Вселенная Чужих и Хищников. Книги 1-31

Печатается с разрешения издательства Titan Publishing Ltd.

™ & © 2016 Twentieth Century Fox Film Corporation. All rights reserved

© О. Перфильев, перевод на русский язык, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

В предыдущей книге… Война ярости. Книга 1 Хищник: вторжение

Нападения яутжа на базы и корабли в Сфере Людей учащаются, и отряды Колониальных морпехов переводятся в состояние повышенной боеготовности. Все указывает на предстоящее широкомасштабное вторжение.

Тем временем андроид Лилия сбегает с корабля Ярости – группы людей, покинувших пределы Сферы несколько столетий назад и первоначально известных как Основатели. Сейчас, ведомая Беатрис Малони, Ярость возвращается, и их оружие, усовершенствованное с помощью технологии чужих, превосходит все, чем обладают Колониальные морпехи или «Вейланд-Ютани». Цель Малони – завоевать и подчинить себе Сферу Людей.

В организме Лилии хранится информация о технологиях, которые могут помочь людям дать отпор Ярости. Малони посылает за ней в погоню Александра – одного из лучших своих боевых андроидов, называемых «генералы».

Иза Палант – ученый и исследователь, интересующийся всем, что имеет отношение к яутжа, – постепенно изучает их язык, но едва не погибает во время террористической атаки на базу, где находится лаборатория. Это одна из многих подобных атак, спровоцированных Яростью по всей Сфере Людей в преддверии своего возвращения.

Джонни Мэйнс – командир отряда Исследователей – Колониальных морпехов, задача которых – наблюдение за поселением яутжа за пределами Сферы. Когда кто-то – или что-то – атакует границы Сферы, отряд, вступивший в бой, совершает аварийную посадку на инопланетном поселении. Там морпехи выясняют нечто невероятное.

Яутжа не замышляют вторжение в Сферу Людей. Они отступают под давлением организованных и управляемых ксеноморфов.

Армии Ярости.

Иза Палант и майор Акоко Хэлли, Колониальных морпехов которой отправили на выручку Изе, встречаются со старейшиной яутжа Калактой и заключают хрупкое перемирие между людьми и яутжа.

Лилию подбирает корабль яутжа, где ее пытает воин по имени Хашори. Когда «генерал» Ярости Александр нападает на корабль, Хашори удается сбежать вместе со своей пленницей.

Лейтенант Джонни Мэйнс и выживший член его отряда, девушка по имени Лидер, оказываются в ловушке на поселении UMF 12. Там они сражаются с используемыми в качестве живого оружия ксеноморфами и находят получившего серьезные повреждения генерала Ярости по имени Паттон. Мэйнс с Лидер становятся свидетелями возвращения из глубин космоса древних кораблей людских колонистов. Они строят догадки о том, что эти корабли могут использоваться как базы для выращивания десятков тысяч новых солдат-ксеноморфов.

Ярость наступает…

1 Джони Мэйнс

Поселение яутжа, обозначенное UMF 12

Где-то за пределами Внешнего Кольца, 2692 год н. э., сентябрь

Генерал Паттон смеялся, а лейтенант Джонни Мэйнс, командир того, что осталось от пятой группы Исследователей, отряда «Пустотные Жаворонки», думал о том, что смерть неизбежна.

Но умирать без боя он не собирался.

Беспорядочный скрежет и топот, свидетельствующий о приближении ксеноморфов, становился все громче и громче. Чудовища приближались к мостику этого странного корабля – либо по приказу своего хозяина-андроида, либо по своей собственной воле. В любом случае это конец. У Мэйнса и Лидер, единственного выжившего под его командованием бойца, почти не осталось боеприпасов. Их боевые костюмы были серьезно повреждены. Они сражались как герои, потеряв в яростном сражении своих лучших товарищей, но теперь им предстояло дать последний бой.

– Держимся вместе, – приказал Мэйнс. – Сосредоточить огонь. Держать их у дверей. Стоит им пробраться на мостик, как они нас окружат, и тогда нам точно конец. Боеприпасы?

– В винтовке осталось немного нанопатронов, уровень лазера низкий, один плазменный заряд. Пистолет. У тебя?

– Дробовик. Пара гранат.

– С тем же успехом можно в них плеваться.

– Так или иначе, кого-нибудь мы заберем с собой. Последняя граната для нас.

Лидер заглянула ему в глаза и шагнула ближе. Мэйнс с удовлетворением отметил, что она не стала возражать. Они сами видели, какая смерть ожидает людей от лап ксеноморфов, и им не хотелось разделить ужасную участь погибших. Если они прижмутся плотнее друг к другу, то погибнут от взрыва гранаты.

Андроид Паттон снова издал булькающий механический смешок, неприятно подействовавший на нервы Мэйнса.

– Может, мне пристрелить его? – спросила Лидер.

Впрочем, она знала ответ. Пустая трата боеприпасов.

Паттон продолжал висеть, пригвожденный к задней стене мостика копьем яутжа. Под его ногами лежал единственный труп яутжа и валялись бесчисленные останки ксеноморфов, взорвавшихся изнутри в момент гибели. Стены и пол покрывали пятна едкой жидкости, а в воздухе до сих пор стоял запах кислоты.

Мэйнс никогда раньше не слышал, чтобы ксеноморфы самоуничтожались. «Самоубийство – это характерная особенность яутжа, – подумал он. – Еще одна загадка».

– Они уже близко, – сказала Лидер.

Мэйнс не нуждался в ее словах. После всего того, что с ними случилось, заряд его боевого костюма был почти на нуле, но система наблюдения до сих пор посылала на экран дергающееся изображение. И сейчас к тому месту, где они находились, приближался ворох ярких точек.

Из уст Паттона вылетел новый, необычный звук – не то стон, не то хрип, с которым смешивались электрический треск и дребезжание. Мэйнсу захотелось во что бы то ни стало выбить из андроида хотя бы какое-то признание. То, что андроид командовал ксеноморфами, было очевидно, раз его имя отштамповано на участке экзоскелетов в задней части головы каждого из них. Но как он это делал? Какую цель он преследовал? Откуда он явился и почему напал на это огромное поселение яутжа?

Мэйнсу очень не хотелось умирать, не узнав ответы на эти вопросы.

– Ну что ж, Джонни, для меня было честью сражаться с тобой, – произнесла Лидер, сжимая его руку.

– К черту сантименты, рядовой! – отозвался Мэйнс, но тоже сжал ее руку в ответ.

– Вот и они.

Из дверного проема на мостик выскочил первый ксеноморф. Лидер рассекла его лазером от шеи до паха, и он, по инерции проковыляв по полу, в самоубийственном порыве врезался в стену, извергнув из себя струи кислоты.

За ним последовали еще двое. В первого Мэйнс трижды выстрелил из своего древнего дробовика. Ксеноморф на мгновение скрылся из виду, упав за панель управления, но тут же вскочил, истекая едкой кровью, и снова направился к ним. Очередной выстрел уложил его наповал.

Лидер убила третьего залпом наноботов, заполнившим пространство между ними и входом тысячью искр. Залп задел также пару других ксеноморфов в коридоре за входом, и первый из них, взорвавшись, заставил взорваться и второго. Их предсмертные судороги сотрясли стены корабля.

Паттон вдруг оживился, ухватился за пронзившее его копье и даже попробовал вытянуть его из стены. Впрочем, у него все равно ничего не получилось бы. В том месте, где копье входило в грудь, крохотными молниями мерцали электрические искорки. Поцарапав древко копья, андроид попытался расширить пальцами края своей раны.

– Плазма! – крикнула Лидер.

В проходе появились еще три ксеноморфа – двое шли по полу, а третий полз по потолку, словно чудовищный паук. Когда Лидер выпустила своей последний плазменный заряд, защитное стекло шлема Мэйнса автоматически потемнело. Взрыв задел чудовище на потолке, оно вспыхнуло ослепительным пламенем, и полыхающие внутренности дождем посыпались на его собратьев внизу. Те, завизжав в агонии, побежали в разные стороны, но быстро попадали на пол и взорвались изнутри.

Раскаленный газ заполнил воздух дымкой. Боевые костюмы постарались отфильтровать изображение, но Мэйнс до сих пор видел все вокруг как в тумане.

Паттон завыл и испустил протяжный высокий звук, перешедший в нечто вроде смеха. Это был необычный андроид, черты которого лишь схематично напоминали человеческие, без каких бы то ни было признаков индивидуальности или схожести с настоящим человеком. От этого его стоны и вопли отчаяния казались еще более жуткими.

«Может, и стоило выпустить ему в лоб заряд из дробовика», – подумал Мэйнс.

От плазменной вспышки область вокруг прохода раскалилась добела, и это некоторое время сдерживало ксеноморфов от атаки.

– Долго ждать они не будут, – сказал Мэйнс.

– И не нужно, – отозвалась Лидер. – Мне самой не терпится задать им жару. А что вот он делает? – спросила она, указывая кивком на Паттона.

Андроид погрузил в свою грудь обе руки, отрывая внешние слои оболочки. Между его пальцами пробегали серебристые искры.

– Не важно, – сказал Мэйнс. – Наши друзья яутжа уже о нем позаботились.

На самом деле никакими друзьями для них яутжа не были. Скорее, даже наоборот. Более года пятый отряд Исследователей «Пустотные Жаворонки» тайком наблюдал за огромным поселением яутжа с кодовым обозначением UMF 12, чтобы убедиться, что ни один корабль чужаков не отправился к Внешнему Кольцу. В последнее время нападения яутжа на Внешнее Кольцо участились, и от рук этих злобных охотников погибало все больше людей. «Пустотным Жаворонкам» пришлось поучаствовать в одной из таких стычек, когда во время пополнения запасов они прилетели на Станцию 12 «Южные врата». Там в схватке с яутжа морпехи потеряли двух членов отряда из восьми – тогда это казалось огромной потерей.

Вернувшись на станцию, располагавшуюся в миллионе миль от UMF 12, «Жаворонки» вскоре вступили в еще более ожесточенный бой с кораблями яутжа, вылетевшими по направлению к Сфере Людей. Их собственный корабль класса «Стрела» под названием «Вол» получил серьезные повреждения, и «Жаворонки» были вынуждены совершить аварийную посадку на гигантское поселении яутжа. Там они скрывались около месяца, лишь иногда вступая в редкие стычки. Конец их авантюре положил загадочный корабль, не походивший на суда людей или яутжа, который, казалось, принес с собой гибель как охотникам, так и их жертвам.

Теперь из отряда в восемь человек осталось только двое, и выжившие «Жаворонки» приготовились к своему последнему бою.

Заметив, что на него смотрят, Паттон снова испустил зловещий звук, сохраняя невозмутимое выражение лица. Его черные, глубоко посаженные глаза не отображали никаких чувств. Кожа его была неестественно бледной, кровь белой.

– Лейтенант! – крикнула Лидер.

Мэйнс присел на корточки и выстрелил в ксеноморфов, пробиравшихся к ним через пылающий проем и останки своих собратьев. Сначала их было шестеро, потом стало восемь. Капитан нажал кнопку активации одной из гранат и швырнул ее ко входу на мостик, после чего вместе с Лидер припал к полу.

Взрыв вырвал панель управления и разметал ксеноморфов. На их месте выросло еще три чужака, но под огнем они корчились, испуская ядовитую жидкость.

– Отходим! – приказал Мэйнс, повышая голос, чтобы перекричать отвратительное верещание. – К задней стене, оба, вместе!

– Я больше не буду отступать. Никогда и никуда! – сказала Лидер.

Несмотря на звуки взрывов, визг чужаков и хаос, ее голос в наушниках боевого костюма прозвучал громко и отчетливо. От такой решимости Мэйнс даже ощутил чувство гордости за свою подчиненную.

– Это не отступление, – объяснил он и, когда она посмотрела на него, показал последнюю гранату. – Прижмем ее к стене. Может, она проделает дыру в стене и обшивке корабля.

Корабль чужих был пришвартован к одной из высоких стыковочных башен, устремлявшихся в космос от задней части поселения яутжа. В самом поселении была хотя и разряженная, но пригодная для дыхания атмосфера, а также поддерживалась искусственная гравитация. Перемещаться по поселению можно было обычным шагом, не подпрыгивая и не паря в пространстве.

Но стоит проделать в стене корабля отверстие, как все тут же вылетит из него в космический вакуум. Их мертвые тела, обнявшие друг друга перед смертью, вместе с трупами яутжа и разбросанными по мостику ошметками ксеноморфов. Вместе с теми, что еще оставались живыми.

– Неплохой способ уйти на тот свет, – сказала Лидер.

– Кругом! – скомандовал Мэйнс.

Лидер в то же мгновение развернулась на месте, нажав на спусковой крючок винтовки. Лазерный луч веером прошелся по мостику и одним махом прикончил двух ксеноморфов. Но еще один чужак с разбега сшиб ее с ног, повалил на пол, выбил из рук оружие и склонил голову прямо над лицом Лидер.

Лидер перевела взгляд на командира. Глаза ее расширились.

Мэйнс сделал шаг вперед и выстрелил из дробовика. Это был последний заряд, снесший ксеноморфу голову. Его кислотная кровь расплескалась по рукам Мэйнса и залила грудь Лидер. Боевые костюмы тут же затвердели, отталкивая кислоту, но уровень их заряда был опасно низок, и Мэйнс почувствовал боль от ядовитой жидкости, разъедавшей ослабленный материал.

С сожалением он отшвырнул дробовик – нестандартный антиквариат, не раз спасавший ему жизнь. Сейчас он спас жизнь Лидер – только для того, чтобы подготовить к их общей смерти.

Лидер поднялась на ноги и взяла лейтенанта за руку. Вместе они быстро двинулись к задней части мостика мимо приборов, предназначение большинства которых было им непонятно. В целом корабль выглядел похожим на человеческий, хотя на нем и прибыли ксеноморфы под управлением андроида с целью напасть на поселение яутжа. И снова Мэйнс пожалел, что придется умереть, так не узнав тайну этого корабля.

Из коридора выбралось еще несколько ксеноморфов. Они двигались медленно, но уверенно, словно понимая, что добыча от них никуда не денется. Возможно, им посылал какие-то сигналы Паттон.

Андроид все еще дергался на стене и пытался проникнуть глубже в свою грудную клетку, как будто что-то искал там или старался починить некий механизм.

Мэйнс завел руку с гранатой назад и прижался спиной к стене. Позади, меньше чем на расстоянии взмаха руки, находился холодный, черный космос. Скоро он окажется там сам.

Лидер встала спереди и прижалась к нему лицом к лицу. Так взрыв гранаты максимально разрушит стену. Теперь они соприкасались шлемами, но поскольку их лица разделял только тонкий и гибкий материал, можно было вообразить, что они целуются. Мэйнсу даже показалось, что он ощущает тепло ее тела.

– Рядовой, вы переходите границу, – пробормотал он.

Лидер улыбнулась.

Мэнс погладил пальцем кнопку активации гранаты. Одно нажатие, и им останется жить пять секунд.

Он нажал кнопку.

И тут она наконец поняла.

Пять…

В наушниках раздался свист и хрип.

– Джонни Мэйнс, ублюдок ты этакий, держись за что-нибудь покрепче!

Четыре…

– Это еще что за чертовщина? – прошептала Лидер.

Три…

Мэйнс узнал голос.

Ксеноморфы, должно быть, поняв, что ситуация изменилась, бросились к ним, перепрыгивая через панели управления и размахивая конечностями.

Два…

– Хватайся за меня, что есть сил! – крикнул Мэйнс, швыряя гранату через все помещение, а потом нырнув под панель управления, увлекая за собой Лидер.

Один…

– Выбросить страховочный крюк!

На какую-то долю секунды Мэйнсу показалось, что костюм полностью разрядился и что он не выполнит его команду. Но потом он услышал легкое гудение, который издавал прикрепленный к поясу захват с небольшим крюком-«кошкой» на конце. Крюк ударился о тяжелую панель позади и вгрызся в ее внутренности своими зазубренными лезвиями.

Граната взорвалась. Ксеноморфы завизжали. Мэйнс с Лидер еще крепче прижались друг к другу. В его ушах раздался резкий свист.

– Только посмей меня отпустить! – грозно предупредил Мэйнс.

– Джонни, что за чертовщина тут происходит?

Над их головой склонился чужой, с челюстей которого капала ядовитая жидкость. Издав победное шипение, он простер к ним свои цепкие конечности.

– Дуранте – вот что.

Второй взрыв показался во много раз оглушительнее первого. Пол под ними выгнулся дугой, свет вокруг замерцал. Несмотря на то что стекло шлема от вспышки потемнело, Мэйнс зажмурился, вслушиваясь в отчаянный визг. Что-то дернуло его в сторону, и он крепче сжал Лидер. Если она пропадет, то и он не будет цепляться за жизнь.

«Оно разорвет нас на части, – думал Мэйнс. – Повыдергивает руки и ноги, вскроет брюхо, а потом…»

Их тянул не ксеноморф.

Из корабля выходил воздух. Взрыв гранаты пробил в корпусе отверстие, и газ под давлением вырывался в вакуум, увлекая за собой все, что не было надежно прикреплено. В том числе кувыркающиеся и сталкивающиеся друг с другом трупы чужих и яутжа, а также живых ксеноморфов, выбегавших из коридора и пытавшихся дотянуться до них.

Страховочный трос натянулся до предела, но удерживал их. Мэйнс надеялся, что он не порвется.

Когда стекло шлема прояснилось, Мэйнс немного сменил положение, повернувшись на бок, чтобы видеть под панелью, что происходит в помещении. Отверстие в стене было небольшим, примерно с обычную дверь, но под ударами тяжелых предметов оно постоянно расширялось. Два ксеноморфа пролетели через него, не задерживаясь; третий зацепился за края отверстия, разламывая похожими на пауков пальцами поврежденную обшивку. Несколько раз его ударили различные обломки, но он все еще цеплялся, и даже понемногу двигался против потока воздуха.

Тут в чужого врезался труп человека, и оба они исчезли в пустоте. Фолкнер был другом Мэйнса. Он погиб, храбро сражаясь, и даже после смерти оказал им услугу, после чего навечно исчез в бесконечном пространстве.

Поток воздуха постепенно ослабевал. Наверное, где-то внутри корабля закрылись изолирующие переборки. Шипение и свист также утихли, и через несколько секунд их окружила тягостная, зловещая тишина.

Лидер встала первой, помогая Мэйнсу подняться на ноги. У них остались только пистолеты, и Джонни знал, что лазерного заряда каждого хватит на один-два быстрых выстрела.

Андроид Паттон наконец-то затих. Что бы он ни замышлял, его попытки закончились тем, что в лицо ему угодил заостренный обломок металла. Теперь его голова представляла мешанину из окровавленной плоти, титана и перемешанных внутренностей. Сложный внутренний компьютер мгновенно отключился. Пусть это и был искусственный человек, но он оказался таким же смертным, как и обычные люди.

– Джонни! – воскликнула Лидер, хлопая Мэйнса по плечу и кладя другую руку на пистолет.

Мэйнс обернулся и посмотрел туда, куда она указывала. В рваной дыре, пробитой в корпусе корабля, кто-то двигался. На мгновение Мэйнсу показалось, что это ему только снится.

А может, он уже умер?

– Постой, – приказал он, не выпуская ее руки.

– Срань господня! – прошептала Лидер.

В отверстие пролезли два человека, в боевых костюмах и с тяжелым оружием в руках. Сзади к костюмам были прикреплены страховочные тросы.

«Уровень кислорода критический!» – сообщил боевой костюм Мэйнса. Это означало, что пригодного для дыхания воздуха оставалось минут на десять.

– В какую неприятность вы влипли на этот раз? – спросил ворчливый голос.

– Дуранте, – отозвался Мэйнс. – Эдди… На самом деле?

Пролезший первым мужчина, широкоплечий и плотный, был ростом едва ли не семи футов. Его боевой костюм едва не лопался по швам, хотя был сделан специально на заказ.

– Всегда знал, что настанет день, когда тебя придется спасать, – посетовал гигант, и, бросив взгляд на Лидер, ухмыльнулся: – А ты кто?

– Что, решил к ней подкатиться? – спросил Мэйнс.

Дуранте пожал плечами, и лейтенант рассмеялся.

– Она таких, как ты, на завтрак ест!

Пока Дуранте осматривал царивший на мостике корабля хаос, через отверстие пролез еще один человек.

– Вижу, вы немного порезвились, Джонни.

– Да уж, пара недель выдалась жесткими.

– Расскажи поподробнее.

– О чем именно? – спросил Мэйнс.

Дуранте посмотрел на него как-то странно.

– Мы тут были отрезаны от всех. Ни входящих, ни исходящих сообщений. Разве что сигнал, который мы отправили несколько минут назад.

– Значит, вы не знаете, что творится в последнее время?

– Нет. А что?

– Расскажу на борту «Наварро». Это все, что от вас осталось?

– Да. А как вы про нас узнали?

– Поймали сигнал бедствия с «Вола». Кстати, где он?

«Вол» взорвался через несколько минут после аварийной посадки на поселение. В сражении с яутжа, вылетавшими с UMF 12, ему пришлось несладко. Должно быть Фродо, корабельный компьютер, послал сигнал бедствия за несколько секунд до взрыва.

– Ему конец, – с сожалением ответил Мэйнс.

Он привык к Фродо. Ему даже казалось, что у корабельного компьютера появилась своя личность; да и все остальные воспринимали его как члена экипажа.

Дуранте хмыкнул, потом жестом предложил им следовать за собой.

– Хотя, если вам тут нравится…

– Побыстрее выведи нас отсюда! – перебила его Лидер. – И подготовьте передатчик для передачи сообщения на Тижку.

– Похоже, нам всем есть о чем рассказать, – сказал Дуранте.

Мэйнс взял за руку Лидер, и они вместе двинулись к отверстию под любопытными взглядами Эдди Дуранте и его товарищей из «Адских Искр».

Мэйнс не видел великана Дуранте шесть с лишним лет. Когда-то они вместе служили в одном подразделении Колониальных морпехов, но сдружились уже во время подготовки на Тижке. Потом Дуранте назначили командиром одного из кораблей класса «Стрела», осуществлявшего патрулирование за пределами Внешнего Кольца, и Мэйнс свыкся с мыслью, что они могут уже никогда больше не встретиться. Такова уж жизнь Исследователей.

– Спасибо, что отозвался, – сказал Мэйнс, подходя к дымящейся дыре в корпусе.

– Да не за что, – ответил Дуранте, разглядывая вместе со своим товарищем выпуклую поверхность огромного поселения яутжа и окружающий его безликий космос.

Мэйнс не верил в бога, но когда им с Лидер помогали подняться на борт «Наварро», он еще раз мысленно поблагодарил Эдди Дуранте.

Как и все корабли класса «Стрела», «Наварро» был изнутри переделан в соответствии с предпочтениями его экипажа – отряда «Адские Искры». Конечно, по своей конструкции он напоминал «Вола», но все равно казался чужим.

Когда они прошли через воздушный шлюз и расстегнули костюмы, Мэйнс с Лидер плюхнулись в кресла пилотов. К ним тут же подошла медик Рэдклифф – невысокая, похожая на эльфа женщина. Для начала она сняла показания датчиков с костюмов.

– Так чем же вы там занимались? – спросила она, разглядывая цифры на голографическом экране и украдкой бросая взгляд на Лидер.

– Расслаблялись, – ответила Лидер. – Коктейли по вечерам, игра в шашки и дружеский секс перед сном.

– Сама вижу, – сказала Рэдклифф. – Ну что ж, сейчас я закачаю в вас смесь препаратов, от которой, возможно, вам станет лучше.

– Хуже уж точно не станет, – хмыкнул Мэйнс. – Спасибо.

– Пожалуйста.

Рэдклифф подключила голографический экран к медицинскому терминалу и принялась наблюдать за тем, как компьютер выбирает лекарства. Рядом на кресло с шумом опустился Дуранте.

– Летим отсюда. Сенсоры говорят, что на борту того странного корабля, за взрывоустойчивыми дверями, до сих пор кто-то суетится.

– Если эти твари разнесут их, то и до нас доберутся, – сказал Мэйнс.

– Через вакуум?

– Ими руководили, – сказала Лидер. – Каким-то образом им отдавал приказы андроид по имени Паттон.

– Организованные ксеноморфы? – недоверчиво спросил Дуранте.

Мэйнс кивнул. В голове у него поплыло, к горлу подступил комок, но он попытался собраться с силами. Не время сейчас отключаться.

– Паттон… Паттон… – нахмурившись, повторил Дуранте.

– Генерал двадцатого века, – пояснила Лидер.

– И какое это имеет отношение к вторжению яутжа? – спросил Дуранте.

– К чему?

Дуранте рассказал им все, что знал сам. О стычках по всему Внешнему Кольцу, о сражениях и о рейдах яутжа вглубь Сферы Людей, а также о различных терактах на базах «Вейтланд-Ютани» и Колониальных морпехов. Потери были огромны. Исследователям приказали вернуться к Кольцу, чтобы патрулировать границы, и даже после относительного затишья обстановка оставалась напряженной.

– Яутжа никогда не предпринимали массированного вторжения, – заметила Лидер.

– Как раз это и настораживает, – кивнул Дуранте.

– Не в этом дело, – покачал головой Мэйнс.

Он вновь почувствовал подступающую к горлу тошноту, и на этот раз, не сдержавшись, наклонился, извергнув содержимое желудка прямо на пол. Пока его тело сотрясали спазмы, он радовался только тому, что на «Наварро» включена искусственная гравитация. Приступ длился довольно долго – как будто его организм пытался избавиться от ужасных воспоминаний последних недель, от горестных раздумий об участи его товарищей.

– Ты заблевал мой корабль, – проворчал Дуранте.

– Точно, – сказал Мэйнс, вытирая губы. – И сожалею об этом. Но, Эдди, мне нужно отправить срочное сообщение на Тижку. Дело в том, что бояться нужно не яутжа. А того, от чего они бегут.

Мэйнс знал, что генерал Венди Хетфилд, командующий всеми Исследователями, не сразу получит его сообщение, и уж тем более не сразу даст ответ. Он также понимал, что Дуранте не терпится оставить UMF 12 позади и продолжить путь к Внешнему Кольцу.

Тем не менее он убедил своего друга некоторое время оставаться на постоянной орбите поселения, чтобы отослать сообщение. По его словам, это было едва ли не самое важное сообщение за всю его жизнь. Когда Дуранте спросил, о чем оно, Мэйнс пригласил его послушать запись.

На самом деле он пригласил всех членов отряда. Все восемь «Адских Искр» сгрудились на мостике, рассчитанном на небольшой экипаж. Помимо «лишних» Мэйнса и Лидер сам Дуранте занимал едва ли не два места.

После гремучей смеси, которую ввела им Рэдклифф, Мэйнс с Лидер чувствовали себя лучше. Скоро раны их затянутся, но усталость, напряжение, обезвоживание и голод последних недель еще дадут о себе знать. Лекарства лишь смягчат самые неприятные из этих симптомов.

Мэйнс некоторое время сидел молча, продумывая свое сообщение. Ему казалось, что от его слов будет зависеть судьба их всех. Затем он начал запись.

«Это лейтенант Джонни Мэйнс, командир пятого отряда Исследователей «Пустотные Жаворонки». Мы провели тридцать дней на поселении яутжа UMF 12, после чего нас подобрал девятнадцатый отряд Исследователей под командованием Эдди Дуранте. Шесть членов моего отряда погибли, выжили только я и рядовая Лидер. Наш корабль “Вол” уничтожен. Во время пребывания на UMF 12 мы получили крайне тревожные сведения.

Изначально мы сражались с яутжа. Они, как обычно, нападали на нас поодиночке. Несколько раз мы попытались занять корабли яутжа с целью покинуть планетоид, но не смогли заставить их действовать. Затем мы увидели необычный корабль, пришвартованный к одному из выступов поселения. Вместе с этим мы обнаружили трупы яутжа, выглядевшие так, как будто их разорвали изнутри. Сначала мы решили, что это следы междоусобной борьбы, но наши предположения оказались неверными.

На поселении присутствовали ксеноморфы, прибывшие на корабле, необычность которого состояла в том, что он казался явно человеческого происхождения. На борту корабля был обнаружен андроид, называвший себя Паттоном, получивший свое имя в честь генерала двадцатого века. Похоже, что именно этот Паттон и управлял ксеноморфами. Скорее всего, кому-то удалось подчинить себе ксеноморфов и превратить их в оружие.

Получая смертельные раны, эти ксеноморфы самоуничтожаются – иногда взрываются изнутри, иногда просто распадаются. Части их экзоскелетов сохраняются, и на некоторых черепах мы увидели отштампованное имя “Паттон” – своего рода знак принадлежности».

Мэйнс оглянулся. Некоторые члены экипажа «Наварро» выглядели взволнованными, другие смотрели на него, как на сумасшедшего. Он их прекрасно понимал. Перед ними сидел раненый и изможденный человек, целый месяц проведший в лишениях. Возможно, они считали, что у него началась космическая болезнь.

Но рядом с ним сидела Лидер, молча кивая в подтверждение его слов, а двое не могли страдать от одного и того же психического расстройства.

– И еще кое-что, – продолжил Мэйнс. – Мы добрались до мостика корабля, и прежде чем ксеноморфы пошли в последнюю атаку, а «Адские Искры» лейтенанта Дуранте пришли к нам на помощь, рядовой Лидер с помощью расположенных на корабле сканеров глубокого космоса засекла странные сигналы. Я думаю, будет лучше, если она сама расскажет о том, что выяснила.

Мэйнс и сам до сих пор не мог в это поверить.

– Я обнаружила следы кораблей, приближавшихся к Внешнему Кольцу на значительном расстоянии от поселения UMF 12. Мой боевой костюм снабжен некоторыми… модификациями. Я получила доступ к некоторым улучшениям, которые Компания… впрочем, это не важно. Важно то, что по меньшей мере семь этих кораблей – человеческого происхождения. Это корабли Файнса.

Собравшиеся взволнованно зашептались. Дуранте поднял бровь и вопросительно посмотрел на Мэйнса. Лейтенант кивнул.

– Они движутся с необычайно высокой скоростью, – продолжила Лидер. – Определенно быстрее, чем любой из когда-либо разработанных кораблей Файнса, а возможно, даже быстрее кораблей класса «Стрела». Программа моего боевого костюма определила два этих корабля как «Суско-Фоли» и «Аарон-Персиваль». Оба они покинули Солнечную систему несколько столетий назад. Ни один из этих кораблей не был предназначен для возвращения, и на каждом из них находились десятки тысяч колонистов в криосне. Поскольку они каким-то образом связаны с ксеноморфами, мы опасаемся того, что это…

Лидер замолчала.

– Инкубаторы, – произнес Мэйнс, снова наклоняясь к микрофону. – Мы опасаемся того, что те, на кого работал андроид и кому подчинялись эти ксеноморфы, кем бы они ни были, замыслили вторжение в Сферу Людей с помощью старых кораблей Файнса, служащих фабриками по производству их нового оружия.

На мостике воцарилась тишина. Мэйнс понимал, что это всего лишь их с Лидер догадки, но факты говорили сами за себя.

– Жду приказов, – закончил он сообщение и кивнул офицеру связи, который выключил голографический экран.

– Вот дерьмо, – произнес кто-то.

– Готово к отправке? – спросил Мэйнс.

Офицер связи кивнул, а затем посмотрел на своего командира для подтверждения.

– Отсылай, – сказал Дуранте. – А потом мы расскажем нашим друзьям, что произошло, пока они проводили отпуск в компании яутжа. Сдается мне, наша жизнь становится интереснее.

2 Роммель

Нора «Гамма-123»

Внешнее Кольцо, октябрь 2692 года

Еще одно задание позади.

Капитан Натан МакБрэйн установил очередной рекорд в свои семьдесят семь лет, когда большинство людей его возраста уже уходят на заслуженный отдых или подыскивают себе другое занятие по душе. А иные выбирают исследования.

Таких называют «путешественниками в один конец». Будучи уже пожилыми людьми, эти космические путешественники обналичивали все свои сбережения и распродавали имущество, чтобы приобрести в собственность корабль и стартовать на нем в бездну. Корабли подобного класса, разработанные специально для таких людей, не отличаются особой прочностью и рассчитаны лишь на то, чтобы немного пережить своих владельцев. На них ставят самые дешевые двигатели и твердотопливные ускорители без сложных систем управления.

Остается только выбрать себе цель в космосе, подождать, пока сгорит топливо – обычно это занимает меньше стандартных суток – а затем вечно лететь с набранной скоростью. Другие считают это изощренной формой самоубийства, но сами «путешественники» называют себя «самыми храбрыми исследователями космоса», потому что вернуться у них уже не получится. Они надеются только на то, что перед смертью им удастся открыть что-нибудь интересное.

Другие покупают себе жилье на коммерческой станции или на поселении где-нибудь в глубине Сферы, и, в основном, пишут мемуары о своих приключениях или смотрят на звезды, мечтая побывать на них еще раз. Но, по сути, их образ жизни – всего лишь тихое и размеренное ожидание последнего вздоха.

Кое-кто предпочитает вернуться на родину, но МакБрэйн не был на Земле более шестидесяти лет, и ему нисколько не хотелось туда возвращаться. Если позволит физическая форма и если разрешит Компания, он бы хотел провести следующие пять лет в полете к следующему пункту назначения и активировать нору «Гамма-124».

Сорок лет Натан прослужил капитаном судна «Гагарин» класса «Титан», и за эти годы его команда соорудила и активировала одиннадцать нор от «Гаммы-113» до «Гаммы-123». Все эти годы МакБрэйн посвятил исключительно работе, а потому жены и детей у него не было, несмотря на то что иногда у него бывали близкие отношения с некоторыми членами экипажа, сменявшими друг друга. Но по-настоящему он был предан только своему призванию – расширять Внешнее Кольцо и пределы исследованного человечеством пространства. Он занимался этим не ради славы или денег. МакБрэйн был просто человеком, которому нравилось исследовать, он гордился своей работой и тем, что достиг как капитан.

– Окончательная проверка должна быть завершена в течение двух суток, – объявил системный администратор Клинток, маленький шустрый человечек с резким чувством юмора, иногда преподносящим сюрпризы. – Но пока все выглядит неплохо. Все системы отмечены зеленым. Поле сдерживания на максимуме, топливные контейнеры надежно защищены, темная материя стабильна.

– Хорошо, хорошо, – кивнул МакБрэйн. Клинток продолжал тараторить, перескакивая с одной серии отчетов и проверок на другую, и все это капитан слышал уже тысячу раз. Он позволил себе немного отвлечься, поскольку чувствовал, что заслужил право на отдых. За последние десять лет он собрал под своим началом великолепную команду, и сейчас они завершали сооружение третьей своей норы. Пускай никто не сомневался в том, что проверки нужны, МакБрэйн прекрасно понимал: если бы что-то пошло не так, они бы об этом уже узнали.

Да какого черта?! Они бы уже были мертвы.

Откинувшись на спинку кресла, он любовался через широкое окно мостика «Гагарина» последним достижением своей команды. Остальные четырнадцать специалистов на мостике приглушенно переговаривались между собой; их лица освещало тусклое сияние экранов.

«Гагарин» был огромным сооружением, состоящим из многочисленных модулей, каждый из которых выполнял свою функцию. Во время межзвездных перелетов модули собирались в единое целое, но за последние четыре месяца они разлетелись на двадцать сферических миль пространства – от центра управления с мостиком, ремонтного дока и кают большинства ученых и инженеров до четырех малых кораблей, обращающихся вокруг недавно сооруженной норы. Также поблизости находились склады и хранилища, госпиталь, центр отдыха, теплица для выращивания пищи и с десяток небольших буксиров для маневрирования и перевозки строительных материалов.

В настоящий момент каждый модуль «Гагарина» занимал установленное положение относительно норы, а буксиры и транспортные корабли перевозили грузы и экипаж с места на место. После официального пуска норы они снова соберутся в один гигантский комплекс. За перемещениями модулей следил искусственный интеллект «Гагарина» – Юрий.

МакБрэйн испытывал удовлетворение от хорошо проделанной работы, но еще больше его радовала мысль о том, что вскоре им предстоит еще несколько лет лететь к следующему пункту назначения.

В окрестностях норы кружили также несколько кораблей Колониальных морпехов. Согласно правилам, любое судно класса «Титан» должны были сопровождать и охранять как минимум два военных корабля. МакБрэйну не раз напоминали о том, какую ценность представляет огромное строительное судно под его командованием и сколько миллиардов кредитов было затрачено на его сооружение. Да ему и самому было спокойнее в присутствии военных, хотя они редко общались. За последнее десятилетие на «Титаны» несколько раз нападали пираты, яутжа или террористы из «Красной Четверки», выступающие против «Вейланд-Ютани», хотя «Гагарину» в этом отношении повезло, и военная помощь ему не потребовалась еще ни разу. С внутренними же проблемами капитан прекрасно справлялся и сам при содействии своих офицеров.

МакБрэйн понимал, что не всем так везет. Он слышал, что несколько «Титанов» были разрушены от взрыва нор при их активации или от столкновения с астероидами; другие корабли опустошали загадочные паразиты, или же их выбирали для своей охоты яутжа.

За судном «Пик» вдоль Внешнего Кольца долгое время следовали пираты, которым на своих захваченных кораблях удалось давать отпор морпехам. В конце концов судну пришлось использовать в качестве оружия против агрессоров свои модули.

Хотя МакБрэйн и восхищался мужеством капитана «Пика» и его команды, описанным в известной повести «Год в аду», их приключениям он нисколько не завидовал. За год «Пик» потерял половину из экипажа в восемьсот человек, а многие выжившие на всю жизнь остались калеками. В конце концов, они были учеными и исследователями, а вовсе не солдатами.

Так что безопасность «Гагарина» и норы «Гамма-123» обеспечивали шесть кораблей Колониальных морпехов. В последние месяцы нападения яутжа на этот сектор Внешнего Кольца участились, и морпехи находились в постоянной боевой готовности. Даже внутри Сферы Людей произошла череда терактов, унесших многие жизни. Все это тревожило МакБрэйна, и потому дополнительная охрана его не раздражала. Военные корабли кружили в десятке тысяч миль от «Гаммы-123», готовые дать отпор любому агрессору, вознамерившемуся приблизиться к «Гагарину».

Но главным объектом на этом участке космоса, притягивавшим всеобщее внимание, была, конечно же, сама нора. МакБрэйну никогда не надоедало любоваться продуктом своего труда.

Она представляла собой идеально круглое сооружение более двух миль в диаметре, состоящее из алмазного волокна весом в пятьдесят тысяч тонн. Производила это волокно особая фабрика, входящая в состав «Гагарина», и сейчас вокруг этого массивного модуля, заканчивавшего свою работу, кипела наибольшая активность. На пике производительности отдача фабрики была феноменальной – тысяча тонн сверхтвердого материала в день. Его грузили на буксиры, доставляли к раме норы и сплавляли с уже существующей конструкцией.

В свете звезд нора мерцала яркими искрами. Использование алмазного волокна было обусловлено тем, что оно являлось самым твердым известным человечеству веществом после тримонита. К тому же приятным побочным эффектом была великолепная способность конструкции преломлять и отражать свет. Под определенным углом она переливалась всеми цветами радуги.

К раме норы в разных местах крепились пять более объемных камер сдерживания – настоящие внутренности всего устройства. Они генерировали особые поля сдерживания, принцип действия которых объяснялся сложными научными теориями. МакБрэйн даже и не пытался постичь его, потому что во всей Сфере Людей этот принцип был доступен для понимания от силы десятку человек. Он только знал, что поля сдерживания – это самое главное в норе, на чем она, собственно говоря, и держится.

С момента изобретения этого непостижимого для простых смертных устройства всего было построено и введено в эксплуатацию более тысячи нор. Примерно сто из них не активировались по не до конца выясненным причинам. Включение нескольких десятков закончилось трагедиями. Только в последнее столетие, ознаменовавшееся постоянным расширением Сферы Людей, в связанных с норами трагедиях погибла дюжина кораблей класса «Титан».

Это была рискованная профессия.

МакБрэйн утешал себя мыслью, что, если когда-нибудь в работе камер сдерживания сооружаемой ими конструкции произойдет сбой, он об этом не узнает. И он, и вся его команда распадутся на атомы, прежде чем поймут, что что-то пошло не так.

– Босс?

– Ну?

– Простите, босс, я и забыл, что настало время вашего послеполуденного сна, – съязвил Клинток.

– Умник хренов.

Клинток улыбнулся.

– Я сказал, что мы готовы к первому переходу. – Он посмотрел на контрольный экран. – Еще один повержен во прах, да, Натан?

– Да уж. Мы живем, чтобы создать еще один день.

На экране отображалось круглое сооружение – пустая конструкция, через которую просвечивали звезды. Но при включении область внутри рамы покроется тьмой, и любой, кто нырнет в нее, одним махом оставит позади множество световых лет.

– Сообщили, кто пройдет первым?

– Еще нет, – ответил Клинток. – Полагаю, как обычно, корабль морпехов.

– Почему бы и нет, – согласился МакБрэйн. – В конце концов, они тут, чтобы брать риск на себя.

– Да и платят им до хрена поболе, чем нам.

– Все трясешься над своими кредитами?

– Конечно. Я же не хочу оказаться в твоем возрасте в самой глубокой заднице пустоты, босс. – Клинток усмехнулся. – Только без обид.

– Все в порядке.

МакБрэйн встал, вздыхая и разминая щелкнувшие в суставах колени. Весь мостик осветило голубоватое сияние предупреждающих огней. Другие члены экипажа невольно сели прямее, отставили кружки с напитками и внимательно вгляделись в свои мониторы и экраны.

Перед панелью управления МакБрэйна прямо с потолка развернулся голографический экран. Широкие обзорные окна по бокам мостика потемнели.

– Это еще что? – спросил МакБрэйн.

– Какой-то корабль вышел из ускорения неподалеку, – ответила офицер связи Эллис – высокая женщина с грубоватым голосом, ответственный и надежный член экипажа.

МакБрэйн сел и откинулся на спинку кресла. Клинток отключил перезвон предупреждающих сигналов, и на мостике воцарилась тишина. На голографическом экране отобразилась схематическая карта окружающего их пространства. Сначала крупным планом «Гагарин», нора и технические корабли, затем пространство быстро съежилось, и «Гагарин» превратился в слабо мерцающую зеленую точку в центре экрана.

Шестью синими точками обозначились позиции шести кораблей Колониальных морпехов. Два из них уже направились через весь экран к верхнему правому углу, в котором загорелась красная точка.

– Эллис? – спросил МакБрэйн.

– Секунду, командир. Я еще получаю информацию, но… э-эээ…

– Выкладывай начистоту, – сказал он, уже зная, что она скажет.

Все остальные затаили дыхание, ожидая ответа Эллис. МакБрэйн прекрасно представлял, какие мысли крутятся у них в голове.

«Яутжа? Здесь?»

Охранявшие «Гамму-123» морпехи рассказали ему о режиме прекращении огня, о котором договорились несколько недель назад, но это еще не означало, что атаки тут же прекратятся. О яутжа МакБрэйн знал мало – только то, что сообщалось в материалах Компании. Да и то, там сообщалось немного. Как вид яутжа непредсказуемы, жестоки и продолжают оставаться загадкой даже после многих лет знакомства с ними.

– Так точно, – прервала молчание Эллис. – Ну что ж, это большой корабль, вышедший из сверхсветового ускорения примерно в миллионе миль отсюда. Компьютер опознал следы его двигателя… но тут какая-то бессмыслица…

– Какая еще бессмыслица? – переспросил он, не скрывая своего раздражения.

– Босс, это судно под названием «Суско-Фоли».

– Никогда не слышал.

– Вряд ли кто-то вообще о нем слышал. Это корабль Файнса, запущенный с орбиты Солнца в две тысячи двести шестнадцатом году.

– Корабль Файнса? – отозвался Клинток. – А что он вообще тут делает?

– Наверное, это ошибка, – сказал МакБрэйн. – Юрий, ты можешь подтвердить информацию?

– Да, Натан, – ответил Юрий. – Все данные говорят о том, что это действительно «Суско-Фоли», хотя корпус его крупнее изначального судна и снабжен дополнительными конструкциями.

– Дополнительными конструкциями?

– Судя по следу от ускорения, он должен был перемещаться со скоростью, превышающей скорость света в тридцать раз.

Кто-то из экипажа не сдержал вздоха изумления.

– Ну что ж, тогда это действительно ошибка, – сказал МакБрэйн. – Ни один созданный людьми корабль не может двигаться так быстро, тем более – построенный четыре с половиной столетия назад. Даже для кораблей класса «Стрела» максимальное ускорение было пятнадцатикратным.

Он бросил взгляд на большой голографический экран перед собой, изображение на котором повторялось на всех других экранах мостика. Четыре из шести кораблей Колониальных морпехов пошли на перехват красной пульсирующей точки, с каждой секундой приближавшейся к «Гагарину».

– Установлена ли связь между этим кораблем и морпехами?

– Только односторонняя, – ответила Эллис. – Морпехи посылают сигналы, но он не отвечает.

Четыре военных корабля приблизились к «Гагарину», образовав вокруг него заградительный щит. При необходимости они откроют огонь на поражение.

– Что это вообще за хрень? – пробормотал МакБрэйн.

– Это не яутжа, – сказал Клинток. – Мы еще ни разу не видели у них настолько больших кораблей.

– А разве они не крадут технологии и не используют их в своих целях? – спросила Эллис.

– Не могу сказать точно, – ответил МакБрэйн. – В любом случае беспокоиться не о чем. Морпехи о нем позаботятся.

Не сводя глаз с мигающих голубых точек, он надеялся, что его слова прозвучали достаточно убедительно.

В общих динамиках послышался треск, а затем прозвучал голос:

– «Гагарин», это «Синий-один». Вы слышите нас, МакБрэйн?

– Я слышу вас, Викар.

Эсминцем «Синий-один», главным кораблем морпехов, командовала женщина, с которой МакБрэйн никогда не встречался. Четыре месяца назад, когда ей приказали охранять «Гагарин», она доложила о прибытии и сообщила, что его экипаж будет в безопасности. С тех пор они почти не общались.

– Вы видели, что на нашем участке появился новый корабль, – продолжила она. – Сейчас мы пытаемся вступить с ним в контакт.

– Вас понял, – сказал МакБрэйн. – Вы ведь уже знаете, что этому кораблю почти пятьсот лет?

Несколько секунд длилось молчание.

– Возможно, это сбой в компьютерах.

– Сразу во всех?

Очередное молчание, прерываемое только статическим шумом.

– Оставайтесь на связи. Мы сейчас…

Передача оборвалась на полуслове. В то же мгновение одна из голубых точек на голографическом экране мигнула в последний раз и исчезла.

– Это еще что такое? – спросил МакБрэйн, невольно повышая голос. – Что случилось?

Сердце его учащенно забилось, но не от страха, а от тревоги. Происходящее ему крайне не нравилось. Он предпочитал решать проблемы по очереди, а не сразу всем скопом.

– Лейтенант Викар, вы меня слышите? Прием!

– Связь прервана, – сказала Эллис и указала на экран, – Смотрите!

К недавно прибывшему кораблю свернула вторая голубая точка. От незнакомца отделились с десяток крохотных красных точек и полетели к морпехам.

– Что, еще корабли? – спросил МакБрэйн.

– Похоже, что да, – ответил Клинток. – Натан, что происходит?

– Скорее всего, мы с вами наблюдаем сражение.

Сердце его забилось еще сильнее, желудок сжался.

– Приказ всем модулям «Гагарина» – рассредоточиться.

– Ты серьезно?

– Что значит серьезно? Ты это видел? – он показал на голографический экран.

Корабль морпехов вилял и менял направление. Три из преследующих его точек замерцали и погасли. Другие корабли морпехов защитным экраном окружили нору и «Гагарин». Сейчас там наблюдают ту же самую картину. Морпехи знают, что их командир погиб вместе со всем экипажем его корабля.

– Теперь он менее чем в полумиллионе миль и быстро приближается, – сообщила Эллис.

Потухла вторая голубая точка.

– Вот дерьмо, – пробормотал кто-то на мостике.

МакБрэйн оглянулся и поймал встревоженный взгляд Клинтока.

– Пираты? – спросил тот. – «Красная Четверка»?

– «Красная Четверка» ни разу не делала ничего подобного, – ответил кто-то на мостике. – Нет, тут что-то совсем другое.

От главного корабля отделились еще красные точки и направились прямо к «Гагарину».

– Вид с экрана, – скомандовал МакБрэйн.

Панорамные окна вокруг мостика из матовых стали черными, на них зажглись искорки звезд, и перед людьми вновь открылся восхитительный вид на нору.

Два корабля морпехов приблизились к ней и заняли позиции с обеих сторон.

«Ну конечно, – подумал МакБрэйн. – У них приказ защищать в первую очередь ее».

Он не обижался, прекрасно понимая, что морпехи следуют указаниям компании «Вейланд-Ютани». Активированная нора представляла гораздо большую ценность, чем все люди, преодолевшие такое огромное расстояние и затратившие столько сил на ее сооружение.

По правую сторону мостика ничего видно не было, хотя именно оттуда к ним приближался неизвестный корабль.

– Расстояние?

– Двести тысяч миль, – ответила Эллис.

Вокруг незнакомца кружили два оставшихся корабля морпехов, стараясь перехватить отделившиеся от него мелкие суда. МакБрэйн подумал, что это истребители или дроны.

– Сигнализируй: «Все в спасательные шлюпки!» – скомандовал капитан.

– Но мы под защитой, – запротестовал было Клинток.

– Мы только что видели, как двоих наших защитников распылили на атомы, – отрезал МакБрэйн. – Сигнализируй.

Эллис не стала возражать. Она передала приказ покинуть корабль, а Юрий проследил за тем, чтобы он был услышан на всех модулях «Гагарина».

МакБрэйн испытал приступ слабости. Ноги его подкашивались.

В ушах его звучали слова, которые ему когда-то, лет двадцать назад, сказала одна его бывшая подчиненная и по совместительству близкая подруга. Мириам Лейн погибла во время взрыва норы в пятидесяти световых годах отсюда. Она всегда сравнивала их с первопроходцами, прокладывающими тропы в дикой, неизведанной местности. Однажды, после нескольких порций спиртного, она пустилась в философствования, положив голову на грудь МакБрэйна: «В том-то и проблема с нами. Мы движемся настолько быстро, что не осознаем пройденное расстояние и не боимся того, что будет дальше. Однажды нас заметит нечто неизвестное».

– Нас заметили, Мириам, – прошептал капитан и тут же увидел первый из кораблей.

Скорее всего, это и был тот самый огромный корабль Файнса, «Суско-Фоли», как определил его компьютер. Он выглядел как яркая точка на ночном небе, похожая на другие звезды, но передвигающаяся на их фоне.

И постепенно эта точка росла.

– Вам тоже лучше уйти, – обратился он к остальным на мостике, но никто не встал со своего места. Они все равно ничего не могли поделать – на «Титанах» не было тяжелого вооружения, а у «Гагарина» отсутствовали даже защитные экраны корпуса. При этом нужно было следить за отправкой и перемещением спасательных шлюпок. Конечно, об этом мог бы позаботиться и Юрий, но члены экипажа хотели сохранять хотя бы видимость контроля над ситуацией.

Глаза МакБрэйна защипало, но все-таки он не позволил себе заплакать.

Один из кораблей морпехов позади «Гагарина», эсминец, направился наперерез приближающимся чужакам. Времени на сомнения и размышления не оставалось. Это был бой.

Перед «Суско-Фоли» показался с десяток кораблей поменьше; они виляли и перелетали из стороны в сторону, выпуская залпы по эсминцу. Большинство снарядов взрывались в стороне, но некоторые пробили лазерную защиту корабля морпехов и взорвались рядом с его корпусом, отчего эсминец завертелся вокруг своей оси.

Корабль морпехов стрелял в ответ, и некоторые малые корабли агрессора исчезали во вспышках, прежде чем окончательно погаснуть.

Тем временем «Суско-Фоли» подобрался достаточно близко, чтобы его можно было четко разглядеть. Из него вылетели еще четыре округлых корабля, направившиеся прямо к «Гагарину».

Корабль морпехов продолжал кружиться, оставляя после себя газовый след – это выходил воздух из пробоины в его корпусе. Если кто-то на его борту и оставался в живых, то он, должно быть, направил корабль по самоубийственной траектории. Не долетев примерно десять миль до атакующего корабля, эсминец взорвался от столкновения с одним из дронов поменьше.

Другой истребитель морпехов устремился на повышенной скорости к «Суско-Фоли», испуская пучки заряженных частиц, которые выглядели как неровные искрящиеся лучи. Один из лучей перечеркнул корабль Файнса.

Ничего не случилось.

Истребитель нырнул под врага и вдруг взорвался от активации своих же мини-ядерных зарядов. Облако от взрыва наполовину заслонило чужака.

– Четвертый, – мрачно произнесла Эллис.

Никто больше не сказал ни слова. МакБрэйну захотелось схватить эти дроны рукой, сжать их изо всей силы и растереть в порошок, но оставалось только наблюдать за тем, как первый из них столкнулся с медицинским модулем «Гагарина» и взорвался.

К этому времени в космос вылетело около дюжины спасательных шлюпок, и облако взрыва поглотило их все.

– О нет, – произнес женский голос.

Кто-то заплакал. Другие запаниковали. «Что же нам делать?» – звучали со всех сторон вопросы.

– Ничего, – ответил МакБрэйн.

Сердце у него сжалось. Люди всегда ждали от него окончательного ответа, а он на этот раз ничего не мог им предложить.

Еще один дрон врезался в теплицу и превратил ее в пылающее кроваво-желтое месиво. Один за другим дроны атаковали отдельные модули, исчезающие в стремительно разраставшихся облаках газов и обломков. Вращаясь, обломки сталкивались друг с другом, запуская цепную реакцию разрушений в пространстве между «Гагариным» и норой.

Два корабля морпехов у норы снялись со своих позиций и начали обстрел врага ядерными мини-зарядами, сосредотачиваясь на одном из четырех округлых кораблей. Тот вскоре разлетелся во все стороны, добавив свои обломки ко всеобщему хаосу.

«Суско-Фоли» подошел ближе – гораздо ближе, – вращаясь по крутой орбите вокруг зоны сражения и испуская все больше дронов и лазерных лучей. Оба судна морпехов одним согласованным движением резко свернули в сторону, прикрывая атаки и отступления друг друга.

Командная палуба содрогнулась. Обломки начали врезаться в главный центр управления «Гагарина». Люди на мостике тревожно всматривались в лицо капитана в ожидании спасения, которое он не мог им предложить.

Это был конец. Все присутствующие провели в космосе долгие годы, но капитан – дольше всех. В космосе опасность присутствует всегда, и каждому приходилось испытывать страх при мысли, что сейчас ты умрешь и что твой труп будет вечно летать в темном, холодном и лишенном воздуха пространстве. МакБрэйн провел более тридцати похорон в глубоком космосе, и каждый раз глубоко задумывался о том, какая участь ждет его самого. Иногда смириться с этим было очень трудно.

– Мне очень жаль, – сказал он достаточно громко, чтобы его услышали все члены команды.

Один из округлых кораблей вылетел из кучи обломков и подошел совсем близко к «Гагарину». Из его открывшихся люков вылетели десятки маленьких, вытянутых торпед. МакБрэйн не видел, как они столкнулись с корпусом, да и не почувствовал столкновения.

– Клинток? – спросил он.

– Шлюзы, – ответил Клинток. – Все семь шлюзов были активированы снаружи.

– Нас берут на абордаж, – сказал МакБрэйн.

– Но кто? – спросила Эллис.

– Камеры наблюдения! – приказал капитан. – Показать отсеки и коридоры у шлюзов.

Снова открылся голографический экран с трехмерным изображением. Пустой коридор. Мерцающий свет. Над двойной дверью шлюза мигали лампы активации. Шипение свидетельствовало о том, что из шлюза выходит сжатый под давлением воздух. На стенах оседали капельки влаги.

Но вот дверь приоткрылась, и из-за нее выступило нечто темное и паукообразное – злобное порождение кошмара. Чудище устремилось по коридору, а за ним последовали другие.

– Ксеноморфы, – прошептал МакБрэйн, не веря своим глазам.

Он слышал истории об этих созданиях, но надеялся и молился, что ему никогда не придется встретиться с ними лицом к лицу.

Молитвы его не были услышаны.

Снаружи разлетелся на атомы последний корабль Колониальных морпехов. Динамики передавали крики ужаса и отчаяния по всему кораблю. МакБрэйн вглядывался в сгустки пламени, облака мусора и несущие смерть корабли у норы.

Он жалел о том, что не вернулся домой.

3 Жертвы

Квадрант Гамма

Различные места на Внешнем Кольце, 2692 год н. э., октябрь

«Они бомбят нас!»

Рядовой Дэн Манн бежал вместе со своим взводом из казарм по направлению к пляжу. Дюны были невысокими, но рыхлый песок затруднял бег, и, несмотря на то что боевой костюм, работая попеременно на сжатие и растяжение, увеличивал силу, Дэн все равно начинал уставать. Говорили, что атмосфера планеты Прист идеально пригодна для дыхания, поскольку гораздо чище земной и богаче кислородом, но сейчас ему так не казалось.

– Воздух! – крикнул сержант Голден. – Разобрать цели!

– Воздух? – отозвался Манн. – Они сбрасывают на нас долбаные бомбы! Это что, двадцатый век?

– Будьте начеку. Ожидать можно всего, – сказал Голден.

Они как раз выбежали на пляж, когда бомбы упали ярдах в пятистах от берега.

«Прекрасно, – подумал Манн. – Они не только используют устаревшие боеприпасы, но еще и дерьмовые стрелки».

Взвод «Грязевые Змеи» Тринадцатого полка Косморожденных рассредоточился по пляжу и занял оборонительные позиции.

Корабль сделал резкий вираж, ускорился и, прежде чем взмыть вверх, сбросил последние бомбы, которые по спиральной траектории упали в покрытые пеной волны далеко от берега.

Присев за низкою дюной, Манн инстинктивно сжался в ожидании взрыва.

Его комплексная винтовка была полностью заряжена, о чем говорили зеленые огоньки на панели управления. Шесть плазменных гранат, лазер, наноснаряды, да еще старый «Глок-17» за голенищем правого ботинка. Он называл его «последним аргументом». У большинства морпехов всегда имелось в запасе какое-нибудь низкотехнологичное оружие на случай отказа боевого костюма или винтовки, или если закончатся боеприпасы.

Манн чувствовал себя уверенно. Он понимал, что по сравнению с солдатами двадцатого века он все равно что ядерная бомба против ручной гранаты.

Он увлекался военной историей, а на Присте было достаточно времени для чтения. Особенно его интересовали войны двадцатого века, одни из самых разрушительных даже по современным меркам. Именно тогда, шестьсот лет назад, и придумали ковровые бомбардировки.

Манн усмехнулся и посмотрел на море. Из-за горизонта к ним приближался второй корабль.

Около часа назад защитные спутники Приста засекли большой корабль, вышедший из ускорения. Он совершал маневр в опасной близости от планеты, а поскольку в ближайшие три месяца никаких кораблей не ожидалось, система подала сигнал тревоги. Незнакомец выпустил два корабля поменьше, которые тут же вошли в атмосферу и направились к станции Лангелли.

Станция Лангелли выполняла две функции. Во-первых, на ней размещались исследовательские лаборатории ученых Компании, изучавших флору и фауну планеты. Кроме того, планета Прист была ближайшей к норе «Гамма-34», и потому тут расположился гарнизон морпехов с техническим персоналом. Нора была активирована более трех лет назад, и построивший ее «Титан» в настоящее время направлялся за пределы Внешнего Кольца к предполагаемой точке сооружения следующей норы в одиннадцати световых годах отсюда.

«Гамма-34» находилась в миллиарде миль от Приста. Вполне логично, что удобнее и дешевле всего разместить гарнизон, обслуживающий и защищающий высокотехнологичное сооружение, настоящее чудо научной мысли, именно на этой планете.

Спутники наблюдения сообщили о том, что на ночной стороне планеты, в южной ее части, были замечены какие-то вспышки, и с тех пор не удавалось наладить связь с командой, обслуживающей космический лифт.

– Внимание, сверху! – проорал сержант Голден.

Этот толстокожий грубиян командовал взводом Манна вот уже восемь лет. Когда-то ему предложили перейти в Исследователи, но он заявил, что предпочитает стоять на твердой земле. И стоял он довольно крепко. Брат же его стал Исследователем, и примерно полгода назад его отряд одним из первых вступил в стычку с яутжа во время предполагаемого вторжения. Получив ранение, он выжил, а сержант, скрывая под маской грубости несвойственную ему сентиментальность, то и дело хвастался подвигами своего брата.

Разделявшие их пятьдесят световых лет казались бесконечностью.

Второй корабль сбросил свой груз – какие-то вытянутые объекты обтекаемой формы, не совсем одинаковые. Они тоже упали в море в сотне ярдов от берега.

– Какого черта?.. – пробормотал Манн.

Вынырнув на поверхность, бомбы качались на волнах; некоторые из них скатывались с гребней, как серфингисты. Манн прищурился, затем приказал костюму увеличить изображение.

Не успел он выпалить проклятие, как сержант принялся отдавать приказы.

– Разобрать цели! Ксавье, сообщи в штаб и доложи, что мы видим. Это не бомбы. Повторяю, это не бомбы!

– Они меняют форму, – сказала Мурханда. – Плывут к нам. Как будто живые.

– Они и есть живые, – угрюмо отозвался Манн. – Это ксеноморфы.

Мурханда бросила на него тревожный взгляд. Они были близкими друзьями и несколько раз сражались бок о бок, прикрывая друг друга. Но никогда еще им не противостоял такой враг.

Словно по сигналу, упавшие в воду объекты стали выползать на берег. Обтекаемые формы ощетинились шипами, растопырили конечности и уверенно зашагали вперед, разбивая волны прибоя.

Шлем Манна показал сетку в его поле зрения. Подключенные друг к другу боевые костюмы взвода разрабатывали наилучшую тактику боя. Цели Манна подсветились красным, он поднял винтовку и перевел ее в боевой режим.

