Вторая Академия (СИ)

Глава 23

Когда я проснулась под тёмно-вишнёвым покрывалом, небо едва начало светлеть. Занавеси были раздёрнуты, но Рэя в спальне не было. О ночных безумствах напоминала лишь разбросанная вокруг одежда, флакон с маслом у изголовья кровати — и моё собственное тело, которое довольно… болезненно напоминало о себе в определённых местах.

Я села на постели, прислушиваясь к себе, и слабо улыбнулась. Нет, скорее, приятно ныло.

Я прижала к лицу подушку, вдыхая запах Рэя, и ощущения прошлой ночи разом нахлынули, выбивая все мысли. Наяву… наяву я была такой благовоспитанной, цивилизованной, наяву Рэй так умел держать лицо, но здесь, за занавесями, не осталось ничего подобного. Не было даже слов, лишь жаркая первобытная темнота и власть Рэя, который делал со мной что хотел, унижая и обольщая, причиняя боль и наслаждение. А я, нагая, беспомощная, раскрытая перед ним… я соглашалась с каждым его прикосновением. Безумная ночь, и я упивалась ею.

Одна лишь память о незнакомом наслаждении вновь заставляла тело петь. Воспоминания о ночном шёпоте и тёмных обещаниях, о ладони, скользящей вверх по внутренней стороне бедра, об экстазе, охватившем меня, пока я была не в силах пошевельнуться…

Она была ослепительна, эта ночь. И я хотела повторения.

…Несмотря на то, что некоторые вещи были бы чудовищно унизительными, будь на месте Рэя кто-то другой. Теперь я поняла, что Рэй имел в виду, когда говорил, что я стану больше ему доверять. Когда он открыл передо мной в постели свои потаённые желания, он сделался куда уязвимее, чем я, парализованная и замершая под ним, как распятый мотылёк.

И я знала, что никогда не воспользуюсь этим знанием ему во вред.

Я кашлянула, убеждаясь, что голос мне повинуется.

— Рэй! — позвала я. — Где ты?

Никакого отклика. Я перевела взгляд на тёмное, ещё почти ночное небо. Возможно, Рэй в эту секунду вообще находился на другом краю мира. Ведь в его распоряжении был дальний телепорт. Может, он обсуждал с Зеро книгу со странными ментальными упражнениями, которую так напряжённо читал прошлым вечером?

Внезапная мысль ударила меня будто молнией. Если Рэя сейчас не было в доме, а книга осталась здесь, я могла найти её и изучить сама.

И времени было немного.

Я кое-как собрала разбросанные вещи и босиком отправилась за чистой одеждой. Мне не очень-то удалось поспать, но мысли о книге сбили с меня всю сонливость.

Рэй не просто так отказал вчера леди Алетте так резко. Он набрёл на что-то по-настоящему важное.

И я хотела знать на что.

Книга лежала на своём месте в гостиной, там, где Рэй оставил её вчера вечером, и у меня вырвался вздох облегчения. Всё-таки он не прятал от меня свою добычу. Или… или вчерашняя ночь настолько его поглотила, что это просто выпало у него из головы?

Я хотела бы посмотреть и на другие находки из гробницы. Те парные восьмигранники, например: что-то подсказывало мне, что они куда ценнее, чем кажутся. Но Рэй явно не горел желанием мне их показать.

Я взяла книгу и вдруг поняла, что я безумно хочу есть. Вчера я наскоро поужинала, но сейчас голод властно напоминал о себе. Что ж, Хат вчера приготовил нам отличный ужин, не так ли?

Шлёпая босыми ногами, я прошла на кухню. Коснулась руны на чёрном сундуке, откинула крышку — и охнула.

Пирожные. Пышные бисквиты, пирамидки из слоёных булочек, залитые взбитыми сливками и джемом, с ломтиками засахаренных ягод. Нежные слои воздушного крема, посыпанные тёртым шоколадом, желе и кусочки фруктов. Сверкающие свежие ягоды, шоколадная глазурь и умопомрачительный заварной ореховый крем со сливками.

В прохладном стазисе всю ночь. Для меня.

— Ничего себе, — потрясённо произнесла я. — Оказывается, древние големы-убийцы разбираются в десертах!

Я покосилась на бесценный том, который держала в другой руке. Если я запачкаю его кремом… но я ведь не запачкаю, правда?

