Всемирный следопыт, 1927 № 07

СЛЕДОПЫТ СРЕДИ КНИГ

В голосе ветра Сиена ловил пророчество о своей судьбе:

«Родился вождь, который спасет исчезающее племя кроу, охотник для вымирающего от голода народа»…

Пока он слушал, у его ног мчались быстрые воды стремительной зеленовато-белой шумной Атабаски. В ропоте волн слышал он свое имя, и они шептали о его судьбе:

«Сиена! Сиена! Его племя возродится от поцелуя ветра и цветов в лунном сиянии. Новая страна призывает племя кроу. На севере, куда улетают дикие утки, Сиена будет вождем великого народа».

Так мечтал Сиена — охотник, бродящий по глухим, заросшим тропинкам. В шестнадцать лет он был надеждою остатков когда-то могучего племени — нагой вождь, прекрасный, молчаливый, гордый, слушающий только голос ветра.

Была осень с красным пламенем увядающей листвы. В ореховой скорлупе, в шкурах лисиц и полете водяных птиц были признаки суровой зимы. Сиена убивал рыбу на зиму. Он был не только надеждой голодающего племени, но и единственным охотником, добывающим для него пищу. Сиена стоял на коленях в ручье, при впадении его в Атабаску. Деревянное копье застыло высоко в его руке. Сверкнув, оно опустилось вниз. Сиена поднял на нем дрожащую рыбу и бросил ее на берег, где его мать Эма с другими женщинами высушивала рыбу на скале.

Много раз сверкало копье. Молодой вождь редко не попадал в цель. Самые старые из женщин не могли вспомнить такого богатого улова. Эма пела хвалу своему сыну; остальные прекратили печальные песни о голоде своего племени.

Вдруг хриплый крик пронесся над водой.

Эма в страхе упала на землю. Ее товарки бросились бежать. Сиена выскочил на берег, сжимая копье. Лодка, в которой сидели люди с белыми лицами, неслась вниз по течению, направляясь к нему.

— Ал-ло-о! — снова раздался хриплый крик.

Эма присела в траве. Колени Сиены дрожали, он готов был обратиться в бегство. Но Сиена, вождь кроу, спаситель исчезающего племени, не должен убегать от опасности.

— Бледнолицые, — прошептал он, дрожа, но оставаясь на месте, готовый защитить свою мать. Он вспомнил рассказы индейцев, бывавших далеко на юге и встречавших страшных белых людей, охотников — с оружием, подобным грому и молнии.

Когда лодка врезалась в песчаный берег, Сиена увидел лежавших в ней людей с бледными лицами, обращенными к небу, и услышал голоса, приветствовавшие его на незнакомом языке. Тон был дружеский, и он опустил угрожающее копье. Потом один из людей вышел на берег, глядя голодными глазами на груду рыбы, и стал медленно говорить на смешанном языке племен кри и чиппивеи.

— Юноша, мы — белые друзья! Мы голодны. Продай нам рыбы. Мы голодны, и нам предстоит долгое путешествие.

— Племя Сиены бедно, — ответил молодой вождь. — Ему часто приходится голодать. Но Сиена поделится рыбой, он не хочет продавать.

Его мать, видя, что белые не собираются причинять зла, подошла ближе и с горечью упрекала Сиену за его великодушие, говоря об опасности голода. Сиена остановил ее.

— Сиена молод, — сказал он просто, — но он — начальник здесь. Если нам предстоит голод, мы будем голодать.

Говоря это, он отделил половину убитой им рыбы. Белые люди развели огонь и уселись вокруг него, с жадностью поглощая пищу. Утолив голод, они уложили в лодку остатки рыбы. Старший из них снова предложил Сиене заплатить за рыбу, но Сиена отказался.

— Начальник, женщина жаловалась на голод, угрожающий племени, — сказал белый человек. — Разве здесь недостаточно оленей?

— Да. Но редко удается Сиене подползти к ним настолько близко, чтобы его стрела попала в цель.

— Ага! Сиена больше не будет голодать, — ответил бледнолицый и вынул из лодки длинную железную трубку с деревянной ручкой.

— Что это? — спросил Сиена.

— Чудесная стреляющая палка. Вот, юноша, смотри. Видишь кусок коры у костра? Смотри!

Он поднял палку к плечу. Вдруг вспыхнула полоска пламени, показался дым, и раздался громкий выстрел. Кора разлетелась на куски.