– Огонь! – проревел сержант, и Манн нажал на спусковой крючок.

Лазерные лучи сверкнули от дюн до берега, задев многих ксеноморфов и сбив их с ног. Три из четырех созданий в прицельной сетке Манна упали, подняв брызги, а затем словно взорвались изнутри. Четвертый быстро приближался, отчаянно петляя. Манн выпустил нанозаряд. Чудище превратилось в пыль, и воздух вокруг замерцал искрами.

Многие ксеноморфы уже были мертвы. Их ядовитые внутренности и кровь разлились по волнам ярдов на пятьсот в обоих направлениях вдоль берега. От воды поднимался пар, сама вода закипала и плевалась брызгами. Вперед продолжали двигаться лишь несколько силуэтов.

Три чужака вышли на берег и побежали ко взводу. Двое тут же упали. Третий нырнул в дюну, увернувшись от лазерного луча, и почти мгновенно вынырнул с другой стороны, хлестнув одного из морпехов по груди своим цепким хвостом. Морпех упал, ксеноморф прижал его лапой к песку и разорвал грудь острыми зубами.

Чудище торжествующе зашипело, но и его, и труп морпеха тут же окутала дымка плазменной вспышки. Шлем Манна потемнел, защищая его глаза от яркого света. Он не разобрал, кто стал жертвой, но погибший товарищ, должно быть, в последний миг успел активировать плазменную гранату на своем поясе.

За те пять минут, пока длился бой, они потеряли одного товарища, но отбили атаку, перебив всех ксеноморфов. Манну приходилось слышать ужасные истории об этих злобных созданиях, да и сам вид их наводил на самые мрачные мысли, но, как оказалось, эти ящерицы-переростки не идут ни в какое сравнение с огневой мощью винтовок «Грязевых Змей».

– Сержант, корабли возвращаются! – крикнула Мурханда.

На этот раз они приближались к станции Лангелли со стороны суши. Выстрелы тяжелых импульсных пушек сотрясли землю и выпустили желтые лучи, отскочившее от кораблей в море.

– У них защита! – крикнул кто-то.

Очередной залп снова задел большие округлые корабли, но те даже не шелохнулись и продолжили свой путь. Первый выплюнул темные точки, накрывшие базу в нескольких сотнях ярдов от них. Через мгновение до берега долетели звуки ударов о землю.

– Фрогги позаботится о них, – сказал Манн, имея в виду лейтенанта Фрогвича и три других взвода Косморожденных на базе.

И в самом деле, через некоторое время до них донеслись и звуки стрельбы. Небо над станцией осветили вспышки лазеров и плазменных гранат.

Корабль развернулся по кривой и выпустил очередной свой груз – по меньшей мере пятьдесят темных точек.

Второй корабль пролетел прямо над берегом.

Манн поднял винтовку и прицелился. Он выбрал нанозаряд. Корабль летел слишком высоко, чтобы с уверенностью попасть во что-то, но когда открылись его люки и из них вывалилось облако ксеноморфов, взрыв задел нескольких из них, и на землю твари упали уже мертвыми.

За ними последовало множество других. Ксеноморфы падали на землю, поднимая тучи песка и грязи, быстро выстраивались в шеренги по двадцать и более созданий и окружали взвод, словно гигантские костлявые пальцы. Едва бойцам удавалось скосить первый ряд, как на его месте вырастал второй… и так далее, до бесконечности.

Винтовки захлебывались, испуская лазерные лучи. Ксеноморфы падали и разрывались на части. Воздух заполнил смрад их едких внутренностей. Песок запекался в текучее стекло. Засохшая на солнце трава загорелась; морской бриз разносил дым по всему берегу.

Морпехи начали терять товарищей. Двое погибли, когда один ксеноморф прорвался сквозь дюну перед ними, хлестнул их хвостом, вцепился в них своими передними конечностями и сшиб с ног головой, клацая зубами. Другой морпех сбил чужака веерным лазерным выстрелом, а затем подбежал, чтобы прикончить его. Никто не успел предупредить его – чужой взорвался, обдав боевой костюм брызгами кислоты. Из-за сбоя в системе защиты костюм тут же расплавился, тело бойца покрылось пузырями, а в воздухе застыл его крик.

Лазерный выстрел избавил несчастного от мучений.

– А это еще что за хрен?! – крикнула Мурханда.

Манн последовал за ее взглядом и увидел очертания человека, выглядывающего через двери висящего над ними корабля. Впрочем, нельзя было с уверенностью сказать, точно ли это человек. Но без сомнения гуманоид. Он поднял руку и провел ею слева направо.

И тут же ксеноморфы перешли в массированное наступление.

– Отступаем! – приказал сержант Голден.

Одно из чудищ набросилось на него, прорвало костюм в области живота и выпустило кишки на песок. Сержант выстрелил, оттолкнул врага и инстинктивно шагнул назад. Ксеноморф стоял на его внутренностях, наблюдая за тем, как падает его жертва.

– Сержант!!! – заорал кто-то.

С базы Лангелли вели обстрел кораблей, но безуспешно. Два корабля медленно кружили над базой и поливали все внизу огнем тяжелых пушек.

Манн осознал ужасную истину.

– Нам некуда отступать! – выкрикнул он в ошеломлении.

Позади него, на базе Лангелли, начался пожар.

Всего за несколько минут их триумф обернулся поражением. Они с Мурхандой встали спиной к спине, выпуская лазерные лучи во все стороны, швыряя гранаты и уклоняясь от сгустков плазмы над головами. По левую руку Манна находилось море, омывающее берег кислотой, оставшейся от первой волны атакующих. Ядовитые брызги падали на берег и разъедали остатки травы. Манн понял, что первая атака была всего лишь подготовкой к основному нападению. Едкие волны преградили им путь к отступлению.

Море выплеснуло особо сильную волну, и Манн отступил в сторону, чтобы она не задела его ботинок. Откатившись, вода оставила после себя нечто похожее на обрывок кожи чудовища. На ней проступали какие-то буквы, складывающееся в слово, не имевшее для рядового ни малейшего смысла.

«Монтгомери».

Справа от Манна пляж потемнел от крови его товарищей.

За дюнами, со стороны базы Лангелли в воздух поднимались густые клубы дыма. Один из вражеских кораблей сделал разворот и выбросил очередной отряд ксеноморфов.

– Их слишком много! – крикнула Мурханда в панике.

– Пока еще у нас есть боеприпасы, – сказал Манн. – Будем вести отсчет.

И они действительно некоторое время их считали.

Мария Гризз не верила своим глазам. За свою жизнь она выслушала немало фантастических историй, собирая разные сведения и байки о покорителях космоса. Она брала интервью у Колониальных морпехов и у инди, у пилотов космических буксиров и у шахтеров на астероидах, у поселенцев далеких планет и у тех, кто не улетал дальше околоземной орбиты. Однажды она сделала несколько репортажей о поселенцах Арктура, прежде чем они окончательно лишились человеческих черт.

Пожалуй, лучшей ее программой была серия зарисовок «от первого лица», в которых она со своей командой путешествовала по далеким мирам и пыталась вступить в контакт с различными неразумными видами. Серьезные ученые называли эту программу легкомысленной и поверхностной, не имеющей никакой научной ценности. Но всего лишь за год ее аудитория выросла в четыре раза.

Все эти передачи и репортажи были собраны в самом популярном квантовом хранилище. По последним данным, хранилище Марии Гризз насчитывало триллион посещений от приблизительно пяти миллиардов различных индивидуумов. Она могла стать самым известным и влиятельным блоггером в истории, но редко задумывалась о славе. В конце концов, задумывая передачу «За пределами», она всего лишь хотела отдать дань уважения своему погибшему мужу.

Гарт Гризз погиб шестнадцать лет назад, занимаясь серфингом в песчаном гейзере на небольшой планете в шестидесяти световых годах от границы Сферы Людей. Это был один из величайших в истории искателей приключений, проходивший через десятки нор, чтобы пережить нечто новое и захватывающее, дающее ему очередную порцию адреналинового возбуждения. Он пролетел в свободном падении тысячи миль в газовом гиганте, лавировал в Потоках Такого между двумя карликовыми планетами и даже попытался вступить на Гленфул-Прайм в контакт с крабами Рельди – обитателями глубоких пещер, ведущих в самое сердце погибшей планеты.

Мария любила Гарта и иногда принимала участие в его безумных авантюрах, но обычно предпочитала наблюдать со стороны. Гарт жил ради острых ощущений, а Мария – ради знаний. И сейчас, после гибели мужа, она продолжала искать знания.

Подключившись к своему личному хранилищу, она открыла новую комнату и принялась закачивать в него сделанные глазной камерой снимки, а также информацию, добытую в компьютере корабля.

Через три секунды после того, как в корабль врезалась первая штука, она ощутила холодок страха в груди. Через десять секунд она поняла, что скоро встретится со своим мужем.

Ксеноморфы напали на них, когда они приближались к норе «Гамма-43». Она находилась всего лишь в десятке световых лет от Внешнего Кольца, но Мария еще никогда не бывала так далеко от дома. При мысли об этом становилось еще более неуютно. «Мы люди запределья», – сказал капитан корабля, и она прекрасно поняла, что это значит. О капитане Хомме ходили легенды. Он считал, что закон – это нечто, имеющее отношение к другим людям. «Более близким людям», как он выражался – тем, что жили ближе к дому и разделяли общепринятые представления об устройстве мира.

Здесь законом был сам капитан Хомм.

Им нужно было сбежать сразу же, как только они заметили большой корабль, кружащий на орбите «Гаммы-43». От космической станции остались одни лишь обломки.

Ксеноморфы пересекали космическое пространство. Мария была единственным пассажиром, и вместе с членами экипажа она наблюдала за ними с полетной палубы. Крошечные силуэты вспыхивали и гасли в тусклом свете звезд. Возможно, они уже были мертвы.

«Разве они не должны умереть?»

Увы, столкнувшись с корпусом корабля, ксеноморфы немедленно начали разрывать обшивку своими заостренными конечностями с шипами. Их вытянутые пальцы входили в щели между панелями, а хвосты пробивали твердый металл насквозь.

– Они должны были погибнуть, – произнес капитан Хомм. – Ничто не способно выжить в открытом космосе. Ничто!

За все шесть столетий, что человечество исследовало космос, оно так и не обнаружило ни одного организма, который мог бы выдержать абсолютный холод безвоздушного пространства. Исключение составляли, разве что, некоторые вирусы.

– А это еще что? – спросила Мария. – Хомм, прикажите компьютеру увеличить изображение того, что находится у них на спинах.

Компьютер услышал разговор и увеличил изображение, не дожидаясь приказа капитана. Наверное, он и сам хотел узнать, что происходит. Он выбрал существо, прицепившееся к одному из ускорителей корабля, и через несколько секунд собравшиеся увидели картинку во всех шокирующих подробностях. Шесть серебристых шаров на спине, каждый размером с человеческий кулак, и тонкие ремни крепления.

– Какого дьявола! – воскликнул капитан. – Это…

– Дыхательный аппарат, – закончила за него Мария и закрыла глаза.

Ей ничего больше не хотелось видеть.

Хомм с членами экипажа вступили в громкую перепалку, приводя свои аргументы и критикуя искусственный интеллект корабля, но Мария уже все поняла. Возможно, причиной тому была ее склонность верить в невероятное, или же надежда, что однажды она встретится с Гартом – за пределами жизни и смерти, – чтобы вместе пуститься в самое удивительное путешествие на свете.

– Они хотят завладеть кораблем, – сказала она. – Тот, кто ими руководит, кем бы он ни был, хочет уничтожить нас, но причинить кораблю как можно меньше повреждений.

– Капитан, – позвал один из членов экипажа. – Они пробиваются внутрь.

– Невозможно, – сказал Хомм. – Это же животные! Уходим отсюда.

– Набираем мощность, – отозвалась штурман корабля. – Будем готовы уйти через…

Она замолчала и принялась хаотично нажимать кнопки своих приборов.

– Контроль утерян. Компьютер отключился.

– Компьютер?! – крикнул Хомм.

Ответа не было.

– Нарушение целостности корпуса! – объявил еще один член экипажа. – На второй палубе. И еще на четвертой.

Корабль содрогнулся. Из его глубин послышалось глухое гудение. Что-то заверещало вдали.

Мария Гизз сделала последний вздох. Она надеялась, что умрет до того, как ксеноморфы достигнут мостика.

Рядовой Мур наблюдал за тем, как корабль морпехов перед ними заходит в брюхо чудовища.

Бой выдался коротким. Враг победил, распылив два фрегата Колониальных морпехов на атомы и захватив станцию управления норой. Последние доклады со станции – прежде чем оборвалась связь – подтверждали то, чего все они так боялись.

Ксеноморфы.

Вскоре после этого лазерный залп с большого корабля разрушил их двигатели. Мур слышал, как кто-то сказал, что это корабль Файнса, хотя сам он не понимал, как такое возможно. Без двигателей их корабль дрейфовал вместе с мусором и обломками уничтоженных фрегатов. Где-то среди них летали трупы людей, которых он знал, морских пехотинцев, вместе с которыми он сражался, и женщины, которую он любил.

«По крайней мере, Мелинда умерла быстро», – подумал Мур.

Эта мысль служила ему единственным утешением. Его собственная смерть была не за горами, и рядовой надеялся, что ему так же повезет.

Но сейчас он в этом начинал сомневаться.

– Какого хрена они затеяли? – спросил Тролл у него за спиной, сгорбившись и заглядывая в тот же иллюминатор.

Большой корабль сделал маневр таким образом, чтобы другой обездвиженный корабль морпехов вошел в его брюхо. Сейчас они находились так близко, что было видно все. Из трюма огромного корабля выдвинулись гигантские захваты, сжавшие обтекаемый корпус судна. Потом на его поверхность посыпались темные точки, отчего серебристый корпус постепенно превратился в черный.

– Какого черта?.. – пробормотал Мур.

– Ксеноморфы, – пояснил Тролл. – Я их уже видел раньше. И слышал о них. Это все они. Каким-то образом научились строить корабли, летать и…

– Не будь идиотом, – прервал его Мур, но больше не сказал ни слова.

Другие члены экипажа тоже собрались у иллюминаторов, наблюдая за тем, что ждало и их. Они тоже безвольно плыли по космосу без всякой возможности сопротивляться. Большой корабль тоже их поглотит.

К тому времени, когда взорвались люки летевшего впереди корабля и воздух из них устремился наружу, наблюдатели уже могли разглядеть передвигающиеся внутри темные тени. Ксеноморфы устремились к люкам, из которых прорвались лучи лазеров. Некоторые чудовища остались парить в космосе, но их быстро сменили другие. Очередной залп, и снова множество чудовищ разлетелись во все стороны. Некоторые из них взрывались.

В конце концов, благодаря многократному перевесу в численности, захватчики прорвались внутрь.

Один из иллюминаторов изнутри покрыли красные брызги.

– Теперь мы, – сказал Мур. – Наша очередь. Осталось минут пять. Максимум десять.

– Они хотят завладеть кораблями, – сказал Тролл. – Вот почему они нас не взорвали. Убить экипаж, захватить корабль…

– Компьютер! – позвал Мур, но ответом ему была тишина. Все приборы давно погасли, и теперь корабль беззащитной рыбешкой вплывал в пасть акулы.

– Будем сражаться, – сказал Тролл.

Остальные согласились.

– До последнего, – уточнил Мур.

Морпехи принялись заряжать оружие и проверять его готовность. А потом все вокруг потемнело – это их корабль вошел внутрь гигантского трюма.

Примерно в сотне ярдов от них другой корабль морпехов удерживали извивающиеся зажимы. На его корпусе виднелись глубокие шрамы. Экипаж, очевидно, уже погиб. Ксеноморфы выбрались наружу и устремились к ним.

– Погибать, так в бою, – сказал Мур.

– У нас есть гранаты, – промолвил Тролл.

– Подождем, пока они не проникнут внутрь. Заберем с собой как можно больше этих ублюдков.

Мур повернулся к двери. Что-то скреблось снаружи. «Не каждому суждено умереть быстро», – подумал он и перевел винтовку в режим плазменных выстрелов.

А потом закрыл глаза и приготовился открыть их, как только будут взломаны двери.

4 Иза Палант

Планета LV-1657, нора «Гамма-116»

2692 год н. э., октябрь

Огромному яутжа пришлось опуститься на колени, чтобы встать вровень с ней. Иза ощущала его запах. Все они пахли корицей и свежим мясом, но запах Калакты был острее и глубже, словно отражая прожитые им годы. За ее спиной стоял Милт МакИлвин, представитель компании, который успел стать ее другом. Рядом была и майор Акоко Хэлли, командир тридцать девятого отряда Колониальных морпехов, которая спасла всех выживших на развалинах базы «Роща Любви». Оба этих человека поверили ей, когда она настаивала на необходимости связаться с яутжа и установить с ними перемирие. Теперь они должны поверить ей еще раз.

Никогда еще она не находилась так близко к живому яутжа. Мертвыми они казались грозными. Живыми – буквально излучали такие мощь и силу, что у нее подкашивались ноги и сосало под ложечкой.

«Он прилетел сюда ради этого, – думала Иза. – Он точно так же хочет положить этому конец, как и мы. Это не наша война. Ее развязал кто-то другой. Кто-то, кто использует ксеноморфов как оружие».

Калакта обхватил ее рукой за шею и привлек к себе настолько близко, что Иза ощущала влагу его тяжелого дыхания и видела трещинки на его разрушившихся со временем клыках. Ее едва не стошнило, но она сдержалась. Было бы верхом неблагоразумия извергнуть содержимое желудка перед самым авторитетным старейшиной яутжа в тот самый момент, когда они заключали важнейшее соглашение.

При мысли об этом она едва не рассмеялась.

И едва не расплакалась.

Яутжа испустил какой-то глухой рык, похожий на урчание приводимого в действие мотора. Иза нахмурилась и бросила взгляд вбок, на МакИлвина, желая удостовериться в том, что составленная ими переводческая программа работает. МакИлвин посмотрел на небольшое устройство перед собой, нахмурился и снова поднял глаза. В этот момент рокот яутжа перерос в зловещий хохот.

«Нет, – подумала Иза. – Только не это. Мы пришли с миром! Не надо! Ради вас же самих!»

– Нет! – крикнула она, но было уже поздно.

Четыре сопровождавших Калакту яутжа, шагнули вперед, словно по сигналу. Ради соблюдения церемоний и в знак уважения и почтения им позволили пронести на борт «Трейси-Джейн» свое оружие. Это была ужасная ошибка. Взмахнув копьями, они рассредоточились; лазерные указатели наплечных бластеров заплясали по всему тускло освещенному помещению, выискивая цели.

– Нет! – снова крикнула Иза и попыталась выпрямиться, но Калакта крепко держал ее. В его глазах не было заметно ни малейшего усилия – он мог бы с легкостью переломить ее шею одной рукой – и, возможно, скоро так и сделает – но отражалось нечто еще. Она не могла сказать, что именно. Иза убедила себя в том, что кое-что знает о яутжа, но эта иллюзия развеялась с первой же лазерной вспышкой.

Она совсем ничего не знала.

Череп МакИлвина разорвался на куски, мозги превратились в облачко пара. Некоторое время его тело стояло, потом сделало шаг назад, накренилось в сторону и упало на палубу.

Хэлли отдала приказ, и ее подчиненные начали стрелять в яутжа через все большое помещение, но, как правило, промахивались. Два чужака включили свои генераторы невидимости и превратились в тени теней. Их положение выдавали только выстрелы бластеров.

Одну из морпехов невидимый противник пронзил копьем и поднял в воздух. Из широкой рваной раны хлынула кровь и выпали внутренности.

Другой яутжа упал, сраженный лазером. Его оторванные конечности до сих пор дергались, как будто он пытался драться и после смерти.

Калакта притянул Изу еще плотнее к себе, поднял голову и прижал ее лицо к своей груди, так что ей оставалось только слушать, что происходит вокруг.

Выстрелы, взрывы, крики и рев – все это перемешалось в ужасной какофонии, постепенно ослабевавшей по мере того, как становилось все меньше и меньше солдат и яутжа.

Наконец хаос затих. Изу мутило. Она слышала нечто в груди Калакты – возможно, его сердцебиение, но это мог быть и сдавленный смех старого яутжа, восторгавшегося своим коварным планом.

Он немного ослабил хватку и позволил ей обернуться.

Двое яутжа были до сих пор живы. Один из них потерял руку, и из раны хлестала зеленая кровь. Второй держал в одной руке свое боевое копье, а во второй – оторванную голову Хэлли с полузакрытыми глазами, до сих пор блестевшими под расколотым стеклом шлема.

Они уже забирали свои трофеи.

Калакта заговорил, и Изе показалось, что программа перевода включилась прямо у нее в мозгу, отсеивая и повторяя его слова. Его глубокий голос скрывал в себе обещание еще более сильной боли.

– Глупо было думать, что вы понимаете, – сказал он.

Затем повернул ее к себе, открыл свой рот с острыми зазубренными клыками, наклонил голову, испустив зловонное дыхание…

– Снова кошмары? – вывел ее из сна голос. – Скоро они прекратятся.

Иза глубоко вздохнула и села на койке. Внутри нее странным образом смешивались страх и чувство облегчения.

– Вы умеете избавлять от кошмаров?

Сим-сестра в голографической рамке у ее кровати улыбнулась:

– Мы умеем все. А теперь расслабьтесь, ваше лекарство начинает действовать. Дело идет на поправку, и через два дня вы будете готовы к переходу. И сон у вас нормализуется.

– Жду не дождусь.

Экран погас. Иза перевела дыхание, радуясь тому, что находится в знакомом окружении. База Колониальных морпехов оказалась такой, какой она себе и представляла военное сооружение – вокруг чистота и порядок, но все серое и стерильное. Десять дней назад ее перевели из медицинского отсека в отдельную каюту, маленькую, но удобную, с душем, койкой и шкафчиком.

Ее лаборатория в «Роще Любви» осталась далеко позади. Да и той базы уже не существует. Ее в приступе безумия взорвала Свенлап – как тогда казалось, это была одна из террористических атак, предвещавших вторжение яутжа в Сферу Людей. Несмотря на присутствие независимых наемников-инди, многие обитатели базы погибли во время взрывов или за последующие недели, когда они пытались выжить в крайне неблагоприятном окружении.

Взрывы привлекли внимание двух яутжа, что только ухудшило их положение. Выжившие наемники так и рвались в бой. Команда Акоко Хэлли, прилетевшая спасти Изу и МакИлвина по приказу Джерарда Маршалла, члена Совета Тринадцати, прибыла как раз вовремя. И Хэлли внимательно прислушалась к словам Изы, которая попыталась объяснить, почему яутжа так поступают.

Они не вторгались в Сферу Людей. Они спасались в ней.

Вспомнив об этом, Иза снова вздохнула и откинулась на подушку. Аппликатор из боковой стенки впрыснул в ее бедро очередную дозу лекарств. Место укола зачесалось, потом стало горячо, а через некоторое время посторонние ощущения исчезли. Иза уже привыкла – ее не первый день пичкали лекарствами, выбирая для инъекций разные участки тела. Наверное, от них останутся небольшие шрамы на коже, но ей было все равно.

Иза думала о том, что, скорее всего, она спасла Сферу Людей от войны.

МакИлвин то и дело повторял это, но ему недоставало юмора и обаяния ее старого приятеля Кита Роджерса. Роджерс погиб во время взрыва «Рощи Любви», и Изе его ужасно не хватало. Эта ее личная потеря лишь сильнее подчеркивала весь трагизм происшедшего.

Иза встала, оделась и достала из шкафа свой планшет – все, что осталось от ее лаборатории на «Роще Любви». В нем она хранила некоторые данные своих исследований, но главная часть данных хранилась в самом надежном месте – в ее голове. Результаты исследований, догадки, теории, расчеты, эксперименты – все, на основании чего она составила самое подробное представление о яутжа. Среди всех людей об этом загадочном виде больше всего знала только она – да еще, пожалуй, МакИлвин.

Изу Палант иногда смущал тот факт, что она работает на компанию «Вейланд-Ютани», но без поддержки могущественной организации она бы так далеко не зашла. Ресурсы компании были безграничны.

Несколько недель, с самого окончания конференции, на которой удалось договориться о перемирии со старейшиной яутжа Калактой, Иза проходила курс реабилитации на базе морпехов. Вместе с ней здесь находились МакИлвин и отряд Хэлли. Майор сообщила Изе, что Джерард Маршалл приказал ей охранять исследовательницу любой ценой. Джерард Маршалл, член Совета Тринадцати компании «Вейланд-Ютани», хотел, чтобы Изу Палант как можно быстрее доставили в Солнечную систему, чтобы получить ее ценные сведения. Это означало несколько месяцев перемещений и по меньшей мере тридцать переходов по норам, ни к одному из которых она пока что не была готова.

Сразу же после мирных переговоров медики обратили внимание на ранения ее головы. Выяснилось, что Иза перенесла кровоизлияние в мозг, небольшое и легко излечимое, но любой переход в таком состоянии мог бы стать для нее последним.

Путешествия через норы представляли некоторый риск и для вполне здоровых людей. Вследствие трудно объяснимых законов физики необходимо было погружаться в капсулы ожидания, похожие на криокапсулы, которые использовались для путешествий в дальнем космосе. Капсулы ожидания отличались тем, что человек погружался в особый гель, «замораживающий» физиологические процессы организма на недолгое время. Если криозаморозку сравнивали с глубоким и продолжительным сном, то погружение в гель можно было сравнить с задержкой дыхания или с удлинением паузы между сердцебиениями.

Если капсула выходила из строя, то путешествие казалось вечным.

Иногда после перехода обнаруживали сломавшиеся капсулы с умершими людьми, которые выглядели так, как будто они провели в космосе несколько десятилетий и постарели всего лишь за пару часов. Ходили истории о том, что находили и тела, застывшие в испорченном геле в самых странных позах, с открытыми от застывшего крика ртами, с сорванными ногтями и переломанными костями; при этом внутренняя поверхность этих капсул была якобы испещрена следами от ногтей.

Также за несколько столетий возникли байки о людях, которые отказывались засыпать на время перехода и хотели узнать, что в это время происходит с сознанием. Иза не верила в эти истории, потому что никаких серьезных доказательств так и не было представлено. Но, будь то правда или вымысел, все истории сходились в одном: если путешественники выживали, они уже не могли рассказать о том, что с ними произошло.

Они сходили с ума.

Иза ненавидела капсулы ожидания, как и криокапсулы. Переход через нору казался ей чем-то неестественным, вроде обмана природы. Рано или поздно за такую хитрую проделку придется платить.

Головная боль обрушилась на нее сразу после встречи с Калактой и его делегацией. Сделав снимки и проведя исследования, медики сказали: то, что она осталась в живых, можно объяснить разве только везением. Так что Маршаллу придется подождать, пока она не восстановится после таких серьезных повреждений. МакИлвин и Хэлли остались с ней на базе планеты LV-1657.

Отдыхая, Иза часто думала о том, что же теперь с ней будет.

Прежней ее жизни настал конец. Раньше она думала, что обрела в «Роще Любви» столь желанное спокойствие духа. Да, планета была довольно суровой, пустынной и обдуваемой сильными ветрами в процессе терраформирования. Единственной высокоорганизованной жизнью на ней были ученые и наемники-инди на базе. Но Иза полюбила эту безымянную планету. Она работала по заказу «Вейланд-Ютани», но находилась достаточно далеко, чтобы заниматься тем, что ей нравилось. Ее родители никогда не доверяли Компании, и их недоверие передалось дочери. Но «Вейланд-Ютани» была такой крупной организацией, что чувства отдельных сотрудников ее руководство нисколько не заботили. Компания не требовала от своих сотрудников безоговорочной веры. Она требовала от них профессионализма.

И Иза предоставляла ей профессионализм, занимаясь тем временем любимым делом. Наука была единственной ее страстью, а необходимость делиться частью своих знаний казалась такой необременительной в сравнении с предоставляемыми Компанией неограниченными ресурсами и инструментами.

Теперь этих ресурсов и инструментов нет, но на смену им пришли другие. Как и другие люди. Одна из них Акоко Хэлли – холодная и отстраненная; другой – МакИлвин. За то недолгое время, что они провели вместе, изначальное недоверие к сотруднику Компании почти исчезло, а пережитые несчастья еще более сблизили их.

Будущее казалось туманным, и поэтому Иза даже радовалась вынужденной задержке на LV-1657. Так у нее появилась возможность собраться с мыслями.

Понятно, что гражданскому ученому не место на военной базе, и она с трудом привыкала к новой обстановке. Единственным предназначением базы, обращающейся по орбите вокруг спутника планеты, было охранять сложное сооружение, находившееся в миллионе миль от нее.

«Не об этом я мечтала всю жизнь».

Кто-то постучался в дверь.

– Да?

– Это я, – ответил МакИлвин.

От звуков знакомого голоса у Изы стало теплее на душе.

– Ты и… кто еще?

– Я принес кофе.

– Тогда почему ты стоишь там?

Дверь тихо приоткрылась, и в каюту вошел МакИлвин, держа по дымящейся кружке в каждой руке и сверток из фольги под мышкой.

– Я и завтрак принес, – сказал он. – И кое-какие новости.

Обычно они ели в столовой, часто вместе с Хэлли и членами ее команды. На базе размещался многочисленный Пятый отряд пехотинцев под названием «Кровавые Маньяки». Люди Хэлли не слишком ладили с пехотинцами, называя их «сухопутными ушлепками». Большую часть времени Хэлли и ее подчиненные проводили на корабле «Пикси» – иногда припарковавшись на одной из семи посадочных площадок, а иногда патрулируя систему. Их отчужденность порождала неблагоприятную атмосферу на базе, но Изе до этого не было дела. В конце концов, они с МакИлвином гражданские, и разборки военных их не волнуют.

– Ну, давай выкладывай, – сказала Иза.

– Завтрак?

– Да нет же, дурачок.

Ей нравилось по-дружески препираться с МакИлвином. Это напоминало ей о Роджерсе, дерзком наемнике, в котором в ее компании просыпались несвойственные ему мягкость и задумчивость.

– А, ну ладно. А я думал, тебе будет интересно узнать, что сегодня на завтрак.

– Снова яичный порошок?

МакИлвин протянул ей сверток. Иза открыла его.

Яичный порошок.

– Итак, какие новости? – спросила Иза, отхлебывая из кружки кофе. Запах напитка был божественный, а вкус еще лучше.

– Яутжа до сих пор в системе.

Иза приподняла бровь.

– Откуда ты знаешь?

– Слышал, как «Кровавые Маньяки» разговаривали между собой в столовой. Их корабль иногда вращается вокруг LV-1657, иногда – вокруг спутника или норы, а иногда отлетает миль этак на миллиард. Они не прячутся, не переходят в ускорение, просто… как бы прогуливаются.

– Хорошо, – кивнула Иза и улыбнулась. – Это ведь хорошо, правда?

МакИлвин кивнул и улыбнулся в ответ. Они разделяли научный интерес ко всему, что связано с яутжа, и за последние недели узнали немало нового. Программа перевода постоянно обновлялась. На переговорах на борту независимого корабля «Трейси-Джейн» Иза напрямую общалась с Калактой из Клана старейшин, записывая разговор для последующего изучения. Но даже тогда ее знаний было достаточно, чтобы поддерживать осмысленную беседу и договориться о прекращении огня.

С тех пор они с МакИлвином продвинулись в изучении языка яутжа еще дальше. Во-первых, оказалось, что он представляет собой не единый язык, а несколько вариантов изначальной формы. Они сильно изменились и отличались друг от друга, примерно как английский отличается от французского – некоторые слова в них были однокоренными, другие совершенно разными.

Во-вторых, язык яутжа постоянно менялся. Во время переговоров Калакта сказал, что раньше ему доводилось встречать людей, и в некоторых его выражениях исследователи отметили намеки на человеческую речь – не столько на слова, сколько на порядок слов и их употребление. Похоже, что, подобно тому как яутжа перенимали или захватывали технологии других рас и цивилизаций Галактики, они перенимали или приспосабливали в своих целях языки и их структурные принципы.

– Вот бы встретиться с ними снова, – вздохнула Иза, отхлебывая кофе и посматривая на пресную, но питательную смесь в свертке.

Разве морпехов не должны кормить самыми отборными продуктами? Они ведь гордятся тем, что на любой их базе, где бы она ни находилась, поддерживаются высочайшие стандарты комфорта. Впрочем, возможно, они действительно считают это первоклассным продуктом. Если так, то ей бы не хотелось задерживаться здесь надолго.

– Может, и встретимся, – сказал МакИлвин. – Не просто же так они тут кружат.

– Когда речь идет о яутжа, трудно утверждать что-то наверняка, – заметила Иза.

Она снова вспомнила свой кошмар. Сон, в котором мир обернулся войной, а надежда – кровопролитием.

– Наверное, Снежная Сука и ее команда тоже не прочь понаблюдать за ними.

– Смотри, чтобы Хэлли не услышала, как ты ее называешь.

МакИлвин пожал плечами.

– Так ты думаешь, они следят за яутжа?

– Ну, как ты сказала, действия яутжа предсказать трудно. Пусть мы и договорились о перемирии, но морпехи не позволят им просто так летать по системе без надзора.

Иза кивнула в знак согласия.

– Интересно, остался ли с ними Калакта? – сказала она, невольно содрогаясь.

Перед ее мысленным взором вновь предстали раскрытая пасть старейшины, его клыки, готовые вонзиться в ее лицо и раздробить череп.

– Вижу, ты к нему неравнодушна, – попытался пошутить МакИлвин, но было заметно, что и ему становится не по себе при мысли о старейшине.

– Все дело в его возрасте, – сказала Иза. – Я стояла так близко, что ощущала его дыхание и заглядывала ему в глаза. Все другие люди, которым довелось оказаться настолько близко к нему…

– Их черепа, скорее всего, развешаны у него в гостиной в качестве трофеев.

Иза перевела взгляд на кружку с кофе.

– Ему, должно быть, не менее тысячи лет. Возможно, он уже пересек всю Галактику из конца в конец. Мы, люди, непрерывно исследуем космос, и границы исследованного раздвигаются с каждым годом. Наша наука тоже не стоит на месте, постоянно разрабатываются новые двигатели. Когда-нибудь «Титаны» уже не найдут свободного места для строительства норы, где бы уже поблизости ни была основана человеческая колония.

– Это прогресс, – сказал МакИлвин.

– Это мы думаем, что прогресс, – возразила Иза. – А с точки зрения яутжа мы еще ползаем на четвереньках. Иногда мне кажется, что мы – олени, а они – львы, время от времени прилетающие в Сферу, чтобы поохотиться ради развлечения.

Она подула на кофе, наблюдая за рябью на поверхности и поднимающимся облачком пара.

– Интересно, сколько всего они видели…

– Так как ты себя чувствуешь? – поинтересовался МакИлвин.

– Неплохо. Готова улететь с этой планеты.

– Даже если нужно будет лететь домой?

– Домой? – переспросила Иза.

Это слово удивило ее. Ни одно место она не считала своим домом, потому что ей было удобно там, где можно было свободно заниматься исследованиями. В последние десять лет таким местом для нее оставалась «Роща Любви». Наверное, сейчас стоит пересмотреть свои приоритеты.

– Маршалл не такой уж и ужасный, правда? – спросил МакИлвин.

– Я этого не говорила.

– Я знаю его. Да, он один из Тринадцати, но это не делает его плохим человеком.

– Из тех Тринадцати, что обладают технологией подпространственной связи в реальном времени, но не делятся ею? Подумай, какую пользу она могла бы принести человечеству, Милт.

– Мне об этом мало что известно.

Беседа принимала нежелательный оборот. Чувствовалась некоторая напряженность. Они почти никогда не обсуждали истинные мотивы и намерения МакИлвина. Иза считала, что ее коллега – человек порядочный и честный, но всякий раз, когда речь заходила о Джерарде Маршалле, МакИлвин принимал сторону Компании со всей ее сомнительной этикой.

– Он хочет, чтобы я была у него под рукой, потому что много знаю о яутжа.

– Он хочет, чтобы ты находилась в безопасности, – возразил МакИлвин. – Кто знает, что случится завтра? И, как ты верно заметила, о мыслях яутжа можно только догадываться. Возможно, пользуясь временным перемирием, они строят какие-то свои планы.

– Ты сам в это не веришь.

– Нет, – ответил МакИлвин, немного подумав и пожав плечами. – Наверное, нет. Но ты знаешь их гораздо лучше меня – пожалуй, даже забыла больше, чем я вообще знал. Потому-то твои знания так важны.

– Я поклялась никогда не возвращаться на Землю.

– Все меняется. Перемены неизбежны, – сказал МакИлвин.

Они вышли из ее каюты и вместе направились в отсек для отдыха, где проводили большую часть времени. Там можно было посидеть в уютных креслах, выпить хорошего кофе и сыграть в настольные игры, обсуждая различные гипотезы, возникающие в ходе исследований. Иногда они выходили наружу, но хотя планета LV-1657 и была спокойнее той, что им пришлось покинуть, людей здесь тоже поджидали опасности. В результате терраформирования воздух в местном секторе стал пригодным для дыхания, и тысячи квадратных миль леса превратились в дом для разнообразных видов насекомых и маленьких ящериц. Все они были завезены и прекрасно изучены, но некоторые слишком быстро приспосабливались к новому окружению. Частые мутации ускоряли их эволюцию.

Новые виды стали хищниками. Уже было зарегистрировано несколько смертей от укусов невинных на первый взгляд насекомых, которые, благодаря появившимся ядовитым железам, заняли более высокие места в пищевой пирамиде. Также имелись опасения, что паразиты с кораблей снабжения проникли на планету и приспособились к ее среде самым непредсказуемым образом.

Иза порой размышляла о поступках человечества. Одно дело, исследовать чужие планеты и совсем другое – превращать их в то, чем они никогда не были. Вдруг люди оставляют в Галактике свой ядовитый след?

Вдруг настанет такое время, когда нечто или кто-то воспротивятся такому влиянию?

Акоко Хэлли и ее «Дьявольские Псы» тоже находились в отсеке для отдыха. Иза даже обрадовалась, увидев их. Они до сих пор соблюдали некоторую дистанцию, но в конце концов события в «Роще Любви» их сблизили, и бойцы не раз говорили, что благодаря ей удалось спасти много жизней. Иза не была морпехом, и потому вряд ли когда-нибудь станет для них настоящим другом, но, по крайней мере, они демонстрировали свое уважение к ней. Все эти сложности человеческих взаимоотношений часто сбивали ее с толку.

Поэтому ей так нравилось изучать яутжа.

Хэлли была немногословной и сдержанной. Рядовой Бествик – невысокая, крепкая и жилистая женщина из команды Хэлли – сказала Изе, что их командира прозвали Снежной Сукой. Произнеся это имя вслух, Бествик смущенно улыбнулась.

– Временами она кажется холодной, но я бы последовала за ней прямо в ад, – добавила она.

Изе Хэлли тоже нравилась. Было видно, что властный майор 39-го отряда Косморожденных не привыкла командовать таким небольшим кораблем с горсткой людей на борту. Ей бы сейчас тысячу солдат, а не пять. Но без поддержки Хэлли Иза никогда бы не отправила сообщение всем яутжа, которые только могут его принять. Будь на месте Хэлли какой-нибудь лейтенант, он ни за что бы не осмелился отдать такой приказ от своего имени. Акоко было, что терять, но она приняла верное решение.

– Говорят, что скоро я буду в форме для прыжков через норы, – сообщила Иза морпехам. – Буквально через пару дней.

– Охрененное тебе спасибо за это! – воскликнул Нассис, игравший вместе с Гоувом в настольный теннис.

Они уже сыграли столько партий, что стали едва ли не профессионалами в этой игре. Нассис по характеру был грубоватым и отстраненным. Его, казалось, интересовало только одно занятие – военная служба, и любые развлечения не шли с ней ни в какое сравнение.

– Ненавижу этот кусок камня, – добавил он. – Жду не дождусь, когда мы отсюда уберемся.

– Мы уже подготовились к перелету, – сказала Хэлли, откидываясь на спинку кресла и откладывая в сторону старомодную книгу.

«Интересно, где она ее достала?» – подумала про себя Иза.

– Я бы предпочла корабль побольше, но «Пикси» – самый быстрый из имеющихся в нашем распоряжении. И даже на нем нам придется преодолевать эту дюжину нор почти полгода, – продолжила Хэлли. – Ну а вам-то самим как, хочется лететь?

– В смысле, путешествовать в космосе или быть доставленными к Джерарду Маршаллу?

Хэлли отвела глаза, как делала это почти всякий раз при упоминании имени Маршалла. Похоже, она недолюбливала его так же, как и Иза. От этой мысли у ученой становилось немного теплее на душе. В конце концов, хоть что-то у них было общее, хотя они и не говорили об этом вслух.

– Таков приказ, – ответила Хэлли. – Но вообще-то я спрашивала о путешествии.

– Да я только «за». Будь моя воля, мы бы уже давно были в космосе.

Хэлли встала, потянулась, подошла к Изе и дотронулась до ее лба.

– Не хотите испортить эту драгоценную штуку?

Кто-то из присутствующих рассмеялся, и Иза обернулась, поймав на себе изучающий взгляд Шпренкеля. Этот великан никогда ей не нравился, хотя она и не слышала, чтобы он говорил более двух-трех слов подряд. Он всегда выглядел каким-то беспокойным, как будто ему не терпелось выплеснуть рвущуюся наружу энергию. Некоторые морпехи были буквально рождены для боя.

– Шпренкель, – одернула его Хэлли, и великан поспешил отвернуться.

– Тесновато всем нам будет на «Пикси», – продолжила Хэлли. – Ну, хотя бы ты со своим дружком можете занять одну койку.

– Вообще-то мы не настолько близки… – возразил было МакИлвин, но замолчал.

Хэлли ничего не ответила, а просто пересекла помещение, подойдя к автоматам с напитками. Повисла тишина, нарушаемая только ударами мяча о стол и ракетки.

«Пинг-понг», «пинг-понг», вперед-назад…

– Ладно, мы пойдем, – произнесла Иза, взяв МакИлвина за руку. – Нам еще нужно поработать.

– Эй, Палант, – обратилась к ней Бетвик, не снимая наушники и не отводя взгляда от голографического экрана, на котором показывалось что-то, интересное только ей. – Не бери в голову, если что. Нам тут порядком надоело, вот мы и развлекаемся как можем.

– Да, спасибо. Не беспокойтесь, – ответила Иза.

Отбив крученый удар Нассиса, Гоув улыбнулся ей. Сержант-майор Хайк приподнял фуражку и подмигнул, после чего снова закрыл глаза и сделал вид, что спит. Даже Хэлли изобразила подобие улыбки, хотя от этого выражение ее лица намного мягче не стало.

Шпренкель изучающее рассматривал свои ногти.

– И все равно, жду не дождусь, когда же мы свалим на хрен отсюда, – сказал Нассис, повышая голос на последнем слове и отбивая мяч, перескочивший через все помещение. – Ага, Гоув! Проиграл, недоумок!

Палант и МакИлвин покинули комнату отдыха, даже не прикоснувшись к кофе, за которым приходили. Иза повела своего коллегу к инфоцентру, где они могли продолжить свои исследования.

– Морпехи, – тихо произнес МакИлвин.

– Да уж…

Целый день, как обычно, ничего особо примечательного не происходило, и время текло вяло. Исследователи выявили в языке яутжа еще одну глагольную конструкцию, которая показалась Изе похожей на формы исчезнувшего почти шестнадцать столетий назад кельтского наречия, на котором в последний раз говорили в одном из древних королевств Уэльса.

Они с МакИлвином ухватились за ассоциацию, стараясь при этом сохранять объективность. Иза и сама понимала, что слишком трепетно относится к своим исследованиям, принимая их близко к сердцу. Иногда ей казалось, что она намеренно подгоняет факты к каким-то своим идеям, не позволяя им самим выстраиваться в логичные теории.

Ближе к вечеру они отправились на ставшую уже привычной прогулку. Медик быстро сделал все необходимые анализы, закончив голографическим сканированием мозга.

– Неплохо, – сказал он. – Осталось еще буквально пару дней.

Изу вдруг охватило волнение. Впереди ее ждал длительный перелет в тесном корабле, в компании нескольких морпехов и МакИлвина, и она не была уверена, справится ли она с такой психологической нагрузкой. В последние годы она привыкла жить одна в удобном для себя окружении. Морпехи, конечно, уважали ее, как и с уважением относились к ее занятиям, но среди них она ощущала себя чужой. Оставалось надеяться лишь на то, что это все праздные страхи…

А МакИлвин? Он ей нравился, но…

Этим вечером они вышли из базы, чтобы полюбоваться закатом. Людские постройки ютились на краю широкого плато, нависшего над прорезанной древним ледником равниной. Зеленое плато с пышной растительностью защищали от суровых восточных ветров покрытые снежными шапками горы. Пересекавшие его реки и потоки низвергались в долину десятком водопадов, окутанных туманной дымкой. На закате лучи местного солнца преломлялись в этой дымке, порождая великолепное зрелище. Сегодняшний вечер не выдался исключением.

Над далеким горизонтом нависли размытые оранжево-розовые полосы облаков. Чуть ближе, над утесами, плясали радужные искры, разлетаясь во все стороны, словно разноцветные осенние бабочки. На юге виднелись очертания гигантских пирамид – атмосферных процессоров. Они все еще извергали из себя пригодный для дыхания воздух, хотя основными легкими планетами уже стали новые леса.

Планета под номером LV-1657 до сих пор не получила настоящего имени. Изе это казалось немного грустным, хотя и немного подходящим к обстановке. Как будто планета все еще оставалась свободной. Стоит людям дать ей официальное название, как у нее появятся искусственные, навязанные ей цель и предназначение. А в таком случае ее ожидают еще более грандиозные перемены.

– Великолепно, – сказал МакИлвин.

– Да. Даже жаль покидать такую красоту.

Милт не ответил. В конце концов, он тоже улетал не по своей воле, а по приказу Маршалла.

Иза вдруг снова подумала о том, что можно просто так взять и отказаться. Эта мысль появилась у нее несколько дней назад, и она удивлялась, почему она не приходила ей в голову раньше. Да, Хэлли и ее «Дьявольские Псы» спасли им жизнь, но ведь они не принадлежали солдатам. Как гражданское лицо, она не обязана подчиняться приказам.

Впрочем, ее ведь могут увезти силой. Этого она боялась больше всего – превратиться из пассажира в пленника. А по-другому ей никак отсюда не выбраться; ей некуда лететь, и никто не придет ей на помощь. Иза Палант осталась одна во всем мире, о чем как нельзя лучше говорит тот факт, что единственный ее приятель – МакИлвин.

Так она и сидела, разглядывая радугу и погрузившись в мысли о свободе, пока не подпрыгнула от раздавшегося позади громкого звука сирены. Обернувшись, она увидела Бествик, бежавшую к ним через высокую траву. На ее лице отображалось волнение.

– Пошли! – приказала она. – Возвращаемся на базу!

– Почему? – спросила Иза. – Что случилось?

– Со стороны Внешнего Кольца из ускорения вышел неопознанный корабль. Также поступили сообщения о нападениях на некоторые норы вдоль Кольца.

«Начинается», – подумала Иза. Сердце ее забилось быстрее. Похоже, сюда добрались те, от кого бежали яутжа.

– Что-то еще? – спросил МакИлвин.

Бествик закивала, переводя дыхание.

– Нечто странное. Корабль очень старый. Компьютер на базе утверждает, что это корабль Файнса под названием «Суско-Фоли».

5 Джерард Маршалл

Станция «Харон»

Солнечная система, 2692 год н. э., октябрь

– Началось, – сказал генерал Пол Бассетт. – Похоже, ваши друзья яутжа все-таки говорили правду.

– Они мне не друзья, – возразил Джерард Маршалл.

Как обычно, ему казалось, что генерал старается его унизить и относится к нему, как к неразумному ребенку, а не как к члену Совета Тринадцати. Маршалл постарался взять себя в руки. Постарался не попасться на крючок, но, как всегда, проглотил наживку.

– А я думал, что это Совет Тринадцати заключил с ними перемирие.

– Это сделала женщина, спасать которую вы послали своих солдат.

– Пусть так, – промолвил Бассетт, усмехаясь без улыбки и поглядывая на Маршалла сверху вниз.

Раньше Джерард полагал, что генерал разговаривает так со всеми и что эта его манера – следствие высокого положения или непростого восхождения по карьерной лестнице. Но сейчас больше он так не думал. Напротив, был уверен, что дело это глубоко личное.

Бассетт командовал крупнейшими за историю человечества вооруженными силами, и ему не нравилось, что члены Совета Тринадцати считают себя выше его.

– Так, и на что же мы смотрим? – спросил Маршалл.

Его в очередной раз вызвал в командный центр стандартный боевой дроид. Никто так до сих пор и не удосужился доставить ему личное сообщение. Еще один способ поставить выскочку на место.

Сейчас они стояли на площадке над огромным голографическим глобусом управления – в том месте, откуда генерал руководил своими войсками, а компания «Вейланд-Ютани» осуществляла контроль почти над всей Сферой Людей. На протяжении многих десятилетий морпехи выполняли роль своего рода частной армии компании, позволявшей ей поддерживать свое могущество и не терять ведущих позиций. Став самой крупной и влиятельной организацией, угрожавшей нациям и целым планетам, Компания неизбежно была вынуждена выполнять некоторые задачи мирового правительства.

Помещение было большим, ярдов пятидесяти в длину, и шумным. С самого начала предполагаемого вторжения яутжа оно напоминало растревоженный улей. Повсюду загорались и гасли голографические экраны, вспыхивали и увеличивались звездные карты, сновали туда-сюда терминалы с контроллерами. Сквозь непрекращающийся общий гул до Маршалла доносились отдельные фразы на едва понятном ему языке.

На изогнутой дальней стене мелькал целый калейдоскоп из текста и картинок – она была поделена по меньшей мере на тридцать клеток, в каждую из которой поступала своя информация. В данный момент в каждой клетке отображалось по одному из кораблей неизвестного типа и класса.

– Корабли Файнса, – сказал Бассетт.

– Вот как? – поднял бровь Маршалл. – Построенные несколько столетий назад? И чем же они вас привлекли?

– Некоторые из них возвращаются, и у нас есть основания полагать, что они перевозят войска, не похожие на те, с какими мы имели дело до сих пор.

– Ксеноморфы? – спросил Маршалл. – Как и сообщили яутжа?

Он внимательнее вгляделся в менявшие друг друга изображения. Неужели это правда? Он попытался вообразить себе возможные последствия в том случае, если корабли действительно захвачены неизвестным врагом и использованы им в своих целях. Последствия представлялись ужасными.

– Да, яутжа предупреждали о чем-то похожем, – сказал Бассетт. – Я не доверяю этим ублюдкам ни на грош, но мы получили сообщение команды Исследователей с Внешнего Кольца. Они подобрали двух выживших членов другого отряда, совершившего вынужденную посадку на поселение яутжа. Несколько недель они скрывались от тварей, потеряли почти всех своих бойцов, но под конец им удалось проникнуть на неизвестный корабль, пришвартовавшийся к поселению. Там они нашли нечто… необычное. Пойдемте, я покажу вам.

Генерал взмахом руки предложил Маршаллу следовать за ним, и, покинув центр управления, они направились в просторные личные покои и кабинет Бассетта.

За последнюю пару месяцев Маршалл побывал здесь несколько раз. Больше всего ему запомнился визит сразу же после гибели сына Бассетта, пилота военного корабля. Это случилось при взрыве космической станции во время одного из целой череды терактов, совпавших со «вторжением» яутжа. На мгновение маска невозмутимости спала, и под ней показалось другое лицо Бассетта – лицо обычного человека. Маршаллу до сих пор было немного жаль генерала, хотя тот давно уже снова превратился в известного всем солдафона.

Возможно, именно поэтому Маршалл и жалел его – человека, который не имеет ни времени, ни личного пространства для скорби.

Оба они уселись перед широким голографическим экраном, и Бассетт взмахом руки включил его. Перед их глазами вспыхнула картинка – человек, пригвожденный длинным копьем к стене, а под ногами у него – трупы яутжа и остатки ксеноморфов.

Нет, не человек. Не совсем.

– Давно я не видел андроида, подобного этому, – сказал Маршалл.

– Вот что обнаружил лейтенант Мэйнс на борту того неизвестного корабля. Он утверждает, что андроид, называвший себя Паттоном, руководил ксеноморфами, на шкурах которых было отпечатано его имя.

– Руководил каким образом?

– Мэйнс не знает.

Маршалл всматривался в изображение, пока Бассетт не заменил его на вид глубокого космоса.

– Перед тем как их спасли, Мэйнсу и еще одному Исследователю удалось включить панели управления корабля, некоторые из которых были явно созданы людьми. Рядовой получил доступ к некоторым сканерам глубокого космоса. Судя по их показаниям, к Сфере Людей движутся несколько старинных кораблей Файнса, причем со скоростью, значительно превышающей скорость света – быстрее любого нашего корабля.

– Правы были наши предки, говоря: «Что посеешь, то и пожнешь», – хмуро пробормотал Маршалл.

– И кто же их посеял? – требовательным тоном спросил Бассетт. – Что вам об этом известно?

– Мне?

– Только не надо изображать недоумение. Со мной этот фокус не пройдет, – в голосе Бассетта послышались нотки недовольства.

– Так что же сейчас происходит, Пол?

– У некоторых нор из ускорения выходят корабли, перехватывают наши истребители, нападают на планетарные базы и космические станции, – вздохнув, доложил Бассетт и откинулся на спинку кресла. – Все это происходит в квадранте Гамма Внешнего Кольца. Некоторые из этих атакующих кораблей – массивные корабли Файнса, тяжело вооруженные и перестроенные для сражений. Другие – незнакомые нам аппараты, но все они перевозят крайне агрессивных ксеноморфов.

– Мой бог, – прошептал Маршалл. – Только в квадранте Гамма?

– Из остальных семи квадрантов сообщения о нападении пока не поступали.

– Но ведь те районы патрулируют ваши морпехи? – спросил Маршалл. – Особенно после того, как возникла угроза со стороны яутжа.

– Кое-где – да, патрулируют. Другие отряды до сих пор в пути. Некоторые норы охраняют только инди. Но суть от этого не меняется.

– То есть, кем бы ни был этот враг, он побеждает?

Бассетт встал, подошел к своему рабочему столу, взял стакан и отхлебнул его содержимое. Маршаллу он ничего выпить не предложил.

– Уверяю вас, мы сопротивляемся изо всех сил, – сказал он, стараясь сохранять беспристрастный тон. – Но да, некоторые норы нами потеряны.

Маршалл застыл, шокированный его сообщением.

– Значит, Сфера Людей атакована?

– И мы не знаем, кто нам противостоит.

Бассетт пополнил свой стакан из бутылки, помедлил, а затем жестом предложил ее Маршаллу.

– Употребляете при исполнении? – спросил тот.

– Это яблочный сок.

– Так какова же ваша реакция на вторжение?

– Мы делаем все, что в наших силах, – ответил Бассетт. – Мобилизованы все резервы по окружности Сферы. Оборона нор укреплена. Все отряды морпехов приведены в состояние полной боеготовности.

– А корабли Файнса?

– Насколько мы можем судить, это инкубаторы, – ответил Бассетт. – Места, где выращивают управляемых ксеноморфов. Кем бы ни были агрессоры, им многое известно о нас, и андроид – тому подтверждение. Должно быть, враги перехватили корабли Файнса во многих световых годах отсюда, переоборудовали их, и теперь эти корабли проникают в Сферу, порождая хаос и множество жертв.

– Война всегда сопровождается жертвами, генерал, – сказал Маршалл. – И в ней всегда есть победитель. Ваша задача – проследить за тем, чтобы победа была за нами.

– Я приказал вести огонь на поражение по любому кораблю Файнса, который только появится в зоне видимости.

Слова Бассетта, по всей видимости, поразили даже его самого. Он посмотрел на свой стакан и задумчиво поболтал его содержимое. Маршалл подумал: уж не жалеет ли генерал, что в нем не виски? Но Бассетт был настоящим профессионалом и никогда бы не стал пить на работе. А работает он постоянно.

– Как много людей может быть на этих кораблях? – спросил Маршалл.

– Самые первые были рассчитаны на перевозку около семисот человек в криокапсулах. В дальнейшем их размеры и вместимость увеличивались. Корабли Файнса последнего поколения, построенные около четырехсот лет назад, могли взять на борт около сорока тысяч пассажиров.

– Нельзя же просто так взять, и уничтожить их, это же…

– Это война, а война всегда сопровождается жертвами, – закончил за него Бассетт, кивком показывая на экран. – Мы получили обрывочное сообщение со станции Лангелли, базы Компании на планете Прист. На нее напал корабль Файнса «Суско-Фоли», сбросив на поверхность сотни ксеноморфов. Вскоре после этого связь прервалась. Наши отряды охраняли там нору «Гамма-34». В настоящее время нападения происходят и на другие наши базы. Похоже, что враг, кем бы он ни был, поставил себе целью захватить норы, а это означает одно.

– Он хочет проникнуть глубже, – произнес Маршалл.

– В Сферу.

Оба они немного помолчали, обдумывая кошмарное будущее и рисуя каждый в своем воображении ужасные картины.

– Мы можем отключить их, – произнес Маршалл.

– Вы в своем уме, мать вашу?!

Джерард поморщился от неожиданности. Никогда еще Бассетт не выражался так, будто вот-вот потеряет контроль над собой.

– Норы отключить невозможно, – настаивал генерал.

– Но у нас есть такая возможность, – сказал Маршалл. – На случай необходимости.

– Ну конечно, у вас есть такая возможность! – повысил голос Бассетт. – И, конечно, об этом известно только Совету Тринадцати. Но если вы отключите нору, то все люди на том конце окажутся отрезанными в десятках и сотнях световых лет. Закрыть одну дыру не так уж плохо, но если отключить всю сеть… Тем самым вы приговорите людей к неминуемой гибели в глубоком космосе. Чтобы долететь отсюда до Внешнего Кольца, даже кораблю класса «Стрела» потребуется более тридцати лет.

– Значит, Колониальные морпехи должны постараться выполнить свою работу, – заключил Маршалл.

– И они ее выполнят, будьте уверены, – сказал Бассетт, восстанавливая самообладание. – Я просто хочу, чтобы вы и Компания были в курсе происходящего.

– Считайте, что я в курсе.

Маршалл встал и направился к двери, с каждым шагом ожидая, что его остановят. Но Бассетт хранил молчание. Маршалл решил не доставлять ему удовольствие и не стал оглядываться.

Маршалл не доверял Изе Палант, утверждавшей, что она может общаться с яутжа. Да, ей удалось привести конфликт к более-менее мирному завершению, или, по крайней мере, заморозить его на время, но сообщения о единичных нападениях поступали до сих пор. Похоже, среди яутжа, как и среди людей, находились такие, что прислушивались к другим лидерам, а то и вовсе не слушали никого.

Если верить Калакте, то яутжа всегда охотились на ксеноморфов, а не бежали от них в безрассудной слепой панике. Но… все эти донесения об управляемых ксеноморфах, нападавших на корабли и базы в едином слаженном порыве, не по одиночке, а в составе боевых отрядов…

Это казалось безумным, пугающим.

И восхитительным.

Будучи руководителем «АрмоТех», он мечтал о том времени, когда люди научатся управлять ксеноморфами. «Вейланд-Ютани» на протяжении столетий пыталась включить этих созданий в свой арсенал тайного оружия. Ученые Компании экспериментировали с каждым образцом, который только могли получить, и применяли все известные научные методы – от электричества до нанотехнологий – и даже более мистические, вроде телепатии. Успех был крайне незначительным, и все эксперименты подтверждали, что попытки обуздать этих чудищ обречены на провал.

Иногда – на провал грандиозных масштабов. В нескольких случаях, когда им удавалось получить королеву и подвергнуть ее и ее потомство генетической модификации, последствия бывали поистине катастрофическими.

И вот выясняется, что кому-то другому эта, казалось бы, безнадежная задача оказалась по силам.

Маршалл шел обратно к своим покоям, сдерживая тошноту, охватывающую его каждый раз, когда ему приходилось перемещаться по станции «Харон». Он ненавидел космос. Зайдя в каюту, он вовсе не удивился, увидев на экране мигающий запрос от Джеймса Барклая, неофициального лидера Совета Тринадцати. Придется снова поговорить с Барклаем и сообщить ему о происходящем во всех подробностях. После этого нужно связаться с Изой Палант. Уж слишком долго они с МакИлвином приходят в себя после спасательной операции; морпехам под командованием Акоко Хэлли, должно быть, не терпится приступить к действиям.

У него есть задание для них всех.

Но пока он немного посидит, выпьет бокал настоящего спиртного и подумает о том, как изменится его жизнь в ближайшем будущем.

6 Беатрис Малони

Корабль Ярости «Макбет»

Где-то за пределами Внешнего Кольца, 2692 год н. э., октябрь

Беатрис Малони была невероятно стара, но сегодня она ощущала себя молодой. И сегодня, как никогда, она поддалась чувству ярости.

– Но след не потерян, и я обязательно поймаю Лилию, – докладывал Александр, один из величайших ее генералов.

Его изображение подергивалось и расплывалось от подпространственных помех. Когда-то Малони думала, что эти искажения – следы вмешательства бога, но она давно уже потеряла веру. Особенно после того, как Ярость сделала ставку на науку и на чудеса, которые эта наука им предоставляла. Теперь искажения сигнала были всего лишь следствием несовершенства систем связи. И с каждым годом эти системы становились все совершеннее.

– Александр, мне нет нужды говорить о том, что Лилия представляет для нас величайшую угрозу.

Платформа, на которой был установлен костюм, слегка покачиваясь, парила в антигравитационном поле, а окутывающий все тело Беатрис гель поддерживал идеальную температуру для организма. Вот уже много лет она ощущала свежий воздух только кожей покрытого бесчисленными морщинами лица, которое выглядело старее, чем на самом деле, но Малони отказывалась от полного погружения в гель. Пусть обнаруженный в далеком чужом мире гель и обладал чудесными свойствами, но она все еще цеплялась за остатки своей человеческой природы.