Я плюхнулась на табурет, выставив перед собой коробку с пирожными. Вытянула ноги, с хрустом откусила половину слоёной булочки, поддев языком ягоду, и открыла книгу.

И пропала.

Я ни разу не читала эту книгу.

Я знала каждое слово. Именно такими фразами отец подбадривал меня, улыбался моим успехам, терпеливо ободрял, когда у меня ничего не получалось. Его тон, его мысли, его поддержка…

Я сглотнула. В уголках глаз начали собираться слёзы. Как тяжело будет выпустить эту книгу из рук. Вновь расстаться с его голосом… расстаться с частичкой себя.

Я глубоко вздохнула. Не время. Не думай о нём, Фаэль. Отвлекись от этих мыслей. Посмотри, чему он тебя учит.

Я вчиталась. И замерла: на первых же страницах рассказывалось, как сконцентрироваться для того, чтобы собрать сознание в точку — в ту, куда устремлено внимание. Как собрать всего себя, все воспоминания и привычки, будто на кончик иглы, чтобы их можно было прочитать все разом.

«Будь путником, выходящим из дома и оставляющим позади всё, даже флягу с водой. Возьми себя в этом мгновении. Будь им. Поймай себя — и обрети свободу от тела».

Вот тут книга чуть не выпала у меня из рук.

Свобода от тела. Путник, выходящий из дома…

…Из одного тела — в другое.

Я торопливо перелистывала страницы, не обращая внимания на испачканные в сахарной глазури пальцы.

«Сжать сознание в точку… туннель между разумами… момент осознания… внимания…».

Туннель? Мой отец писал о туннеле между двумя разумами?

Я лихорадочно вчитывалась в каждую строку, но одно было очевидным: способа перенести сознание здесь не было. Только ментальные упражнения, и ни следа инструкций, как захватить новое тело. Ни изображения руны бессмертия, ни описания энергетических узоров. Лишь тщательно зафиксированный порядок тренировок.

Отец оставил эту книгу в укромном месте, хотя явно не желал заводить учеников, а сам наверняка знал каждую строчку наизусть. Зачем же он вообще сохранил её? Словно Маркус Рише боялся забыть эти сведения — слишком ценные, чтобы быть потерянными навсегда. Неужели он боялся потерять память? А может быть, уже терял её?

Мысленно я отметила это как слабость отца, которую можно использовать, и тяжело вздохнула. Кажется, та Фаэль, которую я знала, и впрямь скоро исчезнет безвозвратно. Её место медленно, но неотвратимо занимала спокойная и расчётливая молодая авантюристка. Когда это началось? Когда я встретила Рэя в кабинете отца и попросила взять меня в разведку? Когда предложила ему себя, чтобы узнать его тайны? Или эта новая Фаэль Рише, готовая играть на чужих слабостях, существовала всегда?

Я машинально нашарила в коробке ещё одно пирожное, не обращая внимания на то, что пальцы проломили шоколадную глазурь и погрузились прямо в крем. В любом случае упражнениями стоило заняться. И Рэю, и мне. Это умение может оказаться полезным.

На мгновение я вдруг представила, как собираю сознание в точку, касаюсь руны бессмертия над грудью и становлюсь Сильвейной. Завидной невестой для наследников правящих домов, девушкой с фантастическим даром, которую принимают в обществе и на которой готов жениться Ксар. На лбу выступила испарина. А ведь если бы я внезапно оказалась на краю гибели и очнулась в теле Сильвейны… ведь я испытала бы не только ужас, но и облегчение.

Страшный дар. Чудовищный. Но Рэй был прав: мы должны были узнать эту тайну. И прямо сейчас мне нужно было с ним поговорить.

Я отложила книгу и подняла голову.

И наткнулась взглядом прямо на Хата, стоящего в дверях.

— Опять вы с хозяином предавались разврату всю ночь? — язвительно поинтересовался он. — Я почти решил активировать Пастилу и поиграть с её блоком подчинения. Ну… и деактивировать блок движения на всякий случай.

Я закатила глаза. Ну замечательно. Теперь у нас ко всем прочим бедам ещё и голем-убийца с извращёнными фантазиями.

Впрочем, кто бы говорил. Я потёрла вдруг вспыхнувшие щёки.

