Все проклятые королевы

Я оглядываюсь.

Постель, на которой лежу. Резной балдахин. Синие шторы, развевающиеся у окон…

Мы в королевском дворце Эреи.

— Где он? — спрашиваю я.

Нирида проводит тыльной стороной ладони по лицу, размазывая слезы, кровь и грязь.

— Мы перенесли его в тронный зал. — Ее губы дрожат, и она яростно сжимает их, сдерживая рыдания. — Он сказал, что мы встретимся там.

Я откидываю одеяло.

— Одетт, я не думаю, что тебе стоит его видеть.

Я ставлю ногу на холодный пол и чуть не теряю равновесие.

Или это мир рушится? Может, это сама земля потеряла гравитацию и смысл?

Я начинаю идти, босиком, не замечая этого.

Нирида обходит кровать и оказывается рядом. Ее рука осторожно обхватывает меня за талию, и я позволяю ей, хотя не нуждаюсь в этом.

— Скажи хоть что-нибудь, — просит она.

И я чувствую себя ужасно эгоистичной, потому что ощущаю ее боль. Вижу ее в этих покрасневших глазах, в глубокой скорби, что, кажется, нависла над ней — над командующей, которая выиграла войну, но потеряла все остальное: друга, напарника, семью.

И несмотря на это, несмотря на то, что я знаю, я не могу дать ей ничего: ни слова, ни шепота утешения.

Я лишь сжимаю руку, что лежит на ее талии, и она тихонько всхлипывает.

Мне мерзко.

Мы вместе идем в тронный зал. В последний раз, когда я была здесь, Кириан объявил Войну Львам ради меня. Когда мы подходим к величественным деревянным дверям, мне почти чудится, как он стоит на коленях, протягивая мне корону Львов:

Долгой жизни Королеве Королей.

Этот образ сметается прочь с силой урагана. Удар, сокрушающий его, оставляет после себя только алтарь и тело, укрытое простыней.

Я застываю на месте.

Но чей-то всхлип возвращает меня в реальность, в эту дрожащую, разрываемую между абсурдом и ужасом действительность, и я осознаю, что мы здесь не одни.

Некоторые солдаты сидят в углах, опустившись на пол, молча рыдая в одиночестве. Другие стоят ближе, обнявшись, находя утешение друг в друге.

Возле тела — Аврора и Эдит.

Первая оборачивается, завидев меня, и слезы хлынут из глаз, когда она узнает меня. Она отстраняется от сестры, та пошатывается, лишенная ее опоры, и бросается ко мне. Нирида вынуждена выпустить меня, и я оказываюсь в объятиях Авроры.

Только когда чувствую влажное тепло ее рыданий на своем плече, я понимаю: я не плачу.

Нет слез. Внутри только пустота.

Аврора отстраняется, крепко сжимает мои плечи, долго смотрит мне в глаза, а затем отпускает, позволяя мне идти дальше.

Эдит тоже больше не плачет, но уже плакала. Ее глаза красные, веки опухли. Она стоит прямо перед телом, у этого импровизированного алтаря перед троном.

По другую сторону — огромные окна, выходящие в сад, а за ним раскинулся густой лес, такой темный, такой черный…

Эдит прикрывает рот дрожащей рукой. Другой находит мою, сжимает ее крепко, но молчит. Нет упреков. Нет гнева. Только грусть — глубокая, теплая.

— Сегодня ночью мы будем его оплакивать, а завтра проведем надлежащий обряд, — торжественно говорит Нирида. — Он уйдет с почестями.

Рядом с телом лежат монеты. Десятки их. Они же разбросаны у трона, у свечей, что мерцают в полумраке зала.

Представляю, как его солдаты приходили сюда снова и снова, оставляя монеты — на всякий случай, чтобы он мог заплатить Эрио, а затем Иларги помогла бы ему найти путь в обитель Мари.

Я не прошу разрешения, когда откидываю простыню, и его образ обрушивается на меня ударом.

В его мертвенно-бледном лице больше нет ни капли цвета. Его прекрасные губы не искривлены в насмешливой улыбке. В его чертах нет боли, но сказать, что он выглядит как спящий, я бы не смогла.

Я провожу рукой по его темным волосам, вплетаю в них пальцы и чувствую исходящий от него холод.

Кириан больше не здесь.

Кириан перешел на ту сторону.

И в этот момент, пока все остальные плачут, я понимаю, почему не могу заплакать.

Мир снова сотрясается у меня под ногами, но теперь я чувствую это по-настоящему.

Я знаю, что это реально, когда Аврора хватается за Эдит, а Нирида бросается ко мне, чтобы защитить.

Дрожь.

Нет.

Я не могу плакать, потому что внутри меня — ярость, ненависть, гнев.

Реальность рушится и собирается вновь, и я принимаю решение.

Отстраняюсь от Нириды и тянусь к куче монет, оставленных возле тела.

Аврора смотрит на меня в ужасе. Нирида пытается меня остановить.

— Одетт… — шепчет она, раздавленным голосом.

Она думает, что я сделала что-то ужасное, нечестивое, запретное.

Лучше ей не видеть остального.

Я ее не слушаю. Я не слушаю никого, и никто не в силах меня остановить, когда я подхожу к окнам и разбиваю их вдребезги.

Крики удивления не заставляют меня обернуться. Но шаги Нириды — да.

Я поворачиваюсь к ней, но ничего не говорю.

Я просто запечатываю выход, создавая слой ветра, который не позволит ей пройти.

— ОДЕТТ!

Солдаты по эту сторону зала смотрят на меня в шоке и ужасе, видя, как я босиком ступаю по морю осколков.

Я наклоняюсь к груде камней, на которых покоятся еще монеты, оставленные для мертвых, и забираю их.