– Она знает наши планы и то, что дает нам преимущество, – продолжила Беатрис. – Она понимает, как устроены наши корабли, каким курсом они следуют и к каким целям стремятся. И, что самое главное, ей ведома тайна наших армий. Если все эти сведения попадут к нужным людям, они смогут организовать достойное сопротивление. Я хочу, чтобы ее доставили ко мне живой. Она должна прожить достаточно долго, чтобы успеть как следует помучиться и расплатиться за свои проступки. Но, при необходимости, можно доставить ее и мертвой.

Беатрис помолчала и улыбнулась, чувствуя, как растягивается и лопается трещинками кожа на лице.

– Без нее не возвращайся.

Кивком она остановила запись и приказала отослать сообщение, после чего вздохнула. Из платформы вытянулся гибкий и узкий, как волос, металлический отросток, прикоснувшийся к трещинке у губы. Лицо ее явно не привыкло к такому выражению эмоций.

«Но привыкать придется, – подумала Беатрис. – Потому что наша победа близка».

Вторжение началось. Генералы вели свои войска в бой, прокладывая дорогу для ее триумфального шествия. Да, она была стара, и временами на нее наваливалась смертельная усталость, но никогда еще она не ощущала такого возбуждения.

«Макбет» все еще передвигался в подпространстве у дальних рубежей Сферы Людей, но готовился к торможению. Генералы присылали свои доклады не переставая, и на корабле царила суматоха. Бои, по большей части, проходили идеально, что неудивительно при таком-то оружии и с ксеноморфами в роли солдат. Но некоторые генералы затягивали с выполнением заданий, а кое-кто даже потерпел поражение. Малони это не нравилось, но она понимала, что потери на войне неизбежны.

Даже сейчас, когда они приближались к осуществлению грандиозного плана, подготовка к которому велась долгие десятилетия, Малони предпочитала придерживаться привычного распорядка. Отослав сообщение Александру – уж очень ее заботило предательство Лилии, бередившее душу, словно свежая рана, – она вызвала помощников.

Дана и Карет всегда были наготове и появились через несколько секунд.

– Да, госпожа? – спросил Карет.

– Вы знаете, куда следовать.

Дана и Карет кивнули и взялись за платформу по обе стороны. Малони не требовалось никаких планов и схем, чтобы перемещаться по кораблю – она знала его как свои пять пальцев, со всеми укромными уголками и потаенными местами. Она двигалась по его коридорам, как кровь движется по жилам организма, поддерживая его жизнь или лишая его жизни. Часто в ее передвижениях не было особого смысла, кроме символической тесной связи с кораблем. Она заглядывала в машинный отсек и восторгалась тем, во что он превратился.

Существо, которое они нашли на Зените – его прозвали Искра, – превратило машинное отделение «Макбета» в свой дом. Иногда оно тоже перемещалось по кораблю, что-то достраивая, улучшая, выделяя из своих придатков новые материалы и системы управления. Но машинное отделение было сердцем корабля, той мощной мышцей, которая приводила в действие всю конструкцию, и существо большую часть времени пребывало здесь, продолжая наращивать мощь «Макбета».

Им так и не удалось наладить полноценный контакт с этим существом. Долгое время это беспокоило Малони. Она не позволяла ученым экспериментировать с Искрой, опасаясь ответной агрессии и разрушения всего, что она дала им за все эти годы. До сих пор никто толком не знал, действительно ли она «существо» в общепринятом смысле, или это машина, которую оставили на Зените его прежние хозяева. Машина, которая продолжала строить и улучшать среду обитания даже после того, как исчезли сами древние обитатели этого мира.

Со временем тревоги угасли. «Макбет» быстро преображался под влиянием неустанной Искры, и Малони привыкла к мысли, что их свела судьба.

Но сегодня путь ее лежал мимо машинного отделения и вел в трюм.

Карет и Дана хранили молчание, отчего казалось, будто их душу гнетут тайные сомнения. В конце концов, они были Кораблерожденными, и Сфера Людей была для них чем-то неведомым, о чем они слышали детьми, почти мифическим местом, с течением времени ставшим олицетворением Обещания. Обещания возвращения, обещания восстановления в правах, и в первую очередь – обещанием возмездия за то, что их предков изгнали в глубины космоса.

Даже те, кто родился на борту корабля, воспринимали свою повседневную жизнь как изгнание из далекого Дома.

– Не волнуйтесь, – обратилась к ним Малони. – Война началась, и вскоре все будет хорошо.

– Какая она, Сфера Людей? – спросила Дана. – Мы слышали рассказы и легенды о ней, видели голографические фильмы. Но на что она похожа на самом деле, госпожа?

– За те столетия, что я провела вдали, она могла измениться, – ответила Малони. – Но мы стали сильны. После того как мы одержим победу, мы сможем превратить Сферу во все, что пожелаем. Теперь наша судьба в наших руках и время на нашей стороне. Но сейчас нужно посетить трюм. Быстрее. Я хочу увидеть ее.

И она была там.

В центре огромного трюма располагалась королева. Ее крупную голову и гигантское тело сдерживали тонкие, но невероятно прочные нити из углеродного волокна. Они пересекали пространство трюма, словно царапины на самой поверхности реальности. Ее яйцеклад, занимавший почти половину помещения, поддерживали густые выделения ее собственного тела, похожие на загустевшую слюну. Яйцеклад слегка сокращался и сгибался, и эти легкие движения почти завораживали Малони. Иногда она часами сидела в капсуле наблюдения и просто смотрела за этими сокращениями. Поразительное зрелище. Источник армии Ярости. То, что заставляет существо делать сама природа, даже несмотря на проведенные в плену десятилетия.

Они нашли королеву во время одной из исследовательских экспедиций, на которые отправлялись с Зенита. Тогда они уже целенаправленно искали ксеноморфов, рассылая во все стороны тысячи беспилотных дронов. Через двадцать лет один из аппаратов обнаружил гнездо и отослал восторженное сообщение, как пчела, которая сообщает своим сородичам о том, в какой стороне искать цветы с нектаром. Операция по захвату королевы стоила им немало сил и ресурсов, но к тому времени Искра уже неплохо поработала над «Макбетом», усовершенствовав его технические средства.

Пока Малони наблюдала за королевой, та отложила очередное яйцо. Пульсирующий конец яйцеклада прикоснулся к полу, выплеснув на него густую жидкость, от которой в воздух поднялась дымка. Из отверстия выскользнули яйцо и еще более густая жидкость, закрепившая его на месте, после чего яйцеклад осторожно поднялся.

Королева выдохнула. Голову ее окутал пар, отложившийся на широкой хитиновой шее капельками воды.

За все прошедшие десятилетия ни один человек, побывавший внутри трюма, не выжил. За процессом следили солдаты-ксеноморфы, которыми издалека управляли ученые Ярости. Группы ксеноморфов застыли в углах темными тенями, готовыми в любое мгновение сорваться с места. И некоторые из них действительно срывались, устремлялись в центр помещения, хватали яйца, отложенные недели или месяцы назад, и двигались к выходу.

Всякий раз при этом королева пристально наблюдала за ними. Казалось, она сожалеет о своей потере и старается призвать помощников, переносящих бесценный груз, обратно, но эти ксеноморфы уже не слушались ее.

Да и никто из ксеноморфов ей больше не подчинялся.

Однажды Малони попыталась сосчитать яйца в трюме, но остановилась на двух сотнях. Они находились повсюду. В день королева откладывала от сорока до пятидесяти яиц.

Атмосфера в трюме была теплой и невероятно влажной. Иногда влага сгущалась в туманные струи, сновавшие туда-сюда в такт дыханию королевы. Внешние стекла капсул наблюдения очищали струи теплого сухого воздуха, иначе Малони ничего бы не увидела. В стены трюма на разной высоте были вмонтированы и другие капсулы наблюдения; в некоторых из них были заметны смутные движущиеся очертания – это вели наблюдения за королевой ученые Ярости. Некоторые из них проверяли параметры внутренней среды и следили за ее стабильностью, как и за состоянием королевы. Другие просто смотрели.

Люди всегда смотрели на нее.

– Ты стара, как и я, – произнесла Малони.

Она часто разговаривала с королевой, даже зная, что та ее не слышит. В каком-то смысле чудовище стало ее самым доверенным лицом. Малони могла поведать ей все.

– Мы старые и уставшие, но наши инстинкты заставляют нас двигаться дальше и не сдаваться. Твоя задача – откладывать яйца и продолжать твой род. Моя задача – вернуться домой. Взять то, что принадлежит нам.

Она помолчала, погладила стекло и добавила:

– То, что принадлежит мне.

Их разделяло не менее двух сотен ярдов, но голова королевы слегка дернулась, как будто бы она прислушалась к словам старой женщины. Существо вздохнуло или зарычало, и из его рта вылетело облако пара.

Малони посмотрела налево и направо – на Дану и Карета.

– Когда ее в последний раз кормили?

Карет сверился с экраном на стене у обзорного стекла.

– Семь дней назад.

– Тогда она уже проголодалась. Свяжитесь с Уайлдером, пусть он ее покормит. И скажите, что я наблюдаю.

– Госпожа, – кивнул Карет и вышел из капсулы, оставив Малони наедине с Даной.

– Хочешь понаблюдать со мной? – спросила Малони.

– Конечно! Это такое захватывающее зрелище!

– Да, это так, – подтвердила Беатрис.

Они смотрели молча. Королева отложила еще одно яйцо. Через несколько минут вернулся Карет.

– Отослали троих, – доложил он.

– Хорошо, хорошо, – проговорила Малони и приблизилась настолько, что ее платформа едва не коснулась стекла, наклонившись слегка влево – в ту сторону, откуда в трюм вошли три ксеноморфа, несущие по человеку каждый. Люди были обнаженные, худые, бледные и ослабшие от нескольких столетий спячки. Их достали из криокапсул, хранившихся в отдельном трюме и доставленных туда с одного из кораблей Файнса. Остальные их товарищи уже послужили инкубаторами для ксеномофов, отправленных на корабле обратно, но этих сохранили для более важной цели, чем пополнение рядов солдат Ярости.

Люди не спали.

Первый мужчина едва шелохнулся, когда его положили перед королевой. Изменилось только выражение его лица – на нем отобразился ужас, когда над ним склонился огромный череп с вытянутой пастью. Зубы внутренней челюсти сомкнулись, отрывая голову жертвы. Одна нога человека дернулась. Королева насыщалась.

– Будь сильной, – прошептала Малони.

– Ей хочется еще, – сказала Дана.

– Конечно. Ей нужно восполнить энергию.

Когда от первого мужчины остались лишь лужи крови и обрывки кожи, королеве поднесли второго. Он успел поднять руку, прежде чем зубы проломили его грудь, а потом она подняла жертву и одним резким движением разорвала на две части. Верхняя упала на пол, пока королева пожирала нижнюю часть туловища с ногами.

Третья жертва, женщина, видела, что произошло с двумя ее товарищами. Наверное, она кричала, хотя Малони ничего не слышала. В любом случае она пыталась сопротивляться, отчаянно вырываясь и колотя кулаками по голове удерживающего ее чудовища. Ксеноморф не обращал никакого внимания на тщетные потуги слабого существа.

На какое-то мгновение Малони посочувствовала женщине. В ней было нечто поразительное – в последний раз она бодрствовала несколько столетий назад. Все, что она знала о прошлой жизни, исчезло. Все люди, которых она знала, давным-давно умерли или находились во многих световых годах отсюда, с ожидавшими рождения ксеноморфами в груди. Когда-то она добровольно согласилась участвовать в долгом космическом полете и надеялась проснуться, когда их корабль найдет пригодную для обитания планету. Им сказали, что могут пройти сотни, а то и тысячи лет, прежде чем они окажутся в новом доме.

А вместо этого она проснулась и увидела это.

Малони подумала, что, наверное, к лучшему, если все происходящее кажется этой женщине кошмаром.

Но ее кожа ощущает тепло и влагу. Она чувствует, насколько тверд внешний скелет ксеноморфа. Она слышит шипение королевы и треск, с каким та дробит своими внутренними челюстями голову погибшего мужчины.

Никакой кошмар не может быть настолько реален.

Когда ксеноморф опустил ее на пол, женщина попыталась удержаться на ногах и побежать, но сил у нее не оставалось. Малони наблюдала за тем, как ее рот открывается в безмолвном крике, прежде чем королева одним ударом повалила жертву и вырвала из тела внутренности.

– Еще? – спросила Дана.

– Нет. Пока не стоит. Ей нужны силы, чтобы рожать новых солдат, но слишком сильной она становиться не должна. Пусть немного поголодает. Так она всегда будет служить нам. А теперь проводите меня до мостика. Пора оценить обстановку.

На мостике ее ждал Чаллар – еще один из первых Основателей, которые позже назвали себя Яростью. Он был старше Малони на несколько лет, и эти годы не пошли ему на пользу. Обе его ноги и одна рука были ампутированы еще тридцать лет назад, а оставшаяся рука усыхала и отмирала.

Но ум Чаллара оставался живым и проворным. То, что осталось от его тела, сейчас находилось погруженным в большой прозрачный сферический чан с гелем. Гель предоставлял ему кислород и питательные вещества, позволяющие организму держаться гораздо дольше отведенного ему срока. Общался Чаллар посредством подсоединенного к его гортани искусственного голосового аппарата, из-за чего все его слова приобретали механический оттенок. Но значения у них были что ни на есть самые человеческие.

– Просто охренительно!

– Ты, как всегда, красноречив, Чаллар, – сказала Малони.

– То, что сейчас происходит, это фантастика, Беатрис. После всего что нам довелось испытать!

– А ты сомневался?

– Ну, сказать по правде… хотя да, немного.

Он приблизил свою платформу к одному из экранов наблюдения с пляшущими цифрами данных.

– Мы потеряли Паттона, – добавил он.

– Я знаю. К сожалению, это так. Он был одним из наших лучших генералов.

– Да еще и от рук яутжа. Это было даже не сражение, а испытание наших сил перед боем.

– Если ты посмотришь на данные внимательнее, то, надеюсь, увидишь, что на поселении присутствовали еще и Исследователи.

– Неважно, – сказал Чаллар.

Рот его открывался по привычке. Гель, в который он был погружен, был почти прозрачным, хотя Малони видела плавающие в нем кусочки кожи и полосы жидких выделений организма. Этот вид не вызывал в ней брезгливости – она слишком долго знала Чаллара и привыкла к его виду – просто она подумала, что было бы неплохо напомнить ему о необходимости поменять гель.

– Сейчас важно то, что до сих пор не поступало никаких сообщений с «Отелло», – сказала она. – По-прежнему ничего не слышно?

– Нет, госпожа Малони, – ответил Кораблерожденный офицер. – Мы проверили все каналы – подпространственные, и квантовые, и даже традиционное радио. Ничего.

– Хмм, – нахмурилась Малони, осматривая экраны, на которые поступали данные о войсках вторжения – по большей части сообщения о сокрушительных победах.

Дела и вправду шли неплохо, но «Отелло» должен был отозваться еще давно.

«Отелло» был кораблем-близнецом «Макбета». Их пути разошлись много лет назад, когда было принято решение приближаться к Сфере двумя разными маршрутами. В этом случае, как считала Малони, даже если что-то случится с одним судном, то поставленную задачу выполнит другое. До недавних пор они регулярно обменивались сообщениями, и, казалось бы, все шло по плану.

Они выследили старые корабли Файнса и завладели ими. Эти корабли со спящими колонистами послужили им инкубаторами для выведения солдат-ксеноморфов. Затем, в назначенное время, они направились к Сфере Людей.

После этого связь с «Отелло» прервалась. Возможно, он встретил свой конец в результате какой-то катастрофы, подобно «Гамлету», погибшему три столетия назад во время первоначального странствия за пределы Сферы. Космос необъятен, и в нем всегда есть место неизведанным и загадочным опасностям.

Молчание «Отелло» заботило Малони, но не слишком. Они побеждали и без него. План, разработанный ею много лет назад, подразумевал использование только одного корабля.

Скоро настанет ее время.

7 Цзянго Танн

Космическая станция «Ад»

2962 год н. э., октябрь

Для стареющего Цзянго Танна «Ад» стал кусочком личного рая.

Танна всегда забавляло название станции – не в меньшей степени из-за того, что существовал десяток объяснений, откуда оно взялось. Сам он склонялся к версии, – признанной большинством и наиболее подкрепленной доказательствами – согласно которой станцию так назвали в честь некоей Макселлы Мьюриэн Мэй. История женщины с таким необычным именем выдалась еще более необычной.

Началась она в те времена, когда репутация еще многое значила, а исследование космоса было занятием для смелых первопроходцев, обуреваемых жаждой открытий, и средством утоления такой жажды. Романтические смельчаки встречались и до сих пор, но по мере старения Танн все чаще замечал, что их подбирает к своим рукам компания «Вейланд-Ютани», для которой в этом занятии не было никакой романтики. Исследование космоса для нее было в первую очередь деловым предприятием, источником прибыли, и лишь во вторую – способом получения знаний. Дух приключений канул в прошлое.

История Макселлы Мьюриэн Мэй имела к этому непосредственное отношение, но началась еще задолго до рождения Танна.

Полтора столетия назад «Ад» официально именовался «Промежуточной станцией 14» и служил перевалочным пунктом для горнодобывающих экспедиций в звездную систему Малого Скафелла. Из семи больших планет и сорока малых только одна получила отдельное название: LV-301. Никаких следов жизни в системе обнаружено не было, да и сама LV-301 представляла собой голый скалистый шар, примечательный только своими крупными запасами тримонита. «Вейланд-Ютани» отправила на нее несколько экспедиций, базой которой и служила перевалочная станция на орбите между третьей и четвертой планетами Скафелла.

Станция была огромной, и управляли ею около сотни человек. На ней хватало место и для швартовки десятка кораблей одновременно, и для размещения габаритного оборудования, и для хранения припасов. За тридцать лет промышленного освоения LV-301 она превратилась в одно из самых оживленных мест Галактики.

«Промежуточная станция 14» быстро подстроилась под вкусы и предпочтения шахтеров – шумного, грубого и весьма требовательного народа, несмотря на то что их проживание и расходы оплачивала Компания. Проведя около года в недрах планеты, они возвращались отдохнуть на станцию и требовали развлечений по своим вкусам. Спортивные залы они переоборудовали в питейные заведения, хранилища – в игровые залы и арены для кулачных боев; по всей станции процветала женская и мужская проституция. Состав экспедиций всегда был смешанным, но во время отдыха шахтеры предпочитали красоток и красавцев, не изуродованных шрамами от камнепадов и не такого бледного, как у них самих, вида от долгого пребывания под землей.

«Вейланд-Ютани» продолжала финансировать станцию, но быстро утратила над ней контроль. Фактическими хозяевами «Промежуточной станции 14» стали шахтеры. Пока поток тримонита не прекращался, Компания закрывала на это глаза, а после отправки последних тонн груза и сворачивания горных работ группа шахтеров заявила, что берет управление станцией на себя.

Руководство «Вейланд-Ютани» согласилось. В конце концов, вывод из эксплуатации или перемещение станции в другое место стоили бы дороже. В таких случаях обезлюдевшие станции обычно оставляли и дальше кружить по орбите или направляли по сужающейся траектории к звезде. Это же был первый прецедент подобного рода, и в последующее столетие в частные руки перешли еще ряд станций и космических кораблей. К тому времени на четырех планетах и на десятке спутников системы выросли многочисленные поселения, так что станция с ее услугами пользовалась довольно большим спросом.

Макселла Мьюриэн Мэй была шахтером и прилетела с одной из последних экспедиций. Ее прозвище «Мэйдэй» (сигнал тревоги) говорило о ее ненасытном аппетите к алкоголю, сексу и еде. Но она также обладала незаурядным умом и умела привлекать на свою сторону самых бесшабашных и рискованных людей. Проработав на LV-301 два года, она узнала, что запасы тримонита почти истощились, а станция предназначена на снос.

Через три месяца отряд шахтеров под ее руководством установил на станции свой порядок. Тогда они называли себя «Частным клубом», но это название не нравилось им самим. В одном из обращенных ко всей Сфере сообщений Мэй, сама того не осознавая, предложила новое название.

«Прилетайте к нам, в систему Малого Скафелла! В нашем Частном клубе ваши частные дела навсегда останутся в тайне, – говорилось в послании. – Раньше здесь была скучная шахтерская база “Вейланд-Ютани”, но теперь здесь гораздо веселее. Забудьте о той Компании, здесь вы найдете себе другую компанию по душе. Все, что вы пожелаете, все, о чем вы мечтали… все, что бывает разве что в аду, но без вечного проклятия».

Через семнадцать дней прилетел первый корабль. Его экипаж провел на станции всего неделю, но под конец этой недели за станцией окончательно закрепилось новое название – «Ад». Постепенно из места, где можно как следует «оттянуться», она переросла в нечто большее. Мэй и бывшие шахтеры под ее началом задумывали свою станцию как средство обогащения, но со временем она начала привлекать всех, кто был недоволен Компанией и тем, как та вела дела. Независимые наемники и спасательные экипажи, пираты, мелкие горнодобывающие фирмы, богатые искатели приключений, заблудившиеся странники – все они рано или поздно находили путь в «Ад», а многие оставались здесь навсегда.

Сейчас никто из сотни давно умерших первоначальных владельцев не узнал бы станцию, превратившуюся в дом для более чем двух тысяч человек и временное пристанище еще для тысячи сменявших друг друга гостей. Несмотря на довольно грубые нравы, обитателей и гостей связывали общие интересы, и потому они сообща старались избегать крупных неприятностей. «Ад» уже был не просто притоном, где можно найти наркотики, выпивку и все виды извращенного секса – хотя и этого, конечно, здесь было в достатке.

Для многих «Ад» стал безопасной гаванью – целью, а не просто перевалочным пунктом.

К тем, кто привык называть его своим домом, принадлежали Цзянго Танн и его жена Иветта. Они прилетели сюда пять лет назад, преодолев почти половину Сферы, и прошло немало времени, прежде чем их перестало мучить беспокойство о том, что их найдут.

– Попробую сегодня перехватить еще что-нибудь, – сказал Цзянго.

Иветта у него за спиной зевнула, перекатилась на другую сторону и открыла один глаз.

– Доброе утро, – поприветствовал он ее.

– Ты уверен?

– Судя по часам, да.

Цзянго сидел на кровати, положив на колени старый планшет. За время пребывания в «Аду» они с Иветтой усовершенствовали его, и теперь он почти соответствовал военным стандартам – замечательное устройство. Восхитительное и незаконное. Такими словами можно было бы описать все их существование.

– Разбуди, когда будет готов завтрак, – сказала Иветта.

– Сегодня твоя очередь готовить.

– Ой, правда?

– Да. Я вчера купил бекон. Мне, пожалуйста, четыре ломтика, булочку и крысиный соус.

На вкус крысиный соус был великолепен. Никто не знал, из чего его изготавливают на самом деле, кроме его изобретателя, Маркса Келланта, но название прижилось. В любом случае вряд ли эти догадки были далеки от истины.

– Ну вот…

– И кофе, – добавил Цзянго, проводя пальцем по экрану планшета и заходя на квантовые базы данных через безопасное соединение.

Иветта написала программу, менявшую адрес устройства каждый раз, как пользователь переходил на другую страницу, так что если бы какой-то хакер и вычислил их, то не смог бы проследить источник их сигнала. По крайней мере, она так утверждала. Он верил ей. Пока что морпехи еще ни разу не угрожали уничтожить станцию ядерным зарядом.

Не то чтобы такая угроза вовсе была нереальной…

– Мне здесь так уютно…

– Хмм.

Еще один обрывок сообщения, ряд слов, вырванных из квантовой базы данных: «…морфы высадились из…»

– Давай сегодня ты приготовишь завтрак?

– Хмм, – повторил Цзянго.

Он нашел источник обрывочной фразы и задал поисковый запрос, чтобы установить частоту и глубину сигнала, а также время его получения с точностью до минуты. В таком диапазоне уточнение происходило не сразу. В нетерпении он постукивал по экрану пальцами.

К его промежности подползла рука.

– А я тебе помогу по-другому, – лениво произнесла Иветта, потягиваясь под одеялом.

Он обернулся, оценивающе приподняв бровь.

Планшет издал звук… Увиденное заставило Цзянго выпрямиться и отбросить руку Иветты, которая, как показалось, окончательно проснулась.

– Ты только погляди, – сказал он, протягивая ей планшет. – Погляди!

Это была самая полная из всех фраз, которые ему удалось перехватить в последнее время. Она говорила о том, что происходит действительно нечто очень важное.

«…из корабля, который сбросил их сотнями, а потом развернулся и…»

– И что это, черт возьми, значит? – озабоченно спросила Иветта.

– Точно не знаю, но это имеет отношение к повышенной активности последних дней, если судить по перехваченным обрывкам информации.

– И это означает?..

– И это означает, как мне кажется, что Колониальные морпехи с кем-то или с чем-то воюют.

– Ксеноморфы?

От этого слова у обоих по спине пробежал холодок, несмотря на то что в помещении всегда поддерживалась высокая температура. Иветта села и пододвинулась поближе. Тепло ее тела согревало, и от нее пахло уютом.

– И насколько они далеко? – прошептала Иветта, задавая интересующий их обоих вопрос.

Опасность в космосе подстерегает повсюду, и она всегда близко, даже в световом году от ближайшей норы и в двадцати световых годах от Внешнего Кольца.

– Не так уж далеко от Внешнего Кольца, – ответил Цзянго. – Там, где может случиться все что угодно.

Эту фразу они повторяли часто – она входила в их общий супружеский язык, непонятный для посторонних. В космосе они прожили долго, и многое повидали. Иногда с ними действительно случалось «все что угодно».

Десять лет назад погиб их единственный сын, Кристофер Танн, с детства мечтавший стать пилотом. В двадцать лет он осуществил свою мечту, а в двадцать три года его зачислили в отряд Колониальных морпехов. Через восемь лет его повысили до лейтенанта, и с тех пор он стал гораздо меньше говорить о своей службе. Они встречались с ним почти каждый год – тогда они жили на заселенном астероиде в световом году от Эддисон-Прайма, одной из крупнейших баз Колониальных морпехов в том секторе. И пока он строил карьеру в Шестом отряде Косморожденных, Иветта с Цзянго занимались своими исследованиями инопланетной разумной жизни.

В частности, их интересовали ксеноморфы. Многие считали их всего лишь безмозглыми чудищами, по интеллекту не превосходящими животных, но Танны верили, что они гораздо разумнее и что им присуще сложное поведение, едва удостаивавшееся отдельных исследований. То, что они не походят на людей по внешнему виду и по образу жизни, еще не означает, что их интеллект ниже человеческого. Танны часто сравнивали их с давно вымершим видом земных существ – с дельфинами. Дельфины обладали своей системой общения, умели проявлять сочувствие и по степени разумности приближались к людям. Вообще, между дельфинами и ксеноморфами можно было провести много параллелей.

Да, судя по оставшимся данным, дельфины никогда не нападали на людей и не преследовали их, но тем значительнее казался тот парадоксальный факт, что дельфинов тоже пытались использовать в военных целях.

Из-за недостатка средств на проведение серьезных исследований по столь заинтересовавшей их теме Таннам пришлось искать дополнительные источники финансирования. В итоге они стали работать на одну компанию, которая, в свою очередь, работала на ту самую Компанию.

«Вейланд-Ютани» заведовала различными филиалами и целой сетью дочерних предприятий, разросшейся пышным деревом. Организация, на которую работали Танны, представляла собой крохотный зеленый листик на этом дереве. Тем не менее финансовый поток не прекращался, и Танны подозревали, что их директор докладывает о ходе работ самому руководству «Вейланд-Ютани». Регулярно отчитываясь о своих достижениях, они многое скрывали. По взаимной договоренности наиболее ценные данные супруги хранили в самом надежном известном человечеству хранилище – у себя в голове.

Вместе с тем Цзянго не забывал и следить за тем, какие задания поручали отряду его сына. Технические знания Иветты позволяли им забираться глубоко в зашифрованные базы данных, не оставляя после себя следов.

Когда выяснилось, что Крис работает на «АрмоТех», им показалось, что привычный им мир перевернулся вверх дном.

Цзянго и Иветта считали себя космическими следопытами. Они много путешествовали, но главной их целью всегда оставались знания. Космос казался им чудесным местом, полным восхитительных загадок. Конечно, были в нем и опасности, но если большинство людей предпочитало держаться от яутжа и ксеноморфов подальше, Танны хотели узнать о них как можно больше.

Крис же собирался превратить их чудесные открытия в оружие.

Укоряя себя и задаваясь вопросом, в чем они могли ошибиться, воспитывая сына, Танны держали свою находку в тайне. Если бы они решили поговорить с сыном напрямую, он бы задал встречный вопрос: каким образом им удалось это обнаружить? А поскольку компания «АрмоТех» действовала в обстановке крайней секретности, то это означало бы, что его родители суют свой нос куда не следует и получают доступ к конфиденциальным данным «Вейланд Ютани» и Колониальных морпехов.

Закончить свой путь в тюрьме, если не хуже, они не хотели. С другой стороны, у них был родительский долг по отношению к сыну. Поэтому они все-таки приняли решение поговорить с ним начистоту во время следующей встречи.

Больше они его не видели.

Семь месяцев спустя к ним пришел ничем не примечательный майор морпехов и сообщил, что их сын погиб при исполнении задания. При этом он добавил, что Крис был храбрым и преданным своему делу солдатом, что он умер, занимаясь любимым делом, и что Колониальные морпехи вечно будут у него в долгу. Родители получат компенсацию в размере его пенсионных накоплений, только нужно предоставить реквизиты счета… и тэ дэ и тэ пэ.

Обрушившееся на них горе лишало сил. Но они хотели знать правду. Днем и ночью они работали не покладая рук и наконец выяснили, что Крис погиб на задании по поимке особей ксеноморфов на брошенном судне, найденном в далекой звездной системе почти на другом конце Сферы. К этому кораблю послали целый отряд морпехов вместе с так называемыми «экспертами и советниками». Все они погибли. До единого человека. Корабль морпехов был разрушен, а брошенное судно продолжило дрейфовать в космосе, и, возможно, на его борту до сих пор лежало тело их сына.

Иветта хотела оставить все как есть. Криса уже не вернуть, и теперь они должны заботиться друг о друге. Если дать делу ход, то их могут обвинить в шпионаже и взять под стражу отдельно, а она не могла допустить даже мысли о том, что им придется разлучиться. Они могут до конца жизни никогда больше не увидеть друг друга. Иветта заявила Цзянго, что и так уже потеряла в жизни многое, чтобы потерять теперь и его.

По иронии судьбы, в конечном счете именно Иветта сделала секретную информацию достоянием гласности. Она потребовала большей прозрачности в отношении Компании, и особенно в отношении ее программы изучения ксеноморфов, заявив, что тайные исследования ставят под угрозу существование человечества. Согласно ее мнению, разработки нового оружия на основе чужих видов должны проводиться публично.

Она даже объявила Джерарда Маршалла, члена Совета Тринадцати, в преступлении, утверждая, что он, как глава «АрмоТеха», должен взять на себя ответственность за случившееся. В конце концов именно его приказы привели к гибели их сына, так же как и десятки других морпехов.

На какое-то время Танны прославились как смельчаки, посмевшие бросить вызов Компании. Как радикалы.

Затем они несколько раз чудом избежали смерти. На корабле, на котором они летели, произошла катастрофа – разгерметизация обшивки. Шесть пассажиров погибли, десятки получили травмы. Танны спаслись случайно, опоздав на ужин. Конечно, произошедшее назвали несчастным случаем – по крайней мере, так сообщили в новостях. При других обстоятельствах Танны бы в это поверили. Но Компания уже дышала им в затылок. Сначала их объявили страдающими от паранойи сумасшедшими, потом заявили, что они не так все поняли, затем им угрожали и пытались выяснить, как они получили секретную информацию.

Они пустились в бега и в конце концов очутились в «Аду».

– Это неважно, – сказала Иветта, вставая с кровати и одеваясь. – Что бы ни произошло, это далеко от нас. Это неважно.

Чем сильнее она настаивала, тем больше это обрывочное сообщение казалось важным.

Танны занимали несколько крохотных кают в рукаве стыковки «Ада», достаточно далеко от центральной части станции, чтобы никто из посторонних им не мешал. Каюты располагались в получасе прогулки по рукаву до центра или в трех минутах поездки на лифте. Обычно они ходили пешком. Несмотря на свои семьдесят с лишним лет, они поддерживали физическую форму и надеялись прожить еще десятилетия четыре.

Чем занять себя на эти годы, они еще не решили. На борту «Ада» они провели почти десять лет, и оба знали, что остаться навсегда тут не получится.

В вестибюле у входа в рукав они остановились, чтобы посмотреть на огромный голографический экран, который круглосуточно отображал состояние станции и ее обитателей. Среди обитателей «Ада» насчитывались регулярные постояльцы, которым совет станции предоставил статус резидентов и которые могли передвигаться почти по всей площади этой огромной конструкции. Были также гости, которых принимали с распростертыми объятиями, но за передвижением которых все время следили. На экране показывалась информация о прибывающих и улетающих. Следить за ней всегда было интересно.

Сегодня Цзянго вглядывался в экран с большим, чем обычно, вниманием.

– «Автономные исследователи-спасатели», – прочитала вслух Иветта. – Экипаж из четырех человек.

– Инди или пираты, – пояснил Цзянго.

– Точно, – Иветта махнула рукой, и изображение членов экипажа увеличилось. – У них даже есть своя форма.

Цзянго хмыкнул, но разглядывал уже другую таблицу, в которой перечислялись прибывшие за те последние восемь дней, что Танны не выходили в центр. Их было шесть партий. Четыре – жители местной системы, две другие – из района ближайшей норы, прилетевшие за последнюю пару месяцев. Один пиратский корабль и одна независимая горная экспедиция, собиравшаяся провести разведку на одном из многочисленных спутников системы.

Никому нет до них дела. И все же Цзянго беспокоился.

– Будет тебе, – сказала Иветта. – Раз уж ты отказываешься готовить ужин, даже несмотря на мое предложение, по крайней мере, купи что-нибудь.

Цзянго смягчился, и они вместе вышли в коридор и направились к центру станции. Как всегда, тут было оживленно – в широких помещениях, напоминавших площади, играли музыканты, а прохожие кидали им деньги. Кто-то слонялся туда-сюда, кто-то просто сидел на скамейках. Танны зашли в любимое кафе, заказали еду и кофе, а потом сели за столик и некоторое время сидели, не говоря ни слова. Только после того, как принесли их заказ и Цзянго налил себе кофе, он выразил вслух то, что было у него на уме:

– Думаю, нам пора убираться отсюда.

– Как-то уж слишком неожиданно.

Иветта помолчала и посидела немного, задержав чашку с кофе на полпути ко рту. Доносящийся снаружи гул голосов вдруг затих.

– Оставаться тут может быть опасно, – сказал он.

– Из-за какого-то обрывка донесения? Так это бог знает где, и к тому же у нас нет идей на тему того, что же именно там произошло. – Она поставила чашку на столик. – Может, лучше прекратить перехватывать сообщения? Добром это не кончится.

– Мы уже говорили о том, что нужно улетать, – настаивал на своем Цзянго, пытаясь найти оправдание своим страхам.

– Да, сто раз… Но разве мы не счастливы здесь?

Она слегка прикрыла глаза, потому что оба прекрасно знали правду, так что Цзянго даже не нужно было отвечать. Им уже никогда и нигде не стать по-настоящему счастливыми.

– Просто сама мысль, – начал он, откинувшись на спинку кресла. – Сама мысль…

Он махнул рукой.

«Меня волнует сама мысль о том, что это никогда не закончится, – подумал он. – Других сыновей и дочерей продолжают посылать на смерть по приказу Компании».

Он ненавидел Компанию всей душой. Но что значит ненависть одного человека?

Потом они поплавали на лодке и погуляли по зеленому куполу «Ада», который был добавлен к основной конструкции всего пару десятилетий назад, посмотрели голографический фильм в одном из нескольких кинотеатров. Во время прогулки они встретили знакомых и поболтали с ними, а также обменялись любезностями с парой незнакомцев – богатыми торговцами каравана, за сорок лет преодолевавшим расстояние от Солнца до Внешнего Кольца.

Обдумывая, где бы им пообедать в центре, они услышали знакомый звук. К «Аду» подлетал какой-то корабль, и переливчатая трель означала, что он до сих пор не опознан. Обычно маяки автоматически определяли тип судна, но на этот раз что-то им помешало.

Цзянго и Иветта присоединились к группе людей у одного из голографических экранов, собравшихся посмотреть новости скорее из любопытства, нежели от тревоги. Никто из них не казался напуганным.

Звук оповещения затих. Все тут же добродушно заговорили. Цзянго услышал смех ребенка. Кашлянул мужчина. Прямо перед ним женщина что-то прошептала на ухо своему спутнику, а тот повернулся к ней и улыбнулся.

Затем все звуки перекрыл резкий сигнал тревоги, экран полыхнул красным и отобразил приближающийся корабль.

– О нет, – вырвалось у Иветты.

Это было вытянутое, остроносое судно, ощетинившееся орудиями на тяжелой корме и окутанное полупрозрачной маскировочной оболочкой.

Яутжа.

Люди бросились во все стороны. Кто-то побежал домой, другие к переходам и лифтам, ведущим в доки.

Цзянго поспешили к своему швартовочному рукаву, вход в который находился минутах в пятнадцати отсюда. Мимо них промаршировал отряд инди, направляющийся к главной площади центрального отсека. Пробежали охранники, беспокойно оглядываясь по сторонам, словно они искали того, кто будет отдавать им приказы. Защита «Ада» состояла из отряда инди численностью тридцать человек и добровольных охранников, большинство которых, скорее, привыкли разрешать внутренние споры, чем давать отпор внешним врагам.

– Какого черта тут делает корабль яутжа? – спросила Иветта. – Ведь говорили, что объявлено перемирие. К тому же они находились далеко отсюда.

– Вот видишь? – сказал Цзянго, пока они стояли в очереди на лифт к своему отсеку. – Тут опасно.

8 Лилия

В окрестностях космической станции «Ад»

2692 год н. э., октябрь

По мнению Лилии, за пятьдесят один день путешествия вместе с Хашори из клана Вдов, воина-яутжа и мастера пыток, можно было и получше узнать это существо. Но это были долгие, спокойные и выводящие из себя семь недель.

В маленьком корабле едва хватало места, для того чтобы не сталкиваться друг с другом. Высоченная воительница (Лилия не была до конца уверена в том, что верно определила ее пол) футов девяти ростом сутками напролет сидела в кресле пилота, не расстегивая ремней и не смыкая глаз, лишь в редких случаях прикасаясь к пище. Шлема и брони она не надевала, но держала свое боевое копье поблизости. Казалось, ей неведома скука. Лилия знала, что некоторые яутжа значительно старше ее самой, и, возможно, с возрастом начинаешь более спокойно относиться к утекающему времени.

По большей части Лидия держалась ближе к небольшому отсеку с двигателем. Там андроид делала все возможное, чтобы исцелить свои раны.

Взяв ее в плен, Хашори решила, что перед ней один из тех, кто повел наступление на яутжа по всему местному сектору космоса. Пытки были довольно изобретательными и безжалостными, пока на корабль яутжа «Зиир За» не напало преследующее Лилию войско генерала Александра. На тот момент Лилии казалось, что она балансирует на грани между жизнью и смертью. Хашори, как ни странно, поверила ей, и вместе они покинули «Зиир За», менее чем за час до его гибели.

В своих жилах Лилия хранила технологии, которые позволяли Ярости контролировать ксеноморфов. В ее мозгу отпечатались данные о планах Ярости, о численности и возможностях этой организации. Только по этой причине Хашори оставила ее в живых. Лилия была для нее инструментом мести.

В начале их совместного путешествия Хашори, казалось, была заинтересована в общении. Лилия сидела рядом с ней на небольшой летной палубе, явно предназначенной для одного пилота, и пыталась разговаривать, используя свои скудные знания языка яутжа.

Выяснилось, что нападение Ярости стало для яутжа полной неожиданностью. Враги уничтожили многие их поселения и корабли, напали на несколько принадлежащих им планет и стерли многие страницы истории их вида. Яутжа не придавали большого значения материальным вещам, местам или историческим памятникам. Они хранили сказания о давних странствиях и охотничьих экспедициях в своей памяти. Со смертью каждого яутжа исчезала частичка истории, живая память их рода, и это было для них самой тяжелой потерей.

За последние несколько дней Лилия выслушала от Хашори несколько сбивчивых рассказов об очередных зверствах. При этом Лилия не замечала, чтобы яутжа устанавливала связь с каким-то другим кораблем, хотя та иногда бормотала сама с собой, а потом настораживалась, словно прислушиваясь.

Согласно последним сведениям, между яутжа и людьми установилось хрупкое перемирие. Еще до этого яутжа отступили в Сферу Людей и, по своему обыкновению, время от времени устраивали охотничьи вылазки. Теперь до взволнованного человечества начало доходить истинное положение дел, да и яутжа, похоже, образумились.

«Именно это и планировала Беатрис, – подумала Лилия. – Опробовать силу своей армии на яутжа. Посеять панику в Сфере Людей до своего основного наступления».

Вскоре после этого Хашори замолчала.

Лилия продолжала попытки общения, но на этот раз представительница иной расы все больше и больше замыкалась, предпочитая заниматься своими делами – проверять различные устройства корабля, прокладывать курс, отдавать безмолвные приказы тому, что двигало этим кораблем. При этом она делала вид, что совершенно не замечает Лилию.

На большом корабле это не представляло бы проблемы, но этот аппарат, по сути, представлял собой лишь капитанский мостик, присоединенный к машинному отделению с двигателем. Лилия предполагала, что где-то должны располагаться и орудия, модуль жизнеобеспечения, запасы топлива и другие устройства, но конструкция корабля настолько сильно отличалась от известных ей кораблей Ярости – как и старых кораблей, которые она видела до того, как стала служить Основателям и Ярости, – что ей было трудно понять особенности его строения.

От этого она еще сильнее ощущала себя непрошеной гостьей и старалась держаться в своем уголке.

Этой передышкой она воспользовалась, чтобы исцелить свои раны. На «Зиир За» Хашори пытала ее с помощью специальных орудий, цепей и насекомых, откладывающих внутри тела яйца. Вылупившиеся из этих яиц личинки уже подохли, но до сих пор причиняли боль.

Вскоре после своего создания Лилия выбрала, чтобы ей установили систему восприятия боли. Такой выбор предоставляли всем андроидам, а Лилии хотелось как можно больше походить на людей, вплоть до того, чтобы ощущать их страдания. Теперь, лежа в углу корабля Хашори, пристегнутая ремнями, чтобы не совершать лишних движений в невесомости, Лилия думала о том, что она, по всей видимости, испытала боли больше любого оставшегося в живых человека. По крайней мере, любого человека, сохранившего рассудок. По мере возможностей она постаралась исцелить раны, мысленно направляя кровь с восстанавливающими клетками к поврежденным тканям или, в случае с самыми тяжелыми ранами, прибегая к небольшим импровизированным операциям. В качестве иглы она использовала обломок ногтя, а в качестве ниток – волосы. Времени на это ушло много, но времени у нее как раз было в избытке.

О смене суток она узнавала только по своему внутреннему календарю. Лилии и прежде приходилось много времени проводить в одиночестве. По длительности это путешествие не шло ни в какое сравнение с десятилетиями странствия в космосе до того, как ее подобрали Основатели. Но теперь она с каждым мгновением все острее ощущала необходимость в своем существовании. От того, как скоро ее обнаружат, зависело будущее огромного множества людей.

Время от времени она пыталась внушить это Хашори, но яутжа оставалась равнодушной. Воительница только мельком бросала взгляд на Лилию, а затем возвращалась к своим делам. Лилия не понимала такого поведения, но, в конце концов, яутжа вообще было нелегко понять. Они не следовали человеческим обычаям и установленным правилам, и, несмотря на отдаленную схожесть с людьми – две руки, туловище, две ноги – с видом Homo Sapiens их разделяла глубокая пропасть. За внешним сходством скрывались одни лишь тайны и загадки.

На пятьдесят второй день путешествия Лилия почувствовала, как над ее уголком, в котором она лежала, нависла тень.

– Твои люди нас нашли.

– Это Александр, – сказала Лилия.

Поднявшись, она проследовала за высокой яутжа на мостик, где из пола выдвинулось дополнительное небольшое кресло. Вместе они сели перед гладкой панелью управления, из которой вырос металлический шар.

Хашори положила на шар руку, обзорный экран потемнел, и через мгновение на нем появилась трехмерная карта, на которой моргало несколько ярких точек.

– Что это? – спросила Лилия.

– Мы, – ответила Хашори.

Потом она слегка пододвинула свое кресло к экрану и указала на другую точку:

– Они.

– Далеко?

– Пять миллиардов миль.

– Они знают, что мы здесь, – произнесла Лилия.

Понятно, что это не простое совпадение. За ними следили.

– Ты сказала, что маскировочное поле твоего корабля может скрыть его от кого угодно.

Хашори тихо зашипела. Лилия не смогла понять, что значит это шипение, и даже не была уверена, что это слова. Возможно, это просто знак раздражения от того, что кто-то усомнился в ее способностях и в оснащении ее корабля.

– Как же они нас нашли? – спросила Лилия в отчаянии. – Не понимаю. Не так уж трудно было спрятаться.

– Тем не менее они приближаются, – сказала Хашори.

– А это что? – спросила Лилия.

На краю экрана, примерно на таком же расстоянии, что и от другой точки, виднелся мягко мерцающий синий круг.

– Наша цель и наша единственная возможность скрыться, – ответила Хашори. – Нора людей.

– Значит, мы недалеко от Внешнего Кольца?

Неожиданно Лилию охватило странное чувство – смесь возбуждения со страхом. Она покинула Сферу Людей почти три столетия назад и отправилась в далекий космос вместе с Основателями, мечтавшими о новой жизни. Теперь она возвращалась к границе человеческих поселений, превратившейся в линию фронта. Возвращение для нее – не конец странствий, а начало очередного жизненного этапа, возможно, самого болезненного. Как и начало наиболее разрушительного конфликта в истории человечества.

В глубине ее души разгоралось чувство вины. Пожалуй, никогда раньше она не ощущала себя настолько близкой к человеку.

– Это одна из самых дальних их нор.

– А мы успеем туда первыми? – спросила Лилия.

Хашори снова зашипела, словно обидевшись на то, что Лилия усомнилась в быстроте ее корабля.

– Нужно будет связаться с центром управления норой, – сказала Лилия. – Я знаю некоторые коды. Возможно, мы даже сможем управлять ею удаленно, если у твоего корабля подходящая настройка связи.

– Вот, – Хашори протянула руку и коснулась серебристой панели управления перед Лилией.

На панели всплыли бугорки, затем показались острые края, и через мгновение перед Лилией выросли кнопки и несколько дисплеев. Лилия посмотрела на Хашори. Та сделала движение, похожее на то, как люди пожимают плечами.

– Я веду корабль, – сказала она.

Лилия повернула свое податливое сиденье к панели управлению и улыбнулась. От такой неестественной реакции кожа на ее лице непривычно растянулась. Она даже не помнила, когда улыбалась в последний раз.

Взглянув на большой дисплей, она поняла, что отряд кораблей Ярости находится даже ближе к ним, чем она предположила. Александр действительно каким-то образом взял их след и теперь пустился за ними в погоню во главе своей армии чудовищ. Они не дадут ей уйти и намерены во что бы то ни стало захватить ее живой или мертвой.

Нора приближалась, но, судя по траекториям кораблей, их могли перехватить еще до того, как они достигнут точки назначения.

– Хашори…

– Помолчи! – огрызнулась яутжа. Ее пальцы сновали по кнопкам, панель меняла форму, обрастала клавишами и рычагами, затем снова становилась плоской, подчиняясь безмолвным командам. – У тебя своя работа, а у меня моя.

Корабль тихо завибрировал.

– Это еще что такое? – не удержалась Лилия.

Хашори не ответила.

Лилия вернулась к своей задаче, пытаясь обойти защиту центра управления норой и получить доступ к компьютерам, обслуживающим саму нору. Она понимала, что ведет своих преследователей прямо к защитникам норы, и от этой мысли ей становилось не по себе. Возможно, она обрекает этих людей на неминуемую гибель, но в глубине души она надеялась на то, что Александра и его армию остановят или даже разгромят, особенно если норы на Внешнем Кольце охраняют Космические морпехи, усилившие патрулирование после участившихся нападений яутжа.

Известные ей коды и данные не сработали и казались устаревшими. Лилия попыталась снова. Никакого ответа.

Лилия собирала информацию о норах на протяжении многих лет. Даже находясь далеко от Сферы Людей, она взламывала квантовые хранилища и перехватывала передачи данных о запуске нор, о получении доступа к ним и об их обслуживании. В результате из разных кусочков у нее сложилась более или менее цельная картина об устройстве нор и о принципе их работы. Поначалу Лидия не скрывала своего интереса, да и Беатрис Малони считала это важным направлением исследований.

Теперь Лилия понимала почему.

Но потом, задумав побег от Ярости и от Малони, Лилия уже не так охотно делилась своими находками. По мере того как ее подозрения в отношении Малони росли, становившаяся все более человеческой часть ее разума требовала скрытности. Сама структура ее мозга – нейронная сеть – во многом походила на человеческую за одним исключением: Лилия могла в любое время находить любую записанную в нее информацию. В конце концов она же андроид, искусственный человек.

Проверяя различные наборы кодов, она одновременно пыталась узнать, что это за нора.

– Где показания навигации? – спросила она.

Хашори рассеяно провела рукой и включила целый ряд экранов. Лилия посмотрела на самый большой и увидела один из небольших кораблей Ярости в опасной близости от их корабля.

– Ах, извини. Не знала, что мы ведем бой.

Корабль снова содрогнулся. Лилии оставалось надеяться, что это залп орудий яутжа, а не попадание вражеских ракет.

Она попыталась получить доступ к навигационному компьютеру, и это ей удалось. Использовать систему оказалось на удивление просто. Она быстро опознала сектор Внешнего Кольца, в котором они находились, и нору, к которой они приближались: «Гамма-23». Сверившись со своей глубокой памятью, она вспомнила, что эта нора находится между шестой и седьмой планетами звездной системы и что база с центром управления находится на спутнике шестой планеты в миллионе миль от норы. Вокруг самой норы вращалось несколько орбитальных станций. Некоторые из них принадлежали независимым исследователям и одна – Космическим морпехам.

После этого она постаралась перехватить возможные сообщения. Кто-то на базе уже должен был заметить их присутствие, как и присутствие корабля Ярости. Но никаких сообщений не передавалось.

– Странно, – пробормотала Лилия.

– Мы сможем воспользоваться норой? – спросила Хашори с несвойственным ей озабоченным тоном.

– Надеюсь, что да, – ответила Лилия.

Она отправила на спутниковую базу набор командных кодов, ожидая мгновенного ответа от орудий охраны. Но никакой реакции не последовало. Не было даже ответного сигнала. Если эти коды устарели или были недавно заменены, то ей бы отослали запрос на повторное их введение.

– Нам нужно нырнуть, – сказала Хашори.

– А ты сможешь вынести перемещение по норе? – поинтересовалась Лилия.

Для перемещения по норе людям приходилось использовать капсулы погружения. Их физиология и сознание не могли справиться с той физической путаницей измерений, которая происходила во время такого перемещения. Лилия могла вынести переход, оставаясь в сознании, как было уже несколько раз. Но даже для андроида такой переход был связан с весьма неприятными ощущениями.

– Ты ничего не знаешь о яутжа, – сказала Хашори.

– Не замедляй ход, – сказала Лилия. – Я подготовлю нору. Сколько у нас осталось времени до цели?

– С такой скоростью – семьдесят секунд.

Лилия приступила к работе. Активировать саму нору можно было и не получая никакого ответа от базы управления. Все зависело от того, верны ли отправляемые ею коды. Если отослать неверный код, то нора может закрыться и запросить базу о повторном включении. О том, что код верен, Лилия узнает только в том случае, если он действительно верен.

Потратив несколько секунд на подготовку к передаче, она отправила на базу и на орбитальные станции еще и пару сопроводительных сообщений. По-прежнему никакого ответа. Она просканировала различные частоты и даже проникла в одно квантовое хранилище, где и обнаружила сигнал длительностью менее половины секунды и повторяющийся каждые три секунды.

Но этого оказалось достаточно.

Лилия приняла сигнал и замедлила его. Ее взору предстала ужасная картина разрушений, которую сопровождал протяжный крик без слов.

– Они уже побывали на базе, – сказала она. – Контрольный центр захвачен. По всей видимости, и станции уничтожены. Если кто-то из персонала остался в живых, то они прячутся.

– Значит, воспользоваться норой не получится, – сказала Хашори, выпрямляя плечи и переключаясь на новый набор приборов управления, выросший из контрольной панели.

Скорее всего, это были средства управления боем.

– Я этого не говорила, – поспешила сказать Лилия. – Сколько осталось до цели?

– Тридцать пять секунд.

– Не замедляй скорость.

– Если нора не открыта…

– Она будет открыта.

Лилия прекрасно понимала, что будет с кораблем, врезавшимся на полной скорости в закрытую нору. По крайней мере, никто из них ничего не почувствует.

Она проверила введенные коды, подождала секунду и отправила их.

Несколько долгих секунд ничего не происходило. Никакого ответа, никакого автоматизированного сообщения об отклонении доступа.

Из панели управления выросла блестящая масса размером с ее кулак, и Хашори облегченно вздохнула.

– Открыто, – сказала она. – Шесть секунд.

Лилия ввела случайный код и подготовила его к отправке в ту же секунду, как они войдут в нору. Если она правильно рассчитала время, то нора, получив новый неверный код, тут же закроется. Это хотя бы даст им фору на первое время. Но она прекрасно понимала, что Александр с его армией найдет их и по ту сторону норы. Ярость уже захватила базу на спутнике. Они не настолько глупы, чтобы разрушать центр управления.

– Две секунды, – произнесла Хашори.

Лилия видела, как яутжа сгорбилась в кресле, очертания которого повторяли все мельчайшие движения хозяйки корабля. Лилия невольно ухватилась за подлокотники и напряглась. Она даже услышала, как яутжа глубоко вдохнула… а затем медленно выдохнула, будто испуская предсмертный вздох.

На экране наблюдения появилась конструкция норы. Она быстро росла в размерах. В последний раз Лилия видела подобное сооружение много лет назад, и у нее оставалось несколько секунд, чтобы поразиться ее красоте и сложности.

Потом она тоже подготовилась. Без погружения в капсулу ожидания проход по норе с такой скоростью разрушил бы разум человека. Хаотичное переплетение измерений свело бы с ума любого. Впервые за долгое время она постаралась подумать о себе не как о человеке.

Секунду спустя она уже не могла ни о чем думать.

Просыпайся.

Голос, по всей видимости, доносился откуда-то из глубины ее сознания. Он отзывался эхом столетий. Они захватили спасательную капсулу, открыли, вытащили ее наружу и пытаются разбудить. За десятки лет одиночества она впала в странное забытье, глубже чем сон, но не совсем смерть.

Просыпайся.

Когда ее нашли, где-то поблизости находился Водсворт. Реальность обрела фокус, медленно прокладывая себе дорогу сквозь галлюцинации. Отделить одно от другого ей удалось не сразу. Тогда она еще этого не знала, но наступит время, когда она будет жалеть, что ее вообще нашли.

Просыпайся, человек.

Лилия открыла глаза.

Рядом с ней в кресле съежилась яутжа, испуская хриплое дыхание. Лицо ее налилось кровью.

Экран перед ними показывал неизвестные звездные системы.

– Мы прошли, – выдохнула Лилия.

Хашори не ответила, а только кивнула в знак согласия.

Лилия поднялась с кресла и подплыла к боковой стене. Растягивая мышцы, она слышала, как хрустят ее суставы. Казалось, она просидела в кресле целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд.

– А они?

– Никаких признаков того, что они прошли, – ответила Хашори, указывая на панель управления.

Лилия поняла, что должна сама все проверить. В конце концов именно она активировала нору. Оттолкнувшись от стены, она вернулась в кресло. Через пару мгновений все подтвердилось. Отправленный ею случайный набор кодов заблокировал нору как раз после их погружения.

– Сколько у нас времени? – спросила Хашори.

Лилия задумалась. На каждом корабле Ярости, от «Макбета» и «Отелло» до захваченных кораблей Файнса и боевых истребителей, были установлены модули управления норами, но Лилия знала об этой технологии гораздо больше, чем поделилась с Малони и Яростью. Еще до побега она поняла, что некоторые знания лучше оставлять при себе.

– Скорее всего, не так уж много, – призналась она. – Получив неверный код, нора закрылась, но как только Александр и его команда вычислят верный код…

Она пожала плечами. Для этого им будет достаточно просто подлететь к захваченной базе на спутнике.

– К тому времени нас тут уже не будет, – сказала Хашори.

– Насколько далеко мы перепрыгнули? – спросила Лилия.

– Семь световых лет.

– Жаль, что не на семьдесят.

– Я кое-что засекла, – сказала Хашори, выпрямляясь в кресле.

Если она и ощущала боль, то не показывала ни малейшего знака.

«Интересно, сколько времени прошло по ее ощущениям?» – полюбопытствовала Лилия. Хашори была права: о яутжа она почти ничего не знала.

Хашори снова указала на панель управления, и из нее вырос голографический экран с символами языка яутжа. Лилия попробовала их перевести. Это было труднее, чем говорить, но через пару минут ей показалось, что она узнала достаточно. Отдаленная космическая станция во второстепенной звездной системе, когда-то давно принадлежавшая Компании. Скорее всего, перевалочная база для различных авантюристов.

– «Ад» – это люди, – произнесла Лилия.

– Что?

– Старая поговорка андроидов, – объяснила Лилия. – Ну да, выглядит неплохо.

«Возможно, у нас получится там скрыться на некоторое время, – подумала она. – И, вероятно, мы найдем там кого-нибудь, кто поймет, что я смогу помочь».

Хашори махнула рукой, прокладывая маршрут.

9 Акоко Хэлли

Планета LV-1657, нора «Гамма 116»

2692 год н. э., октябрь

Майор Акоко Хэлли с членами ее экипажа готовились к активным боевым действиям – облачались в костюмы и проверяли оружие, которое всегда держали поблизости. Майор закончила подготовку первой и, когда Гоув вышел на связь, уже связалась с компьютером «Пикси» и командиром базы, майором Рисом из пятого полка Пехотинцев под названием «Кровавые Маньяки».

Пока костюм проводил свою диагностику, она отослала команду привести в готовность все системы «Пикси».

– Майор Рис, как обстановка?

– Враг приближается с востока, – доложил Рис. – Три корабля на большой скорости.

– На базе есть средства противовоздушной обороны?

– Разумеется, но они отказали. Враг, должно быть, использовал какую-то хитрую систему взлома.

Хэлли сочла, что не стоит выражать недоумение или досаду. Для этого уже слишком поздно.

– Сообщите, чем мы можем помочь.

– Я думал, ваша главная задача – защищать тех двух гражданских, – сказал Рис с плохо скрываемым пренебрежением в голосе.

Хэлли надеялась, что недавний конфликт с яутжа сблизил различные отряды морпехов, но, похоже, давний спор между Косморожденными и Пехотинцами до сих пор не утратил своей актуальности.

В любом случае Рис был прав. Прежде всего она должна защищать Палант и МакИлвина. Но если бы он был хорошим тактиком, он бы понял, к чему она клонит своим вопросом.

– Оборона базы – лучший способ обеспечить их безопасность, – сказала Хэлли. – Вы же сможете защитить эту базу, не так ли, майор?

– Разумеется, – отозвался Рис.

Наступила пауза. Хэлли увидела слегка смазанное изображение с камер периметра базы, пересылаемое на стекло ее шлема центральным процессором боевого костюма. Оглянувшись, она посмотрела на членов своего отряда. Они тоже все видели. Три корабля, перелетающие с места на место и рыскающие из стороны в сторону. Грузовые люки открыты, внутри сгрудились сотни темных фигур. Корабли походили на гигантских насекомых, готовых выпустить наружу свое потомство.

– Вам известно, с чем мы столкнемся, Рис?

– Я просматривал те же доклады, что и вы. Восточное крыло. Защищайте внешний доступ вместе со взводом Пехотинцев пятого полка.

– Благодарю вас, майор.

Рис отключился, не дожидаясь ее ответа.

– Все слышали? – спросила Хэлли, оборачиваясь.

– Давайте браться за дело, – отозвался Шпренкель.

– Рядовой Бествик, где ты? – проговорила Хэлли в микрофон, выводя свой отряд из зоны отдыха в коридор, ведущий к восточному крылу. Все это время в ее шлем поступали целые потоки информации от центрального командования базы и от компьютера «Пикси». Центральный процессор костюма обрабатывал данные и выводил на экран только самое необходимое.

– У восточных ворот, – отозвалась Бествик.

– Ты нашла Палант и МакИлвина?

– Оба со мной.

– Ждите внутри, мы двигаемся к вам.

С запада донеслись раскаты первых взрывов. Костюм показал, что там происходит – темные фигуры, падающие с кораблей на плато. Приземлившись, они вставали в полный рост и бежали прямо на морпехов, защищавших периметр базы в том секторе. Во все стороны мелькали лазерные лучи, взрывались плазменные гранаты, веером разлетались нанозаряды, сея смерть и разрушения.

Ксеноморфы продолжали наступать. Они брали верх исключительно своим численным превосходством. Ученые компании и раньше создавали армии примитивных андроидов, которые шли на убой без малейших сомнений, и, что самое главное, без всяких претензий со стороны общественности. Но затея эта оказалась слишком дорогостоящей, а сами андроиды, не заботившиеся о своей собственной безопасности, получались слишком глупыми, чтобы понимать основы тактики и выполнять приказы. Солдаты из них выходили просто никудышными.

Похоже, «мышление» ксеноморфов было устроено совсем по другому принципу.