— Представь, что на вас с Рэем напала маленькая армия наёмных убийц, а вы уничтожили её плечом к плечу, — сказала я. — Беспощадно, безжалостно, наслаждаясь их предсмертными криками… или как ещё тебе нравится это делать. Представил?

Глаза голема загорелись ярче. Если бы я совсем не знала его, мне бы показалось, что он готов замурлыкать.

— Ну и вот, — завершила я. — В постели мы, люди, чувствуем то же самое, что чувствуешь ты, когда ты убиваешь врагов бок о бок с кем-то.

До меня вдруг дошло, что я сравнила наши с Рэем поцелуи с отношениями Рэя и его голема, и я подавила кашель. Нужно было срочно сменить тему и перестать думать об этом. Навсегда. Ещё не хватало устроить с Хатом сражение за этого принца-обманщика.

Хотя я могу начать поддразнивать Рэя, и тогда… Гм. Тогда моя карьера в имперской разведке будет быстро и бесславно окончена. Вместе с жизнью.

Внезапная мысль пришла в голову.

— Ты ведь ревнуешь, — произнесла я, глядя на Хата. — Правда? Я заняла твоё место рядом с Рэем, и ты не думаешь, что я его заслужила.

Голем скептически хмыкнул:

— Ну, несчастным хозяин после ночи с тобой не выглядел. Но для этого много ума не надо.

— А ведь у Рэя нет никого ближе тебя, — тихо сказала я.

— И вот не стоит этого забывать, — проворчал голем, но уже куда мягче.

Я улыбнулась, глядя на коробку с пирожными. Кажется, Хат знал и умел куда больше, чем я предполагала.

— Вкусные пирожные. — Я подняла голову и улыбнулась Хату. — Спасибо.

Хат наклонил голову, оценивающе меня разглядывая.

— Откровенное предупреждение: могу и яду подсыпать, — сообщил он. — Слышал я о твоей грядущей самостоятельности. Хозяин, может, и потерял голову, а я даже не подумаю последовать его дурацкому примеру. Ни грамма снисхождения: предашь хозяина — встречай ореховые кексы с ройсовым порошком.

— Это на тебя не похоже, — серьёзно сказала я. — Скорее дождёшься, когда я потеряю бдительность, сидя над очередным великолепным бисквитом, а потом застрелишь из рунного ружья.

Я встала и кивнула на томик:

— Охраняй эту книгу. Она очень, очень важна.

— Не дурак, — хмыкнул голем. — Осторожные ненавязчивые расспросы: а с её помощью можно будет кого-нибудь убить?

О да. Ещё как.

— Ты бы хотел перенести своё сознание в сознание другого голема? — вдруг спросила я. — Огромного, могучего, способного летать, к примеру?

Хат посмотрел на меня с явным скептицизмом:

— Такое бывало во времена первых правителей древней династии. Некоторые автоматоны-бунтари этим занимались. Вообще-то, это каралось разборкой на блоки.

— Только если их ловили.

— Пфф. Я законопослушный голем, знаешь ли! Я соблюдаю законы!

— Угу, — кивнула я. — И на службе у Рэя ты не нарушил совсем ни одного, я уверена.

— Вообще-то агенты разведки стоят вне закона, — не без сарказма поправил голем. — Ну, разве что императоров убивать не стоит. Хотя хозяину уже поздно об этом говорить.

Чувство чёрного юмора у голема явно зашкаливало.

Я выглянула в окно, где за раскидистым столетним беором виднелась дымка телепорта. Совсем скоро придётся возвращаться во Вторую Академию и действовать самостоятельно. Так, как я и хотела.

А Рэй… после этой ночи Рэй не будет ставить мне препятствий. В этом я была уверена, и дело было не только в наслаждении, которое получили мы оба. Просто… с его губ срывались слова, которых я не слышала от Рэя до этой ночи и вряд ли услышу после.

В них была не нежность и не благодарность. Что-то ещё. Что-то новое. Доверие.

— Ты всё ещё думаешь, что я совсем не знаю Рэя? — спросила я, глядя в лицо голема. — Может быть, подскажешь мне что-нибудь?

Хат помедлил.

— Может, кое-что о хозяине тебе и стоит знать, — неохотно произнёс он. — Ты видишь лишь то, куда он позволяет тебе заглянуть. Ты не просто чего-то не знаешь — ты даже следов не замечаешь, потому что их нет. Ни малейшего намёка. Хозяин ведь тебе так и не сказал, что сходит с ума от тревоги, верно?