Дети с громким криком попрятались в хижины, женщины разбежались, а Сиена замер, бессильный двинуть рукой или ногой.

Белый человек засмеялся и, ласково дотронувшись до руки Сиены, сказал: «Не бойся». Потом он отвел Сиену дальше от берега и стал объяснять ему, как устроена чудесная палка и как надо обращаться с нею. Он снова и снова заряжал ее и стрелял до тех пор, пока, наконец, Сиена понял и весь загорелся от сознания возможностей, которые открывало ему обладание оружием.

Белый человек терпеливо учил индейца, как заряжать его, как целиться, стрелять и чистить его оленьей кожей. Наконец, он положил у ног Сиены бочонок с дробью, мешочек свинцовых пуль и коробки с патронами. Потом, простившись с Сиеней, вскочил в лодку и унесся по течению быстрой Атабаски.

Сиена один сидел на берегу, сжимая в руках чудесную стреляющую палку, и слушал причитания испуганной матери. Он успокоил ее, сказав, что белые люди уехали и что ему ничто не угрожало. Потом он сложил драгоценные запасы в дупле дерева у своей хижины и ушел в лес.

Сиена направился к местам, где паслись обыкновенно олени. Он шел точно во сне: он боялся и верил. Скоро он увидел сверкающую зыбь воды и тогда, крадучись, он пополз среди папоротника и травы к берегу пруда. Знакомое жужжание мух указало ему на место, где находилась желанная добыча. Олень спасался в воде от роя черных мух и стоял в ней, вытягивая шею, чтобы достать свесившиеся ветки тополя.

С никогда еще не испытанной им дрожью Сиена замер позади одного из пней. Пятьдесят шагов отделяли его от оленя. Как часто, стоя на этом месте, он натягивал свой лук и напрасно пускал крылатую стрелу. Но теперь у него было оружие белого человека, заряженное молнией и громом.

В этот момент ветви тополя раздвинулись, и Сиена увидел поднимающегося на берег оленя. Он шел, размахивая головой, увенчанной рогами, чтобы отогнать жужжащих мух. Потом остановился, вытянул голову и стал нюхать воздух.

— Наза! — прошептал Сиена с пересохшим горлом.

Он положил стреляющую палку на пень, прицелился и спустил курок.

Бум!

Олень высоко вскинул свою гордую голову и опустился на колени. Потом упал, скатился в воду, покрывая ее кровавой пеной и, наконец, перестал двигаться.

— Сиена! Сиена!

Ликующий крик молодого вождя пронесся над молчаливой водой, пронзая безмолвный лес, повторяемый эхом в горах. Это был победный клич Сиены.

Благоговейно он поднял в воздух стреляющую палку, обратив ее к северу, откуда были белые, научившие его стрелять, потом к югу, где жили враги его племени, и темные глаза загорелись гордостью и гневом.

Восемь раз звук выстрела нарушал тишину, и восемь мертвых оленей лежали в сырой траве. В сумерки Сиена возвратился домой и передал восемь оленьих языков пораженным женщинам.

— Сиена не мальчик больше, — сказал он. — Сиена стал охотником. Пусть женщины идут и принесут мясо.

Потом, равнодушный к пиру, крикам радости и танцам своего племени, ночью он ушел в степь и там думал, напряженно прислушиваясь к голосу ветра.

Этот отрывок взят из книги Зэн. Грей «Великий раб». Изд. ЗИФа, стр. 80, ц. 45 к.

«Песок и винтовка», повесть П. Скосырева. Изд. «ЗИФ». Стр. 100. Ц. 60 коп.

Советский Восток все больше начинает привлекать к себе внимание беллетристов. Особенно посчастливилось в этом отношении Туркестану, картины жизни которого даны в рассказах Сытина, Тагеева и ряда других авторов. Отсюда же почерпнул материал для своей книги и П. Скосырев.

Тема его повести — борьба с басмачеством. Интеллигент-москвич Полев, зараженный «принципиально» отрицательным отношением к оружию и кровопролитию, попавши в обстановку суровой и беспощадной борьбы, испытавши ряд острых опасностей и неожиданных положений, требующих величайшего хладнокровия и изобретательности, для того, чтобы спасти висящую на волоске жизнь, — в процессе этой стихийной борьбы теряет налет своих интеллигентских мудрствований и становится выдержанным, закаленным бойцом, как и все.

Книжка написана живым, художественным языком и читается с интересом.