Хэлли и ее бойцы бежали, поглядывая на экраны шлемов. «Кровавые Маньяки» косили чужаков десятками. Падая на землю, те взрывались, разбрасывая конечности во все стороны и буквально расплавляясь на земле. Трава загорелась; клубы дыма от нее поднялись надо всем плато.

– Они просто тупые животные, – пробормотал Гоув.

– Ты никогда с ними не сталкивался, – сказал Шпренкель. – А вот мне доводилось. Они вовсе не тупые.

– Они сами бросаются на лазеры, – возразил Нассис.

– Проверяют нашу огневую мощь, – сказала Хэлли. – И они получают приказы от кого-то или чего-то.

Добежав до восточного крыла, они увидели открытую входную дверь, через которую в коридор проникали не только лучи дневного света, но и всполохи взрывов с запада. Морпехи заняли позиции, готовясь отразить возможное вторжение.

У двери стояли Бествик с Палант и МакИлвином.

– Надень костюм, – обратилась Хэлли к Бествик, и Гоув тут же протянул мешок. – А вы двое? С вами все в порядке?

– Все нормально, – ответила Иза. – Каков план?

Хэлли вместе с Хайком прошла мимо нее и выглянула наружу. Дверь выходила на обширную бетонную площадку, за которой начиналась покрытая травой равнина, доходившая до самого края плато. С запада доносились звуки ожесточенной битвы.

Издалека ксеноморфы казались черными точками, метавшимися из стороны в сторону среди дыма и огня. Ближе к зданию «Кровавые Маньяки» сформировали оборонительный рубеж, кося нападающих плотным огнем. Над полем сражения сновало несколько дронов, передающих информацию на центральные компьютеры базы, а оттуда – в боевые костюмы пехоты. Экраны шлемов показывали широкую, покрытую травой равнину, всполохи огня и расплавившиеся останки чужих. Данных о потерях морпехов еще не поступало.

– Майор Рис, скажите своим солдатам, чтобы они не были слишком самоуверенными, – сказала Хэлли. – Те корабли все еще в воздухе.

– Разумеется, – отозвался Рис. – Мы выпустили по ним множество самонаводящихся ракет. Они еще не добрались до цели, но не могут же корабли уклоняться вечно.

– Это еще неизвестно.

– Майор! – прервал ее криком Нассис. – У нас гости!

В полумиле от них над плато поднялся корабль с открытыми люками, из которых, словно семена на ветру, падали ксеноморфы. Корабль направлялся к базе, выбрасывая очередные партии своих «семян». Некоторые чудовища, упав, вскакивали на ноги, выпрямлялись и бежали по направлению к восточным воротам базы. Другие же бежали сразу.

Охраняющие периметр морпехи открыли огонь, и ксеноморфы начали падать.

«Слишком легко, – подумала Хэлли. – Что-то тут не так».

Вражеский корабль подался влево; лазерные лучи отскакивали от его корпуса, а взрывы нанозарядов не наносили ни малейших повреждений, словно он был окружен невидимым щитом. Потом он взмыл вверх, содрогаясь от бесплодных попыток сбить его, замер, зависнув в воздухе без движения… и начал резко падать.

– Укрыться! – закричала Хэлли.

Корабль уже не был кораблем. Он превратился в огромную бомбу.

Хэлли прыгнула, чтобы защитить Палант, но Иза с МакИлвином уже обнялись и присели на корточки, прикрывая друг друга в широком дверном проеме.

От столкновения чудовищной мощности земля ушла из-под ног. Последующая детонация была еще разрушительнее. Хэлли показалось, что из ее легких вышел весь воздух. Ее подкинуло и швырнуло об стену.

– Наружу! – крикнула она, с трудом прокашлявшись, но ее бойцы уже выбежали под открытое небо, поняв, насколько опасно оставаться в помещении. Схватив Палант, Хэлли также устремилась наружу. Бествик вытянула за руку МакИлвина.

На дворе никто не останавливался. Все бежали дальше, прочь от строений.

Взрыв разметал здания на куски. Конструкция базы треснула, словно яичная скорлупа, крыша обвалилась, вырвавшийся из центральной части гигантским столбом огонь быстро распространялся по окружающим постройкам. Струи пламени мгновенно расходились по коридорам, по линиям наименьшего сопротивления и с ревом вырывались из наружных дверей за мгновение до того, как эти коридоры и проходы обрушивались. Казалось, будто база хрипела и корчилась в предсмертной агонии.

В огне погибло несколько десятков морпехов, и еще пятеро пали, когда до бетонной площадки, несмотря на всполохи пламени, добрались ксеноморфы, набросившиеся на несчастных уцелевших.

Хэлли едва держалась на ногах, в голове у нее путалось, и ей казалось, будто сама планета отвесила ей оплеуху и толкнула в грудь. Но она собралась с силами и открыла огонь, перерезав лазером ксеноморфа, собиравшегося вцепиться в горло одного из «Кровавых Маньяков». Голова чужака свалилась на бетон и взорвалась изнутри. Взрыв разорвал морпеха пополам.

Времени скорбеть не было. Хэлли выбрала другую цель и снова открыла огонь, отступая от горящей базы и следя за тем, чтобы Палант с МакИлвином оставались под защитой.

– Выключить внешний звук, – скомандовала она, и все ее бойцы подтвердили то, что выжили.

«Кровавым Маньякам» повезло меньше. Те, кто не погибли во взрыве и в последующем за ним пожаре, вынуждены были теперь сдерживать полномасштабное наступление ксеноморфов. Хэлли и ее «Дьявольские Псы» делали все, что было в их силах, чтобы вести оборонительный огонь, пока Нассис и Шпренкель бросились на помощь упавшим. Несколько пехотинцев получили крайне тяжелые ранения.

Нассис схватил одного за руки и потащил прочь, но тут на них набросился ксеноморф. Шпренкель снес его нанозарядом, и чудовище упало на землю, извергая струи едкой крови. Боевые костюмы задымились – пока что они сопротивлялись воздействию кислоты, но долго продержаться не могли.

– Все ко мне! – крикнула Хэлли. – Держаться вместе! Отбиваем эту волну, потом помогаем. Майор Рис?

Ответа не было. Оглянувшись, Хэлли поняла почему. Центр управления базы был разрушен рухнувшим кораблем.

– Рис? – повторила она, уже не надеясь на ответ.

– Еще один корабль, на северо-востоке, – доложила Бествик.

Новый корабль, появившийся над горами, спускался так быстро, что Хэлли показалось, что он тоже собирается рухнуть на базу. Если он заденет стартовую площадку, где припаркован «Пикси»…

Но этот корабль еще не закончил выбрасывать свой груз.

Ксеноморфы падали шеренгами, подпрыгивая при ударе о землю, разворачивались и тут же устремлялись к базе. Прямо к Хэлли и ее отряду.

Боевой костюм Хэлли выбирал подходящих врагов, обмениваясь данными с процессорами других боевых костюмов, чтобы бойцы могли сосредоточить огонь на разных целях. Первую волну чужих они отбили. Хэлли бросила взгляд на Палант и МакИлвина, проверяя, целы ли они. Они выглядели совершенно беззащитными, и майор подумала, не дать ли им хотя бы какие-нибудь пистолеты.

Вокруг царил настоящий хаос звуков, запахов и ощущений – взрывы, крики, визг бросающихся в атаку и погибавших ксеноморфов, запах озона от лазерных вспышек, жар плазменных взрывов, вонь от крови, кишок и сгоревшей плоти. Хэлли немного понизила настройки своего костюма, чтобы не путаться в этом хаосе. Палант и МакИлвин рядом с ней беспомощно оглядывались по сторонам.

– Майор! – крикнул Шпренкель. – Корабль!

Сбросив груз, вражеский корабль стремительно пролетел над их головами и быстро опустился на землю у края утеса. Его двигатели отсюда были скрыты, но от него во всю сторону разлетались камни и клубы дыма. Несколько раз дернувшись, корабль замер. Задний люк его уж был открыт. В проеме появился человек, наблюдавший за безумной суматохой.

Хэлли увеличила изображение. Человек улыбался.

– Андроид, – сказала она.

– Он ими управляет, – пояснила Палант.

Бойцы отряда все поняли без лишних слов, переводя огонь на корабль и на андроида, который вышел наружу и стоял рядом, но лазерные лучи отклонялись в стороны, а нановзрывы даже не задевали обшивку корабля.

– У них какой-то странный отражающий экран, – сказала Хэлли. – Никогда не видела ничего подобного.

– Майор, доклад от лейтенанта «Кровавых Маньяков», – доложил Хайк.

– Посмотрим.

Пока ее бойцы продолжали стрельбу, образовав защитный полукруг у восточного крыла базы, Хэлли оценивала обстановку, сведения о которой поступали на ее экран. А обстановка была хуже некуда.

– Нам нужно срочно добраться до «Пикси».

– Мы что, сбегаем? – спросил Нассис.

Акоко окинула его хмурым взглядом.

– Я что, когда-нибудь сбегала?

Прекратив стрельбу по защищенному кораблю, они направились к взлетной площадке на плато в полумиле от основной базы. Оттуда тоже доносились звуки боя. Хэлли знала, что взлетную площадку охраняет взвод морпехов, но из того, что показывал ей экран костюма, становилось понятно, что долго обороняющиеся не продержатся. Место каждого убитого ксеноморфа занимали три новых. Контролирующий их под прикрытием защитного экрана андроид выбирал самые уязвимые для атаки направления и бросал свою армию в бой с беспощадной жестокостью. Его победа была лишь делом времени.

Бойцы бежали – впереди Хайк с Бествик, по бокам от Палант и МакИлвина – Нассис и Шпренкель. Хэлли и Гоув замыкали строй, наблюдая через экраны шлемов за тем, что творится сзади.

Хэлли ощущала знакомый холодок, который охватывал ее каждый раз в бою. Пусть ее и называют Снежной Сукой, но отзываются о ней с уважением, потому что она способна рассматривать все боевые факторы беспристрастным взором. Ее стратегии были безукоризненными, ее решения всегда объяснялись объективными причинами, а не страхами или сомнениями. Иногда Акоко даже ненавидела себя за это. Она видела, как из-за ее решений умирают люди, принося себя в жертву, чтобы спасти больше других людей.

От привычки не поддаваться эмоциям она казалась себе менее человечной. Некоторые считали, что решения даются ей легко, но те, кто знали ее на самом деле и уважали ее – ее семья, «Дьявольские Псы», – понимали, какая боль скрывается под внешней холодностью.

Вот и теперь она пыталась отдать предпочтение одному из двух приоритетов. Во-первых, она должна защищать Палант и МакИлвина. Во-вторых, ее обязанность – отражать атаку и защищать то, что осталось от базы. Если получится и то и другое, то тем лучше.

Ближе к взлетной площадке они уже своими глазами увидели, что здесь творится – дымящиеся обломки двух кораблей «Кровавых Маньяков» и еще один, захваченный полчищами ксеноморфов. Некоторые из тварей, по всей видимости, добровольно ложились, а другие вгрызались им в грудь, разрывая их на части и разбрасывая взрывающиеся изнутри части во все стороны. Жгучая кислота разъедала металлическую поверхность, и корабль постепенно охватывал огонь.

Ксеноморфы окружили и «Пикси», пытаясь подобраться ближе к его корпусу. Корабельный компьютер отражал нападение, выдвинув орудийные установки и причесывая все вокруг тяжелыми лазерами. Никогда еще Хэлли так не радовалась, что ее корабль снабжен искусственным интеллектом.

Когда «Дьявольские Псы» приблизились к кораблю, ксеноморфы повернулись, как один, и сменили цель своей атаки.

– Разбиться надвое! – скомандовала Хэлли.

Натренированные бойцы выполнили команду с полуслова. Хайк, Бествик и Нассис с МакИлвином бросились налево, а Хэлли, Шпренкель и Гоув подались вправо, защищая своими телами Палант. Ксеноморфы бросились вперед. Началась стрельба.

Поскольку цели выбирали процессоры боевых костюмов, людям оставалось только стрелять. Лазерные лучи косили полчища ксеноморфов налево и направо, ужасные создания распадались на части и взрывались. Морпехи сгрудились вокруг штатских, защищая их от брызг ядовитой крови. Хэлли постаралась одним глазом проследить за общей ситуацией на взлетной площадке, но, похоже, лейтенант «Кровавых Маньяков» погиб или не мог поддерживать связь.

Достаточно было обернуться, чтобы оценить положение. Дымящиеся развалины базы и окружающие ее постройки были почти полностью захвачены. Ксеноморфы уклонялись от лазерных лучей, припадали к земле, подкрадывались среди высокой травы и набрасывались на морпехов. Ослепительными белыми вспышками взрывались плазменные гранаты. Нанозаряды вызывали сотни мелких взрывов по всему полю боя. По остаткам крыши ксеноморфы пробрались в тыл обороняющихся и выскакивали из-за языков пламени. С каждым мгновением количество жертв росло.

«Пикси» оставался их единственной надеждой.

Хэлли подалась вперед, отчаянно поливая врагов огнем из винтовки, но ксеноморфов было слишком много, они двигались быстро и бесшумно, и им был неведом страх.

Одно из чудовищ выросло с левой стороны, в опасной близости от отряда. Нассис оттолкнул МакИлвина в другую сторону и поднырнул под чужака. Бествик набросилась на нападавшего сзади, целясь ему прямо в голову. Лазерный луч снес часть черепа, но чудовище не погибло. Оно наклонилось вперед и выбросило свою внутреннюю челюсть, разбивая стекло шлема Нассиса на мелкие осколки и вгрызаясь в лицо солдата.

– Ублюдок! – завопила Бествик, заталкивая плазменную гранату в расколотый череп и пинком отшвыривая чудовище подальше от тела своего товарища. Перчатка ее костюма задымилась от кислоты. Не теряя времени, они с Хайком повалили МакИлвина на землю и прикрыли его своими телами от взрыва.

Стекло шлема Хэлли снова на мгновение потемнело, и она отвернулась. Нассис погиб. Он служил в ее отряде уже десяток лет, и они часто сражались бок о бок. Пропал в мгновение ока. Был – и нет.

Но Снежная Сука не должна поддаваться эмоциям или сожалениям.

– Билли, мы заходим!

– Я вижу вас, – отозвался компьютер.

При вводе корабля в эксплуатацию его искусственный интеллект не имел никакого имени, но Хэлли с бойцами вскоре прозвали его Билли. Так к нему было легче обращаться, чем к какому-то безымянному существу.

– Приготовься открыть кормовой люк. По моему приказу.

– Готов. Осторожно, справа!

Хэлли развернулась, но лазерный залп «Пикси» уже повалил двух ксеноморфов.

«Вот что нам нужно, – подумала Хэлли. – Основательная огневая мощь».

Бойцы приблизились к кораблю вплотную, прикрывая штатских. Бествик постоянно оглядывалась, в глазах ее читался ужас. Хэлли похлопала ее по плечу и, когда та обернулась, кивнула.

– Защитный периметр, – приказала майор. – Билли, сейчас!

Люк кормы откинулся, раскладываясь в ступени. МакИлвин с Палант поднялись первыми, за ними последовали Шпренкель и Хайк, чтобы подготовить корабль к полету. Бествик выпустила еще три нанозаряда, сжимая зубы и бормоча под нос проклятия. Хэлли подтолкнула ее к лестнице.

– Гоув! – крикнула Хэлли.

Тот побежал к люку.

Из-за корабля вынырнули ксеноморфы, до последнего момента скрывавшиеся за люком-лестницей. Двое ринулись к Хэлли, двое к Гоуву.

Одно из чудищ сшибло Акоко с ног и выбило у нее из рук винтовку. Хэлли упала на бетонную площадку. Чудовище зашипело, капли слизи упали на стекло шлема, затрудняя обзор. Позади чужого выросла еще одна фигура. Второй ксеноморф.

Хэлли вытянула из голенища ботинка боевой нож и воткнула его в голову первой твари. Чудовище заверещало и задергалось, размахивая во все стороны конечностями и хвостом и сшибая с ног второго врага. Хэлли оттолкнула его в сторону, извлекая из тела врага лезвие, но металл уже плавился. Она отбросила дымящийся нож и нырнула туда, куда упала ее винтовка.

Яркая вспышка окутала ее со всех сторон, отчего боевой костюм тотчас затвердел. Свет ослепил Акоко – экран шлема не успел отреагировать, потому что был весь заляпан кровью и внутренностями ксеноморфа.

– Хэлли! – крикнул кто-то, и она, встав на ноги, побежала на голос.

Наткнувшись на опущенный люк, она едва не упала, но ее затащила наверх Бествик. Уже на лестнице Хэлли перевернулась на спину, открывая экран шлема, чтобы лучше видеть.

Мертвая тварь взорвалась. Голова ее отлетела в сторону, токсичные внутренности вывалились на спину и голову Гоува, а брызги крови долетели до лестницы. Гоув заорал от боли. Будь его костюм цел, он, пожалуй, и выжил бы, но уже мертвый ксеноморф расцарапал защитный слой, и едкая жидкость попала внутрь, растворяя все на своем пути и проникая все глубже и глубже. Плоть вскипала пузырями, кровь сворачивалась и вылетала хлопьями наружу. Когда Гоув загорелся изнутри, Хэлли вытащила лазерный пистолет и выстрелила ему в голову.

– Быстрее! – поторопила ее Бествик, протягивая руку и затаскивая командира внутрь корабля как раз в то время, когда дымящаяся крышка люка начала подниматься.

Внутри корабля они сбросили боевые костюмы. Кислота на их поверхности продолжала кипеть, распространяя дым и зловоние. Билли включил системы жизнеобеспечения на максимум, и внутри корабля подул ветерок.

– Взлетаем, – скомандовала Хэлли.

– Уже поднимаемся, – сказал Шпренкель.

– А Гоув? – спросил Хайк.

Хэлли покачала головой, внимательно осматривая Палант и МакИлвина на предмет возможных ранений и повреждений. На первый взгляд с ними было все в порядке.

– Вот и освободились два кресла, – произнесла она.

Все заняли свои места, Шпренкель – в кресло пилота, Хайк – за пульт управления орудиями.

– Все орудия активированы, но, майор, «Пикси» создан для боя в космосе, – сказал он. – Если мы попробуем установить энергию лазеров выше минимальной, то…

– Побеспокоимся об этом, когда будем в воздухе, – прервала его Хэлли. – Билли, покажи схему боя, настолько точную, как только можешь.

Корабельный компьютер вывел на голографические экраны информацию в виде таблиц и изображений. Данные поступали со всех боевых костюмов на земле и с немногих оставшихся в рабочем состоянии компьютеров базы.

Картина складывалась печальная. Обороняющиеся «Кровавые Маньяки» отступили вплотную к горящей базе. Ксеноморфы продолжали наступление, и к ним на подмогу прибывали другие, падающие прямо на крышу, в языки бушующего пламени. Любые другие существа на их месте загорелись бы сразу, но этим все было нипочем.

– Лазеры, половинный заряд, – скомандовала Хэлли.

Хайк бросил на нее мимолетный взгляд, но ничего не сказал.

– И не сводите глаз с корабля того ублюдочного андроида.

Шпренкель направил «Пикси» к базе боком, чтобы всегда оставаться носом к вражескому кораблю.

– Давай! – крикнула Хэлли.

Хайк открыл огонь. Мощные лазеры корабля класса «Стрела» одним махом скосили сотни наступавших ксеноморфов и выжгли землю на полмили вокруг. В оставшихся от них бороздах задымились разметанные во все стороны останки врагов. Даже отсюда было видно, как отступают морпехи, прижимаясь к уцелевшим стенам базы и по возможности прикрываясь от ослепительных лучей лазеров.

– Постой, – сказала Хэлли. Дым и огонь не давали полностью разглядеть, что творится на поле боя.

– Корабль снова приближается, – доложила Бествик.

– Далеко он?

– Две мили. Расстояние сокращается.

– Подготовить ядерный заряд.

Хэлли понимала, что это все равно что стрелять из пушки по муравьям. Но возражений не последовало. Никто из них не знал, насколько эффективен защитный экран вражеского корабля.

Но не успели они отправить ядерный заряд, как вражеский корабль сам взорвался над лесом, и через несколько секунд мощная взрывная волна едва не перевернула «Пикси», отшвыривая его к языкам пламени и клубам дыма над базой.

Шпренкель ловко пролетел над головами осажденных морпехов. За утесами импульс взрыва казался больше – он повалил могучие деревья, загоревшиеся под градом огненных обломков.

– Какого черта?.. – пробормотала Хэлли, забыв о сдержанности. Пусть она и Снежная Сука, но ничто человеческое ей не чуждо.

– Еще один корабль, – доложил Билли. – Вывожу на экран.

На экране и в самом деле появился увеличенный во много раз корабль, идущий по извилистой траектории, как если бы он проявлял осторожность, разведывая местность.

– Яутжа, – уточнила Палант.

– Идет на помощь, – добавил МакИлвин.

– Подождем с выводами, – сказала Хэлли, теперь уже стараясь не подавать виду, что обеспокоена. – Ничего еще не ясно. Не прекращать слежения.

Пока сенсоры следили за кораблем яутжа, облетавшим по окружности поле боя, Хэлли с командой обратили взор на приземлившийся корабль, возле которого по-прежнему виднелась фигура андроида. Рядом с ним стояли с десяток ксеноморфов, сгрудившись, словно готовые прикрыть его собой по первому его слову.

– Открыть все каналы, – приказала Хэлли.

– Открыты, – подтвердила Бествик.

– Стоять на месте, а не то вам конец, – сказала Хэлли.

– Кто вы? – спросил глубокий голос, лишенный всяких эмоций.

С такого расстояния не было видно, двигаются ли у андроида губы, но Хэлли сразу поняла, что это говорит не настоящий человек.

– Майор Акоко Хэлли, тридцать девятый отряд Косморожденных, – ответила она. – Сдавайтесь, или вам несдобровать.

– Как грозно, – пробормотал Шпренкель. – Я уже возбуждаюсь.

Хэлли ухмыльнулась. К команде возвращался привычный боевой настрой. Пережить потерю Нассиса и Гоува будет нелегко, но они справятся. Все-таки она и Хайк выбрали для этой задачи лучших.

Какое-то время андроид не отвечал. Затем заговорил.

– Я генерал Ярости Роммель. Ярость никогда не сдается.

По безмолвному сигналу Роммеля остатки ксеноморфов на плато перешли в последнее наступление на перегруппировавшихся морпехов. Снова засверкали лазеры, освещая сумеречное небо.

– Хайк.

По команде Хэлли заработала лазерная пушка, устанавливаемая на все корабли класса «Стрела». Роммель упал на бок, исчезнув в клубах дыма, освещаемых отражавшимися от корпуса корабля лазерными лучами. Хайк не останавливался, и через несколько лазерных выстрелов щит все-таки не устоял и взорвался. Взрыв расшвырял осколки щита по всему плато и разметал армию андроида.

– Ну, как вам? – спросила Хэлли, открывая канал для связи с «Кровавыми Маньяками».

На своем голографическом экране она видела, как морпехи продвигаются по травянистой равнине, приканчивая немногих оставшихся ксеноморфов. Действовали солдаты профессионально, нападая на более быстрых и смертельно опасных врагов группами.

– Неплохо, – отозвался голос. – А как быть с ним?

– У меня есть план. Шпренкель?

Заурчав своими двигателями, «Пикси» поднялся над плато и сделал несколько кругов над горящим кораблем, держа орудия наготове. Никаких следов андроида видно не было, и Шпренкель направил свой корабль вдоль утесов, чтобы Билли смог их просканировать.

– Вон там! – воскликнула Хэлли, указывая на свой голоэкран. – Что-то движется у подножья скалы.

– Примерно в сотне ярдов, – уточнил Шпренкель.

– Это андроид, – сказала Акоко. – Снижайся. Он мне нужен.

– С ним несколько ксеноморфов, – прокомментировала Бествик, когда они подлетели поближе.

– У нас пушка помощнее, – сказала Хэлли. – Спускайся еще ниже.

Андроид Роммель с остатками армии ксеноморфов действительно двигался у подножия скал. Чудовища держались близко к андроиду, сформировав вокруг него живой щит. Сам же андроид выглядел вполне целым и даже не прихрамывал.

Хэлли обдумала следующий шаг. Уничтожить андроида легко, но он представляет определенную ценность. Если поймать его и исследовать его центральный процессор, то можно узнать больше о таинственных врагах, его хозяевах. Ксеноморфы – это просто оружие в руках генерала, которым руководит кто-то более влиятельный.

– Можно спуститься вон там, – сказала Бествик.

Шпренкель направил «Пикси» боком, следуя за перемещениями Роммеля вдоль утесов. Время от времени андроид поднимал голову и смотрел на них, но, казалось, он вовсе не спешит.

– Хотелось бы сперва разобраться с ксеноморфами, – сказала Хэлли. – Хайк, точности орудий хватит?

– Не уверен, – ответил Хайк. – Вообще-то орудия корабля рассчитаны на максимальный эффект, а не на точность.

– Вот дерьмо! – буркнул МакИлвин. – Вы что, не видите, куда он идет?

Он показал на экран, и Хэлли заметила пещеру только в самый последний момент. Роммель быстро юркнул в темную нишу, за ним последовали его охранники-ксеноморфы. Один из них помедлил на входе, словно чего-то ожидая. Его темный панцирь отражал лучи заката.

– Проклятие! – воскликнула Хэлли. – Билли, ты можешь просканировать эту пещеру? Она далеко идет?

– Минутку, – отозвался корабельный компьютер.

– А вы-то как, целы? – обратилась Хэлли к Палант и МакИлвину.

Палант сидела в кресле, откинув голову на спинку. Казалось, она слегка дрожит.

– Немного задело брызгами, – сказала она, показывая кровавое пузырящееся пятно на руке размером с палец. – Пустяки.

– Нассис позаботится о… – начала было Хэлли и замолчала.

– Я позабочусь, – сказала Бествик.

Достав из-под своего кресла аптечку первой помощи, она подошла к Палант и присела на корточки.

– Да ладно, я же говорю, пустяки, – запротестовала Палант.

– Помолчи, – возразила Бествик. – Ты не виновата.

Хэлли ощутила гордость. Суровая и неприступная Бествик прочитала мысли Палант и попыталась ее успокоить.

– Система пещер простирается далеко, – подал голос Билли. – Вход в нее узок, но дальше проход расширяется и переходит в несколько туннелей с залами, некоторые из которых находятся довольно глубоко. Далее заметны следы вулканической деятельности, но что там за ними, мои сенсоры распознать не могут.

– Нам нужно проникнуть в пещеру, – сказала Хэлли.

– Да, это крайне необходимо, действуйте быстрее! – воскликнул МакИлвин.

Хэлли и другие морпехи дружно посмотрели на него. Под их взглядами он смутился и пробормотал:

– Ну… то есть… я понимаю, что андроид очень важен. Нам действительно не помешало бы…

– Они знают, что делают, – сказала Палант.

– Шпренкель, найди где-нибудь подходящее… – начала было Хэлли, но не успела договорить.

Корабль перевернулся и завертелся. Что-то ударило Палант по голове, и воцарилась тьма, сопровождаемая криками.

10 Джонни Мэйнс

Внешнее Кольцо

2692 год н. э., ноябрь

Паттон оскалил зубы и усмехнулся. Выражение лица, которое никогда не предназначалось для улыбки, было неестественным. Он не из тех творений, что должны выглядеть, действовать и восприниматься как настоящие люди. Он создан только ради одной конкретной цели. Чисто технологическое устройство.

Паттон создан для войны.

Джонни Мэйнс невольно отпрянул, но шагнуть назад помешали окружавшие его погибшие бойцы отряда. Фолкнер, с разодранной рукой, сквозь плоть которой проступали кости. Котронис, вся в крови, с застывшим выражением ужаса на лице. Сноуден, с неповрежденным туловищем, но с обглоданной зубами ксеноморфа головой. За ней стояли чужие из армии андроида – шипящие мерзкие твари, из пасти которых капала ядовитая слюна. На их телах было отпечатано имя Паттона. Чудовища ожидали приказа. Они походили не столько на живых существ, сколько на механических созданий, безумных роботов под командованием андроида. Казалось, под их твердыми, зеркальными панцирями находятся не кости, а металлические сочленения и детали из углеродного волокна. Вместо крови – кислота.

Мэйнс потянулся за пистолетом, но все его оружие пропало. Боевой костюм не функционировал, потому что был порван во многих местах и пропускал ядовитую жидкость чужих. Капитан чувствовал, что вот-вот загорится сам.

Продолжая скалиться, Паттон перебирал что-то внутри своей раны на груди. Когда он погрузился глубже, ухмылка его слегка дернулась. Приковавшее его к стене копье яутжа не стесняло движений, и, казалось, он не обращал никакого внимания на эту помеху.

Левая рука андроида полностью погрузилась в грудь, из раны брызнула белая кровь, попала на трупы яутжа у него под ногами и с шипением начала прожигать плоть охотников. Как будто он принадлежал к одному виду с ксеноморфами.

Мэйнс огляделся вокруг в поисках хотя бы какого-нибудь оружия. Ничего. Его мертвые товарищи смотрели на него безжизненными глазами, безо всяких эмоций. Ему захотелось тоже умереть. Снова ощутить себя частью команды.

Паттон заверещал.

Это был торжествующий вопль. Вздрогнув от неожиданности, Мэйнс бросил взгляд на андроида. Тот уже разворотил всю грудь вокруг копья, которое прошло близко от позвоночника, расколов ребро и повредив внутренние органы, но не это привлекло внимание капитана. Самым необычным было то, что Паттон держал в руках.

Искусственное сердце, механическое чудо, все еще перекачивающее кровь и поддерживающее жизнь в андроиде. Мэйнс понимал, что Паттон вовсе не цепляется за жизнь, а стремится к другому.

Андроид схватил свое бьющееся сердце обеими руками, что есть сил сжал его и…

Мэйнс распахнул глаза, тяжело ловя воздух ртом и ощущая невесомость. Где он находится? Неужели взрыв выкинул его в космос? Может, он уже умер, разлетевшись на атомы в результате саморазрушения Паттона, и его память не поспевает за ощущениями?

– На хрен!.. – крикнул он. И почти тут же почувствовал, как на его грудь ложится чья-то рука и чьи-то губы прикасаются к его уху. В каюте зажегся приглушенный свет. Лидер оттолкнулась от кровати, чтобы дотянуться до бутылки с водой, держась другой рукой за ремень. Когда она передала ему бутылку, Мэйнс кивнул в знак благодарности.

– Все тот же сон? – спросила она.

– Да.

– Другие, скорее всего, услышали твой крик. Интересно, чем, на их взгляд, мы тут занимаемся?

– Я что, кричал?

Лидер пожала плечами и улыбнулась.

– Скорее, глухо рычал.

– Ну, спасибо, успокоила.

– А чем ты недоволен? Ты в целости и сохранности, да еще и лежишь рядом со мной.

В ее словах был смысл, но за внешней ироничностью проглядывали плохо скрываемые озабоченность и скорбь, которой им никогда не преодолеть. Лейтенант и рядовой – все, что осталось от их отряда, одни во всей равнодушной Вселенной. Но пока им есть о ком заботиться, и это, как подумал Мэйнс, не дает им сойти с ума.

– Жаль, что Дуранте не включает гравитацию, – пробормотала Лидер.

– У него на это свои причины, – ответил Мэйнс.

Дуранте сообщил им о вторжении яутжа, и корабль «Наварро» до сих пор находился в боевом режиме. Заставляя членов команды работать в невесомости, командир подготавливал их к возможному неожиданному сражению. Мэйнс и забыл, насколько скрупулезно Дуранте придерживался книжных правил.

– Ну да, – согласилась Лидер. – Мне он, конечно, нравится, как и его экипаж. Просто в голове не укладывается, как он подгадал время и пришел к нам на помощь в последнюю секунду.

– Ну, когда-нибудь мы найдем умника, который рассчитает такую вероятность.

Мэйнс выпил воды и осмотрел Лидер с головы до ног. Они спали в нижнем белье, как и все хорошие морпехи, готовые в любой момент облачиться в боевой костюм.

– Что я там говорил, когда проснулся?

– Насчет сна?

– Нет, насчет иного.

– Это приказ, лейтенант?

Мэйнс голосовой командой потушил свет, и их окутала теплая и уютная темнота.

Места на борту корабля класса «Стрела», рассчитанного на восемь человек, для десятерых было маловато. Но экипаж «Наварро» принял Мэйнса и Лидер радушно, а лейтенант Дуранте даже выделил им отдельную каюту. Правда, при этом он не поинтересовался, удобно ли им будет спать вместе. Неужели их отношения настолько очевидны?

С тех пор как их спасли с борта неизвестного корабля на поселении UMF 12, прошел почти месяц. Мэйнс и Лидер по возможности старались приносить пользу, хотя это было трудно. «Наварро» автоматически шел по заданному курсу, направляясь к Внешнему Кольцу на максимальной скорости. У него был приказ патрулировать окрестности норы «Бета-37», до которой теперь оставалась всего пара суток. Члены экипажа проводили рутинную диагностику, но большую часть времени занимались физическими упражнениями, ели, читали, смотрели голографические фильмы или спали.

Мэйнсу хорошо была известна скука, которая сопровождала всякое длительное путешествие. Он нашел Дуранте на летной палубе. Тот сидел в кресле, сконструированном, вероятно, специально для его крупной фигуры, закинув ноги на панель управления. Командир корабля читал что-то на планшете и потягивал кофе. Здесь же сидели три члена экипажа. Другие находились в комнате отдыха или спали.

– Эдди, – обратился к нему Мэйнс.

– Джонни, – отозвался Дуранте.

Отложив планшет, он сел прямо и расправил плечи. Даже сидя он казался огромным, едва годящимся для космических путешествий, особенно на борту тесного корабля. Но он был прирожденным лидером, излучающим ауру властности.

– Что читал?

– «Боевые байки двадцать второго столетия».

– Так и знал, что ты поклонник Стивена Кинга.

– Меня легко напугать, – сказал Дуранте, и оба рассмеялись.

– Есть сообщения со звезды Тижка?

– Ничего нового. Подтверждены нападения на три норы в секторе Гамма. С пятью потерян контакт. Две из них находятся глубоко в Сфере.

– Зачем посылать нас в квадрант Бета?

– Чтобы удостовериться в безопасности, – ответил Дуранте, пожимая плечами. – Нельзя же гарантировать, что эти сволочи сосредоточили свои атаки на секторе площадью всего четыреста тысяч квадратных световых лет, правда?

Донесения о нападениях продолжали поступать, подтверждая догадки Мэйнса и Лидер. Но, как подумал сам Мэйнс, лучше бы они ошибались. До сих пор было не ясно, кто стоит за этими нападениями – люди, яутжа или какая-то неизвестная сторона. То, что в нападениях были задействованы корабли Файнса, только запутывало дело.

Если Мэйнс и Лидер надеялись на отдых после своих злоключений на поселении UMF 12, то их ждало разочарование.

– Мы до сих пор направляемся к «Бете-37»? – спросил Мэйнс.

– Такова наша цель. Мы поддерживаем постоянное сообщение с базой в пяти миллионах миль от норы. Они укрепили оборону и получили дополнительный эскадрон инди с пятью кораблями и боевой станцией.

– Сколько всего человек?

– Две сотни. Возглавляет их бывший морпех, отставной сержант из третьего отряда Пехоты. Так что они знают, что делать в случае опасности.

– Значит, настоящих морпехов там нет. Мы будем первыми.

– Ну да. Посмотрим, как это понравится инди.

– Не думаю, что у них есть выбор.

Мэйнс подплыл к навигационному компьютеру и принялся проверять маршрут, скорость и другие данные – скорее, из желания показать, что не сидит без дела. Непривычно было находиться на борту корабля класса «Стрела» и не командовать. В первые дни ему казалось, что он привык, но каждый раз, оказываясь на летной палубе, он снова остро ощущал утрату. Нет, вряд ли он избавится от затаившегося чувства вины, что бы ни говорили Лидер и Дуранте.

Дуранте повторял, что история их героической высадки на поселение яутжа UMF 12 достойна занесения в «Анналы колониальных морпехов». А уж в военных историях он знал толк – ничего другого, казалось, он не читал и не смотрел. Но Мэйнсу не хотелось ни рассказывать свою историю во всех подробностях, ни становиться знаменитым, ни даже вспоминать о ней. Отправляясь к границам изученного космоса, Исследователи часто расставались со своими родными и близкими навсегда, но даже на таких сводящих с ума расстояниях можно было поддерживать регулярную связь. Три сотни световых лет еще не означали того, что кто-то потерян для тебя навсегда. Смерть – вот что разлучает окончательно и бесповоротно.

– Эй, Джонни, тут кое-что любопытное, – прервал молчание Дуранте. – Моран, переведи на мой экран.

Над панелью управления вспыхнул голографический экран, отображая вид открытого космоса. По мере того как Моран щелкал клавишами, на нем загорались светлые точки.

– Это мы, а это «Бета-37», – пояснил он, водя лазерной указкой.

– А что за синяя точка? – спросил Мэйнс.

– Это и есть нечто странное, – ответил Моран. – Какой-то корабль, хотя я не могу различить узнаваемых следов.

– Направляется к норе? – спросил Дуранте.

– Похоже, что да, командир.

Моран выполнил несколько вычислений, смахнул рукой со своего экрана цифры и спросил:

– Спайк, ты можешь подтвердить?

Дуранте назвал компьютер «Наварро» в честь своей собаки, которая жила в их семье, когда он еще только рос в Новом Париже. Спайк часто имитировал голоса разных членов экипажа, что служило поводом для шуток и смеха, но в серьезные моменты переключался на запрограммированный голос.

– Подтверждаю, Моран. Согласен с твоими выводами. При текущей скорости этот неопознанный корабль достигнет норы примерно через три дня после нас.

– Корабль Файнса? – поинтересовался Мэйнс.

– В моей базе данных о нем нет записей, – ответил Спайк.

– Лидер получила доступ к некоторым закрытым квантовым хранилищам, – сказал Мэйнс. – Так ей удалось распознать корабли Файнса, когда мы их увидели впервые.

– Я знаю, – сказал Моран. – Мы уже с ней поработали и загрузили данные из хранилищ. Все они теперь в распоряжении Спайка. Этот корабль не похож на старые корабли.

– Но это не может быть совпадением, – возразил Мэйнс.

– Разрази меня гром, какие еще совпадения! – воскликнул Дуранте. – Моран, подготовь сообщение на базу «Гаммы-37». Передай все, что мы видим, и сообщи ориентировочное время прибытия. Возможно, нам придется вступить в бой сразу, как мы туда доберемся.

– У меня идея получше, – сказал Мэйнс.

Дуранте поднял бровь, словно показывая свое недовольство тем, что кто-то сомневается в его приказах на его же корабле.

– Почему бы не вступить в бой с ними раньше? – спросил Мэйнс.

На лице великана отразилась довольная улыбка.

Через двое суток они приблизились к загадочному кораблю. Спайк по-прежнему не мог опознать следы двигателей корабля и его волны искажения, но ему удалось собрать немало других данных об этом необычном, поражающем воображение судне.

В длину оно превышало три мили, и в действие его приводил двигатель неизвестного Спайку типа. Если это и творение человеческих рук, то раньше никто из них не встречал ничего подобного.

«Наварро» был приведен в состояние полной боевой готовности. Дуранте прозрачно намекнул на то, чтобы Мэйнс с Лидер оставались в своей каюте, но одного взгляда на лицо Мэйнса было достаточно, чтобы Дуранте подыскал им место на летной палубе. Из комнаты отдыха принесли два кресла и установили их у задней стенки, так что Лидер с Мэйнсом сидели теперь как раз позади Дуранте и прекрасно видели всех членов экипажа «Наварро». Им даже выделили запасные боевые костюмы, стандартные для всех отрядов Исследователей.

Чувствовать себя снова вооруженным было приятно, хотя Мэйнс скучал по своему старому дробовику.

– Расстояние – одна тысяча миль, – сообщил Спайк. – В районе кормы наблюдается скопление мусора. Похоже на обломки других кораблей.

– Возможно, его уже атаковали, – сказал Моран.

– Или сопровождали, добавил Дуранте.

– Следы отклонения от курса? – спросил Мэйнс.

– Нет, – лаконично ответил Спайк.

Мэйнс нахмурился. Неужели бортовой компьютер намеренно держится с ним сухо? Может, ему не нравится, что его допрашивает какой-то чужак?

– Будем предполагать, что он не дружественный, – сказал Дуранте. – Подготовить все орудия. Спайк – тщательно анализируй все получаемые от корабля данные. При малейшем признаке агрессии разнесем к его к чертовой матери.

Через несколько секунд корабль появился на их экранах. Скорость искажения делала звезды на его фоне расплывчатыми мазками. Мэйнс до сих пор не привык к этому эффекту, из-за которого происходящее казалось слегка нереальным. Но даже на таких скоростях принцип относительности сохранялся, и пилот «Наварро» умело подводил свой корабль к незнакомцу.

– Моран? – спросил Дуранте.

– Пока что признаков реакции нет, – ответил Моран. – Никаких подготовленных к бою орудий, никаких изменений в скорости или курсе.

– Кто-то видел нечто подобное раньше?

– Странная форма, – сказала Лидер. – Похоже на что-то человеческое, сооруженное несколько столетий назад.

– Корабль Файнса? – спросил Мэйнс.

– Нет, не настолько древнее, но, скорее, видоизмененное…

– Как будто кто-то провел его прямо через звезду, отчего он оплавился, – сказал Дуранте.

– Это в высшей степени эффективный корабль, – сообщил Спайк. – Он почти не оставляет следов, даже на таком близком расстоянии. Никакой утечки радиации, никакого эха в виде волн искажения. Другие настолько эффективные корабли мне неизвестны.

– И он просто огроменный, – промолвила Хари, женщина индийского происхождения, единственный член экипажа, который, казалось, слегка недолюбливал Мэйнса с Лидер.

– Признаки жизни? – спросил Дуранте.

– Присутствуют, и это тоже странно, – ответила Хари. – Минуточку, сейчас уточню.

Они облетели корабль по кругу. Спайк перехватил управление «Наварро», облетая обломки, по-прежнему перемещавшиеся вместе с неопознанным кораблем.

– Некоторые из этих обломков я теперь могу опознать, – произнес Спайк. – Они не от основного корабля, но от похожего сооружения. И я просканировал внутренние конструкции. Очень своеобразные. По большей части металлические, но есть и биологический материал. Как будто они выросли, а не были построены.

– Все любопытнее и любопытнее, – пробормотала Лидер.

– Мы можем где-нибудь пришвартоваться? – спросил Дуранте.

– Я уже опознал шесть разных стыковочных портов, – сказал Спайк. – Пять закрыты, но люки шестого распахнуты. Ангар достаточно крупный для «Наварро». И, похоже, пустой.

– Удобно, – сказал Дуранте.

– Так что, мы причаливаем к этой махине? Серьезно? – недоверчиво спросил Моран.

– Иначе на борт мы не попадем, – ответил Дуранте. – А я очень хочу попасть на ее борт. Если этот корабль каким-то образом связан с нападением на норы сектора Гамма, то многое может проясниться.

– Да, например то, что он под завязку набит ксеноморфами.

– Я так не думаю, – тихо сказала Хари.

– Хари, ты получила данные о жизненных формах?

– Да, кое-что удалось получить. Корабль огромен и очень необычен. Я не могу различить ничего двигающегося внутри, но такое ощущение, как будто он весь наполнен жизненными формами низшего уровня, вроде растений. Но следы расплывчатые. Похоже, корпус искажает сигнал.

– Возможно, – сказал Дуранте.

Мэйнс заметил, как он кусает нижнюю губу, оценивая возможные действия. Разнести корабль на куски было бы легко, но причин разрушать его у них нет. До сих пор чужак не выказывал ни малейших признаков агрессии. Они не собирались объявлять войну кому бы то ни было и чему бы то ни было без серьезных на то оснований.

Дуранте взглянул на Мэйнса, подняв бровь. Мэйнс мысленно поблагодарил приятеля за то, что тот признает в нем опытного специалиста и офицера, присутствие которого на борту может оказаться полезным.

– Возможно, на корабле остался какой-то экипаж, – сказал Мэйнс. – Быстро сближаемся, а Спайк пусть держит орудия наготове.

– Так я и думал действовать, – согласился Дуранте. – Моран, лети в открытый ангар. Двигайся агрессивно.

– Так точно, – подтвердил приказ Майк.

– Ну что, банда, – сказал Дуранте. – Заводите моторы, погнали на вечеринку.

Погрузившись в тень и включив все дополнительные устройства обзора, «Наварро» залетел в брюхо таинственного исполина. Они как будто бы рождались наоборот. У Мэйнса засосало под ложечкой.

«Живым мне отсюда не выбраться», – промелькнула у него мысль, что было странно. Обычно он не поддавался таким иррациональным чувствам. Возможно, на его психику подействовало длительное пребывание на поселении UMF 12.

– Мы выжили тогда, выживем и на этот раз, – тихо сказала Лидер, словно прочитав его мысли.

Корабль под управлением Спайка залетал в ангар, осторожно рыская по сторонам, словно пес, обнюхивающий новое место. Глаза всех членов экипажа были прикованы к экранам наблюдения, и только Хари пыталась получить какие-то дополнительные сведения о жизненных формах на корабле.

– Выглядит странно, – сказал Моран.

– Да, как будто бы он вырос сам по себе, – сказал Мэйнс, подтверждая сделанные догадки.

«Странно» было не то слово. Стены и потолок ангара покрывали выпуклости, похожие на луковицы растений, гладкие в одних местах и неровные в других. От них отходили ответвления, вытянутые и переплетавшиеся словно внутренности. Прожекторы «Наварро» освещали отсек неимоверных размеров, во тьме которого что-то периодически мерцало розовым и красным. Эти огни только усиливали впечатление, будто они залетели внутрь какого-то существа, бывшего некогда живым.

Или остававшегося живым.

– Помните старый плоский фильм? – спросил Дуранте. – Забыл название. Они там еще опустились на астероид и залетели прямо в пасть гигантского червя.

– Спасибо за напоминание, – ухмыльнулся Мэйнс.

– Это не живая материя, а конструкции, – сказала Хари. – Не знаю, что именно, но не живое.

– Давайте выстрелим в него. Просто ради проверки, – предложил Моран.

– Стреляем только в случае крайней необходимости, – сказал Дуранте. – Выходим из корабля. Я, Моран, Лидер, Хари, Мэйнс. Остальные остаются здесь и ведут постоянное наблюдение за нами и за каналами связи. Понятно?

– Да, босс, – раздался стройный хор голосов.

– И по моему приказу вы сваливаете отсюда на хрен и разносите эту штуковину ко всем чертям.

Ответа не было.

– Понятно? – требовательно спросил Дуранте.

Он встал с кресла, расставил ноги в магнитных башмаках и выпрямился во весь рост, едва не задев головой потолок. Похоже, на неопознанном корабле искусственной гравитации не было. Все они привыкли работать в невесомости, но делать резкие движения и быстро реагировать все равно было неудобно.

– Понятно, босс, – первым произнес кто-то, и вслед за ним отозвались другие.

– Я вовсе не планирую оставаться тут, – уточнил Дуранте. – Но все мы понимаем, какое сейчас время, и, может так случиться, что никому не будет дела до моих планов.

Пятеро собрались у дверей, ведущих с летной палубы, проверяя боевые костюмы и оружие друг друга. Лидер держалась рядом с Мэйнсом. Они были последними оставшимися в живых бойцами «Пустотных Жаворонков». Возможно, им придется еще раз вступить в бой бок о бок. Возможно, даже в последний раз.

– Во всяком случае, хуже, чем на поселении, тут быть не может, – сказала Лидер.

– Не может, – согласился с ней Мэйнс.

Держа винтовку в одной руке, другой они помогали себе двигаться и поворачиваться в нужном направлении. Прокладывать путь в невесомости – это настоящий талант, но морпехи провели в космосе достаточно времени, чтобы эта привычка стала их второй натурой.

Ангар выходил прямо в открытый космос, и боевые костюмы снабжали их пригодным для дыхания воздухом. Выдыхаемый воздух выходил наружу, застывая ледяными осколками. Спустившись с лестницы-люка, они побрели по ангару, направляясь к тому месту, где приборы наблюдения обнаружили шлюз, ведущий внутрь корабля.

Мэйнс с удовлетворением отметил, что магнитные башмаки костюма нашли, к чему притягиваться, хотя материал конструкции не походил на магнитный. Он был серым и гладким, немного прилизанным на вид, будто был разлит и застыл. Мэйнс даже ожидал, что он будет пружинить под ногами, но пол был крепким.

Пока они пересекали ангар, Мэйнс думал о том, сколько же кораблей здесь размещалось раньше. Вполне возможно, что мусор, следовавший за этим исполином, был обломками кораблей, пришвартованных в этом и в других ангарах.

Понемногу они дошли до шлюза. Стоило только провести рукой по панели управления, и шлюз раскрылся спиралью. Пять морпехов взяли свои винтовки наизготовку, собираясь отразить нападение неизвестного противника. Но в коридоре за шлюзом было так же темно и тихо.

Защитные стекла их шлемов переключились на инфракрасный диапазон, показывая все вокруг со слегка размытыми очертаниями. Когда шлюз за ними закрылся, Мэйнс услышал шипящий звук. Громкость звука постепенно росла, пока костюм не подал сигнал о наличии атмосферы. Выполненный сенсорами анализ подтвердил, что она вполне пригодна для дыхания.

Значит, корабль все-таки был предназначен для людей или для похожих на них существ.

– Какого черта не было декомпрессии? – спросил Моран.

Ни у кого не нашлось ответа.

Широкий коридор с низким потолком шел прямо. В стороны от него отходили другие коридоры. Стены и потолки их были гладкими и ровными – даже более ровными, чем они привыкли. Время от времени на них встречались панели – скорее всего, панели управления внутренними дверями или точки связи. Хари внимательно осмотрела одну и пожала плечами.

Они держались левой стороны, направляясь к носовой части корабля, слегка подпрыгивая в невесомости и стараясь не ни к чему не прикасаться. Никаких следов присутствия обитателей корабля, как и никаких знаков, что их заметили. Мэйнсу почему-то от этого становилось немного по себе. Ему казалось, что кто-то за ними наблюдает – кто-то, следующий за ними, как тень, бездыханный и даже не живой. Несколько раз он оборачивался на Лидер и понимал, что она испытывает те же чувства. Она держала винтовку на груди, готовая привести ее в действие в любую секунду.

Хари попросила всех остановиться. Она постоянно обменивалась данными с «Наварро» и прошла мимо Мэйнса с Лидер, чтобы поговорить со своим лейтенантом.

– Подождите, – сказал Дуранте и зашептался с Хари.

Потом Хари оттолкнулась от груди Дуранте, развернулась и подплыла к стене.

– Здесь? – спросил командир.

– Да, – ответила Хари.

В ее голосе слышалась озабоченность.

– А с нами не хотите поделиться? – спросила Лидер.

– Очень странные показания о жизненных формах, – сказала Хари. – Отсюда, почти прямо за этой стеной.

– Значит, нам придется проверить, – промолвил Мэйнс.

Некоторое время все искали проход. Панель управления дверями походила на ту, что управляла шлюзом из ангара в коридор. Нашел ее Дуранте.

– Готовы? – спросил он и некоторое время подождал.

– Нет, – ответил Мэйнс.

Дуранте провел рукой по панели, и двери с шипением распахнулись. За ними простирался огромнейший трюм. Мэйнс подумал, что еще ни разу в жизни не находился в замкнутом пространстве таких неимоверных размеров, даже на поселении UMF 12. Задней стены не видели даже ультракрасные датчики. Обзор скрывали облака пара. Трюм простирался настолько далеко влево и вправо, что его боковые стены тоже терялись вдали.

Но помещение таких пугающих размеров было отнюдь не пустым.

Сначала Мэйнс подумал, что тут растут гигантские деревья с массивными плодами странной формы. Потом он понял, что деревья не могут иметь корни на обоих концах. Эти образования поднимались с пола до потолка, а между ними были натянуты горизонтальные ветви, на которых висели отростки в виде коконов, не похожие ни на что, что ему доводилось видеть раньше.

В каждом коконе находился человек. В ближайшем к ним были отчетливо видны обнаженные фигуры, плавающие в густой, прозрачной жидкости. Казалось, что у этих коконов совсем нет кожи и что сгусток геля удерживается благодаря своему поверхностному натяжению. Через толстые ветви они соединялись с прочными красными стеблями, и некоторые из этих стеблей пульсировали. Вероятно, посылали питательные вещества в тела. Или наоборот, высасывали.

– Зашибись! – вырвалось у Лидер. – Значит, это все-таки корабль Файнса.

– Нет, – сказал Моран. – Они совсем не похожи на обычные капсулы ожидания. Никогда ничего подобного не видел. Это не дело рук человеческих.

– Но откуда все эти люди? – спросил Мэйнс.

– Доставлены с кораблей Файнса, скорее всего, – сказал Дуранте.

Он первым прошел через дверной проем в трюм и прыжком приблизился к ветке с коконами. Мэйнс последовал за ним. Прислонившись почти вплотную к одному кокону, он рассмотрел обнаженного мужчину. Длинные волосы, вытянутые конечности, сильное тело. Глаза закрыты, на лице умиротворенное выражение. Если он спал, то ему снились спокойные сны. За всю свою жизнь Мэйнс провел в криосне и в капсуле ожидания несколько лет, но это ни шло ни в какое сравнение с тем временем, какое провел во сне этот человек.

Если это действительно человек с одного из кораблей Файнса, то он старше прапрапрапрадедушки Мэйнса. Ему ничего не известно о Сфере Людей, об их смелом расселении по Галактике, о совершенных в последние столетия научных прорывах. Он, скорее всего, никогда не слышал об ужасных ксеноморфах или о жестоких яутжа, а также об арктурианцах и иных обнаруженных людьми видах чужих. Он не имеет ни малейшего представления о технологии пространственных нор, а также о колонизации планет и спутников, не говоря уже о терраформировании и храбрых исследователях глубокого космоса.

Все, кого он знал и любил, давно мертвы. Засыпал он с мыслью, что его разбудят, когда корабль обнаружит пригодную для заселения планету. Это был один из самых смелых представителей своей эпохи, и потому Мэйнс взирал на него с благоговением.

– Что это еще? – спросил Дуранте, указывая на сморщенную и дрожащую массу у ног спящего, похожую на сброшенную кожу.

– Не знаю, – задумчиво ответил Мэйнс. – Разве что…

Он перешел к другому кокону, в котором спала женщина, молодая и довольно привлекательная, несмотря на свой реальный возраст. У ее ног также плавала непонятная масса. Мэйнс присмотрелся.

– О боже! – прошептал он.

– Ксеноморфы, – сказала Лидер, выглядывая из-за плеча Мэйнса. – Те, что откладывают яйца. Она заражена.

– Проверьте других, – приказал Дуранте, но Мэйнс, ощущая холодок в груди, уже догадывался, что они обнаружат.

– Инкубаторы, – пробормотал она.

– Здесь то же самое, командир, – доложил Моран, переходя от одного кокона к другому и подтягиваясь на ветке. – И там тоже.

– Посмотрите, вон там, выше, – сказал Моран. – На толстой ветке.

Теперь он отчетливо разглядел яйца ксеноморфов, пустые и разворошенные.

– Спускайтесь, – сказал Дуранте.

– Сколько их тут? – спросил Мэйнс. – Должно быть, тысячи.

– Не вижу конца, – сказала Лидер. – Невероятно…

Она стояла рядом с Мэйнсом, но вглядывалась вдаль. Стекло ее шлема слегка колебалось, увеличивая изображение.

– Спайк провел быстрый анализ, – сообщила Хари. – По его оценкам, в этом трюме около сорока тысяч коконов.

Мэйнс перевел дыхание.

– В этом трюме? – переспросил Дуранте.

– Всего их на корабле пять, – ответила Хари.

– Нужно выбираться отсюда, – предложила Лидер. – Если это инкубатор, то где те, кто за ним присматривает?

– Не оставлять же их просто так, – сказала Хари.

– А чем мы сможем помочь?

– Но нельзя же… – не унималась Хари.

– Они все равно обречены!

– Мы можем кое-что для них сделать, – сказал Дуранте таким ледяным тоном, что все сразу замолчали.

– Босс, позади нас движение, – сказал Моран. – Кто-то приближается. Шесть источников движения.

– Приготовьтесь, – предупредил Мэйнс, снимая ружье с предохранителя.

Он ожидал увидеть ксеноморфов и заранее подготовился разнести их на кусочки, предвкушая, как их кислота будет разъедать стены. Он жаждал поскорее прикончить их, как они и их хозяева, несомненно, прикончили десятки тысяч этих людей.

Еще ни один человек не остался в живых после заражения ксеноморфом.

– Сгруппироваться у двери! – скомандовал Дуранте. – Встретим их в проходе.

Мэйнс с Лидер подались чуть взад, прислонившись к одному стволу с двух сторон.

– Бекович, к нам идут, – связался Дуранте с одним из оставшихся на корабле членов экипажа. – Следите за возможными перемещениями.

– Засекли их, командир. Да, шесть объектов. Пока что. Движутся в вашу сторону.

Бойцы ждали, не сводя глаз с дверного проема и экранов своих шлемов, готовые открыть огонь в любую секунду. Мэйнс опасался, что на звуки стрельбы сбегутся другие ксеноморфы, которых на таком исполинском корабле может находиться немало. Пожалуй, найдутся и эти паршивцы-андроиды. Любопытно, какие из старинных имен выбрали для них?

– Пять ярдов, – доложил Моран.

В дверном проеме вытянулась тень.

Мэйнс дотронулся пальцем до пускового крючка. Один заряд плазмы быстро расплавит механизм дверей.

– Отставить! – крикнула Хари.

От неожиданности Мэйнс едва не выстрелил, а затем увидел в проходе женщину. Невысокую, испуганную, в рваном скафандре неизвестной конструкции, с металлическим бруском в руках. Даже гравитационные башмаки на ее ногах были ветхими и почти распавшимися. За ней появилась еще пара человек – мужчина с ожогом на одной стороне лица и головы и лысая женщина с ампутированной до локтя рукой.

Мужчина с ожогом вышел вперед и направил на морпехов лазерный пистолет. Рука его тряслась, но в глазах читалась решимость.

Затем в них отобразилось смятение.

– Кто вы? – спросил он.

– Сдается мне, это мы должны здесь задавать вопросы, а вы – отвечать на них, – строго сказал Дуранте. – Это ваш корабль?

– Конечно, – ответил мужчина. – Но… Кто же вы?

– Колониальные морпехи, – ответил Мэйнс.

Глаза мужчины расширились, и на лице отобразилось подобие улыбки.

– Вы прибыли оттуда? Из-за рубежа?

– Это корабль Файнса? – спросила Лидер.

– Что? Нет, вовсе нет.

Мужчина опустил пистолет. Женщина сделала шаг вперед и взяла его за руку. К удивлению Мэйнса, на глазах у нее выступили слезы.

– Мы Кораблерожденные, – сказала она. – Когда-то мы были Яростью.

– Так вы скажете, что это за корабль, дьявол его побери? – яростно спросил Дуранте.

– Это «Отелло», – ответила женщина. – А мы – снова Основатели.

Однорукая женщина за ее спиной заплакала.

– Быстрее. Быстрее! Они идут!

11 Лилия

Космическая станция «Ад»

2692 год н. э., ноябрь

– Я думаю, лучше тебе спрятаться, – сказала Лилия.

Произносить звуки на языке яутжа было непривычно, и для этого требовались сознательные усилия. Интересно, как скоро ее органы речи снова адаптируются к стандартному языку? Хашори не выказывала ни малейшего желания общаться на каком-то другом языке, кроме своего.

– Яутжа не прячутся, – сказала она. – Прячутся слабые. Прячутся преступники и трусы. Я воин, и я…

– Ну хотя бы ненадолго! – взмолилась Лилия. – Ты что, серьезно хочешь снова убивать всех подряд?

– Я этого не планировала, – сказала Хашори.

– Ну а получится так. Смотри, они уже здесь.

Лилия кивнула на обзорный экран, выросший из панели управления и показывавший все, что происходило вокруг них на 360 градусов. Они пришвартовались в одном из самых дальних доков станции, но по ангару к ним уже бежали солдаты, окружая корабль со всех сторон и наводя на него свое оружие. Кроме ручных винтовок на чужака нацелились и лазерные пушки, прикрепленные к полу, стенам и потолку.

– Если они откроют огонь, мой корабль…

– Прошу тебя, Хашори. Постарайся подумать об этом не как об очередном бое, а о возможности заключить перемирие.

– Они, похоже, собираются сражаться, – заметила яутжа.

– Нет. Они просто предпринимают меры предосторожности. Возможно, они опознали корабль яутжа, и что это тебе говорит?

– То, что они уважают наш боевой дух.

Лилия вздохнула и закрыла глаза.

«Я прошла через все испытания и залетела так далеко, не для того чтобы меня разнесли на куски прямо сейчас».

– Пожалуйста, позволь мне выйти первой, – сказала она.

– Я не буду прятаться, – повторила Хашори.

Лилия попыталась посмотреть на ситуацию ее глазами. Яутжа, будучи гордым существом, до сих пор укоряла себя за то, что покинула «Зиир За», хотя участь того корабля была предопределена. Они сбежали от Александра с его армией, вместо того чтобы честно сражаться и, возможно, погибнуть в бою.

Яутжа не сбегают с поля боя и, как верно заметила Хашори, уж точно не прячутся.

– Я тебя прекрасно понимаю, – сказала Лилия. – Но если ты выйдешь первой, они не станут задавать вопросов. Сейчас же, благодаря мне, существует шанс вообще прекратить эту войну.

Хашори некоторое время подумала, и Лилия почти физически ощущала ее внутреннюю борьбу с собой. Представителей ее расы уничтожают тысячами, и Ярость захватывает их корабли, поселения и даже целые планеты. Она рвется в бой, но иногда к хорошему бою необходимо как следует подготовиться.

– Ты можешь выйти из корабля первой, – наконец произнесла Хашори.

– Спасибо.