Мои глаза расширились.

— Рэй сходит с ума от тревоги? — быстро спросила я. — Почему?

Голем не умел улыбаться, но сейчас мне показалось, что он ехидно скалится.

— Злорадное унижение: ты агент разведки или кто? Догадайся, раз такая умная. Или спроси у него самого. Ленивая подсказка: хозяин сейчас у озера.

Если Хат был прав…

Я должна была видеть Рэя. Немедленно.

Я решительно отстранила голема. Поправила метательные ножи, подаренные Рэем. В домике они были мне не нужны, но мало ли что ждало у озера?

— Мне пора.

Голем ловко подхватил качнувшуюся коробку с пирожными.

— Эй, только не начни раздеваться ещё по пути на берег! И заканчивайте уже с вашим инстинктом размножения, пока не случилось непоправимое!

Я не соизволила обернуться.

Рэй стоял у самого берега, полностью одетый. Глаза его были закрыты, а фигура окутана мерцающим алым сиянием, которое делалось то ярче, то слабее, то исчезало вовсе. Руки, вытянутые ладонями вверх, были направлены к озеру.

Я думала, что ступаю бесшумно, но, едва я остановилась в трёх шагах от него, Рэй опустил руки и обернулся.

Минуты из прошлой ночи мгновенно воскресли в памяти. Я с Рэем в постели, всё ещё неспособная двигаться, с кожей, горящей от его ласк. И его лицо, почти неразличимое в темноте.

«Хочешь ещё? Уверена?»

Он коснулся моих губ, и я смогла поцеловать его в ответ. Едва-едва, но даже парализованная, я пила его дыхание, как он — моё.

И я помнила его шёпот. Совсем не похожий на того Рэя, которого я знала наяву.

«Ты — единственное, что здесь есть реального. Прохладный камень, перед которым можно преклонить голову. Крыло дракона. Морской берег. Хочешь быть морским берегом?»

«Нет, — хотела прошептать я. — Я хочу быть собой. Для себя и для тебя».

И он понял.

«Ты и есть ты. Обнажённая ты в моей власти. Моя ученица, моя опасная соперница… и многое другое. Знала бы ты, сколько у тебя впереди масок…»

Он шептал и об убийствах, не называя имён. О предательствах, сделанных на благо империи. И я просто приняла это, как приняла той ночью всё остальное. Себя, беззащитную, принадлежащую ему. И искры в его глазах, всё ярче сверкающие в темноте. Для меня.

А сейчас я стояла на берегу озера и глядела на Рэя.

— Что-нибудь между нами изменилось? — наконец спросила я.

Рэй поднял бровь:

— А какой вариант тебя больше устроит? «Ты была очень хороша этой ночью, но всё осталось как есть»? «Ты поступила как умный и способный агент, и это большой шаг на твоём пути»? «Я люблю тебя, давай быть вместе вечно»?

— Дай угадаю, — произнесла я. — Это всё правда?

— В чём-то да, — задумчиво сказал Рэй. — А в чём-то нет. «Большой шаг», «ты была хороша»… это ведь полная чушь, да? Та ночь значила больше любых слов. — Он чуть улыбнулся. — Собственно, любые слова были бы ложью.

— Да, — тихо сказала я.

— Да.

Рэй прищурился, оглядывая озеро:

— Отойди-ка. Сейчас прохладно: если я потеряю контроль, ты можешь простудиться, а это точно не входит в мои планы.

— Какие планы?

— Просто сделай три шага назад.

Я послушно отступила, с подозрением глядя на Рэя. Что он собирался делать? Что он вообще делал у озера?

А потом я поняла что.

Руки Рэя загорелись красным. Он сделал жест, уверенный, сильный, — и вода посреди спокойного озера вдруг забурлила, словно холодные ключи-фонтаны забили из ниоткуда.

Я оторопело смотрела, как стена прозрачной серой воды, бурлящей в предутренних сумерках, поднимается в человеческий рост. И скользит к Рэю, будто послушная зверюшка.

Водная стена замерла в шаге от Рэя. Теперь она была высотой с двухэтажный дом. И Рэй удерживал её своим даром.