Некоторые солдаты отшатываются. Другие читают молитву Мари.

Но никто меня не останавливает. Да и не смог бы.

Что-то пробудилось. Что-то пришло в движение.

Тогда я замечаю еще одну жертву — статую женщины с окровавленными ступнями, с ладонью, в которой лежат монеты.

Я ощущаю, как что-то ревет в моих венах, словно огонь, словно тьма, словно пустота, словно падение.

Я засовываю монеты в карман и иду дальше, а остальные расступаются передо мной.

Я чувствую магию. Грубый взрыв в крови, в пальцах, в босых ступнях.

Я слышу, как звук медленно угасает. Как все становится тише, кроме моего дыхания.

Кроме моего сердца, бьющегося в обратную сторону с того самого момента, когда остановилось его.

Еще одно подношение — и еще одна ужасная кража, возмущающая тех, кто оставил здесь свои монеты.

Магия внутри меня растет. Растет, корчится, становится невыносимой. Я слышу, как она ревет в моих ушах, как буря, как страшный грохот моря, разбивающегося о скалы.

Тогда я замечаю лес — и он кажется мне темнее, чем когда-либо.

С карманами, полными украденного серебра, и горстями монет в обеих руках, я ухожу вглубь, среди вытянутых деревьев, густых ветвей, под мягкие прикосновения ночного ветра к моим обнаженным лодыжкам.

И там, в самой тьме, — еще один камень, на котором оставили еще больше монет, еще больше безмолвных просьб к Эрио.

Грохот магии оглушает меня. Я ощущаю ее внутри себя, ощущаю вокруг, она охватывает меня, поглощает все, кроме этого яростного рева, этого завывания бури.

Я роняю несколько уже украденных монет, даже не замечая этого, и беру еще.

Собираюсь уйти, когда вдруг все вокруг замирает в полной тишине, и я перестаю слышать даже магию.

Нет больше жужжащего напряжения в воздухе. Лес замолкает. Больше не слышно уханья сов, не поют цикады. Ветер не шепчет среди ветвей. Я даже не слышу собственного дыхания.

Но в этом неестественном безмолвии раздается голос — глубокий, сотканный из дыма и кошмаров.

— Плохо красть у мертвых, Одетт.

Глоссарий

Аиде — дух бурь, которого можно умилостивить с помощью небольших ритуалов и жертвоприношений.

Анима — душа.

Азери — тёмный бог лжи.

Биотц — сердце. Буквально означает «два голоса».

Деабру — демон, питающийся страхом.

Эгузкилоре — цветок из семейства чертополоховых. В переводе означает «солнечный цветок», служит оберегом от тьмы и всех её ужасов.

Экайна — июнь.

Эрио — смерть.

Этчехаун — духи ушедших близких, остающиеся в домах, чтобы оберегать живых.

Гальцагорри — крошечные эльфы, служащие Гауэко, неутомимо работающие день и ночь.

Гауарги — маленькие светящиеся духи, которые появляются только ночью. Их свет помогает путникам найти дорогу.

Гауэко — владыка всех тёмных созданий.

Эренсуге — дракон.

Иларги — луна. Божественная сущность, которая ведёт души умерших в иной мир.

Ингума — тёмное создание, порождение кошмаров.

Иратчо — маленький озорной дух. Если он увлечётся человеком, то не успокоится, пока не сведёт его с ума.

Дочь Мари — могущественные ведьмы, рождённые от союза Мари и Гауэко.

Хиру — чудовищное существо, которое убивает и пожирает без угрызений совести.

Кобазуло — пещера, где встречаются Мари и Эренсуге.

Ламия — магическое создание необычайной красоты, живущее в пещерах у источников воды.

Ланьяйде — злой дух, распространяющий болезни через туман.

Мари — богиня и мать всех магических существ.

Отсайла — февраль. Буквально переводится как «месяц волков».

Соргинак — ведьмы.

Тартало — одноглазый великан и пастух, живущий в лесах.

Список действующих лиц

Аарон — правитель Королевства Львов.

Адара — мать Одетт.

Алексий — первенец Камиллы и Ильхана.

Алекс — ворон из Ордена.

Алия — ворон из Ордена.

Амарис — бывшая королева шабашей Сулеги.

Амита — ворон. Партнёрша Евы.

Арлан — брат Лиры.

Асгер — лейтенант капитана Дерика.

Аврора — младшая сестра Кириана.

Бахам — герцог Эрии.

Бреннан — наставник Одетт.

Камилла — королева шабаша Сулеги.

Далия — призрак.

Дерик — капитан Волков.

Друзилла — почтенная королева Сулеги.

Эдит — старшая сестра Кириана.

Элиан — член Ордена Воронов. Спутник Лиры.

Эльба — генерал армии и старший советник Сулеги.

Эли — ведьма Лиобе.

Эрис — наследник Королевства Львов.

Ева — настоящее имя Алии, соперницы Одетт в Ордене.

Фолке — воин из деревни под Маледиктой.

Ильхан — биотц-связь Камиллы.

Ингрид — бывшая ведьма-королева шабашей Илун.

Юма — внучка Друзиллы, королева Сулеги.

Кайя — посол шабашей Сулеги.

Каспер — бывший король шабаша Экимы.

Кириан — капитан Волков.

Леон — ворон из Ордена.

Лира — украденная принцесса, наследница трона Эрии.

Лилибе — бывшая королева шабаша Сулеги.

Люк — отец Одетт.

Мелора — воительница, связанная с Лилибе.

Моргана — правительница Королевства Львов.

Нирида — командир армии Волков.

Нисте — капитан Волков.

Одетт — ворон.

Она — девочка из деревни под Маледиктой.

Тристан — старший брат Кириана.

Юль — жена Каспера.