Лилия почувствовала себя смертельно уставшей, но одновременно с этим обрадовалась, что можно покинуть тесное пространство, которое она так долго разделяла с Хашори. Она сбежала от Ярости, была захвачена в плен яутжа, а потом сбежала от них, на этот раз с Хашори. Им было о чем вспомнить, но перенесенные испытания ложились тяжелым грузом на нервы.

Иногда ей приходилось напоминать себе о том, что она андроид, и это помогало, но она прожила столько лет и была такой древней, что казалась себе даже более человеком, чем многие последователи Ярости. В них возраст заглушил любое сочувствие и оставил лишь одну концентрированную жажду мести по отношению к человечеству, которое якобы выгнало их. Она же, наоборот, с каждым годом все лучше понимала, что такое сострадание и человечность, на что раньше даже не надеялась. Грустная ирония заключалась в том, что по этой причине она как раз и решила покинуть их.

– Ты объяснишь, почему мы тут вместе? – спросила Хашори.

«Потому что я пришла помочь вам, – подумала Лилия. – Потому что ты пытала меня, держа так долго на грани жизни и смерти». Но это осталось в прошлом, а Хашори вовсе не была обязана спасать ей жизнь. Лилия умела различать в плохом хорошее и понимала, что не выжила бы без этой гордой и жестокой яутжа.

– Да, объясню. А потом ты тоже сможешь выйти из корабля.

По крайней мере, Лилия на это надеялась. Пока Хашори устраивала целое представление, убирая корабельные орудия снаружи, андроид стояла возле шлюза, пытаясь собраться и подготовиться к выходу. Надевать скафандр смысла не было – ворота ангара закрылись за ними, словно дверца ловушки, и сенсоры свидетельствовали о том, что давление атмосферы выровнялось. Правда, искусственной гравитации не было. Возможно, ее включали только в центральной части станции, а не на стыковочных модулях.

Значит, вот он какой, ее первый контакт с человечеством за несколько столетий – с человечеством, ради спасения которого Лилия и вернулась. Это должно стать великим событием во всех отношениях, хотя станция и называется «Ад». Местами она выглядит изветшалой, а солдаты даже не носят форму. Они точно не из Колониальных морпехов – по крайней мере не из тех, каких она запомнила столетия назад.

Нужно показать себя с лучшей стороны. Но пока внешняя оболочка корабля становилась жидкой и в ней обрисовывались очертания двери, Лилия не могла избавиться от мысли, что совершает большую ошибку.

– Стоять на месте!

Женский голос звучал уверенно и отчетливо, но в нем были заметны и нотки беспокойства. Лилия не осуждала говорившую – в конце концов, к ее станции причалил корабль яутжа. Лилия подняла руки в универсальном жесте согласия с требованиями.

– Это корабль яутжа! – сказала женщина, стоявшая у панели управления лазерной пушкой.

– Да, это так, – сказала Лилия, – Но мы прилетели не сражаться. У меня крайне важные…

– Вы прилетели на этом корабле? Вы похитили его?

– Нет.

– Внутри есть яутжа?

– Да, есть, – ответила Лилия.

Солдаты по всему ангару присели на корточки, выставив оружие. Воздух буквально заискрился от напряжения.

– Отойти от корабля, – приказала женщина.

– Может, вы сначала выслушаете меня?

– Отойдите от корабля!

– Нет! – уверенно произнесла Лилия, переводя взгляд с одного лица на другое.

Все солдаты носили нечто вроде военной формы, но у всех она была разная. Оружие тоже различалось. Наемники, хотя от этого они не становятся менее опасными, чем Колониальные морпехи. Хотя это означало, что задачи и функции у них могут быть разными. Возможно, они управляют станцией «Ад» и образуют нечто вроде военного совета, а возможно, их просто наняли для охраны.

В любом случае Лилия должна предотвратить насилие. Она проделала весь этот путь как раз для того, чтобы положить конец насилию. Наступил решающий момент, и все теперь зависело от ее действий. Только вот как убедить их в важности момента?

– Позвольте мне объяснить, кто я, – сказала она, глядя прямо на наемницу, которая, по всей видимости, и командовала тут всеми.

Женщина смотрела на нее из-за тяжелой пушки. Она могла в любую секунду распылить Лилию на атомы, прервать ее затянувшуюся жизнь и отправить в темный космос со скоростью света. Мысль о мгновенной смерти никогда не тревожила Лилию, но сейчас казалась неприятной. Ведь от того, останется ли она жить, зависело столько жизней!

– Прошу вас.

– Кто вы? – требовательно спросила женщина.

– Меня зовут Лилия. Я прилетела с миром, вместе с яутжа. Мы сильно пострадали от рук Ярости.

– Что такое Ярость?

– Вам известно о нападениях на Внешнее Кольцо?

– Мы здесь сами по себе, но да, мы кое-что слышали.

– Ярость – это группа тех, кто совершает эти нападения. Я сбежала от них. Я знаю их планы и их возможности, и я похитила кое-что, что может помочь Сфере Людей защитить себя от них.

– Хорошо, – сказала женщина. – А теперь отойди.

– Нет, – возразила Лилия. – Вы должны…

– Отойди, или я буду стрелять сквозь тебя!

– И этим вы обречете себя на смерть.

Лилия почувствовала, как по всему помещению пробегает невидимая волна, и догадалась, что наемники переговариваются друг с другом. Ну что ж, через несколько секунд она узнает, о чем они договорились.

– Зачем вы прилетели именно сюда? – спросила женщина.

– Нас преследовала армия Ярости, – ответила Лилия. – Они знают, какую угрозу я представляю для них, и хотят схватить или убить меня.

– Значит, вы привели их сюда?

– Нет, мы сбросили их с хвоста.

Лилия солгала, но в правде пользы не было. Она должна сдвинуться с этой мертвой точки и обратиться за помощью к кому-то помимо этих солдат, у которых только одно насилие на уме. В каком-то смысле, пожалуй, было бы лучше, если бы они вступили в бой с Хашори, но она и так уже видела достаточно смертей. Она принесла людям надежду и должна выражать надежду своими действиями и словами.

– Мы хотим видеть яутжа, – сказала наемница. – Прикажи ей подойти к двери.

– Я ничего не могу приказывать Хашори, – сказала Лилия.

Она надеялась, что если будет называть яутжа по имени, то солдатам будет легче воспринимать ее не как врага. Тут она ощутила присутствие Хашори позади себя. Лилия ощутила ее теплый мускусный запах. Неужели от нее исходил этот запах и на корабле? Или это природный запах возбуждения от предвкушения битвы?

– От нас зависит судьба Сферы Людей и мира с твоей расой, – прошептала Лилия, после чего оттолкнулась от корабля и полетела.

Хашори продолжала стоять в двери в блестящем и грозном боевом облачении, с опущенным бластером на плече, с лезвиями на поясе и тяжелым трезубцем в руке. В другой руке она держала шлем и гордо смотрела вперед, несмотря на то что на груди ее уже плясало несколько лазерных указателей. Лилии отчасти хотелось, чтобы яутжа надела свой шлем и свою боевую маску, но, с другой стороны, так она выглядела не как безликое воинственное создание, а как отдельная личность.

Хашори заговорила, и Лилия принялась переводить.

– Она говорит… что ваша станция пахнет страхом.

Наемница нахмурилась, но отошла от лазерной пушки, сделав три шага. Магнитные подошвы ее башмаков издавали легкий стук, притягиваясь к полу. Казалось, наемницей овладела нерешительность, и она несколько раз обернулась, оценивая состояние своих подчиненных.

– Скажи ей: «Добро пожаловать в “Ад”».

Лилия перевела. Хашори ухмыльнулась. Напряжение в воздухе спало. Несколько солдат приняли более расслабленные позы, а женщина подошла поближе. Теперь на ее лице отражалась заинтересованность.

– Мне нужно поговорить с кем-то главным, – сказала Лилия. – Это станция принадлежит компании «Вейланд-Ютани», верно?

– Не совсем, – ответила наемница, не сводя глаз с яутжа. – Мы независимое поселение.

– Но вы же можете связаться с Компанией?

Женщина снова нахмурилась и перевела взгляд на Лилию. В глазах ее читалось недоверие.

– А ты кто такая?

Лилия улыбнулась. Предсказуемая человеческая реакция. За три столетия поведение людей не изменилось.

– Я уже сказала.

– Можешь повторить снова. Но не здесь. Идем.

Оглянувшись, она подала знак, и большинство наемников опустили оружие. Большинство, но не все.

– Ладно, не будем же мы весь день тут стоять, направив друг на друга пушки. Похоже, ты проделала долгий путь.

– Вы даже не представляете, насколько долгий.

Наемница пошла впереди, Лилия и Хашори последовали за ней в сопровождении десяти наемников. Их провели через стыковочный модуль к лифту, по которому они спустились в центральную часть космической станции. Станция была огромной, и по мере приближения к центральному отсеку им встречалось все больше людей. Первой их реакцией на яутжа были страх и шок, чему Лилия вовсе не удивлялась. Но потом верх брало любопытство, и через какое-то время за ними собралась целая толпа. Наемники образовали вокруг Лилии и Хашори защитный круг, а двое внутри этого круга держали оружие наготове.

Через какое-то время они зашли в огромное помещение, в котором уже действовала искусственная гравитация. Лилии стало немного не по себе, и она невольно сгорбилась, но Хашори, напротив, распрямила плечи и глухо прорычала, оглядываясь по сторонам. Ни один человек, в том числе и наемники, не смогли ответить ей прямым взглядом и отводили глаза. Даже сейчас в ее облике ощущалась агрессия. Внешний вид яутжа вообще мало говорит о мире, так уж сложилось в ходе эволюции. Лилия засомневалась в верности своего решения и в том, что они прибыли в правильное место.

В Ярости очень мало знали о том, как изменилась Сфера Людей за последние три столетия. Лилии удалось собрать сведения о норах, но, по большей части, благодаря перехвату сообщений между кораблями класса «Титан» и их сопровождением на Внешнем Кольце. Происходившее глубже в Сфере, на расстоянии пятисот световых лет, и вовсе было покрыто мраком.

Они знали, что компания «Вейланд-Ютани» до сих пор представляет собой силу, с которой стоит считаться, и что она распространяет свое влияние по всему освоенному человечеством космосу и даже за его пределы. Взяла ли она под свой контроль Колониальных морпехов, было неизвестно, но, похоже, что Компания во многих отношениях походила на правительство, а не на обычное деловое предприятие. Организация такого масштаба мыслила не просто прибылью и убытками; важнейшим стимулом для нее была также и власть.

Лилия давно подозревала, что для успешного выполнения своего замысла – то есть для передачи той информации, что текла в ее крови, – она должна связаться с нужными людьми, то есть представителями Компании. Теперь она думала, что первый ее контакт с человечеством оказался неудачным и что она почти так же далека от своей цели, как и в начале пути.

Тем не менее она проделала важный шаг. Сбежать от Ярости было относительно легко, особенно после того, как Беатрис Малони призналась, что по возвращении Лилию встретят сурово. Сдаться яутжа было ошибкой, но вполне возможно, что эта ошибка приведет к неплохим результатам. Главное сейчас – постараться войти в контакт с людьми, от которых действительно что-то зависит.

Лилии оставалось только убедить руководство станции в своих благих намерениях.

Их проводили в небольшое закрытое помещение, похожее на тюремную камеру. Этого и следовало ожидать, но Лилии потребовалось некоторое время, чтобы убедить Хашори в том, что это к лучшему. Защитники «Ада» просто проявляют осторожность.

Тем не менее по своим размерам это помещение было больше внутреннего пространства на корабле Хашори. Лилия расхаживала взад и вперед от стены до стены, наслаждаясь тем, что можно свободно двигаться. Хашори стояла в углу и рассматривала ее с явно неодобрительным выражением. Охранники не стали забирать у нее оружие, и это могло значить, что им доверяют, что Лилии понравилось. Но она понимала, что их могут и убить в мгновение ока. Помещение было достаточно комфортным, но в нем могли быть спрятаны какие-то средства обеспечения безопасности станции.

Какой-то мужчина принес им еду и напитки, и поставил их на стол, не сводя широко распахнутых глаз с Хашори – казалось, не столько из страха, сколько из любопытства. Хашори тоже смотрела на него, пока он не вышел. Еда Лилии была не нужна, но она сделала вид, что ест. Ей пока не хотелось раскрывать, что она андроид.

Пока они ели, дверь снова отъехала в сторону и внутрь вошел пожилой мужчина. Окинув их взглядом, он подал знак, и дверь закрылась. Затем он сел напротив Лилии, взял в руки планшет и откинулся на спинку стула.

– Меня попросили поговорить с вами, – сказал он.

– Вы здесь главный?

– В «Аду» нет главного. Станцией управляет совет, у которого есть председатель, но все решения принимаются демократически, путем голосований. Доходы распределяются поровну, но наша внутренняя денежная система довольно проста. Мы сами обеспечиваем себя всем необходимым и берем деньги только с гостей. Мы никому не доверяем.

Он внимательно оглядел Лилию с головы до ног. Ей показалось, что у него цепкий ум и что он многое знает.

– Итак, я не лидер. Меня зовут Цзянго Танн. Меня просто попросили поговорить с тобой, потому что раньше я имел дела с Компанией.

– Лилия, – сказала она, протягивая руку.

Мужчина пожал ее руку и склонил голову набок.

– Ты искусственный организм.

– Да, – призналась Лилия, удивившись его проницательности. – Но я выбрала как можно больше человеческих качеств и даже сама считаю себя… человеком.

– Тогда и я буду считать тебя человеком, – улыбнулся он впервые за все время, и Лилия расслабилась и ощутила умиротворение, какое испытывала в компании Вордсворта. Оставалось надеяться, что этот человек обладает теми же мудростью и благожелательностью.

– Значит, вам сообщили, почему я здесь? – спросила она.

– Да, хотя должен признаться, что мы немного знаем о том, что происходит у Внешнего Кольца. Я сам перехватил несколько неполных сообщений. Похоже, речь в них идет о ксеноморфах.

Лилия заметила, как по его лицу проскользнула тень, и подумала, что с этой темой у него связаны какие-то свои личные воспоминания. Но сейчас не время проявлять учтивость.

Она вкратце поведала свою историю, начав с побега с «Эвелин-Тью» почти три столетия назад и закончив прибытием на «Ад» вместе с Хашори.

Танн сидел и слушал, ни разу не перебив ее вопросом, хотя, как она догадывалась, вопросов у него скопилось много. Когда она закончила, он некоторое время внимательно рассматривал ее, потом закончил записывать что-то в своем планшете и устремил взгляд куда-то вдаль, сквозь нее.

– Вы были на «Эвелин-Тью»?

Лилия кивнула.

– Любопытно, что вам знаком этот корабль.

– Во мне вас многое может удивить, – сказал Танн. – Так, значит, управляемые ксеноморфы – это правда?

Лилия снова кивнула и обратилась к Хашори на ее языке. Та тоже кивнула в ответ – жест этот, как ни странно, очень походил на человеческий.

– Надеюсь, до худшего не дойдет, – произнес Танн с грустью и с некоторым опасением в голосе. – Компания готова пойти на что угодно, лишь бы получить себе этих чудовищ. Попытки приручить их ведутся уже несколько столетий, и из-за них погибло много человек. Она разработала усовершенствованные ядерные заряды, модуляторы частиц и другие виды оружия, о которых нам неизвестно, но ксеноморфы остаются самым эффективным биологическим оружием, идеальными солдатами. И вы говорите, что в крови у вас есть нечто, что даст Компании это?

Лилия кивнула.

– Так что же именно находится внутри вас?

– Смесь научных достижений человечества и технологии инопланетян, которые кажутся почти чудом. Научное знание, которое… я украла. На борту «Эвелин-Тью» размещались особи ксеноморфов, в том числе и королева, и люди там экспериментировали с механизмами контроля над ними при помощи нанотехнологий. Довольно рудиментарных, но позволивших добиться некоторого результата. Я вызвала катастрофу. Похитила исследования. Сбежала.

Танн что-то усердно выстукивал пальцами в планшете. Скорее всего, проверяет ее историю, как подумала Лилия. Ей стало стыдно, но она постаралась преодолеть личные чувства. Крайняя честность – единственный способ добиться доверия со стороны этого человека, а ведь ей казалось, что только он может помочь ей, и то, если пожелает.

Оставалось надеяться, что чутье ее не подводит.

– Несколько десятилетий я дрейфовала в космосе, пока меня не подобрали Основатели. Мои исследования касались обеспечения безопасности. Вордсворт понимал, что за пределами Сферы Людей много опасного и ксеноморфы, пожалуй – наименьшая опасность. Но способность контролировать этих тварей – а, возможно, и любые инопланетные виды – могла бы защитить Основателей от гибели. Вордсворт же не просто не хотел погибнуть, он хотел добиться процветания.

То, что я несла в себе, уже находилось на передовом крае науки, но когда мы высадились на «Зените» и объединили мои данные с обнаруженными там древними технологиями, эти знания стали поистине бесценными. Там мы нашли следы собакоподобных существ, давно вымерших, но обладавших невероятной наукой за пределами того, что мы можем даже представить. Среди всего прочего там была «Искра» – существо, создание или нечто неопределенное, что буквально перестроило наши корабли изнутри. Оно собирало механические части, выращивало из себя различные материалы и улучшало все, к чему прикасалось. Никто его не понимал, все попытки общения с ним провалились. Тем не менее мы позволили двум копиям этого существа свободно перемещаться по нашим двум кораблям, «Макбету» и «Отелло», и в результате эти корабли усовершенствовались в сотни раз быстрее, чем если бы это делали люди, и мы были довольны.

– А что получилось в результате объединения похищенных технологий Компании и инопланетных технологий?

– Вы, конечно же, знаете о нанотехнологиях?

Танн кивнул, не отрывая глаз от планшета.

– Так вот, результат не имел ничего общего с ними, – продолжила Лилия. – Технологии, получившиеся в результате скрещивания знаний людей и таинственных инопланетян, превзошли все мыслимые физические ограничения. В частности, оказалось, что можно приручать ксеноморфов, воздействуя на их психику. Можно задавать им своего рода программу действий и заставлять их саморазрушаться, если они получают смертельную рану или погибают. Так в их крови стираются любые следы искусственных элементов. Также можно программировать создание искусственных элементов в биологических существах, находящихся во многих световых годах от нас.

Танн вопросительно взглянул на нее.

– При этом на определенной длине волны через подпространство передается зашифрованная программа создания искусственных компонентов организма, – сказала Лилия. – Вы бы назвали это мистическим знанием, и оно действительно находится почти за пределами науки. Я даже не уверена, можете ли вы его по-настоящему понять.

– Играете в Бога, значит, – сделал вывод Танн.

– В Бога? – переспросила Лилия, удивившись тому, что такой ученый человек упомянул какое-то эфемерное божество.

– Фигура речи, – сказал Танн, не совсем убедительно, по мнению Лилии.

У него определенно был научный склад ума, но Лилия знала, что некоторые ученые сохраняли веру в высшую силу. Доказательством тому был и Вордсворт.

– Получить сведения обо всем этом – пожалуй, единственный шанс Сферы Людей, – продолжила Лилия. – Вы слышали, что я рассказала о Беатрис Малони. О ее ненависти и о ее целеустремленности. Даже мне неизвестны полностью ее планы относительно Сферы, но, поверьте, ничего хорошего для вас они не сулят.

– Мой сын погиб, выполняя задание Компании по захвату ксеноморфов.

– Мне искренне жаль, – сказала Лилия. – Но спасти вас может не только то, что находится в моей крови. Я знаю Малони и Ярость. Я находилась с ними с самого начала. Я понимаю образ ее мыслей и знаю, какие стратегии она использует. Мне известные некоторые из ее планов.

– Поэтому она хочет вас уничтожить.

– Разумеется.

Танн встал, подошел к двери и оглянулся на Лилию с Хашори.

– Не думал, что доживу до тех дней, когда яутжа и люди выступят на одной стороне.

Лилия улыбнулась тому, что он назвал ее человеком. Он был мудрым ученым, которого тревожили страхи – по всей видимости, совершенно обоснованные. Он подтвердил ее догадку о том, что «Вейланд-Ютани» контролирует Колониальных морпехов. Итак, перед ними встала тяжелая дилемма.

Предоставить Компании возможность управлять ксеноморфами, о чем она мечтала несколько столетий, тем самым давая ей почти безграничную власть?

Или сохранить в тайне знания Лилии, и тем пойти на большой риск?

– Мне нужно обсудить все с Советом, – сказал Танн.

– Конечно. Но, Цзянго… у нас не так много времени.

– Вы сказали, что избавились от преследующего вас Александра с его армией.

– Да, мы убежали от него, но у них есть средства, позволяющие выследить нас, как они уже делали это раньше.

12 Беатрис Малони

Внешнее Кольцо

2692 год н. э., ноябрь

Беатрис находилась почти дома. Пора было приступать к решающей стадии плана, но ее величайший враг – Лилия – до сих пор находилась на свободе. Самому искусному ее генералу еще только предстояло захватить предательницу.

– …и таким образом, мы скоро сможем пройти через нору, – подвел итог Александр. – Несмотря на то что ей удалось закрыть нору сразу же, как она прошла через нее, на базе управления мы без труда решим эту задачу. Правда, генерал Паркс устроил тут небольшой кавардак, захватывая базу одиннадцать дней назад, и нам придется расчистить мусор. Поверьте мне, госпожа, Лилия вскоре окажется в наших руках. Даю вам слово.

Малони захотелось оказаться с Александром лицом к лицу, чтобы выплеснуть на него весь свой гнев, а не слушать его сквозь помехи и беспомощно кипеть внутри от негодования. Дана и Карет стояли у входа в помещение, неловко переступая с ноги на ногу, но понимая, что она никогда не обратит свою ярость на них. Никогда.

Перед мысленным взором Малони видела реки крови на полу, и ей было все равно, откуда она течет. Закрыв глаза и ощущая прикосновение делавшего легкий массаж геля на своем лице, она подавляла в себе желание тут же записать ответ. Александр был лучшим из ее генералов, поэтому она и послала его в погоню за беглянкой и предательницей, да и он сам прекрасно понимал, насколько важно его задание.

Он, конечно, выполнит его в свое время, но у Малони, за плечами которой было три столетия, времени как раз и не оставалось.

– Госпожа, ваши биологические показатели повысились, – заметила Дана.

– Конечно, повысились! – выпалила Малони.

Крик отразился в ее голове глухой болью, платформа накренилась и двинулась влево, где ее перехватил Карен, вернувший ее в устойчивое положение. Карен, кораблерожденный, всегда был на страже и был предан ей, как никто другой. Ее опора. Они с Даной заслуживали самого лучшего, и выплескивать на них свой гнев было бы непростительно.

– Извини, – сказала она, понизив голос, но все еще с нотками раздражения.

– Не извиняйтесь, – сказал Карен. – Мы здесь как раз для этого.

– Нет! – уверенно произнесла Малони, на этот раз унимая свое негодование. – Нет, ты и Дана здесь для того, чтобы помогать мне, а не служить мишенью для раздражения. Гнев – это слабость. Мне давно следовало усвоить это. Извините.

– Это все из-за разочарования, – сказал Карен. – Все шло прекрасно, пока Лилия…

Он не закончил.

– Да, Лилия могла все испортить, – согласилась Малони.

Слова тяжело повисли в воздухе.

– Проводите меня к нему.

Карен и Дана передвинули платформу в соседнюю комнату, где находился Надзиратель. Малони не придумала для него лучшего имени. Это существо каким-то образом выделилось из Искры, которая сейчас почти все время проводила в машинном отделении «Макбета», но продолжала поддерживать связь со своим порождением, назначение которого оставалось неясным до сих пор. По крайней мере, его целью не была перестройка корабля. После побега Лилии с «Макбета» Искра без всякого предупреждения выделила из себя Надзирателя, который принялся следить за перемещением беглянки.

Сейчас его точная копия находилась на корабле Александра. Каким-то образом это создание умело находить нужное направление.

Чужеродное существо, обнаруженное ими в глубинах Зенита, до сих пор тревожило Беатрис Малони. Искра передвигалась и занималась чем-то своим, независимо от них, и, в основном, казалось, вовсе не замечала сновавших вокруг нее людей, поглощенная своими задачами. Она действовала медленно, но все, к чему она прикасалась, словно начинало жить своей жизнью – вырастало, преобразовывалось, переделывалось. Благодаря Искре и ее двойнику на «Отелло» – по крайней мере, до того, как была утрачена связь – их корабли стали значительно мощнее и неизмеримо скорее, чем прежде.

Ее корни терялись во мгле веков, в таинственной истории ее собакоподобных создателей, которые когда-то называли Зенит своим домом. Некоторые кораблерожденные относились к Искре как к богу. Но для Малони она была инструментом, и, пока она служила ее целям, Малони была довольна тем, что это загадочное нечто продолжает свою работу.

О непонятной разумности существа можно было судить по тому, что ему, казалось, были известны намерения Ярости. Одним из удивительных качеств Искры стала ее способность выслеживать Лилию. Малони подозревала, что это каким-то образом связано с нанотехнологиями, которые андроид похитила у Ярости и впрыснула себе в кровь, прежде чем отправиться к Сфере Людей. Отчасти эти технологии были результатом научной деятельности «Вейланд-Ютани», пытавшейся изучать образцы попадавшихся ее ученым ксеноморфов.

Когда-то Лилия похитила эти сведения для изначальных Основателей. «Вейланд-Ютани» не добилась успеха, но ее находки придали особое направление исследовательской работе на Зените. Теперь, похоже, неведомое создание каким-то образом чуяло плоды своей деятельности даже на расстоянии многих световых лет.

Малони давно оставила попытки объяснить, как все это устроено. Никому еще до сих пор не удалось установить разумный контакт с Искрой. Малони принимала ее как данность, поскольку она работала во благо Ярости.

Карет и Дана отошли назад, оставив ее в комнате одну. По размерам Надзиратель был невелик – не больше головы человека – но рядом с ним Малони ощущала небывалый прилив энергии, которая едва ли не рвалась наружу из ее тела. Как обычно, он, казалось, инстинктивно понимал ее намерения. На дальней стене помещения появилось изображение звезды, голубая точка рядом с которой обозначала Лилию.

Значит, беглянка уже в Сфере Людей. Александр находится во многих световых годах от нее, но создание искривило звездную карту и показало, что до нее легко добраться, совершив всего лишь один переход по норе.

Малони нахмурилась и прищурилась. Создание увеличило изображение.

Похоже, что Лилия не движется с места.

– Если ты не поймаешь ее на этот раз, – прошептала Малони, но подумала, что никакие угрозы и просьбы по космическому пространству не передаются.

К тому же генерал Александр уже дал ей слово.

13 Джерард Маршалл

Станция «Харон»

Солнечная система, 2692 год н. э., октябрь

Мечта человечества о мгновенном сообщении на огромных расстояниях воплотилась совсем недавно. На это были потрачены огромное количество энергии, стоившее миллиарды кредитов оборудование и крайне редкие ресурсы. По этой причине руководство «Вейланд-Ютани» – Совет Тринадцати – и держало пока что эту технологию в тайне.

Когда-нибудь они передадут эту технологию в широкое пользование, отчего получат дополнительную выгоду, но пока что тайное ее использование давало им преимущества, а Компания всегда добивалась преимущества во всех сферах жизни.

Джерарду Маршаллу раньше казалось, что, получив способность обмениваться мгновенными сообщениями, человечество придет к мысли, что космос очень маленький, но сейчас у него складывалось совершенно противоположное впечатление. Наблюдая за тем, как голографическое изображение генерала Бассетта разговаривает с изображениями Джеймса Барклая и других членов Совета, он думал о не поддающихся осмыслению космических величинах.

«Я вижу их такими, какими они есть сейчас, в это же самое мгновение», – думал он, но при мысли о таких расстояниях у него начинала кружиться голова и он терял представление о том, что вообще значит «это самое мгновение». Взять для примера эту женщину, как раз сейчас распекавшую генерала Бассетта. Какие-то неведомые подпространственные помехи слегка искажали ее изображение, отчего она выглядела то на тридцать лет моложе, то снова на шестьдесят, сколько ей и было на самом деле. И все это за долю секунды.

Никто не знал, отчего возникают такие помехи, и хотя мысль об этом не придавала уверенности, Маршаллу нравилось думать, что они обещают еще более поразительные открытия. Но пойдут ли они на пользу им и человечеству?

– Генерал Бассетт, я не желаю больше слышать фразу «по предварительным расчетам», – говорила женщина. – Мы, члены Совета Тринадцати, оперируем фактами. А факт в том, что…

– Факт в том, что я знаю о происходящем гораздо больше, чем все вы, вместе взятые, – прервал ее генерал Бассетт.

Маршалл почти физически ощущал его гнев и не мог не испытывать некоторого уважения к генералу. Не каждый день человеку – пусть даже и начальнику всех Колониальных морпехов – случается говорить лицом к лицу со всеми членами Совета, не говоря уже о том, чтобы их прерывать.

Большинство людей лишились бы дара речи от робости, но старый солдат Бассетт был еще тем стреляным воробьем. Любому штатскому нужно было приложить немало усилий, чтобы завоевать его уважение, а полностью он доверял только своим товарищам-военным. И он ничего не боялся. Вообще ничего.

Маршалл был рад, что Бассетт на его стороне.

– Прошу прощения, – сказал Маршалл, поднимая руку.

Джеймс Барклай, неофициальный руководитель Совета, кивком разрешил ему говорить.

– Спасибо, – продолжил Маршалл. – Возможно, говоря о предварительных расчетах, генерал Бассетт не так выразился, но факт заключается в том, что связь с отрядами Колониальных морпехов, патрулирующих сектор Гамма Внешнего Кольца, остается эпизодической, и сообщения от них приходят неутешительные. Пока что нам удалось только подтвердить, что мы и так уже знали некоторое время – массированные и целенаправленные атаки продолжаются. Все вы читали доклад, но, как мне кажется, генерал сам лучше всех изложит самые существенные факты.

– Зачем, если есть доклады? – спросил кто-то. – На поддержание этой связи в течение секунды тратится больше кредитов, чем вы получаете в год, генерал.

– Зачем? Потому что я сам морской пехотинец, – ответил Бассетт. – И в этих я разбираюсь, как никто другой. Ваши кредиты – ничто по сравнению с моими знаниями.

– Согласен, – сказал Барклай. – Продолжайте, генерал.

Бассетт собрался и продолжил.

– Мы знаем, что кем бы ни был наш враг, он атакует звездные системы, в которых располагаются норы. Вражеские корабли выходят из искажения неподалеку от центральных баз управления норами и тут же нападают на оборонительные сооружения. Главное их оружие – неожиданность, но даже когда нам случается заранее подготовиться к нападению, наши отряды мало что могут противопоставить врагу. Некоторые из этих нор уже захвачены врагом, и он, скорее всего, продолжит двигаться вглубь Сферы.

Это повод для серьезного беспокойства, потому что, хотя наши системы удаленного наблюдения и могут определять, какими норами и когда воспользовались, враг использует коды, которые каким-то образом скрывают его последующие цели. Для каждой норы можно указать до четырех других нор, потенциальных мест нападения, часто расположенных на расстоянии до двадцати световых лет. Совершив успешную атаку, враг пропадает… пока не появится в другом месте.

Возможно, враг и не имеет доступа к кодам нор, но наша разведка пытается узнать, каким образом он их активирует, а также пытается выяснить, кто именно скрывается за атакующими силами. Меня сейчас больше всего беспокоит непосредственный конфликт. Если мы узнаем, кто же такие нападающие и каковы их намерения, то, возможно, воспользуемся этой информацией в своих целях.

– Мы проигрываем каждое сражение? – спросил другой член Совета с нотками страха в голосе.

– Не все норы, на базы которых были осуществлены нападения, попали в руки врага, но он действует слишком агрессивно, с учетом своей превосходящей мощи.

Генерал помолчал и добавил:

– Мы просто не были готовы к такому.

– Это значит, что их технологии и тактика превосходят технологии и тактику Колониальных морпехов?

– Сообщения подтверждают, что да, – признал Бассетт. – Самые крупные вражеские корабли, похоже, представляют собой переоборудованные старые корабли Файнса. Они претерпели радикальную трансформацию, их подпространственные двигатели позволяют развивать невероятную скорость, а орудия совершеннее наших как по огневой мощи, так и по дальности действия. Есть также корабли сопровождения неизвестной конструкции, какой мы не видели раньше – определенно не творение людей или яутжа. Все эти корабли защищены особым полем, также превосходящим наши технологические достижения.

– А были более тесные случаи контакта? – спросила другая женщина. – На близком расстоянии? Доступны какие-либо изображения, позволяющие узнать, что за сволочи это делают?

– В ближний бой вступают управляемые на расстоянии ксеноморфы.

При этих словах Маршалл напрягся и сел ровнее.

– Вы видели мой доклад на эту тему. Скорее всего, батальонами ксеноморфов управляют андроиды.

– Да, генерал, мы читали доклад, – подтвердил Барклай. – И он действительно настораживает. Но вы должны поведать нам еще кое-что новое. Что это за сведения, которые вы столь высоко цените?

Бассетт нахмурился и продолжил более сухим тоном.

– Да, у меня действительно имеются кое-какие свежие данные. Эскадрон морпехов, размещенный у норы «Гамма-77», засек вышедший из нее корабль Файнса. Его сопровождали четыре корабля поддержки. Эскадрон обращался по орбите вокруг станции контроля «Гамма-77» и уже через час вступил в бой с противником. Мы потеряли три фрегата и один корабль класса «Стрела», но уничтожили корабль Файнса и его эскорт.

– И что это был за корабль Файнса? – спросил один из членов Совета.

– Судя по первоначальным данным, этот корабль раньше назывался «Хармз-Кокс».

Помолчав, генерал добавил:

– Он был запущен более четырехсот лет назад. На борту размещалось девятнадцать тысяч человек.

– Да, неприятные известия, – произнесла женщина, хотя Маршалл подозревал, что она, скорее, раздосадована тем, что враг разрушает собственность компании «Вейланд-Ютани», а не тем, что гибнут люди. – И кто же им управлял? Встреча с «Хармз-Коксом» дала какие-то разгадки?

– Нет, – ответил Маршалл. – Но если вы позволите продолжить генералу…

Двенадцать лиц дернулись и на мгновение выпали из фокуса, искажаемые подпространственными помехами, придававшими им забавные выражения. Вместо лица Барклая промелькнуло лицо двадцатилетнего юноши, а затем какого-то древнего старика. Бесконечное море возможностей, или, вероятно, намек на бесчисленное множество истин.

– На месте одного столкновения присутствовали морпехи и гражданские, задействованные в недавних переговорах с яутжа, – сказал Бассетт. – Они находились на борту корабля «Пикси» класса «Стрела». Исследователь Иза Палант, ответственная за установление контакта со старейшиной яутжа Калактой, до этого получила значительные физические повреждения и проходила курс восстановления на базе Колониальных морпехов. Эта база расположена на планете LV-1657, неподалеку от норы «Гамма-116», в семи световых годах от Внешнего Кольца. В ту систему вошел корабль Файнса «Суско-Фоли», немедленно перешедший в атаку. Благодаря действиям майора Акоко Хэлли и ее «Дьявольских Псов» кораблю «Пикси» удалось взлететь и уничтожить большинство атакующих. Поначалу предполагалось, что руководивший нападением андроид также был уничтожен, но после было замечено, что он скрылся в сети пещер вместе с охранявшими его ксеноморфами.

– Значит, их загнали в ловушку, – сказал Барклай с воодушевлением в голосе. – А удалось ли получить образцы ксеноморфов?

– Нет, – ответил Бассетт. – Но в результате этой атаки мы выяснили два обстоятельства. Во-первых, в организме ксеноморфов присутствует нечто, что заставляет их полностью разрушаться в тот момент, когда они погибают или получают летальные раны. Некоторые их остатки сохраняются, но пока что не удалось получить ни одного целого экземпляра, как и не удалось получить образцы их крови.

– А андроид? – спросил Барклай.

– Также саморазрушился, – ответил Бассетт. – Но с гораздо большим выплеском энергией. По меньшей мере, в две мегатонны.

Лицо Барклая вытянулось. Изображение других членов Совета слегка потускнело, как будто они этим выразили свое разочарование.

– «Суско-Фоли?» – спросил Барклай.

– Через несколько минут после саморазрушения андроида древний корабль Файнса вошел в атмосферу LV-1657 и сгорел. Ничего не осталось.

– Да, это прискорбная потеря, но нам удалось получить кое-какие сведения, – сказал Маршалл.

– А что с экипажем «Пикси»? – спросил Барклай. – Палант и МакИлвин пережили взрыв?

– Да, они выжили, – ответил Маршалл.

– Это хорошо, – сказал лидер Совета. – Тогда вы знаете, какие приказы отдавать своим отрядам, генерал. Они упустили андроида, но могут исправить свою ошибку. Конечно, было бы неплохо получить экземпляры этих управляемых ксеноморфов, но основной приоритет – это захват одного из андроидов.

– Им приходится рисковать своими жизнями, и они защищают жизни других, Барклай, – вмешался Маршалл.

Со стороны Бассетта послышался приглушенный звук, и Маршалл понадеялся, что это знак одобрения.

– И мы это прекрасно понимаем, – сказал Барклай. – Постарайтесь выполнить наши рекомендации, генерал. Знать врага – значит победить его.

Маршалл кивнул, но голографическое изображение уже мигнуло и стало гаснуть. Через пару секунд все пропали.

– Идиоты, – неодобрительно произнес Бассетт.

– Осторожнее, генерал, – сказал Маршалл. – Я один из этих идиотов.

Губы Бассетта скривились в подобие улыбки, но ненадолго.

– Я свяжусь с майором Хэлли, – сказал Маршалл. – И заодно поговорю с Палант. На вас и так навалилось много дел.

– Я всего лишь сражаюсь за будущее Сферы Людей, – заметил Бассетт, вставая и указывая на дверь. – Ну все, пора идти.

Конечно. В конце концов это был его канал голографической связи.

– Мы на одной стороне, Пол, – напомнил ему Маршалл.

– Да… Джерард.

Генерал подождал, пока Маршалл не встанет, и только потом последовал за ним.

«Никогда не поворачивайся спиной к врагу», – подумал Маршалл.

– Майор Хэлли, надеюсь, у вас все в порядке, – начал разговор Маршалл.

Сейчас он включил голографическую связь у себя в кабинете, но по-прежнему пользуясь системой мгновенной передачи сообщений. Ситуация развивалась слишком быстро, чтобы полагаться на запись.

– Маршалл, – отрывисто отозвалась Хэлли. Ее изображение мерцало, но голос слышался ясно. Маршалл надеялся, что ее ненависть к нему не повлияет на их деловые отношения. Ему было известно о ее пристрастии к фрейлу в прошлом, но это не значило, что он не уважал ее как солдата и как человека. Как она этого не понимает?

– Ну а по правде, Акоко, как вы там и как ваш экипаж?

– Мы потеряли Нэсси и Гоува.

– Мои соболезнования. Но, боюсь, у нас нет времени на сожаления.

– У вас для меня новые приказы?

– Боюсь, что да. Такое уж беспокойное время.

Он действительно так думал, и на время ему показалось, что на лице Хэлли отобразилось нечто вроде одобрения. Или это всего лишь подпространственные помехи?

– Ужасное время, требующее отчаянных мер, – добавил он.

– Насколько я понимаю, общая ситуация пока не в нашу пользу, – отозвалась Хэлли.

– Мы несем большие потери. Враг захватил ряд нор, и его корабли проникают глубже в Сферу. Чем глубже, тем меньше определенности относительно того, где он появится в следующий раз.

– Нас тут неплохо потрепали, – сказала Хэлли. – Взрыв сверху едва не разнес «Пикси» на куски. Пара поломанных костей у экипажа, но они срастутся. А вот чинить корабль придется дольше.

– У нас нет времени. Нужно во что бы то ни стало найти одного из этих андроидов и захватить его живьем.

– Точно, – сказала Хэлли, не скрывая сарказма. – Одного из тех андроидов, который самоуничтожился в ядерном взрыве?

– Именно.

Хэлли усмехнулась и кивнула.

– Почему мы? – спросила она.

– Потому что вы уже на месте. У вас есть «Пикси». И вы лучший отряд в моем распоряжении. Если мы захватим андроида и узнаем, как действует его механизм саморазрушения, то мы получим значительное преимущество. И… признаюсь, послать вас на задание было моей идеей, так как с вами Палант и МакИлвин. Я надеялся, что…

– Яутжа, – прервала его Хэлли. – Вы подумали, что с ними можно скооперироваться?

– Они как будто бы пришли к вам на помощь, – сказал Маршалл. – И у меня сложилось мнение, что они остаются поблизости от вас.

– Да, они тут недалеко, – подтвердила Хэлли. – У Палант и МакИлвина получилось связаться с ними после сражения. Об их истинных намерениях по-прежнему ничего не известно, но они признались, что следили за нами с момента заключения перемирия со старейшиной Калактой. Якобы чтобы обеспечить безопасность Палант.

– Значит, наш эксперт по яутжа им небезразличен, – сказал Маршалл, улыбаясь. – Возможно, это наш козырь.

– Я до сих пор не представляю, как можно действовать в одной команде с яутжа.

– Но куда направитесь вы с Палант, туда направятся и они.

Хэлли задумчиво кивнула.

– Ну а как вы предполагаете, мы найдем андроида? Ну, из тех, что с ядерными бомбами внутри.

– Поищите другой корабль Файнса.

– Серьезно?

– Майор, я серьезен, как никогда, – ответил Маршалл. – Сейчас кажется, что они повсюду. Воспользуйтесь этим фактом.

Не ожидая ответа, он отключил связь, откинулся на спинку стула и насладился секундами тишины.

Он опасался, что это будут его последние спокойные секунды за долгое время.

14 Джонни Мэйнс

Корабль «Отелло»

Внешнее Кольцо, 2692 год н. э., ноябрь

Знакомый звук превратил реальность в кошмар, от которого хотелось поскорее проснуться.

– Ксеноморфы! – прошептал Мэйнс. – Нужно бежать.

– Можно остаться и вступить в бой, – сказал Дуранте.

– Эдди, послушай меня – нам нужно бежать! – прошипел Мэйнс. – Даже если их всего пара особей и мы быстро их убьем, звуки привлекут гораздо, гораздо больше тварей.

Он знал это по своему опыту. Он также знал, что гигантский трюм содержит десятки тысяч людей, в большинстве которых таятся зародыши ксеноморфов. Драться с чудовищами в их собственном гнезде было бы самоубийством.

– Мы… мы знаем, куда идти, – сказала однорукая женщина.

Трое незнакомцев до сих пор разглядывали их со смесью шока и удивления, но сейчас было не до вопросов и объяснений.

– Как вы…

– Мы выживаем почти стандартный год, – сказал мужчина с ожогом на лице.

Из коридора за его спиной доносились приближающиеся царапающие звуки. Мэйнс и Дуранте обменялись взглядами. Мэйнс кивнул.

– Мы пойдем за вами, – обратился Дуранте к женщине. – Попытаетесь выкинуть какое-нибудь дерьмо – и я вас по стенке размажу.

Женщину, похоже, его угрозы не испугали.

– Вы действительно прилетели из Сферы? – спросила она, но Дуранте наставил на нее свое оружие.

– Живее! – прикрикнул он.

Она только с любопытством обратила внимание на ствол. Мэйнс подумал, что ей приходилось видеть нечто гораздо более ужасное.

– Сюда, – сказал мужчина. – Надеюсь, вы протиснитесь.

Он оглядел Дуранте с ног до головы и повернул направо. Вместе с ним впереди пошли две женщины, за ними Мэйнс, Лидер, Дуранте и Моран; замыкала шествие Хари. Они двигались вдоль стены гигантского трюма, проходя мимо толстых ветвей и сотен гелиевых коконов с застывшими в них людьми.

Мэйнс заметил пару коконов, гель которых потемнел, а человек внутри съежился до размеров ребенка и, по всей видимости, умер. В одном коконе тело человека плавало вместе с мертвым маленьким ксеноморфом в пятнах крови. Но большинство людей казались живыми и вполне здоровыми, если не обращать внимание на остатки оплодотворивших их и умерших лицехватов.

Звуки позади не утихали, и Мэйнс подумал, что ксеноморфы их скоро догонят. Трое незнакомцев выглядели испуганными, но вдруг это ловушка, и их хотят заманить в место, полное чудовищ, которые набросятся на них, отнимут оружие, поместят в гель и оплодотворят? Ему уже не раз снились кошмары, как он становится инкубатором для ксеноморфов. В них он задыхался, испытывал растущую боль…

Мэйнс уже, было, хотел поделиться своими сомнениями, как две женщины спереди остановились и опустились на колени. С помощью мужчины они сдвинули панель на полу. Из отверстия хлынула такая вонь, что Мэйнс едва не закашлялся, несмотря на защитную маску костюма. Жестами женщины показали, что нужно спускаться вниз, и мужчина помог им. Благодаря отсутствию гравитации двигались они быстро. Моран тут же последовал за ними.

– Тут безопасно, – сказала Хари.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что опасно – вон там, – ответила она, указывая назад, где в проходе, через который они зашли в трюм, плясали вытянутые тени. – У нас только несколько секунд.

Один за другим они опустились через отверстие в темноту. Дуранте пришлось немного повертеться, прежде чем он протиснулся. Последней опустилась Хари. Женщины установили панель на место, а мужчина сказал «Тише!» Пол покрывала липкая, текучая масса, но их башмаки плотно прикреплялись к опоре, и потому никто не парил и не сталкивался с другими в невесомости.

В наступившей тишине не было слышно ничего, кроме их тяжелого дыхания. Боевой костюм Мэйнса переключился на инфракрасный свет, как и костюмы других Исследователей, но у троих выживших таких устройств не было. Они прижались друг к другу, широко раскрыв глаза в темноте. Чудовища, от которых они прятались, шли сверху.

Поначалу Мэйнс слышал тихое шуршание и стук, когда конечности тварей опускались на пол, потолок и стены. Потом послышалось низкое шипение.

«Могут ли они нас унюхать? Или учуять каким-то другим образом?» – задавал себе вопрос Мэйнс.

Если у них развиты подобные чувства, то жить людям оставалось недолго. Одна из женщин все еще держала в руке металлический брусок. Мэйнсу казалось, что это оружие, пока звуки ксеноморфов не затихли и она не повернула конец бруска, который зажегся мягким голубым огоньком, осветившим все вокруг.

– Вот дерьмо, – прошептал Мэйнс от неожиданности.

Другие учащенно задышали.

– Извините, – сказала однорукая женщина. – Некогда было предупреждать.

Они находились в каком-то дренажном туннеле, высота которого едва-едва позволяла Дуранте стоять, не сгорбившись. Ширина его была такой, что если бы Мэйнс вытянул руки вбок, он бы смог прикоснуться к противоположным стенам. Все поверхности были покрыты чем-то засохшим, испещренным пятнами гнили. В воздухе плавали капельки какой-то вязкой жидкости, перетекавшей в одном направлении и увлекавшей за собой более твердые фрагменты. Неимоверная вонь ясно говорила о том, что это за субстанция и что это за фрагменты, и их можно было даже не рассматривать. Мэйнс собрал всю свою волю, чтобы сдержать позывы к рвоте. Он включил подачу кислорода в маску. Несколько глубоких вздохов, и его желудок успокоился.

Мимо них пролетали куски человеческих тел. Руки со съежившейся и посеревшей кожей, кусок головы с закатившимся глазом, рука с худыми, похожими на паучьи ноги пальцами. По большей части мясо на этих остатках сгнило и превратилось в бледную массу, размазавшуюся по стенам. Мэйнс услышал, как другие в отвращении чертыхаются, и даже сам произнес парочку ругательств, но никто не решался отмахивать от себя эту мерзость. Какой-нибудь кусок мог удариться о стену, сохранившаяся кость со скрежетом поцарапала бы ее, и этого звука было бы достаточно, чтобы привлечь внимание тварей.

– Нужно идти дальше, – прошептал мужчина с ожогом.

– Через вот это? – спросила Хари.

– Здесь мы в безопасности.

– Откуда вы знаете?

– Мы здесь скрывались три месяца. Идем. Не так уж тут и плохо.

– Что это за место? – спросил Дуранте.

– Канал сброса отходов от испортившихся инкубаторов, – сказала однорукая женщина. – Если хозяин умирает, содержимое его кокона засасывается сюда.

– И куда удаляются эти отходы?

– Туда, куда никто из нас не захочет пойти, – сказал мужчина. – Прошу вас, идемте. У нас к вам столько вопросов.

– У нас тоже, – сказал Мэйнс. – Но нам не надо прятаться. У нас есть корабль. Вернемся на него и разнесем это место ко всем чертям.

– Генерал Джонс знает, что вы здесь, – сказал мужчина.

– Откуда? – спросила Лидер.

– Он не глупый. Он планировал нападение.

Мужчина шел впереди, и от его шагов мерзкая жижа плескалась, усиливая и без того едва терпимое зловоние. Он оглянулся.

– Вам лучше предупредить свой корабль.

– Что еще за генерал Джонс? – шепотом спросил Мэйнс Лидер.

– Битва при Котто Плейнс, две тысячи девяносто восьмой год, – ответила она. – Вообще-то в истории это была женщина. Четыре фута одиннадцать дюймов. Убила тринадцать врагов самурайским мечом.

– Иисусе. Эти психи помешаны на истории.

Мэйнс не верил этим незнакомцам, пусть они и называли себя Основателями, решившими не подчиняться Ярости. Он даже не знал, что все это значит. Он знал только, что они обнаружили этот чудовищный корабль, «Отелло», по пути к Сфере Людей, и, кто бы его ни построил, его предназначали для войны.

Они дошли до чистого туннеля, свободного от мерзкой жижи из гнилой человеческой плоти. Вонь ощущалась и здесь, но, по крайней мере, тут было сухо и тепло. Похоже, что эти трое жили здесь уже достаточное время.

– А теперь выкладывайте все, – сказал Дуранте, как только все остановились.

Он уже предупредил оставшихся на борту «Наварро» об опасности и приказал им взлететь и следовать за «Отелло», пока они не получат приказ вернуться. Для находившихся на борту вражеского корабля это был крайне рискованный шаг, но так бы поступил и сам Мэйнс. Никто из членов экипажа не оспаривал приказы. Как раз за это лейтенант их и уважал.

Первой заговорила однорукая женщина. Ее звали Сара, и, казалось, прорвав наконец плотину робости, из ее уст хлынул бесконечный поток речи – настолько ей хотелось поделиться с кем-то посторонним своими переживаниями. История была невероятна, но Мэйнс не сомневался в ее правдивости, и каждая ее подробность имела смысл. По мере рассказа плечи Сары все более опускались, а на лице отражалось выражение безнадежности.

Исследователи патрулировали окрестности Внешнего Кольца как раз по той причине, что снаружи всегда могло появиться что-то необъяснимое и опасное. Человечество всегда боялось того, чего не знало и не понимало, и что таилось в темноте. Теперь его страхи приняли конкретное воплощение. Самое ужасное заключалось в том, что самая главная угроза его существованию родилась в глубине Сферы людей, несколько столетий назад.

Женщина поведала об изгнании Основателей и об их странствиях за пределами Сферы. О том, как они обнаружили Зенит – странное обиталище неизвестных существ. О том, как они перенесли на два своих материнских корабля двух причудливых созданий. Она рассказала о падении Основателей, смерти Вордсворта, о приходе к власти Беатрис Малони и о возникновении Ярости.

Все это произошло еще до их рождения. Себя они называли «Кораблерожденными», но Сара говорила о давних событиях так, как будто бы сама была их свидетельницей. При жизни Вордсворт особенно настаивал на том, чтобы их история оставалась прозрачной, потому что недомолвки и сокрытие фактов, по его мнению, прокладывали путь к диктатуре.

– Значит, Ярость решила вернуться домой, – подвел итог Мэйнс.

– Более того, Малони хочет завоевать Сферу, – добавила Сара. – Она утверждает, что так в первую очередь отомстит тем, кто изгнал Основателей, но на самом деле никто их не выгонял. Они улетели по собственной воле, стремясь к свободе. Навстречу неизведанным мирам, где можно было экспериментировать без всяких ограничений и без критического взгляда со стороны остального человечества. Но сейчас Ярость обрела такую мощь, о какой раньше не мечтала даже сама Малони, поэтому она и вернулась, чтобы разрушать и завоевывать.

– Но почему? С какой целью? – спросил Дуранте.

– Потому что она безумна, – сказала Сара. – Сумасшедшая. Ей и другим старейшинам более трех сотен лет. Каким-то образом, с помощью обнаруженных в чужом мире веществ, им удалось замедлить процесс старения организма. Но время не пощадило их разум.

– Но вы-то родились и воспитывались уже тогда, когда бал правила Ярость, – прервала ее Лидер. – Почему вы не разделяете их убеждений?

– На борту «Отелло» всегда было много последователей Вордсворта. Местные старейшины не старались исказить и искоренить воспоминания о нем, как это делала Малони на «Макбете», и со временем здесь было основано нечто вроде движения сопротивления. Поначалу – просто общество недовольных, но оно росло, и вместе с ростом приходило осознание наших истинных целей. Основатели были людьми творческими и открытыми. Они экспериментировали с невероятным, с научным знанием, которое никто из нас, Косморожденных, не мог до конца понять – равновесие мультивселенной, замена кварков, другие теории, даже названия которых остаются для меня загадкой, – но половину всего этого Ярость просто отбросила за ненадобностью. Настоящая причина, по которой Основатели покинули Сферу, была забыта. Все нынешние поступки Ярости противоречат тому, что проповедовал Вордсворт.

– И что же произошло здесь? – спросил Мэйнс, переводя разговор к текущим событиям.

Он понимал, что сведения, которыми делится Сара, крайне важны для понимания ситуации. Возможно, они даже помогут решить исход этой войны, но сейчас их должно волновать собственное выживание. Эту информацию нужно передать Сфере, а для этого необходимо вернуться на борт «Наварро».

– Восстание, – ответила Сара, отводя взгляд и разглядывая стену. – Ужасное, кровавое восстание.

Ее спутники плотнее прижались друг к другу, словно ища защиты.

– Если вы живы, значит, вы победили, – сказал Дуранте.

– Разве это можно назвать победой? – спросил мужчина. Из ожога на его лице выделялся гной; глаз был покрыт матовой пленкой.

– Эдди, нам нужно доставить Сарру и других на «Наварро», – сказал Мэйнс.

– Да, – согласился Дуранте и заговорил в коммуникатор. – Бекович, ты там?

– Здесь, босс.

– Как обстановка?

– Пока все спокойно. Мы без проблем покинули причал и теперь следуем за кораблем. Босс, поступают новые данные о жизненных формах. Теперь их больше, и мы засекли передвижение. Возможно, это вы, но в других местах это тоже заметно.

– Вы должны как можно быстрее подлететь и забрать нас. Пока мы пытаемся выяснить, что тут происходит. Необходимо поддерживать постоянную связь. Переключись на камеру костюма Морана – так ты узнаешь все, что нужно.

– Уже кое-что узнала, лейтенант, – ответила Бекович. – Это просто невероятно.

– Тем более важно открыть все каналы, – сказал Дуранте.

– Продолжайте, – обратился Мэйнс к Саре.

– Да что тут говорить. Нас осталось только трое.

– Из всего экипажа?

– Из всех восставших. Решительное сражение было яростным, но недолгим. Старейшины Ярости погибли, как и большинство членов экипажа. Корабли сопровождения столкнулись с основным и развалились. Бои продолжались, в меньшем масштабе, но такие же кровопролитные. Генерал Джонс напустил на нас своих ксеноморфов, и они уничтожили всех, кроме нас. Теперь остались только мы, да кучка сторонников Ярости, контролирующих «Отелло». Они, ксеноморфы и мы, вот и все.

– А сколько людей тут было изначально?

– Тысяча, – ответил мужчина. – Может, больше.

Лидер тихо присвистнула.

– Значит, мы находимся на корабле под управлением андроида с манией величия, возглавляющего армию ксеноморфов? И сколько их под его началом?

– Вылупившихся и выросших – сотня. Возможно, чуть больше. Но вы же сами видели, сколько на борту «Отелло» эмбрионов. Убейте одного, и на смену ему придут трое. Вот почему мы постоянно скрываемся и перемещаемся с места на место. Подходы к палубам управления запечатаны и полностью автоматизированы. Сумей мы разрушить корабль, мы бы давно это сделали, но это стало вопросом выживания.

– Ну а для чего все это? – спросил Дуранте, взмахивая рукой вокруг себя. – Каково конечное предназначение «Отелло»?

До Мэйнса дошло, что Сара и другие выжившие поделились с ними лишь частью своей истории. Многое оставалось недосказанным. Этим Кораблерожденным не следует доверять.

Сара и ее товарищи переглянулись друг с другом.

– Сара, – обратился к ней Мэйнс, слегка приподнимая винтовку. – Каков был ваш план?

– Сектор Внешнего Кольца уже атаковали? – спросила она.

Мэйнс кивнул. Он вспомнил Паттона, но решил не упоминать имя этого андроида и не рассказывать о его корабле с ксеноморфами. Им нужно добыть сведения, а не делиться ими.

– Это все Малони, – сказала Сара. – Как мы понимаем, в ее планы входило устроить переполох, пока «Отелло» незаметно проникает вглубь Сферы. Наш корабль был запрограммирован на то, чтобы после этого распасться на десяток кораблей поменьше. На каждом должны были располагаться солдаты-ксеноморфы, командиры Ярости и генералы-андроиды. В результате серии внезапных скоротечных атак мы должны были дойти до Солнечной системы.

– До Старой Земли, – произнес мужчина, в уцелевшем глазу которого отразилось нечто вроде восхищения.

– Но из-за восстания эти планы были нарушены, как я понимаю? – спросил Моран.

– Нет, – ответила Сара. – Корабль полностью автоматизирован. Сейчас им командует генерал Джонс, а все повреждения, которые мы нанесли двигателю и навигационным системам, исправила Искра.

– Что за Искра? – спросила Хари.

– Создатель корабля. Ремонтник. Инженер. Таинственное создание.

– Час от часу не легче, – сказала Лидер.

– Мы узнали достаточно, – резко прервал всех Дуранте. – Теперь нужно отослать полученную информацию на звезду Тижка. Тем временем мы покидаем этот корабль и взрываем его к чертовой матери. Вопросы есть?

Мэйнсу нравилось, что Дуранте старается учитывать мнение своих подопечных. Конечно, окончательное решение принимает он, но в обстановке, когда много факторов остаются неизвестными, бывает полезно взглянуть на дело чужими глазами.

– Босс, но ведь тут столько людей… – с сомнением протянул Моран.

– Они уже не люди, – сказала Сара. – Мы доставили их сюда с больших кораблей, и ксеноморфы их оплодотворили. Теперь это всего лишь сосуды, в которых растут будущие чудовища.

– Их не спасти, – согласился Мэйнс. – А так мы даже окажем им услугу. Кроме того, нельзя рисковать и допустить, чтобы этот корабль вошел в Сферу. Пусть здесь тысячи людей, но там их – миллиарды.

– Бекович, мы возвращаемся в стыковочный ангар, – сказал Дуранте. – Возможно, даже будем бежать.

– Ну, это точно, – кивнула Лидер и посмотрела на Мэйнса.

В ее глазах он заметил страх, который ощущал и сам после того, что им довелось испытать. Они выжили, но только потому что на помощь им в последнюю секунду пришел Дуранте со своими «Адскими Искрами». На этот же раз никто спасать их не будет. Они должны полагаться только на себя. Но сейчас они полностью вооружены, и их костюмы в полной боевой готовности. Кроме того, они знают, кто им противостоит.

– Вы здесь прячетесь уже давно. Наверняка вы знаете скрытые переходы и самый быстрый путь, – обратился Дуранте к выжившим.

Сара кивнула, но обменялась с товарищами тревожным взглядом. Все трое еще плотнее прижались друг к другу.

– В чем дело? – спросил Мэйнс.

– Мы знаем только корабль, – сказала Сара. – Мы родились на Зените, но почти всю жизнь прожили на борту «Отелло».

Лидер повертела головой и принюхалась.

– Я думала, вы будете рады убраться отсюда.

– Босс! – вмешалась Хари. Некоторое время она стояла чуть поодаль, следя за проходом, но сейчас вернулась.

Мэйнс прислушался. Динамики его костюма усиливали стук шипованных ботинок, но помимо этого было что-то еще.

Какой-то хлюпающий звук.

– Они знают, что вы на корабле, – сказала Сара, не скрывая паники. – Генерал Джонс готов к бою.

– Откуда ты знаешь? – спросил Мэйнс.

В тоннель вплыло несколько шариков жидкости. Каждый нес с собой нестерпимую вонь гнилой плоти и крови. А затем показались внутренности и разрозненные конечности.

– Он запустил процесс рождения, – сказала Сара. – Ксеноморфы вылупляются, и коконы очищаются. Нужно бежать!

Она и ее товарищи встали и пустились в противоположном направлении. Их ботинки гулко застучали по полу.

Мэйнс перехватил взгляд Дуранте, и тот безмолвно кивнул. Пока что они будут следовать за повстанцами, но до конца доверять им не следует. И нужно быть готовым вступить в бой в любую секунду.

Все включили освещение костюмов. О шлем Мэйнса что-то глухо ударилось, и он увидел перед собой оторванную руку. На ней виднелась татуировка с каким-то древним символом, смысла которого он не знал. С оторванного конца до сих пор сочилась кровь. Пока он отталкивал эту руку в сторону, Лидер схватила его за запястье и потянула.

– Бежим, Джонни!

Весь отряд слаженно побежал. Впереди двигался Дуранте, нацелив свою винтовку на трех повстанцев. Строй замыкали Моран и Хари.

Позади раздался рев, и жидкость хлынула потоком. Лидер поскользнулась и, взмахнув руками, полетела лицом прямо в жижу. Разлетевшиеся брызги запачкали стены. Мэйнс остановился, наклонился, схватил Лидер и потянул.

Но оказалось, что он тянет за руку безголовый труп, со вскрытой грудной клеткой, из которой торчали развороченные ребра.

– Вот гадость! – крикнул Мэйнс, отшвыривая от себя труп.