— Вернулся, — севшим голосом сказал он. — Дар вернулся. Всё хорошо.

Рэй тяжело рухнул на песок, и волна, нависшая над ним, мягко-мягко упала назад, словно гимнаст, раскинувший руки и падающий в воду.

Я выдохнула. Я только что поняла, что все эти секунды я даже не дышала.

— Я никогда не видела ничего подобного. Рэй… как?

Рэй не обернулся.

— Во мне кровь великой династии. Но чем меньше вспоминают о моём даре и чем реже в чужие головы приходит мысль, что я вообще им владею, тем лучше. В конце концов, я провожу операции не с помощью дара, а с помощью мозгов.

Наступило молчание. Я глядела на спокойную воду озера и на отрешённое, расслабленное лицо Рэя, полное странного облегчения, и слова голема вдруг зазвенели в ушах.

«Он ведь тебе так и не сказал, что сходит с ума от тревоги, верно?»

— Хат сказал, ты сильно беспокоишься о чём-то, — осторожно сказала я.

— Каждый раз, когда срабатывает восстанавливающий артефакт, есть шанс полного лишения дара, — отрешённо промолвил Рэй. — В моём случае — уже два раза.

Невероятно. Рэй вообще не выдал себя. Ни единого намёка, что он чудовищно боится лишения дара. Даже когда у него был бред, он промолчал.

Рэй едва заметно улыбнулся, заметив моё выражение лица:

— Теперь ты дважды подумаешь, перед тем как считать, что я снял все маски, правда?

Он развалился на песке и похлопал рядом с собой. Помедлив, я села на берегу рядом с ним, опираясь на руки.

— Помнишь, я рассказывал тебе, что Джейен влюбился в неподходящую девушку? — спросил он.

— Помню, конечно.

— Я ужасно ему завидовал.

Я моргнула.

— Ты серьёзно?

— У него всё случилось, как бывает в сказках. Джейен порой забирался в трущобы в простой одежде ради острых ощущений; отец не знал, конечно же. И встретил там самую обычную девушку. Её отец держал магазинчик, а она лепила мозаичные тарелки и статуэтки. Джейен успел где-то подраться, нахватался синяков и выглядел совершенным оборванцем, а она накормила этого оборванца обедом.

— И влюбилась?

— Куда важнее, он влюбился, — задумчиво проговорил Рэй. — Никогда не видел его таким счастливым. Таким радостным, таким спокойным. Должно быть, это были лучшие дни в его жизни, пока отец не узнал. Джейен исчезал из дворца ещё до рассвета, а то и не ночевал там. Я как-то застал его в покоях и спросил: неужели эта самая любовь так много значит? Что это вообще такое?

— А он? — тихо спросила я.

— А он сказал, что это возможность рассказать всё на свете той, кто всегда тебя выслушает и поймёт. Что она смотрит на него как на героя и лучшего мужчину в мире и доверяет ему полностью. Что когда-нибудь… — Рэй с иронией усмехнулся. — Когда-нибудь я буду так же счастлив, как он.

Волны плескали на берег, и глаза Рэя, совершенно непроницаемые, были отражением озера.

— Но ты не веришь в любовь, — утвердительно сказала я.

— Нет. — Рэй прикрыл глаза. — Самое забавное, что меня не обманывали, не предавали, не разбивали сердце. Никакой чёрной горечи и пронзительных разочарований. Просто я не верю в ту единственную. И одновременно…

— Что?

— Не знаю, — совсем тихо произнёс Рэй. — Просто порой хочется узнать, каким бы он был, тот принц Дрэйг, который нашёл в трущобах свою дочь гончара, накормившую его обедом? Должно быть, он наплевал бы на волю отца, бросил Академию и увёз любимую далеко-далеко, пока империя горела бы в огне. Но какая разница, правда? Ведь истинная любовь превыше всего.

— Ты ведь знаешь, что можно служить империи и жениться по любви.

— Это всегда будет семья, построенная на лжи, так или иначе, — проронил Рэй. — Если моя жена узнает настоящего меня, лжеца и предателя, сама понимаешь, вряд ли она меня полюбит. Ты на себе ощутила, каково это.

Я не ответила, зябко ёжась. Рэй кивнул:

— Вот-вот. А если я буду притворяться, как я умею делать очень и очень хорошо… конечно же, она полюбит. Вот только…

— …Не тебя, а твою красивую маску.

