Второе дно

Глава 16. О том, что добрым словом и печенькой можно добиться больше, чем просто добрым словом

На этот раз мой путь лежал не на благоустроенную южную окраину Лонгтауна, а в северную часть, пропахшую гарью и стоячей водой. Мангры неуклонно наступали, тесня рыбаков к югу, и безжалостно прошивали корнями заброшенные хижины, терпеливо, год за годом, разрушая любые следы цивилизации. Противостояла им только чайная фабрика Свамп Холлоу, день и ночь дымящая сушильными печами, да медоварня, хозяева которой цинично использовали мангры на растопку, а опустевшие домики — в качестве складов для той части продукции, за которую не слишком хотели платить налоги.

Строго говоря, фабрика и медоварня принадлежали одной и той же семье — хотя официально и значились за людьми с разными фамилиями — и я, не мудрствуя лукаво, свернула к ближайшей заброшенной хижине. Как обычно, не успела даже подойти к двери, как рядом нарисовался чуточку сутулый мужчина с седыми висками, одетый слишком прилично для этих трущоб. Модный костюм-тройка сидел на нем как влитой — картину портили только заляпанные болотной грязью туфли да пистолет в потайной кобуре, из-за которой чуть топорщился пиджак.

— Вивиан, — приветливо улыбнулся мужчина, бросив под ноги недокуренную сигарету, и распахнул медвежьи объятия. — А мы уже заждались, когда же ты явишься объяснить, зачем оставила Невинного Джо без невесты.

Я охотно нырнула под распростертые руки, позволив на мгновение притиснуть себя к широкой груди, от которой по-прежнему пахло табаком и алкоголем. Стивен Хайнс проделал долгий путь от мальчишки на побегушках до главы банды и теперь уверенно двигался к почетному званию честного дельца. Он разительно отличался от того шустрого оборванца, каким я застала его сразу по прибытию в Лонгтаун, но от своих пагубных пристрастий так и не избавился — разве что табак теперь был получше, да сивуху сменил приличный виски. Больше сигарет и выпивки Стивен любил только своего сына, и я определенно задолжала ему объяснения — и скромные отступные.

— Вот, — выпутавшись из объятий, я порылась в рюкзаке и выудила оттуда холщовый мешочек. — Вы же планировали встречу с Трудягами Ист-Сайд, чтобы договориться о беспрепятственном проходе барж через их канал? Возьми с собой Джо. Пусть угостит Ист-Сайдскую Осу.

Стивен взял мешочек, недоверчиво взвесив его в руке. В его медвежьей лапище подарок смотрелся неказисто, но мужчина поглядывал на него с заметной опаской.

— Ист-Сайдская Оса старше Джо почти на пять лет, — неуверенно заметил он. — И у нее дочка от предыдущего брака.

— А еще у нее Ист-Сайд, — невозмутимо ответила я, — и канал, по которому баржи с медовухой могут доходить почти до самого Пхум Ми На-Тааб. Но если ты считаешь, что твоему сыну лучше подойдет доярка, которая до последнего сомневалась, не стоит ли сдать всю твою контору полиции, и остановилась только потому, что узнала, что капитан подкуплен… — я выразительно протянула руку за мешочком.

Он мгновенно исчез у Стивена за пазухой. Я одобрительно кивнула и привычно предупредила:

— Действовать будет, только пока Джо вызывает у Осы симпатию, поэтому ему лучше быть самим очарованием. Это, по крайней мере, поможет при переговорах, а дальше пусть сами разбираются.

Стивен весомо кивнул, и я расслабилась. С Осой он считался, сцепив зубы, только ради канала, но своему сыну всегда оставит какую-никакую свободу выбора. Если все пройдет гладко, в Ист-Сайде скоро станет гораздо тише и спокойней.

— Зайдешь к Бекки? — поинтересовался Стивен, изобразив недвусмысленно алкогольный жест. Я заинтересованно обернулась на гостеприимно горящие окошки медоварни, но ощутила нехороший холодок за плечом и с сожалением отказалась: сегодня мне нужна была ясная голова.

— Я к вам со срочным вопросом узкоспециального толка, — честно призналась я. — А потом сразу бегу дальше.

Стивен укоризненно покачал головой и зазвенел связкой ключей, отпирая дверь хижины.

— Что за вопрос? — Дверь открылась совершенно бесшумно, и Стивен нырнул в ароматную темноту, тут же чем-то стеклянно звякнув.

— Если бы тебе потребовалось незаметно вытащить что-то крупное из углового люкса «Жемчужной короны», как бы ты это провернул? — в лоб спросила я.

Стивен прекратил возиться и даже высунул из хижины голову, чтобы одарить меня озадаченным взглядом.

— Ты что это, решила составить нам конкуренцию?

— Нет, меня опередили, — невесело усмехнулась я, — и теперь мне очень интересно, как это провернули.