Барахтавшаяся чуть позади Лидер встала сама, сначала на колени, затем на ноги. Окружавший их гель стал плотнее и тяжелее. Его становилось все больше с каждой секундой, но казалось, что этот поток – лишь предвестник грядущей огромной волны. В нем плавали куски, которые Мэйнс не желал разглядывать. Поток двигался медленнее воды, но из-за своей плотности мешал им двигаться и едва не сбивал с ног. Наклонившись вперед и едва сдерживая рвотные позывы, Мэйнс старался не терять равновесия.

Впереди замелькал указывавший путь фонарь Сары. В его свете и в свете боевых костюмов по стенам и по потолку плясали чудовищные отражения с поверхности геля.

– Осталось немного! – крикнула Сара.

– Лейтенант! – заорала Хари.

Мэйнс было обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, но задел ногой за что-то и полетел вверх тормашками в жижу. Прежде чем погрузиться в нее с головой, он увидел Морана, бегущего к нему с широко раскрытыми глазами. За ним стояла Хари, вскинув винтовку и направив ее назад – туда, где плясали вытянутые тени, царапавшие стены и приближавшиеся к ним.

Затем Мэйнс полностью окунулся в густую мерзкую массу, вытянув руку с винтовкой как можно дальше и стараясь опереться о что-нибудь, чтобы подняться на ноги. Боевой костюм подавал в шлем кислород, но от мерзкой жижи Мэйнса отделял лишь тонкий защитный слой, так что он прекрасно ощущал липкое тепло. Температура человеческой крови.

Потом сквозь этот липкий слой он увидел смазанные вспышки лазеров. Что-то схватило его за ногу и потянуло. Другой ногой Мэйнс оттолкнулся от пола и одним движением перевернулся, страшась и одновременно ожидая увидеть нечеловеческую руку.

Оказалось, что он целится прямо в лицо Лидер. Она похлопала его по плечу, потом повернулась и начала стрелять. Хари с Мораном уже палили вглубь дренажного туннеля. Лазерные лучи и вспышки нанозарядов очертили в тесном пространстве смертельную зону. Вскоре в текущей липкой жиже показались не только человеческие органы, но и взрывающиеся пузырями разводы кислоты. Мэйнс в очередной раз порадовался, что боевой костюм обладает отличными защитными свойствами.

Но боевые костюмы были не у всех.

– Сара! – крикнул он. – Выбирайся из потока, живее!

Он увидел, как впереди Дуранте пытается затолкнуть женщину и ее спутников в боковой туннель, проходящий несколько выше основного. Сара затащила за собой мужчину с ожогом, но однорукая женщина поскользнулась, растянулась на полу и с захлебывающимся бульканьем закашлялась, когда мерзкая жижа попала ей в рот. Дуранте мгновенно поднял ее на ноги, но было поздно. Из ее рта и горла хлестала кровь, из ноздрей шел пар. Взмахнув рукой, она задела Дуранте, оттолкнулась от него и, вращаясь, полетела к противоположной стене. Пока она корчилась в агонии, кислота прожигала ее кожу и хрящи гортани. Чуть дальше по жиже потекли более темные разводы крови.

Мэйнс отвернулся и не стал смотреть, как Дуранте избавляет несчастную от страданий.

– Отступайте, мы вас прикроем! – крикнул он.

Хари и Моран отступили, не оглядываясь. Облака пара и дыма скрывали обзор, но, похоже, атака ксеноморфов на время приостановилась. Из отверстия, проделанного плазменной вспышкой, по коридору разлетались капельки расплавленного металла. Мэйнс с Лидер целились чуть позади отступавших Исследователей. Когда Хари с Мораном добрались до них, Мэйнс махнул рукой по направлению к боковому тоннелю.

– Вы нужны лейтенанту, – сказал он.

– А вы справитесь? – спросила Хари. Глаза ее были широко распахнуты, но, похоже, она контролировала себя.

– Да, – отозвалась Лидер. – Мы уже встречались с этими засранцами.

Хлюпая, исследователи пошли дальше. Мэйнс с Лидер понемногу отступали, спиной вперед. Мэйнс переключил свой шлем с обычного обзора на режим датчика движений, но поток жижи и ужасных останков искажал получаемые данные.

Что-то скреблось из-за облака пара и дыма, но не показывалось на глаза. Жижа колыхалась вдоль стен тоннеля. К людям ринулась какая-то тень.

Мэйнс с Лидер выстрелили одновременно, за нано-зарядами последовали вспышки лазеров. Жижа вспенилась, испуская струи пара. Куски тел разлетелись во все стороны, отскакивая от стен. Моран тоже принялся стрелять из своей винтовки, усиливая общий хаос.

Все еще невидимые ксеноморфы заверещали. Металлический потолок со скрежетом завибрировал, а когда Мэйнс выпусти три плазменных заряда, расплавился и потек. В таком замкнутом пространстве стрелять плазмой было рискованно, но когда дело касалось этих тварей, то было уже не до соображений безопасности.

– Все ко мне! – скомандовал Дуранте.

Они двинулись вдоль тоннеля, на этот раз ступая уже более уверенно. Мэйнс старался не обращать внимания на то, что летало вокруг него, и даже обрадовался, когда они добежали до бокового прохода. Дуранте присел на корточки, за его спиной стояла Сара со своим спутником.

– За мной, – сказал Дуранте. – Нам еще нужно пробиться к кораблю.

– Мы надеемся на вас, – сказал Мэйнс Саре с мужчиной.

– Нет, это мы на вас надеемся, – ответила Сара. – Мы пытаемся найти способ уничтожить «Отелло» уже несколько месяцев, а теперь появились вы.

Вместе они пошли дальше в темноту.

Через пятнадцать минут они вышли из дренажного туннеля и оказались в небольшом складском трюме с автоматическими подъемниками на колесах и другим оборудованием, в основном заржавевшим и сломавшимся, опутанным цепями с магнитными замками. В воздухе стоял запах старости и гнили. На некоторых колесах до сих пор были заметны следы грязи – отпечатки неведомого мира, как подумал Мэйнс.

– Все целы? – спросил Дуранте.

Все закивали. Сара с мужчиной по-прежнему держались вместе, но казались спокойными. Мэйнс подумал, что на их глазах погибло много товарищей, так что смерть очередного не стала для них потрясением.

Он улыбнулся Лидер и, когда она улыбнулась ему в ответ, ощутил приятное тепло. Возможно, это чувство можно даже назвать любовью. Уж слишком долго он находится в космосе, чтобы утверждать это наверняка. Космос постоянно давит на человека, обесцвечивая его эмоции и лишая его остроты ощущений. Джонни пытался бороться с духовной черствостью, как и все они, но это получалось далеко не всегда.

– Нужно двигаться дальше, – сказал он. – Нельзя долго оставаться на одном месте. Сара, что будет дальше, после того как запущен механизм рождения?

– Не знаю, – ответила Сара.

– Почему? – спросил Дуранте.

– Я медик. Я не занималась инкубаторами и почти их не видела.

– Будет логичным предположить, что корабль кишит маленькими ксеноморфами, – сказала Лидер. – Значит, генералу теперь нужно что-то сделать, чтобы подчинить их себе.

– Они уже подчиняются ему, – сказал мужчина. Никто до сих пор не спросил, как его зовут, а сам он не представился.

– Каким образом? – спросил Мэйнс.

– Из-за генетических преобразований в организме королевы в результате Прикосновения.

– Это еще что такое?

– Технология, которая позволяет установить телепатическую связь с генералом. Каждое откладываемое королевой яйцо, каждый лицехват, каждый зародыш ксеноморфа уже находятся под контролем генерала.

– У вас есть королева? – недоверчиво спросил Мэйнс.

– Не на борту этого корабля. Одна была у Малони на «Макбете», и, пока мы не разлетелись в разные стороны, на «Отелло» регулярно доставляли яйца.

– Целый конвейер, – заметила Лидер.

– Нужно рассчитать время, – сказал Дуранте. – Как далеко отсюда доки?

– Смотря в какой вы причалили.

– Тот, что с долбаным открытым шлюзом! – выпалила Хари и шагнула к кораблерожденным, сжимая в руке боевой нож. – Не верю я тебе. Никому не верю!

– Тогда ты глупа, – сказала Сара.

– Слушайте, нам надо быстрее дойти до дока, – начал было Мэйнс, но тут поступило сообщение с корабля. Точнее, громкий отчаянный крик, который резко оборвался, после чего послышался звук, как будто что-то раздирают. И шипение.

– Бекович! – заговорил Дуранте. – Что происходит?

– Кто-то пробрался на борт! – крикнула Бекович. – Что-то в…

Слова поглотили звуки выстрелов. Все они прекрасно понимали, к чему может привести перестрелка в ограниченном пространстве корабля вроде «Наварро». Мэйнсу стало не по себе. Потом они услышали уже хорошо знакомый им визг ксеноморфа.

– Лейтенант, их двое. Я иду…

Вслед за этим последовал глухой удар. Кто-то зацарапал металл. Потом бессвязное бормотание, пара проклятий и снова визг. Затем их едва не оглушил взрыв. Человеческий крик, который быстро затих. Наступила тишина.

– Декомпрессия, – сказала Хари и покачала головой. – Кто-то взорвал плазменную гранату.

– Бекович! – крикнул Дуранте.

Когда Мэйнс посмотрел на него, командир отвел взгляд. На какое-то мгновение он показался ниже ростом и не таким массивным, как обычно. Горе сокрушило его и заставило съежиться. Но он быстро выпрямился, расправил плечи и осмотрел всех.

– Хари, Лидер – охраняйте дверь. Моран, проверь, есть ли здесь другие выходы.

– Эдди, – раздался сухой голос.

Мэйнс задержал дыхание. Это был компьютер «Наварро».

– Спайк? – обратился к компьютеру Дуранте.

– Эдди, ситуация на борту не выглядит слишком обнадеживающей.

– Докладывай.

– Все члены экипажа мертвы. В хаосе сражения взорвалась плазменная граната и произошла сильная декомпрессия. На борту три ксеноморфа, также мертвые. Похоже, они расплавились изнутри. Их кровь повсюду, она разъедает стены. Я ничего не могу поделать.

– Спайк, ты можешь завести корабль в док, откуда вы недавно взлетели?

– Я ничего не могу поделать, – повторил Спайк. – Система контроля серьезно повреждена. Узлы передачи разбиты, кислота… повредила ядро искажения… и…

Редко когда в голосе компьютера слышались эмоции, настолько приближенные к человеческим. Казалось, будто Спайк очень сильно напуган, и он напомнил Мэйнсу Фродо, его бортовой компьютер на корабле «Вол», когда тот до последнего поддерживал связь, прежде чем взорваться.

– Стабилизаторы ядра разрушаются. «Наварро» на грани выхода из искажения.

Все они прекрасно понимали, что это означает. Если корабль выйдет из искажения без контроля, его разорвет на миллиарды кусочков.

– Ты точно не можешь сесть в док? – спросил Дуранте. – Нужно попытаться.

Несколько секунд, показавшихся вечностью, Спайк молчал. Потом сказал:

– О нет.

Потом снова наступила тишина. «Наварро» превратился в пыль.

Морпехи и двое оставшихся в живых Кораблерожденных стояли в полном молчании.

– Ну что же, Джонни, – подвела итог Лидер. – Похоже, мы снова застряли на территории врага без корабля.

– Это уже становится привычкой, – сказал Мэйнс.

– Обычно нас спасают.

– Только что погибли наши товарищи! – взъярилась Хари и двинулась в сторону Лидер, но Дуранте ее удержал.

– Извини, – сказала Лидер. – Мне искренне жаль.

15 Цзянго Танн

Космическая станция «Ад»

2692 год н. э., ноябрь

– Пора преодолеть ненависть, – сказала Иветта Танн. – Ситуация такова, что вся наша былая вражда кажется мелочной.

– Я понимаю, – сказал Цзянго.

Он устал, был огорчен и боялся.

– Просто хотелось бы, чтобы никто из них не прилетал сюда.

Иветта с нежностью дотронулась до его лица. Они всегда часто обнимались и утешали друг друга прикосновениями, особенно после смерти сына. Иногда Танну казалось, что они таким образом удостоверяются в том, что любимый человек до сих пор находится рядом.

Сейчас они сидели в «Бэйли» – в одном из баров в центральном отсеке станции. На самом деле это было заведение, охватывающее пять этажей, с тремя барами на каждом, со своей пивоварней, несколькими ресторанами, голографическим кинотеатром, казино и четырьмя танцевальными площадками. Как обычно, они зашли в бар на четвертом этаже, самый тихий из всех. Но и сюда проникали звуки музыки снизу, а пол вибрировал в такт ритмичной музыке. «Бэйли» был открыт всегда, круглые сутки напролет. Закрывался он только на один день в году на генеральную уборку, но в остальное время на быструю уборку закрывались лишь отдельные этажи, а остальные продолжали работу.

Клиентура заведения отражала широкий спектр населения «Ада» и его гостей. Были здесь и завсегдатаи, были и те, кто посещал станцию случайно, раз в жизни. На вывеске у входа в бар красовалась надпись: «Мы обслуживаем всех, от пиратов до Папы», и хотя это заявление не было ничем обоснованно, особенно по поводу Папы, в него хотелось верить. Некоторые проводили в «Бэйли» почти всю свою жизнь. Многие из них и заканчивали ее тут, а некоторые даже умудрились быть зачатыми. Это было одно из любимых мест Цзянго во всей Сфере Людей.

Сегодня в баре царил возбужденный гул. На станции яутжа! Посетители пересказывали нелепые басни, что-то объясняли друг другу, возбужденно размахивая руками, делились мнениями. Доходило даже до драк. Вести о вторжении яутжа уже достигли станции. На ней проживало несколько человек, потерявших знакомых и близких в стычках с чужаками, но большинство, скорее, проявляло любопытство, нежели испытывало страх. Всем хотелось поскорее узнать, что же на самом деле означает появление на их станции Хашори.

Большинство резидентов знало Цзянго Танна как одного из членов Совета, и ему уже не раз пришлось отваживать от себя наиболее назойливых любопытных.

– В полдень будет сделано сообщение, – говорил он всем.

Теперь до полудня оставалось пять минут, и каждый голографический экран в «Бэйли» был настроен на основной канал Совета. Танн отклонил сделанное ему предложение выступить. Мысли его беспокойно скакали и без того, чтобы волноваться по поводу публичного выступления.

– Пойдем, – сказал он, хватая Иветту за руку. – Нам нужно кое-что обсудить, но не здесь.

– Но мы не допили вино.

– Мне больше не хочется. Мне понадобится ясная голова.

«И тебе тоже», – подумал он, но его жена уже разгадала его мысли.

На ее лице отразился страх. Она сжала его руку, словно подтверждая то, что он собирался ей сказать. Она словно бы уже знала все, что у него на уме, и за это он ее и любил настолько сильно.

– Куда ты хочешь пойти? – спросила она, и ее вопрос застал его врасплох Некоторое время он делал вид, что не совсем понимает.

– Пойдем в сад, – сказал он наконец. – Мы давно там не были.

Иветта тяжело вздохнула, и они вышли из «Бэйли» как раз в то мгновение, когда вспыхнули голографические экраны. Танны пересекли главную площадь и направились ко входу в зеленый купол. Из основного корпуса «Ада» в зеленый купол вели шесть прозрачных туннелей длиной в пятьсот ярдов. По трем из них двигались пешеходы, три других были предназначены для транспорта с водой и удобрениями.

Посреди туннеля Танн остановился и прислонился к стене. Он тяжело дышал и не в первый раз жалел о том, что искусственная гравитация здесь не понижена. Возраст брал свое – подниматься по длинным извилистым лестницам было нелегко.

– Ты только посмотри! – воскликнула Иветта.

Она всегда находила что-то необычное в окружении и давно научила Цзянго ничего не принимать как данность. И в самом деле, было отчего задержать дыхание.

«Ад» двигался по геостационарной орбите в нескольких сотнях миль над LV-301 – безымянной планетой, на которой некогда трудились шахтеры с этой станции. Но это было давно, еще до того, как она получила нынешнее свое название. Станция вращалась вокруг своей оси, что создавало искусственную гравитацию. На более новых станциях у центральной центрифуги устанавливались генераторы гравитации, но конструкция «Ада» была устаревшей и не такой сложной.

Пока они стояли в тоннеле, над станцией медленно всплыла LV-301 с розово-красными вихрями штормов, освещаемых местным солнцем, звездой Скафелла с характерным спектром. Зрелище было величественным и завораживающим. Прозрачные, почти хрустальные стены преломляли лучи, вспыхивающие пламенно-рыжими радугами. Отраженные от стен огненные зайчики медленно перемещались в такт вращения станции.

Вокруг LV-301 было заметно бледное кольцо из нескольких поясов – остатки астероида, распавшегося на кусочки миллиарды лет назад. Еще во времена «Перевалочной станции 14» несколько экспедиций попытались исследовать это кольцо в поисках ценных минералов, но выяснилось, что разрабатывать его крайне сложно и невыгодно. Теперь кольцо служило объектом восхищения, и дважды в год, в день прохождения северного и южного зенита, в «Аду» устраивали особый праздник. Крохотные обломки кольца отражали солнечный свет и таинственно мерцали, словно потухающие угли костра.

Зрелище действительно было неимоверно прекрасным и чарующим. Танн подумал, что они с Иветтой достигли как раз такого возраста, когда видишь истинную красоту мира и способен ее оценить по достоинству. Более молодые люди часто принимали такие чудеса за нечто само собой разумеющееся. Будущее для них терялось где-то далеко впереди, и до окончательной тьмы было еще долго. Сама мысль о смерти и о быстротечности времени придавала красоте особый аромат.

– Они хотят, чтобы это сделал ты, – сказала Иветта, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос. – Совет хочет, чтобы именно ты доставил андроида и яутжа Компании.

– Не я, а мы, – поправил ее Танн.

Иветта грустно улыбнулась.

– По крайней мере, не придется расставаться.

– Мы никогда не расстанемся, – уверил ее Танн. – Если бы речь шла только обо мне, я бы ответил отказом.

– Но речь идет о нас обоих, и ты ответил «да»? Не спросив меня?

В голосе ее проскользнули так хорошо знакомые ему резкие нотки.

– Я спрашиваю тебя сейчас.

Он помолчал, поднял голову и сказал:

– Пойдем дальше.

Они поднялись еще на три лестничных пролета до следующей площадки с лифтом. Из открывшихся дверей вышли люди, поприветствовавшие их кивками. Танн видел их раньше, но для него это были обычные полузнакомые лица, каких в «Аду» много. Невозможно быть друзьями со всеми.

В лифте он наклонился и поцеловал жену в щеку.

– Помнишь? – спросил он.

– Конечно, – ответила она. – Ты то и дело мне напоминаешь.

Она только делала вид, что сердится. Когда-то давно, совсем в другой звездной системе, они застряли в похожем лифте, когда отключилось электричество. Тогда они страстно занимались любовью, нисколько не беспокоясь о том, что в любую секунду двери могут открыться и их увидят посторонние. Такие сумасшедшие моменты придавали особую остроту их чувствам.

– Жалко, что это экспресс-лифт, – сказал он.

– Пятнадцати секунд было бы достаточно.

– Ты недооцениваешь меня, Иветта.

Двери открылись, и они вошли в охраняемый шлюз. Двое охранников просканировали чипы на их запястьях и взмахом предложили идти дальше.

– Сегодня кровавые розы полностью распустились, – сказал один из них.

Так Танны поняли, куда им стоит идти.

Кровавые розы использовали для самых разных целей, главным образом для медицинских, чтобы уменьшить головокружение от космической болезни. Их корни измельчали и использовали как удобрение для последующих урожаев, из лепестков делали пряности для разнообразных блюд в меню ресторанов «Бэйли», а их запах смешивали с воздухом системы жизнеобеспечения станции, что придавало ему легкий аромат свежести и мягкости. Но на них было и просто приятно смотреть, отчего их теплицы стали излюбленным местом времяпровождения резидентов «Ада».

– Итак, каков твой план? – спросила Иветта.

– Ты о чем?

– Да ладно тебе, Цзянго.

Она вздохнула, и в этом вздохе послышался груз всего, что им довелось пережить вместе. Иногда казалось, что в каждом произнесенном слове, в каждом сделанном шаге с ними присутствует их сын, безмолвный и невидимый. Его образ постоянно преследовал их, и они уже не мыслили себя по-другому.

– Я была бы рада, если бы можно было остаться и состариться здесь. Но я понимаю, что это никогда не случится. Уж точно не с твоей жаждой приключений. Если честно, я даже удивляюсь, что мы провели тут так много времени, как бы это место нам ни нравилось. Поэтому, если уж нам суждено покинуть его, я хотела бы покинуть его вместе. Возможно, это и к лучшему.

– Ты не перестаешь удивлять меня, – сказал Танн искренне.

Иветта была поразительной женщиной, и в своих обращениях к тому, что можно было бы назвать его Богом, он часто благодарил Его за такой дар.

– Итак… – начала она снова.

– Мой план. Это интересно. План – нанять корабль с экипажем и доставить Компании женщину с андроидом как можно быстрее.

– Зачем нанимать корабль, если у яутжа уже есть один?

– Потому что их преследовала армия Ярости, и никто не знает, на самом ли деле они оторвались от нее. Если армия разыскивает корабль яутжа…

Он посмотрел сквозь стену купола вниз, на переход с лестницами, медленно вращающимися вместе с кораблем. Где-то далеко в той стороне находилась ближайшая нора, и из того, что им рассказала Лилия, может следовать, что армия уже пролетает через нее. Армия, подобной которой «Ад» никогда не видел.

О том, что случится, когда она долетит до станции, было лучше не думать.

– В таком случае тем более стоит отвести корабль яутжа как можно дальше отсюда.

– Это другая часть плана. Загвоздка в том, что яутжа не особенно настроена расставаться со своим кораблем.

– Я содрогаюсь даже при мысли об этом существе.

– Вместе с тем она хочет оставаться с Лилией, – продолжил Танн. – Даже несмотря на то, что она в ответе за те раны и шрамы, что украшают андроида. Кажется, их связывает нечто вроде клятвы верности.

– И все же, почему именно сюда? – спросила Иветта, не ожидая ответа.

Танн понял, что она имеет в виду. «Ад» был приятным местом, люди здесь не особенно вмешивались в дела друг друга, и они спокойно могли бы прожить здесь еще не один год.

Как будто бы любые неприятности обходили «Ад» стороной слишком долго.

Помимо прочего «Бэйли» был еще и лучшим местом для поиска корабля. Через два дня после совещания с членами Совета Танн оставил Иветту в их каюте готовиться к перелету. Он знал, что первым делом она примется разбирать то, что связано с короткой жизнью их сына, а ему не хотелось лишний раз смотреть на эти вещи.

Они хранили его фуражку морпеха с парада в честь окончания подготовки, хранили его первые детские башмачки и несколько записей, отправленных из разных точек Сферы. Несмотря на то что ему очень нравилось быть морпехом, Крис старался поддерживать связь со своими родителями и навещал их раз в пару лет, если это позволяла его служба. Со временем его визиты становились все более редкими, но от этого не менее дорогими и памятными.

Пока Иветта разбирала обломки их жизни, Цзянго Танн поставил себе целью раздобыть самое быстрое и подходящее для их задачи судно. Он уже изучил список кораблей, пришвартованных в настоящее время к «Аду», как и список их экипажей. У станции имелись девять своих кораблей, но Танн прекрасно знал их и понимал, что они не годятся для такой задачи. Пара старых буксиров, внутрисистемный крейсер и несколько частных кораблей, слишком маленьких и медленных для опасного путешествия.

Не годился даже списанный фрегат Колониальных морпехов, которым владели охранявшие базу инди, потому что ему уже было более ста лет, на нем был установлен устаревший гипердвигатель, и его ядро требовало основательной починки. Почти выведенный из строя компьютер откликался только на имя Эл и называл любого члена экипажа «Дэйвом», независимо от его пола и настоящего имени.

Оставались только неизвестные ему корабли странников и искателей приключений, залетевших на «Ад». Можно было воспользоваться одним из шахтерских кораблей, быстрых и пригодных для частых перемещений по норам. Его внимание привлекло судно «Спаситель Сатаны». Помимо имени – удивительно подходящего для его нынешнего местопребывания – он мог похвастаться вполне достойным своего имени экипажем. Эта команда называла себя «анонимными исследователями-спасателями». Может, кто-то из них и действительно считал себя независимыми наемниками, но, по сути, они были пиратами, и, как все хорошие пираты, они проводили большую часть времени в Нижнем баре «Бэйли». Это заведение было не только самым нижним относительно всех других баров и ресторанов, но и ориентировалось на самые низменные, грубые вкусы. В полумраке его двух танцевальных площадках под однообразную ритмичную музыку, отзывавшуюся вибрацией в металлическом полу, постоянно извивались покрытые потом экзотические танцовщицы и танцоры. Здесь подавали самые убойные напитки, рассчитанные на непритязательные глотки, как из пивоварен «Бэйли», так и доставленные чужими кораблями. В еще более темных и грязных кабинках позади бара можно было без труда обменять кредиты на незаконные вещества.

Конечно, это было далеко не самое добропорядочное и безопасное место, но Совет мирился с его существованием, потому что оно позволяло получить разнообразные услуги. При мысли о некоторых из них Танну становилось не по себе. Они с Иветтой посетили Нижний бар всего пару раз – однажды перебрав спиртного, а во второй раз из чистого любопытства. Но даже этого хватило, чтобы удостоить его самого нижней позиции в списке мест, достойных посещения.

Пересекая бар и отвечая кивком на приветствия некоторых знакомых обитателей «Ада», Танн осматривал помещение в поисках экипажа «Спасителя Сатаны»: двух женщин и двух мужчин в известной ему униформе. Оставалось надеяться, что белые полосы на темном материале будут отчетливо видны в неоновом свете.

Вскоре он их нашел в Кислотном баре. «Кислотой» называли скандально известное ядовитое пойло, изготавливаемое в старом моторном отсеке «Ада». Двигатели станции не заводились вот уже более столетия, и их трубы, камеры сгорания, поршни и клапаны использовали в качестве превосходных дистилляторов. Напиток, настаивавшийся на внеземном фрукте, отличался на удивление приятным вкусом, но о его эффекте ходили легенды. Говорили, что некоторые экипажи используют Кислоту для очистки корпуса своих кораблей.

Тем не менее искомая четверка казалась самыми трезвыми посетителями Нижнего бара, хотя это ни о чем не говорило.

– Хочешь выпить, старик? – спросила одна из женщин, заметив, что он за ними наблюдает.

Компания сидела за круглым столиком в дальнем углу бара, откуда не бросались в глаза потные и скользкие тела танцующих, а от громкой музыки их защищал звуконепроницаемый барьер. Танн воспринял ее вопрос как предложение и прошел сквозь барьер. Доносившаяся со всех сторон какофония тут же притихла.

Относительная трезвость «анонимных исследователей-спасателей» и нежелание принимать участие в общих развлечениях говорили о том, что они вовсе не собираются провести сегодняшний вечер в кутеже. Выражения их лиц были довольно серьезными и говорили о некоторой дисциплине.

Танн держал в руке бокал самого слабого в «Бэйли» пива. С возрастом он стал хуже переносить алкоголь, а потеря контроля над собой ему уже совсем не доставляла никакого удовольствия. К тому же от алкоголя он становился слишком сентиментальным.

Пираты внимательно следили за каждым его движением.

Поднявшая бокал женщина похлопала по обитому кожей сиденью рядом с собой и подвинулась. Все четверо прижались ближе друг к другу, чтобы дать Цзянго место. Похоже, они нисколько не возражали против дополнительной компании. В их взглядах можно было прочесть не только подозрительность, но и любопытство.

– Неплохое у вас тут местечко, – заговорил один из мужчин.

Пожалуй, он был выше любого человека, которого видел на своем веку Танн. Его черную кожу на левой щеке от виска до челюсти пересекали четыре параллельных розовых шрама. Он постоянно улыбался и говорил как бы со смешком. Тем не менее такой добродушный весельчак мог бы одним ударом ладони сломать ему руку и не поморщиться.

– «Бэйли»?

– «Ад», – пояснил мужчина. – Странное название, но мне тут нравится. Какая-то тут атмосфера… нетребовательная.

– Потому я тут и живу уже довольно долго, – сказал Танн, поднимая бокал.

Пираты тоже подняли бокалы и чокнулись.

– Музыка, правда, паршивая, – произнес другой мужчина, коротышка плотного телосложения, вероятно, самый старший в группе.

– Здесь да, но есть и другие заведения, которые стоит посетить, – сказал Танн. – В восточном отсеке в баре «О’Мэлли» играют неплохой джаз, а в «Метрос» – множество старых вещей.

– Хотите сказать, мне как раз понравится старье? – спросил мужчина, и обе женщины засмеялись.

Та, что позвала Цзянго, облокотилась о стол и внимательно осматривала его. У нее были чарующие зеленые глаза и длинные золотисто-каштановые волосы, заплетенные в косички с дюжиной металлических заколок. Танн обратил внимание на то, что заколки светятся мягким красноватым светом, и подумал, что это какое-то оружие. Возможно, самонаводящиеся бомбы.

Он посмотрел на других, мысленно оценивая их готовность к бою. У высокого парня под рубашкой виднелся жилет с боеприпасами. Слегка высохшая левая рука другой женщины была закована в какое-то металлическое приспособление – нечто вроде роботизированного протеза, очевидно, связанного с ее нервной системой. В некоторых местах это приспособление выглядело тяжелее, чем необходимо, – скорее всего, в утолщениях скрывались плазменные гранаты.

– Я слышала, вы ищете корабль? – спросила первая женщина.

– От кого вы это слышали? – спросил в свою очередь Танн.

Она пожала плечами.

– У нас есть уши.

– Это точно.

Танн отхлебнул пива, стараясь скрыть свое разочарование. Они не были пиратами. Это были обычные инди, только одетые, как пираты. Своей одеждой и своим снаряжением они походили на своего рода отряд особого назначения. Инди никогда особенно не скрывали своих целей и намерений.

– Да не бойтесь, – сказала женщина. – Мы безобидные.

– Вообще-то я надеюсь, что не слишком, – сказал Танн, и высокий парень снова расхохотался. От такого заразительного смеха становилось как-то легче на душе.

– Я ищу экипаж инди и очень быстрый корабль.

– «Спаситель Сатаны» – самый быстрый и надежный корабль, какой только можно найти в этом секторе, – сказала женщина, – но как раз сейчас мы на задании, и я бы не стала разочаровывать нашего заказчика.

Танн вздохнул. Он-то думал, что нанять их будет легко.

Сбежав на «Ад» после предполагаемых попыток Компании разделаться с ними, они с Иветтой наслаждались тихим, спокойным и относительно простым существованием. Сейчас, сидя в компании наемников, он вспомнил о более тревожных временах, когда смерть сына пробудила в нем жажду мести и стремление во что бы то ни стало добиться, чтобы Компания хотя бы признала свою вину. Эти чувства поддерживали в нем внутренний огонь. С годами этот огонь угас, и Танн был доволен, что его ярость превратилась в небольшой, тлеющий в сердце уголек. Ему вовсе не хотелось снова разжигать ненависть внутри себя. Он уже был слишком стар, и ничего не добился бы.

По крайней мере не в отношении Компании, тем более что теперь он хотел найти тех самых людей, от которых когда-то убегал.

– Возможно, я обратился не к той команде, – сказал он. – Мое задание простое…

– Простое? – переспросила женщина, выпрямляясь. – Судя по тому, что я слышала, вам нужно перевезти на борту корабля самый опасный груз во всей Сфере.

– И что же вы слышали? – недоуменно спросил Танн.

– Яутжа, – ответила женщина. – И женщина-андроид, за которой гонится Ярость.

Танн удивленно заморгал. В «Аду» никто особенно ничего не скрывал друг от друга, да и Совет редко соблюдал секретность, но то, что такой информацией обладают совершенно посторонние люди, было для него откровением.

– Я же говорила, у нас есть уши, – сказала женщина. – А теперь представимся как положено. Я расскажу вам о том, кто мы и что мы умеем. Могу даже предоставить резюме, если нужно. После этого вам решать.

Танн кивнул и снова поднял бокал, оглядываясь по сторонам. Было странно по-прежнему сидеть в Кислотном баре, но не слышать его резких звуков. Экзотичный пульсирующий ритм едва был слышен и выражался в основном в дрожании стульев. У входа устроили драку двое смертельно пьяных завсегдатаев, а окружившая публика их подбадривала. Бармен у стойки разливал в бокалы выпивку, капающую из нескольких идущих с потолка тонких труб. Посетители смеялись и кричали, что-то шептали друг другу на ухо. Тем не менее складывалось впечатление, что он с наемниками находится в нескольких световых годах отсюда.

– Ну, для начала, я Цзянго Танн.

– Я знаю, – сказала женщина. – А меня зовут Вейр. Я капитан. Эта восхитительная дама рядом со мной – Робо. Тот коротышка – Хут, а этот дылда с глупой улыбкой на лице – Миллард.

– Приятно познакомиться. Если это ваши настоящие имена, – сказал Танн.

– Настоящие, – уверила его Вейр. – Мы уже семь лет вместе. Сначала нас было шестеро, но недолго. Выяснилось, что четыре – идеальное число. Мы – частный отряд военизированной охраны.

– А не спасатели, как на это указывает название вашего корабля?

– Ну, мы занимаемся и спасательными операциями, – сказала Робо, поднимая бокал своей автоматизированной рукой, приводы которой издавали едва слышное жужжание.

– Нам не нравится термин «инди», но если вам хочется так нас называть, то против не будем. Видите ли, поскольку нас только четверо, мы не беремся за однообразную тупую работу, которую выполняют большинство независимых охранников. Служба телохранителями, оборона периметра, охота за головами, поиск и уничтожение цели – все это пусть делают другие.

– Чем же тогда занимаетесь вы?

– Миллард объяснит лучше, – сказала Вейр.

– Мы отряд специального назначения, который отправляется туда, куда не хотят идти отряды специального назначения, – отчеканил Миллард.

– Значит, занимаетесь грязными делами.

– Не обязательно грязными, – сказал Хут. – И не все время. Но обычно незаконными, и всегда тем, с чем не захотели бы связывать свои имена наши заказчики.

– Мы тут ни при чем?

– Так я и хотел назвать наш корабль, – сказал Миллард.

– Но это было бы слишком откровенно, – заметил Танн.

Несмотря на первоначальное разочарование, ему начинали нравиться эти люди. Пусть они и наемники, но не пускают пыль в глаза, а серьезно заявляют, каковы их задачи и что они умеют делать. Они выглядят как профессионалы, а это обнадеживает. Он видел много совсем других инди в своей жизни, и еще больше слышал о таких, для кого задание было лишь поводом подраться и получить деньги.

Этим тоже пришлось подраться – доказательством тому были механизированная рука Робо и шрамы на лице Милларда – но они не кичились своими увечьями как каким-то достижением или знаком военной доблести.

– Значит, вы на задании, – подвел итог Танн. – И это задание завело вас на «Ад», что как-то не вселяет уверенности.

– Просто заскочили сюда по дороге, – сказала Вейр.

– Никто сюда просто так не заскакивает, – покачал головой Танн. – Мы находимся вдали от всех маршрутов. Поэтому тут и живут люди вроде меня.

Команда переглянулась. Вейр пожала плечами.

– Мы кое-кого ищем, – произнесла она, поглаживая пальцем края стеклянного бокала, отчего тот издавал тихую мелодию.

Миллард смотрел прямо на него. Впервые за весь разговор с его лица исчезла улыбка.

– Меня? – спросил Танн.

– И вашу жену, – добавила Вейр.

– И кто же вам дал такое задание? – потрясение было таково, что он не удержался от вопроса, хотя ответ был очевиден.

– Компания, конечно, – сказал Хут.

– Что? «Вейланд-Ютани»? Они послали за мной кучку наемников?

– Нам не нравится этот термин… – начала было Вейр, но Танн прервал ее.

– Мне наплевать, что вам нравится, а что нет. Вы – орудие для найма. И каковы же ваши приказы? Убить меня?

Он бросил нервный взгляд на руку Робо. Она вполне могла бы незаметно выстрелить из нее, и он бы тут же свалился на пол, как это часто делают пьяные посетители бара. Наемники успели бы улететь, прежде чем Иветта обнаружила бы бездыханное тело своего мужа.

Но это было смешно. Зачем Компании беспокоиться по такому ничтожному поводу? Вряд ли он входит в список самых главных их врагов, и к тому же они с Иветтой исчезли много лет назад.

– Послушайте, мы сами не испытываем теплых чувств к Компании, – заговорила Вейр, – но она хорошо платит.

– И что это значит?

– Мы не убийцы, – сказал Миллард.

– То есть вы хотите отвезти меня назад?

– Просто обнаружить, где вы с женой находитесь. Проследить за тем, чтобы вы не поднимали шум и не делали ничего… что было бы не на пользу Компании.

– Крупнейшая в истории Сферы организация хочет проследить за мной, потому что я отказался сотрудничать с ней десять лет назад? Невероятно!

– Когда речь идет о Компании, вероятным может оказаться все что угодно, – сказал Хут. – Для ее руководителей нет ничего слишком мелкого и недостойного внимания. Вообще-то именно потому они и управляют всем до сих пор.

– Хут знает, что говорит, – сказала Вейр. – Он заведовал Седьмым Отделом.

– Ну спасибо тебе большое, – сказал Хут. – Теперь мне придется всех вас убить.

Разговор принимал сюрреалистический поворот. Танн пришел сюда на поиски экипажа наемников, но оказалось, что эти наемники разыскивают его. Он сидел за одним столом со своими предполагаемыми убийцами, посланными по его следу Компанией.

– Седьмым Отделом? – переспросил Танн.

Пару раз он слышал это название, но не знал, к чему оно относится.

– Войска особого назначения, подчиняющиеся непосредственно Совету Тринадцати, – сказал Хут.

До этого он вмешивался в разговор редко и сказал всего пару слов, но теперь не сводил глаз с Танна. Это был невысокий мужчина с безобидной внешностью, почти не отличавшийся от большинства посетителей «Бэйли». Наверное, поэтому его в свое время и назначили руководителем Седьмого Отдела.

– А что случилось потом? – спросил Танн.

– Ушел, – кратко ответил Хут, подводя итог теме.

– Послушайте, – заговорила Вейр. – Мы здесь находимся пару дней, и мы понимаем, что вы не представляете угрозы. Мы сделали все, что нам приказали. Обнаружили вас и установили наблюдение.

– Какое именно?

– Не волнуйтесь, – продолжила Вейр, не обращая внимания на его вопрос. – Дело в том, что ситуация изменилась. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Дерьмо случается.

– Только не в «Аду». По крайней мере раньше ничего такого не было.

– У нас есть корабль, который вам нужен. Как я предполагаю, Совет выделил вам некоторую сумму на определенные расходы.

– Миллион кредитов, – подтвердил Танн.

Миллард тихо свистнул.

– Это в пять раз больше, чем нам предложили за то, чтобы найти вас, – сказал он.

– Значит, вот сколько я стою, по их мнению? – спросил Танн, улыбаясь.

Миллард усмехнулся в ответ. Цзянго подумал, что если бы таков был приказ, он бы ухмылялся, даже воткнув нож ему в бок.

– Что было, то было, – сказала Вейр. – Нам не обязательно было признаваться, но, как я уже сказала, мы сами недолюбливаем Компанию. Честно говоря, я вас даже поддерживаю. Хут многое нам поведал…

Она замолчала.

– Не хочу даже вспоминать, – сказал Танн.

– У нас есть нужный вам корабль, – снова заговорила Вейр. – И мы готовы предоставить его вам бесплатно. Доставим яутжа с андроидом, а Компания нам заплатит. Ну как, хорошая сделка?

– Даже подозрительно хорошая.

Вейр улыбнулась и протянула руку.

– Верьте мне.

Танн пожал ее руку, не имея ни малейшего представления, кому теперь верить.

– Так когда вы собираетесь улетать? – спросила Робо.

– Как можно быстрее, – ответил Танн. – Сегодня.

– Что за спешка? – спросил Миллард.

Танн испытал чувство облегчения. В конце концов, они знают далеко не все.

– Дело в том, что в этой системе с минуты на минуту может появиться армия, какой вы не видели ни разу в жизни; а когда увидите, то не захотите оставаться здесь и лишней секунды.

– Ты им веришь? – спросила Иветта.

– Так же, как большинству инди.

Он не рассказал ей всей правды. Когда-нибудь он ей расскажет, когда будет время, когда они будут находиться далеко отсюда и когда это будет уже не важно. Сейчас же он не видел необходимости в признании.

«В ее коже, – думал он. – У меня в волосах. Проглотили с пищей наномаячок».

Он слышал о миниатюрных метках, прикрепляемых к коже, и о наножучках, проникающих вглубь организма и подававших сигнал прямо из костей.

Каким-то образом Вейр и ее команда установили наблюдение за ним и Иветтой.

«В одежде, в глазах. Возможно, это просто такое выражение, и никакое устройство они не устанавливали. Может, просто нашли нас, и теперь, если руководители Компании передумают и все же захотят нас ликвидировать…»

Но все это теперь было не важно.

– Да, – сказал он несколько минут спустя, ставя упакованные сумки рядом с дверью кабины. – Я верю им.

16 Иза Палант

Глубокий космос, Квадрант Гамма

2692 год н. э., ноябрь

Следующие девятнадцать дней они рыскали по космосу.

Ядерный взрыв на LV-1657 нанес «Пикси» основательные повреждения. Некоторые внешние слои корпуса частично расплавились, но бортовой компьютер Билли предложил способ быстрой починки перед тем, как улетать с планеты. Сплошная импровизация и использование подручных материалов, но, по крайней мере, корабль был должен протянуть до следующего посещения ремонтных доков.

Часть систем автонаведения также вышла из строя, но Хайк был опытным и уверенным в себе пилотом. Хуже были повреждения, нанесенные орудийным установкам. В распоряжении экипажа до сих пор находились ядерные мини-заряды и лазеры, но модулятор частиц отказывался работать. Несмотря на недостаточную точность и предсказуемость, это было самое мощное орудие на борту корабля класса «Стрела», и майору Хэлли вовсе не нравилось отправляться в дальний и опасный путь без такого весьма эффективного средства обороны.

Когда взорвался андроид, всех, кто находился внутри корабля, сильно тряхнуло, отчего они получили синяки и ушибы. Взрыв разнес скалы в пыль и мелкие кусочки, шрапнелью обрушившиеся на корпус, а потом зашвырнул корабль высоко в небо, прежде чем он рухнул в соседний лес. Это дало им бесценные мгновения на то, чтобы застегнуть ремни своих кресел, иначе все бы они сейчас были мертвы. Палант с МакИлвином отделались синяками и кровоточащими ссадинами, Хэлли сломала руку, у Шпренкеля и Бествик треснули ребра, а Хайк вывихнул оба запястья, вцепившись в рули ручного управления «Пикси».

Впрочем, все это поддавалось лечению, и несколько дней медицинский отсек работал без перерывов, днем и ночью, сращивая сломанные кости и заживляя ссадины, а также впрыскивая членам экипажа различные дозы обезболивающего.

Затем пришло сообщение от Джерарда Маршалла. Им поставили новую срочную задачу, а долечиться они могли и потом.

Чтобы переместиться в следующий пункт назначения в квадранте, они воспользовались норой «Гамма-116». Согласно предположениям Хэлли, все остальные норы были захвачены кораблями атакующих. Майор составила маршрут переходов, планируя выныривать, оценивать обстановку и тут же устремляться к следующей норе.

Травмы, полученные Палант на этот раз, были не такими серьезными, чтобы опасаться переходов. Но на подходе к «Гамме-116» возникли новые осложнения.

За ними следовали два корабля яутжа.

Они не скрывались, и Хэлли считала, что они демонстрируют свое присутствие намеренно. Майор даже не старалась делать вид, что такое внимание со стороны чужаков ей нравится, но она понимала, что старейшина Калакта поставил себе целью защищать Палант и МакИлвина. Один из кораблей в последнюю минуту даже вмешался, чтобы отразить атаку на базу «Кровавых Маньяков», и хотя Хэлли по прежнему не доверяла яутжа, она, по крайней мере, согласилась не оценивать их предвзято.

Палант же в своих мечтах представляла себе будущее, в котором яутжа и человечество будут сражаться бок о бок с общими врагами. Возможно, об этом думал и старейшина Калакта, когда они лицом к лицу договаривались о перемирии. В любом случае он послал следить за ними два своих корабля, и у норы им предстояло принять важное решение.

Споры длились недолго.

Палант с МакИлвином с помощью своей программы-переводчика составили сообщение, в котором передали двум кораблям яутжа координаты и коды нор. Час спустя после выхода из «Гаммы-65» за ними снова следовали два чужих корабля.

Хэлли не была уверена, что им удастся разыскать очередной корабль Файнса. Она сказала Палант, что если сознательно стремиться навстречу неприятностям, то никогда их не найдешь. Так прошли долгие девятнадцать суток, во время которых экипаж устроил поминки в честь Нассиса и Гоува. За все это время они перехватили несколько сообщений о крупных столкновениях, в которые были вовлечены другие Колониальные морпехи.

«Дьявольских Псов», то есть тридцать девятый отряд Косморожденных, которым командовала Хэлли, направили к Внешнему Кольцу, на охрану двух нор, пока еще не захваченных врагом. Хэлли и ее подчиненным не терпелось вернуться в строй, и они не скрывали своего недовольства тем, что нянчатся с какими-то штатскими. «Пикси» был превосходным разведывательным кораблем, но он не шел ни в какое сравнение с боевыми крейсерами и фрегатами, стоявшими на вооружении их бригады.

В конце концов, всю свою сознательную жизнь их готовили к крупномасштабным сражениям. «Мы не Исследователи» – эту фразу Палант за последние девятнадцать дней слышала слишком часто. Но она уже смирилась с недовольством окружающих, да и однообразие обстановки погружало ее в своего рода полусонное состояние. Очередной сектор космоса как две капли воды походил на предыдущий. Несколько раз она попыталась установить связь со следующими за ними кораблями яутжа, но не получала ответа. Она знала, что яутжа улавливают их сигналы – ведь воспользовались же они координатами и кодами нор – но еще ни разу никто из них не послал им своих сигналов.

Как бы много они с МакИлвином ни знали о яутжа – больше всех других людей в Сфере, – эти существа по-прежнему оставались загадкой. Палант удалось договориться о перемирии между двумя видами как раз в тот момент, когда война едва не развела их по разные стороны, но каждый раз, как ей казалось, что она подходит на шаг ближе к их пониманию, они становились еще более необъяснимыми.

На девятнадцатый день с одного из кораблей яутжа пришло первое сообщение. В то же время другой корабль промчался мимо них в тысяче миль на вдвое большей скорости, чем обычно.

Палант и МакИлвину потребовалось несколько секунд на расшифровку сообщения с помощью их программы-переводчика.

– Подтверждаю, – доложил Шпренкель. – Впереди корабль Файнса, но его показания довольно странные.

– Что именно в нем странного? – спросила Хэлли.

– Корабль мертв, – ответил Шпренкель. – Что бы там ни произошло, мы обнаружили его слишком поздно.

– Я могу вывести изображение на экран, – сказала Бествик.

– Выводи.

Зажегся демонстрационный экран, и на нем все увидели крохотную точку на фоне звезд – корабль Файнса. Бествик увеличила изображение, и у Палант заколотилось сердце. В памяти у нее до сих пор стояли картины разрушения на LV-1657. Многочисленные убитые мужчины и женщины. Война, добравшаяся до их дома. Теперь они как будто сами искали неприятностей. Ее задача как ученого – найти способ остановить жестокость и насилие, а не стремиться к ним. Для этого нужны такие люди, как Хэлли и члены ее команды.

Но, вступив в контакт с Калактой, она сама выставила себя на всеобщее обозрение и тем самым оказалась на передовой.

То, что она видела на экране, не походило ни на один из известных ей кораблей. К тому же он действительно был разрушен. Его окружали обломки самых разных размеров, от крупных частей других космических кораблей до мельчайшей пыли; в корпусе зияли огромные дыры, выставляя наружу внутренности. Гигантское судно медленно вращалось вокруг своей оси. Со стороны оно показалось Палант похожим на выброшенный на берег труп большой рыбы, который она когда-то, еще маленькой девочкой, видела на Земле. Тогда при взгляде на развороченное брюхо с кишками она подумала, что видит то, что никогда не предназначалось для посторонних глаз, и от этого она как бы приобщилась к величайшей тайне.

Теперь ее охватило похожее чувство, но на смену удивлению и восхищению пришел страх.

– Кто его так? – спросила она.

– Мы, – ответила Хэлли. – Колониальные морпехи. Всем нашим отрядам приказано уничтожать любой неизвестный корабль, направляющийся вглубь Сферы, включая корабли Файнса.

– Но мы ищем андроида. Разве не всем поставлена такая задача?

– Мы выполняем распоряжение Джерарда Маршалла и, получается, работаем на Совет Тринадцати, – иронично ухмыльнулась Хэлли. – Все как обычно. Морпехи сражаются, а «Вейланд-Ютани» пытается извлечь из этого прибыль.

– Но ведь захват андроида действительно приблизит победу в этой войне, – сказал МакИлвин.

– Разумеется. Но Тринадцать хотят не просто победы. Они хотят на ней заработать.

– Но все эти люди… – пробормотала Палант.

– Они больше не люди, – заявила Хэлли. – Хайк, подведи нас поближе, но сохраняй дистанцию. Бествик, проверь, можно ли получить какие-то данные о недавних активных действиях в этой системе. Шпренкель, ты можешь определить состав обломков?

– Да, но только до определенного размера. На наших сканнерах не отображается ничего размером, допустим, с член Хайка и меньше.

– Ого, это и впрямь немного, – усмехнулась Бествик.

– Да пошли вы, – отозвался Хайк.

Он повел «Пикси» навстречу разрушенному кораблю и, сровнявшись с ним, настроил ускорение и вращение так, чтобы лететь с ним бок о бок.

– Держимся на расстоянии семи миль, – доложил он. – Теперь дело за Шпренкелем. Посмотрим, как он составит карту обломков.

– Почти готово, – сказал Шпренкель. – Билли?

Корабельный компьютер закончил расчеты и вывел на экран более подробную схему.

– Мы можем подлететь к кораблю с другой стороны, – сказал Шпренкель, рассматривая изображение. – Похоже, это был штурм. Взрывы произошли преимущественно на этой стороне.

– Какие предположения по поводу того, что это за корабль? – спросила Хэлли.

– Это определенно корабль Файнса, – сказала Бествик. – В настоящее время никакой активности на нем не фиксируется. Также не имеется никаких следов. Но Билли обнаружил остатки ионного следа. Судя по ним, корабль мог носить название «Купер-Джордан».

– Но это уже в прошлом, – подвела итог Хэлли.

На экране было видно, как один из кораблей яутжа приблизился к потерпевшему крушению кораблю и медленно облетел его вокруг, расчищая себе путь среди обломков маломощными лазерами. Вдали показался другой корабль яутжа, державшийся за кормой огромного судна словно на страже.

– Палант, вы можете выяснить, чем занимаются наши друзья? – спросила Хэлли.

Яутжа обращались к Палант и МакИлвину словом, обозначавшим «друзья», и ученые уже привыкли к нему, хотя и продолжали ощущать всю его неестественность.

– Мы можем спросить, но пока они не ответили ни на одно наше сообщение. Вы и сами знаете.

– Все равно спросите.

– Снежная Сука меня пугает, – прошептал МакИлвин, настраивая программу перевода.

В таком тесном пространстве от ушей посторонних не скрылись бы никакие звуки, и Палант подумала, что МакИлвин и не пытался скрывать свои слова. Но Хэлли была слишком занята, чтобы обращать на них внимание. МакИлвин подготовил сообщение, программа его перевела, после чего он его отправил.

Ответа не было.

– Что они делают? – прошептал МакИлвин, но Палант и сама не знала.

Иногда ей казалось, что яутжа выступают в качестве своего рода охраны «Пикси», но в другие моменты ей в голову приходила тревожная мысль о том, что Хищники просто следят за тем, чтобы люди не сделали ничего, что шло бы вразрез с интересами яутжа. Какими бы эти интересы ни были.

– Не знаю, но старейшина Калакта хотел заключить мир, точно так же, как и мы, – ответила она.

– Ты серьезно?

– Но ведь наша затея сработала, не так ли?

– Насчет перемирия с яутжа – да. Но теперь нам противостоит Ярость.

– Думаешь, это как-то связано?

– Возможно, – нахмурился МакИлвин. – Что-то здесь не то. Мы многое не знаем о яутжа. Возможно, они не имеют ничего общего с Яростью – кто бы ни называл себя таким именем – но это не значит, что их намерения совпадают с нашими.

– Может, они хотят захватить ксеноморфов? – предположила Палант.

– Нам известно, что яутжа на них охотятся, – согласился МакИлвин. – Как известно и то, что они охотятся на кого угодно, если воспринимают добычу с точки зрения своего спортивного интереса.

– Это не спорт, – возразила Палант.

– Ну ладно, состязание. И все же, я думаю, им бы хотелось получить контроль над этими созданиями. Как и нам.

– Нам?

– «Вейланд-Ютани», – ответил МакИлвин и поспешил добавить: – Людям.

– Это, по-твоему, одно и то же?

– А ты так не думаешь?

МакИлвин с самого начала признался, что служит Компании, но до сих пор заставал ее врасплох своими рассуждениями о том, что такое хорошо и плохо для всего человечества, а не только для Компании. Иза никак не могла избавиться от сомнений в его искренности. Вера в людей никогда не была ее сильной чертой, и, возможно, поэтому она и провела целое десятилетие почти в одиночестве, погрузившись в свои исследования.

МакИлвин ей нравился, но вместе их свела все та же Компания, о чем забыть невозможно.

– Ну, не знаю, – сказала Палант. – В истории «Вейланд-Ютани» есть кое-какие не очень достойные эпизоды.

– Как и у всех нас.

Палант предпочла прервать эту неловкую беседу.

– Итак, мы приближаемся, – объявила Хэлли. – Корабль выглядит безжизненным и вышедшим из строя, но это не значит, что на его борту нет ничего полезного.

– А те, кто разрушил его, разве они не захотели бы исследовать добычу? – спросила Палант. – Забрать что-нибудь ценное?

– Это зависит от того, что именно произошло, – ответила Хэлли. – Некоторые обломки принадлежат другим кораблям, поменьше.

– Кораблям Колониальных морпехов?

– Пока точно утверждать нельзя. Но у этой махины могли быть корабли сопровождения, и неизвестно, сколько из них уцелело. Если даже какие-то морпехи и вступили в бой с «Купер-Джорданом», сейчас они могут вести боевые действия в другом месте.

– Значит, ты точно хочешь подняться на борт этой махины, – сказала Палант.

Хэлли оглянулась, посмотрела на нее через всю палубу и усмехнулась.

– Ты слышала приказ Маршалла. Поверь, я бы предпочла этого не делать.

– Я беру двухнедельный отпуск, – заявила Бествик. – Прямо сейчас. Останусь здесь. Мне еще нужно дочитать книгу.

– Ладно, надеваем костюмы и проверяем оружие, – сказала Хэлли, не обращая внимания на ее слова. – Хайк, полное сближение.

Так как подходящие для посадки доки были разрушены, единственным разумным вариантом проникнуть внутрь оставалась опасная прогулка в космосе от «Пикси» до корпуса корабля Файнса. Билли просканировал внешние порты и обнаружил наиболее подходящую точку для проникновения. При этом все равно пришлось бы разрезать корпус, но так, по расчетам компьютера, они могли оказаться внутри менее чем через час.

Два корабля яутжа удалились на сотню миль и теперь следовали за разрушенным кораблем и за «Пикси» словно бы без всякого интереса. Палант надеялась, что Хэлли и члены ее команды готовы предпринять необходимые меры в случае, если яутжа проявят агрессию. Но что-то ей подсказывало, что до этого дело не дойдет.

Хэлли решила, что идти должна вся команда. Управлять «Пикси» может и один Билли, одновременно поддерживая связь с экипажем. Если им потребуется помощь, то искИн быстро подведет корабль достаточно близко к «Купер-Джордану».

Палант и МакИлвин не были в восторге, что им тоже придется выходить в космос в таких опасных условиях, но они искренне хотели попасть на борт такого загадочного корабля. Они оба были учеными, и их профессиональное любопытство перевешивало природную осторожность.

Иза никогда не думала, что ей когда-нибудь выпадет такая возможность. За последнее время все в ее жизни перевернулось вверх дном, и ее вселенная из лаборатории на базе расширилась до всего необъятного космоса. В каком-то смысле она была уже совсем другим человеком по сравнению с тем, что проживал в «Роще Любви». Горизонты ее расширились до таких масштабов, о каких она и не смела мечтать.

Но ей в первую очередь хотелось не испытывать новые ощущения, а исследовать. Ей хотелось занять такое место в новом окружении, где можно было бы заниматься тем, что ее интересовало. Вместо этого она вдруг привлекла всеобщее внимание, и теперь ее воспринимали как некую важную персону. К такому она вовсе не стремилась.

По крайней мере, рядом с ней есть МакИлвин – единственный среди всех остальных, которого с некоторой натяжкой можно назвать другом. А в такой безграничной, пугающей и смертельно опасной Вселенной друзья просто необходимы.

Пока они переодевались, она подумала, что выданные им боевые костюмы раньше принадлежали Нассису и Гоуву. Никто из «Дьявольских Псов» ничего не сказал по этому поводу, и она была им благодарна.

У шлюза Хэлли повернулась и протянула им обоим оружие.

– Думаю, не стоит, – сказала Палант, не спеша протягивать руку в ответ.

– Стоит, – уверенно произнесла Акоко. – Ты когда-нибудь стреляла из лазерного пистолета?

– Да, но…

– Тогда бери, – перебил ее МакИлвин.

Сам он уже взял другой пистолет и подтолкнул Палант плечом.

– Бери же… Безо всяких «но». Не будут же они нянчиться с нами, если мы сами себе не поможем.

Палант взяла пистолет.

На «Роще Любви» ей доводилось несколько раз стрелять из подобного оружия во время экскурсий по планете вместе со своим другом Роджерсом. Он ставил консервную банку на камень, а она пыталась в нее попасть. При этом Иза регулярно промахивалась, но вдребезги разносила камень. Роджерс смеялся и говорил, что у нее талант стрелять мимо. Она воспринимала его слова как комплимент.

– Дополнительные заряды в поясе вашего костюма, – сказала Хэлли, протягивая им магазины. – И еще кое-что об этих костюмах. Все мы всегда будем на связи. Они защищают вас от повреждений, но не полностью. Имеется куча команд, с помощью которых можно управлять различными функциями костюма, но сейчас некогда вас обучать. Просто имейте в виду, что время от времени на экране шлема будут выскакивать предупреждения. И держите глаза и уши постоянно открытыми.

Палант кивнула, перехватила взгляд Хэлли, и ей стало приятно от едва заметной улыбки, которой ее удостоила майор.

Билли подвел «Пикси» поближе к разрушенному кораблю. Надо было выходить из шлюза. Шесть человек разместились в нем свободно. Воздух из камеры начал выходить с непривычным для Палант шипением, но костюм закачивал внутрь кислород. Стекло шлема сначала слегка затуманилось, но в остальном все оставалось как и прежде.

– Гравитация отключена, – сообщил Билли.

Палант слегка приподнялась над полом, подплывая к МакИлвину. Ботинки их костюмов были оборудованы электромагнитами, но включать их не было смысла, пока они не доберутся до корабля.

Внешний люк открылся.

Дыхание Палант участилось, она закрыла глаза. До этого ей никогда не доводилось выходить в открытый космос. Путешествия между планетами проходили в замкнутых помещениях без иллюминаторов или в криокапсулах. Впервые увидев перед собой безграничное пространство, она испытала приступ паники.

Кто-то взял ее за руку.

– Все в порядке, – сказал МакИлвин. – Снаружи даже красиво.

– Ты уже выходил в космос?

– Пару раз.

– Ладно, двигаемся, – приказала Хэлли, не обращая внимания на замешательство Палант.

Бествик со Шпренкелем вышли первыми, ловко маневрируя при помощи реактивных ранцев. За ними последовал Хайк. Трое морпехов держали оружие наизготовку и, подлетая к корпусу «Купер-Джордана», слегка водили им из стороны в сторону, внимательно осматриваясь по сторонам.

– Я временно принимаю на себя управление вашими костюмами, – сказала Хэлли. – Так вам будет легче освоиться.

Через мгновение Палант почувствовала, как ее костюм движется под действием газовых струй. Она невольно задержала дыхание. Секунду назад она была на борту «Пикси», а теперь уже находится в бескрайнем космосе, испещренном миллиардами звезд и наполненном многочисленными известными и неизвестными опасностями. В волнении она часто задышала, и стекло ее шлема снова запотело.

– Дыши глубже и медленнее, – сказала Хэлли.

Палант попыталась успокоиться, сосредоточившись на плывущих впереди морпехах, потом повернула голову и взглянула на МакИлвина. Он двигался немного быстрее, улыбаясь так, как будто бы для него это было самым обычным делом.

– Пятнадцать ярдов, – доложила Бествик. – Тут такой хаос. Босс, придется тебе лично управлять Палант и МакИлвином, иначе они не пройдут.

– Уже управляю, – сказала Хэлли откуда-то позади.

Палант не хотелось оборачиваться, чтобы посмотреть, где находится майор. Каждое движение могло сбить ее с нужного курса, и даже, несмотря на то что огромный корабль преграждал ей обзор почти полностью, сама мысль о том, что она может промахнуться и уплыть в открытый космос, казалась ужасной.

По пути им пришлось преодолевать мусор. Обломки металла, сплавленные и обожженные, можно было легко оттолкнуть в сторону. Бествик и Шпренкель уже оттолкнули самые крупные, и они плавно отдалялись, медленно вращаясь. Палант не совсем понимала, почему отделившиеся от корабля куски до сих пор движутся вместе с ним. Лазерная пушка – по всей видимости, установленная на военном корабле морпехов – проделала в его корпусе дыру, и декомпрессия должна была разметать эти обломки далеко в космос.