— И эта любовь будет фикцией. — Рэй зевнул. — Даже если бы я не был подлым предателем, агенту всё равно приходится слишком много врать. Сейчас, рядом с тобой… такие отношения подходят мне куда больше. Без любви, но с искренностью.

Я поморщилась:

— Не очень-то мне лестно такое слышать.

— Последнее, что я хочу, — видеть рядом с собой влюблённую девушку. — Рэй покосился на меня. — Точнее, я очень этого хочу, но недостатки перевешивают достоинства. — Он вздохнул. — Проклятье, почему не существует способа оставить кого-то совершенно прежним, но поставить на него условие никогда тебя не предавать, как в поведенческом блоке големов?

— Вот этого тебе точно не следует говорить будущей жене.

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Ты мне нравишься, — произнёс Рэй с внезапной серьёзностью. — Иначе ты не оказалась бы в моей спальне. Но я не хочу слишком к тебе привязываться — и не хочу, чтобы ты чересчур привязывалась ко мне, пусть даже это нужно для дела. А баланс в этих вещах найти невозможно.

— Мы имперские агенты, верно? — с лёгкой насмешкой произнесла я. — Это наша работа — балансировать на грани.

Рэй издал короткий смешок. И вдруг прищурился:

— Ты слишком уж приятная собеседница этим утром. Хочешь узнать очередную мою тайну?

Я закусила губу. Вообще-то нет… но вообще-то да. Я пришла на берег не за этим, но теперь, глядя в глаза Рэю, я ясно поняла, что слова отца никуда не делись.

Он посеял во мне сомнения, обвинив Рэя. И я хотела их развеять.

— Помнишь, отец сказал, что пять лет назад ты совершил страшное предательство, которое я никогда не смогу простить? — спросила я. — Какое, Рэй?

Рэй долго смотрел на меня. А потом, усмехнувшись, молча покачал головой.

— Ответь мне, — с нажимом произнесла я. — Ты же понимаешь, насколько это для меня важно. Почему я тебя не прощу?

— Потому что не простишь, — спокойно сказал Рэй. — Или будешь вздрагивать каждый раз, вспоминая об этом, и это будет мешать нам работать.

— Если я ничего не узнаю, это будет мешать мне ещё больше!

— Не узнаешь. — Рэй вдруг поднял руку и прикрыл глаза. — Тише. Я пытаюсь сделать кое-что.

— Что?

Рэй не ответил. А мгновением позже я поняла и сама.

Драконы. Двое драконов, совсем небольших, с размахом крыльев всего лишь в мой рост, летели над светлым утренним лесом. Алая чешуя самца, светло-серебряная — у менее крупной самочки.

Как они были хороши! Величественная посадка головы, округлые и плавные линии тел — я восхищалась ими. И дико, до боли в сердце, жалела, что никогда не смогу ими управлять.

— Хочешь? — негромко произнёс Рэй, поворачиваясь ко мне. — Я могу подчинить двоих сразу.

Я не сразу поняла, что он мне предлагает. А когда поняла, чуть не рухнула в обморок.

— Да, — произнесла я пересохшими губами. — Мне страшно… но да. Да. Хочу.

Рэй усмехнулся. И, вскочив с песка, протянул мне руку.

Мы взлетели в прыжке одновременно, взбираясь на своих драконов. Мне не хватило изящества, но драконица, словно почувствовав мои колебания, наклонилась в мою сторону, подставила хрупкое крыло, и я умудрилась с одного раза залезть ей на спину. А в следующее мгновение Рэй повёл рукой, и мы взлетели.

Я задохнулась от восторга, когда верхушки деревьев проплыли над нами. Пышные кроны вдруг ушли вниз, озеро прощально блеснуло тусклым зеркалом под серыми облаками, и у меня перехватило дух. Я прижалась к шее драконицы изо всех сил, но это оказалось ненужным, так мягко и плавно она летела.

— Это чудо! — закричала я.

И услышала смех Рэя, свободный и счастливый. Он наслаждался полётом, как и я.

— Твои дети тоже будут это уметь? — крикнула я.

— Да, — голос Рэя разнёсся над верхушками деревьев. — Но я стараюсь об этом не думать. Потому что родятся они не скоро.