Стивен успокоился и снова скрылся в темноте, чтобы через мгновение возникнуть на пороге и с гордым видом всучить мне пыльную винную бутылку.

— Бери-бери, — велел он. — Коллекционное, дезервийское, чудом оторвал ящик. Выпьешь за нас… да хоть с полицейскими, когда раскроете эту вашу таинственную кражу. Что украли-то?

Я замялась. Честный ответ вряд ли сыграл бы мне на руку. К счастью, Стивен не в первый раз имел со мной дело и быстро истолковал мое молчание по-своему:

— Что, опять тайна имени больных коленей? Я спрашиваю, потому что нужно знать размеры и вес украденного. Рядом с «Жемчужной короной» растет роскошное ветвистое дерево. Если работать вдвоем, то вполне реально украсть что-нибудь вроде драгоценной вазы или картины, лишь бы в окно пролезли. Но второй человек на дереве должен быть очень ловким и проворным.

— А если что-то очень тяжелое? — неуверенно уточнила я.

Стивен ненадолго задумался.

— Тогда нужно организовать своего человека в числе персонала и вывезти с грязным бельем.

Я потерла лоб. Вывезти принца в тележке горничной, конечно, было вполне реально, но уж до этого варианта Тао и Кристиан должны были додуматься без меня. Да и гостиницу наверняка перевернули вверх дном — и уж пропажу тележки наверняка заметили бы.

Не могли же принца перебросить из окна на дерево!

— Другие варианты? — не теряя надежды, спросила я.

Стивен нервно хохотнул.

— Сложновато предполагать, не зная, о чем речь, — намекнул он. — Вдруг можно выносить по частям? Или снять номер, перепрятать туда и утром чинно вывезти украденное с багажом? Или…

Вариант с «по частям» казался все более и более вероятным. Но гадание-то утверждало, что принц не только жив, но еще и дамами интересуется!..

Если только незнакомка не была занята тем, что таскала фрагменты тела в морские пещеры.

— Спасибо, — вздохнула я. — Если мне понадобится что-нибудь украсть из «Короны», я обращусь к тебе… если, конечно, к тому моменту ты не станешь непризнанным королем объединенных Свамп Холлоу и Ист-Сайда.

Стивен польщенно хохотнул и велел обращаться в любом случае. Я пригрозила, что воспользуюсь его любезным предложением, помахала ему бутылкой и отправилась в центр, чтобы взглянуть на гостиницу своими глазами.

Второй мешочек печенья — самый увесистый — достался администратору «Жемчужной короны», миссис Стирлинг, милейшей светловолосой женщине с грацией нимфы, взглядом святой и хваткой бульдога. Разумеется, она никак не могла позволить себе рискнуть фигурой, налопавшись мучного, но ее муж обожал сладкое и шантажировать жену, угрожая забрать дочь в случае развода. Ему еще только предстояло узнать, насколько рискованно подобное сочетание пагубных пристрастий, когда по городу, развесив уши, бродит ведьма, обозленная на весь род мужской.

На почве схожего настроения мы с миссис Стирлинг сошлись довольно быстро, и не прошло и получаса, как я очутилась перед угловым люксом «Короны».

— Только недолго, — предупредила меня миссис Стирлинг, отпирая дверь. — Владелец запретил пускать кого-либо сюда. Здесь не убирались уже… страшно вспомнить сколько. Ты же сможешь спрятать свои следы?

Я одарила ее самой зловредной улыбкой из всего своего арсенала и вошла в номер, не оставляя вовсе никаких следов.

Похоже, сюда никто не заглядывал с тех самых пор, как пропал Его Высочество. В люксе было четыре комнаты: большая гостиная с камином, спальная с примыкающей гардеробной, в которую втиснули сидячую ванну на гнутых ножках, и каморка для личного слуги. Мебель покрывал толстый слой пыли; в углах она скаталась в пушистые темные комочки, легко перекатывающиеся от малейшего сквозняка. Я обошла все комнаты, оценивающе рассматривая надежно запертые окна, заглянула во все дымоходы — но только полюбовалась на покрытые нетронутой сажей решетки. Чтобы вынести принца через каминную трубу, его пришлось бы резать на очень, очень мелкие кусочки.

Не удовлетворившись осмотром, я вернулась в спальную и педантично перетряхнула роскошную двуспальную кровать, обчихавшись над каждой подушкой. Подушек и подушечек было много, пыли — еще больше, но среди них мне не попалось ни единого волоска, ни чешуйки кожи, словно похитители принца с самого начала подозревали, что по их следу пойдет ведьма, и предприняли все возможные меры, чтобы осложнить ей жизнь.

— Ну, это мы еще посмотрим, — проворчала я, оглушительно чихнув, и сунулась в гардеробную.