Встречались здесь и тела людей – все они были без костюмов – и два трупа ксеноморфов. Свет звезд, отражаясь от их блестящей поверхности, создавал впечатление, будто они движутся.

Бествик и Шпренкель, добравшись до корабля, ухватились за вытянутую балку развороченного корпуса.

– Десять ярдов, – сказала Хэлли. – Итак, вы, двое. Я сейчас включу небольшие реактивные струи в ваших костюмах, вы подлетите к кораблю. Возможно, будет столкновение. Ухватитесь за что-нибудь.

Из грудной панели костюма Палант действительно пошли небольшие струи газа, и она подлетела к кораблю снизу, где за него держался Шпренкель. Столкновение было почти незаметным. Палант ухватилась за выступ и облегченно вздохнула.

– А что, я не против повторить, – объявил МакИлвин, и кто-то засмеялся.

– Ладно, еще будет время, – сказала Хэлли. – А теперь, Хайк, Бествик, осмотритесь. Здесь оболочка корабля разрушена, но внутри могут располагаться взрывозащитные двери. Попробуем найти удобный путь внутрь.

– А как же декомпрессия? – спросила Палант.

– Мы ищем место, где взрывозащитные двери располагаются близко друг к другу. Там мы сделаем наш собственный шлюз. Ну, это если воздух из корабля вышел не полностью. Тогда двинемся дальше.

«Если воздух вышел полностью, все опасности взрывом вынесло в космос», – подумала Палант.

Неплохая мысль, но что-то ей подсказывало, что это не так. Не может же им настолько везти.

Пока Палант с МакИлвином цеплялись за корпус, морпехи старались проникнуть внутрь «Купер-Джордана». Дыра в его борту обнажила несколько палуб, но металлические переборки сплавились между собой, а застывший после чудовищного нагревания металл плохо поддавался обработке лазерными лучами с неустойчивой температурой. Найти вход оказалось трудной задачей.

Немного успокоившись – если это можно было назвать спокойствием – Палант позволила себе обернуться и окинуть пройденное расстояние. «Пикси» с его обтекаемыми формами и плавными изгибами выглядел очень красивым. Казалось даже странным, что такое красивое и изящное судно предназначено для войны. В противоположность ему исключительно функциональный корабль Файнса выглядел уродливым, хотя был создан для мирного исследования космоса.

Сколько человек погибло при атаке на это судно? Некоторые корабли Файнса перевозили десятки тысяч, а это значило, что большинство из них выжило. Такие числа просто не укладывались в голове у Палант. Хэлли явно ошибалась, когда утверждала, что это уже не люди. Даже если у них внутри находятся эмбрионы ксеноморфов, они все еще живут, спят и видят сны. Уничтожить их – это по-прежнему значит убить.

– Там, мы внутри, – сообщила Хэлли. – Двигайтесь к нам.

Подобравшись к проему, Палант увидела, как Бествик со Шпренкелем залетают в темный извивающийся коридор. Они нашли взрывоустойчивые двери без значительных повреждений. Сенсоры зафиксировали за ними атмосферу. Все собрались во взорвавшемся отсеке, активировав ботинки с электромагнитами и фонарики, чтобы освещать темноту. Хайк взломал панель управления дверями, приказал всем отойти в стороны и распахнул створки.

Из дверей с бешеной силой вырвалась струя воздуха, застывавшего в вакууме мелкими частичками пара, которые разлетались по космосу и блестели в свете звезд. Вслед за морпехами Палант прошла внутрь, и Хайк закрыл за ними створки. Хватаясь за вырванную из стены трубу, Хайк прошел десять ярдов по коридору, считая с пяти до нуля, а затем открыл вторые двери.

Внутрь ворвался воздух, а с ним и звук. Бествик быстро проанализировала показания сенсоров и подтвердила, что атмосфера пригодна для дыхания. Все тут же сорвали с лиц маски. Палант сделала глубокий вдох.

– Твою мать! – воскликнул Шпренкель.

– Сейчас меня вырвет, – сдавленно пробормотал Хайк.

– Спокойней, ребята, – сказала Хэлли. – Ничего нового для себя мы тут не унюхаем. Мы знаем, как пахнет смерть.

Желудок Палант запросился наружу. Ей и в самом деле доводилось чуять похожую вонь, но не совсем такую, как эта. Она работала с трупами и привыкла к запаху разложения в лаборатории. После нападения на базу «Роща Любви», когда они с выжившими долго скрывались в полуразрушенном ангаре, их постоянно сопровождал запах смерти.

Но этот был гораздо хуже. Густой, тяжелый смрад с мясным привкусом, который, казалось, можно было ощутить языком на вкус и потрогать рукой в наполненном им воздухе.

– Что-то мне совсем не хочется смотреть на источник этого запаха, – сказала она, и, хотя все ее услышали, никто ничего не произнес в ответ.

Они двинулись дальше по коридору с изогнутыми и потрескавшимися от взрыва стенами, пока не добрались до тяжелой двери, ведущей дальше вглубь корабля.

– Откроем ее, – предложил Хайк.

Он взломал систему управления, створки раздвинулись до половины и застряли. Моторы несколько секунд повыли, а потом затихли.

МакИлвина вырвало. Бествик наклонилась, опираясь рукой о стену. Палант зажала рукой нос и рот, пытаясь подавить в себе тошноту, но не справилась с организмом, и ее тоже вывернуло. Иза закрыла глаза, предпочитая сосредоточиться на кисловатой жидкости, чем на невозможно мерзкой вони. Их рвота, отскочив от пола и собравшись в шарики, запачкала костюмы. Отвратительно, но ничего не поделаешь.

Палант приказала костюму включить маску, чтобы подышать кислородом, но вмешалась Хэлли.

– Мы привыкнем к вони. А кислород еще может понадобиться.

На ее лице выступили капельки пота, глаза покрылись стеклянной пленкой.

– Двигаемся дальше. Активируйте датчики передвижения и сенсоры жизненных форм.

Палант дотронулась до плеча МакИлвина, сжала его и немного задержала позади Хэлли. Она не хотела смотреть на то, что находилось за дверью, и нисколько не горела желанием узнавать, что послужило источником такой невыносимой вони.

Но на самом деле она уже знала.

Судя по реакции «Дьявольских Псов», никто из них еще не видел такого количества трупов в одном месте. Даже Хэлли шагнула в сторону, чтобы прислониться к стене. Немного постояв, она вернулась к группе сгрудившихся у двери. Перед ними предстало зрелище, достойное ада.

Трюм был огромным, но общего света их фонарей хватало, чтобы осветить его почти полностью. Палант подумала, что лучше бы они не были такими мощными. Во время атаки через трюм пронесся огненный вихрь, плавя и скручивая все на своем пути, в том числе и людей. Криокапсулы взорвались от жара, закаленное стекло разлетелось на кусочки, расплавилось и снова застыло в странных формах. Люди внутри превратились в головешки – по большей части обугленные кости с остатками сгоревшего мяса или просто угли. Оставалось только надеяться, что, когда сюда добрался огненный ад, они спали или уже были мертвы, но Палант не была в этом уверена.

Температура была настолько огромной, что она расплавила металл и пластик, а не только стекло и плоть, и все эти вещества в отсутствие гравитации слились в причудливые куски, парившие по всему огромному помещению. Те, что находились у дверей, казались влажными, но ведь со времени атаки прошло какое-то время. Теперь трупы и части тел остыли, и уцелевшие от огня участки покрывали пятна гнили.

Прямо перед входом о пол в замедленном движении ударилась и отскочила чья-то голова – по всей видимости, женская, хотя все волосы на ней сгорели, а глаза лопнули; обожженные губы застыли в подобии дьявольской беззубой ухмылки. Сквозь лопнувшую кожу проглядывали кости черепа.

– Никаких следов активности ксеноморфов, – прошептал Шпренкель.

Весь трюм представлял собой огромный мавзолей, и никто из живых не хотел тревожить его покой громкими словами.

– Сенсоры движения здесь бесполезны, – сказала Бествик.

– Шпренкель, идешь со мной, – приказала Хэлли. – Остальные остаются у дверей. Хайк, пройди немного вперед, чтобы следить за нами.

– А каков ваш план? – спросила Палант, но майор Хэлли не ответила.

Вместе со Шпренкелем она дошла до ближайшей расплавленной криокапсулы, в которой посреди стекла и пластика до сих пор виднелись останки человека. Со своего места Палант видела обугленную до кости руку с длинными и полусогнутыми, словно ноги паука, пальцами.

– Это обследование, – пояснил МакИлвин.

Хэлли наклонилась и оттолкнула затвердевший расплавленный купол. Он с громким треском оторвался и, вращаясь, полетел по трюму. Достав из-за пояса нож, Хэлли принялась за работу. Палант услышала, как клинок режет плоть и со стуком задевает кость. Запах гнили усилился. Шпренкель закашлялся и отвернулся, чтобы струя рвоты из его рта никого не задела. Майор кивком головы посоветовала ему отойти в сторону.

Закончив обследование, Хэлли выпрямилась. Ее смуглая кожа казалась серой, покрытой масляными пятнами пота, словно гниение распространилось и на нее.

– Тело не тронуто, – заявила она.

– Что? – спросила Бествик.

– Эмбрион ксеноморфа отсутствует. Следов лицехвата также нет. По крайней мере, я их не вижу. Хотя, вполне возможно, что они сгорели полностью.

– Значит, они просто спали? – спросила Палант.

– Это неважно, – ответила Хэлли.

– Неважно?

– Нет. Кораблем все равно завладела Ярость, иначе он бы не возвращался обратно в Сферу и на него бы не напали.

Она обвела взглядом трюм.

– Двигаемся дальше. Это огромный корабль, и в нем есть другие трюмы. Возможно, некоторые из них не разрушены.

Палант понимала, что Хэлли права, но сама мысль о том, что Колониальные морпехи могли убить этих спящих людей, была непереносима. Похоже, Бествик думала похожим образом.

– Может, мы их спасли, – сказала она не слишком уверенно. – Может, они все равно были обречены на заражение ксеноморфами.

– О да, – фыркнула Иза. – Будем думать, что так. Ведь это делает убийство чуточку лучше.

– Это долбаная война, Палант, – строго заметила Хэлли. – А теперь вперед.

Они вышли из разрушенного трюма. Палант едва не поскользнулась о собственную рвоту на полу. Хайк закрыл за ними дверь, но перед внутренним взором Изы до сих пор стояла жуткая картина.

«Сколько же там людей? – спрашивала она себя. – Сколько мертвецов?»

Счета им не было. Судьба поступила с ними беспощадно, даже если они и были мертвы на момент пожара. Подумать только – провести столько столетий в космосе и быть уничтоженными руками своих же собратьев-людей. Были ли они заражены ксеноморфами или нет – в любом случае они заслуживали лучшей участи.

Группа продолжила продвижение внутрь корабля, по направлению к корме, которая снаружи показалась им не такой разрушенной, как остальные части. Хэлли и ее бойцы держали оружие наизготовку, но лазерные пистолеты Палант и МакИлвина были заткнуты за пояса их костюмов. Оба ученых не привыкли обращаться с оружием, и им не хотелось случайно пристрелить кого-нибудь.

Повсюду виднелись следы разрушений. Трубы и воздуходувы оплавились и потрескались, переборки прогнулись от давления и температуры. В нескольких местах был разрушен даже пол, и им пришлось отключить магниты на ботинках, чтобы перепрыгнуть через темные провалы, в которые никому не хотелось падать.

Их преследовали и следы смерти – пятна крови на стенах, куски плоти на металлических выступах. Но трупов больше не было. Какой бы таинственный враг ни направил корабль Файнса обратно в Сферу Людей, он до сих пор не давал о себе знать.

Костюм Палант следил за состоянием ее организма и регулярно выдавал какие-то сообщения, большинство из которых Иза не понимала. На стекле ее шлема постоянно всплывали какие-то изображения, и, как она догадывалась, похожие изображения всплывают на стеклах шлемов каждого морпеха. Датчики движения, температуры и давления, показатели жизненных форм – это она еще понимала. Но кроме них мелькали какие-то фигуры, графики и списки текстовой информации, расшифровать которую она не могла.

Они шли по длинному коридору, извилистому и постепенно расширявшемуся. В конце их поджидал очередной жуткий сюрприз.

Палант слышала о гнездах ксеноморфов и читала доклады тех, кому доводилось увидеть их собственными глазами, хотя таких людей среди выживших было немного. Это явление привлекало ее как ученого, хотя яутжа интересовали ее гораздо больше. Тем не менее как человека все связанное с ксеноморфами пробуждало в ней ужас.

Но сейчас ее охватил ужас, какого она не испытывала никогда.

Воздух здесь пах тухлятиной и кислотой и казался слишком липким, как будто дальше, в глубине корабля, находилось нечто, нагревавшее и увлажнявшее его. Даже костюм не избавлял от ощущения тяжести и липкости. Фонари их костюмов осветили зал, в который выходили шесть дверей. Три из них, взрывоустойчивые, были наглухо запечатаны и, по всей видимости, вели обратно в разрушенные части корабля. Другие три вели на корму. Стены покрывал какой-то скользкий темный материал, похожий, скорее, на нечто органического происхождения, чем искусственное творение. Поверхность его была неровной, отражающей свет фонарей и влажной на вид. Дальше, вдоль ближайшего коридора, он становился плотнее, с многочисленными регулярными выступами, похожими на огромные ребра. С потолка свисали утолщения, также похожие на ряды ребер.

– Это гнездо ксеноморфов, майор, – сказала Палант. – Вы же это и сами понимаете, правда?

– Я слышала о них, – ответила Хэлли. – Билли, отчет об обстановке.

– Обстановка изменилась, – доложил компьютер «Пикси». – Оба корабля яутжа пришвартовались к большому кораблю с другой стороны, так что я их не вижу. Думаю, покидать текущую позицию было бы плохой идеей.

Палант невольно задержала дыхание. Яутжа на борту этого корабля! Она посмотрела на МакИлвина. Тот, похоже, тоже был возбужден.

– Да, не такой уж хорошей, – подтвердила Хэлли. – Ну ладно, Билли, оставайся на позиции. Мы скоро вернемся.

– Что, уже пора возвращаться? – спросил Шпренкель.

– Пока нет, – сказала Хэлли и кивнула по направлению к ближайшему коридору. – Судя по плану, дальше должен располагаться очередной трюм.

– Тем более нужно убираться отсюда! – воскликнул Шпренкель.

– Рядовой! – одернула его Хэлли. – Все люди, находившиеся на борту этого корабля, скорее всего мертвы. Данные о жизненных формах непоследовательны, и даже если тут присутствует несколько ксеноморфов, мы с ними справимся. В результате осмотра мы можем получить информацию, которая, вполне вероятно, изменит ход войны, и в таком случае мы просто обязаны получить ее. Понятно?

– Да, босс, – отозвался Шпренкель. – Просто я не хочу погибнуть, как Гоув.

Палант оглянулась, ожидая увидеть на лице Хэлли осуждающий взгляд, но майор только покачала головой.

– Никто не погибнет. При первых признаках опасности используем плазменные гранаты и выбираемся отсюда. Хайк, как там с дверями, через которые мы уже прошли?

– Я запрограммировал их на новые коды, и мой костюм готов автоматически открыть их.

Хэлли кивнула.

– Хорошо. А теперь медленно, осторожно, не теряя бдительности.

С этими словами она двинулась ко входу в ближайший коридор, похожий, скорее, на кишку какого-то чудовищного животного.

Палант пошла за ней, положив руку на лазерный пистолет. Теперь она была даже рада, что ей выдали оружие, несмотря на ее первоначальное недовольство. Она помнила, как погиб Гоув, и сделает все возможное, чтобы с ней такого не случилось.

Все чувства ее были напряжены, в ушах гулко стучало сердце. Вместе с морпехами она шла в гнездо ксеноморфов.

17 Джонни Мэйнс

Корабль «Отелло», Внешнее Кольцо

2692 год н. э., ноябрь

С какой стороны ни посмотри, им крышка. Все молча осознавали эту суровую истину.

«Адские Искры» переживали гибель своих товарищей и своего корабля. Сара и ее спутник остались единственными выжившими повстанцами. Мэйнс и Лидер поняли, что их спасение с базы UMF 12 было лишь небольшой задержкой перед неминуемой гибелью. Но они не были бы Колониальными морпехами, если бы позволяли вставать на своем пути мыслям о смерти.

Пока последние звуки с боевого корабля эхом разносились по складскому трюму, Дуранте, посматривая на Мэйнса, обдумывал последующие приказы.

– Ну ладно. Моран и Хари, проверьте все входы и выходы. Заминируйте их. Нам нужно несколько минут на разработку плана.

– Сэр, нам нужно всего лишь добраться до внешней оболочки корпуса, – сказала Хари. – Общей огневой мощи нашего оружия хватит, чтобы проделать отверстие в корпусе. Вырвавшийся воздух разнесет корабль ко всем чертям.

– Не уверен, – возразил Мэйнс.

Никто не стал с ним спорить, ведь все знали, что он прав.

– Ты говорила, что «Отелло» может разделяться на несколько десятков кораблей? – обратился он к Саре.

Кораблерожденная кивнула.

– Тогда не хватит и десятка отверстий.

– Полцарства за ядерную бомбу, – произнесла Лидер.

– Вас понял, – отозвался Моран.

Они с Хари отошли, чтобы проверить выходы, доставая из ремней небольшие плазменные мины.

– Итак, – снова заговорил Дуранте. – Как я понимаю, Мэйнс тоже хочет разнести корабль на куски. Сейчас, когда ксеноморфы вылупляются, нет смысла охотиться за ними и уничтожать по одному.

– Верно, – сказал Мэйнс. – Лучше уничтожить корабль целиком.

– И не забывайте, куда он направляется, – добавила Лидер.

– К «Бете-37»! – уточнил Моран с дальнего конца трюма. – А это значит, что мы должны остановить его во что бы то ни стало!

– Это что, нора? – спросила Сара, раскрыв глаза от изумления.

– Да, – ответил Дуранте. – И она расположена очень близко. Примерно в сутках пути. Может, чуть больше.

– Как раз туда и направлялся генерал Джонс, – сказала Сара. – Сейчас это его основная и единственная цель. Он пойдет на что угодно, лишь бы уничтожить нас, прежде чем мы нанесем урон кораблю. Когда «Отелло» доберется до норы, он распадется на десяток кораблей и будет представлять десятикратную угрозу.

– Ты знаешь, каковы его последующие цели? – спросил Мэйнс.

– Нет.

– Мы можем как-то передать сообщение? – спросила Лидер.

– «Наварро» собирался отослать сообщение, прежде чем… – Дуранте замолчал.

У всех в ушах до сих пор стояли крики ужаса и боли, звуки сражения на борту, визг и торжествующее шипение ксеноморфа.

– Значит, нужно действовать быстро, – сказал Мэйнс. – Эдди?

– Да. Как я сказал… нужно найти способ разрушить этот корабль. Есть идеи?

С этими словами он вопросительно посмотрел на Сару с ее Кораблерожденным спутником.

– Возможно, – задумчиво произнесла Сара. – Если добраться до ядра двигателя…

– И взорвать его вместе со всем кораблем?

– Только, если мы не вышли из искажения, – сказал спутник Сары. – Если мы приближаемся к норе на субсветовой скорости, то взрыв ядра только ускорит распад «Отелло» на десяток атакующих кораблей.

– Откуда ты знаешь? – спросил Мэйнс.

– Я корабельный инженер.

– И на каком расстоянии от норы корабль запрограммирован распасться?

– Этого я не знаю.

– Сара?

Сара пожала плечами.

– И где же находится ядро двигателя?

– В корме, – ответил мужчина. – Но…

– В чем дело?

– Именно там сейчас находится Искра, – произнес мужчина дрогнувшим голосом. – Поэтому мы и не пытались пробраться туда раньше. Но теперь, с вашим-то оружием, возможно…

Как бы Мэйнс ни сомневался в искренности его и Сары, но выражение страха в их глазах казалось неподдельным.

– Нам нужно держаться вместе, – сказал он.

– Да, но мне не нравится идея отправляться туда, где нас запросто могут уничтожить, без запасного плана, – возразил Дуранте.

Мэйнс пожал плечами.

– Ну, тогда постараемся, чтобы нас не уничтожили. Будем драться на коленях, даже ползком и зубами, если понадобиться. Доберемся до ядра и разнесем его к такой-то матери.

– Точно, – согласился Дуранте, усмехаясь. – Значит, план у нас есть.

Повисло напряженное молчание. Они обсуждали план своей собственной гибели. Где-то на краю сознания мерцала тревожная мысль о том, что скоро им настанет конец. Странно, но Мэйнсу его смерть казалась чем-то далеким и бессмысленным, почти даже не имеющим непосредственного отношения к нему самому. Ни в каких богов он не верил, и никакие чудеса науки, которыми он восхищался, не подтверждали предположение, что он продолжит существовать и после смерти. По крайней мере, сейчас его смерть находится в его собственных руках. Как Космический морпех, он часто представлял, что погибнет геройски. Не для того, чтобы о нем помнили и чтобы ему воздавали почести, а ради успокоения своей совести в самый последний, решающий момент.

Или же на него так подействовали пребывание на поселении UMF 12 и потеря почти всех друзей. Каждое мгновение он теперь рассматривал как дополнительное время, подаренное ему судьбой для чего-то важного.

– Командир! – воскликнула Хари. – Сигналы движения!

Мэйнс тут же вывел план корабля на стекло своего шлема, как и все другие морпехи. Они с Лидер без запинки повторяли действия бойцов этого отряда, несмотря на то что едва были с ними знакомы. Сказывались годы тренировок и совершенствования отработанных до автоматизма навыков.

– Сара, вы оба наши проводники, – предупредил он.

– Они идут нас убивать.

Сенсоры движения засекли посторонних, приближающихся к трюму с разных направлений и на разных уровнях. Мэйнс насчитал по меньшей мере тридцать следов. Генерал Джонс действовал по-крупному и не собирался играть с ними в кошки-мышки.

– Мы сами решим, когда нам умирать, – уверенно произнес Мэйнс. Впервые за все это время он заметил, что выражение страха на лице Сары исчезло.

– Моран? – спросил Дуранте.

– Три входа в эту дыру. Мы заминировали все три.

– Есть еще вспомогательные воздухопроводы, – заметила Сара.

– Мы едва туда пролезем, – сказала Хари.

– Значит, ксеноморфы и вовсе не смогут. Они крупнее нас.

– Они могут поджидать нас у всех возможных выходов.

– Мы не можем просто так стоять и ждать тут, – сказал Дуранте. – Джонни?

– Согласен.

Сигналы приближались. До появления врагов оставалась примерно минута.

– Оставляем тут сюрпризы для этих тварей и выбираемся через воздуховод. Если поторопимся, то сумеем опередить, выбраться с той стороны и добежать до цели, прежде чем нас засекут и догонят.

Неплохой план, если не считать того, что конструкция корабля оставалась для них загадкой, а боевые костюмы передавали его план весьма приблизительно.

Сара и корабельный инженер подвели морпехов к отверстию воздуховода в потолке. Им пришлось забраться на один из колесных погрузчиков, и Лидер изо всех сил потянула решетку на себя, пока та не отворилась. Потом она помогла забраться в отверстие Саре и ее спутнику. За ними последовали Моран, Дуранте, Хари и Мэйнс. Протянув руку, Мэйнс помог забраться в воздуховод и самой Лидер.

«Каждое лишнее мгновение бесценно», – подумал Мэйнс, ощущая ладонью тепло руки Лидер через тонкие перчатки.

Ему было немного жаль, что им уже больше никогда не придется испытать прикосновения тел. В последнее время их физиологические отношения переросли в нечто большее. Возможно, даже в любовь. В глубокое, искреннее чувство.

– Помогай же! – попросила она, хватаясь за свисающую с потолка решетку.

Вместе они поставили ее на место и закрепили.

– Как раз вовремя, – сказал он, хотя это было ясно без слов.

Отметки на датчикахх движения сходились на трюме, окружая его. Затем раздался грохот.

– Двигаемся! – прошептал Мэйнс, но все уже и без того протискивались дальше.

Света от фонарей было почти не видно, потому что тела в костюмах занимали почти все доступное пространство – чуть больше ширины плеч Мэйнса, который старался не думать о том, что будет, если воздуховод дальше сузится или пойдет под наклон. Винтовку он толкал перед собой. Перед ним ползла Лидер. Если ксеноморфы каким-то образом проникнут в этот туннель, он постарается их задержать; если потребуется, будет драться голыми руками, чтобы дать возможность уйти остальным.

Примерно так же думали и другие. В конце концов, они Колониальные морпехи, и даже более того – Исследователи. Каждый Исследователь знает, что он может погибнуть далеко, очень далеко от дома, и, скорее всего, не самой легкой смертью. Человека определяет не время и место, а способ смерти.

Позади послышался взрыв первой мины, за которым последовал визг сгорающего в облаке плазмы ксеноморфа. Воздуховод содрогнулся. Потом взорвались другие мины и заверещали другие ксеноморфы. Злобное шипение свидетельствовало о том, что в пролом пробирается еще больше тварей. Когда послышались царапающие звуки, Мэйнс понял, что враги окружают старые погрузчики.

Все продолжали ползти, стараясь издавать как можно меньше шума и опираясь на локти и колени, отталкиваясь резиновыми подошвами, но, конечно же, делать это совсем беззвучно невозможно. Когда визг и шипение прекратились, Мэйнс понял, что твари прислушиваются. Он остановился, повернулся на бок и протолкнул винтовку вниз. Ее пришлось поставить по диагонали воздуховода, и даже тогда ее едва удалось перевернуть.

– Джонни? – прошептала Лидер по рации костюма.

– Двигайся, – ответил он.

Остальные поползли дальше. Сзади кто-то очень сильно ударил по решетке. С помощью костюма Мэйнс задал цель позади себя. Он видел, как решетка от удара прогнулась, но подумал, что ксеноморфы в воздуховод не протиснутся. Показалась когтистая рука, вырвавшая решетку. Мэйнс ждал, когда покажется вытянутая голова чудища, чтобы выпустить в нее заряд плазмы. Это было бы рискованно, потому что в узком пространстве раскаленный добела газ мог дойти и до него, но костюм защитил бы его от самых сильных ожогов.

По-прежнему ничего.

Мэйнс нахмурился.

Потом в отверстие запрыгнули сразу несколько каких-то мелких, похожих на растревоженных пауков тварей, принявшихся быстро перебирать конечностями и отталкиваться от стенок.

Ксеноморфы-младенцы. Запустив процесс рождения, генерал Джонс немедля погнал в бой своих новых солдат.

– Плазма! – сказал Мэйнс и выпустил заряд по воздуховоду.

Раздался рев, и Мэйнс почувствовал, как нагреваются стенки. Стекло шлема потемнело, но не до конца. Он зажмурился, защищая глаза от вспышки, и услышал высокий визг маленьких ксеноморфов, сопровождаемый треском раскаленного металла. Воздуховод снова содрогнулся, и на какое-то мгновение Мэйнс испугался, что сейчас вся конструкция рухнет и они свалятся прямо на головы своим врагам.

– Идем, Джонни! – крикнул Дуранте.

Мэйнс повернулся и пополз дальше, волоча винтовку за ремень так, чтобы она была нацелена назад. Плазма пока еще продолжала гореть, но скоро она остынет. Ксеноморфы теперь точно знали, где находятся люди, и не остановятся в своем преследовании. Эти злобные твари никогда не сдаются, и даже смерть им не помеха, но сейчас у Мэйнса и его товарищей имелось одно преимущество.

Потому что и им теперь смерть – не помеха.

Он быстро пробирался вперед, прислуживаясь к звукам позади и сверяясь с показаниями датчика движений. Движение было со всех сторон, но внутри воздуховода находились только они. Пока что.

– Дуранте, нам нужно выбираться отсюда, – ска-зал он.

– Уже выбрались.

Лидер обернулась, схватила Мэйнса за руку и подтянула его к проходу в более просторную камеру.

– Вон туда, – сказала Сара, указывая на узкий проход, направленный немного вверх.

– Ты уверена? – спросил Мэйнс.

– Да. Это путь на уровень выше.

– Через пятнадцать ярдов выбираемся в коридор и бежим как оголтелые, – сказала Хари.

– Ну просто история всей моей жизни, – вздохнула Лидер. – Ладно, двайте сделаем это.

На этот раз прикрывать их вызвался Моран, взяв у Хари парочку плазменных гранат. Он сжал плечо рядовой, и они соприкоснулись лбами в шлемах. Мэйнсу показалось, что между ними что-то есть. Но это неважно. Они Исследователи, а это значит, что кое-что есть между ними всеми.

– Только не задерживайся, – предупредил Морана Дуранте.

– Так точно.

Сара и инженер поползли первыми, за ними последовали Мэйнс и Лидер. Внутренняя поверхность воздуховода была скользкой, покрытой какой-то зеленоватой слизью – очевидно отложениями кондиционированного за столетия воздуха. Чтобы пробираться вперед, им приходилось упираться спиной в потолок и отталкиваться тяжелыми ботинками от пола.

Едва Сара добралась до конца и открыла крышку, позади послышались выстрелы. Сначала гудение лазера, потом более тяжелый хлопок плазменных гранат. Раздавшийся через мгновение взрыв сотряс проход.

– Живее! – крикнул Дуранте, но на фоне эха от взрыва его голос был едва слышен.

Мэйнс выбрался из прохода, откатился влево, встал на ноги и посмотрел на Сару с ее спутником, прижавшихся к стене. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что они находятся в небольшом темном коридоре. Пустом. Следующей из воздуховода выползла Лидер. Мэйнс показал налево, и она тут же на корточках передвинулась от отверстия.

Снизу донеслись еще взрывы. В открытом люке показались Хари с Дуранте, которых едва не выкинуло наружу взрывной волной.

– Где Моран? – спросил Мэйнс.

– Он идет, – ответил Дуранте. – А теперь куда?

Сара показала налево.

Мэйнс сверился с показаниями датчика движений, но ничего в той стороне не заметил. Движение сосредоточилось позади и внизу.

– Мы должны идти, – решительно сказал он.

– Нет! – воскликнула Хари.

– Если Моран идет, он нас догонит, – сказал Дуранте. – Мэйнс прав. Если все мы должны остаться позади и прикрывать одного, который доберется до ядра, то так тому и быть. Ты прекрасно это понимаешь.

Хари сжала губы и первой пошла по темному коридору. Путь освещали фонари их костюмов, на стеклах шлемов мелькали искорки – это датчики движения проверяли пространство впереди.

Мэйнс шел за Хари, которая двигалась как настоящий воин – быстро и тихо, держа оружие наготове. Если она и волновалась за Морана, то не подавала вида.

Двумя минутами спустя позади раздался еще один взрыв, на этот раз помощнее предыдущих, выгибая пол и ломая стены. Еще через пару мгновений их накрыла пронесшаяся по коридору стена пламени. Дуранте с Лидер упали на двух незащищенных Кораблерожденных, чтобы защитить их от огня.

Мэйнс пригнулся и закрыл глаза. Он знал, что костюм какое-то время будет его защищать, но инстинкт оказался сильнее. Воздух вокруг него задрожал, как будто вокруг все горело, а когда рев пламени стих, он услышал отчаянный вопль.

Инженер был охвачен пламенем. В момент взрыва он находился позади Мэйнса, и невысокая Лидер прикрыла его лишь частично. Сейчас он катался по полу, а Лидер хлопала по нему руками, стараясь сбить пламя с волос и крича, чтобы он не шевелился. Мэйнс увидел, как из трещины в полу выбираются тени, прыгнул мимо Лидер и выстрелил.

Винтовка у него в руках вздрогнула, изрыгнув нанозаряд. Вокруг двух подымавшихся среди языков пламени ксеноморфов заплясали тысячи микроскопических искорок, приклеиваясь к ним и разнося их на куски.

Мужчина не переставал кричать.

Мэйнс сверился с датчиком движения. Позади них не было никого – ни ксеноморфов, ни Морана. Он вернулся к тому месту, где Сара села на корточки и в ужасе взирала на своего спутника, не осмеливаясь прикоснуться к его покрывшемуся волдырями лицу и вытекшим глазам. Дуранте с Хари тоже подошли к ним, а Лидер уже вытягивала из-за пояса Хари лазерный пистолет.

– Нет, – сказал Дуранте.

– Да, – уверенно произнесла Лидер и выстрелила прямо в изуродованное лицо. Мужчина дернулся и замер. Сара упала на спину и зарыдала.

– Я бы сам сделал это, – сказал Дуранте.

Лидер выпрямилась, помогла Саре встать на ноги и отвела ее в сторону, обнимая за плечи. Та переставляла ноги машинально, широко распахнув глаза и раскрыв рот, но уже не издавая ни звука. Лидер обняла ее покрепче и прижалась головой к голове. Мэйнсу показалось, что ей самой сейчас не помешала бы моральная поддержка.

– Только бы не потерять еще и ее, – сказал он.

– Ну да. Она же знает путь.

– А Моран?

Дуранте оглянулся, посмотрел на коридор и покачал головой.

– Он отключил свою рацию четыре минуты назад. Знал, что ему нас не догнать.

– Что ж, – подвела итог Хари, – раз у нас есть гребаная фора, то нечего тут рассиживаться!

И они побежали: Хари, за ней Лидер и Сара, а Мэйнс и Дуранте замыкали строй. Джонни переключил датчик движений на область позади, на бегу перезаряжая винтовку. У него оставалось достаточно лазерных зарядов и нанопатронов, а вот плазма заканчивалась. Корабль был огромен, но он надеялся, что им осталось недолго. Ядро двигателя должно располагаться где-то поблизости от машинного отделения.

Он смотрел на бегущую впереди Лидер, и с каждым шагом внутри него росла уверенность, что это еще не конец. Да, им нужно взорвать корабль, но есть какой-то шанс выжить. На корабле должны существовать средства эвакуации при экстренных случаях, вроде спасательных шлюпок или капсул. Может, они смогут выйти из ускорения и сменить направление, направив корабль на звезду и покинув его перед этим. Если «Отелло» спроектирован таким образом, что он разделяется на несколько кораблей атаки, то, возможно, они смогут улететь на одном из них.

Им противостояло столько врагов, включая андроида генерала Джонса, с которым они еще не столкнулись, и столько факторов влияло на исход дела, что говорить об этом исходе с какой бы то ни было долей вероятности было бессмысленно. И все же Моран, пожертвовав собой, увеличил их шансы.

Обречь себя на смерть – это всего лишь один из возможных вариантов. Должны существовать и другие.

Сначала Мэйнс подумал, что услышал по рации голос Морана – хриплое покашливание, как будто бы издающий его бежал по горящим коридорам с обрушивающимися потолками, пытаясь догнать основную группу. Мэйнс ощутил прилив уверенности.

«Они всего лишь животные, – подумал он о ксеноморфах. – У нас есть оружие, мы умнее и мы Исследователи, чье дело правое». Представители Ярости, вне всякого сомнения, плохие парни, а плохие парни всегда проигрывают.

Потом покашливание переросло в глубокий грудной смех, и по спине лейтенанта пробежал холодок.

– Бегайте, бегайте, – произнес голос. – Да побыстрее. Неплохая тренировка.

– Генерал Джонс, я полагаю? – прорычал Дуранте.

– Мертвый морпех, я полагаю, – передразнил Джонс, подражая голосу Дуранте.

У него это на удивление неплохо получалось. Очевидно, андроиды могли менять свойства голоса, чтобы подражать разным людям.

– Посылаешь своих солдатиков, вместо того чтобы сражаться самому, – сказала Лидер.

– Ну, я же генерал.

– Генералы обычно хорошие тактики, – сказал Дуранте. – А ты, похоже, не имеешь ни малейшего представления, что делаешь.

При этом командир подавал отряду знаки, указывая вперед. Они продолжали бежать, осматривая стены и потолок в поисках датчиков. Возможно, андроид знал, где они находятся, но, возможно, и нет. В любом случае не помешает преодолеть лишние ярды.

Наступило молчание. Затем снова глубокий хохот – Мэйнсу показалось, что на грани безумия.

– Генерал Дженисил Джонс была одной из самых отважных женщин в истории Британского парашютно-десантного полка, – заговорил андроид. – Во время Марсианского восстания в конце двадцать первого века она возглавила штурм горы Эребус на Марсе. Битва длилась три месяца. Повстанцы потеряли почти полмиллиона солдат, тогда как потери генерала Джонс были значительно меньше. Благодаря своему дару полководца она каждый раз разрабатывала новую тактику наступления на оборонительные сооружения повстанцев. Враг не мог предугадать ее действия, потому что никаких повторяющихся действий не было.

Семь раз ее заставляли захватить укрепления с помощью высадки с воздуха, и семь раз она отказывалась. Дело в том, что на своей базе в глубине Эребуса враги не только удерживали более тысячи военнопленных, но и хранили все девять марсианских кубов. Тогда в распоряжении человечества находился только один инопланетный артефакт. Генерал Джонс не была готова рисковать как пленными, так и кубами, потому она пошла в свое последнее наступление через предположительно непроходимую равнину Котто.

Во время штурма ее боевая машина была взорвана. Единственная среди уцелевших от взрыва, тяжело раненная, она возглавила атаку на удерживающий оборону бункер. С ее плеч свисали обгорелые куски одежды, тело покрывали волдыри, в дыхательном аппарате оставалось три процента воздуха, но своим самурайским мечом она перебила двенадцать защитников бункера. В подвалах бункера нападавшие обнаружили вход в разветвленную сеть пещер и туннелей. Генерал Джонс прожила достаточно, чтобы узнать о захвате горы Эребус, об освобождении заложников и о спасении кубов.

Она погибла смертью героя.

– Охрененно трогательно, – сказала Хари, – но генерал была женщиной.

– Я андроид. У меня нет пола.

– А мне кажется, что ты говоришь как парень, – вмешалась Лидер. – Ну, знаешь, из тех, что вечно выделываются и стараются что-то доказать. Должно быть, тебя создали с действительно небольшой штуковиной между ног.

Все захохотали. Мэйнс подумал: пусть шутка и не способна им помочь, но хотя бы поднимет пошатнувшийся боевой дух.

– Держу пари, что на самом деле тебя создали по образцу генерала Ната Джонса из Девятого Пехотного, – сказал Дуранте. – Ну, того, который во время атаки как раз чпокал одного из рядовых, побежал по полю, со спущенными штанами и безоружный, да и наступил на мину. Говорят, его причиндалы потом нашли свисающими с ветки дерева.

На этот раз хохот был еще громче. Мэйнс тоже смеялся, наблюдая за показаниями движений на стекле шлема и стараясь понять, насколько умен этот генерал-андроид.

– Что ж, наслаждайтесь последними моментами, в которые вы можете проявить свое чувство юмора, – сказал андроид и отключился.

– Что ж, звучит неплохо, – сказала Хари.

– Если он нас слушает, этим можно воспользоваться. Следуйте моим указаниям, – предложил Дуранте и обратился к Саре. – Куда теперь?

Та указала направо.

Через несколько ярдов по коридору начиналась лестница, ведущая вверх. В свете фонарей их боевые костюмы отбрасывали странные пляшущие и дрожащие тени.

– О’кей, – объявил Дуранте. – Переключаемся на защищенный канал семь.

Морпехи выполнили приказ. Мэйнс понимал, что седьмой канал не более защищен, чем тот открытый, которым они пользовались до сих пор, но Дуранте как раз на это и надеялся.

– Мэйнс, вы и Лидер идете по правому туннелю, но разворачиваетесь и возвращаетесь через две минуты. Мы идем налево. Соединяемся на следующем разветвлении.

– Вас понял, – ответил Мэйнс.

Тем временем Дуранте подавал сигналы рукой. Колониальные морпехи использовали сложную систему сигналов, разработанную на случай отказа связи или для ситуаций, когда нужно действовать бесшумно. Мэйнс надеялся, что он помнит этот язык.

Дуранте указал на Хари и Сару, приказав им двигаться вправо. Потом он сам последовал за ними вместе с Мэйнсом и Лидер.

Первой на лестницу взошла Хари. «Все чисто», – показала она, и они двинулись вверх, останавливаясь на каждой площадке и проверяя путь дальше.

Мэйнс с Лидер переглянулись и улыбнулись.

«Все ближе и ближе к цели», – подумал Мэйнс, но мысль эта не утешала. Странно, но ксеноморфы, похоже, оставили попытки их поймать, только непонятно почему. «Он должен понимать, куда мы направляемся».

В любом случае времени у них становилось все меньше и меньше… как и удачи.

На верхней площадке Хари показала, что они должны остановиться. Все замерли, переводя дух.

«Что там?» – жестами спросил Дуранте.

«Большое помещение, темное, несколько выходов. Лифты», – ответила Хари.

Сара, широко раскрыв глаза, беспокойно переводила взгляд с одного морпеха на другого. Лидер дотронулась до ее плеча, и женщина, похоже, немного успокоилась.

Хари подняла большие пальцы вверх и прошла в помещение. Они последовали за ней всей группой, не сводя глаз с показаний на стекле шлема.

Сара замерла и принюхалась.

– О нет, – вырвалось у нее.

Экран шлема Мэйнса вдруг ожил. Со всех сторон замигали датчики движения, замелькали сразу несколько сигналов тревоги. Хари испустила боевой клич и принялась стрелять из лазерного пистолета. Что-то с глухим стуком спрыгнуло на нее и проткнуло насквозь грудь рядовой, разбрызгивая во все стороны кровь. Ксеноморф поднял женщину своим хвостом, и она снова крикнула, разворачивая и направляя винтовку прямо в пасть твари. Чудовище упало, Хари упала на него сверху, и, когда оно взорвалось, она откатилась в сторону. Но протыкавший ее грудь хвост расплавился вместе со своим владельцем. Ядовитая жидкость проедала ее насквозь. Хари вскрикнула в последний раз и затихла.

Дуранте бросился к Саре, удерживая ее одной рукой, а другой стреляя из винтовки. Лидер с Мэйнсом тоже открыли огонь, встав спиной к стене. Их костюмы выхватывали цели одну за другой, но тех было так много, что приходилось вести веерную стрельбу полукругом, посылая лазерные лучи и нанопатроны во всех направлениях. При этом они едва следили за перемещениями Дуранте.

Когда панели потолка обрушились и на них полетели зловещие тени, Мэйнс перевел стрельбу наверх.

«Рация!» – подумал он, и как раз в это мгновение рация вернулась к жизни, позволив ему еще раз услышать смех генерала Джонса.

– Их слишком много! – крикнул Мэйнс.

Лидер не ответила. Он ощущал, как она прижимается к нему спиной, и видел отблески ее выстрелов.

В помещении воцарился хаос. Со всех сторон на них набрасывались ксеноморфы самых разных размеров, от едва вылупившихся до полностью взрослых. Пространство пересекали лазерные лучи, а нанопатроны взрывались на опасно близком расстоянии от морпехов. Мэйнс почувствовал, что в его костюме уже образовалось несколько прорех, хотя система защиты поспешила заполнить их заплатами. Но через несколько секунд, когда их с Лидер попытались обойти с фланга, в нескольких ярдах от них вспыхнула плазменная граната.

Дуранте крикнул от боли и ярости, но больше всего в его крике было гнева. Они с Сарой катались по полу в огненном облаке плазмы вместе с ксеноморфами. Некоторое время лейтенант продолжал отстреливаться, хотя кричать уже не мог. Огненное облако испустило сгусток, отскочивший в сторону и заблестевший искрами. Это плавилось незащищенное тело Сары. Теперь и она наконец присоединилась к своим товарищам.

Дуранте продержался немного дольше.

Мэйнс понимал, что это конец. Пошатнувшись, он выстрелил в Дуранте, чтобы тот не мучился. Затем переключил свою винтовку на запуск всех оставшихся плазменных зарядов, прицелился…

Лидер вцепилась ему в руку и потянула.

– За мной, Джонни!

Не задавая вопросов, он шагнул назад. Когда пол под его ногами пропал, он нажал спусковой крючок. Пять плазменных зарядов перед ним вспыхнули ярче солнца, но они с Лидер уже падали в шахту лифта.

Джонни Мэйнс закрыл глаза.

18 Иза Палант

Глубокий космос, Квадрант Гамма

2692 год н. э., ноябрь

Окружающее их пространство заметно изменилось. Металлическую палубу и стены сменили неровные поверхности, скользкие и плотные. Магнитные ботинки перестали действовать, и теперь морпехи со своими спутниками парили в пространстве, слегка отталкиваясь всеми конечностями.

Было заметно, что солдаты привыкли к невесомости, и Палант не могла не восхищаться их стройными, почти как в балете, движениями. Сами они с МакИлвином постоянно натыкались на что-нибудь и неуклюже вращались, иногда держась друг за друга, а иногда разлетаясь в разные стороны. Напряжение утомляло и заставляло сильнее биться и без того взволнованное от страха сердце. Ее костюм даже высветил предупреждение, и она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Изменчивые тени от резкого света фонарей казались почти черными, и в каждой из них могла таиться опасность. В углах как будто свисали какие-то покрытые шипами хвосты, из стен выступали острые конечности, а время от времени фонари выхватывали из тьмы нечто вроде острых зубов. Палант казалось, что она слышит шипение чужих, но потом оказывалось, что это просто ее костюм трется о стену, а царапанье когтистых ног оборачивалось столкновением МакИлвина со Шпренкелем, который пытался его задержать. Атмосфера становилась все более густой и тяжелой, облачка пара рассеивали свет, придавая всему призрачные очертания.

– Впереди признаки жизни, – предупредил Шпренкель.

– Поняла, – отозвалась Хэлли. – Но движения множественных объектов не зафиксировано.

– А как насчет движения вообще? – спросила Палант.

Она думала не только о ксеноморфах, но и о двух яутжа, которые тоже могли находиться на борту «Купер-Джордана». Видимо, не ей одной пришла мысль о том, что Хищники могли выбрать такое опасное место в такой напряженный момент для своей охоты. Вряд ли, конечно, но она не была уверена до конца.

– Кое-какое движение заметно, но незначительное, – ответил Шпренкель. – Я бы сказал, что это перемещение обломков в следующем трюме.

– Который уже близко, – заметила Хэлли. – Ну ладно, сейчас сами проверим.

Они двигались вперед быстро, но осторожно, и вскоре заметили справа расширяющийся проход. Пройдя через него, они оказались в очередном большом и темном помещении – по размерам не превышающем предыдущее, опаленное пламенем, но в гораздо лучшем состоянии.

Хотя и здесь что-то было не так.

Ряды криокапсул располагались концентрическими кругами, оставляя небольшое пространство в центре. Повсюду плавали осколки стекла, что объясняло, почему датчики уловили движение. При более подробном осмотре оказалось, что это не только стекло.

Это были капли крови, застывшей и затвердевшей крови, кружившие по этому странному цилиндрическому отсеку в безумном танце с разбитым вдребезги стеклом.

– О нет, – вырвалось у МакИлвина. – Они все погибли. Все до одного.

– Здесь их должно быть более двух тысяч, – сказала Бествик. – И нам тоже конец. Долбаный конец. Нам специально позволили сюда добраться, чтобы…

– Заткнись, рядовой! – оборвала ее Хэлли. – Вы, двое, вы ученые. Что вы можете сказать об этом? Это действительно то, о чем мы думаем?

Палант с МакИлвином, оттолкнувшись от прохода, приблизились к первому ряду криокапсул. Палант было страшно заглядывать внутрь, но МакИлвин уже наклонился, и она захотела поддержать его.

Мужчина внутри капсулы, скорее всего, так и не проснулся. Он лежал обнаженный, пристегнутый ремнями, как и в самом начале своего путешествия несколько столетий назад, но его кожа съежилась от резкой смены атмосферы. Прозрачная крышка капсулы была разбита и испачкана кровью изнутри. На месте груди мужчины зияла мерзкая дыра с торчащими наружу ребрами. Это зрелище напомнило Палант дрейфующий в космосе корабль со вспоротым брюхом, который, в свою очередь, напоминал о выброшенной на берег рыбе.

– А следующий? – спросила она.

К следующей капсуле они подлетели вместе. Потом к еще одной. Повсюду одно и то же. Спящие мертвы, грудь их разворочена изнутри, крышка капсулы разбита и покрыта брызгами крови.

Ксеноморфы исчезли.

– Нам нужно уходить, – тревожно сказала Палант.

МакИлвин кивнул. Морпехи ничего не ответили, хотя она догадывалась, что ее услышали. Она повернулась и, оттолкнувшись от пола, направилась к Хэлли. Маневр не совсем удался, и она ударилась о майора, из-за чего обе полетели к дверному проему.

– Нужно уходить немедленно! – настойчиво повторила Иза.

– Может, они уже мертвы? – сказала Хэлли.

– Разве вы не видите, сколько тут было людей? – в голосе Палант нарастала паника.

– Мы должны найти хоть что-нибудь! – возразила Хэллли.

– Забудьте о приказах Маршалла. Он далеко отсюда.

– Я делаю это не из-за Маршалла. За него я не дам и куска дерьма, – казалось, Хэлли даже удивилась, что ее обвиняют в слепом подчинении. – Я делаю это ради того, чтобы прекратить войну. Ты собственными глазами видела, что происходит и насколько враг силен. Нельзя дать ему захватить Сферу. Представь, что будет, если они высадятся на одну из населенных планет – на Мир Уивера или Эддисон-Прайм. Счет тогда пойдет на миллионы людей.

– Или на Землю, – добавил МакИлвин. – И тогда уже будут миллиарды.

Хэлли сжала ее плечо, глядя куда-то вдаль, и снова заговорила.

– Я понимаю, что тебе страшно. Нам всем грозит опасность, но это неважно.

Палант слегка отстранилась от майора.

– Да, вам страшно, – повторила Хэлли, на этот раз обращаясь ко всем. – И мне тоже.

Откуда-то издалека донеслось долгое, низкое шипение, а потом корабль сотряс глухой взрыв.

– Какого черта?..

– Движение! – доложила Бествик. – С обеих сторон.

Она находилась в странном коридоре, и на стекле ее шлема отражались мелькающие картинки и цифры датчиков.

– Это похоже на ожившие стены, – добавил Шпренкель, присоединившийся к ней на открытом пространстве. Прогремел еще один взрыв, и что-то завизжало от боли.

– Это ксеноморфы, – сказал МакИлвин.

– Держаться рядом! – приказала Хэлли, показывая на Палант и МакИлвина, и внимательно оглядела помещение в поисках возможных мест для обороны.

Но помещение это было слишком просторным. К тому же в каждой капсуле могли прятаться очередные твари с острыми зубами и цепкими когтями.

– Ну хорошо, Палант, – заговорила она наконец. – Похоже, твои друзья яутжа вышли на охоту. Поворачиваем налево и возвращаемся туда, откуда пришли. Бествик, ты первая.

– О, супер! – отозвалась та, но двинулась вперед. Остальные тут же последовали за ней, подгоняемые усилившимся беспокойством. Замыкал строй Хайк, ловко двигаясь спиной вперед и освещая коридор позади.

Палант оттолкнулась от стены и ударилась о дверной проем. Руки в перчатках скользнули по гладкой поверхности. На ощупь темный материал походил на штампованный пластик, но Иза не могла отделаться от ощущения, что под ним скрывается что-то более мягкое. Как будто она дотрагивается до твердого панциря, окружающего более мягкие остатки гигантского насекомого. При надавливании поверхность сохраняла форму, но от нее отлетали капельки конденсированной жидкости.

Спереди снова донеслось шипение, а из-за поворота мелькнул и погас красный луч лазера.

– Это прицел яутжа, – сказал МакИлвин.

Три сильных взрыва сотрясли стены. Последовал громкий крик, резко прервавшийся после свиста в воздухе какого-то холодного оружия и глухого удара.

– Похоже… – начала было Палант, но ее прервал Шпренкель.

– Сверху! – крикнул он, наклоняясь назад и освещая потолок своим фонарем.

С неровной поверхности свисал ксеноморф, стуча о нее своим зазубренным шипастым хвостом. Кто-то крикнул от неожиданности, но Шпренкель мгновенно открыл огонь из своей винтовки, проводя лучом по потолку.

Разрезанный пополам, ксеноморф разорвался на части, окутанные облаком едкой крови.

Боевой костюм Палант тут же снова опустил стекло шлема, прикрывая голову и лицо. Капельки кислоты оседали на плечах и груди, шипя, но не проникая внутрь.

Хайк позади нее тоже открыл стрельбу – сначала лазером, а потом нанопатронами. В тесном пространстве прозвучали громкие взрывы. Спину Палант осыпал град каких-то осколков, и ей оставалось только надеяться, что ни один из них не проник через защитную оболочку. «Как мы вернемся на корабль, если наши костюмы выйдут из строя?» – подумала она, прекрасно понимая, что тревожится прежде времени. Сейчас им предстояло решить куда более насущные дела.

– Плазма, – послышался в рации голос Хайка.

Палант ощутила, как оболочка ее костюма затвердела. Стекло шлема потемнело. Трое морпехов выпустили плазменные заряды вдоль коридора, и странная темная поверхность громко треснула. Три неопределенные тени впереди них превратились в трех ксеноморфов. Зрелище было ужасное, но замкнутое пространство идеально подходило для стрельбы нанопатронами. Морпехи открыли огонь, и твари взорвались изнутри, испуская струи кислой жидкости, расплавлявшей их остатки в ходе странного механизма саморазрушения.

Потом бойцы побежали дальше, преодолевая дымящиеся лужи с остатками. На экране шлема Палант отобразилось какое-то непонятное предупреждение.

– Долго он эту кислоту не выдержит, – пояснил Шпренкель.

– Просто бежим! – крикнула Хэлли.

Иза снова увидела красную искру лазерного прицела, а потом они повернули за угол, и перед ними вырос яутжа: боевое копье у груди, бластер нацелен прямо на людей.

Хэлли шлепнулась о стену, чтобы остановить движение, и ухватилась за Палант.

– Нет, – сказала Иза. Она дернулась, освобождаясь от хватки майора, и, меленно дрейфуя, двинулась вперед.

Потолок был настолько низок, что яутжа приходилось горбиться. Он был в полном боевом облачении, испещренном в нескольких местах пятнами до сих пор шипящей кислоты. Мазок ярко-зеленой крови украшал его грудную пластину. На шлеме виднелись отметины прежних боев, а через плечо на противоположное бедро спускался трофейный ремень с подвешанными к нему черепами, скальпами и другими мрачными напоминаниями о былых охотах.

Кивнув Палант, яутжа повернулся и двинулся обратно по коридору, выходившему в очередное помещение.

– Идем, – сказала Палант.

– За этим вот? – спросил Шпренкель.

Сзади донесся звук многочисленных конечностей, царапающих темную поверхность.

– Да, именно за этим, – подтвердил свое же предположение Шпренкель.

Повернувшись, он швырнул за собой парочку плазменных гранат. В невесомости они быстро исчезли в темноте коридора, а когда несколько секунд спустя взорвались, Палант на мгновение разглядела во вспышке с десяток корчившихся в пламени ксеноморфов.

Из большого помещения они проследовали за яутжа в другой коридор – не в тот, по которому пришли ранее. На экране шлема Палант отображался обрывочный план со многими пропусками – компьютеры боевых костюмов не успевали обрабатывать информацию о разрушенном корабле. Судя по всему, они огибали сгоревший трюм с другой стороны.

Палант задумалась о том, что на уме у яутжа. Если они со спутником высадились на корабле, чтобы охотиться на морпехов, то давно бы уже приступили к охоте. На его броне следы, оставленные ксеноморфами, и он в полном боевом облачении – копье с бластером, ножи за поясом, шипы на запястьях, броня в каплях кислоты. Невозможно понять, куда он их ведет, но точно куда-то прочь от гнезда ксеноморфов и тысяч мертвых людей.

Тысяч…

Пусть бесцельно дрейфующий в космосе корабль и взорван, он до сих пор может служить пристанищем бесчисленным чудовищам.

– Билли, мы скоро возвращаемся, – сказала Хэлли.

– Понял, майор.

– Вы слышали, ребята. Возвращаемся.

– Без сувениров для мистера Маршалла? – спросила Бествик.

– Слишком опасно. Мы не можем рисковать…

Яутжа ринулся в очередной проем, склонился и схватил что-то, скрытое от их взора. Палант невольно ускорила движения, чтобы не отставать. Было в этом загадочном существе что-то необъяснимо чарующее, возбуждающее воображение. Яутжа для нее олицетворяли тайны необъятного космоса, и если бы ей предложили остаться на борту «Купера-Джордана» совсем одной в компании яутжа, она не стала бы особенно возражать.

Яутжа обернулся, держа в руках что-то довольно массивное, и, когда его осветили фонари, Палант невольно вздохнула.

«Он разорвал его на части!», – промелькнула у нее первая мысль, но потом она заметила большое пятно молочно-белой жидкости на противоположной стене коридора и поняла.

– Андроид! – вырвалось у нее.

Даже после всего увиденного на корабле было неприятно смотреть на человекообразное тело в таком ужасном состоянии. Одна нога была оторвана у колена, другая представляла сплошное месиво. Из тела как будто вырвали громадный кусок чьи-то гигантские мощные челюсти, обнажив переплетение свисавших наружу органов. От одной руки остались только клочки, а голова почти отделилась от тела и держалась только на нескольких матовых трубочках и серебристом стержне.

Но она до сих пор моргала глазами, а изувеченные конечности дергались. Палант подумала, что остатки компьютерного мозга изо всех сил пытаются активировать спрятанный внутри ядерный заряд.

Рядом появилась Хэлли, подняв оружие.

– Он как будто знает, зачем мы сюда пришли, – сказала она. – Спроси, а он точно…

– Я не знаю языка яутжа, – прервала ее Палант. – Мы общались с помощью программы.

– Но, бьюсь об заклад, он точно знает, какое чудовищное саморазрушительное устройство скрыто в этой штуковине, – произнес МакИлвин позади них.

– Откуда такая уверенность? – спросила Хэлли.

– У него у самого такая же.

Яутжа бросил андроида в их сторону. Палант в отвращении отпрянула. Бествик с Хайком поймали остатки искусственного существа, прижали его к полу и направили на него свои винтовки.

Андроид продолжал мигать; рот его исказился в подобии усмешки. Уцелевшая рука билась о пол, как умирающая рыба. Из ран выплывали капли молочно-белой крови.

Когда Палант снова посмотрела на яутжа, тот уже ушел довольно далеко по коридору.

– Продолжаем движение, – приказала Хэлли. – Андроида берем с собой.

– Значит, все-таки захватили, – сказала Палант.

– Да. Вот уж Маршалл обрадуется, – посмотрела на нее Хэлли.

На ее лице отобразилось нечто не передаваемое словами. Страх, сомнение, отвращение. Затем они двинулись дальше. Палант поняла, что разговор на этом еще не закончен. Только пока для него не время.

– Сзади! – крикнул Шпренкель и снова открыл огонь, осветив коридор позади лазерным лучом и перерезав надвое ксеноморфа. Затем он выпустил нанозаряд, осевший искорками на стенах, потолке и полу перед взрывом.

Бествик и Хайк тащили дергающееся тело андроида.

– Думаешь, он пытается взорваться? – спросил МакИлвин.

– Он бы уже взорвался, если бы мог, – ответила Палант.

– Уверена?

Подумав, она сказала:

– Нет.

Они прекрасно понимали, что рискуют, но от него они могли узнать столько всего полезного, что почти не имело смысла оставлять его позади. Это понимал даже яутжа.

И Маршалл прекрасно это знал. Он знал, что технологии, которые скрывает в себе этот андроид, – настоящее сокровище для Компании.

Пока они прокладывали путь к выходу, Шпренкель время от времени открывал стрельбу по догонявшим их ксеноморфам. Опытные морпехи добрались до точки назначения без потерь.

Яутжа там не оказалось.

Войдя в шлюз между двумя взрывоустойчивыми дверями, они выпустили воздух и подготовились к возращению на «Пикси». Ксеноморфы долбились в наглухо закрытую дверь всего лишь несколько секунд. Затем наступила тишина.

– Они как будто знают, что тут вакуум, – сказала Палант.

– Я в этом уверен, – сказал МакИлвин.

Пока Шпренкель стоял на страже, остальные подплыли к «Пикси» и через четверть часа все уже были на борту.

Шпренкель с Бествик запечатали андроида в вакуумный мешок, который использовался для хранения оборудования и одежды, чтобы их находка занимала как можно меньше пространства. Его изуродованные конечности были плотно прижаты к телу, голова наклонена набок, глаза открыты. Запечатали его настолько плотно, что он даже не мог моргать, и Палант, сидя в комнате отдыха, никак не могла избавиться от мысли, что пленник за ней наблюдает. Лучше бы его совсем отключили.

– Нам нужно взорвать этот корабль, – сказала Хэлли.

– Охреннено верно сказано, – согласился Шпренкель.

– Ну что, неплохо поработали, ребята, – похвалила их Хэлли. В устах майора это была высшая похвала, и все бойцы засияли от гордости.

– Палант, МакИлвин, вы бы связались со своими друзьями и доложили им о наших планах.

Пока экипаж рассаживался на летной палубе, ученые запустили программу перевода и подготовили краткое сообщение. Через пару минут после его отправки два корабля яутжа отделились от корпуса корабля Файнса и устремились в космос.

К тому времени, когда «Пикси», развернувшись по атакующей траектории, застыл в пятидесяти милях от подбитого «Купера-Джордана», корабли яутжа удалились от него на тысячу миль.

– Готовы? – спросила Хэлли.

– Три ядерных заряда, – доложил Шпренкель. – Цели на нос, на середину, на корму. Не останется ничего, кроме пыли.

– Запускай.

Шпренкель нажал кнопку.

Когда на «Пикси» включилась искусственная гравитация, Палант показалось, что на ее плечи обрушился еще более тяжелый груз, чем прежде.

Хайк сидел на летной палубе и следил за траекторией полета на тот случай, если понадобится внести коррективы в команды поврежденной системы навигации.

Остальные собрались в комнате отдыха – некоторые сидели, другие стояли – и рассматривали андроида. Он по-прежнему находился в вакуумном мешке, прикрепленном ремнями к стене. Мешок слегка двигался, но очень медленно. С развороченным туловищем и зияющими ранами пленник представлял весьма своеобразное зрелище.