Я повернулась к нему:

— Точно? Ты же обязан продолжить род.

Теперь мы летели бок о бок, и кричать больше не требовалось.

— Я последний из великой династии, — голос Рэя был холодным и чётким. — Но дело не в том, что я не хочу продолжать свою линию. А в том, что мои дети, мой сын и моя дочь, — первые кандидаты на то, чтобы твой отец влез им в голову, когда они подрастут.

Я вздрогнула. Об этом я не думала. Мне даже не приходило это в голову.

Но мой отец был главой разведки. Почему бы Маркусу Рише не стать императором? Возможно, он уже и побывал им, кто знает?

— Эй! — раздался металлический крик внизу. — На землю, хозяин! Мир рушится!

— Что, убивать стало некого? — пробормотала я.

Рэй издал смешок, услышав мой вопрос:

— Для нашего общего обсидианового друга это стало бы катастрофой, не так ли?

Мы приземлились на траве прямо перед коттеджем. Драконица грациозно изогнула шею, и я, с благодарностью погладив серебристую чешую на прощание, соскользнула по роскошным чешуйкам на землю.

— Что? — коротко спросил Рэй, когда Хат приблизился.

— Скорее уж кто. — Голем выглядел мрачным. — Пришло сообщение от Зеро. Леди Алетта забирает твои артефакты, хозяин. С императорским указом не спорят.

Глаза Рэя сузились.

— Кажется, — с расстановкой произнёс он, — пришла пора возвращаться в Академию.

— А мне пора воплощать свой план, — негромко сказала я.

Рэй повернулся ко мне.

— Ты ведь тоже подозреваешь Алетту, как и я, — задумчиво сказал он. — И что ты будешь делать? Набиваться к ней в друзья?

Я покачала головой:

— Это будет выглядеть слишком очевидно. А вот лорд Нил был близким другом моего отца. Вряд ли отец решился бы занять его тело, но кем бы он ни был, отец заметит, если мы с лордом Нилом… подружимся.

Рэй хмыкнул:

— И с чего ты думаешь, что лорд-хранитель Академии вообще будет с тобой разговаривать?

Я посмотрела на телепорт. Из-за деревьев вышло солнце, и золотые лучи пронизали белую дымку, наполняя её живым утренним золотом.

— Я знаю его слабое место, — наконец сказала я. — Он потерял друга. А я заинтересовала его, иначе он не помог бы мне принять присягу. Я это использую.

— А ещё тебе действительно хочется с ним подружиться, — проронил Рэй. — Ведь я для тебя — слишком непостоянная компания. А в друге отца есть что-то успокаивающее, правда?

Он остро взглянул на меня:

— Лорд-хранитель не вне подозрений. Никто не вне подозрений, Фаэль. Твой отец может оказаться за любой маской. И если ты об этом забудешь, нашей операции конец. Тебе достаточно будет оговориться один раз, чтобы Маркус Рише в очередной раз сменил лицо и сбежал. Или убил нас обоих, едва мы окажемся вне защиты Академии.

— Я знаю, — тихо сказала я.

Мы долго-долго смотрели друг на друга. Наконец Рэй наклонил голову:

— Тогда действуй. А мне пора отвоёвывать артефакты.

Артефакты. Парные артефакты-восьмигранники, скованные короткой молнией. Я вдруг ясно вспомнила рассказ Рэя о парном артефакте, который он уничтожил, и свой собственный защитный артефакт, рассыпавшийся в пыль в ту же ночь.

«Сейчас или никогда», — мелькнуло в голове.

— Рэй, — произнесла я. — Ведь артефакт, который ты использовал в ночь переворота, был парным, да? И второй артефакт был у меня.

Рэй спокойно выдержал мой взгляд.

— Да.

— И… что это означает?

— Что твой отец расскажет тебе об этом. И почти наверняка скажет неправду.

Я подняла бровь:

— Тогда, может быть, ты расскажешь мне правду первым?

— Даже не подумаю. — Губы Рэя изогнулись в насмешливой улыбке. — Впрочем, ты ведь и так знаешь, что агент имперской разведки способен на всё, верно?

Мгновение он смотрел на меня. А потом в его глазах появилось совсем другое выражение.

— Помни, что Маркус Рише уже сделал нам предупреждение, — негромко сказал он. — Второго не будет.

И шагнул к дому.