. Нужно передать им, что половина дела сделана, и мы вернемся, как только решим оставшиеся вопросы. Мистер Лат отнесет тебя к тропинке, по которой ходят почтальоны со срочными телеграммами, знаешь ее?

— Я тебя не оставлю, — напряженно возразил Тао.

— Нас не оставишь? — намекнула я, скользнув пальцами по гладкой черной коре Прародительницы. — Отнеси ребенка. Ему здесь нечего делать.

Тао покосился на старое дерево за моей спиной и заметно побледнел, но не сдвинулся с места.

— Брось, Тао, — вдруг усмехнулся принц. — Мальчишке на сегодня достаточно переживаний. Не нужно ему видеть, что будет дальше.

— Это что, должно было убедить меня оставить вас двоих? — скептически уточнил он.2041a3

Его Высочество задумчиво склонил голову к плечу и скрестил в щиколотках босые ноги, измазанные в темной грязи.

— А что ты намерен делать, если один из нас решит убить другого? — поинтересовался он. Тао вздрогнул, но промолчал — должно быть, этот вопрос занимал его и так. — Дама благородно берет моральную сторону вопроса на себя. Когда ты вернешься, все уже закончится…

— Так, — резко произнесла я, оборвав его тираду. — Если ты опасаешься, что я натравлю на тебя всех древних существ, что есть в этой роще, едва Тао скроется за поворотом, то можешь не тратить воздух понапрасну. Во-первых, заинтересованных в моральной стороне вопроса несколько больше, чем… — я осеклась и обернулась через левое плечо, впервые осознав, что давно уже не чувствую холодка призрачного прикосновения на коже, и похолодела безо всяких мистических явлений. — Мне срочно нужно зеркало!

Судя по обескураженному лицу принца, за полетом моей мысли он не поспел. Зато Тао будто закаменел, не замечая нетерпеливо протянутых к нему ручонок Терренса.

— Его Величество?..

Я нервно кивнула, прикусив губу. Зеркало, зеркало… где вообще взять отражающую поверхность в мангровой роще посреди ночи?!

Спохватившись, я скомкала ткань блузки на левом плече, пачкая ее кровью из рассеченной ладони, но так и не ощутила привычного холода. Старый король, который ни разу еще не упускал возможности подпитаться, чтобы продержаться в живых как можно дольше, не откликался, словно его и не было.

А значит, на изогнутом ходульном корне рядом с Терренсом сидел, босой и взъерошенный, король молодой, и его смерть — даже в результате несчастного случая — привела бы к беспорядкам в Вайтоне и резкому охлаждению отношений с Фурминтом. Его Высочество должен был вернуться в столицу немедленно.

Тао не задал мне ни единого вопроса. Ему хватило одного только выражения моего лица, чтобы скорбно опустить взгляд, но меня саму, признаться, волновал отнюдь не положенный траур по покойному королю и даже не перспектива увидеть на троне колдуна.

— Его Величество не мог не предвидеть последствий своей скоропостижной кончины, — севшим голосом констатировала я. — Он…

С принца разом слетела маска язвительной сдержанности. Он подался вперед, едва не сверзившись, и вцепился в корень, чтобы удержать равновесие, — судорожно, до побелевших костяшек.

— Папа?.. — растерянно произнес Ричард Аллистер — и впервые за все время начал выглядеть на свой возраст: просто двадцатидвухлетний парень, натворивший дел, растерянный и раздавленный. — Нет, не может быть, он же был в полном порядке, когда я уезжал из Старого Кастла!

Был. А потом его старший сын, который и без того доставил ему пару неприятных моментов, вдруг растворился в джунглях — и обнаружился два с лишним месяца спустя, в жуткой маске из крокодильего черепа, с похищенным ребенком и бастардом от ньямарангской певички в перспективе, из-за чего болотная ведьма была готова собственноручно развести под принцем костер. И старому королю не оставалось ничего, кроме как тихо уйти, чтобы ни у кого рука не поднялась на его ребенка.

Я стиснула зубы, чтобы не произнести это вслух. Если у Его Высочества осталось хоть что-то человеческое в душе, то до подобных выводов он дойдет сам. Я не была готова обсуждать степень его — и своей — вины. Желающие выпотрошить принца или меня (а то и обоих сразу) всегда найдутся и без моей помощи.

— Что ж, — процедила я, скрестив руки на груди, — думаю, у нас нет другого выбора, кроме как немедленно отправить тебя к свите, Ричард Аллистер.

Принц выдохнул, но тут же недоверчиво изогнул бровь.

— Вот так просто?

— Нет, — не стала разочаровывать его я.

— Вивиан, — как-то напряженно окликнул меня Тао, — ты же не станешь пичкать принца печеньем?

Его Высочество слегка позеленел, выдавая, что слухи о ведьмином угощении доходили даже до морских пещер. Я не отказала себе в удовольствии полюбоваться на его вытянувшуюся физиономию, прежде чем ответить:

— С собой у меня печенья нет, а в домик, к Ламаи, я Его Высочество точно не подпущу. Кроме того, любые чары — вопрос внушаемости и силы воли, и я не испытываю особых иллюзий насчет их действенности в случае принца. Но ты ведь и сам не отказался бы от гарантий, что на троне окажется нормальный человек, который не станет покушаться на ньямарангских певиц из-за былой интрижки?

«…и который не рискнет отбирать дочь у ведьмы», — так и не закончила я, но Тао, кажется, понял и так.

— Гарантий? — горько и даже несколько удивленно хмыкнул Ричард Аллистер. — Твоя гарантия только что утонула, Вивиан Блайт. Вместе с моим Велдоном.

Тао едва заметно вздрогнул, услышав это «моим Велдоном», болезненное и безнадежное. А я, напротив, даже несколько расслабилась.

Человек, способный скорбеть по любимым, не может быть безнадежным.

— У тебя ведь осталась последняя магатама, Тао? — вкрадчиво спросила я. Агент вздрогнул и опустил взгляд. Последний коготок, темный и непрозрачный, янтарь-«бастард», все еще болтался на шнурке — а остальные два, кажется, так и сгинули на болотах в оплату отведенные удары пары мертвецов. — Дай мне. Я пошепчу, и Ричард Аллистер никогда не сможет ее снять. Пусть носит с собой удачу и случай, и они рассудят, быть ему королем или нет.

В конце концов, ничто не мотивирует так, как приставленный к горлу коготь. У Вайтона будет мудрый король.

Или мертвый.