– Сдается мне, он не совсем в форме, чтобы отвечать на вопросы, – сказала Бествик.

– Сейчас он похож, скорее, на нечто, чем стошнило Девушку-яутжа, – пошутил Шпренкель и перевел взгляд на Палант. – Без обид.

– Какие уж тут обиды, – сказала Ида. Именно яутжа они были обязаны этим уловом, и все на борту это знали.

– И что теперь? – спросила Бествик.

– Теперь мы доставим его в лабораторию Компании, – сказала Хэлли, расхаживая по комнате.

Во всех ее движениях и словах явственно проскальзывали сомнения.

– Все равно их ученые много не выяснят, – сказал Шпренкель. – Посмотрите только, какое месиво.

– Они многое могут выяснить, – не согласилась Палант. – В распоряжении Маршалла лучшие ученые и инженерные умы. В лабораториях «АрмоТеха» полно таких, кому не терпится покопаться во внутренностях этой штуковины.

– Значит, они выяснят, каким образом он контролирует ксеноморфов? И это поможет нам победить в войне?

– Именно. Поможет нам победить, – ответила Палант. – А что потом?

– В каком смысле? – спросила Бествик. – Потом мы остановим Ярость, кто бы ни скрывался под этим именем. Очистим от этой грязи мир.

– И про нас будут слагать песни? – спросила Палант.

Бествик подняла бровь, но ничего не сказала.

– Затем Компания наконец-то получит то, к чему стремилась столько времени, – сказала Хэлли. – Армию ксеноморфов, готовых выполнить любой приказ.

– Да, но это не так уж плохо, правда? – спросил Шпренкель неуверенно.

– И чем же это хорошо? – ответила вопросом на вопрос Палант.

– Потому что… ну… «Вейланд-Ютани» – это, в конце концов, люди. И если люди станут сильнее…

Наступило молчание, и было только слышно, как слегка возится в своем мешке андроид. Один его глаз, прижатый к прозрачной пленке, до сих пор изо всех сил вращался, как будто старался их всех разглядеть получше.

– Гораздо сильнее, – произнесла наконец Палант.

– О чем вообще речь? – нетерпеливо спросил МакИлвин, который до сих пор он молча следил за разговором. – Подумайте, сколько мы всего пережили и чему были свидетелями. Конечно, нужно положить этому конец.

– Да, ты знаешь о Компании больше, чем все мы, – сказала Хэлли. – В «АрмоТехе» с ума сойдут от радости, если мы расскажем о своих успехах.

– Если расскажем?

Снова наступило молчание. Палант смотрела на лицо андроида. Сейчас оно казалось ей совершенно нечеловеческим, будто перед ней находился представитель какого-то совсем чужого вида. Будто это некое злобное существо, застывшее в своих выделениях, мечтающее о том, чтобы вырваться и уничтожить их всех. Кто бы его ни создал, эти создатели обладали удивительными познаниями, которые использовали исключительно ради войны. Удастся ли им поставить такие продвинутые технологии на службу миру, и возможно ли это вообще?

– МакИлвин, мы с тобой могли бы разобрать его на части и найти то, что нам нужно, – сказала наконец Палант.

Иза сама не была до конца уверена в том, что это им по силам. Произнеся свои мысли вслух, она еще больше усомнилась в них. К тому же для морпехов такое предложение могло прозвучать весьма неоднозначно, еще и потому, что оно подразумевало неподчинение приказу. Все глаза устремились на нее.

– Для этого потребуется подходящая лаборатория, но у нас получится. И это будет быстрее, чем передавать его специалистам из «Вейланд-Ютани». Мы узнаем, как эти штуковины контролируют ксеноморфов, как запускают механизм самоуничтожения. Возможно, даже сами сумеем кое-что взять на вооружение.

– Но ведь у нас совершенно другое задание! – возразил МакИлвин. – Иза, у нас приказ. И это Колониальные морпехи, а не инди. Будучи морпехом, ты следуешь приказам.

– Они не следовали приказам, когда мы пересылали первое сообщение яутжа. Как мне кажется, за одно это их уже могут отдать под трибунал.

– Мы поступили так, как считали правильным, – заметила Хэлли.

– Да, вы поступили так, как считали правильным, и остановили войну, – согласилась Палант.

МакИлвин переминался с ноги на ногу и переводил взгляд с Палант на Хэлли и обратно. «А ведь я его совсем не знаю», – подумала Палант. Она слишком быстро привыкла к нему и нашла в нем товарища – возможно, потому что знакомство их произошло в крайне трудное для всех них время. Он показался ей довольно разумным человеком – по крайней мере, не таким упертым, как другие представители Компании.

Но теперь ей так не казалось.

– У нас приказ, – упрямо повторил МакИлвин.

– Да, но подумай, что произойдет, если мы его выполним. Мы передаем андроида инженерам Компании, они разбирают его, осваивают новые технологии, и война выиграна.

– Да! – кивнул МакИлвин.

– А потом в распоряжении «Вейланд-Ютани» оказываются целые армии ксеноморфов. Представь – всю Сферу Людей патрулируют эти ужасные создания. Любые выступления недовольных подавляются бездумными чудовищами, которые ничего не боятся. Судя по тому, что я знаю об истории Компании – исходя из того, что все мы знаем…

– Это чушь! – прервал ее МакИлвин, выхватывая из-за пояса лазерный пистолет.

Палант рассмеялась. Его реакция была такой неожиданной, такой нелепой, что она встала и шагнула навстречу ему, не веря в серьезность его намерений.

Слегка повернувшись, МакИлвин наставил на нее пистолет.

– Да ладно тебе, Милт. Ты в самом деле?

Никто не пошевелился. Во всей комнате отдыха повисло напряжение.

– Ты же понимаешь, что может произойти, если ты выстрелишь здесь? – спросила Хэлли.

– Тем более не заставляйте меня стрелять, – сказал МакИлвин. – Билли, проложи курс к ближайшей норе.

Корабельный компьютер не отвечал.

– Билли! – повысил голос МакИлвин и тут же поник лицом, осознавая содеянное и понимая, на что себя обрек. В нем зашевелился страх, страх неудачи.

– Что тебе наобещал Маршалл? – спросила Палант.

МакИлвин как будто не расслышал ее.

– Ты что, так и будешь целиться в нас все сорок дней? – спросила она.

– Нет, – отозвался МакИлвин. – Не во всех вас.

Не успела Палант охнуть от изумления, как МакИлвин дернулся, переводя пистолет на Хэлли, одновременно нажимая на спусковой крючок и зажмуриваясь в ожидании лазерной вспышки.

Ничего не произошло.

Из прохода на летную палубу выпрыгнул Хайк. Набросившись сзади, левой рукой он захватил шею МакИлвина, а правой воткнул ему в бок боевой нож. Ученый выпучил глаза и обмяк. Хайк выпустил его, вытянув нож, и быстро провел им по шее противника. Затем швырнул МакИлвина животом на пол и вытер лезвие о куртку дернувшегося мужчины.

– О боже, – с трудом произнесла Палант.

Ей захотелось отвернуться и закрыть глаза, но она вдруг окаменела от страха перед этими солдатами. Бествик продолжала сидеть в кресле и, нисколько не изменившись в лице, смотрела на истекающего кровью МакИлвина. Майор Хэлли вынула из рук погибшего лазерный пистолет.

– Это не была осечка, – догадалась Палант.

– Конечно, нет.

– Вы и мне не доверяли?

Хэлли подошла к ней и вытянула у нее из-за пояса пистолет, который вместе с пистолетом МакИлвина кинула Бествик.

– Похоже, мы никогда этого не узнаем.

– Вы только что убили человека Джерарда Маршалла, – сказала Палант.

Хэлли не обратила внимания на ее слова.

– Билли, держи курс к ближайшей норе.

– Куда мы летим?

– Ты говорила серьезно? – резко спросила Хэлли, и только эта резкость в голосе выдавала то колоссальное напряжение, которое она испытывала. – Насчет того, что сможешь разобрать эту штуку?

– Да. В подходящей лаборатории, если будет время и нужное оборудование.

– Справишься одна, без него? – Хэлли кивком указала на бездыханное тело МакИлвина, распростершегося в луже собственной крови.

– Можно было бы спросить и полминуты назад.

Хэлли что-то пробормотала и, перешагнув через труп, прошла на летную палубу.

Иза Палант наконец-то закрыла глаза.

19 Лилия

Космическая станция «Ад»

2692 год н. э., ноябрь

Лилия спала.

Вообще-то она спала редко. Ей требовались только небольшие периоды снижения активности для диагностики и возможной перезагрузки. Бывали времена, когда она ощущала себя в какой-то степени «уставшей», но сон оставался совершенно необязательной функцией. При желании она могла переключить свой мозг в режим, который во многих отношениях соответствовал сну людей, но при этом оставлял некоторую часть сознания бодрствующей.

Она называла это «режимом ожидания».

За десятилетия она научилась больше ценить эту человеческую особенность своего старого, очень старого сознания и находила удовольствие в том, чтобы погружаться в мир свободно текущих грез. Типичный андроид стремился к полному контролю над своим телом и сознанием, но Лилии, стремившейся стать как можно ближе к людям, нравилось ослаблять контроль над собой и отдавать свои мысли на волю случая.

Вместе с Вордсвортом она шла по длинному широкому коридору. Это место не походило ни на какое другое из тех, в которых ей довелось побывать, – белые стены, чистый пол, стерильная обстановка, какой не встретишь ни на одном корабле. Свет настолько яркий, что от него даже кружится голова, но Вордсворт, похоже, привык к такому свету.

– Не это, – сказал он, указывая на дверь.

Раньше она не замечала, что тут есть двери, но теперь, когда он указал на одну из них, она увидела целую шеренгу дверей, выстроившихся вдоль стены и уходивших в подернутую дымкой даль.

Вордсворт продолжал вытягивать палец, ожидая, когда она подойдет к двери и посмотрит, что находится за ней. Окна в двери не было. Был лишь небольшой глазок, к которому она прижала свой глаз. За дверью располагалась небольшая комната. Возможно, тюремная камера. В ней сидели Робертс и Диринг – женщина и мужчина, погибшие на борту «Эвелин-Тью» несколько столетий назад, к смерти которых Лилия была причастна непосредственно. Не зная, что за ними наблюдают, они тем не менее подняли головы и посмотрели на дверь, встретив ее взглядом. Они не казались грустными. На их лицах вообще не было никакого отчетливого выражения.

– Это произошло случайно, – сказала Лилия, отступая от двери.

– Не это, – повторил Вордсворт.

– Я не хотела, – сказала Лилия. – Мне так пришлось поступить, иначе я никогда бы не покинула корабль, и никогда бы…

Они двинулись дальше.

Вордсворт молчал, к чему она не привыкла. Обычно он говорил как человек, вдохновленный различными идеями и мечтавший об их воплощении. Одно из самых дорогих ей воспоминаний было связано с тем, как они вдвоем сидят в его каюте на борту «Макбета» и беседуют о том, что лежит перед ними и что они оставили позади. О Сфере Людей он всегда говорил с грустью – он никогда не называл это чувство сожалением – но настаивал на том, что там, куда они стремятся, будет лучше. В этом был весь Вордсворт. Впереди обязательно будет лучше.

– Не это, – сказал он, показывая на другую дверь, точно такую же, как и первая.

Лилия подошла к двери и заглянула внутрь. Помещение за ней было гораздо больше первого, и все ее пространство занимала чудовищная тварь. Лилия нисколько не удивилась, увидев ее. Тварь повернула свою гигантскую голову, словно почуяв присутствие постороннего, наклонила свою вытянутую блестящую голову, зашипела и раскрыла рот с дополнительной пастью. Из прикрепленного к брюху яйцеклада на пол выпало еще одно яйцо.

– Беатрис сказала, что это для безопасности, – попыталась оправдаться Лилия, сама удивляясь своей былой наивности. – Армия для защиты. Не для войны.

Они пошли дальше.

Казалось, коридору не будет конца. Двери следовали одна за другой. Подумав о том, что за ними скрываются различные неприглядные эпизоды ее жизни, Лилия пришла в отчаяние. Всю жизнь она старалась быть хорошей. Ради этого она так тяжело трудилась едва ли не целую вечность.

– Не это, – снова сказал Вордсворт.

Внутри комнаты лежала Эрика, одна из первоначальных Основателей, которые позже стали называть себя Яростью. Она тоже погибла из-за Лилии, когда та убегала с «Макбета».

– Не это.

За дверью скрывалось не просто помещение, а целая равнина, кишащая падающими с неба ксеноморфами. Они единой волной устремлялись на защитные сооружения, не оставляя ни малейшего шанса оборонявшимся, ряды которых таяли с каждой секундой.

– Я никогда не хотела…

– Не это.

За этой дверью, в луже крови, лежал Вордсворт с перерезанным горлом, а над ним стояла Беатрис Малони с мечом в одной руке и картой пропуска Вордсворта в другой. На ее лице не только отсутствовало какое бы то ни было выражение – оно было лишено даже глаз и кожи, но Лилия точно знала, что это Малони. Она знала всегда.

– Я пытаюсь помочь, – в отчаянии сказала Лилия. – Я делаю все, что в моих силах.

Вордсворт пошел было дальше, но прислонился к пустой стене коридора и словно бы стек на пол. Лилия ужаснулась, подумав о том, что сейчас он умрет во второй раз, прямо у нее на глазах, но на самом деле он рыдал, что было еще хуже.

Лилия его подвела. Она не оправдала его ожиданий.

– Я пытаюсь помочь.

Сон прервался, и сознание андроида тут же включилось, осознавая текущую реальность.

– Вы меня слышали? – спросил Цзянго Танн.

– Что?

– Я сказал, что есть признаки того, что нору активировали. Неизвестно, кто именно, но вполне вероятно, что ваши преследователи.

«Так быстро!» – подумала Лилия и посмотрела на находившуюся в другом углу Хашори. Их перевели в помещение попросторнее, но до сих пор держали под домашним арестом. Видимо, люди не хотели ничего оставлять на волю судьбы.

Лилия никогда не видела, чтобы Хашори спала. Любопытно, что же она делала, когда Лилия пребывала в своем подобии сна? Возможно, смотрела на нее. Охраняла.

– Это они, – сказала Лилия на языке яутжа.

Хашори выпрямилась во весь рост, схватила боевое копье и подошла к Лилии. Из двери вынырнули два охранника и встали за Танном, направив свои винтовки на Хашори. Яутжа стояла рядом с Лилией, уверенно сжимая копье когтистыми пальцами. В воздухе повисло напряженное молчание, говорившее о возможном столкновении.

– Когда мы улетаем? – спросила Лилия.

– Сразу же, как будет готов корабль, – ответил Танн. – Но на это может уйти несколько часов.

– У нас нет нескольких часов!

– Нора почти в световом году отсюда. Им потребуются недели, чтобы добраться сюда.

– Вы их не знаете. Вы не знаете, какие у них корабли и какими возможностями они обладают. Если Александр каким-то образом узнал, где я нахожусь, он будет тут через пару дней.

Лилия постаралась перевести этот диалог для Хашори.

– Мы можем улететь в моем корабле, – сказала яутжа. – Идите за мной.

Едва она сделала шаг к двери, как из нее вынырнули еще двое охранников с винтовками. Большими винтовками. Две из них теперь были направлены на Лилию и две на Хашори, и у Лилии не оставалось сомнений, что эти люди готовы воспользоваться ими.

– Что сказала Хашори? – спросил Танн.

– Она предлагает полететь на ее корабле.

– Он слишком маленький.

– В этом я с вами согласна.

– В любом случае никто этого не допустит, – сказал Танн. – И вы, вероятно, понимаете почему.

Было заметно, что этот конфликт его беспокоит – пожилой человек неуверенно смотрел по сторонам и не находил себе места. Внешне он казался вполне добродушным и покладистым. По всей видимости, он хотел только, чтобы его оставили в покое, но не мог отказаться от поручения. Впрочем, от Лилии это не зависело. Как и от самого Танна.

– Я понимаю, – сказала Лилия и повернулась к яутжа. – Хашори, мы не можем лететь на твоем корабле. Нам не позволят.

– Тогда я пробью себе путь. Буду драться, пока…

– Они тебе не враги.

– Если они стоят на моем пути, значит, враги.

– Нет!

Хашори резко повернулась, наставив копье на Лилию. Охранники за Танном шагнули вперед, со слегка взволнованным, но решительным выражением лица. Судя по их виду, они могли выстрелить в любой момент.

Если они не уложат Хашори первым выстрелом, то здесь будет кровавая баня.

– Прошу тебя, Хашори, – взмолилась Лилия. – Этим людям нужно то же, что и нам.

Хашори медленно опустила копье, не сводя глаз с охранников, пока те тоже не отступили. Потом она сверилась с устройством на запястье и размеренно задышала.

– Пожалуй, небольшой отдых не помешает, – произнесла она как будто с усмешкой.

– Идите за нами, – сказал Танн. – Мы проведем вас на борт «Спасителя Сатаны» и оставим в покое. Экипаж почти готов, и как только будет готов корабль…

Не договорив, он глубоко вздохнул.

– В чем дело? – спросила Лилия.

– Дело во мне. И в этой станции, – признался Танн. – Она стала мне домом, но теперь ей грозит опасность.

– Тем более нужно улетать как можно скорее.

Все еще под присмотром охранников они покинули помещение и направились к отсеку основных доков.

Два часа спустя они сидели на борту «Спасителя Сатаны». Это был большой корабль обтекаемой формы, скоростной и предназначенный для войны. Члены команды осматривали их с любопытством. Лилия заметила, что на Хашори они смотрят не с таким уж страхом. Возможно, им уже доводилось встречать яутжа, а может, даже сражаться с ними.

Здесь же находились и Танны, Цзянго с Иветтой, молчаливые и хмурые. Лилии было их жалко. Не мешало бы поподробнее расспросить этих людей и узнать, что привело их на «Ад», и почему им так грустно улетать отсюда. Хотя их история в любом случае не важна по сравнению с теми масштабными событиями, в которых им пришлось участвовать.

Капитан корабля Вейр выделила им кресла за летной палубой. Пока она занималась проверкой систем перед взлетом, высокий парень, Миллард, вывел на главный экран карту ближайшего участка космоса.

– Капитан, тут какая-то заварушка, – сказал он.

Лилия подумала, что он здорово преуменьшает.

На голографическом экране развернулась настоящая битва. Вспыхивали и медленно гасли ядерные взрывы, сновали во все стороны лазерные лучи, перерезая пространство, прежде чем погаснуть и снова загореться.

– Далеко? – в волнении спросил Танн.

– Примерно в десяти миллиардах миль, – ответил Миллард.

– Нужно быстрее взлетать! – воскликнула Иветта, оглядываясь на Лилию и Хашори. – Они преследуют вас, но нельзя, чтобы они напали на станцию. Это хорошее место. Тут живут неплохие люди. Они не заслужили такой участи!

– Еще кое-что, – добавил Миллард, оживляясь. – В миллионе миль от станции из ускорения только что вышли пять кораблей.

– О нет, – вздохнул Танн.

– Они передают сообщение.

Лилия этого не ожидала. Даже ее поразила та скорость, с какой Александр прошел через нору. Он определенно стремился найти ее во что бы то ни стало. И, скорее всего, не просто найти и задержать, но уничтожить.

Хашори что-то сказала, но слишком тихо, и Лилии пришлось попросить ее повторить.

– Что она сказала? – спросила капитан Вейр.

Все остальные ожидающе посмотрели на Лилию.

«Может, это еще не конец», – подумала она.

– Она говорит, что это прибыли ее товарищи. Это новые корабли яутжа, и они прилетели на помощь.

Хашори встала.

– Я присоединюсь к ним.

– Мы улетаем слишком поздно, – мрачно промолвил Танн. – «Аду» придется принять бой.

20 Иза Палант

Квадрант Гамма

2692 г. н. э., ноябрь-декабрь

Тело МакИлвина оставили в космосе – это, скорее, походило не на похороны, а на утилизацию отходов. Никто не сказал ни слова. Иза Палант тоже сдержалась, подумав о том, что на самом деле она совсем не знала этого человека. Она не знала, разделял ли МакИлвин какие-то религиозные взгляды, где жила его семья и был ли он вообще женат.

Да, он ей нравился как приятель, он часто поддерживал ее, и одно время ей даже казалось, что ей повезло с ним как с настоящим другом. Она была благодарна ему за то, что он помогал ей исследовать трупы яутжа на базе «Роща Любви», а после взрыва их породнили общие бедствия. Им пришлось вместе выживать в самых стесненных обстоятельствах.

Но теперь МакИлвин показал свое истинное лицо и глупым поступком обрек себя на смерть. Палант хотелось забыть о происшедшем, стереть из памяти страшную картину, но МакИлвин был сам виноват. Если бы Акоко Хэлли доверяла ему так, как доверяла Палант, то МакИлвин уже убил бы по крайней мере одного, а то и нескольких членов экипажа.

Сейчас она находится в хорошей, надежной компании. Акоко Хэлли и ее выжившие «Дьявольские Псы» – Шпренкель, Бествик и сержант-майор Хайк – выбрали правильную сторону. В этом Палант нисколько не сомневалась и доверила бы им свою жизнь. По сути, она уже много раз доверяла им свою жизнь.

– Пока, хлам, – пробормотал Шпренкель, наблюдая из комнаты отдыха за тем, как закрывается шлюз и тело МакИлвина отдаляется от них навсегда.

– Что теперь? – спросила Хэлли.

– Ты меня спрашиваешь? – отозвалась Палант.

– Иза, ты сама сказала, что готова исследовать его, – майор кивком указала на остатки андроида в подвешенной к стене вакуумной упаковке.

– Да, готова.

– Куда нам нужно для этого лететь?

– Я…

«Я не знаю», – едва не сорвалось с ее языка, и это было правдой. Она столько времени провела на «Роще Любви», что почти ничего не знала о большом мире.

– Тебе нужна лаборатория, – сказала Хэлли. – Насколько мы все понимаем, лаборатории Компании отпадают.

– Ну, во всяком случае, пока.

– Ты думаешь, мы поступили неправильно?

– Совсем нет. На самом деле… это был храбрый поступок.

– Храбрый? – переспросила Хэлли.

– Вы проявили самоуправство, – пояснила Палант. – Не подчинились приказу. Но не без основания.

– Ну да, – признала Хэлли, медленно выдохнув. – Прощай, мое повышение.

– Я точно знаю, что мне понадобится, – сказала Палант.

Посмотрев на андроида, она в очередной раз поразилась невероятной технологии и задумалась над тем, удастся ли ей понять его строение. «Мне нужно знать, что он из себя представляет, еще до того, как его вскрывать, – подумала она. – Как найти нечто ценное внутри него, если я даже не знаю, где искать и что именно я ищу?»

– Что конкретно?

– Базовое лабораторное оборудование, но и кое-что еще. Позвольте…

Она склонилась над потрепанным, изуродованным андроидом. Прочная пленка сковывала все его тело, но один уцелевший и выпученный глаз продолжал вращаться.

– Мы направляемся к ближайшей звезде, – напомнила Хэлли. – Если составишь список всего необходимого, мы постараемся выяснить, имеется ли это в ее окрестностях. А тем временем мне нужно поговорить с командой.

– Конечно, – согласилась Палант.

Все они только что подписали себе смертный приговор, составленный «Вейланд-Ютани» и Колониальными морпехами. Понятно, что майору нужно было о многом поговорить со своими подчиненными.

Все прошли на мостик, оставив Палант наедине с андроидом. Он продолжал шевелиться, несмотря на плотную упаковку. Вытекающая из него жидкость пузырями расходилась по поверхности пленки. Внутренности выглядели словно ожидающее разделки мясо. Особенно Изе не нравился его глаз. Она протянула руку, чтобы перевернуть его на бок, и зрачок расширился, словно в возбуждении. Может, он тоже захотел дотронуться до нее?

Палант встала и отвернулась. Ее было не по себе. Подумать только, сколько всего видел этот глаз… Он будто бы преследовал ее. Мысль о том, что ей придется копаться во внутренностях этого существа в одиночку, пугала.

Но она должна сделать все, что в ее силах. На нее возложена огромная ответственность, тем более сейчас, когда они отказались доставлять андроида Компании. Ей нужно разгадать тайны этого создания, и она надеялась, что у нее это получится. Почти всю сознательную жизнь она провела, изучая физиологию яутжа, и этим знанием можно воспользоваться при вскрытии андроида. Лучше не забивать себе голову дурными мыслями, а сосредоточиться на работе.

На полу, в том месте, где лежал МакИлвин с перерезанным горлом, до сих пор виднелись пятна крови.

– На этой стороне норы ничего подходящего, – сообщила Хэлли. – Пара исследовательских станций на орбитах планет и более крупная космическая станция с медицинским оборудованием, но все они подчиняются филиалам «Вейланд-Ютани».

– И все же, попробовать можно, – сказала Палант. – Им же не обязательно рассказывать, кто мы и что с нами случилось.

– Я не могу пойти на такой риск, – сказала Хэлли.

– Гордость? – предположила Палант.

– Отчасти.

Майор слегка смутилась, и Палант тут же пожалела, что спросила. Конечно, у нее были свои представления о гордости и чести.

– Но в основном, потому что я не хочу попасть в такую ситуацию, когда нужно будет стрелять в других морпехов. Если какую-то из этих станций охраняют Колониальные морпехи, то дело может дойти до конфликта.

– И в таком случае вы с бойцами не станете сражаться.

– Я этого не говорила. Я сказала, что не хочу доводить до этого. Но сама посмотри. Эти места обозначены на всех картах и во всех маршрутных ведомостях. За ними ведется наблюдение. В любой момент можно узнать, кто сюда залетал, с какой целью, по чьему заданию. Указываются даже составы экипажей.

– Значит, нам нужно каким-то образом пропасть с радаров, – сказала Палант.

– Об этом я и подумала.

Они выпили немного «виски» – химической настойки, производимой на борту «Пикси» и напоминавшей оригинальный напиток лишь крепостью. Тем не менее напиток их взбодрил. Палант с удивлением заметила, что майор Хэлли немного раскрепостилась.

Хайк до сих пор управлял кораблем, пока Шпренкель пытался починить поврежденную систему автопилота. Вообще-то в этом не было особой необходимости, но ему хотелось чем-то занять себя. Бествик спала на своей койке. Всем им требовался отдых, но лишь Бествик удалось закрыть глаза и отключиться. Всех других слишком тревожили воспоминания о пережитом.

Судя по бессвязному бормотанию и обрывочным крикам, доносившимся из каюты, Бествик они тоже тревожили.

– Кстати, те два яутжа. Странно, что они так вот вдруг пропали, – сменила тему Хэлли.

– Не удивлюсь, если они до сих пор следят за нами, – сказала Палант.

– Наши сканеры не засекают никаких следов.

– Если они не хотят, чтобы мы их обнаружили, мы их не обнаружим.

Палант все пыталась понять, чем руководствовались яутжа, помогая им на корабле Файнса, и ей в голову не приходило никаких других объяснений, кроме самого простого – они просто хотели помочь. Ярость провела широкомасштабную атаку на поселения и планеты яутжа, и вполне возможно, что люди так и не узнают, насколько глубокий след она оставила в обществе яутжа. Этот вид оставался загадкой, и было бы ошибкой даже делать вид, что понимаешь их мотивы. Но Палант так и не придумала никаких причин, почему яутжа помогли им в столкновении с ксеноморфами и передали им андроида.

– Когда мы подлетим к норе, нам нужно будет решить, куда двигаться дальше, – сказала Хэлли. – Ну, то есть если нас к тому времени не объявят в розыск.

– Кто, Машалл?

– Да. Он, скорее всего, попытается связаться с нами еще до подхода к норе. Мы можем сказать ему, что МакИлвина убили ксеноморфы, можем даже солгать по поводу андроида. Доложить, что не нашли на борту большого корабля ничего ценного.

– Но он нам не поверит.

– Я тоже так думаю. Мы высадились на корабле, провели там какое-то время… Должны же мы были найти хоть что-то.

– И?

– И он направит нас к ближайшему отделению Компании для отчета.

– И когда мы там не появимся…

Хэлли кивнула, вращая в руке бокал с жидкостью янтарно-золотого цвета, почти как настоящий виски.

– Если он попытается связаться с нами, можно не отвечать, – предложила Палант. – Он в сотнях световых лет отсюда. Не может же он прилететь и схватить нас.

– У Джерарда Маршалла очень длинные руки, – сказала Хэлли и одним махом проглотила остатки жидкости, поморщившись от ее крепости.

– Майор! – обратился к ней Хайк с летной палубы. – Срочно сюда. И Женщина-яутжа тоже.

Через пару секунд Палант была уже на летной палубе вместе с Хэлли. Отчасти она уже догадывалась, что они увидят.

На главном голографическом экране отображались два корабля яутжа. Один держался на некотором расстоянии впереди от «Пикси», другой кружил вокруг них по дальней орбите.

– Есть признаки угрозы? – спросила Хэлли, опускаясь в кресло капитана.

– Нет, но я на всякий случай подготовил пушки.

– Опусти их, быстро, – сказала Палант.

– Серьезно? – в поисках поддержки Хайк посмотрел на Хэлли.

Майор кивнула.

– Деактивировать оружие, – подал сигнал Хайк. – Надеюсь, вы правы.

Прозвучал звуковой сигнал. Несколько боевых экранов сложились и вошли в стены. Через мгновение на мостике раздался другой сигнал.

– Что это? – спросила Палант.

– Запрос контакта от яутжа, – пояснил Хайк. – Полный экран.

– Теперь дело за тобой, – обратилась к Палант Хэлли.

Потребовалось двенадцать дней, чтобы проследовать за двумя кораблями яутжа до какого-то астероида. Это был каменистый обломок без названия и даже без номера, дрейфующий между двумя системами в двадцати световых годах от Внешнего Кольца. Яутжа несколько раз пересылали «Пикси» очередные координаты, исчезали, поджидали их через пару дней в назначенной точке, затем снова сообщали следующий пункт назначения. От такого неопределенного перемещения рывками команда начинала уже нервничать, а в душе у Изы Палант разгоралось любопытство.

Яутжа пообещали обеспечить людей исследовательским оборудованием. Они знали, что им требуется, и, похоже, предположение Калакты о том, что два вида могут сотрудничать, начинало сбываться. Заняться на борту корабля было особенно нечем, и Палант постоянно думала о том, что поджидает их в конце путешествия.

Астероид был довольно крупным, примерно сорока миль в диаметре, и, скорее, походил на карликовую планету. Но он не был привязан ни к какому солнцу. Возможно, раньше он вращался вокруг какой-то звезды, но теперь просто блуждал в глубоком космосе, словно сирота, никогда не видевший своих родителей. Его сопровождало несколько мелких астероидов, слишком незначительных, чтобы называться «лунами».

Яутжа снова с ними связались, и Палант воспользовалась усовершенствованной версией программы, разработанной ею с МакИлвином.

– Садимся на астероид, – сказала она.

– Серьезно? – удивилась Хэлли. – Там же ничего нет.

– Они сказали следовать за ними.

Хэлли отдала приказ. По пути было много разговоров по поводу того, верно ли они поступают и не допускают ли чудовищной ошибки. Но яутжа не демонстрировали никаких признаков агрессии. Палант с Хэлли обе считали, что доверять им стоит, хотя не имели ни малейшего представления о том, что яутжа затеяли.

Сейчас яутжа передали им векторы сближения, и Хайк проверил их с помощью корабельного компьютера.

– Идеальные векторы посадки, – сообщил Билли. – Мы приближаемся со стороны самого широкого участка астероида – его своеобразного экватора – и опускаемся среди оврагов и холмов. Никаких следов искусственных сооружений не обнаружено, но это не значит, что их там нет.

– Спасибо, Билли, – сказала Хэлли. – Ты был очень полезен.

– Пожалуйста, всегда рад помочь, – искренне ответил Билли, в программе которого не был заложен сарказм.

Хайк пошел на посадку в сопровождении кораблей яутжа, державшихся в трех милях от их левого и правого бортов. И только когда они нависли над намеченным пунктом посадки, появились первые признаки чего-то необычного.

– Командир, там что-то есть, – сказал Шпренкель.

– Конечно, есть, – прошептала Палант.

Она сидела в кресле погибшего члена экипажа, и ей не оставалось ничего другого, как наблюдать. Астероид скрывает в себе нечто удивительное, и при мысли об этом ее охватывало радостное возбуждение. Она понимала, что другие могут не разделять ее чувств. Если для нее это потрясающая возможность прикоснуться к чему-то неизведанному, то для них это потенциальная опасность или, возможно, даже угроза. Оставалось надеяться, что они проникнутся ее чувствами.

– Вон там… – сказала Хэлли, но замолчала, потому что это увидели все.

На экваторе астероида, между впадинами и холмами, располагалось несколько конструкций правильной формы. Когда они подлетели еще ближе, в вытянутой долине распахнулись три широких проема – вход в ангары, освещаемый изнутри загадочным и манящим светом. Корабли яутжа нырнули и направились прямо в эти проемы.

Прозвучал сигнал, говорящий о том, что на «Пикси» пришло сообщение. Палант пропустила его через программу перевода.

Хэлли обернулась и посмотрела на Палант. Та с удовольствием разглядела в глазах майора искорки восхищения.

– База яутжа, почти в пределах Внешнего Кольца. Нужно будет об этом доложить.

– Но они поделились с нами своей тайной.

– И обеспечили ее сохранность, – сказал Шпренкель, разглядывая панель управления. – Все каналы связи заблокированы.

– Значит, нам придется довериться им, – сказала Палант.

Остальные молчали. Она почти слышала, как ворочаются мысли в их головах – знание и опыт сталкиваются с приказами и навыками, полученными в ходе обучения и подготовки.

– Да уж, придется, – согласилась Хэлли. – Ну а теперь, Хайк, сажай нас.

Они пролетели через один из проемов, и его створки тут же задвинулись за ними, отрезая их от Сферы Людей. Пока «Пикси», покачиваясь, опускался на площадку, Палант подумала о том, что с ними будет дальше, и невольно обернулась к комнате отдыха – туда, где находился их пленник-андроид.

Пора узнать его секреты.

21 Джонни Мэйнс

Корабль «Отелло», Внешнее Кольцо

2692 год н. э., ноябрь

– Джонни.

Мэйнсу не хотелось открывать глаза. Он наслаждался покоем, вытянув руки и ноги. Его как будто несло какое-то медленное и ровное течение. Он открыл рот, чтобы вдохнуть, и в легкие проник холодный, затхлый воздух.

– Джонни!

Он повертел головой по сторонам, по-прежнему не открывая глаз. При этом выяснилось, что по бокам темнее, а свет поступает спереди. Но что-то подсказывало ему, что это не солнечный свет.

– Джонни…

На этот раз голос был тише. Мэйнс нахмурился. Его беспокоили долетавшие снаружи звуки. Низкий мерный треск. Рев пламени. Визг гибнущих тварей.

Джонни Мэйнс открыл глаза. Над ним нависала уходящая во тьму шахта, одну из стен которой освещал яркий огненный проход. Из отверстия вырывались языки пламени, заворачивались спиралью, растекались рекой по стенам шахты, словно растаявшее масло. Пожар в невесомости был потрясающим зрелищем.

– Лейтенант… – снова послышался голос, и Мэйнс сел, постанывая и ощущая покалывание во всем теле.

Лидер лежала, привалившись к ближайшей стене и неестественно вывернув левую руку у себя на груди. Тело ее сокращалось от частых и неравномерных вдохов.

– Гемма, – произнес Мэйнс.

– Иисусе, меня так никто не называл за последние годы, – сказала Лидер. – Ты там? Все еще со мной?

– Да, – кивнул Мэйнс, и от этого движения почувствовал вспышку кратковременной боли. Боевой костюм накачивал его обезболивающими средствами. Оставалось только догадываться, насколько серьезны повреждения.

Подняв голову, он понял, что это не важно. Важно только то, что им нужно как можно скорее убираться отсюда.

– Все они погибли, – пробормотала Лидер. – Сара, Дуранте, Хари… Их больше нет.

– И забрали с собой по нескольку тварей.

– Нас должны заботить не эти несколько, а оставшие несколько тысяч.

Мэйнс поднялся на ноги, и в подошвах ботинок включились магниты. Он добрел до стены и прислонился к ней. В ноге было какое-то необычное ощущение, но костюм его подавлял. Лейтенант сделал два шага по направлению к Лидер, и в ноге что-то щелкнуло.

– Помоги мне встать, – попросила она.

Мэйнс выполнил просьбу, и они вместе прислонились к стене, прикасаясь друг к другу тонкими масками.

– Ну что, пошли? – сказал он наконец.

Они осмотрелись в поисках оружия. Лидер подняла свою винтовку, а вот оружия Мэйнса нигде не было видно. Впрочем, он мог обронить винтовку наверху, еще до того, как они вылетели в шахту лифта.

Мэйнс снова посмотрел наверх. Там до сих пор плясали всполохи пламени, и с каждой вспышкой в шахту выбрасывало очередную порцию плазмы.

Двери на этом уровне пришлось открывать ножом. С трудом протиснувшись через едва приоткрытые створки, они опустились примерно на ярд вниз и оказались в просторном помещении.

– Еще один трюм? – спросила Лидер.

– Посмотрим.

Где-то в глубине души у Мэйнса теплилась надежда на то, что это еще не конец. Им с Лидер снова удалось выжить, и, возможно, не случайно. Вероятно, этому была какая-то причина. Раньше Мэйнс никогда не верил в судьбу, и он подумал, что, должно быть, слишком сильно ударился обо что-то головой.

– Идти можешь? – спросил он.

– Да пошел ты, лейтенант. Ты здесь один со сломанной ногой.

Он посмотрел вниз и увидел, что она права. Его левая нога была повернута под непривычным углом и с каждым шагом перемещалась как-то странно.

– Ох, – вырвалось у него.

– Но не думаю, что от меня так уж много пользы, – продолжила Лидер. – Моя рука…

Ее рука до сих пор безвольно покоилась у груди, удерживаемая в таком положении распухшим плечом.

– Другая-то хоть работает? – спросил он.

Лидер усмехнулась и потрясла винтовкой. Усмешка ее походила скорее на слабую улыбку. Мэйнс протянул руку, чтобы забрать оружие.

– Из меня стрелок получше, даже с одной рукой, – возразила Лидер.

– Ну ладно, твоя взяла. Идем.

Они двинулись вперед, в глубину темного помещения, разглядывая окружение в инфракрасном свете. На краю их экранов обозначилось движение. Они ускорили шаг. Нога у Мэйнса начала болеть, даже несмотря на онемение и изрядную порцию обезболивающих. Он понимал, что костюм регулирует их поступление так, чтобы энергии хватало на подвижность и наблюдение. Чтобы выжить, Мэйнс должен двигаться, а ради этого стоит немного потерпеть.

Добравшись до очередной лестницы, они съехали вниз, держась за перила и не прикасаясь к ступеням. Лидер обогнала его и задержалась на площадке с закрытой дверью, держа винтовку наизготовку.

Мэйнс дотронулся до ручки и кивнул.

Один… Два… Три…

Он распахнул дверь, и она проскользнула через нее, водя винтовкой из стороны в сторону. Никаких признаков движения – по крайней мере, спереди. Сзади же, как показывали экраны, многочисленные существа двигались, постепенно сокращая расстояние между ними.

Это был ангар. На площадках стояли два корабля, удерживаемые стойками безопасности. По размеру они были примерно вдвое меньше «Наварро», но сплошь ощетинившиеся пушками.

– Долбаный джекпот! – воскликнула Лидер, а в душе у Мэйнса вновь затеплилась надежда.

– Быстрее! – поторопил он. – Они приближаются. Бегом!

Лейтенант прекрасно понимал, что сейчас они не смогут противостоять ксеноморфам, тем более в таком количестве. Оба едва держатся на ногах, зарядов у Лидер, скорее всего, осталось мало, а у него самого только лазерный пистолет да пара плазменных гранат. Он в очередной раз пожалел о своем старом дробовике.

– Чтоб тебя, генерал Джонс! – пробормотал он себе под нос.

Интересно, почему генерал-андроид над ними больше не насмехается? Может, он думает, что все враги погибли?

Они приблизились к одному из кораблей, двигаясь вдоль противоположной от входа стены. Одна из стен ангара представляла собой внешнюю перегородку, которая, как надеялся Мэйнс, должна отойти по команде. Только бы узнать команды и понять, как управлять кораблем и его пушками…

«Мы никогда этого не узнаем, – зашевелилась предательская мысль. – Мы не смогли воспользоваться тем странным кораблем на UMF 12, и от этого для нас тоже никакой пользы».

Но задумываться над этим было уже поздно, потому что двери в ангар распахнулись и внутрь хлынули ксеноморфы – десятки ксеноморфов, больших и маленьких. Все они двигались прямо к ним, отталкиваясь конечностями от стен и пола, обнажая пасти с рядами острых зубов и шевеля когтистыми пальцами.

Лидер выстрелила, и несколько тварей отбросило назад. Потом она запрыгнула за корабль и потянула за собой Мэйнса.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – бормотала рядовой, в то время как лучик света на ее шлеме плясал по панели управления дверью в поисках нужной кнопки.

Мэйнс вытащил лазерный пистолет и, подождав, пока первые преследователи подберутся поближе, выстрелил. Он стрелял быстро и метко, сбив еще несколько ксеноморфов, прежде чем дверь наконец захлопнулась. Мгновение спустя на нее обрушился град ударов.

Внутри корабля включилось тусклое освещение.

– В кокпит, – приказал Мэйнс, и они с Лидер помогли друг другу забраться в тесную кабину с обзорными иллюминаторами.

Со всех сторон корабль окружали копошащиеся и беспорядочно метавшиеся по ангару бесчисленные темные фигуры – счет ксеноморфам шел на сотни, если не на тысячи. Один из них с глухим стуком ударился прямо о стекло иллюминатора и отскочил. Дверь позади снова загрохотала под ударами.

– Думаешь, долго продержится? – спросил Мэйнс.

– Без понятия. Смотри, – Лидер схватилась за какой-то рычаг с кнопками.

Ничего не произошло.

– Что думаешь?

– Непохоже на тот корабль, что был на UMF 12. Какой-то он… более человеческий, что ли. Минутку…

– Проверю-ка я пока орудия, – сказал Мэйнс. – А ты думай, как заставить эту малютку летать. Как только поймешь – взлетаем и разносим «Отелло» ко всем чертям ядерными зарядами.

– Мне нравится ход ваших мыслей, лейтенант.

– И это все, что вам во мне нравится?

Она окинула его каким-то странным взглядом, в котором читались грусть и желание. Мэйнс отвернулся, не желая демонститровать те же чувства своим видом. «Нам отсюда не выбраться, – подумал он. – Тут нам конец, и мы оба прекрасно это понимаем».

Он прошел к корме, все еще сжимая в руке лазерный пистолет. Теперь звуки ударов доносились со всех сторон – окружившие маленький корабль ксеноморфы царапали по его обшивке когтями, вгрызались зубами, пинали и колотили конечностями. Конечно, мысль о том, что даже такие твари прорвутся сквозь корпус судна, предназначенного для глубокого космоса и, возможно, оснащенного двигателем искажения, была нелепой. Но кто знает, если они будут так и дальше долбиться много часов, а то и суток подряд…

Крохотный оружейный трюм был заполнен снарядами, аккумуляторами и какими-то штуковинами размером с кулак, которые, очевидно, представляли собой ядерные заряды. Мэйнс дотронулся до одной, ощущая скрытую внутри энергию.

Он обернулся и столкнулся с Лидер, которая испуганно заскочила в тесный оружейный трюм и закрыла за собой дверь, плотно прижимаясь к нему.

– Что?

– Они раскололи иллюминатор и теперь убивают друг друга, поливая кислотой трещину. Совсем скоро проберутся внутрь. Может, через пару минут.

– Что думаешь?

Лидер сунула ему в руки винтовку, протиснулась мимо него и взяла один из ядерных зарядов. Подняв и слегка раскрутив его, она отпустила руку. Заряд медленно вращался в воздухе.

– Думаю, у меня получится активировать его. Только у меня одна рабочая рука. Придется тебе подержать его вместо меня.

Они действовали слаженно, и никто не говорил о том, что их ожидает. Будущее снова вдруг оказалось таким коротким. Им оставалось несколько секунд или от силы несколько минут жизни, так что и говорить было не о чем. Мэйнс много раз встречался лицом к лицу со смертью, но никогда не боялся ее. Сейчас он даже ощущал какое-то странное умиротворение: впереди только яркая вспышка, никаких предсмертных хрипов и мучений в агонии.

– Вот ведь дерьмо, – пробормотала Лидер.

– Ну, не так уж и плохо, – сказал Мэйнс.

Внутри корабля находился кто-то помимо них. Сенсоры движений сошли с ума, и на экране творился настоящий хаос. Один из ксеноморфов принялся колотить в дверь, сотрясая всю переборку.

– Времени у нас совсем мало, – сказал Мэйнс.

– Я знаю. Вроде бы все.

Она отклонилась назад, и Мэйнс посмотрел на штуковину у себя в руках. Переплетенные разноцветные провода и проволока походили на вытащенные наружу внутренности, а где-то внутри скрыто микроскопическое количество вещества с невероятной энергией.

– Точно готово? – спросил он.

– Вот, – Лидер показала на маленький стеклянный шарик. – Стоит расколоть ее, три секунды и… должны взорваться все восемь ядерных бомб.

– Все восемь?

– Похоже, что так.

– Достаточно было бы и одной.

– Ну, с такими тварями лучше наверняка.

Каждое их слово прерывали громкие удары снаружи. Казалось, дрожал сам воздух, отчего начинала болеть голова.

Протянув руку назад, Мэйнс отсоединил маску костюма и сорвал ее с лица. Лидер сделала то же самое.

– Ты настоящий солдат, – сказал он.

– Ради бога, Джонни, – сказала Лидер, вытягиваясь, чтобы поцеловать его.

Он ощущал, как она продолжает гладить его державшую устройство руку. Запах ее дыхания, прикосновение губ, тепло тела – все это пробуждало в нем такие человеческие эмоции…

Стеклянный шарик с треском раскололся под ее пальцами.

– Подожди, – сказал он.

– У нас еще достаточно времени, – сказала она и снова поцеловала его.

22 Джерард Маршалл

Станция «Харон»

Солнечная система, 2692 год н. э., ноябрь

– Попробуй еще раз, – велел Джерард Маршалл.

Компьютер сделал новую попытку, хотя Маршаллу показалось, что перед этим он выдержал паузу, словно обиженный повторным вопросом. Но это невозможно. Это всего лишь машина, а не искИн.

– Контакт не установлен, – отрапортовал компьютер.

Маршалл жадно осушил третий бокал виски и уставился на пустой голографический экран.

– Еще раз.

Пауза. Пустой экран.

– Контакт с «Пикси» по-прежнему невозможен, – сказал компьютер. – Я испробовал различные субпространственные частоты.

– Наше оборудование исправно?

– Конечно.

– Проверь.

Снова пауза. Маршалл был уверен, что компьютер теряет терпение вместе с ним. Или он просто переносит на бездушный механизм свои сомнения.

– Подтверждаю, – сказал компьютер. – Все системы полностью исправны. Субпространственный передатчик включен. Все работает так, как следует.

Маршалл сделал еще один глоток.

– Может, все дело в технике? Это же последнее достижение. Новое, дорогое оборудование. Дорогие штуки чаще всего и подводят.

– Дело не в технике, – сказал компьютер. – «Пикси» не получает сообщение. Даже если команда не желает общаться, индикаторы бы показали, что сообщение получено.

Маршалл встал и принялся расхаживать по своей каюте. Он знал, что нужно делать, только ему требовалось немного времени, чтобы собраться.

– Мне кажется, вы должны смириться с предположением о потере «Пикси».

Маршалл остановился у широкого иллюминатора и вздохнул. Отсюда виднелась часть северного причала станции «Харон» с двумя пришвартованными кораблями. Один из них был грузовой корабль класса «Темная звезда» размером почти со станцию. Другой – фрегат Косморожденных. Вид этих кораблей внушал уверенность.

– Я хочу поговорить с генералом Бассеттом.

– Соединяю.

Голографический экран моргнул и загорелся голубым светом. На нем появился Бассетт, стоящий на фоне видеостены, заложив руки за спину. Когда соединение установилось, он повернулся.

– Здравствуйте, генерал, – поприветствовал его Маршалл.

– Джерард, – произнес Бассетт, подходя вплотную к экрану. Изображение на видеостене за ним постоянно менялось, вспыхивали и гасли созвездия, появлялись и исчезали красные линии и зеленые точки. Совсем как множественные рождения и смерти. – Я предполагаю, вы связались со мной, чтобы доложить о «Пикси»?

Маршалл постарался скрыть свое изумление. Бассетт улыбнулся:

– Будет вам, Маршалл. Не притворяйтесь.

– Я не уверен, что он потерян.

– Да, но, думаю, нам придется свыкнуться с этой мыслью, – сказал Бассетт.

Он выглядел уставшим. Маршалл никогда еще не видел, чтобы лицо генерала было настолько осунувшимся, даже когда тот получил известие о гибели своего сына. Тогда они полагали, что тот взрыв каким-то образом связан с яутжа, но теперь все говорило о том, что станцию разрушили вредители, действовавшие по наводке Ярости. Настоящих врагов, которые до сих пор не выходили на контакт, а только сеяли смерть и разрушения.

Маршалл догадывался, что генерал почти не спал.

– Не такая уж это и большая потеря, – сказал он. – Да, Палант была нашим связующим звеном с яутжа, но я уверен, что они продолжат соблюдать мирный договор.

– Может, да, а может, и нет. Но яутжа меня уже не волнуют.

– Совсем?

Бассетт покачал головой. Изображение за ним снова сменилось – на этот раз это была мешанина изогнутых линий, похожая на паутину.

– Так какова текущая ситуация? – спросил Маршалл. – Барклай предупредил, что свяжется со мной сегодня, чуть позже, и нам нужно предоставить ему свежую информацию.

– Как будто он уже не знает всё, – сурово ответил Бассетт. – Как будто вы сами не знаете!

Маршалла удивила такая неожиданная вспышка гнева со стороны Бассетта. Обычно генерал сохранял профессиональное спокойствие. Видимо, он и в самом деле очень устал.

– Что бы вы там ни думали, Пол, на самом деле у меня нет столько глаз и ушей. Поэтому я и нахожусь на этой станции вместе с вами. Я бы предпочел иметь твердую почву под ногами, но я здесь, чтобы со мной можно было связаться в любую секунду. Через меня идет все общение с Советом Тринадцати. Если бы я знал все, что происходит, мне не нужно было бы спрашивать вас, а я подозреваю, вы единственный, кто знает полную картину.

– Вы пытаетесь подольститься ко мне, Джерард? – спросил генерал, искренне улыбаясь, что случалось редко и от чего он выглядел еще более уставшим.

– Ну так расскажите, что вам известно.

– Зайдите ко мне, – сказал Бассетт и кивком указал на руку Джерарда. – У меня есть односолодовый. Уж получше, чем эта моча.

Через пятнадцать минут Маршалла проводили через кишащий военными конференц-зал в покои генерала Бассетта. Тот уже наполнил два бокала и протянул один из них Маршаллу, после чего кивком показал на большой экран. На нем до сих пор сменяли друг друга разные изображения – карты, схемы, графики и другие картинки, смысл которых Джерард понимал с трудом. Он наблюдал за экраном и задавал себе вопрос о том, как один человек может нести на своих плечах такой груз.

– Насколько все плохо? – спросил Маршалл.

Бассетт поднял бровь.

– Кончайте, Пол. Вы же позвали меня к себе не за тем, чтобы поделиться своим драгоценным односолодовым с такой блестящей личностью.

– Ладно, Джерард. Обстановка действительно не радует, – генерал протянул руку, и огромный экран стал серым. – Мы потеряли девятнадцать нор в квадранте Гамма.

– Девятнадцать? Господи боже!

– И подозреваем, что враг захватил еще с дюжину. Связь с ними прервана, так что мы предполагаем худшее.

– Только в квадранте Гамма?

– Пока что да. Мы стараемся проследить, куда направляются враги, и перехватить их, но, как я уже сказал, их технологии значительно превосходят наши. Их корабли оборудованы оборонительными щитами, и, когда они приземляются – на космических станциях или поселениях, – орды ксеноморфов непреодолимы.

– А что насчет кораблей Файнса?

– Мы захватили пару, но дорогой ценой. У них есть сопровождение.

– И ваши отряды не нашли на борту этих кораблей ничего ценного?

Бассетт искоса бросил взгляд на Маршалла.

– Как правило, если послать ядерный заряд в корабль, движущийся со скоростью несколько сотен миллионов миль в час, от него мало что остается.

– Значит, норы…

– Скорее всего, они продвигаются глубже в Сферу. Станции обслуживания некоторых нор сообщили, что в них быстро вошли и исчезли несколько кораблей. С других сообщений нет. Несколько нор, находящиеся гораздо глубже в Сфере, хранят молчание.

– Это настоящее нашествие, – сказал Маршалл, не скрывая своего изумления.

До сих пор он считал, что конфликт ограничен большим сектором Внешнего Кольца и только слегка охватывает более глубокие районы. Возможно, он просто не хотел верить.

– Которое будет отражено, – сказал Бассетт. – С каждым контактом мы узнаем что-то новое, получаем важные сведения…

– Но если станет хуже… – начал было Маршалл и замолчал.

Он уже говорил о том, что можно закрыть избранные норы, но Бассетт с негодованием отверг его предложение. Совет Тринадцати обладал технологией удаленной деактивации нор из нескольких точек Солнечной системы и за ее пределами, но этот процесс был разрушительным. После выключения норы шанс повторного ее запуска был минимальным. Для этого необходимо было добраться до самой норы и переделать всю конструкцию заново, а на это требовались годы.

– Нет, – твердо сказал Бассетт. – Вы знаете, что на это пойти нельзя. Отключая все шестьсот нор квадранта Гамма, вы обрекаете каждого из обитателей того сектора на смерть в холоде и одиночестве. Так вы отбросите Сферу на несколько столетий назад. Многие поселения людей, разбросанные на участке в несколько сотен световых лет, окажутся отрезанными друг от друга. Перемещаться между ними можно будет только с помощью кораблей. Сейчас Сфера, несмотря на свои огромные размеры, представляет собой единое целое. Мы – единая цивилизация, занимающая эту часть Галактики. Стоит закрыть норы, и одна цивилизация превратится в сотни.

– Я осознаю последствия, – кивнул Маршалл.

– И что потребуется для такого решения? – спросил Бассетт.

Маршалл понимал – генерала пугают перспективы такого решения и он не хочет, чтобы оно было принято.

– Для этого потребуется согласие всех членов Совета Тринадцати, – ответил он. – Да, это крайняя мера и приговор нашей цивилизации, Пол. Мы не идиоты.

– Я понимаю.

Взмахнув рукой, Бассетт снова включил большой экран, на котором тотчас же замелькали изображения с данными, постепенно появляющимися и исчезающими.

– Так вы держите ситуацию под контролем?

– Да.

– Звучит уверенно.

– Я должен быть уверенным, – сказал Бассетт, разглядывая непонятные для Маршалла графики и делая глоток из бокала. – Должен быть.

23 Беатрис Малони

Внешнее Кольцо

2692 год н. э., ноябрь

Они прошли через нору три дня назад. Корабли Ярости атаковали базу, убив множество защитников, но захватили почти тысячу человек из поселения на спутнике и доставили их на «Макбет». Эти люди послужат пищей для королевы ксеноморфов и свежими инкубаторами для ее бесчисленных яиц.

И так Ярость продолжит свой рост.

Беатрис Малони подвела свою платформу ближе к центру каюты, пролетев через голографическое изображение «Отелло», старого спутника «Макбета», который последовал своим путем много лет назад.

– Вы уверены? – повторила она вопрос.

– Да, госпожа. Это первое сообщение, полученное от «Отелло» за семь лет. Автоматический сигнал, запрограммированный на включение, если кораблю грозит крайняя опасность. С большой долей уверенности мы можем утверждать, что «Отелло» разрушен.

Карет выглядел взволнованным.

Малони не удивлялась. Он ведь сообщал ей отвратительные новости, но знал, что она не станет убивать гонца, принесшего дурные вести. Это не в ее характере. Она хороший лидер. Возможно, не добрый, но честный и прощающий. В противном случае Карет и Дана не долго бы продержались у нее в помощниках.

Малони закрыла глаза и попыталась расслабиться. Ее биологические показатели вновь повысились, и костюм принялся бороться с этими симптомами. Беатрис чувствовала, как поддерживающий жизнедеятельность гель, это загадочное чужеродное вещество внутри и вокруг нее, восстанавливает тело. Этот процесс в последние годы не прекращался. Она вела постоянную битву со смертью, на которую обречены все люди без исключения с того мгновения, как перестают расти.

Смерть – это так нечестно.

Это часто повторял Вордстворт, еще в начале их странствий среди звезд. Обычно он взмахивал рукой, словно указывая на бесчисленные чудеса, с которыми им только предстояло встретиться, но весь вид его свидетельствовал о разочаровании. «Столько всего предстоит узнать, а я лишь едва прикоснулся к малой части», – говорил он печально. Жаль, что погиб он от ее рук. Возможно, это тоже нечестно, но у него были такие ограниченные взгляды…

Собственные взгляды Беатрис всегда оставались широкими, и с каждым днем она приближалась к осуществлению своих грандиозных планов.

– Это неважно, – произнесла она.

– Госпожа? – обратился к ней Карет с замешательством в голосе.

Он был совсем юным, когда «Отелло» покинул их, и среди Кораблерожденных этот корабль-близнец приобрел почти мифологический статус. Малони всегда обещала, что однажды они встретятся. А до того, пока они ведут масштабную войну, «Отелло» должен тайком проникнуть в Сферу Людей и вступить в свой бой. Он должен поразить самое сердце человеческого общества, а после их общей победы два корабля встретятся как братья. Их экипажи возьмутся за руки и устроят общее торжество, после чего вместе примутся за строительство великого будущего.

Будущего, в котором Ярость будет контролировать все и всех.

– Я же сказала, что это неважно, – повторила Малони. – Планы могут меняться. Оставьте меня. Дайте мне подумать.

Ее помощники вышли из каюты. Дверь тихо затворилась за ними, и Малони подплыла к иллюминатору. При ее прикосновении он прояснился, и за ним открылся вид на бесконечность. Ей никогда не надоедало смотреть на космос.

Малони приказала «Макбету» кружить по орбите вокруг норы под таким углом, чтобы ее иллюминатор всегда был обращен к Сфере Людей.

– Где-то там меня ожидает триумф, – сказала она себе и закрыла глаза, чтобы подумать о следующих шагах.

– Это всего лишь небольшая задержка, – сказала Малони. – Как раз на то время, пока мы доставим Искру к норе и пока она выполнит свою работу – починит повреждения и улучшит конструкцию. Может быть, тридцать дней, может быть, шестьдесят. После этого нора станет несравнимо лучше.

– И в чем это будет выражаться? – спросил Чаллар.

– Увидим. А пока «Макбет» здесь, мы выведем наши атаки на новый уровень. Расширим фронт. До сих пор нашими целями были норы и базы Колониальных морпехов. Военные стратегические объекты в квадранте Гамма. Пора показать, на что действительно способны наши армии. В качестве показательной цели я выбрала Мир Уивера в квадранте Бета. За двадцать восемь дней генерал Масима доставит туда свои отряды на борту корабля Файнса «Аарон-Персиваль». Его сопровождают шесть истребителей и грузовое судно с полным запасом яиц ксеноморфов. Я приказала ему захватить планету и ее оборонительные сооружения.

– И что это нам даст? – не унимался Чаллар.

– Похоже, тебе это не по нраву?

– Просто любопытно.

– Мир Уивера насчитывает семь миллионов колонистов. Армия ксеноморфов генерала Машимы полностью подчинит себе всю планету. Эта резня отвлечет на себя внимание всей Сферы, и противник, разумеется, перетянет туда свои силы. Это даст нам время на то, чтобы Искра закончила свою работу.

– А после того, как она закончит свою работу?

– Тогда «Макбет» совершит гораздо более глубокий прыжок, чем все, что были до сих пор.

– Норы позволяют перемещаться только на десять световых лет, максимум на двенадцать, – заметил Чаллар.

– Я знаю! – выпалила Малони, скорее от возбуждения, чем от гнева.

В душе ее крепло убеждение в том, что утрата «Отелло» не была таким уж несчастьем, как она опасалась. Напротив, она заставила ее принимать радикальные решения. В конце концов, это даже к лучшему.

– А этот глубокий прыжок, госпожа? – спросила Дана. – Куда он будет направлен?

– В самое сердце противника. Пока вдоль Внешнего Кольца идут бои, а Мир Уивера погибает, мы вторгнемся в Солнечную систему. «Макбет» появится из ниоткуда, разделится на дюжину атакующих кораблей и поразит врага в самое сердце, отрубив ему голову. Вот так куются победы.

Закончив, она снова подплыла к иллюминатору, не обращая внимания на обращенные к ней вопросы и замечания. Где-то там впереди, за пределами обзора, находились Солнце и Земля.

Дом.

Скоро она будет готова утопить его в крови.

Об авторе

ТИМ ЛЕББОН – автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк Таймс» из Южного Уэльса. Опубликовано уже более тридцати романов, наряду с сотнями повестей и рассказов. Его последние работы – триллер «Охота», а также романы «Колдбрук», «Молчание», «Чужой: Из теней» и «Хищник: Вторжение».

Леббон – четырехкратный лауреат Британской премии фэнтези, лауреат премии Брэма Стокера, премии Скрайба и финалист Всемирной премии фэнтези, премии Международной гильдии ужаса и премии Ширли Джексон. В настоящий момент готовятся к выходу роман «Семейный человек», новый триллер для «Эйвон», завершение трилогии «Война Ярости» и трилогия «Святыни» для «Титан Букс».

В 2015 году на экраны вышел фильм «Врата тьмы» (Pay the Gost) с Николасом Кейджем в главной роли, основанный на рассказе Леббона. Также в разработке находятся другие его проекты для телевидения и киноэкранов.

Узнайте больше об авторе на его сайте:

www.timlebbon.net