То ли принц был изрядным грязнулей, то ли неизвестные похитители потрудились вычистить еще и ванну. Оставалось только поражаться, как им удалось провернуть этот фокус совершенно бесшумно, не потревожив не то что охрану снаружи номера или свиту в соседних люксах — камердинера принца, который жил здесь же! Или он был слишком занят стиркой? Вся одежда в гардеробной явно была неношеной…

Я замерла перед большим зеркалом. Ведьма в нем была уже не рыжей, а пепельно-серой от пыли, и вид имела чрезвычайно глупый.

Камердинер!

Тао и словом не обмолвился о камердинере принца. Да и Кристиан тоже молчал. Словно слуги в природе не существовало!

Но не мог же принц обходиться без камердинера! Да и постель в каморке была смята… подхватившись, я прибежала в комнатку для прислуги — и резко затормозила у окна.

«Жемчужная корона» занимала большой особняк в традиционном вайтонском стиле: основательное, приземистое трехэтажное здание идеально квадратной формы. Единственным украшением были гротескные рельефы на религиозные темы над первым этажом — и подступающий к самым стенам палисадник, над которым царило разлапистое дерево с широкими темно-зелеными листьями. По виду оно было старше гостиницы, и посягать на него никто не смел, хотя в ветреные ночи ветви, должно быть, стучали в окна.

Разумеется, если бы это были окна господских спален, ветви давно бы подрезали. Но листья провокационно шелестели у закрытых ставен каморки для личных слуг, а для них никто стараться не собирался.

— А камердинер-то не прост, — пробормотала я себе под нос и перетряхнула уже его постель.

Но он действительно был непрост — настолько, что я заподозрила, что это обязательное требование к профессии. Кровать оказалась точно так же вычищена от любых следов пребывания. Ящик для грязного белья пустовал. Щетки для одежды, расчески, платки — все было девственно чистым, не считая пыли. Во всем четырехкомнатном люксе не нашлось ни одного волоска — ни принца, ни его слуг. Кто бы ни похитил Его Высочество, он наверняка страшно гордился проделанной работой.

— Нет, что-то он все равно упустил, — сердито пробурчала я и открыла окно. Похититель был всего лишь человеком. Все люди совершают ошибки, и отыскать хоть одну в деле о пропаже принца теперь стало вопросом принципа.

Дерево приветливо протянуло ко мне толстую узловатую ветвь. Я вскарабкалась на подоконник и, помянув недобрым словом весь мужской род разом, сиганула из окна. Следующие несколько мгновений милосердно стерлись из памяти — я обнаружила себя уже сидящей на ветке возле ствола, с пылкостью влюбленной прижимаясь к нагретой солнцем коре, и приказала себе успокоиться.

По-хорошему, это следовало сделать еще в номере — тогда, вероятно, я вспомнила бы, что вообще-то могла в любой момент позвать на помощь альциону вместо того, чтобы в запале прыгать из окна. Зато сейчас я устало прижималась щекой к стволу, и прямо перед моим носом трепетал на ветру светло-каштановый волос, прилипший к капельке смолы.

Бережно завернув свою добычу в платок, я с тоской посмотрела вниз и тотчас всем телом прильнула к дереву. «Корона» держала марку, и потолки в ней были очень, очень высокими — но лично для меня это, увы, означало всего лишь необходимость каким-то образом слезть с шестиметровой высоты, не уронив платок, достоинство и — самое главное — себя саму.

Для начала я отправила вниз сапоги. Увы, босые ноги не вернули мое босоногое детство, когда мне была не страшна любая высота, но более тщательный осмотр показал, что дерево пользовалось популярностью не только у похитителей принца: под веткой, которая росла, как назло, в стороне от всех остальных, была вбита железная скоба. Она вполне сгодилась в качестве ступеньки, и я перебралась ниже — а потом с неожиданной легкостью спустилась на уровень окон первого этажа, откуда уже можно было попросту спрыгнуть.

Оставалось только надеяться, что найденный волос принадлежал похитителю, а не какому-нибудь шустрому любовнику, под покровом ночи пробиравшемуся в угловой люкс «Жемчужной короны», желая сохранить свою связь в тайне.

Если миссис Стирлинг и удивилась, когда я вошла через парадные двери, взъерошенная и измазанная в смоле, то ничем не дала этого понять. Я с достоинством поблагодарила администратора за сотрудничество, велела кормить мужа печеньем три вечера подряд и ретировалась на почту.

Там в ход пошел последний мешочек с печеньем, и вскоре я сидела прямо за конторкой, спешно царапая письмо маме. Доверить бумаге тайну о пропавшем принце я не рискнула, а потому добрых полчаса изощрялась в искусстве туманных намеков, настоятельно рекомендуя запасаться крупой и спичками на случай беспорядков.

Историю о Тао и моей нерожденной дочери я приберегла напоследок, и на фоне предупреждений и зловещих посулов она смотрелась бледно, но переписывать было не на чем и некогда — и я запечатала конверт и отдала письмо служащим.

В конце концов, это же мама. Она и из этого сумбура поймет больше, чем когда-либо смогу понять я.